Полли с ума сходила по Маркусу Фрейзеру, но заставила себя справиться с эмоциями и забыть о своих чувствах, ведь она замужем за двоюродным братом Маркуса. А потом произошла трагедия – муж умер. Маркус предложил Полли кров, работу… и себя в качестве отца ее дочери. Любовь в душе Полли вспыхивает с новой силой. А Маркус? Он, судя по слухам, подыскал себе невесту…
2000 ruen Е.Солнцеваfadda1b7-2a81-102a-9ae1-2dfe723fe7c7 love_short Penny Jordan The Ultimate Surrender en Roland FB Editor v2.0 17 April 2009 OCR и Spellcheck Anita, вычитка anechka edffc5d0-7cc9-102c-8f2e-edc40df1930e 1.0 Ты дал мне все Радуга Москва 2003 5-05-005641-1

Пенни Джордан

Ты дал мне все

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Мам, я, кажется, нашла подходящую женщину для дяди Маркуса. Я встретила ее, когда ужинала у родителей Криса. Сюзи Ховелл, дочь крестной Криса, просто великолепна: высокая блондинка, стильная, элегантная, как раз тот тип, что нравится Маркусу. Ей около тридцати, разбирается в гостиничном деле – работает в каком-то эксклюзивном американском отеле на Карибах и…

– Брайони… – Полли Фрейзер прервала славословие дочери и выглянула из-за дверцы кухонного шкафа, который тщательно мыла.

– Ховелл тебе понравится, она так подходит дяде Маркусу, – с энтузиазмом продолжала Брайони, предупреждающе добавив: – Осторожно, мама. – Она поймала банку с домашним джемом, которую Полли нечаянно столкнула. – Мой любимый! – проворковала Брайони. – Можно я возьму это с собой в колледж? Покупной гораздо хуже.

– Согласна – хуже, но нельзя. – Полли, игнорируя недовольство дочери, продолжала: – Сначала клиентам, останется – получишь…

– Мам, – запротестовала Брайони. – Я все поняла, но ты можешь хоть на пять минут перестать думать о гостинице и постояльцах и послушать, что я пытаюсь тебе втолковать?

Решив, что дочка права, Полли села за кухонный стол и стала все снова переспрашивать.

Ей только исполнилось восемнадцать – примерно столько, сколько Брайони сейчас, – когда она встретила Ричарда Фрейзера и влюбилась в него. Ему было двадцать два. Он пришел в контору нотариуса, где она работала, оформить наследство, оставленное дедом, генералом Лео Фрейзером, своим внукам: огромный дом в георгианском стиле, которым семья владела на протяжении нескольких поколений. Но сыновья, тоже военные, и их жены отказались от поместья.

Ричард занимался всеми формальностями один – его двоюродный брат Маркус работал за границей в большой транснациональной нефтяной компании. Полли слышала множество рассказов о кузене Ричарда, но увидела Маркуса только месяца через три после свадьбы. Даже сейчас, через столько лет, она помнит шок, который испытала, столкнувшись лицом к лицу с Маркусом.

Ричард, ее муж, был симпатичный и привлекательный молодой человек, немного старомодно учтивый, получивший воспитание в традиционном закрытом учебном заведении, но Маркус… Нельзя было назвать Маркуса только красивым, он был необыкновенно обаятельным, особенным, своеобразным человеком. Даже сейчас, когда ему исполнилось сорок, его поразительная привлекательность не оставляла равнодушной к нему ни одну женщину, и даже у Полли начинал учащенно биться пульс каждый раз, когда он входил в комнату. Ее муж, Ричард, был классическим образцом мужчины, героем в духе вестернов, но в Маркусе таилась колоссальная внутренняя сила, яростная сексуальная энергия, которая для Полли и в девятнадцать лет и сейчас была невыразимо притягательна.

С первого дня замужества Полли знала: Маркус настроен против того факта, что они с Ричардом так рано и так быстро вступили в брак. Она ясно сознавала, что Маркус не одобряет их женитьбу, но не показывала это ни ему, ни Ричарду, чтобы они не могли предположить, как сильно это задевает ее, – для спокойствия Ричарда. Полли чувствовала, как сильно Ричард привязан к старшему кузену. Когда-то двоюродные братья учились в одной и той же школе, и, хотя Ричард был моложе всего на восемнадцать месяцев, он вознес Маркуса на пьедестал и очень дорожил его дружбой.

Полли была сиротой. С четырех лет ее растили сестра отца и ее муж, и, понимая, что такое родственные узы, Полли страшно боялась совершить какую-либо оплошность, которая могла вызвать размолвку между двоюродными братьями. Если одобрение Маркуса столь важно для ее любимого, замечательного Ричарда, то она промолчит, ее обида останется с ней.

– Господи, Рик, да она же еще ребенок! – воскликнул Маркус, не подозревая, что Полли может слышать их разговор.

– Я ее безумно люблю, – счастливо возразил Ричард кузену.

Маркус вздохнул, и Полли тут же представила его загорелое красивое лицо и иронически прищуренный взгляд, полный раздражения. Трудно поверить, что человек, подобный Маркусу, способен понять, что значит любить так сильно, как она и Ричард любили друг друга.

После свадьбы Полли переехала в маленькую квартирку, которую снимал Ричард, – крошечное место, но с аттиком, что особенно ценится в кругу художников. Ричард был начинающим, еще неизвестным молодым художником, который, она была уверена в этом, однажды станет известным… и богатым… А пока… Они получали от родителей Ричарда небольшую денежную помощь, немного денег ему удавалось выручить от продажи своих шедевров и плюс ее жалованье секретаря.

Денег было немного, но достаточно… А когда Ричард и Маркус продадут Фрейзер-Хаус…

В один прекрасный день Маркус преподнес им, хоть и с опозданием, свадебный подарок: оплатил неделю проживания в очень дорогом загородном отеле. Они наслаждались отдыхом, но как-то ночью Полли почувствовала себя плохо: то ли на ужин подали несвежие устрицы, то ли она выпила слишком много шампанского, но Ричард был так нежен, так заботливо и с такой любовью ухаживал за ней, что вскоре ей стало лучше…

После возвращения домой к ним зашел Маркус обсудить проблемы поиска покупателя Фрейзер-Хауса. Полли опять стало плохо… Маркус, поняв причину ее недомогания, резко и осуждающе сказал Ричарду:

– Слушай, Рик, да она беременна!

– Беременна…

Глаза Полли наполнились слезами: что они будут делать, если Маркус прав? Разве они могут завести ребенка сейчас, когда едва-едва сводят концы с концами?

Полли обожала готовить. Ее тетушка, замечательная кулинарка, передала ей свои рецепты и тайны. В этот раз, ожидая Маркуса, Полли готовила вкусное блюдо, но известие о предполагаемой беременности отбило аппетит…

Возясь в кухне, она слышала разговор братьев.

– Господи, Рик, – доносился до нее требовательный голос Маркуса. – О чем вы оба думали? Она же сама еще дитя!

– Я ни о чем не думал. О чем можно думать, когда любишь? – услышала она простой ответ Ричарда.

– Любишь! – проворчал Маркус. – Я сомневаюсь, что вы знаете о любви нечто большее, чем… Ладно, пока!

И он ушел, даже не поцеловав ее на прощание в щеку.

– По-моему, я не нравлюсь Маркусу, – сказала она Ричарду чуть погодя.

Они сидели на старенькой софе, и Ричард пытался развеселить жену, кормя с ложечки, как ребенка. Даже запах еды вызывал у нее отвращение, но она все-таки не могла поверить в то, что забеременела.

– Ты ему нравишься, дорогая, – быстро произнес Ричард, пожалуй, даже слишком быстро, избегая смотреть ей в глаза. – Хотя ты и не совсем в его вкусе.

– А какой же тип он предпочитает? – поинтересовалась Полли, скорее чтобы отвлечься от своего состояния, чем из действительного интереса.

– Маркус любит высоких блондинок, самоуверенных, все познавших и опытных в любви.

Да, Полли не относилась к этому типу: маленького роста, с каштановыми кудрями, весь опыт жизни и любви она познала в браке с Ричардом.

Прошел месяц, и прогноз о беременности подтвердился. Полли переживала и плакала, но Ричард держался мужественно.

– Не беспокойся, дорогая, – утешал он ее, обнимая за талию. – Мы как-нибудь перебьемся… сумеем вырастить малыша.

Успокоенная его мягкостью и уверенностью, Полли сразу почувствовала себя лучше. Ричард был такой теплой, солнечной натурой, она чувствовала его поддержку и не могла не заразиться его природным оптимизмом и верой, что все образуется. И как раз в это время Ричарду заплатили за портрет: заказ он получил через Маркуса. Эти деньги и щедрый рождественский чек от родителей Ричарда, живших на Кипре, где его отец занимал приличный пост, позволили им выкрутиться.

Однако квартирка была сырой и холодной. На Новый год Ричард заболел гриппом, Полли заразилась от него и слегла. Спустя некоторое время ей пришло уведомление из конторы, где сообщалось, что поскольку она оставит работу после рождения ребенка, то ей уже не стоит возвращаться к своим обязанностям.

Полли была на седьмом месяце беременности, рождественские деньги ушли на оплату квартиры и вещей для будущего ребенка. Она сидела и плакала – впереди неизвестность, – когда дверь открылась, и неожиданно вошел Маркус.

Она поспешно поднялась ему навстречу, но, зацепившись ногой за ковер, стала падать вперед, испуганно вскрикнув. Но Маркус, обладавший отличной реакцией, успел вовремя подхватить ее.

Полли стояла в защитном окружении его рук, спрятав лицо на груди и вдыхая чужой мужской запах. Почему-то ей стало так спокойно и уютно, как никогда.

Однако стоило подумать, что она в объятиях не мужа, а Маркуса, как спокойствие улетучилось – он не одобряет их брак и ее беременность, считает, что Ричард, обремененный семейными путами, не сможет полностью проявить свой талант художника. По крайней мере, ей так казалось, и ничто и никто не мог ее разубедить.

Но не прошло и недели, как Ричард однажды примчался домой, сгорая от нетерпения рассказать ей о безумной идее, появившейся у Маркуса. Он схватил жену на руки и закружил по комнате.

– Скорее говори, но только сначала отпусти, – умоляла его Полли.

– Маркус предложил не продавать Фрейзер-Хаус. Он говорит, что мы должны перебраться туда.

– Но мы же рассчитывали на деньги от его продажи, – испуганно запротестовала Полли. Она знала, что ее муж-художник – фантазер и мечтатель, ему постоянно приходят в голову разные идеи, которые он ей красочно расписывает, но… к реальной, практической жизни он не приспособлен.

– Да, нам нужны деньги, – согласился Ричард. – Но Маркус придумал, как их добыть. Он недавно получил повышение и теперь будет больше времени проводить в Англии.

Полли кивнула: Маркус действительно стал начальником департамента и разъезжал по городу, контролируя работу многочисленных офисов компании. Вечером он возвращался в изысканные апартаменты, сохранив за собой дом в сельской местности, откуда происходила его семья и семья Ричарда.

– Шеф Маркуса скоро вернется из продолжительной командировки в Соединенные Штаты, но не один, а со своими американскими партнерами. В Штатах он жил не в обычном отеле, а в семейном доме, и ему это понравилось, поэтому он хочет поселить своих американских коллег так же. Маркус решил использовать Фрейзер-Хаус. Разумеется, нужно будет обеспечить высокий уровень обслуживания. Сам он не может оказать им должное гостеприимство, потому что не женат и живет один в съемной квартире, а для нас это шанс. Компания возместит все расходы. Правда, замечательная идея? Мы все трое переедем во Фрейзер-Хаус, и мы с тобой… – он слегка замялся, – будем заботиться о коллегах Маркуса… Убирать комнаты, готовить еду, ну, и все остальное в том же роде… – неопределенно произнес он. – А Маркус будет платить нам за это.

– Ричард… – робко остановила его Полли.

– Что такое? Как ты себя чувствуешь? – озабоченно спросил Ричард, заметив ее побледневшее лицо. – Это не… Ведь еще рано…

Полли испытывала такой дискомфорт от нарисованной Ричардом картины, что не смогла найти нужные слова, чтобы объяснить ему, почему невозможно то, что предлагает Маркус. Неужели такой блистательный джентльмен, как Маркус, собирается жить бок о бок с маленьким ребенком? Да и ее общество вряд ли придется ему по душе…

Ночью на нее упал кусок штукатурки с потолка и закапала вода. Ричард стал ворчать, что больше они не могут здесь оставаться и у них нет другого способа изменить жизнь. Утром он должен уехать дней на десять, чтобы выполнить частный заказ: написать полковой символ – старинного Козерога, который поместят в штабе полка около Альдершота. В этом полку служил его отец.

С раннего утра Ричард позвонил Маркусу, и тот приехал спасать их, с мрачной – усмешкой заметив, что дом совершенно непригоден для жилья любого человека, а тем более беременного ребенка.

– Я не ребенок, – парировала Полли сквозь зубы, – мне девятнадцать.

– А я говорю, ребенок, – проворчал Маркус. – Оставь все и отправляйся в машину.

Полли, собравшаяся возразить, потом с трудом вспоминала, как оказалась во Фрейзер-Хаусе. Табличку, извещавшую, что дом продается, убрали, и команда уборщиц сразу же принялась за дело.

Кухня заставила Полли изменить мнение о невыполнимости плана Маркуса. Огромная, современно оборудованная и очень теплая, с центральным отоплением и горячей водой в неограниченном количестве; здесь имелось все, чего так не хватало Полли в их крохотной квартирке: Большой сад, гостиная и очень уютные и просторные спальни. При каждой спальне – туалетные комнаты, на каждые две спальни – ванная комната, что, как дружески объяснил ей Маркус, абсолютно необходимо для высоких начальников и их жен.

Просторная гостиная и столь же просторная столовая, со специально изготовленным столом и двадцатью четырьмя стульями. Похоже, генерал во всем любил солидные размеры и все делал с размахом. Была еще библиотека и симпатичная комнатка для утреннего чая; тут, по воспоминаниям Маркуса, проводила большую часть времени его бабушка. Еще одна гостиная, винные погреба, верхний этаж и мансарда…

Когда Маркус сказал, сколько ей будут платить за визит каждой пары, Полли почувствовала легкий шок.

– Так много? – округлив глаза, протянула она.

– Тебе придется их за это кормить, – предупредил ее Маркус, – и лучшими продуктами, Полли. Эти люди привыкли обедать в лучших ресторанах и будут ожидать здесь того же. Но, я думаю, у тебя не возникнет с этим особых проблем, – сказал он, полностью ошарашив Полли неожиданным комплиментом и своей уверенностью в ее кулинарных способностях, добавив, что она станет лучшим в стране шеф-поваром.

– Я… – Полли начала испытывать легкий страх, – я… – Она оглядела просторный холл, который уже видела в мечтах отремонтированным, украшенным огромным букетом свежесрезанных цветов. Она знала, что декорирование и обстановку можно поручить Ричарду: тот, в отличие от многих художников, с удовольствием занимался такой работой. – Да, Ричард будет… О! – Боль, которую она почувствовала, перехватила горло, глаза ее расширились, взгляд замер.

– Что случилось? – резко спросил Маркус.

– Ничего. – Она молилась, чтобы только это не были родовые схватки, что это ложная тревога. Полли знала: когда схватки начинаются, сила их растет и увеличивается частота, она многое знала, позанимавшись на подготовительных курсах.

Они решили, что Маркус займет самую большую спальню, в которой жил их дед, потому что к ней прилегает ванная комната и маленькая гостиная. Тут он будет изолирован от шума. Полли выбрала для себя две комнаты как можно дальше от него, чтобы ребенок не беспокоил Маркуса.

Ей меньше всего хотелось жить в одном доме с кузеном Ричарда. Но у нее не было выбора.

Полли опять почувствовала боль, на этот раз еще более острую и продолжавшуюся несколько дольше, и теперь невозможно было скрыть ее от Маркуса. Полли автоматически задержала дыхание и ощутила приступ слабости, одиночества и страха. Ей захотелось, чтобы рядом оказался Ричард или ее тетушка. Но Ричард был в Альдершоте, рисуя портрет полкового Козерога, а тетушка – в Южной Африке, куда она отправилась навестить свою старшую дочь.

Полли требовалось время, чтобы разобраться, что с ней происходит. У нее не осталось сил протестовать, когда Маркус внезапно прервал разговор и потянул ее к двери.

– Нет… куда?.. зачем?.. – начала она и тут же замолчала от внезапно нахлынувшей боли.

Откуда-то издалека донесся ответ Маркуса:

– О чем, черт возьми, ты думаешь! Конечно, в больницу. Ты сможешь дойти до машины, как ты думаешь, или…

Только мысль о том, что Маркус будет нести ее к машине на руках, заставила Полли идти. Маркус гнал, нарушая все правила и превышая скорость, чтобы побыстрей довезти ее до больницы.

Схватки следовали быстро, одна за другой, она не сопротивлялась и делала все, что ей велели. Ее вынесли из машины, положили на каталку и повезли в родовое отделение.

Через два часа, когда Брайони Хони Фрейзер начала свой путь в этом мире, Полли открыла глаза и встретилась со взглядом мужчины, чью руку она сжимала, чья рука удерживала ее бесценную жизнь во время родов, и поняла в замешательстве, что это был не Ричард, а Маркус. Но прежде, чем что-то произнести, она потеряла сознание. Когда же пришла в себя, то обнаружила свою обожаемую новорожденную дочурку в кроватке, стоявшей у изголовья, и своего обожаемого мужа, сидящего рядом, сияющего гордостью и счастьем. Полли решила, что Маркус ей просто пригрезился.

Однако Ричард, забирая их с Брайони из больницы, радостно воскликнул:

– Какая удача, что Маркус был с тобой, когда ты начала рожать! Я предложил ему быть крёстным отцом Брайони.

Полли закрыла глаза, ее щеки запылали. Так это был не сон… Маркус находился с ней все это время. Так это был Маркус, он вытирал пот с ее лба, он приказывал ей тужиться… он нежно сообщил, что у нее родилась самая прекрасная, самая великолепная маленькая девочка… Маркус, а не Ричард…

Какое облегчение она ощутила, когда вернулась во Фрейзер-Хаус и узнала, что Маркус уехал по делам на целый месяц… За это время она забудет все свои эмоции и чувства, вызванные его присутствием при рождении Брайони.

Однако кое-что еще тревожило Полли и не давало ей покоя – поведение крошки Брайони: девочка признавала только мать и… кузена своего отца, дядю Маркуса. Она полюбила его сразу и безоговорочно, Маркусу подарила свою первую улыбку, его имя произнесла первым, ему навстречу сделала свои первые неверные шажки.

Ричард, похоже, не замечал этого и был очень рад, что его дочь обожает Маркуса так же, как и он сам. К тому времени, когда Брайони исполнилось три года, даже Полли согласилась, что предложение Маркуса превратить Фрейзер-Хаус в частный, очень изысканный и комфортабельный «семейный дом» для посещения его начальством оказалось прекрасным выходом для всех.

Полли была на своем месте в роли хозяйки. Гости ценили ее сердечность и доброжелательность, ее кухню. И верхом признания фешенебельности и изысканности их дома стало предложение руководства компании провести в этом году официальный рождественский ужин во «Фрейзер-Хаусе».

Вдохновленная своим успехом, Полли старательно изучала рецепты и кулинарные книги разных народов, желая превзойти саму себя. Рождественские праздники приближались, совпадая с четвертым днем рождения Брайони. Полли никогда еще не была так счастлива.

Ричард завязывал все новые знакомства, у него было много работы, дававшей ему заработок, но он по-прежнему мечтал о выставке в Королевской академии. Полли начала понимать, что этого никогда не будет, но молчала. Зачем разрушать мечты, столь важные для него? Она любила мужа, и этим все было сказано.

Он разрисовал стены дома, и его искусство вызывало восхищение и бесконечные комплименты и… давало ему новую работу. Портреты, выполненные Ричардом, были технически безукоризненными, однако Полли казалось, что его работам не хватает того единственного, что сделало бы их великими. Но Ричард был счастлив, а раз так, то была счастлива и она. Полли понимала, что Маркус, коллекционировавший современную живопись и хорошо разбираясь в ней, трезво оценивал талант кузена и слишком любил Ричарда, чтобы причинить ему боль, высказав свое истинное мнение.

И тут разразилась катастрофа.

Однажды вечером, возвращаясь на автомобиле с работы, Ричард попал в аварию и погиб. Полиция сообщила им об этом, когда Полли укладывала Брайони. Она была в доме одна, Маркус уехал по делам.

Ричард, ее любимый, красивый, похожий на мальчишку муж, был мертв, и вместе с ним умерла часть души Полли, которая принадлежала только ему.

Маркус спешно вернулся из Австралии на похороны Ричарда. Он приехал прямо из аэропорта, с изможденным и посеревшим лицом. Полли знала, что Маркус никогда не испытывал к ней симпатии, но очень любил Ричарда. И вот Ричарда не стало. На похоронах ее тетя, стараясь быть как можно мягче и деликатнее, сказала:

– Полли, я понимаю, тебе сейчас кажется, что мир рухнул и жизнь кончилась, но ты еще достаточно молода, чтобы попытаться снова устроить свою жизнь.

– Вряд ли я смогу полюбить кого-нибудь еще, – ответила ей Полли. – Никто и никогда не заменит мне Ричарда!

Маркус, слышавший ее слова, бросил на Полли недоверчивый взгляд, который еще долго преследовал ее. Они что же, считают ее легкомысленной девчонкой? Они не верят в ее чувства к Ричарду? Она докажет им, что они ошибаются!

ГЛАВА ВТОРАЯ

И Полли, приняв однажды решение, не изменила ему всю дальнейшую жизнь, целиком посвятив себя Брайони и работе. Когда малышке исполнилось семь, Полли последовала совету одного из коллег Маркуса, который порекомендовал ей превратить дом в эксклюзивный частный отель. Полли рассказала об этом Маркусу, и, к ее удивлению, тот согласился.

Она стала совладелицей и управляющей «Фрейзер-Хауса», небольшого загородного дома в георгианском стиле, как назвал его ресторанный обозреватель в своей статье, которую написал после посещения.

С годами в доме появился закрытый бассейн и гимнастический зал; отель славился превосходной кухней, что тоже привлекало гостей.

Полли приглашали вести собственную серию на TV, предлагали писать книги по кулинарии. Рейтинг отеля еще больше повысился, когда один из клиентов устроил в нем свадьбу дочери. Полли почувствовала, что достигла вершины.

Как совладелец дома, Маркус стоял в стороне от ежедневных забот, хотя, надо отдать ему должное, всегда оказывал Полли необходимую помощь и поддержку, если она его об этом просила. Он руководил компанией, был одним из самых молодых ее директоров и, к большому огорчению Брайони, провел два с половиной года в России в качестве консультанта-организатора дочерней фирмы.

Когда Маркус вернулся из Китая, Брайони принудила его пообещать, что, если она закончит учебу с отличием, он повезет ее посмотреть Великую Китайскую стену.

Смерть Ричарда лишила Полли заботы и дружбы мужа, но Брайони никогда не испытывала отсутствия любви и мужской поддержки в своей жизни – все это давал ей Маркус. Брайони обожала его так же сильно, как в свое время Ричард.

Иногда Полли чувствовала, что у них образовался магический круг, из которого она – мать Брайони – была некоторым образом исключена. Но объяснить это не могла. Скорее всего, Маркус по-прежнему относился к ней прохладно.

Брайони очень беспокоилась, что ее любимый дядя Маркус одинок, и задалась целью найти ему подходящую женщину, которая стала бы ему идеальной женой. И вот этот разговор… Из того, что она сообщила Полли, следовало, что женщина, которую она наконец нашла, Сюзи Ховелл, как раз того типа, который предпочитал Маркус, и благодаря своим талантам будет соответствовать дому Маркуса, о покупке которого он так неожиданно заявил полтора месяца назад, в качестве хозяйки.

– Тебе же всегда нравилось здесь, – запротестовала Полли, побледнев, когда он рассказал ей о своих планах. – Это же твой дом. Твой, мой и Брайони.

– Конечно, – холодно согласился он. – Но Брайони сейчас поступила в колледж. А ты сама недавно говорила, что иногда приходится отказывать гостям. Из-за нехватки места… Мои комнаты дадут тебе еще две спальни…

Полли не смогла принять то, что он сказал. Однако ей никогда не приходило в голову, что он может уехать из «Фрейзер-Хауса».

– Мне нужен собственный дом, Полли, – пояснил он ей отрывисто. – Мне необходима моя собственная жизнь. А сейчас, когда и Брайони уже достаточно взрослая, я чувствую, что мои обязанности по отношению к ней…

– Твои обязанности? – перебила Полли, шокированная его словами. – И ты только поэтому жил здесь? Только из-за Брайони?

Возникла неловкая пауза, во время которой она побледнела, а потом опять покраснела, когда он продолжил:

– Да, конечно. Не думаешь же, ты, что я жил здесь из-за тебя?

Маркус, безусловно, прав, с грустью признала Полли. В скором времени Брайони должна переехать в общежитие колледжа, а Маркус не хочет оставаться здесь наедине с женщиной, которую недолюбливает…

– А Маркус знает о твоих планах? – спросила Полли у дочери.

Сейчас Полли уже тридцать семь лет, но она по-прежнему оставалась стройной и тоненькой, как в восемнадцать. Возраст выдавала лишь седина, но Полли искусно обесцвечивала волосы. На прошлой неделе стилистка уговорила ее сделать современную стрижку, которая ей очень шла.

Какова же та молодая женщина, которая, по мнению Брайони, подходит для Маркуса?

– В любом случае вот то, что я собираюсь тебе предложить. – Брайони поставила вазу с яблоками на стол. Яблоки были из их собственного сада, бесподобного, неповторимого кисло-сладкого вкуса и дивного аромата. – Ты должна устроить ужин и пригласить Сюзи, чтобы она познакомилась с дядей Маркусом и…

– Ужин! – перебила Полли. – Брайони, у нас отель…

– Он наполовину пуст сейчас, и ты не слишком занята делами, – напомнила ей Брайони. – А у Сюзи большие связи и много светских знакомых, она сделает тебе рекламу, – добавила она. – Ведь, если Маркус уедет, у тебя освободятся еще две комнаты…

Полли тихонько вздохнула. Ей совершенно не хотелось заниматься этим ужином, но, зная характер своей дочери и ее упорство, она решила, что проще последовать совету, чем отказать Брайони, которая всегда настойчиво добивалась цели. Ричард был мягким, мечтательным, она сама не отличалась целеустремленностью, и Брайони с Маркусом частенько одерживали над ней верх.

– Я не уверена, что Маркусу придется по вкусу твоя затея, – предостерегла она дочь. – Он ненавидит, когда ему что-то навязывают.

– Да, конечно, – согласилась Брайони, – но я скажу ему, что этот ужин устраивается для меня и Криса, тогда… – Она сделала наивное детское лицо. – Ты же знаешь, как он всегда беспокоится из-за мальчиков, с которыми я дружу, а Криса он еще не видел. Думаю, Маркус непременно захочет с ним познакомиться.

Полли понимала, что в словах дочери был резон. Маркус принимал деятельное участие в судьбе Брайони и всегда старался защитить ее.

– Хорошо, но мне все же нужно точно знать, кто будет приглашен на ужин, – сказала Полли.

Наградив ее сияющей улыбкой, Брайони принялась перечислять, загибая пальцы:

– Так, дядя Маркус, конечно, Сюзи и ее родители: они крестные Криса. Ну, и, естественно, мы с тобой… – Она сделала паузу и в сомнении прикусила нижнюю губу. – Пожалуй, можно пригласить шефа Сюзи, если он захочет, и…

– Шефа Сюзи? – изумленно перебила ее Полли. – Но, ты говорила, она работает на Карибах…

– Да, конечно, но у ее шефа здесь тоже есть деловые интересы. В любом случае он тебе понравится, – счастливо заверила Брайони мать. – Он помоложе тебя – ему тридцать, Сюзи говорила мне, – и он одинокий. У них с Сюзи одно время даже был роман, но теперь все уже закончилось.

Полли поморщилась.

– Значит, нас будет восемь человек, если, конечно, ты не собираешься пригласить кого-либо еще…

Брайони задумчиво наморщила лоб.

– Нет, я думаю, что…

– Нет? Надеюсь, ты не собираешься приглашать еще двоюродных дедушек и бабушек Криса или его кузину с мужем? – мягко предположила Полли.

Брайони была в замешательстве.

– У Криса нет двоюродных дедушек… – начала она честно и остановилась, на губах у нее заиграла хитрая улыбка. – Хорошо, возможно, я зашла слишком далеко, но подумай сама, мам, дяде Маркусу нужна жена. Ты же знаешь…

– Я знаю? – неопределенно протянула Полли и добавила: – Не предполагала, что тебе придет в голову такое. Думаю, он способен сам… устроить свою судьбу. В конце концов, у него могут быть возможные претендентки на совместную жизнь.

Брайони взглянула на нее.

– А тебе не кажется, мам, что ты ревнуешь?

– Ревную Маркуса к его подружкам? Конечно, нет, – мгновенно отреагировала Полли.

– Нет, не к ним, – тут же поправилась Брайони. – Я хотела сказать, ты недоброжелательно относишься к самому факту, что в жизни дяди Маркуса может кто-нибудь появиться…

– Разве можно ревновать ко многим? – насмешливо проговорила Полли.

– Ну, мам, ты не права, – возразила Брайони. – Их было не так уж и много. Скажи, а тебе самой никогда не хотелось… познакомиться… встречаться с кем-нибудь? Я знаю, ты сильно любила папу, – добавила она, поколебавшись. – Все это знают. Но прошло уже столько лет… – Она замолчала, а затем закончила: – Вы были так молоды, когда папа умер… Но ты же живая энергичная женщина… и ты все это время…

– Если тебя интересует, занималась ли я сексом после смерти мужа, отвечаю: нет. Я слишком любила твоего отца, – сообщила она дочери.

Но, к ее смущению, Брайони как будто подслушала ее мысли и неожиданно сказала:

– Я знаю, ты не считаешь себя сексапильной. Помнишь, как мы праздновали первую годовщину нашего отеля? Дядя Маркус подарил тебе тот золотой браслет. А когда надел его тебе на руку, он поцеловал тебя, но ты отшатнулась от него, как будто к тебе прикоснулся дьявол! – Девушка весело засмеялась. – Бедный дядя Маркус! Наверно, это был единственный случай в его жизни, когда женщина так отреагировала на его поцелуй…

Помнит ли она? Полли с усилием заставила себя улыбнуться и начала лихорадочно и бессмысленно переставлять посуду в шкафу. Конечно, она все помнит. Но почему Брайони до сих пор не забыла о том эпизоде? Она ведь была тогда еще ребенком, совсем крошкой…

– Когда ты собираешься устроить свой ужин? – хрипловато спросила Полли.

– Так, сегодня среда. Ты не будешь возражать, если в пятницу вечером? – предложила Брайони. – Обычно в этот день ты отдыхаешь, а мы с Крисом в понедельник возвращаемся в колледж…

– Хорошо, пусть будет пятница, – эхом повторила Полли.

– Замечательно. Пойду, позвоню Крису, чтобы он все организовал со своей стороны. На какое время назначим? От половины восьмого до восьми?

– Я думаю, это нормально, – согласилась Полли.

Она задумчиво смотрела на грациозную фигурку дочери, когда та торопливо выходила из кухни… Ей было тревожно, грустно и одиноко.

Полли до сих пор хранила золотой браслет, подаренный Маркусом, тяжелый, усыпанный небольшими сверкающими бриллиантами. Это был подарок, который не мог оставить равнодушной ни одну женщину и который любая с удовольствием носила бы. Но Полли так ни разу и не надела браслет. Она вспомнила теплый поздний весенний вечер. Они с Маркусом стояли у открытого французского окна в маленькой гостиной, которую, по настоянию Маркуса, она оставила за собой и Брайони.

– Мне не нужна гостиная, – протестовала она, когда они обсуждали проект реорганизации дома.

– Может быть, тебе и не нужна, но Брайони просто необходима, – настаивал Маркус. – «Фрейзер-Хаус» – ее дом, Полли, она должна расти с этим ощущением. Думаю, Ричард был бы доволен, – мягко втолковывал он ей.

Полли согласилась и спустя годы была довольна, что сделала это. Он был прав, предполагая, что Брайони понадобится хотя бы маленькая частичка дома, где они с матерью могут побыть только вдвоем.

– О, Маркус, – пробормотала она, когда развернула маленькую подарочную коробочку, которую он вложил ей в руку. – Зачем?..

– Это в честь годовщины нашего совместного бизнеса, – холодно произнес Маркус.

Он вернулся рано утром, но Полли не видела, как он приехал, потому что еще спала. Маркус сразу же отправился отдыхать, и она целый день взволнованно ждала встречи с ним. Вечером он появился в гостиной – такой загорелый и мужественный, в белой рубашке и джинсах, подчеркивавших его фигуру, что Полли с трудом отвела от него глаза, страшно смутившись.

К счастью, Маркус был слишком занят разговором с Брайони и не обратил внимания на то, что происходило с Полли. Они без умолку болтали в восторге от встречи – племянница и дядюшка. А потом он вручил подарки: ей коробочку с браслетом, а Брайони изящный маленький золотой медальон.

«Кто помогал ему выбирать для нас подарки? – подумала тогда Полли с ревностью. – Женщина?..» А когда она поблагодарила его, Маркус обнял ее за плечи, слегка сжав их, как бы ощупывая, и сказал: «А ты немного похудела».

– Если только чуть-чуть, – запротестовала она смущенно.

– Мамочка всегда так занята, что ей некогда поесть, – проинформировала его Брайони, еще больше смутив мать.

– Нет, неправда, – начала Полли, подняв голову, чтобы посмотреть на него, и запнулась, когда поняла, что он стоит гораздо ближе к ней, чем она предполагала. Так близко, что его губы почти касаются ее.

Полли напряглась. У нее перехватило дыхание и приоткрылся рот – ей не хватало воздуха. Но Маркус неправильно понял это ее движение – он наклонился к ней и нежно поцеловал!

Ричард, как муж и любовник, был нежным и мягким, так что секс превращался для Полли в приятную любовную игру, которая никогда не смущала и не пугала ее. А вот Маркус, совершенно не похожий на своего кузена, обладал, как инстинктивно чувствовала Полли, более страстной натурой.

Секс с Маркусом не мог быть поверхностным. Он затронул бы самые глубины ее существа. Как до трагической гибели мужа, так и после нее Полли старалась не думать о сексуальности Маркуса, не сознаваясь даже себе самой, что он ее волнует.

Прежде чем отпустить Полли, Маркус пристально взглянул ей в лицо. Его глаза были совершенно черными, угольными, в них появился гнев, который он не собирался скрывать, его рот скривила гримаса.

– Ты уже давно женщина, а не девочка, Полли, – произнес он раздраженно. – Ричард мертв, и…

– Не имеет значения, – перебила она его, а сердце в это время билось загнанной птицей, как будто она внезапно оказалась перед лицом страшной угрозы. – Для меня он по-прежнему муж и всегда им останется.

– Это все сантименты, – насмешливо произнес Маркус. – Не будь наивной, Полли. Ричард был твоим мужем, но, подозреваю, он не разбудил тебя как любовник, потому что, если бы он это сделал…

– Как ты смеешь? – возмутилась она, встрепенувшись, как дикая лань при приближении охотника. – Ричард был моим любовником. А как же, по-твоему, появилась на свет Брайони?..

Полли остановилась, шокированная своими слезами, понимая, что Брайони может все видеть и слышать то, о чем они сейчас говорят.

– Да, все верно, ты родила его ребенка, но это было очень давно, и Ричард в те времена был все-таки еще мальчишкой, – мягко согласился Маркус, не отрывая от нее глаз. – Но посмотри на себя сейчас: ты затрепетала, как девственница, когда я поцеловал тебя. Разве так ведут себя женщины, испытавшие когда-то настоящую любовную страсть?

Он хотел что-то добавить, но Полли не собиралась больше ничего выслушивать…

– Никто не давал тебе права говорить подобные вещи. Я любила, люблю и всегда буду любить только Ричарда!

Маркус так ничего и не сказал, но Полли долго вспоминала взгляд, который он бросил на нее, выходя из комнаты. И в скором времени Маркус опять надолго уехал.

В конце концов, Брайони права в одном, думала Полли. В отеле мало народу в это время, но некоторые постояльцы уже бронируют себе места во «Фрейзер-Хаусе» на Рождество и Новый год. Надо вовремя закончить подготовку комнат, которые освободит Маркус, и список гостей увеличится. Празднование Рождества во «Фрейзер-Хаусе» считалось особенным, и Полли гордилась этим.

Маркус окончательно покинул «Фрейзер-Хаус» и купил поблизости «классный», по выражению Брайони, дом, построенный в ранневикторианском стиле. Он находился примерно в миле от «Фрейзер-Хауса».

Из рассказа дочки Полли знала, что там пять, спален и обширный первый этаж. Идеальный семейный дом. Видимо, Маркус решил осесть и завести семью. Что ж, ему сейчас сорок два, самый расцвет для мужчины. Карьера и финансовое положение Маркуса внушали уверенность, его физическое состояние таково, что ни одна умная, тонкая, интеллигентная женщина не станет колебаться, принимая от него предложение руки и сердца, потому что он будет прекрасным мужем и отцом ее будущим детям. Разумеется, выбор Маркуса падет на молодую и красивую женщину. Если верить Брайони, то подобранная ею кандидатура отвечает всем этим требованиям.

Задумавшись, Полли медленно шла по направлению к своему любимому месту в саду: небольшой лесистой ложбинке, окруженной стеной деревьев с естественным прудом. Сюда, в этот уединенный уголок, она часто приходила со своими проблемами и сердечной болью. Это место любил Ричард и незадолго до смерти сделал ей подарок – очаровательный весенний пейзаж с распустившимися колокольчиками.

Сейчас стояла осень, деревья сбрасывали листву, и вокруг царила меланхолия, которая полностью соответствовала настроению Полли. Ей вспомнилась жизнь с Ричардом, их короткая любовь, и она заплакала.

Теперь ее жизнь изменилась… Брайони выросла и покинула дом, она не нуждается в матери, как в былые времена. Персонал гостиницы прекрасно выучен, иногда Полли чувствует, что он уже и не нуждается в ее указаниях. А теперь еще и Маркус…

Маркус…

Она закрыла глаза и прислонилась спиной к стволу дерева.

Конечно, Полли всегда знала, что настанет день, когда Маркус женится.

Но верила ли она в это?

В то, что он встретит женщину… и полюбит ее…

– Полли!

Она испуганно открыла глаза, смахивая слезы, и озадаченно посмотрела на мужчину, который только что занимал ее мысли, а теперь стоял перед ней.

– Почему ты здесь и без пальто?

Она с трудом отвлеклась от своих мыслей. Маркус был в куртке из мягкой, тщательно выделанной кожи, той самой, которую они с Брайони подарили ему когда-то в день рождения.

– Маркус, – отозвалась Полли, едва справившись со своим голосом, и ее охватила дрожь.

– Ты замерзла, – произнес он мрачно, – возьми-ка…

И, прежде чем она успела протестующе отстраниться, он снял куртку и обернул ею Полли. Тепло куртки было его теплом, оно захватило ее. Полли, слабея, закрыла глаза, почувствовав исходящий от куртки легкий мужской аромат – аромат его тела.

– Не нужно, – запротестовала она, скидывая куртку с плеч ему на руки, и быстро зашагала от него.

Полли расслышала его разочарованное восклицание, а затем раздраженный голос:

– К чему это ребячество, Полли? Я прекрасно понимаю, что ты не любишь принимать что-нибудь от меня. Зачем же подчеркивать это так явно?

Она остановилась.

– Пожалуйста, не сгущай краски, Маркус! Я всегда сознавала и сознаю, как много ты делаешь для нас с Брайони, и я очень тебе благодарна. – Но, не услышав от него ответа, она непоследовательно добавила: – Ричард любил это место больше всего…

– Да, я знаю, – согласился Маркус.

Полли повернулась и глянула ему в лицо. Оно было такое строгое и отчужденное, каким она его давно не видела.

– Он приходил сюда рисовать, – продолжала Полли.

– И ты хранишь этот пейзаж в той монашеской келье, которая называется твоей спальней?..

– Это не келья, – запротестовала Полли. Слова Маркуса разозлили ее.

– Да, ты права. Это, скорее, храм… храм для поклонения мужчине-мальчику, которого ты возвела в ранг святого…

Полли почувствовала, что дрожит! Почему у них всегда так происходит? Почему они так много спорят… так яростно сражаются? И почему, если Маркус ее не любит и относится к ней с враждебностью и презрением, он так много делает для нее? Впрочем, ей известен ответ. Сначала причиной являлся Ричард, а потом Брайони.

– Ричард был моим мужем, – напомнила она ему, и голос ее слегка дрогнул.

– Был! Был, Полли. – Маркус нарочито подчеркнул это слово. – Ричард мертв, и уже очень давно.

– Брайони хочет, чтобы я устроила ужин, – быстро перевела она разговор на другую тему. – Она…

– Да, я знаю, – перебил ее Маркус.

Полли безнадежно посмотрела ему в глаза. Что еще сказала ему Брайони? Что нашла для него женщину, которая, по ее мнению, станет ему прекрасной женой? Полли бы этому не удивилась. Маркус выслушает от Брайони что угодно, даже то, чего не позволит сказать никому другому. Они с Брайони настроены на одну волну, они прекрасно понимают друг друга, и это заставляет ее чувствовать себя лишней, завидовать… Завидовать? Своей дочери?.. Полли яростно оборвала свои мысли.

– Я пошла, – резко бросила она Маркусу.

Выйдя на тропинку к дому, она старалась держаться от него на расстоянии и испуганно вздрогнула, когда зацепилась волосами за ветку.

– Остановись на минуту, – скомандовал Маркус и протянул руку, чтобы высвободить ее волосы.

Он стоял слишком близко к ней. Слишком близко. Полли почувствовала, что у нее кружится голова и слабеют ноги.

– Стой спокойно, – раздраженно повторил Маркус, аккуратно вытаскивая ветку.

У Полли возникло ощущение, будто Маркус обнимает ее… Она чувствовала, как у нее горит лицо, как ее охватывает нервное напряжение, почти паника. Полли едва дышала, и, если бы он, наконец, не отошел, она бы наверняка сотворила какую-нибудь глупость.

– Ну вот, теперь ты свободна.

Свободна… Полли уже была готова сказать ему, что она не может быть свободна… но вовремя остановила себя. Ее «спасибо» было кратким и резким, будто слова застревали у нее в горле.

Маркус постоянно вызывал у нее протест, заставлял переживать, будоражил и раздражал ее больше, чем кто-либо другой. Иногда она чувствовала взаимную враждебность в их отношениях. Но жизни без Маркуса Полли уже не мыслила.

– Нет необходимости сопровождать меня, я справлюсь сама, – отрывисто и скупо произнесла она.

– Ты никогда не бываешь, довольна, когда я тебе помогаю, – уколол ее Маркус. – Полли, а тебе не приходило в голову… – Он замолчал.

– Что должно было прийти мне в голову?

Но Маркус просто покачал головой и мрачно произнес:

– Не имеет значения.

«Нет, – хотела она поправить его. – Это я не имею для тебя значения, Маркус, именно я!» Ей едва хватило сил сдержаться.

Войдя в дом, Полли сразу прошла в кухню, где в ней пробуждался какой-то древний, необъяснимый кулинарный инстинкт.

«Мам, тебе надо было иметь полдюжины детей, а не одного ребенка», – часто говорила ей Брайони.

Может, дочка не так уж далека от истины; может, любовь, которую Полли изливала на «Фрейзер-Хаус» и его гостей, была просто формой замещающей терапии. Таким образом, она давала выход той любви, которую уже не могла подарить своему возлюбленному Ричарду…

Но удивительно, как Маркус был похож на нее по части еды! Настаивая на высококачественной, полезной для здоровья пище, он, как и она, не был гурманом. Поэтому и оставался таким стройным, мускулистым, полным огня.

А еще Маркус поддерживал форму физическими упражнениями. Однажды Полли торопилась в бассейн, где часто плавала перед завтраком. Войдя, она увидела, что Маркус уже там. Потрясенная, Полли наблюдала, как он вытягивается в эффектных движениях кроля, как ловко переворачивается у дальнего конца бассейна. Она быстро повернулась к выходу, но, к ее досаде, Маркус вышел из воды и пошел за ней.

– Прекрасный купальник, – снисходительно заметил он, рассматривая ее. – Откуда такой? От какой-нибудь подружки Брайони, участвовавшей в кастинге?

Возможно, купальный костюм Полли был слегка старомоден, простоват, она покупала его, когда Брайони была еще ребенком. Но бикини, которое ее заставила купить дочь в прошлом году, являлось, по мнению Полли, слишком открытым и вызывающим.

Полли глядела, как капли воды прокладывают дорожки, стекая по темным волосам Маркуса через рельефные мускулы его груди и живота, и потом…

Проследив за ее взглядом, Маркус усмехнулся и обернул бедра полотенцем. Только тут до нее дошло, как пристально она уставилась на него и куда именно смотрит. Ее лицо загорелось от стыда так сильно, что он спросил:

– Что такое, Полли? Ты что, забыла, как выглядит мужчина, или это… – он протянул руку и дотронулся до ее разгоряченного лица, – потому, что ты, наконец, вспомнила? – И, прежде чем она успела хоть что-нибудь произнести, требовательно спросил: – Ты что, думаешь, если бы вы с Ричардом поменялись местами, Ричард также соблюдал непорочность?

– Непорочность соблюдать легко, когда ты… когда существует только один человек в мире, которого ты любишь, только один мужчина, которого хочешь, – парировала она; и это была правда.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Ага! Я так и думала, что ты все равно наденешь это. – Брайони ворвалась к Полли в комнату, когда та застегивала прямое, черное платье, собираясь идти на ужин.

– Что ты имеешь в виду? Я всегда надеваю это платье на вечеринки.

– Конечно, – кивнула Брайони, – такие скучные шмотки носят только старухи, которым далеко за пятьдесят.

– Ну… потому я его и купила, – согласилась Полли.

– Мамочка, тебе же не пятьдесят, и потом, если Маркус увидит тебя в нем, он сойдет с ума. В прошлый раз он строго-настрого велел мне, чтобы я его сожгла.

– Вряд ли его интересуют мои наряды, – засомневалась Полли. – Ну, в таком случае…

– Господи, ну что я такого сказала? И что происходит у вас с дядей Маркусом в последнее время? Знаешь, когда я была маленькой, мне всегда хотелось, чтобы Маркус был моим отцом. Я закрывала глаза и мечтала, чтобы вы с ним поженились.

– Никогда! – мгновенно отреагировала Полли. – Слышишь, никогда я…

– Ммм, то же самое всегда повторяет и дядя Маркус, – забормотала Брайони, а затем добавила: – Но что теперь об этом говорить… Смотри-ка, что я достала для тебя.

С гордым видом она показала пакет, который держала за спиной, и продемонстрировала его содержимое.

– Господи, Брайони! – ахнула Полли, увидев небольшое платье, которое дочь держала перед собой на вытянутых руках. – Ты же не думаешь, что я надену это.

– Думаю, – возразила Брайони.

– Оно мне не подойдет.

– Еще как подойдет; это стрейч, – самодовольно сообщила ей дочь, поглаживая, мягкую черную ткань с изящно разбрызганными черными бусинками.

– Брайони, я никогда не смогу надеть его. – Полли в замешательстве рассматривала прозрачную ткань.

– Расслабься, мам, – засмеялась девушка. – Под него надевается чехол. Снимай быстренько свое ужасающее старье, и я помогу тебе одеться.

Полли Тщетно пыталась отказаться: Брайони продолжала действовать по-своему, напомнив ей, что на ужин приглашены ее бой-френд и его родственники.

– Ты же хочешь произвести хорошее впечатление, – подольстилась она к матери. – Еще будут Сюзи и ее шеф.

– Мне казалось, что ты приглашаешь Сюзи для Маркуса, – пробормотала Полли сквозь зубы.

Посмотрев на часы, она решила спуститься вниз и проконтролировать молодого повара.

Бросив взгляд в зеркало, Полли поняла, что Брайони права: надетое на чехол платье выглядело респектабельно и эффектно.

– Ну, я же говорила, что оно тебе великолепно подойдет, – ворковала Брайони, глядя на отражение матери.

– Пожалуй, да, – сухо согласилась Полли. Неужели она такая стройная? К тому же, черный цвет делал ее более чувственной…

Надевая платье, она слегка растрепала прическу, и теперь волосы мягко обрамляли ее лицо.

– Нет, нет, оставь как есть, – скомандовала Брайони, увидев, что мать взялась за щетку, – это выглядит так…

– Так – неаккуратно, – строго проговорила Полли.

– Ну, нет… совсем нет, – запротестовала Брайони. – Поторопись, мамочка, они уже скоро будут здесь.

Полли понимала, что она права, и, бросив последний неуверенный взгляд в зеркало, пошла за дочерью.

Платье не было коротким, но подчеркивало ее формы. Вырез лодочкой открывал матовые плечи и шею, а длинные узкие рукава красиво облегали тонкие руки.

Шеф-повар Эндрю облегченно вздохнул, когда Полли появилась на кухне, и она забыла о своем платье и прическе. Сняла пробу с блюд, убедилась, что все в порядке, и как раз в этот момент в кухню ворвалась Брайони и сообщила, что гости прибыли.

Маркус стоял около стола с напитками и мило улыбался высокой блондинке – это была обещанная Брайони Сюзи, – но, когда увидел Полли, выражение его лица изменилась.

– Полли. – Он оставил свою даму и подошел к ней.

– Тебе нравится мое платье? – нервничая, спросила она. – Брайони выбрала его для меня. Оно…

– «Нравится» – совсем не то, что я хотел бы сказать, – начал Маркус и замолчал, потому что его догнала Сюзи и фамильярно взяла под руку.

Конечно, она необыкновенно элегантна и очень подходит Маркусу, решила Полли, глядя, как девица откинула длинные белокурые волосы и прижалась к Маркусу, когда он спросил, что она будет пить.

С Крисом Полли была уже знакома, а его крестные родители, приятная пара лет пятидесяти, относились к тому типу людей, которых Полли любила принимать у себя в отеле в качестве гостей.

Немного в стороне ото всех стоял еще один гость, видимо шеф Сюзи, высокий, красивый молодой человек, чисто выбритый и модно причесанный. Такими бывают только американцы. Он встретился взглядом с Полли, и его глаза загорелись живым интересом.

Полли по-хозяйски следила, все ли в порядке, но вдруг обнаружила, что чаще всего ее взгляд останавливается на Маркусе. Маркус был слишком занят Сюзи, чтобы заметить, что другой мужчина проявил к ней интерес. А если и заметил, то что? Разве Полли нужно одобрение Маркуса, чтобы радоваться тому, что привлекательный незнакомец оказывает ей знаки внимания?

– Это Полли, моя мать, – объявила Брайони, вытягивая Полли в центр комнаты.

Дочка знакомила ее с гостями, а Полли видела только, как Маркус повернулся к ней спиной, рассматривая стол с закусками. Американский шеф Сюзи, Фил Бернстайн, улыбнулся ей и протянул руку. Он задержал ее ладонь чуть дольше положенного и с восхищением признался:

– Брайони упоминала, что вы прекрасно выглядите, но такого я не ожидал!

– Только не говорите, будто мы похожи на сестер, – с улыбкой взмолилась Брайони.

Фил в ответ засмеялся, не отводя взгляда от Полли.

– И не собираюсь. Брайони вовсе не похожа на вас, – продолжал он таким сладким голосом, что Полли захотелось пить. – Вы… – Он поднял подбородок и опять обвел ее взглядом.

– Фил, зачем вы смущаете миссис Фрейзер? – вмешалась Сюзи, бросив на Полли холодный, оценивающий взгляд, ясно говоривший, что женщина ее, Полли, возраста уже не может пользоваться у мужчин успехом. – Я хочу посмотреть ваш отель, – обратилась она к Маркусу, демонстративно отвернувшись от Полли. – Конечно, отель в стиле английского загородного дома сейчас уже немоден, но мне интересно…

Полли очень огорчило то, что Маркус согласился показать отель, не спросив ее об этом. В конце концов, они с Маркусом являются финансово равноправными партнерами.

– Очевидно, вы получаете приличный доход, – продолжала Сюзи. И без всякой связи добавила: – Я видела такое платье в бутике в Лондоне, оно от того дизайнера, вещи которого меня не привлекают. Я предпочитаю одежду от Гуччи. Эти длинные рукава больше подходят пожилым женщинам, не так ли?

Полли закусила губу, но, к ее удивлению, Фил Бернстайн заметил:

– По-моему, Полли не относится к пожилым, ты слишком категорична, Сюзи.

У Полли не было времени продолжать эту «светскую беседу». Окинув стол быстрым профессиональным взглядом и убедившись, что все на своих местах, всем удобно, все расселись, она кивнула официантам, и те начали разносить блюда.

– Суп просто великолепен! – восхищался Фил Бернстайн.

– Благодарю вас, – улыбнулась ему Полли. – Это мой собственный рецепт, и…

– В «Гиффордс-Кэй» три главных шеф-повара и меню со всего света, – внезапно перебила ее Сюзи. – У нас часто останавливаются самые известные кинозвезды, не так ли, Фил?

– Да, этим летом гостила Мег Райан, – с милой улыбкой сообщил тот Полли. – Вы чем-то похожи на нее…

– Не думаю, – возразила Полли.

– Ты победила, мама! – чуть позже заявила Брайони. – Знаешь, он ведь миллионер, и гостиничное дело входит в сферу его деловых интересов.

– Хм! Если он что-то и захочет купить, это будет, уж во всяком случае, не «Фрейзер-Хаус», – усмехнулась Полли.

– Я иногда думаю, ма, кого из нас ты любишь больше, меня или отель? – спросила Брайони.

– Какие могут быть вопросы, конечно, отель, – с серьезной миной ответила Полли.

Их веселый смех привлек внимание Фила.

– Что вас так насмешило? – подойдя к ним, спросил он.

– Мама надо мной пошутила, – хихикнула Брайони.

– Никак не могу привыкнуть к тому, что вы – мать Брайони, – сказал Фил. – Вы сами выглядите юной девушкой, особенно с такой сексапильной прической.

– Что? – Полли, смутившись, подняла руку, чтобы поправить волосы.

– Не надо, оставьте. Мне очень нравится, – мягко попросил Фил. – Это… это делает вас такой, как будто вы только что встали с любовного ложа…

– О! – Полли задохнулась от изумления и смутилась еще больше.

– Полли, я думаю, гости созрели для следующего блюда. – Резкий голос Маркуса вернул Полли к реальности.

– Следующего блюда не будет. Только кофе, и я думаю, нам лучше перейти в гостиную.

– Вот как? – язвительно произнес Маркус. – Сегодня ты удивляешь меня. По-моему, Бернстайн считает тебя лучшим кушаньем.

– Он просто вежлив со мной.

– Вежлив, говоря, что ты походишь на женщину, только что вставшую с любовного ложа? И ты, такая непорочная, называешь это вежливостью?

– Но он совсем другое имел в виду, – начала Полли и остановилась. Что происходит? Разве это Маркус? Почему его так взволновали слова Фила? Краем глаза Полли заметила, что Сюзи и Фил повернули головы в их сторону.

– Кто-нибудь хочет еще кофе? – предложила Полли, улыбаясь.

Все отрицательно покачали головой.

– Прекрасный ужин, – тепло поблагодарил Фил, к которому присоединились и другие.

Сюзи бросила на Полли откровенно враждебный взгляд и снисходительно сказала:

– Боюсь, что здесь я не судья. Наши повара готовят совсем другие блюда.

Полли чувствовала, как в ней поднимается гнев, но промолчала, предоставив Филу и отцу Сюзи одернуть забывшую правила приличия девушку.

– Я никогда не пробовал ничего изумительнее. Похоже на горячий салат. – Отец попытался сгладить грубость дочери, но та решительно перебила его, сказав, что это еда для пожилых мужчин, обожающих традиционные пудинги и легкие кушанья.

Закончив свою обличительную тираду, она обратилась к Маркусу:

– Вы обещали мне показать отель.

– Может, и мы отправимся вместе с ними? – предложил Полли Фил Бернстайн.

Слегка напрягшись, Полли согласилась. По взглядам Сюзи и Маркуса она поняла, что те вовсе не в восторге от этого предложения.

Фил открыл перед Полли дверь гостиной, и этот жест придал ей решительности. Во всяком случае, у нее столько же прав показывать отель, как и у Маркуса, она также имеет право наслаждаться компанией привлекательного мужчины, нравится это Маркусу или нет.

То ли ей показалось, или это было на самом деле так, но Фил замедлил шаги, увеличив дистанцию между двумя парами, и теперь шел почти вплотную к Полли. Она чувствовала, как его руки касаются ее, слышала его дыхание.

– Фил, что ты там делаешь? – резко спросила Сюзи, внезапно повернувшись к ним.

Тон ее голоса показался Полли слишком фамильярным для подчиненной, обращающейся к своему шефу.

– Любуюсь видом, – беспечно ответил Фил.

Сюзи была вне себя, однако снова пошла вперед.

Полли стала догонять их, но Фил взял ее за руку.

– Пусть они идут, – спокойно произнес он. – Я должен извиниться за Сюзи, она была резковата…

– Мне кажется, она слишком торопится везде успеть, – дипломатично предположила Полли.

Как мило, что Фил извинялся за Сюзи, но Полли подозревала, что та не поблагодарила бы его за такую тактичность.

– Родители Криса говорили, что вы овдовели, будучи очень молодой.

– Да, – подтвердила Полли.

– И больше не выходили замуж? Полагаю, при такой внешности вы не имели недостатка в претендентах, – галантно улыбнулся Фил.

– Растила Брайони и содержала отель, у меня не оставалось времени… на что-нибудь еще, – ответила Полли.

– Ммм… Думаю, что ваш сторожевой пес не подпускал других мужчин, пытавшихся войти в вашу жизнь, – сухо заметил Фил, махнув в том направлении, куда удалилась другая пара.

– Мой… мой сторожевой пес? – изумленно повторила Полли. – Вы имеете в виду… Маркуса? О, но он… нет…

– Он ваш деловой партнер и совладелец отеля, в его интересах, чтобы вы остались одинокой. – Фил говорил горькие вещи, но облекал их милой улыбкой. – Будь я на его месте, поступил бы так же.

Полли ничего не ответила. Маркус никогда бы не стал мешать ее отношениям с кем-либо, если бы она захотела это сделать. Но уверена ли она в этом после слов Фила? Его слова задели ее больше, чем она это показала. Сюзи и Фил, похоже, считали, что только Маркус обладал здесь реальной властью.

– Что вы скажете? – добивался ответа Фил.

Полли остановилась и взглянула на него. Он смотрел на свою спутницу насмешливо, но с явным мужским интересом.

– Я свободна, – сказала она. – А мой сторожевой пес… – она сделала паузу и потом неожиданно для себя заявила; —… вскоре перейдет в новую конуру.

Господи, что это на нее нашло? То, что она сказала, было равносильно… Нет, даже думать не хочется о том, какой глупый и опасный флирт могло повлечь за собой ее признание.

– Давайте лучше присоединимся к ним, – натянуто проговорила Полли.

Маркус и Сюзи поджидали их в одной из гостевых комнат. Они все вместе пошли дальше по коридору.

– Это комнаты Маркуса, – пояснила Полли.

Сюзи с недовольной гримасой обратилась к Маркусу:

– Жаль, что мы не можем войти… Я считаю, что мужская спальня может многое рассказать о своем хозяине… о том, что он любит на самом деле.

«Что он любит в постели», – подумала про себя Полли. Во всяком случае, Сюзи бы постигло разочарование: комнаты были очень простые и безликие. Маркус слишком мало там бывал, все время, уезжая по делам, и Полли не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь у него оставалась женщина.

Спору нет, в его жизни были женщины. Маркус был слишком мужественным и сексуальным, чтобы обходиться без них. Полли видела их на фотографиях, которые показывал Маркус: молодые, стройные и красивые.

– Подруги, – звучал всегда один и тот же неизменный ответ, когда Брайони невинно спрашивала, кто они.

Ее размышления прервал капризный голос Сюзи.

– Отель действительно очень мал, не правда ли? – пренебрежительно заключила она. – Скорее, гостевой дом, не более того.

В глазах у Полли засверкал огонь, когда она услышала это. Она сама и ее преданный персонал много работали, чтобы отель занял подобающее место, приобрел известность как лучший в стране загородный домашний отель, и назвать его гостевым домом было не только нетактично, но говорило о плохой информированности и даже невоспитанности.

Однако прежде, чем она успела что-либо сказать, к ее немалому удивлению, заговорил Маркус, дружески обращаясь к Сюзи:

– «Фрейзер-Хаус», возможно, не отель в привычном и распространенном смысле этого слова. Это довольно самобытный отель: у нас немного комнат, а количество гостей, которым мы вынуждены отказывать, все возрастает. Это одна из причин, по которой я решил отдать свои собственные комнаты и переделать их в спальни для гостей.

– Лично я с большим удовольствием остановился бы в отеле такого типа, чем в одном из этих огромных и безликих отелей, – вмешался Фил.

– У нас есть комнаты и на другом этаже, – пояснила Полли и обратилась к Сюзи: – Сомневаюсь, что вы найдете много гостевых домов, предлагающих такие услуги, как у нас. Наш развлекательный комплекс содержит первоклассный гимнастический зал и шикарный бассейн.

– О, если говорить о плавательных бассейнах, то вам надо посмотреть, что есть у нас в «Гиффордс-Кэй», – самодовольно заявила Сюзи. – Один из лучших американских спортивных дизайнеров разработал специально для нас его проект, не правда ли, Фил?

– Я бы хотел посмотреть остальные комнаты, – обратился Фил к Полли, игнорируя хвастливое заявление Сюзи.

Все комнаты на верхнем этаже были уютными, разумных размеров, декорированы и меблированы с учетом высоты потолка и размеров окон. Полли по праву гордилась, что дизайн дома был сделан в соответствии с требованиями изысканных гостей.

– А кто владеет фермерской землей? – поинтересовался Фил.

– Она принадлежит мне, – сказал Маркус.

Мужчины обменялись взглядами. По мнению Полли, в них была некоторая враждебность, которая сразу повисла в воздухе.

– Ммм… прекрасный вечер, – счастливо проворковала Брайони, помогая матери убирать после ужина. – Ты будешь скучать по дяде Маркусу, когда он переедет в новый дом?

– Нет, – тут же ответила Полли.

Брайони опустила голову и хитро улыбнулась. Она рассказала Крису о своих надеждах. Тот предостерег ее, чтобы она не вмешивалась, но девушка знала, что поступает правильно.

– Я устала, Брайони; думаю, нам пора спать…

Попрощавшись с матерью, поцеловав ее и пожелав спокойной ночи, Брайони прошлась по комнате, и лицо ее расплылось в широкой улыбке. Она подпрыгнула и победно выкрикнула:

– Все замечательно!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Мне кажется, если мы устроим гостиную между двумя спальнями, каждая из которых будет сообщаться с ней дверями, то получим двухместный люкс, с двумя комнатами и гостиной.

– Полли, вы могли бы уделить нам время?..

Полли с трудом сообразила, что архитектор Нейл Харланд и Маркус ждут ее ответа.

Испытав легкое чувство вины, она взглянула на эскизы, лежащие перед нею.

– Да… это хорошо, – согласилась она.

– Но вы говорите это без особого энтузиазма, – донесся до нее голос Нейла.

– Что вы, я… просто устала, слишком много забот было в последние три дня, – успокоила его Полли. – По-моему, замечательно. Но, мне кажется, очень дорого, – добавила она, бросив неуверенный взгляд на Маркуса. – Нам придется взять заем в банке, чтобы профинансировать эти работы, а я не уверена…

– Сначала нужно обсудить планы до конца, – напомнил ей Маркус. – Мы решили, что это будет долгосрочный проект, когда впервые обсуждали его.

Полли вздохнула. Она прекрасно понимала, что Маркус не пожалеет на дом никаких средств. Иначе и быть не может. Он хорошо обеспечен и получает большую зарплату. Мать Маркуса происходила из очень богатой семьи, и благодаря ей Маркус унаследовал семейные деньги.

Она не завидовала богатству Маркуса. Отель был для нее не только замечательным домом, но и давал возможность жить безбедно и комфортабельно. Она не оплачивает обучение дочери, Маркус сразу сказал, что будет делать это сам. Он постоянно делает Брайони подарки.

Нейл и Маркус закончили обсуждение, и Нейл собрался уходить.

– Я сообщу насчет новых спален, – предупредил он Полли, прощаясь. – Когда, по-вашему, нужно начать работу?

– Это зависит от Маркуса, – ответила она, – но хорошо бы закончить к Рождеству.

– К Рождеству? – Нейл удивленно поднял брови. – Если повезет…

– Ну, тогда придется отложить и начинать после Нового года.

– Это более реально, – согласился Нейл, попрощался и вышел.

– Несмотря на то, что отель был весь год заполнен и наши доходы остаются стабильными, наш реальный доход упал, – подытожил Маркус, закончив просматривать расходные книги.

– Да, я знаю, – согласилась Полли и добавила: – Цены на мясо выросли, Маркус. А еще отопление. Электричество, газ, вода…

– Сюзи говорит, что в «Гиффордс-Кэй» они устанавливают нормы расхода воды для посетителей при принятии ванны и душа, повышая расценки для тех, кто перерасходует их…

– Англия – не Карибы, – возразила Полли. – А в дождливое прохладное лето я сомневаюсь, что нашим гостям понравится, если они узнают, что не могут принять ванну, пока не заплатят за нее отдельно. – Мы делаем все возможное, чтобы снизить цены и поднять уровень прибыли, Маркус, – продолжала она отрывисто, – но наши гости ожидают определенного уровня комфорта, и если мы будем отвечать мировым стандартам, гости охотно воспримут повышение цен. Кроме того, они не должны ожидать такого повышения ежегодно.

– Ты так считаешь? Или эта идея возникла после консультации с Филом Бернстайном? – ядовито поинтересовался Маркус.

– Мне не нужна помощь Фила, чтобы решить, что лучше для «Фрейзер-Хауса», – парировала Полли.

Возникла продолжительная пауза, атмосфера в комнате сгустилась от гнева, исходящего от обоих собеседников. Наконец заговорил Маркус:

– Конечно, тебе нужна вовсе не профессиональная экспертиза Бернстайна.

У Полли перехватило дыхание, она старалась сдержаться. Сейчас не время и не место выяснять отношения с Маркусом.

– Это тебя абсолютно не касается, – единственное, что позволила себе произнести Полли, понимая, что еще одно слово – и она не сумеет остановиться, выплеснув обиду и раздражение, накопившиеся у нее в душе.

– С одной стороны – конечно. Но с другой… – Маркус сделал паузу и затем откровенно продолжил: – Ну, мы все же, несмотря ни на что, деловые партнеры, и если твое поведение и твоя личная жизнь в некоторой степени задевают деловые интересы… Сюзи говорила, что у Бернстайна такая репутация… К тому же он…

Терпение Полли лопнуло.

– Что он? – гневно перебила она. – Моложе меня? Я это знаю, Маркус, и в наши дни это не имеет особого значения.

– Что тебя так привлекло, Полли? – требовательно произнес Маркус, не обращая внимания на ее слова. – Что в нем такого особенного? Ты подумала о Брайони?

– Брайони сама скажет мне свое мнение, – возразила Полли, но подумала, что дочь очень считается с дядей Маркусом, всегда защищает его перед матерью и прикрывается им, когда всплывают ее проделки. Это обидно, но…

– Ну, если тебе хочется сделаться объектом насмешек… – добил ее Маркус. – По словам Сюзи, он ловелас и…

– Объект для насмешек? – Полли залилась краской. – Отвечать на мужские ухаживания – значит стать объектом насмешек?

– Все-таки он тебя заинтересовал, – констатировал Маркус. Он мрачно посмотрел на нее и произнес: – Я думал, что такое можно ожидать от женщины, достигшей определенного возраста, когда она понимает, что молодость прошла…

Полли оцепенела, потрясенная его необычным тоном и откровенной злостью. Обычно Маркус был более выдержанным и вежливым. Кто или что так сильно задело его, вывело из себя и заставило говорить эти ужасные вещи? Может быть, Маркус ревнует Фила к Сюзи? Ему обидно за нее?

Полли хотелось ответить ему такой же грубостью, но вместо этого она спокойно сказала:

– Если хочешь знать, Маркус, женщина в тридцать семь еще молода и может вызвать интерес у мужчины любого возраста…

– Да? – неприятным голосом произнес он. – Но зачем лезть в постель к Бернстайну с такой неожиданной поспешностью, если ты, насколько мне известно, все последние четырнадцать лет, прошедшие со смерти Ричарда, шарахалась от любого мужчины?

– Разве тебе известны все подробности моей личной жизни? – Полли замолчала, закусив губу. Не хватало еще позволить ему догадаться, что он абсолютно прав, что она хранила верность мужу и после его смерти.

– Ты же всегда утверждала, что ни один мужчина не сможет заменить тебе Ричарда, – напомнил Маркус.

– И не сможет, – согласилась Полли, не подозревая, что идет в умело расставленную ловушку.

– В твоей жизни, но другое дело – твоя постель. Я правильно тебя понял?

Полли с изумлением уставилась на него. Она не собиралась говорить ничего подобного, но почувствовала, что вязнет в его опасных словах.

– Если бы ты хотя бы намекнула мне об этом раньше, – едко продолжал Маркус, – я бы нашел выход… – И прежде, чем Полли сумела сообразить, что случилось, Маркус уже стоял около нее. – Ведь мы же оба с тобой этого хотим. Я не прав?

– Нет! – запротестовала Полли.

Она не могла поверить в то, что происходит. Чтобы он вел себя подобным образом?! Кто угодно, но только не Маркус… Но было поздно. Его руки сжали плечи Полли, а губы прильнули к ее губам.

– Нет! – опять прошептала она, но тело ее обмякло, стало послушным воле Маркуса.

– Много ли мужчин обнимало тебя так и целовало после Ричарда? – с трудом выговорил Маркус, гладя ее плечи. – Поцелуй меня как следует, – хрипло потребовал он, все более распаляясь.

– Маркус, – попробовала она сопротивляться, удивленная, что возбуждает в нем такую страсть. – Маркус… – Но руки сами собой обняли его, сердце стучало, как молот, или это было его сердце? Казалось, что оно билось в ее теле в унисон с ее собственным…

Ладони Маркуса, проникнув под свитер Полли, ласкали ее груди, обхватывая их, согревая своим теплом.

Когда его язык раздвинул ее губы, Полли слегка застонала от удовольствия. Сделав над собой неимоверное усилие, она попыталась освободиться, но он крепко держал ее в объятиях…

О Господи! Она не может совладать с ним… да и с собой тоже. Как оставаться спокойной, когда она чувствует, как его руки скользят по ее телу, прижимая к себе все сильнее? Еще секунда, и он… и они…

Отдаленным уголком сознания Полли отметила продолжающийся звонок, который никак не прекращался, и наконец, Маркус освободил ее.

Слишком потрясенная, чтобы сделать или сказать что-либо, Полли просто осталась стоять там, где стояла, бледная и полностью парализованная происшедшим.

– Звонят в дверь. Очевидно, это Сюзи, – пояснил ей Маркус. – Она хотела посмотреть дом.

Полли попыталась что-то произнести, но не могла, как не могла заставить себя посмотреть на Маркуса.

Маркус пошел к двери, и тогда она взглянула на кресло, туда, где оставила пальто и сумку. Подошла и взяла их. Ей было слышно, как Маркус идет по коридору, и ее единственным желанием было как можно быстрее уйти отсюда до того, как войдет Сюзи. Она выскочила в сад из другой двери и направилась к своей машине.

Пусть Маркус думает все, что ему заблагорассудится, о ее бесцеремонном уходе, думала она, ведя машину. Ее присутствие только помешало бы ему и Сюзи… Но дальше Полли не захотела предполагать… А в голове стучало: да, помешало бы, да, помешало бы…

Содрогнувшись, Полли остановила машину у обочины и заставила себя посидеть, успокоиться.

Что на нее нашло? Она чуть не поставила на карту все, чего с таким трудом достигла за эти годы. Зачем ей это?

Она все еще ощущала вкус его поцелуев на своих губах, его запах на своей коже, ощущала его первозданную сексуальность и жар его гнева.

Его гнев… вот что двигало им, заставляло его вести себя так… так шокирующе с ней, но ее мотивом было…

Полли уже не помнила, сколько времени прошло после смерти Ричарда, прежде чем она осознала свое чувство к Маркусу и свое странное, не соответствующее ее характеру поведение. Да, она полюбила этого человека, но эта любовь, кроме горя, ничего не может ей принести…

Сердце снова забилось при воспоминании о его объятиях, поцелуях и… жестоких словах. Но еще больнее было ей, когда она видела его рядом с Сюзи и слушала легкомысленную болтовню Брайони о том, что Сюзи очень подходит на роль жены Маркуса и матери его детей. А как Маркус поступил с ней сегодня? Он равнодушен к ней как к женщине, это ясно. Но почему он так рассердился? Боялся, что она сделает глупость и свяжется с Филом? Неужели он считает, что это плохо отзовется на бизнесе и их дружеских, как она думала, отношениях?

Нет, Маркус ни в коем случае не должен узнать правду, хотя… вдруг он подозревает, что она его… Полли не вынесет такого унижения, не вынесет, иначе, почему она была так болезненно осторожна все эти годы и держалась от него на расстоянии?

Сколько раз она украдкой следила за ним, когда он играл с Брайони, мечтая, что именно он подарит ей второго ребенка! Уже давно любовь к Маркусу переросла то нежное, теплое чувство, которое она испытывала к Ричарду. То была девичья невинная влюбленность, а сейчас она сгорала от желания.

Полли страдальчески вздохнула, ее опять затрясло. Ей тридцать семь лет, и она страдает от любви к мужчине…

Ее захватило яростное желание, стало даже трудно дышать.

Что с ней происходит? Может, Маркус прав? Она стиснула зубы и завела мотор. Ей понадобились многие годы, чтобы осознать чувство, которое она испытывает к Маркусу, и в то же время понять, что ее любовь, ее желание, ее стремление к нему никогда не получат ответа. Почему же именно теперь вдруг нахлынуло это внезапное пугающее чувство потери и боли, захлестнувшее волной разочарования и тоски?

Полли поспешно вошла в офис, где, не умолкая, звонил телефон.

– Алло, – произнесла она, взяв трубку.

– Полли, это Фил, Фил Бернстайн. Мне тут пришла в голову одна идея, возможно, она вас немного удивит. Не могли бы вы сделать мне одолжение…

– Одолжение? – неуверенно протянула Полли. – Хорошо… но это зависит…

– Я собираюсь купить в Лондоне отель и хотел бы, чтобы вы профессиональным, наметанным взглядом оценили его и высказали свою точку зрения.

Несколько секунд Полли обдумывала ответ.

– Но я же не эксперт, Фил, – осторожно подбирая слова, проговорила она. – Вы сами владеете отелем, и, я думаю, лучше меня разбираетесь в подобных вопросах.

– В подобных вопросах – нет. Этот отель отличается от того, который у меня есть еще одно… – Он сделал паузу и тихо добавил: – Я не хочу входить во все подробности по телефону, но очень хотел бы, чтобы вы приняли в этом деле участие. На меня произвело громадное впечатление то, что вам – удалось сделать во «Фрейзер-Хаусе».

– Вы очень добры, Фил, – ответила Полли.

– Послушайте, все, о чем я прошу, – чтобы вы приехали в Лондон и поужинали со мной; вы можете остаться в отеле на ночь, за мой счет конечно…

– О, нет, так не пойдет, – тут же запротестовала Полли. – Если уж я приеду, то все организую сама.

– Но вы все-таки приедете и поужинаете со мной? – мгновенно подхватил Фил; – Я серьезно, Полли. Мне действительно требуется ваш совет.

Полли колебалась. Фил явно решил приударить за ней, поэтому придумывал разные поводы увидеться. Но она не настолько наивна, чтобы не понять этого. Если она пойдет на попятную, то он будет счастлив, завязать с ней более близкие отношения…

Однако не слишком ли она сгущает краски? Возможно, он просто обратился к ней с профессиональной просьбой, отказать ему нет причины.

– Фил, – осторожно начала Полли, услышав, что открывается дверь в офис, – ужин – это замечательно, но… – Она не закончила фразу – в комнату вошел Маркус. Полли чувствовала себя так, как будто ее застали на месте преступления, но не повесила трубку, пытаясь докончить фразу: – Фил, я должна идти…

– Хорошо, не давайте мне ответ сейчас. Подумайте, а я перезвоню позже. Мне действительно нужен ваш совет, Полли, так же как и ваше общество, – добавил он многозначительным тоном.

– Кто это? – требовательно спросил Маркус, когда Полли повесила трубку.

– Фил Бернстайн, – машинально ответила она, а потом добавила: – Но это тебя не касается.

– Чего он хотел? – не отставал Маркус, игнорируя вторую часть ответа.

– Он хотел, – с достоинством произнесла Полли, – чтобы я приехала в Лондон поужинать с ним.

– Конечно, ты отказалась?

Господи, неужели Маркус считает, что она все еще ребенок, а он имеет право диктовать, как ей поступить?

– Я еще не дала своего согласия, – ответила она, – он мне перезвонит, и тогда…

– Когда он перезвонит, ты скажешь ему «нет», – отрывисто велел ей Маркус. – Он – ловелас, Полли!

Они оба вздрогнули от раздавшейся трели телефона, но, когда Полли взяла трубку, выяснилось, что Маркусу звонят из телефонной компании. Чтобы не мешать ему, она вышла из комнаты.

«Ты скажешь ему «нет»!..» А почему она должна это делать? Почему она не может принять приглашение Фила, если ей этого хочется? Но, если посмотреть правде в глаза, ужин с Филом ее вовсе не вдохновляет…

Полли подождала, пока Маркус закончит разговор, и вернулась в офис. Маркус выглядел хмурым и озабоченным.

– Я тебе еще нужна? – спросила она. – Тогда пойду по своим делам.

– Хватит играть, Полли; у тебя это не получается. Что ты придумала? – Он вытащил конверт из кармана своей куртки и сунул ей под нос.

У нее замерло сердце: она узнала свою руку на конверте, в котором недавно отправила ему чек.

– Это за платье, – сообщила она как можно безразличнее. – Брайони сказала мне, что ты дал ей деньги на платье для меня.

Она заметила, что лицо у него окаменело.

– Чего ты хочешь, Полли? – раздраженно произнес он. – К чему все это? Что ты намереваешься доказать?

– Я просто возвращаю тебе деньги, – ответила она, принимая озабоченный вид. – Не понимаю, почему ты делаешь из этого проблему, Маркус.

– А если я не приму их?

В глазах Полли вспыхнула тревога. Она знала этот его тон, но не собиралась сдаваться.

– Если не примешь, то я буду вынуждена вернуть тебе платье, – решительно проговорила она.

– Но это подарок.

– Мне не нужны твои подарки, – уколола его Полли.

Но Маркус в ответ насмешливо улыбнулся.

– Это не мой подарок, Полли, – поправил он ее. – Это подарок Брайони. Если бы я покупал тебе одежду…

– Да, я знаю, – огрызнулась она. – Ты бы купил нечто более подходящее женщине моего возраста.

– Да, это действительно было бы нечто более подходящее, – мягко съязвил он. Он качнул головой и, прекращая обсуждение, сказал: – Делай, что хочешь с платьем, если я тебе неприятен и ты не считаешься с чувствами Брайони. – С этими словами он повернулся и вышел из офиса.

«Как это похоже на него! Последнее слово всегда остается за ним», – гневно подумала Полли.

Но хуже всего, что он прав. Брайони будет обидно, если она, Полли, вернет ему платье или откажется носить его.

Через час снова позвонил Фил.

– Что бы вы ни захотели получить за то, что скажете «да» и поужинаете со мной, вы это получите, – многообещающе произнес он.

Подобная решительность насмешила Полли.

– Честное слово, не знаю, – начала она, собираясь отказаться, но, вспомнив непростительный тон Маркуса и его вечные указания, что ей следует делать и с кем встречаться, глубоко вздохнула и, не обращая внимания на внутренний голос, советовавший ей быть осторожнее, отважно сказала Филу: – Впрочем, я согласна. С удовольствием посмотрю ваш отель…

– И поужинаете со мной? – продолжал настаивать Фил.

Полли заколебалась.

– Хорошо, – после недолгой паузы согласилась она. – Но мне нужно сделать у себя в отеле некоторые распоряжения, если меня не будет вечером, Фил.

– Я понимаю.

«Интересно, что скажет Маркус, когда узнает, я «ослушалась» его?» – нервно подумала она. И тут же напомнила себе, что у нее есть право делать, что она хочет, когда хочет и с кем хочет…

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Оно вам очень идет.

– А вам не кажется, что я для него немного старовата? – неуверенно спросила Полли продавщицу.

Девушка удивленно подняла ухоженные брови.

– Конечно, нет, – дружески уверила она Полли. – Это платье создано одним из наиболее известных дизайнеров, я себе заказала одно из его платьев на тридцатилетие.

Платье из матово-черного джерси было с вырезом, обшитым полудрагоценными камнями. Вырез открывал шею и. плечи, что, по мнению Полли, было, очень смело, но она чувствовала себя в этом наряде такой женственной, что не поскупилась заплатить ту сумасшедшую цену, которую он стоил. Полли подумала и купила к нему еще и туфли на самых высоких каблуках.

Интересно, а Маркусу платье понравится?

Или он решит, что оно не для нее? Хотя вряд ли Маркус увидит ее в нем.

Девушка упаковала платье и туфли и протянула Полли пакет, добавив:

– Носите с удовольствием.

– Спасибо, – с улыбкой поблагодарила ее Полли и направилась к двери.

Выйдя из магазина, она взглянула на часы. Было уже четыре; она встречается с Филом в семь. Полли отклонила его предложение заехать за ней в отель и предложила встретиться с ним в вестибюле отеля, где они будут ужинать. А пока она снимет себе номер в другом отеле и приведет себя в порядок…

«Мой ужин с Филом – просто деловое мероприятие», – напомнила она себе. Ему всего лишь нужно услышать от нее профессиональное мнение об отеле. Она подошла к администратору и, улыбнувшись, назвала свое имя и адрес.

– Пожалуйста, отдыхайте, – вежливо сказала девушка, протягивая Полли ключ от номера.

Поблагодарив ее, Полли пошла через фойе к лифтам. Номер на четвертом этаже оказался достаточно просторным, с огромной кроватью, двумя креслами у камина и большим столом.

Она уютно расположилась в кресле, обдумывая свои дальнейшие действия. Выпила чаю. Еще раз освежила косметику и стала одеваться. Платье превзошло все ее ожидания.

Когда она вошла в фойе, Фил быстро, не скрывая нетерпения, подошел к ней, взял ее ладонь обеими руками и нежно поцеловал.

– Это целиком и полностью ваша вина, что мне трудно отвести от вас взгляд, – пошутил он, и неожиданно смех исчез из его глаз. Он серьезно продолжал: – Полли, в вас есть что-то такое…

Полли покачала головой.

– Не будем начинать с комплиментов, – попросила она. – Тем более что…

– Что? – спросил ее Фил.

– Я старше вас, Фил; у меня взрослая дочь и…

Он остановил ее:

– Старше меня? На какие-то четыре года?

– Как говорит Маркус… – начала Полли.

– Маркус? – Фил нахмурился. – При чем тут он?

– Ни при чем. Просто… – Полли замолчала. – Вы нравитесь мне, Фил, – честно призналась она, – но я теперь могу котироваться… только для дружеских отношений.

– Котировка может измениться, – многозначительно произнес Фил. – И я бы не был сейчас тем, кто я есть, если бы не умел по достоинству оценить то, что вижу перед собой.

Я вас предупредил! Предпочитаете сначала выпить в баре или сразу пойдем ужинать?

– Я думаю, сначала немного выпьем, – ответила Полли. – Кроме того, вы говорили, что вас интересует мое мнение по поводу отеля.

– Ммм… я действительно так говорил, – согласился Фил.

Они ужинали и с удовольствием болтали. Полли сказала, что отель произвел на нее хорошее впечатление.

– Я рад, что он вам понравился. Сюда вложено много денег. – Фил, внезапно нахмурившись, пробормотал: – Вот уж не ожидал!

Полли машинально повернула голову, чтобы взглянуть, кто его так расстроил, и окаменела. Через три столика от них сидели Маркус и Сюзи. Те не видели их, так как официант в эту минуту протягивал им меню, но у Полли заныло сердце, когда она увидела, как Сюзи, потянувшись через стол, накрыла руку Маркуса своей ладонью.

– Какая милая парочка, – пробормотал Фил. – Ну, прямо два голубка.

– Вы действительно не знали, что они будут ужинать здесь? – Полли попыталась разрядить ситуацию и с горечью подумала: «У Сюзи с Маркусом интимные отношения. Брайони будет довольна». У нее сразу пропал аппетит.

– Не знал. У меня здесь номер люкс. – Он дернул плечом. – Сюзи мой помощник и может свободно использовать одну из комнат. Вероятно, она сегодня была в отеле по делам, и… Я вижу, вам неприятно. Может, продолжим ужин у меня в номере или пойдем куда-нибудь еще?

– Нет, нет… в этом нет необходимости, – заверила его Полли.

– Вот так встреча! – донеслось до нее. Полли повернула голову и увидела Сюзи. – Фил… миссис Фрейзер… – Сюзи произнесла «миссис Фрейзер» тоном глубочайшего почтения, в котором, однако, прослушивались иронические нотки: миссис Фрейзер в роли соперницы исключалась. – Когда ты говорил мне, что у тебя деловой ужин, я даже не предполагала, что ты встречаешься с миссис Фрейзер, – пренебрежительно продолжала Сюзи, демонстративно повернувшись к Полли спиной.

Она была в длинном платье с таким низким вырезом на спине, что ни у кого не возникало сомнений: под ним нет нижнего белья. Полли в глубине души выбранила себя за свою старомодность: если – современная женщина предпочитает не носить белье, так ли уж это шокирует? Но, по ее мнению, манера держаться, откровенная демонстрация своих прелестей на глазах у десятка мужчин, не отрывающих взгляда от ее выреза, – все это свидетельствовало о плохом воспитании Сюзи.

– Когда ты сказала, что встречаешься с другом, я тоже не мог предположить, что ты имеешь в виду мистера Фрейзера, – парировал Фил с таким ядом в голосе, что Полли стало неудобно. Неужели у них это называется рабочими отношениями?

– Мои друзья – это моя личная жизнь, – ответила Сюзи раздраженно, – но твои деловые связи, пока я твой помощник, – это наши общие дела. – И, повернувшись к Полли, саркастически спросила: – Не знаю, как вы, миссис Фрейзер, но я всегда жалею стареющих женщин, которые совершают жестокую ошибку, влюбляясь в молодых мужчин. Вам не кажется, что они выглядят смешно?

– Людям свойственно попадать в смешные и нелепые ситуации разными способами и по разным причинам, – спокойно ответила Полли. – Может быть, я несколько старомодна, но моим кредо всегда было судить о других так же, как я бы хотела, чтобы они судили обо мне. – И, не обращая больше внимания на Сюзи, повернулась к Филу. – Из того, что я видела в отеле, Фил, я могу с уверенностью заключить, что он будет прекрасным вкладом в ваш бизнес, но сейчас, извините меня, я чувствую, что устала, и думаю, мне пора идти.

Прежде чем он успел что-нибудь произнести, Полли встала и пошла к выходу, стараясь держаться как можно спокойнее. Острая душевная боль, гнев и унижение переполняли ее. Как осмелилась Сюзи говорить с ней так оскорбительно на глазах у Маркуса и Фила? Почему мужчины слушали, как Сюзи оскорбляет ее, и не остановили эту зарвавшуюся девицу? А Маркус… Как он мог позволить Сюзи вести себя так по отношению к ней? Только потому, что сегодня вечером будет держать Сюзи в объятиях?

– Полли.

Она замерла, но тут же успокоилась: Фил! Не Маркус…

– Вы не можете уйти… таким образом. Я понятия не имею, какая муха укусила Сюзи, – почему она себя так ведет, говорит с вами подобным образом.

– Возможно, она разделяет мнение мистера Фрейзера, что женщина моих лет – не пара для мужчины… вашего возраста, – и Полли заплакала.

– Ерунда! Вы говорите не то, что думаете. Пожалуйста, Полли, не плачьте… если бы вы знали, как мне хочется уложить вас сейчас в постель!

– Для чего? Чтобы сосчитать мои морщины?

– О, Полли, – простонал Фил. – Пойдемте ко мне. Я закажу еду в номер и…

Полли знала, что было у Фила на уме, что он на самом деле хотел ей предложить. В его меню была не только еда, но и ночь страсти. Но принять его меню она не могла – перед глазами маячили шесть футов красивого, мускулистого тела того человека, который был ей нужен.

Маркус… Не он ли послужил причиной того, что она задумалась: а не принять ли ей предложение Фила? Доказать ему, Маркусу, что она привлекательна, желанна, любима… и другие мужчины добиваются ее, несмотря на тридцать семь лет!

За эти годы у нее были предложения провести вместе вечер, поужинать, но Полли ни разу не соблазнилась. Не могла она заниматься сексом с мужчиной, которого не любит. Так что же изменилось сейчас?

Положив Филу на плечо руку, Полли посмотрела ему в глаза и мягко сказала:

– Нет, Фил. Спасибо за предложение, но… – Она машинально оглянулась на ресторан и, вздохнув, отвела глаза.

– Если дела пойдут, я буду проводить по нескольку месяцев в Лондоне, может быть, вы измените свое решение…

– По поводу ужина? – насмешливо спросила Полли, улыбнувшись.

– По поводу всего, – твердо ответил Фил. Полли с сожалением покачала головой.

– Вряд ли у нас что-нибудь получится, – проговорила она. – Ваш метрдотель огорчится, если вы будете ужинать с… престарелыми дамами.

– Полли, забудьте произошедшее, как дурной сон, – ответил Фил. – Я посажу вас в такси.

Полли вернулась в отель с одним желанием – как можно скорее нырнуть в кровать и забыться… Но сразу попасть в номер не смогла: что-то случилось с дверным замком. Пока портье возился с дверью, она окончательно выдохлась. Наконец дверь открылась, Полли вошла в номер, и ей показалось, что там кто-то был… В шкафу отсутствовал ключ, полотенцами пользовались, хотя горничная при ней принесла чистые полотенца. Может, виновата горничная? Полли не стала заострять на этих мелочах внимание и пустила в ванну воду, а потом долго нежилась в ней и пошла спать. Правда, в голову лезли все те же мысли: что сейчас делает Маркус? Но ей-то, какое дело?

После выпила таблетку снотворного на травах и улеглась в постель.

В последний момент она обнаружила, что забыла ночную рубашку, – в конце концов, голой спать полезно!

Через двадцать минут ее сморил сон.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Я сейчас, – бросил Маркус Сюзи и вышел в фойе вслед за Полли и Филом.

Но те уже ушли. Его так раздражала самостоятельность Полли, что он хотел только одного: немедленно выяснить, что это за бизнес и с кем…

– Могу я вам помочь, сэр?

Маркус удивленно поднял брови, глядя на доброжелательно улыбающегося администратора.

– Да. А что, мистер Бернстайн и…

– О, мистер Бернстайн только что прошел к себе. Он велел его не беспокоить.

Маркус мрачно посмотрел в сторону лифта. Значит, она там! Немедленно подняться в номер к Филу Бернстайну и силой увести оттуда Полли! Что она делает? За ужином Сюзи рассказывала ему о своем шефе и его любовных историях. Как хорошо, что он все-таки пошел с ней в этот ресторан, но он и не подозревал, что встретит здесь Полли и Фила, воркующих и явно влюбленных. Как Фил на нее смотрел! Однако есть ли у него, Маркуса, право запретить Полли эту «ночь любви»?

– Маркус…

Он обернулся к Сюзи, которая вышла из ресторана на его поиски.

– Что-то случилось?

– Нет, – ответил Маркус. – Я искал Полли, чтобы предупредить…

– Ты прав, и сделать это надо побыстрее, – согласилась Сюзи. – Смешно и грустно думать, что Фил действительно влюблен в нее, когда у него достаточно более молодых и ярких девиц… – продолжала она, но, заметив, как нахмурился Маркус, слегка сбавила тон: – Я понимаю, ты считаешь своим долгом защищать ее, она твоя родственница. – Сюзи бросила быстрый взгляд по сторонам. – Понимаю, миссис Фрейзер очень жалко, но ей придется вернуться на землю, когда Фил бросит ее. Маркус, у нас с тобой впереди ночь, зачем же волноваться из-за ерунды? – И Сюзи призывно посмотрела на него.

Менее всего ему хотелось сейчас быть с Сюзи. В его мыслях царила только Полли. Но в планы Сюзи не входило его отпускать, ей был нужен мужчина – любой мужчина! Но Маркусу нужна была только Полли! И прежде, чем Сюзи выразила протест, он коротко бросил ей:

– Я пойду. Мне нужно рано вставать, я улетаю по делам в Китай. Когда приеду – созвонимся.

Он остановился, ожидая, пока швейцар вызовет ему такси. Назвал водителю адрес отеля, в котором остановился, маленького, фешенебельного отеля для избранных посетителей.

Маркус взял свою карту-ключ и направился лифту. Его номер был на четвертом этаже.

Вставив карточку в замок, он подождал, пока загорится зеленый свет, и вошел в номер. Его сразу поразил запах духов, такой знакомый, что он сначала решил, что это игра его воображения. Затем в свете входной лампы он разглядел очертания женского тела под одеялом.

Женщина спала, свернувшись клубочком и обняв подушку. Полли? Он замер… Что она делает в его номере… в его постели?

Нахмурившись, Маркус вышел в коридор и направился к администратору выяснять ситуацию.

– Да, миссис Фрейзер занимает номер сто тринадцатый.

Сто тринадцатый… но это был его номер! Маркус решил попросить другой, но в это время к конторке подошла пара средних лет.

– Мы живем в двести четвертом, – объяснил мужчина. – Но в окно светит уличный свет и беспокоит мою жену. Нельзя ли нам переехать?

Администратор отрицательно покачала головой, сочувственно пояснив:

– Сожалею, сэр, но отель переполнен.

Большая группа из Америки… у нас сейчас все занято.

Все занято!

Маркус мрачно повернулся и пошел к лифту.

Полли сняла номер здесь, в этом отеле, а значит… несмотря на то, что она вышла из ресторана с Филом Бернстайном, они расстались? Поссорились? Что произошло? Его сжигала ревность…

Он окликнул спящую Полли, но та крепко спала и не проснулась.

Надо бы разбудить ее сейчас и решить вопрос, где он будет спать. Ему предстоял длительный и утомительный перелет, следует хорошенько выспаться… но где? Он достал туалетные принадлежности и пошел в ванную комнату.

Полли проснулась от шума льющейся воды. Озадаченная и полусонная, она подумала, что идет дождь, но, стряхнув с себя окончательно сон, поняла, что это душ из соседнего номера. Однако полоса света под дверью ванной комнаты не оставляла сомнений: в ее номере кто-то моется в душе. Это потрясло ее.

Не отдавая себе отчета, что может подвергать себя опасности, она встала, надела халат, подошла к двери ванной и открыла ее.

– Маркус! – не веря своим глазам, воскликнула Полли. – Что ты здесь делаешь?

– А как ты думаешь, что я здесь делаю? – насмешливо поинтересовался Маркус, схватив полотенце и обернувшись им.

– Как ты вошел сюда? – Полли была вне себя от бессильного гнева. – Да еще принимаешь душ?

– Хочу уточнить: это мои апартаменты, – сообщил ей Маркус насмешливо. – Но, принимая заказ, видно ошиблись и забронировали нам один и тот же номер. – Возможно, администраторов ввели в заблуждение одинаковые фамилии и адреса. Я не знаю и не собираюсь сейчас выяснять, почему произошла ошибка. Я пытался заказать себе другой номер, но в отеле нет ни одной свободной комнаты.

– Что?

Полли протерла глаза. Ей снится сон? Казалось, это фантастическое совпадение, что они с Маркусом оказались в одном и том же номере, но у него был слишком серьезный и суровый вид, чтобы она ему не поверила. Да он никогда и не врал ей.

Вдруг ее охватило подозрение.

– Надеюсь, ты пришел один?.. – хрипло спросила она.

Возникло напряженное молчание, прежде чем он ответил:

– Да, я один.

– О… – Полли поперхнулась от неожиданности и поднесла руку ко рту, при этом халат распахнулся, обнажив грудь.

Маркус почувствовал, что у него перехватило дыхание, как будто его ударили в солнечное сплетение. Ему страстно захотелось схватить ее, зарыться лицом в молочное тепло ее шеи, забраться руками под халат и гладить ее, ощущать изгибы ее тела. Но он пересилил себя и, не давая ей опомниться, пошел в наступление:

– А почему ты здесь? Я был уверен, что Бернстайн и ты…

Полли не могла поверить тому, что услышала. Как гадки, обидны и оскорбительны намеки Маркуса!

Но она взяла себя в руки и спокойно ответила:

– Не суди всех по себе, Маркус. Фил предлагал мне это, – она горько усмехнулась, – и даже заказал люкс…

Маркус увидел ее слезы и понял, что ведет себя непростительно грубо и бестактно. Зачем он ее мучает?

– Ты действительно считаешь, что я готова ухватиться за любого мужчину, предложившего мне ночь любви? – покраснев, выпалила Полли. – Ты постоянно обвиняешь меня в том, что я сохраняю верность памяти мужа и не способна полюбить по-настоящему. Но почему?

– Полли, – запротестовал Маркус, пытаясь удержать ее, когда она повернулась, чтобы уйти. Но Полли так быстро вырвалась, что в руках у него остался только ее халат.

Она вскрикнула, повернувшись, попыталась вырвать халат у него из рук, но было поздно.

Мгновение ни один из них не шевелился. Полли загорелась от одной мысли, что Маркус видит ее обнаженной. Она чувствовала его желание даже на расстоянии, стоя перед ним обнаженной, с напрягшейся грудью, набухшими сосками, наполненная болезненным желанием, которое изумило и потрясло ее.

Маркус шевельнулся, и она вернулась к действительности, яростно вскрикнув:

– Нет!

Она рванулась даже не от самого Маркуса, а от того опасного огня, который исходил от него.

Он был уже почти обнажен и едва ли владел собой.

– Лолли, – неистово пробормотал Маркус, сжимая ее руку.

Он только хотел отдать ей халат, но, почувствовав тепло ее кожи, забыл о своем намерении и кинулся к ней, схватив ее в объятия.

Полли неистово сопротивлялась, пытаясь освободиться, но было поздно. Когда она говорила, что ей не нужен Фил Бернстайн, что она не испытывает к нему желания, это была правда, но сейчас она оказалась беззащитной. Она хочет его, он нужен ей, она болезненно желает, чтобы…

Из глубины ее существа вырвался стон. Это Маркус, он обнимает ее, ласкает ее, хочет ее…

Полли попыталась овладеть собой. Она для него просто женщина… просто замена той женщины, которая на самом деле ему нужна… Почему он вернулся в отель без Сюзи? Та достаточно ясно показывала, что хочет Маркуса, и он понимает это. Неудивительно, что он сейчас так возбужден. Неудивительно, что он ласкает ее, целует так яростно и исступленно, думала она, а голова уже откинулась назад, и Маркус покрывал горячими поцелуями ее шею.

Из-под полуопущенных ресниц Полли видела их отражение в зеркале, висевшем напротив. Матовая бледность ее кожи выглядит так женственно на фоне загорелого, бронзового тела Маркуса. Мускулы, перекатывающиеся у него под кожей, подчеркивают мягкие женственные округлости ее тела. Мужчина и женщина, женщина и мужчина – как изумительно они смотрятся вместе…

Полли внезапно содрогнулась и застонала, когда Маркус дотронулся до ее груди.

Ей тридцать семь лет, и ничего подобного она раньше не испытывала с Ричардом, даже не представляла, что такое может быть.

Она была потрясена. Ей страстно захотелось получить от Маркуса все наслаждения сразу. Ее руки гладили его упругие плечи и спину… Желая видеть его наяву, она раскрыла глаза и стала гладить его по спине, наслаждаясь этими прикосновениями. Его кожа была упругой и горячей. Ричард был более угловатым, чем Маркус, не таким мускулистым. Скорее мальчик, чем мужчина.

– Полли!

Она разобрала болезненную настойчивость в голосе Маркуса и в глубине души поняла острую просьбу, скрытую в легкой бархатной хрипотце его голоса, и откликнулась на нее, чувственно, победно радуясь тому, как она действует на него. Дотронулась рукой до его лица, легко провела пальцами по подбородку, едва касаясь, ощутила покалывание волосков. И содрогнулась от желания, которое захлестнуло ее тело, когда он стал целовать его.

Глаза ее заблестели от удовольствия и предвкушения. Рот раскрылся, дыхание стало частым и прерывистым.

Захваченная его страстью, Полли в ответ стала ласкать его с той же неистовой силой. Они продолжали стоять, не сходя с места, и вдруг ей показалось, что они движутся в каком-то таинственном, чувственном танце, повинуясь только им слышимой мелодии. Ее пальцы застыли около его губ, и Маркус принялся ласкать их, нежно, осторожно, легкими прикосновениями, пока она громко не застонала мягким, просящим звуком, звуком горящей желанием женщины.

Женщины… да, она была в эти мгновения ею – женщиной, не девочкой, а Маркус был ее мужчиной!

Полли не могла совладать с собой и опять взглянула в зеркало. Бедра его все еще были закрыты полотенцем, которым он обмотался, когда она неожиданно вошла в ванную комнату.

– Сними его, – с трудом выговаривая слова, попросила она, коснувшись рукой полотенца. – Пожалуйста, я хочу видеть тебя полностью.

Маркус молча выполнил ее желание, и Полли, затаив дыхание, а затем, резко выдохнув, судорожно застонала. Машинально она прикоснулась к нему, проведя кончиками пальцев по контуру его тела, по плечам, рукам, чувствуя напряжение и дрожь крепких мускулов. Когда Полли коснулась его талии и дошла до бедер, дрожь усилилась. Она коснулась его упругих, мускулистых ягодиц…

– Полли! – услышала она, и звук его хриплого голоса заставил ее замереть. – Ради бога… – сдавленно попросил Маркус; сейчас он говорил совсем не зло, как ей вначале показалось, но… измученно. – Если ты не сделаешь…

Если она не сделает чего? Полли испуганно дрожала, ожидая, что Маркус запретит ей прикасаться к нему. Но когда она попыталась отстраниться, лицо ее зарделось, потому что Маркус стал умолять ее:

– Полли, не останавливайся, смотри, что ты делаешь со мной…

Он придвинулся ближе, и она почувствовала, почему он так осторожно сокращал расстояние между ними. Ее тело опалил жар, исходящий от Маркуса, она почувствовала крайнюю степень его возбуждения. Вот настоящий мужчина, в его высшем проявлении, его вершина, думала она, и один его вид заставлял ее хотеть… заставлял ее чувствовать…

Глубоко внутри ее существа возникло ощущение такого яростного голода, такого желания, ощущение пустоты, которую нужно было заполнить как можно скорее, такая жажда, что глаза Полли наполнились слезами душевной боли. В страстном желании она качнулась к Маркусу, ее тело выгнулось назад в немой мольбе и призыве, глаза вспыхнули любовью и желанием.

Маркус тут же поддержал ее, крепко сжав, опалив огнем своего тела. Его власть и желание подействовали на нее как бальзам, успокоив боль ее сердца, придав ей новые силы.

Он склонил голову и прижал ее свободной рукой к себе. Губы Полли коснулись его твердой ладони.

– Маркус… пожалуйста… – прошептала она, зная, что он поймет, о чем она его молит.

– Полли… – в его голосе звучала мука. – Ты знаешь, как долго я ждал этого мгновенья, как долго хотел, чтобы ты стала такой, – задыхаясь от страсти и желания, с трудом выговорил он, поднял ее и понес в спальню. – Даже в самых диких снах, самых отчаянных мечтах я никогда не представлял себе этого, – продолжал он, опуская ее на кровать и кладя голову на ее живот.

Маркус целовал и гладил ее шелковистую кожу, одновременно утоляя и возбуждая ее голодную страсть к нему. Каждое прикосновение, каждый поцелуй разжигал аппетит Полли, возносил ее на незнакомые ей прежде высоты наслаждения.

Он целовал ее грудь, и маленькие язычки горячего пламени, оставляемые его языком на теле Полли, жгли ее. Она извивалась под ним, кричала в экстазе, когда он яростно ласкал ее грудь. Такое наслаждение было ей прежде неведомо. Она и боялась его, и стремилась к нему, она хотела отдать себя этому наслаждению и пугалась его. Она не могла остановиться теперь, когда все ее тело, все ее существо звало его. Остановиться сейчас было невозможно.

Ей хотелось передать ему свои чувства, свои переживания, ей хотелось слиться с ним.

– Как же долго я ждала, – хрипло выдохнула она, когда Маркус накрыл ее своим телом.

– Да, это длилось слишком долго.

Она чувствовала жаркий бархат его кожи, жаркий бархат над переливающимися мускулами.

Полли затаила дыхание, тело ее выгнулось от стремления к нему, оно звало его к себе, молило, желало… было готово… и немного страшилось этого. Ожидание, как оба признались, длилось слишком долго.

Ничего подобного у нее никогда не было с Ричардом. Не с чем было сравнивать, даже если бы ей захотелось это сделать. Сейчас она впервые в жизни ощутила себя женщиной. Впервые почувствовала себя рядом с мужчиной, а не с мальчиком. С каждым новым мягким толчком Маркус все глубже входил в нее, приближаясь туда, где ей хотелось, чтобы он был.

Чувствуя приближение экстаза, Полли вцепилась в плечи Маркуса, и тут волны наслаждения захлестнули ее. Маркус теперь двигался иначе: жарче, быстрее, потом глубже и медленнее, и ее тело подхватывал этот ритм, заставляя двигаться с ним в унисон.

Все это напоминало пение, полет, качание на волнах, как будто ветер подхватил их обоих и нес в своих объятиях, – радостная боль любви, наслаждение, которое брызжет из каждой клеточки ее тела.

Полли обмякла, не в состоянии произнести ни слова, ни звука; у нее не было ни одной мысли, чтобы выразить великолепие того, что она только что испытала.

Она чувствовала только тело Маркуса, горячий огонь внутри себя, ее сотрясало землетрясение и извержение вулкана удовольствий.

Бессознательно Полли попыталась вернуться к реальности. Маркус что-то говорил ей; но она, улыбаясь, только пристроилась поближе к нему, слишком измученная, опустошенная, чтобы что-то слушать или отвечать. Ей нужно было время, чтобы понять, ощутить и оценить то, что произошло. Она не могла сейчас ничего обсуждать, это было выше ее сил.

Когда Маркус убирал волосы с ее лица, он почувствовал, как дрожит его рука.

Он ждал этого так долго, любил ее столько долгих лет, но никогда не мог себе представить, что это будет так, что это может так быть, что бывает нечто подобное. Он не был анахоретом, в его жизни было достаточно женщин, удовольствий… но никогда никто из них не давал ему такого наслаждения.

Он молча всматривался в лицо Полли. Как ему хотелось рассказать ей, что он чувствует, как сильно любит ее, как сходил с ума от ревности вчера вечером, увидев ее с другим мужчиной, но когда он повернулся к ней, то увидел, что Полли крепко спит.

Маркус осторожно накрыл ее одеялом, нежно поцеловал и лег рядом. Он до сих пор с трудом верил тому, что только что произошло между ними.

Полли снился блаженный сон. Она была в постели с Маркусом, прижималась к нему, укутывалась в его тепло и любовь. Она прижалась к нему еще теснее, пробормотав его имя, вдыхая тепло его кожи, уткнувшись губами в его плечо.

– Ммм… Маркус…

Он обнял ее покрепче, коснувшись ее губ, и она почувствовала, что он улыбается.

– Маркус! – Полли изумленно открыла глаза. Это был не сон, она действительно лежала рядом с ним.

Она попыталась подняться и услышала его приглушенной смех, как будто то, что они оказались в одной постели, было обычным делом на протяжении многих лет.

– Ну, раз уж ты меня разбудила, то отвечай, что собираешься со мной делать? – рассмеялся он, погладив ее обнаженную грудь.

Это движение предполагало, что он прекрасно знает, чего она хочет. Остатки сна улетучились, и Полли ясно вспомнила все события прошедшей ночи и смущенно посмотрела на него.

Неудивительно, что Маркус так себя ведет после всего, что она говорила… и делала…

– Ммм… тебе нечего сказать? – Маркус нежно целовал ее грудь, шею, губы, его руки скользили по телу Полли, переворачивая ее.

Полли, конечно, знала, что существуют различные сексуальные позиции, но они с Ричардом никогда… Однако они были молоды и неопытны, и…

Она изумилась тому, что делает с нею Маркус.

– Тебе будет хорошо, – шептал он, – так я могу чувствовать тебя всю… как и ты…

Полли задохнулась от вновь нахлынувшей страсти, когда его пальцы принялись снова мягко и нежно ласкать ее. Она чувствовала, как ее тело отвечает ему, реагирует на его прикосновения. Полли бессильно прикрыла глаза и отдалась желанию, захлестнувшему ее.

– Лежи спокойненько, – попросил Маркус, – пожалуйста, позволь мне… сделать так…

Полли сладко застонала от удовольствия. Маркус слегка подвинул ее, откинув одеяло, и в неясном свете она увидела, насколько он возбужден. Ей показалось, что его плоть заполняет ее целиком.

– Маркус…

Она цеплялась за него, на нее накатывали волны удовольствия, они захлестывали ее. Даже легкое движение его тела внутри нее усиливало их, волна за волной, пока, наконец, эти легкие движения стали не столько удовольствием, сколько утонченной мукой.

Она с силой схватилась за Маркуса, вцепившись пальцами в его тело, вжимаясь в него, чтобы слиться в единый организм, заставляя его все теснее, все глубже входить в нее. Неожиданность, с которой Маркус ответил на ее голодный призыв, сначала потрясла ее, заставила задохнуться, но потом сразу же она стала двигаться вместе с ним, отвечая на его движения, открываясь ему.

На этот раз ее оргазм был сильнее, длительнее и таким интенсивным, что из глаз у нее полились слезы, вызванные эмоциональным потрясением, которое она испытала. Ее трясло, она прижималась к нему, ища его поддержки, подтверждения того, что и он испытывает нечто подобное. Одновременно с этим она боялась своей беззащитности и уязвимости.

– Зачем мы сделали это? – спросила она Маркуса.

– А почему мы не должны были это делать? Мы оба свободны, не так ли? – И, не дождавшись ее ответа, он ослабил объятия. – Полли, послушай меня… – Но Полли было достаточно. Она же видела его вместе с Сюзи, которую Брайони мечтает выдать за него замуж. Брайони! Господи сохрани, что подумает Брайони, если…

С потрясающей ясностью Полли вдруг поняла, что ступила на минное поле. Она увидела пустоту своей жизни, которая раскрылась перед ней, ложь, к которой она будет вынуждена прибегать. Зачем все это? Побывать ненадолго в раю, чтобы потом переживать все ужасы ада? Как она теперь это перенесет, увидев Маркуса вместе с Сюзи? Теперь, после всего, что произошло, после всего, что она испытала в его объятиях? Как ей теперь смотреть в его глаза?

– Полли! – требовательно позвал Маркус.

Она закрыла глаза, замерла, одеревенела, почувствовав, что он отпустил ее, и тут же отвернулась от него. Она больше не хочет оставаться в кровати рядом с ним, но ее опустошенное тело отказывалось двигаться, чувствуя рядом тепло Маркуса.

Почему она молчит, почему замолчала как раз сейчас, когда он сказал, что они оба свободны? Может, у нее что-то было с Бернстайном? Неужели Полли влюблена в другого? Неужели она просто использовала его, Маркуса, чтобы снять свое сексуальное напряжение?

Маркус хотел разбудить Полли и потребовать от нее правды.

Полли слегка всхлипнула во сне. Маркус озабоченно наклонился к ней. В неясном свете он увидел слезы на ее щеках, и гнев его растаял. Он так любит ее, он любил ее все эти долгие годы, с того момента, как впервые ее увидел. Но тогда она была женой Ричарда, и он заставил себя скрывать свои чувства, придерживаясь строгих взглядов на мораль и порядочность. А Ричард был его кузеном, у них была духовная близость.

Но не его лояльность или жалость к брату заставили Маркуса предложить Ричарду «Фрейзер-Хаус». Нет, не Ричарду, а именно Полли. Только ее видел Маркус в роли домоправительницы и хозяйки отеля. Один вид ее маленького, слишком озабоченного, слишком бледного личика, когда она дрожала от холода в их, так называемой квартирке, чуть не заставили Маркуса убить своего непрактичного кузена. Полли так нуждалась в его заботе и опеке. Если бы она была его женой, а не вынашивала ребенка Ричарда…

Но Маркус сумел внести уют и порядок в ее жизнь – ее и Брайони.

Брайони… Маркус неистово заморгал, вспоминая то время, когда Полли дала жизнь малышке. В госпитале его по ошибке приняли за мужа Полли, разрешив остаться возле нее.

Полли так вцеплялась в него во время самых болезненных схваток, что в какой-то момент у него заболела рука. Он переживал за нее и злился на Ричарда, требуя, чтобы доктор облегчил ее страдания, но Полли отрицательно мотала головой, повторяя, что с ней все в порядке, и едва ли сознавала, кто находится рядом с ней.

Спустя годы он часто спрашивал себя, почему Брайони так много значит для него, как будто она была его собственным ребенком. Очевидно, сыграло роль то, что он присутствовал при ее рождении.

После смерти кузена Маркус стал надеяться на взаимность, но Полли ясно дала понять, что Ричард – единственный мужчина, которого она любила, и вряд ли полюбит другого. Маркус пытался вытравить свои чувства, был подчеркнуто, равнодушен к Полли, но иногда ему было просто невмоготу находиться рядом с ней, и это стало главной причиной, по которой он решил уйти из «Фрейзер-Хауса».

В его возрасте переживания уже должны быть другими, менее сильными, менее волнующими, однако годы только усилили его любовь к ней, а вместе с ней и злость, и беспомощность, которую он испытывал, видя, как она губит свои молодые годы в одиночестве, как впустую проходит ее жизнь. Но когда он почувствовал, что у нее может быть другой мужчина, что она могла дать другому то, в чем так упорно отказывала всем… и, конечно, ему, Маркусом овладела дикая ревность.

Вспоминая о том, как он заставлял себя молчать о своих чувствах, Маркус понимал, что лучше молчать о них и сейчас, тем более не напоминать о клятвах Полли, что в ее жизни, где царит один Ричард, нет места другим мужчинам. Но как тогда понимать ее внимание и интерес к Филу Бернстайну?..

Маркус давно привык к тому, что Полли держится за свое вдовство и свои воспоминания о покойном муже, что видит в нем, Маркусе, только кузена Ричарда… и был даже спокоен. И вдруг все переменилось. Эта ночь перечеркнула ее вдовство.

Через два часа ему нужно ехать в аэропорт, но как же не хочется уходить сейчас от Полли, как не хочется оставлять ее Филу Бернстайну!

Чем Фил так ее привлекает? Чего нет у него, Маркуса? Что заставило Полли обратить внимание на Фила, а не на него?

Полли спала, и Маркус силой заставил себя выбраться из кровати, иначе… он за себя не отвечает. Пора ехать в аэропорт, сейчас не время выяснять отношения, Полли все равно будет отстаивать свое право на чувство… к кому? К Филу Бернстайну?

Спустя полчаса он собрался и вышел из номера. Он будет бороться за нее: не за ее тело, которое доставляет ему удовольствие, а за ее любовь, ее преданность, ее саму.

Когда позвонили из бюро обслуживания, чтобы разбудить Маркуса, о чем он просил накануне, Полли машинально сняла трубку.

– Мистер Фрейзер просил разбудить его утром, чтобы не опоздать на самолет в Китай.

Китай… Маркус уехал в Китай? Уехал не попрощавшись? Его поведение ясно показало, что она унизила себя. Разумеется, современная женщина свободна в сексуальном поведении так же, как и мужчина, но Полли не была современной женщиной. Зачем же она предала себя?

Теперь Маркус знает, что она чувствует к нему. Неудивительно, что он не разбудил ее, чтобы попрощаться. За те несколько часов, что она предавалась наслаждению и сумасшедшему сексу, Полли вдребезги разбила годы тщательно создаваемой обороны и выдала спрятанные за ней секреты.

Даже Брайони не знает, как ее мать любит Маркуса. Полли вспомнила, как дочка с радостью сообщила ей, что нашла подходящую женщину для дяди Маркуса. Но разве Брайони могла представить, что ее мама хотела бы разделить с ним свою жизнь?

Полли лежала и изводила себя мрачными мыслями – все, что с ней произошло этой ночью, окончательно уронило ее в глазах Маркуса.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Полли заказала в номер завтрак, но, когда его принесли, поняла, что не в состоянии что-нибудь съесть. Она упаковала вещи и собиралась уже выходить, когда зазвонил телефон.

Она машинально подняла трубку, зная, что единственный человек, чей голос она хочет услышать сейчас, – это Маркус, но он ей не позвонит.

– Полли?

– О, Фил, доброе утро, я как раз собираюсь уезжать, – ответила она.

– Значит, я вовремя поймал вас, – тепло произнес Фил и добавил, прежде чем она успела ответить: – Я хочу обсудить с вами кое-какое предложение.

– Предложение? – неуверенно повторила Полли.

– Ммм, деловое, очень деловое, – заверил ее Фил. – Это касается бизнеса… я надеюсь вас уговорить! Пожалуйста, подъезжайте прямо ко мне, я буду ждать.

– Фил… – начала Полли, но тот уже повесил трубку.

Полли озабоченно нахмурилась. Что еще хочет обсудить с ней этот проницательный бизнесмен? Может, он решил расширить свою деятельность на Британских островах и положил глаз на «Фрейзер-Хаус»? Если так, то ему, скорее, нужно разговаривать с Маркусом, а не с ней.

Ей очень хотелось проигнорировать этот звонок, вернуться во «Фрейзер-Хаус» и в уединении зализывать свои раны. Но Полли была очень ответственным человеком, когда речь шла о делах, а Фил так пристально осматривал «Фрайзер-Хаус», что это ее насторожило.

– Добрый день, я вас жду, – пригласил ее Фил. – Полли, как я рад, что вы пришли… Проходите. – Он показал на стол в центре гостиной, заставленный фруктами и разными закусками. – Выбирайте, здесь всякие вкусные вещи, – предложил он, наливая две чашки кофе. – Полли, не буду заходить издалека. Дела складываются удачно, и я покупаю отель у его нынешних владельцев. Но я не могу находиться здесь постоянно, чтобы управлять им надлежащим образом, это не совпадает с другими деловыми интересами. Этому отелю необходим отличный топ-менеджер – человек, который знает гостиничное дело изнутри; человек, который сочетает опыт и интеллект с чутьем и интуицией, который чувствует, что требуется постояльцам.

– Вы хотите, чтобы я вам порекомендовала кого-нибудь?.. – неуверенно начала Полли. Ей казалось, что Сюзи досконально знает гостиничное управление, но выходит, она ошибалась.

– Дорогая, мне не нужно никого рекомендовать, – сухо произнес Фил и покачал головой. – Я твердо знаю, кого я хочу видеть на этом месте и кому могу доверить управление этим отелем.

– Да? – Полли прямо взглянула на него. Если он твердо знает, то зачем он ей это говорит? Ему нужно подтверждение собственной точки зрения?

– Да, – Фил выдержал ее взгляд, – я хочу, чтобы это были вы, Полли; никто другой не сможет этого сделать. Я видел, что вы сделали во «Фрейзер-Хаусе», я наблюдал за вами… как вы работаете, как вы разговариваете с гостями, какая вы есть. Вы – лучшая… а мне на этом месте нужна именно лучшая.

Полли потеряла дар речи. Она ожидала чего угодно, только не этого.

– Фил… Фил, прекратите… – запротестовала она. – Вы же не считаете…

– Я так считаю, – отрезал Фил.

– Я… мне льстит, что вы так думаете обо мне, – начала она, – но, Фил, я не могу. Ведь у меня есть «Фрейзер-Хаус»…

– «Фрейзер-Хаус»? – перебил ее Фил с пренебрежением. – Вы совершили там чудо, Полли, но вы способны на большее, особенно теперь, когда Брайони выросла и вы свободны. Принимайте мое предложение, вы сможете себя полностью проявить, вы расправите крылья, Полли. Да и что, в конце концов, привязывает вас к «Фрейзер-Хаусу»?

На самом деле, что? – задала себе вопрос Полли. Брайони уехала, Маркус собирается сделать то же самое. Все, что ей останется, – это воспоминания, наивные глупые надежды и мечты, все вместе вызывающие боль в сердце.

Но если она тоже уедет, то оставит позади так много дорогих воспоминаний: детство Брайони, трудные годы, когда они с Маркусом только начинали строить свое совместное дело, годы, когда Маркус работал рядом с ней, помогал ей, возился с Брайони.

Она может взять с собой свои воспоминания, но в глубине души Полли знала, что ей не хочется уезжать из «Фрейзер-Хауса». Она была счастлива там, он стал ее домом и ее делом. Может, это и предосудительно, но она не была амбициозна. Нет, ей нравилось, когда ее хвалили, она любила своих гостей, ей от всей души хотелось делать их счастливыми и обеспечивать им комфорт, но мысль о том, чтобы перейти в какой-нибудь лучший и больший отель, не привлекала ее. А этот отель ошеломил ее. Он был слишком большим, слишком безликим, слишком чуждым ее вкусу.

– Фил, вы очень добры, предложив мне такой шанс, – начала она спокойно, – и все-таки…

– Что? – перебил ее Фил, в недоумении поднимая брови. – Вы не можете мне отказать, – произнес он с таким смущением, что Полли оставалось только улыбнуться. – Конечно, управлять «Фрейзер-Хаусом» совершенно не то, что держать в своих руках этот отель. Кроме всего, подумайте, как впечатляюще это будет выглядеть в вашей анкете. Возьмитесь для меня за это дело, Полли, и мир окажется у ваших ног. Посетителей любых пятизвездочных отелей будут искать к вам дорогу.

– Звучит заманчиво, – согласилась Полли.

– Идите и подумайте, – посоветовал ей Фил.

– Фил… – запротестовала Полли. Она хотела сказать, что уже подумала и приняла решение, но он упрямо замотал головой.

Раздался телефонный звонок, и Фил взял трубку.

– Секунду, я должен ответить, – быстро бросил он, – это от моего банкира в Нью-Йорке. Но, пожалуйста, Полли, подумайте серьезно о моем предложении. Не надо принимать решение сразу. Я даю вам неделю…

«Но как же Сюзи?» – хотела спросить у него Полли, но он уже отошел от нее. Решив, что ему нужно приватно поговорить со своим банкиром, Полли пошла к двери. Спускаясь на лифте в фойе, она продолжала размышлять. Нет сомнения, предложение Фила таково, что глупо было бы от него отказаться. Она так глубоко задумалась, что не заметила Сюзи. Однако та увидела ее сразу и агрессивно шагнула вперед.

– Вот вы где, – объявила она. – Мне надо с вами поговорить.

– Сюзи, – нахмурилась Полли. – Я думаю, нам не стоит…

– А я думаю, что стоит, – грубо перебила ее Сюзи. – Вам кажется, что если он провел с вами ночь, то он вас любит? Мне не хотелось бы вас огорчать и ломать планы, которые вы строите, но кто-то же должен сказать вам правду. Вы для него ничего не значите, – с торжеством выпалила она. – Да, я понимаю, вы очарованы им – еще бы! Он очень сексуален и хорош в постели… очень хорош. Он поддался искушению, а меня не было рядом. Но нас связывает нечто большее, чем секс, я не позволю другой женщине – и менее всего подобной вам – встать между нами. Вы ошиблись. Кстати, он не говорил вам, что попросил меня выйти за него замуж? – Сюзи победно улыбнулась. – И не только просил, но умолял, – добавила она. – Я подхожу ему во всем. Вам сколько лет? Около сорока?

– Тридцать семь, – спокойно ответила Полли.

– Тридцать семь. – Сюзи презрительно усмехнулась. – А мне двадцать шесть. И вы думаете, что он может увлечься вами? Мне кажется, женщина ваших лет должна думать совсем о другом. О пенсии, например, – насмешливо уколола она.

О пенсии? Полли не могла не рассмеяться. Даже когда ей будет сорок семь, и тогда можно не думать о старости, тем более она никогда не думала о мужчине как об источнике своего финансового благополучия.

– Он пожалел вас, – продолжала Сюзи. – Он сам сказал мне, что вы его обольстили, – закончила она со злорадством.

Она его обольстила! Полли почувствовала слабость. Маркус обсуждал ее с Сюзи! Ей показалось, что в нее вцепился когтями леопард.

Глубоко вздохнув, она спокойно ответила:

– Несколько минут назад вы сказали, что он затащил меня в постель только потому, что рядом не было вас, а сейчас вы говорите, что ему стало жаль меня. Что же на самом деле двигало им?

– Разве вам не ясно, что вы оказались под рукой? Неудивительно, что у Маркуса такое плохое мнение о вас.

Полли с силой прикусила губу, чтобы не застонать от боли. Интересно, как Сюзи могла узнать о прошлой ночи? Значит, Маркус похвастался своим «подвигом»?

Полли сгорала от стыда. Может, поэтому он и ушел раньше, хотя просил его разбудить? И тут же отправился к женщине, которую на самом деле любит, попросить у нее прощения за то, что она, Полли, его обольстила, а потом со спокойной душой лететь в Китай?? – Вы считаете себя умной, – ядовито продолжала Сюзи, – но это не так. Вы фантастически глупы. Секс для мужчины – забава, развлечение, не говоря уж про секс с такой женщиной, как вы… – Она опять презрительно сощурилась. – Как я говорила вам, я единственная, кого он любит и на ком он собирается жениться.

У Полли закружилась голова. Она почувствовала дурноту и упадок сил от обид и оскорблений, которые Сюзи вылила на нее. У нее появилось ощущение, будто Сюзи физически расправилась с ней.

Ей приходилось иногда сталкиваться с неприятными гостями, но в таких ситуациях она еще не бывала. Может, она действительно по-детски наивна, возможно, ее жизнь слишком ограниченна и закрыта; но вместе со стыдом, который Полли испытывала от того, что произошло, ее охватило отвращение, даже предубеждение против Сюзи, хотя та и была женщиной, которую Маркус по-настоящему любил.

– Я ценю то, что вы сказали, – ровным голосом произнесла Полли, – но не лучше ли вам обсудить все это с Маркусом? Он бы наверняка…

Сюзи прервала ее:

– Я дам вам небольшой совет. В будущем держитесь подальше от него. Он – мой, и если вы не хотите публичного скандала… Я думаю, Брайони не понравится, если семья Криса услышит о том, как ее мать ведет себя и какие моральные ценности исповедует.

Слабая боль в висках усилилась, стала стучащей, заболели глаза, но Полли сумела взять себя в руки и с достоинством ответила:

– Я знаю, что мне надо жалеть себя, но почему-то я жалею вас, Сюзи…

И, не давая той опомниться, она быстро пошла к выходу, высоко держа голову, контролируя свою походку, с трудом держась на подгибающихся ногах.

Ее трясло, она побледнела как полотно, и проходящая мимо женщина с тревогой осведомилась у нее, не нужна ли ей помощь.

– Нет, спасибо… просто головная боль… – пробормотала Полли.

Ей нужно расплатиться за отель и забрать вещи. К несчастью, номер все еще хранил слабый аромат Маркуса. У Полли вырвались рыдания, из глаз полились слезы. Зачем она оплакивает его, мужчину, который заставил ее поступиться своими жизненными принципами и так непорядочно сделал, рассказав об их, пусть и мимолетном, свидании женщине, которую действительно любит?

Она никогда не думала, что Маркус может быть способен на такое, даже и сейчас ей было трудно в это поверить.

– Когда же ты научишься разбираться в людях? – громко спросила она себя, глядя в зеркало. – Он использовал тебя, но как умело! Он оскорбил тебя, и ты позволяешь ему это? Ты заслуживаешь всего, что получила, и гнев Сюзи, и ее нападки. Так, может быть, тебе надо благодарить судьбу, что он любит ее, а не тебя? Мужчина, который способен так обойтись с женщиной, пусть и нелюбимой, не достоин любви…

Как ей продолжать жить и работать теперь во «Фрейзер-Хаусе»?

Слава Богу, ей не нужно оставаться там – у нее есть предложение Фила.

Мысль об отъезде из «Фрейзер-Хауса» болью отозвалась в ней, но Полли сказала себе, что это наказание за то, что случилось. Зачем, зачем она поддалась своему желанию? Она же видела Маркуса с Сюзи, чувствовала, что у них близкие отношения. Значит, Маркус занимался с ней любовью вынужденно, не имея под рукой Сюзи? Но тот мужчина, которого она любила, не мог пойти на такой поступок.

Домой Полли приехала уже с готовым решением. Она – самостоятельная личность и отвечает за свою собственную жизнь. Зачем подвергать себя еще большим несчастьям и унижениям? Пока она не поддалась слабости и не изменила своего решения, Полли позвонила своему адвокату, который был и семейным адвокатом Ричарда и которого она знала все эти годы.

– Вы хотите продать свой пай во «Фрейзер-Хаусе», – повторил он, когда она поведала ему, что хочет сделать.

– Да, – настойчиво подчеркнула Полли, рассказав ему не всю правду. – Брайони сейчас в колледже, Маркус переезжает в новый дом, свой собственный дом, а мне предложили стать управляющей большим отелем.

– Вы обсудили это с Маркусом? – спросил ее Тим Уэбб.

– Он уехал по делам в Китай, а это предложение возникло так неожиданно, что…

– Однако вы непременно должны посоветоваться с ним, когда он вернется. Вы и Маркус совладельцы.

– Да, это так, – согласилась Полли. – Тим, но меня интересует ваше мнение: как по закону я должна поступить при продаже своей доли, если я не буду руководить отелем.

– Ну, что касается этого, то контракт, который я составил, когда вы стали главной управляющей отеля, достаточно информативен. В то время Маркуса заботило, чтобы все было правильно с финансовой точки зрения. Думаю, не надо вам напоминать, какими запутанными оставил дела Ричард. И, насколько мне известно, Маркус был озабочен тем, чтобы обеспечить вам и Брайони финансовую безопасность.

Поняв, что Тим упрекает ее, Полли покраснела.

Время после смерти Ричарда было таким тяжелым, что она сейчас уже с трудом вспоминала практическую сторону той жизни. Маркус занимался всеми делами, он вел себя безукоризненно, и она постоянно чувствовала его заботу о ней и ее дочери.

– Я не собираюсь обманывать Маркуса, Тим, – резко сказала Полли. – Я хочу знать, что должна сделать, чтобы принять предложение, которое мне сделали, а учитывая его новые планы, думаю, Маркус будет только рад этому.

Проговорив все это, Полли остановилась, но, то ли Тим был слишком мудр, то ли понял важность того, что она ему сообщила, адвокат не обратил внимания на ее эмоциональное замечание.

Он просто сказал:

– Извините. Мне нужно поднять документы и просмотреть их. Думаю, будет достаточно официального письма Маркусу, чтобы освободить вас от обязанностей менеджера отеля. Ну, а что касается вашего финансового сотрудничества, то… – Он сделал паузу. – Чего вы на самом деле хотите? Если собираетесь продать вашу долю, я советую вам следующее. Насколько мне помнится, в документе указывалось, что Маркусу надлежит первому предложить вашу долю в случае продажи. А если вы намерены выставить акции на рынок или если вы уже получили соответствующее предложение, которое хотите принять…

– Нет. Нет, ничего подобного, – поторопилась успокоить его Полли. – Я получила предложение только о работе, оно никак не связано с тем, что я владею «Фрейзер-Хаусом».

– Тогда зачем вам отказываться от отеля? Вы с Маркусом можете нанять другого менеджера, который будет исполнять ваши обязанности, а вы примете предложение о работе.

Другой менеджер отеля… Полли задохнулась при этой мысли. Сюзи очень подходит на эту должность, ведь она выполняла у Фила Бернстайна эти обязанности, но захочет ли Маркус, чтобы его жена работала, особенно когда у них появятся дети?

– Нет… – вырвалось у нее.

– Что? Простите? – переспросил Тим Уэбб.

– Нет, ничего, Тим, – извинилась Полли. – Просто я задумалась. Извините, что вы сказали?

– Я предложил составить письмо Маркусу, формально извещая его, что вы хотите сложить с себя обязанности менеджера, и еще одно письмо, предлагающее ему вашу долю в деле.

– Да, это хорошая идея, – согласилась Полли.

Закончив разговор, она порадовалась, что все так замечательно решено и пути назад уже нет. Остается сообщить Филу Бернстайну, что она принимает его предложение. Ну, а Брайони все поймет, когда она ей скажет о причине своего решения.

Сначала Полли позвонила Филу.

– Прекрасно, молодец, – похвалил он ее. – Я был уверен, что так и будет… Когда вы сможете начать?

Полли не смогла удержаться от улыбки, несмотря на свои несчастья.

– Мне нужно соблюсти формальности и освободиться от своих обязанностей у Маркуса, – предупредила она.

– Передайте ему, что я заплачу, сколько он скажет. Пусть только не задерживает вас… Дайте мне его телефон, я сам позвоню ему.

– Он сейчас в Китае, у него там дела, – сообщила Полли. – Но, честно говоря, Фил, я бы хотела сделать все официально. Мой поверенный готовит ему извещение.

– Хорошо, но, если у вас возникнут с ним какие-либо проблемы, любые проблемы, дайте мне знать. У меня самые лучшие юристы…

– Не сомневаюсь.

– Если Маркус будет возражать или задерживать вас…

– Вряд ли, – вздохнула Полли. – Думаю, что он будет только рад разорвать наш контракт.

– Да, Сюзи говорила, что вы не очень ладите, друг с другом, но я думал… между прочим, вы не видели Сюзи, когда выходили утром из отеля?

– Она была в фойе…

– Она, кажется, забыла, что мы с ней договаривались о встрече.

Полли хотела сказать, что у Сюзи слишком свободное отношение к своим профессиональным обязанностям, но, возможно, у Сюзи и Фила более близкие отношения, чем у начальника и подчиненной, вот она и ведет себя так, как не осмелилась бы с другим шефом.

– Как скоро Маркус вернется из Китая? – спросил ее Фил.

– Понятия не имею, – призналась Полли, подумав, что она не знала даже, что он уезжает. Конечно, Маркус не обязан сообщать ей о своих передвижениях, но раньше он всегда информировал ее, куда поехал, и оставлял контактный телефон на случай необходимости. Правда, тогда с ней была Брайони…

Брайони.

Полли набрала номер дочери. Она ждала так долго, что решила, что Брайони нет дома. Но дочь, наконец, взяла трубку.

– Мам… я только что вошла…

– Брайони, я хочу тебе кое-что сказать…

Полли с изумлением обнаружила, что волнуется и не знает, с чего начать. Глубоко вздохнув, она, наконец, решилась.

Молчание, с которым Брайони выслушала ее, было зловещим, это Полли почувствовала сердцем.

– Мам, ты шутишь? Ты не можешь так оставить дядю Маркуса. Ты просто не можешь… – резко отозвалась дочь.

– Брайони, – начала Полли, но та, не собираясь слушать, перебила страстно и обвиняюще:

– Мам, неужели ты поступишь так после всего, что дядя Маркус сделал для нас… для тебя?.. Я думала, что Сюзи просто стерва, если предполагает, что ты завязала роман с Филом только потому, что вступила в такой возраст, но, похоже, она права, и…

– Брайони! – в ужасе воскликнула Полли. Что случилось, если самый близкий ей человек такого низкого о ней мнения и пытается объяснить все происходящее только кризисом среднего возраста? – Это совершенно не связано с личными отношениями с Филом. Он просто предложил мне работу!

– Но ты уже… но у тебя же есть работа… у тебя есть «Фрейзер-Хаус»… – запротестовала Брайони.

– Работа, которую предлагает Фил, имеет Гораздо больше возможностей. – Полли начала объяснять как можно спокойнее.

– Каких возможностей, для чего? – упавшим голосом спросила Брайони. – Больше возможностей оказаться в постели – Фила Бернстайна? А что дядя Маркус говорит обо всем этом?

– Он не знает. Еще не знает, – вынуждена была уточнить Полли.

– Ты ему не сказала! – В голосе дочери прозвучало возмущение. – Мам, я не верю!

– Прежде чем ты скажешь что-нибудь еще, я думаю, ты должна понять, почему я еще не сказала Маркусу. Потому, что не могла. Он в Китае, и я не знаю, когда вернется.

– А ты не спрашивала у Сюзи? – осторожно поинтересовалась Брайони. – Она должна знать.

– Уверена, что она знает, – нехотя согласилась Полли. – Тим Уэбб сейчас готовит письмо Маркусу с сообщением о том, что я слагаю с себя обязанности менеджера. Да, еще не знаю, как ты к этому отнесешься, но я хочу продать свою долю во «Фрейзер-Хаусе».

– Что? Нет, мама, нет! Ты не должна этого делать…

У Полли упало сердце от отчаяния и паники, звучавших в голосе дочери. Она не ждала такой реакции. Но, независимо от того, что она ожидала, ей нужно объясниться с Брайони как женщине с женщиной, рассказать, почему она хочет совершенно прекратить отношения с Маркусом.

– «Фрейзер-Хаус» – это дом, мама… наш дом. Наш и дяди Маркуса…

– Брайони, – перебила ее Полли. – Я понимаю, что ты чувствуешь, дорогая, но, пожалуйста, выслушай меня. Маркус строит планы насчет своего собственного дома; ты это знаешь. Ты учишься в колледже… попытайся понять, что настало время и мне строить свою жизнь отдельно от вашей.

– Да, возможно, но куда ты хочешь переехать? В постель к Филу Бернстайну?

– Все, Брайони, достаточно, – отрезала Полли. – Я уже говорила тебе, что Фил предложил мне работу, только и всего. Я понимаю твое отношение к «Фрейзер-Хаусу»…

– Нет, ты не понимаешь, – страстно возразила Брайони. – Ты ничего не понимаешь… – и прежде, чем Полли нашлась, что сказать, Брайони бросила трубку.

Ну что с ней делать? Даже ребенком Брайони была слишком импульсивна. Полли хорошо знала, что через некоторое время дочка перезвонит ей, чувствуя свою вину, но все равно ее реакция больно ранила мать.

Не было сомнений, на чьей стороне будет Брайони.

Полли машинально помассировала занывшие виски. Ее сердце может разрываться от отчаяния, но чем скорее она выбросит из головы и Маркуса, и Сюзи, и прошедшую ночь, тем лучше будет себя чувствовать. Она должна уважать себя, если это не делают другие!

Целый день Полли ощущала незнакомую тяжесть в теле, которая физически напоминала ей, где находятся ее желания. Ей ничего не хотелось в жизни, кроме любви Маркуса. Ни к чему она так не стремилась, но это было недосягаемо.

Маркус любит Сюзи. Сюзи сама сказала ей об эхом. Маркус любит Сюзи!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Маркус нагнулся, чтобы поднять чемодан, и почувствовал, как устал. Видимо, сказалось то, что переговоры в Китае затянулись дольше, чем он предполагал, и длинный перелет…

– Входи, – пригласил он себя, закрывая дверь своего люкса. Кого он хочет обмануть?

Истинная причина его дикой усталости была гораздо серьезнее и находилась дома.

Был поздний вечер, и отель уже погрузился в темноту, когда он приехал во «Фрейзер-Хаус». Но на его биологических часах из-за длительного перелета был день, и ему совсем не хотелось спать. Не было еще ни одной минуты, когда бы он не думал о Полли, с первого дня, как только увидел ее. Но как отличались его прежние мысли от сегодняшних, особенно после их близости!

Маркус всегда знал, что любит ее, но сейчас его потрясло открытие, которое он сделал. Для него стала неожиданностью та страсть, с которой Полли ответила на его любовь. Ему показалось, что она приникла к нему, как уставший от жажды путник припадает к живительному источнику. Она рвалась к нему, любила его так же, как и он, с той же силой страсти, как и у него! И все-таки Полли нужен Фил Бернстайн!

– Кого ты хочешь обмануть? – опять спросил он себя.

Войдя в кабинет, он увидел скопившуюся на столе почту. Машинально начал просматривать ее и окаменел, распечатав один конверт. Это было письмо от Тима Уэбба. Он медленно прочитал его раз, другой и третий. Комната Полли была в конце коридора. Маркус постучал в дверь и распахнул ее, гневно вопрошая:

– Объясни мне, что происходит?!

Полли приняла вечером ванну и расслабилась, а потом, надев халат, уселась за стол, разбирая деловые бумаги. Когда Маркус в ярости распахнул дверь ее спальни и с угрожающим видом подошел к ней, протягивая письмо от Тима Уэбба, она почувствовала, что начинает дрожать. Ей захотелось, чтобы он вопреки всему обнял ее, заключил в свои объятия и держал крепко-крепко…

– Ну? – потребовал Маркус, кладя письмо на стол перед ней.

Стараясь оставаться спокойной, она проговорила:

– По-моему, все ясно. Я формально отказываюсь от своих обязанностей менеджера отеля. Мне предложили другую работу…

– Другую работу? – разразился гневом Маркус. – Или ты имеешь в виду – другую роль, Полли?

– Что? – переспросила она, ее лицо загорелось гневом, когда Маркус горько пояснил:

– Роль, которая требует от тебя пребывания в постели Бернстайна…

Полли вскочила, отшвырнув стул, и повернулась к Маркусу, чтобы опровергнуть его лживое и издевательское замечание.

– Как ты посмел произнести подобное! – закричала она. – Фил предложил мне работу: управлять его новым отелем в Лондоне. И только! Она не связана с…

– С чем? – вызывающе произнес Маркус. – С сексом? Полли, она как раз связана с сексом. Значит, он зашел так далеко? Я думал, что…

– Ты думал, – выпалила покрасневшая Полли, – если мы с тобой… занимались сексом, Маркус, то это означает…

Внезапно она остановилась. Менее всего ей хотелось такой конфронтации с Маркусом. Конечно, она знала, что ему не понравится ее решение: придется искать кого-нибудь на ее место, если он захочет продолжать дело, или продать также и свою долю акций отеля. Но если он собирается узаконить свои отношения с Сюзи, то какая ему разница?

– Ты сказала об этом Брайони? – с напором спросил он.

– Да, – подтвердила Полли.

– И?

– Ей… ей не слишком понравилась эта идея, – призналась Полли; подбородок ее задрожал, но она продолжала: – Брайони понимает, что теперь, когда она учится в колледже и у нее своя жизнь, для меня тоже настало время строить свою жизнь…

– Став любовницей Бернстайна? – вызывающе спросил Маркус.

– В последний раз объясняю, что это не имеет ничего общего с сексом, – запротестовала Полли. – Работа, которую Фил предлагает мне…

– Является одним из способов заманить тебя в постель, – заключил Маркус. – И ты знаешь это так же хорошо, как и я. Но, может, у тебя есть романтическая мечта, что он собирается на тебе жениться? Должен огорчить тебя: у Бернстайна совсем другие планы, о которых тебе, очевидно, еще не известно. Он единственный мужчина этого поколения в семье и, по словам Сюзи, помешан на желании иметь сына, который продолжит его дело. Он женится – если женится – только на молодой особе, которая родит ему сына. И, возможно, дочь.

Полли уже достаточно вытерпела и выслушала. Хватит! Почему она должна это делать? Если Маркус так плохо о ней думает, то и пусть. Она не будет обращать внимания. Но есть нечто, что ее касается и чего ему не захочется слышать.

– У меня, конечно, взрослая дочь, но, как бы вы с Сюзи ни пытались записать меня в старухи, по современным меркам я еще достаточно молода, чтобы родить Филу ребенка, и не одного, если ему этого захочется.

– И ты действительно хочешь этого… ты?.. – Маркус замолчал, не в состоянии произнести больше ни слова.

Его голос от волнения стал чужим. Господи, почему Маркус реагирует так? Почему он себя так ведет? Почему? Из-за Ричарда? Потому, что она старше Фила? Потому, что у нее взрослая дочь?

Если то, что она сказала, так поразило его, как бы он себя чувствовал, если бы знал о том, как ей хочется иметь его ребенка?

– А если ты родишь ему девочку? Ты подумала об этом? – насмешливо спросил Маркус. – Бернстайн хочет мальчика, а потом уже девочку. Полли, что с тобой? Неужели Сюзи права? Она предупреждала…

Сюзи предупреждала его? Полли вспомнилось выражение «как красное действует на быка». Так же на нее подействовало имя Сюзи. Обычно она была выдержанной, спокойной, старалась держать себя в руках и избегать конфликтов, находя аргументы в споре, но сейчас перед глазами у нее появилась красная пелена, будто внутри взорвалась бомба. Произошел массированный выброс адреналина, она была как взорвавшаяся ракета, внезапно сошедшая с орбиты. Она бросилась в атаку.

– Сюзи слишком много занимается чужими делами и много времени уделяет чужим проблемам! – яростно вскинулась Полли. – Она слишком откровенно проявляет свою заботу, я это уже почувствовала, но, когда у нее возникнет кризис среднего возраста, ты вспомнишь мои слова, Маркус. В конце концов, это твое дело, разбираться с Сюзи…

– Разбираться с Сюзи? В чем?

Но Полли расхотелось развивать хвою мысль, и вместо этого она спросила:

– А почему я не могу завести ребенка, если я этого хочу?

– Ты хочешь ребенка? – Он смотрел на нее с недоверием и удивлением.

– Да, я! Почему я не могу хотеть, чтобы в моей жизни был мужчина, который меня любит… и от которого я могу родить ребенка?

Слезы послышались в ее голосе, она представила себе мужчину, которого действительно хочет, и его ребенка. У нее была такая трудная неделя, она устала физически и морально. Сколько ей еще предстоит выдержать?

Это что-то новенькое. Что произошло с Полли, которая говорила, что может любить только одного мужчину и что никто и никогда не заменит его в ее чувствах или в ее постели?

– Ты вообще представляешь себе, как будет выглядеть твоя связь с Бернстайном, Полли? Кроме того, что он моложе тебя, по словам Сюзи, он использует женщин как перчатки, и даже она… ты знаешь, что у них был роман?..

– Я знаю, что они были любовниками, – согласилась Полли. – Но если это для тебя ничего не значит, то почему это должно иметь значение для меня?

– Ты не должна принимать эту работу, Полли, – перебил ее Маркус. – Ты связана с «Фрейзер-Хаусом».

– Я… что? Нет! – яростно возразила Полли, замотав головой. – Я не связана ни с чем, ни с кем, ни с каким мужчиной! Я свободна, и если я перехожу работать к Филу, если я захочу лечь с ним в постель, то я имею право сделать это. И если я захочу родить от него ребенка, то это тоже мое право, Маркус. – Полли почти не владела собой.

Внезапно он приблизился к ней, схватил письмо, которое лежало на столе, и разорвал его на мелкие кусочки, приговаривая сквозь зубы:

– Ты так думаешь? Хорошо. Мне жаль лишать тебя иллюзий, Полли, но ты не сможешь принять так называемую работу у Бернстайна.

– Маркус, – запротестовала Полли, – ты не поступишь так. Я…

– Что ты? Сделаешь мне предложение, от которого я не смогу отказаться? – Маркус цинично скривился. – Каждый мужчина имеет свою цену, Полли, но ты не имеешь того, что устраивает меня.

Она побледнела от его оскорбления и срывающимся голосом прошептала:

– Я не понимаю, Маркус, почему ты меня так оскорбляешь? Мне казалось, что ты будешь счастлив, если я уйду из твоей жизни.

– «Уйду»! Пожалуйста! – холодно произнес он. – Но кто будет управлять отелем?

Полли застонала от душевной боли. Она ожидала этого, но, когда подтвердилось, что она ничего не значит для него как женщина, что она не может даже рассчитывать на его дружбу, боль стала нестерпимой.

– Это может сделать Сюзи, – спокойно подсказала она.

– Чья это идея? Бернстайна или твоя? Без сомнения, это устроило бы вас обоих, сплавить ее потихоньку со своих глаз, хотя и по разным причинам. Тебя не очень беспокоит, что роль, которую тебе предлагают, вернее работа, которую тебе предлагают, с гораздо большим правом подошла бы Сюзи?

– Я больше не желаю об этом слышать, – холодно произнесла Полли. – Ты не помешаешь мне уйти, Маркус. Я отправила тебе официальное уведомление о своем решении оставить работу.

– Пусть так, но, надеюсь, ты знаешь из нашего контракта, что ты официально обязана отработать шесть месяцев, заметь, шесть месяцев – это большой срок в жизни такого мужчины, как Бернстайн. Ты уверена, что он настолько тебя хочет, что будет ждать так долго?

– Шесть месяцев? – Полли в изумлении открыла рот. – Не может быть, чтобы так долго.

За шесть месяцев Маркус и Сюзи успеют пожениться, и Сюзи будет вынашивать их ребенка, а она, Полли, находясь здесь, станет свидетелем их любви. Шесть месяцев! От наступившей слабости она закрыла глаза. Она не сможет это пережить. У нее навернулись слезы, которые ей едва удавалось сдерживать.

Наблюдая за ней, Маркус горько отметил, что когда он помещал этот пункт в их контракт, то делал это, чтобы обезопасить Полли, а не себя. Он думал о том, что если дела в отеле пойдут, не очень успешно, то Полли из гордости уйдет отсюда и будет искать себе другую работу, заподозрив, что Маркус платит ей жалованье из своих денег, что он и собирался делать. Но все пошло хорошо, и не было необходимости поступать так, а теперь это условие, которое он поставил, чтобы финансово защитить Полли, как он надеялся, позволит защитить ее эмоционально.

Бернстайн, конечно, убедил Полли, что любит ее и что у них впереди устойчивое будущее. Маркус знал Полли очень хорошо, он знал, что нет способа заставить ее уйти из «Фрейзер-Хауса». Но, кроме того, от Сюзи Маркус знал, что есть другая сторона Фила Бернстайна, кроме той, которую видела Полли. Он человек безжалостный в жизни так же, как и в бизнесе. Но было бесполезно говорить об этом Полли сейчас, когда он так вскружил ей голову.

Маркус знал гораздо больше, чем другие. Когда ты беззаветно любишь человека, то логика и рассуждения бессильны.

– Почему ты так относишься ко мне, Маркус? – задыхаясь, проговорила Полли. – Какие у тебя на это причины?

– Ты забыла, сколько сил и средств я вложил в отель, и ты тоже, и… должен признать, что во «Фрейзер-Хаусе» тебя будет очень трудно заменить. Сама по себе твоя половина дела, и…

– Я собираюсь продать свою долю, – осторожно сообщила ему Полли. – Если ты хочешь… Маркус… Маркус… избавиться от меня. – Она стала вырываться, когда он внезапно схватил ее.

Он затряс ее, боясь поверить в то, что она сказала:

– Что ты хочешь сделать?

– Я собираюсь продать свою долю, – повторила Полли, чувствуя охватившее ее напряжение, пока он держал ее за плечи. – Я знаю, что сначала должна предложить их тебе и…

– И ты легла со мной, Полли… чтобы я отказался?

– О! – Полли была потрясена. – Я не… разве ты не… – попыталась она объяснить, защититься, но он протестующе затряс головой.

Маркус отлично знал, что она собирается сказать. Полли ничего не подстраивала. Она не хочет его. Она хочет Бернстайна. Просто Маркус оказался там, воспользовался ее слабостью. Но он был единственным, кто обнимал ее, ласкал, любил ее. Он был единственным, кто вызвал ее крики, кому она ответила. И внезапно Маркус устал играть роль «хорошего парня».

Она ответила ему однажды. Он может доказать ей, как у них все будет отлично… как они подходят друг другу. Он может показать ей, насколько она будет счастливее с ним, чем с Бернстайном. Маркус может показать ей, как сильно он ее любит, он способен защищать ее и дать ей ребенка, о котором она мечтает.

Маркус больше не владел собой! Да, он сошел с ума, решив воспользоваться ее слабостью… Его взгляд жадно ласкал очертания ее тела, острые контуры ее груди, как будто…

– Полли… – пробормотав сквозь зубы проклятие, Маркус попытался дотронуться до нее, проведя рукой по ее груди, лаская ее сквозь ткань халата…

– Нет, – едва слышно произнесла Полли, но слово это прозвучало как призыв, а не как возражение. Неудивительно, что Маркус не обратил внимания. Неудивительно, что он стал ласкать ее еще настойчивее. – Нет, – запротестовала Полли во второй раз, но она знала, что ее протест звучит еще менее слышно, чем в первый.

– Что такое есть в Бернстайне, что заставляет тебя уйти отсюда, Полли? Ты сказала мне однажды, что после Брайони «Фрейзер-Хаус» представляет для тебя наиболее важную вещь в жизни, потому что это часть Ричарда.

Говорила ли она это? Возможно, но Полли такого не помнит.

– Если тебе нужно всего лишь физическое удовлетворение, – хрипло выдохнул Маркус, – тогда можешь рассчитывать на меня.

Полли с трудом поверила своим ушам – услышать такое от Маркуса!

– Я не хочу… – начала она неуверенно, но он не дал ей закончить.

– Нет, ты хочешь, – резко поправил он ее, – и я хочу, Полли; я очень, очень хочу.

Пока она не отошла от шока, вызванного его явными домогательствами, Маркус нагнул голову и стал целовать ее кожу в вырезе халата, добрался до торчащего соска и стал нежно ласкать его.

На этот раз все было по-другому. Ее тело теперь знало Маркуса, знало и хотело, жаждало его как любовника, помнило и отвечало на каждое прикосновение.

Она попробовала сопротивляться, но здравый смысл и воля отступили перед ее желанием. Полли казалось, что они дышат одним воздухом, что у них стало общее кровообращение.

Маркус начал сбрасывать с себя одежду.

– Ты выглядишь, как будто приехал из отпуска, – с восхищением сказала Полли, не в силах отвести взгляд от его тела.

– Загар со времен работы на Среднем Востоке.

– А у меня такая бледная кожа, – со вздохом пожаловалась Полли. – Я так ненавидела ее, когда была молодая. Я выгляжу как…

– Ты выглядишь прекрасно, – сказал ей Маркус. – Нежная и хрупкая, такая женственная, что…

Под ее рукой, лежавшей на груди Маркуса, стучало его сердце. Стучало быстро-быстро… как будто его переполняли эмоции…

Но Маркус не испытывает к ней никаких эмоций. Маркус любит Сюзи…

– О, Полли, Полли, – вздохнул он и обнял ее так крепко, что ей стало тяжело дышать.

Полли тянуло к Маркусу все долгие годы ее вдовства, но она сдерживала свои чувства, каким бы трудом ей это ни давалось. Теперь же все изменилось, теперь она хотела его так яростно, что ее пугала сила этого желания. Она машинально отмечала, с каким бесстрашием стремится к Маркусу, как ей хочется прикоснуться к нему, исследовать его тело. Дыхание Полли прерывалось, когда она видела, как у него под кожей перекатываются мускулы, как они твердеют под ее руками…

– Ты так нежно и чувственно гладишь мое плечо! Я возбуждаюсь уже от одного твоего прикосновения, – пробормотал Маркус, глядя в ее широко раскрытые глаза.

– Нет! – воскликнула Полли.

– Что «нет»? – спросил он. – Ты не будешь больше меня так ласкать? Но Полли, я не могу забыть ту ночь, когда мы были вместе!

– Я не это имела в виду, – запротестовала она. Ей не хотелось, чтобы он напоминал ей, какой раскованной она тогда была. – Я… я имела в виду…

– Что? – потребовал Маркус ответа. Он прижимал ее к себе все теснее, гладя по обнаженной спине.

– Я… я не верю тебе, не верю, что ты… можешь… будешь…

– Ты пытаешься сказать, что не думала, будто я могу возбудиться от простого прикосновения, так? А почему нет? Я способен сделать с тобой то же самое…

– Нет, – прошептала Полли. – Нет, я хочу…

– Ты хочешь? – насмешливо поинтересовался Маркус. – Знаю, ты хочешь Бернстайна, но сейчас с тобой я и твое тело отвечает мне.

– Нет, – повторила Полли.

– Ты настаиваешь, чтобы я прекратил? Тебе не нравится то, что я делаю? – допытывался он.

Полли попыталась, сказать, чтобы он перестал, но вместо слов с ее губ сорвался протяжный стон удовлетворения.

Она бурно выражала удовольствие и видела, что Маркус мгновенно реагирует на это. Он поднял ее и понес, покрывая все тело медленными горячими поцелуями. Поцелуями, становящимися все требовательнее и настойчивее с каждым шагом, с которым Маркус продвигался к кровати. Ласкает ли он Сюзи так же? Заставляет ли ее испытывать то же?..

Полли больше не могла сдерживаться сама, не могла остановить его. Она хотела его слишком сильно, любила его слишком горячо. Почему он так хочет ее? Чтобы сделать ей больно, показать ей, как она уязвима, как слаба? Или им просто движет обычное мужское желание, он берет ее вместо другой, которой нет сейчас здесь?

– Нет! – вырвалось у Полли из груди, но было уже поздно: ее тело приветствовало Маркуса и рвалось навстречу ему.

Полли растворилась в волне желания, она больше не могла, да и не хотела контролировать себя. Она вскрикивала, вцеплялась в него, а волны удовлетворения все накатывали и накатывали. Сладкий бальзам заливал одинокую пустоту, которая была в глубине ее тела.

Когда Полли в изнеможении лежала под ним, Маркус спросил ее:

– Способен ли Бернстайн когда-нибудь сделать для тебя что-либо подобное? Как бы он ни старался, ему ни за что не удовлетворить тебя в постели.

– Откуда ты можешь знать? – мгновенно отреагировала Полли.

– А ты как думаешь? – насмешливо спросил Маркус и мягче добавил: – Или ты хочешь, чтобы я опять тебе это доказал?

Она покачала головой, но было кое-что, о чем ей хотелось его попросить:

– Маркус… срок, который я должна отработать. Освободи меня от него.

– Почему? Потому что ты занималась со мной любовью? – засмеялся он и сел на кровати, повернувшись к ней спиной. – Нет, такие требования надо было выставлять раньше, Полли… до того… а теперь уже поздно предъявлять требования, кроме тех, которые у тебя остаются к моему телу, – ответил он с такой жестокостью, что у Полли перехватило дыхание. – Условие по-прежнему в силе. Так что запомни, Полли: на ближайшие шесть месяцев ты моя… И тебе лучше сообщить об этом Бернстайну, потому что если этого не сделаешь ты, то сделаю я.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Шесть месяцев? – Полли слышала раздраженный голос Фила на другом конце телефонной линии. – Почему он имеет над вами такую власть, Полли? Ваши юристы, кто бы они ни были, должны…

– У нас с Маркусом один и тот же юрист, – быстро сказала ему Полли.

– Не говорите больше ничего. Я все понял. Хорошо, если Маркус твердо намерен не отпускать вас…

Полли затаила дыхание. Сейчас Фил скажет, что придется найти кого-нибудь другого для управления отелем, но, к своей радости, она услышала:

– Придется набраться терпения. Вы можете найти какой-нибудь повод сократить шестимесячный период?

– Не знаю. Обычно я не беру отпуск… – с сомнением произнесла Полли. – Я не помню, есть ли такой пункт в контракте, это было так давно.

– Позвольте моим юристам взглянуть на ваш контракт, они сумеют найти в нем лазейку…

– Нет, Фил, – запротестовала Полли.

Меньше всего ей хотелось вступать в дорогие юридические баталии, тем более против Маркуса.

– Хорошо, но вы сможете бывать в Лондоне, чтобы ознакомиться с отелем и быть подготовленной ко времени выхода на работу?

– Вероятно, смогу, – согласилась Полли.

Прошло две недели со времени беседы с Филом. Полли была так загружена делами, что ни о какой поездке в Лондон не могло быть и речи. Она начинала понимать, что ее увольнение через шесть месяцев стало далекой перспективой.

Отель был полностью занят, к тому же Маркус решил, что их бизнес должен быть оценен профессионалами, и пригласил из фирмы консультантов по управлению для оценки эффективности работы отеля. На Полли не только свалились хозяйственные хлопоты по обеспечению консультантов жильем и едой, но ей приходилось отвечать на массу вопросов по содержанию отеля, оплате труда персонала, дизайну сада и так далее, и это не считая повседневных забот… И однажды она не вытерпела, когда одна из девиц выразила недоумение по поводу высаживания дорогих многолетних цветов вместо дешевых кустарников.

– Мы хотим, чтобы наши гости не только получали вкусную еду, комфортабельное жилье, но и могли насладиться красотой окружающей их природы. Это успокаивает, ведь многие приезжают сюда отдохнуть от слишком напряженной работы.

– Я только высказала свое мнение, – стала защищаться девушка.

– Да, я понимаю, – согласилась Полли, – но вы отвлекаете меня по пустякам, а у меня на сегодня запланированы очень серьезные дела, которые могу сделать только я. В конце концов, почему бы вам не расспросить об интересующих вас проблемах мистера Фрейзера? Я думаю, что он с удовольствием поможет вам. – И с этими словами Полли удалилась.

Спустя два часа Полли встретилась в фойе отеля с Маркусом.

– Мне нужно сказать тебе пару слов, – остановил он Полли.

– Мне тоже нужно сказать тебе несколько слов, – сухо произнесла Полли.

– Что это еще за фокусы, зачем ты послала ко мне эту девицу с дурацкими вопросами?

– Маркус, – нахмурилась Полли, – ты же знаешь, что четверг – очень насыщенный день, к тому же отель целиком заполнен, заболели двое из обслуги, я разрываюсь, а она доконала меня вопросами… каковы расходы на озеленение.

Маркус пожал плечами.

– Ты права, но потенциальный покупатель захочет узнать, во что обходится содержание отеля.

– Покупатель? Какой покупатель? – заинтересовалась Полли.

– И не один, – сообщил Маркус. – Но, как и во всем в жизни, все должно быть подготовлено.

– Ты и нанял этих консультантов по управлению, потому что собираешься продать «Фрейзер-Хаус»?

– Я рассматриваю этот вариант, – подтвердил Маркус.

– Но ты не можешь продать… без моего согласия. Я владею пятьюдесятью процентами акций…

– Я не нуждаюсь в твоем согласии для продажи своего пая в отеле, – поправил ее Маркус.

– Ты выставляешь его на продажу? – Полли без сил опустилась на стул. Может, это странно, но она была так поражена, как будто земля разверзлась у нее под ногами, как будто ее предали.

– Почему бы и нет? – Маркус опять пожал плечами. – Главная причина, по которой дом был превращен в отель, теперь не существует.

– Главная причина?.. Ты имеешь в виду, что Брайони выросла и ничто теперь не держит тебя здесь? – уточнила Полли.

– Я не хочу тебе ничего объяснять, Полли, – оборвал он ее. – У тебя свои планы, ты строишь свое будущее, не согласуя их со мной.

– У меня есть право на собственную жизнь, – запротестовала Полли. – Можешь думать что угодно, но в тридцать семь рановато записываться в старухи.

– Согласен, рановато, – Маркус горько усмехнулся, – но…

– Что «но»? – резко вскинулась Полли. – Договаривай…

– Мистер Фрейзер, не уделите ли вы мне минуту…

Они одновременно повернулись к двери. Молодая женщина, интересовавшаяся ценами на садовые услуги, вошла в фойе.

– Я оставлю вас, – обратилась Полли к Маркусу с насмешливой улыбкой, – продолжим наш разговор позже.

– Полли, – предостерегающе проговорил Маркус, но она вышла. Пусть объясняет, почему очень дорогие розовые тюльпаны сажают каждую осень. Это была его идея: они должны зацветать в день рождения Ричарда, потому что тот обожал природу.

Ричард! Что бы он сделал в такой ситуации? Он боготворил Маркуса. Но как это было давно! И Полли любила Ричарда, а теперь думала о нем как о мальчике, о котором она хранила самые лучшие воспоминания. Странно, это были какие-то материнские воспоминания, Полли выросла и стала зрелой без него. Она не могла представить себе, чтобы Ричард вел себя в постели, как Маркус, который причинил ей столько боли. И все-таки она любит или ненавидит его?

– Привет, мам. Ты слышала новости? – затараторила Брайони, едва Полли сняла телефонную трубку.

– Какие новости? – осторожно поинтересовалась Полли. Может быть, Маркус сказал ей, что ищет покупателя на отель? Это должна была сделать она, но Маркус мог взять на себя эту роль.

– Новости! – восторженно подчеркнула Брайони. – Сюзи беременна, и они собираются пожениться. Все так неожиданно, и ее родители в шоке. Мать Сюзи немного старомодна, ты же знаешь. Думаю, ей хотелось бы, чтобы все произошло в нормальном, традиционном порядке, но в наше время многие пары так поступают! А я…

– Брайони, – резко перебила ее Полли, – откуда ты это знаешь?

– Крис позвонил мне вчера вечером. Он недоволен, Сюзи настояла на полной процедуре венчания: подружки невесты, мальчики-пажи и все такое. И большой шатер на газоне. Так что ты получше подготовься. Я знаю, ты всегда отказываешься участвовать в свадебных приемах, но, по словам Криса, Сюзи уговорила Маркуса и он уже согласился. Ма, ты меня слушаешь? Почему ты молчишь?

– Да, я слушаю, – сумела выдавить из себя Полли.

Маркус собирается жениться. Маркус будет отцом!

Маркус…

Боль, которая пронзила Полли, была такой, которой она никогда не испытывала, намного сильнее той, что охватывала ее при рождении Брайони. Тогда она мучилась, кричала, вцеплялась в Маркуса так крепко, что…

Но та боль возвещала начало новой жизни, обещала ей великое счастье – счастье будущего материнства. А нынешняя боль возвещала, что Маркус уходит из ее жизни, уходит навсегда. Что ей теперь делать, как жить?..

– Брайони, я должна идти, – прошептала она.

– Ма? – Она едва расслышала протестующий голос дочери, но уже опускала трубку.

– Миссис Фрейзер.

Полли оцепенело, смотрела на девушку, остановившую ее. Она узнала ее, но вопросы, которые та задавала, едва доходили до затуманенного сознания, как бы пробиваясь через длинный-длинный туннель. Что-то про полотенца. Зачем ей все это сейчас?

Полли, не отвечая, повернулась и пошла прочь, направляясь во внутренний сад. За ним был лесок, где она гуляла с Брайони, когда та была малышкой. Они собирали там сучья для костра и зелень на Рождество. Когда Маркус был дома, он тоже всегда ходил с ними, заменяя отца, держа Брайони за руку и развлекая ее…

Ее жгла боль. Она прислонилась к дереву, чтобы не упасть, и сползла по его стволу на землю. Слезы текли у нее из глаз, она подняла руку, чтобы стереть их.

– Полли? Полли!

Она испуганно сжалась, услышав голос Маркуса. Господи, зачем он ищет ее? В последнее время они держались на расстоянии, и потом, Маркус сейчас должен у себя в новом доме наблюдать за работами.

– Полли!

В его голосе послышалось раздражение. Когда Полли попыталась встать, ее пронзила боль в лодыжке. Значит, она подвернула ногу. Хорошо, что не сломала.

– Что случилось? Что ты сделала? – услышала она его требовательный голос.

– Ничего особенного. Подвернула ногу.

– Обопрись на меня, – говорил Маркус, помогая ей подняться и игнорируя ее попытки оттолкнуть его. – Ты знаешь про Сюзи и ребенка? – спросил он сердито, когда она встала.

– Да… – резко ответила Полли. – Брайони звонила… Я… – Она сделала глубокий вдох, собрала все силы, чтобы поздравить его, но не смогла это произнести.

– Брайони мне тоже звонила, – сказал Маркус. – Она беспокоилась о тебе, сказала, что ты… Когда я приехал в отель, мне сообщили, что ты пошла в свой сад. Это всегда был твой любимый уголок.

Полли мгновенно ощетинилась:

– Что ты имеешь в виду? Да, я приходила сюда с Брайони и…

– И одна, когда искала уединения… в годовщину смерти Ричарда, – сказал Маркус.

– Брайони говорит, что ты хочешь устроить свадебный прием во «Фрейзер-Хаусе», – выдавила она с трудом.

Он удивленно взглянул на нее.

– А Сюзи всегда получает, то, чего хочет, не так ли? – Полли постаралась сказать это как можно беззаботнее, но в конце фразы голос ее сорвался.

– Полли, я понимаю твои чувства, – сказал ей Маркус, подтвердив ее страхи. – Поверь мне, я тебе действительно сочувствую, я пытался предупредить тебя.

– Пытался предупредить меня? Когда? Когда был со мной в постели? Когда занимался со мной сексом? – бросила она гневно. – А впрочем, извини. Я должна была поздравить тебя. Теперь я понимаю, почему ты намерен продать отель. – Она с трудом подавила слезы. – Конечно, Сюзи не захочет утруждаться, беря на себя его управление. Я помню, как мне было тяжело, когда Брайони была ребенком, хотя ее положение нельзя сравнить с моим… Я нуждалась в деньгах, мне нужно было работать, – добавила она тихо.

– Сюзи не стала бы этим заниматься, – резко возразил Маркус. – Ее беременность не была запланирована.

– Однако тебя эта беременность, похоже, не удивляет.

– Нет, – коротко буркнул Маркус. – Но, похоже, это было неизбежно. Мне жаль, что ты страдаешь…

– На твоем месте я бы поинтересовалась, беременна ли я. Странно, что тебя больше волнует моя реакция на беременность Сюзи! – вспылила Полли. Поймав его удивленный взгляд, она подумала, что ему не приходило это в голову, вероятно, он считал, что она предохраняется.

– Что ты говоришь? – У него внезапно охрип голос. «Да, – подумала Полли, – эта мысль на самом деле поразила его!» – Полли…

Она пошатнулась, когда он встревоженно дернул ее за руку, забыв о поврежденной лодыжке. Полли тяжело привалилась к нему.

– Полли!

Настойчивость, звучавшая в его голосе, в другое время заставила бы ее безжалостно улыбнуться. Но сейчас она заплакала. Ирония судьбы, что Маркус тревожится и заботится о ней, но о ней ли? Он беспокоится о Сюзи, о себе самом и их будущем ребенке, тревожится за их счастливое совместное будущее, чтобы оно ничем не омрачалось…

– Я не знаю, – вынуждена была признаться Полли. – Слишком рано, чтобы что-то предполагать, – тихо произнесла она.

– А что ты будешь делать, если…

«Что ты будешь делать, а не что мы будем делать», – тоскливо отметила Полли. А почему она ожидала чего-либо еще? Она вздохнула.

– Это мое личное дело. А сейчас мне надо возвращаться в отель, меня, наверное, обыскались. Извини, Маркус, что Брайони побеспокоила тебя. У тебя хватает своих дел, чтобы еще и нянчиться со мной. Наверное, Сюзи с матерью захотят подъехать в отель, чтобы обсудить прием. Ты поговоришь с ними?

– Не знаю, – хрипло ответил Маркус, – смотря по обстоятельствам… Понимаешь, мне нелегко, Полли.

– А ты думаешь, мне легко? – Полли не смогла удержаться от горького замечания. Она сделала шаг, но сильная боль пронзила ее лодыжку.

– Стой спокойно, – скомандовал ей Маркус, – что ты делаешь? Хочешь, чтобы повреждение стало еще больше? Обопрись на меня.

Полли хорошо понимала, что без его помощи не сможет дойти до дома: лодыжка сильно болела.

Минут пятнадцать они медленно шли к отелю, но, когда добрались до него, Маркус повел ее не к дверям, а к своей машине.

– Маркус, куда ты собрался меня везти? – устало спросила Полли.

– К хирургу, – спокойно ответил он. – Тут требуется врач.

– Вполне вероятно, но это может сделать кто-нибудь другой.

– Что, ты сама поведешь машину?

Не было смысла спорить с ним, нога болела так, что нужно было что-то с ней делать…

– Ты ведь не собираешься потерять сознание, Полли? – спросил Маркус, когда она закрыла глаза, стараясь совладать с болью.

– Нет, – сжав зубы, ответила Полли.

– Молодец, – услышала она неожиданно нежный голос Маркуса, – теперь уже недолго.

Они доехали быстро: Маркус был хорошим водителем, но прошло еще минут десять, пока он припарковал машину в медицинском центре.

Когда они дошли до двери, он велел ей:

– Подожди здесь, я схожу за врачом.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Мне нужно пролежать неделю? Я не могу, у меня много работы, – запротестовала Полли, когда после осмотра доктор забинтовал ей ногу и выписал болеутоляющее.

– Жаль, но вам придется лечиться, – настаивал доктор Джарвис.

– Не беспокойтесь, доктор, я позабочусь, чтобы она это сделала, – ответил ему Маркус и, не обращая внимания на протест Полли, добавил: – До тех пор, пока не снимут повязку, ты останешься со мной, Полли.

– Останусь с тобой? Ты что, не знаешь, сколько у нас дел?

– Полли, нет смысла спорить. Ты останешься со мной, пока не вылечишь свою ногу, и если ты будешь переутомляться, то…

– То что?

– Тогда ты будешь находиться со мной двадцать четыре часа в сутки, – мягко объяснил Маркус.

Двадцать четыре часа в сутки быть с Маркусом! Полли закрыла глаза, почувствовав, что не в силах сопротивляться.

«А как же Сюзи?» – хотела спросить она, но не смогла это произнести. Не смогла спросить у него, что подумает его будущая жена о том, что он поместил Полли в том доме, который скоро станет их общим гнездышком.

– Что такое? Тебе хуже? – забеспокоился Маркус.

Полли резко замотала головой.

– Мы остановимся у отеля на обратном пути и заберем твои вещи, – сказал он, когда они выезжали на дорогу.

– Я не смогу управлять отелем, находясь в твоем доме, Маркус. Мне нужно быть на месте, – запротестовала Полли, пытаясь любым способом заставить его изменить принятое решение.

Он слегка улыбнулся.

– Да? Странно, какое значение вдруг приобрел для тебя отель, когда совсем недавно ты объявила, что уходишь к Филу.

– Это совсем другое, – настаивала Полли. – Сейчас я отвечаю за него.

– Ммм… ты давно, кстати, не разговаривала с Бернстайном?

– С Филом? Но он сейчас на Карибах.

– Да, я знаю, Сюзи полетела туда к нему.

Сюзи полетела на Карибы с Филом! «А впрочем, чему тут удивляться, – сказала себе Полли. – Ведь пока она еще у него не работает». Гораздо больше ее удивлял Маркус, который раньше предъявлял ей необоснованные обвинения по поводу отношений с Филом, а теперь так спокойно отнесся к тому, что его невеста Сюзи, любимая Сюзи, которая носит его ребенка, находится с Филом в недосягаемо далеком романтическом месте.

– Секретарь Фила сказала, что он скоро должен вернуться, – сообщила Полли Маркусу.

– Да, – спокойно согласился тот. Когда они выехали на дорогу, ведущую к отелю, он попросил: – Подожди меня в машине, Полли. Чтобы тебе не перетруждать ногу, я схожу и все улажу с персоналом.

Полли сразу стала возражать:

– Я не инвалид, Маркус, и способна сама разобраться с персоналом.

К ее удивлению, Маркус согласился, только настоял, чтобы она опиралась на него. Так он довел ее до фойе.

Полли отметила, что нога сильно болит и ей очень неудобно ходить. Если она останется в отеле, то пользы от нее будет немного, придется согласиться с, доктором.

– Тебе не обязательно сопровождать меня, – бросила Полли через плечо, направляясь к лифту.

Она стала собирать вещи, повторяя себе, что отправляется к Маркусу всего на одну ночь. Завтра утром она вернется назад, без труда найдя способ убедить Маркуса, что чувствует себя нормально.

Когда Полли вернулась в фойе, Маркус разговаривал с секретарем Пэт Чорлтон.

– Маркус как раз рассказывает мне о твоей ноге, – посочувствовала та Полли. Шести десятилетняя Пэт, по-матерински относившаяся ко всем, была незаменима на своей должности, и Полли уговорила ее не оставлять работу, когда та достигла официального пенсионного возраста. – Бедняжка, надо же такому случиться именно сейчас, когда у нас начинается подготовка к свадебным торжествам!

Значит, о свадьбе Маркуса знают все! Это и неудивительно.

– Не беспокойся. Я уже завтра утром вернусь.

– Ты сможешь вернуться завтра утром, если будешь себя хорошо чувствовать, – мягко поправил ее Маркус.

– Маркус… – яростно начала Полли, но он уже поднимал ее сумку.

– И ты сама тащила ее?.. – возмущенно сказал он.

Но Полли быстро отреагировала:

– Это книги. Мне нужно вечером немного поработать над месячным отчетом… Маркус, что ты делаешь? – запротестовала она, когда он опустил сумку на пол, раскрыл ее и вынул оттуда тяжелые бухгалтерские книги.

– Доктор говорил, что тебе надо отдохнуть… ты помнишь?

– Доктор сказал, что отдохнуть нужно моей лодыжке, а не мозгам. Это ведь ты, Маркус, пригласил проверяющих, и если я вовремя не сделаю отчет…

– … они будут иметь дело со мной, – с готовностью подхватил он, а слышавшая их перепалку Пэт засмеялась и покачала головой.

– Вы ссоритесь, как прожившие много лет супруги.

Ее замечание задело Полли. Она побледнела и не могла произнести, ни слова. Пэт, всегда такая тактичная и понимающая, должна была знать, что ее замечание совершенно не к месту в ситуации, когда Маркус уже публично известил всех о своей женитьбе на Сюзи.

– Свадьба создает столько проблем, – язвительно пробормотал Маркус ей в ухо, застегивая ее сумку, но у Полли сразу пропало всякое желание сопротивляться.

Как только ей станет полегче, она избавится от опеки Маркуса.

К дому Маркуса они подъезжали в полном молчании. Пару раз Полли украдкой бросала на него взгляды, мучаясь вопросом, о чем он думает в данную минуту. Скорее всего, о Сюзи…

– Подожди здесь, – скомандовал Маркус, открыв дверь. – Я отнесу твою сумку и вернусь за тобой.

– Маркус, я вполне способна идти по ступенькам сама, – запротестовала Полли.

С тех пор, как она была здесь последний раз, дом покрасили. В холле висели кремовые занавеси и светильники ручной работы, их Маркус заказывал у местного дизайнера. Гостиная, которую Полли видела сквозь приоткрытую дверь, была уже декорирована и обставлена антиквариатом и современной мебелью. В таком чудесном доме детям будет хорошо играть, сюда с удовольствием будут приходить друзья. Здесь собирается за ужином вся семья, коротая приятный вечерок…

У Полли заныло сердце от одиночества и пустоты собственной жизни. Она сделала неуверенный шаг вверх по ступеням. Маркус бросился ей помогать.

– Я справлюсь сама.

Какие символические слова! Теперь ей всегда придется справляться самой. Брайони и Маркус уходят из ее жизни.

– Это твоя комната, – показал ей Маркус, держась от нее на расстоянии. Он открыл дверь спальни и встал у стены, пропуская ее.

Когда она вошла в спальню, то в изумлении повернулась к нему:

– Но это же твоя комната!

Даже если бы она внезапно не поняла, что это спальня хозяина, то некоторые детали мужского туалета сказали бы ей об этом. На высоком комоде, принадлежавшем еще его деду, лежали его щетки. Халат, брошенный поперек огромной кровати, и еще многое в комнате говорило о его присутствии.

– Я не могу здесь спать, – запротестовала Полли.

– Не беспокойся, – заверил ее Маркус. – Я не собираюсь делить эту комнату с тобой. Так случилось, что остальные еще не готовы для жилья. Маляры только вчера закончили работу, и ковры нельзя будет положить до конца недели.

– А где же будешь спать ты? – смущенно поинтересовалась Полли.

– Внизу. Там очень удобный диван в гостиной.

– Маркус, с твоим ростом? – запротестовала Полли. – Кому и спать на диване, так это мне. Я могла бы прекрасно остаться в отеле. Если бы я знала, что доставлю тебе столько хлопот и придется выселять тебя из спальни…

– Полли, ты предлагаешь мне разделить с тобой кровать? – уколол ее Маркус.

Полли сразу затихла, глаза у нее сделались печальными.

– В этом нет необходимости. Я не останусь здесь.

– Иного выхода у тебя нет. Ты не можешь вести машину, а я не собираюсь тебя отвозить.

– Но я хочу, чтобы ты спал на своей постели, – упорно настаивала Полли.

Как она будет спать в ней, зная, что скоро Маркус будет делить ее с Сюзи? Почему же он этого не понимает? Почему так поступает? Чем она заслужила такую жестокость?

– Ты испытываешь мое терпение, Полли, – сухо сказал Маркус, поглядев на часы, и добавил: – Я иду вниз, чтобы приготовить нам что-нибудь поесть. Если к моему приходу ты не разденешься и не будешь лежать в кровати, я…

– Что ты? – устало, поинтересовалась она.

– Я раздену тебя сам и уложу, – пообещал он ей и, увидев, что она побледнела, сообщил: – Думаю, что так будет правильно. Не так ли? Когда я в прошлый раз снимал с тебя одежду, по-моему, ты сама хотела этого.

– Перестань! – протестующе закричала Полли, закрывая уши руками и отворачивая от него загоревшееся лицо.

– У тебя пятнадцать минут, Полли, – напомнил ей Маркус, выходя за дверь.

Пятнадцать минут. Не слишком много времени. Полли минуту подумала, достала ночную рубашку, зашла в ванную комнату, а затем скользнула в постель. Только она успела спрятаться под одеялом, как вошел Маркус с подносом.

– Ну-ка, взгляни, – сказал он, ставя поднос рядом с ней.

Полли почувствовала, что не может устоять: яичница-болтунья, копченая семга, хрустящие тосты с сыром…

– Спасибо, – растроганно пробормотала она. Помнит ли Маркус, что это ее любимые блюда, или просто приготовил то, что оказалось под рукой? Зачем спрашивать его об этом…

– Не забудь принять таблетки, – напомнил он, поворачиваясь к двери.

Он вышел, не желая ее смущать во время еды. Конечно, она была довольна… да, довольна. Менее всего ей хотелось, чтобы Маркус был здесь рядом с ней, превозносил Сюзи и делился своими планами. Полли поднесла ко рту кусок семги и вдруг поняла, что ей расхотелось есть.

Она приняла две таблетки, чтобы не болела лодыжка, и откинулась на подушку. Кровать была новая и пока не имела запаха, запаха Маркуса, что лишало Полли тайного наслаждения. Эта привилегия оставлена для Сюзи, а не для нее. Слезы катились по ее щекам, и она не стала вытирать их.

Свет все еще горел, когда Маркус вошел в спальню, чтобы забрать поднос, но Полли уже спала, закрыв глаза рукой от света. Маркус наклонился, взял с пола поднос и увидел, что еда не тронута, – ее любимая еда, которую он приготовил специально для нее.

Новости явно расстроили Полли, но он пытался предостеречь ее. Теперь поздно что-либо делать, даже если бы он, Маркус, что-то придумал: будущее ребенка стоит на первом месте.

Он аккуратно поднял поднос и направился к двери, мягко прикрыв ее за собой.

Полли закрыла глаза и прижала пальцы к вискам. Лодыжка по-прежнему болела. Нужно поменьше шевелить ногой, и тогда боль уйдет. К тому же команда консультантов по управлению замучила ее вопросами. Фил вернулся с Карибов на два дня раньше, но был слишком занят, чтобы позвонить ей. Неудивительно, что у нее раскалывается голова. Но головная боль несравнима с болью ее сердца. Эту боль не снимешь таблетками. Только если…

– Полли? Здесь Сюзи. – В офис поспешно вошла Пэт, чтобы сообщить ей о приходе гостьи. – Она хочет поговорить с тобой.

Сюзи… конечно, Полли ждала этого, ждала и боялась.

– Маркус с ней? – спросила она у Пэт как можно бесстрастней.

– Да.

– Сейчас я подойду, – ответила Полли. Подождала, пока секретарша выйдет, глубоко вздохнула и попыталась изобразить на лице доброжелательную улыбку. – Сюзи… Маркус… – приветствовала она обоих с фальшивым радушием.

– Маркус, я не знаю, зачем мне нужно встречаться с ней, – с неудовольствием обратилась Сюзи к Маркусу. – Все вопросы решает свадебный консультант…

Слушая ее, Полли чувствовала, что начинает злиться и напускное радушие улетучивается. Какое право имел Маркус разрешить Сюзи, не переговорив предварительно с ней, что-либо устраивать в ее личном саду?

– Мы привезем с собой своего повара, Фил доставит его с Карибов. Все в шатре должно быть соответствующего цвета, в тон моему платью. Гости будут в черном или белом и… Ты уже сказал ей? – резко спросила она у Маркуса, взглянув впервые на Полли. – И, не дождавшись его ответа, она сообщила: – Мы снимаем весь отель целиком для нашей свадьбы, поэтому вам нет необходимости находиться здесь. Фил предлагает вам номер в отеле на Карибах. – Она повернулась к Маркусу и, по-хозяйски положив руку ему на плечо, закончила: – Я предложила Филу снять остров у Ричарда Брэнсона, но он против, из-за… моего положения… – Она убрала руку, чтобы показать на свой живот. – Он просто сам не свой от мысли, что у него будет сын. Вы видели серьги, которые он подарил мне? – Когда она шевелила головой, в ее ушах сверкали крупные бриллианты, посылая мягкие блики по комнате, но не это вызвало у Полли головокружение.

– Вы… вы выходите замуж за Фила? – перебила она похвальбу Сюзи. – Так вы и Фил…

– Да. Я же предупреждала вас, что он мой, не так ли? – улыбнулась она Полли. – У нас с Филом длительные отношения, хотя какое-то время мы были в размолвке. Нам обоим очень жаль, но надеюсь, вы понимаете, что Фил хочет, чтобы именно я занималась его отелем в Лондоне, где он собирается обосноваться в ближайшие годы. Это имеет смысл, Фил хочет отдать маленького Филиппа в одну из привилегированных школ. Я думаю, что мальчику необходимо хорошее образование, не так ли? – обратилась она к Маркусу.

– По-моему, для каждого ребенка самое главное знать, что его очень любят, – спокойно ответил Маркус, а Полли не произнесла ничего, пытаясь осмыслить то, что сейчас услышала.

Сюзи выходит замуж за Фила, а не за Маркуса; Сюзи носит ребенка Фила, а не Маркуса… Зачем тогда Сюзи набросилась на нее в Лондоне?

Отель Фила! Внезапно Полли все поняла: Сюзи, несомненно, решила, что она провела ночь с Филом, а не с Маркусом!

Сюзи закончила перечислять свои требования и обернулась к Полли:

– О, чуть не забыла. Фил просил передать вам, что если будет что-нибудь подходящее для вас, то он с вами свяжется, но я думаю, что вам лучше остаться здесь… Мне пора, а то я опоздаю. Мы летим в Париж на ужин.

Фил решил пройтись со мной по магазинам.

Когда она ушла, в фойе сразу стало тихо и спокойно. Маркус, который вышел проводить ее до автомобиля, вернулся, когда Полли как раз произносила вслух:

– Сюзи выходит замуж за Фила. – Она громко повторила: – Сюзи выходит замуж за Фила.

– Да, – спокойно подтвердил Маркус. – Полли, ты, конечно, будешь недовольна, но я скажу… если хочешь знать мое мнение: он не подходит тебе.

– Я слишком стара для него? – сухо спросила она.

– Нет, – неистово отреагировал он, – нет… дело не в возрасте… совсем не в возрасте.

– Да? А ты старался уверить меня в обратном…

– Он недостоин тебя, Полли. Совсем. Я знаю, что ты испытываешь к нему, как больно тебе сейчас, как тяжело тебе… Господи! Если бы я был на его месте…

Внезапно Полли подумала, что Маркус любит Сюзи и как ему сейчас плохо.

Она импульсивно подошла, нежно взяла его за руку и ласково сказала:

– Я тоже могу сказать тебе, Маркус…

Она… Сюзи совсем недостойна тебя.

– Что?!

– Я знаю, что, когда ты был со мной в постели, ты думал о ней, – быстро продолжала Полли, собираясь высказать ему все, пока смелость не оставила ее. – Я… я должна была остановить тебя, но…

– Но было легче представить на моем месте Бернстайна, – резко отозвался Маркус.

Полли покачала головой.

– Нет. То, что я говорила тебе по поводу Фила, – это правда, Маркус, он никогда не был для меня кем-то, а только перспективным работодателем.

– Но Сюзи говорила…

– Меня не интересует, что говорила Сюзи, – перебила его Полли. – Я никогда не испытывала к Филу ничего, кроме дружеских чувств, и никогда не хотела с ним интимных отношений…

Маркус взглянул на нее.

– Тогда почему?..

– Я думаю, нам нужно забыть все, – торопливо предложила Полли.

– Забыть? Забыть наиболее важные, самые лучшие часы моей жизни? Ты понимаешь, что ты говоришь? Я годами ждал, чтобы ты взглянула на меня… захотела меня… дотронулась до меня так, как ты это делаешь… и если ты думаешь, что я забуду хоть одну секунду того наслаждения, какое ты мне подарила… Я знаю, ты не любишь меня, Полли; я всегда знал это. Господи, сколько раз за эти годы я пытался разбудить в тебе ответные чувства, пробиться сквозь стену твоего равнодушия. Любовь к тебе давно сделалась основой моей жизни.

Любовь – к ней?

– Ты любишь меня?.. – У Полли перехватило дыхание.

Маркус в недоумении посмотрел на нее.

– Полли, ты что, так ничего и не понимаешь? Я люблю тебя. Я полюбил тебя с первого мгновения, когда увидел. Я находился рядом с тобой, когда ты рожала Брайони, это было для меня незабываемое переживание! Мне всегда хотелось, чтобы Брайони была моим ребенком. Я хотел иметь ребенка от тебя.

– Хотел? – недоверчиво спросила его Полли, затаив дыхание. – Ты действительно этого хотел?

– Да, – искренне сказал Маркус, пытаясь понять, что последует за ее словами, а когда понял, бросился к ней, заключил в объятия, сжал так, что она прошептала:

– Маркус, мы не должны… Только не здесь, нас могут увидеть.

– Мне наплевать на всех, кто нас увидит, – бросил Маркус, целуя Полли. Когда он почувствовал, что ее губы отвечают, он хрипло согласился: – Да, пожалуй, некоторое уединение не помешает.

– Прекрасная идея, – согласилась Полли и, поколебавшись, пошла к лестнице.

– У меня есть идея получше. – Он взял ее за руку и потянул к двери.

– Куда ты меня ведешь?

– Домой, – ответил Маркус и нежно добавил: – Я вас обоих веду домой.

– О! – Полли порозовела.

Он открыл машину.

– Или я не так понял твое замечание?

– Нет, так, – подтвердила Полли. – Конечно, я пока еще не совсем уверена, но…

Всю последнюю неделю она плохо себя чувствовала по утрам и была настолько уверена в своем состоянии, что позвонила врачу выяснить, не окажут ли вредного влияния на зарождающуюся в ней новую жизнь таблетки, которые он ей прописал.

День за днем Полли собиралась сделать соответствующий тест. Все симптомы были налицо. Но мысль о том, что другая женщина тоже вынашивает ребенка Маркуса, – женщина, которую, как Полли думала, он любит, – удерживала ее от последнего шага. Ночью, страдая от бессонницы, она думала, что у нее за судьба, если ее дети остаются без отцов?

– Господи, как отреагирует Брайони? – говорила Полли Маркусу через несколько часов, лежа в его объятиях.

Он вначале сомневался, можно ли ей сейчас заниматься сексом, но Полли убедила его, что нет никакой опасности, и, не стесняясь, добавила:

– Я так хочу тебя, Маркус. Все это так ново для меня… я никогда прежде не знала… Мы с Ричардом… я была тогда девочкой, а он мальчиком… Нас связывали хорошие отношения, но была ли это любовь… Это была просто тень того, что я испытываю к тебе. Не могу поверить, что мы с тобой так глупо себя вели и потеряли столько лет. Я была уверена, что ты меня не любишь, ты так скептически ко мне относился.

– Так скептически, что не мог выпустить тебя из виду, не обращая внимания на собственную жизнь!

– Я думала, что ты делаешь это из-за Брайони.

– Я люблю Брайони, – сказал ей Маркус. – И всегда буду любить. Хорошо бы у нас был мальчик, Полли, но не потому, что я разделяю желание Бернстайна основать династию, а потому, что Брайони всегда вызывала у меня особые чувства. Я не смогу полюбить другого ребенка больше, чем я люблю Брайони. Другая дочь, вторая дочь, – подчеркнул он с легкой улыбкой, – будет чувствовать, что она вторая, тогда как сын…

– О, Маркус, не могу поверить своему счастью… Неужели все это случилось благодаря Сюзи и Филу? Как тебе пришло в голову, что мне может нравиться Фил?

– А как тебе могло прийти в голову, что мне нравится Сюзи? – улыбнулся в ответ Маркус.

– Но ты предполагал, что я чувствую, когда?..

– Когда мы занимались любовью? – продолжил за нее Маркус. – Я знаю, что ты реагировала только на меня. Господи, я знал это, но не собирался этим пользоваться… Как мне хотелось выкрасть тебя, спрятать где-нибудь и не выпускать из постели, пока ты не сдашься и не скажешь, что любишь меня.

– Ты действительно хотел это сделать? – У Полли округлились глаза от удивления.

– Ну, не совсем так, – согласился он. – Но я всегда представлял себе, как мы живем с тобой вместе. Хотя, честно говоря, я не видел способа осуществить это.

– Брайони будет поражена. Она хотела, чтобы ты женился на Сюзи, – сообщила ему Полли.

– Ммм… она ошиблась, не так ли? Брайони предупредила меня, что ты в опасности, что собираешься сделать глупость, сойдясь с Бернстайном, и попросила меня следить за развитием событий, потому что боялась за тебя…

– Она? – возмутилась Полли. – Вот откуда у тебя возникла идея, что у меня кризис среднего возраста. Ну-ка, подожди, пока я позвоню ей…

* * *

– Брайони, дорогая, как замечательно! Мы… я не ожидала, что ты приедешь домой на эти выходные, – сказала Полли, встречая дочь.

Не то чтобы она была не рада ей, но они с Маркусом хотели заняться покупками для ребенка, который должен появиться на свет, а потом поужинать, чтобы отпраздновать свое будущее. Они уже решили устроить тихое семейное торжество, а не пышную свадьбу, и Полли подозревала, что сегодня вечером Маркус собирался преподнести ей обручальное кольцо, нечто старомодное и не слишком обязательное в их положении, но это казалось Полли очень трогательным.

Они сейчас точно знали, что Полли беременна. Маркус витал на небесах от счастья и так заботился о ее здоровье, что Полли была поражена.

Она… они… все собирались сказать об этом Брайони, но нужно было время, чтобы найти верные слова, верный способ.

– Как дела со свадьбой? – спросила ее Брайони после объятий.

– Свадьбой?.. Мы… – чувствуя свою вину, Полли закусила губу. Брайони имела в виду свадьбу Сюзи и Фила. – Все хорошо. Маркус решил, что мы не можем удовлетворить все требования Сюзи, и, я думаю, они решили устроить свадьбу на Карибах.

– А работа, твоя работа у Фила?

– О, она… хм… я решила остаться здесь. – Полли глубоко вздохнула. – Брайони, дорогая, я хочу тебе кое-что сказать.

Они сидели в ресторане и обсуждали реакцию Брайони.

– Маркус, я не могу этому поверить, – изумленно говорила Полли, позже пересказывая ему то, что произошло. – Я ожидала, что Брайони будет разочарована, потому что она строила планы поженить вас с Сюзи, а они нарушились. Но, когда я сказала ей о нас, она просто засияла, рот у нее расплылся до ушей. Оказывается, она всегда хотела, чтобы мы с тобой были вместе, но уже потеряла надежду на это и поэтому решила нас обоих заставить ревновать… Вот уж не думала, что дочка способна на такие изощренные планы. Она сказала, ей всегда было ясно, что мы любим друг друга. Да, я думала, она будет немного шокирована, узнав о… о ребенке, но она запрыгала от радости. – Полли так восторженно посмотрела на него, что Маркус готов был тут же заключить ее в объятия, но, вместо этого, надел ей на палец обручальное кольцо.

Эпилог

– Ты слышала новости? Сюзи родила девочку. – Брайони ворвалась в детскую, сделав паузу, чтобы поцеловать мать, и, повернувшись к колыбели, вытащила оттуда своего маленького брата.

– Она так была уверена, что будет мальчик. Фил, наверно, не очень рад, потому что все тесты предсказывали, что у них родится мальчик, – сказала Полли.

– Не все, что мы хотим, всегда сбывается, мой дорогой братишка, – ворковала над малышом Брайони. – Мам, мне кажется, что он подрос со вчерашнего дня. Он стал тяжелее.

Полли нежно улыбнулась. Ребенок родился раньше, и всех заботило, как быстро он будет набирать вес и расти. Но их страхи скоро развеялись: Алистер оказался здоровым ребенком с хорошим аппетитом.

Брайони с такой же радостью возилась с Алистером, с какой прежде Маркус возился с ней. Как и при рождении Брайони, Маркус сидел с Полли, когда она рожала сына. Он был так счастлив, что Брайони даже приревновала, но потом смилостивилась.

– Я всегда останусь его любимицей, – сказала Брайони, когда родился брат. – Отцы всегда больше привязаны к дочерям, а матери – к сыновьям…

Через полчаса Брайони ушла. В детскую вошел Маркус, когда Полли укладывала сына в кроватку. Она поцеловала его и с нежностью произнесла:

– Спасибо.

– За что? – изумленно спросил он, целуя ее в ответ.

– За то, что ты – это ты, – честно сказала Полли, – и за то, что ты дал мне… все.

– Ммм… Хорошо, но если ты действительно хочешь поблагодарить меня… – Маркус обнял ее и повел в спальню.