Для незамужней Ребекки главное в жизни — любимая работа, а для вдовца Митча — его дети. Если им пожениться, то как это совместить?..

Патрисия Тэйер

Счастья много не бывает

Пролог

Она утратила ощущение времени.

Ребекка Валентайн стояла возле большого окна, выходящего на Центральный парк. Она долго и упорно трудилась для того, чтобы заполучить этот просторный офис и партнерство в рекламном агентстве Пирса. К этой цели она стремилась еще с того времени, как окончила колледж. Ей потребовалось десять лет, но она добилась своего. Зато упустила нечто более важное.

Она еще раз перечитала медицинское заключение, выданное ей совсем недавно. «Образование спаек в тканях, возникшее в результате эндометриоза. Очень высока вероятность бесплодия».

Попросту говоря, у нее не могло быть детей.

И не потому, что ее врач, акушер-гинеколог Шилдс, не предупреждал ее о том, чтобы она пораньше завела ребенка. И не потому, что Ребекка сознательно откладывала это. А просто потому, что она не встретила еще мужчину, который стал бы подходящим отцом, и, конечно, сыграла свою роль ее карьера. Но ведь в тридцать три еще совсем не поздно родить ребенка.

Глубоко внутри Ребекка хотела этого. Она не была уверена в том, что стала бы идеальной матерью, но теперь у нее не осталось шансов проверить это. Она никогда не ощутит у себя внутри биения жизни, не приложит малыша к груди и не отдаст ему всю свою любовь.

Ребекка вытерла слезы, навернувшиеся на глаза. Доктор Шилдс сообщил ей также о том, что у нее признаки крайнего утомления и ей необходимо отвлечься от работы и отдохнуть. Но как сделать это, если у нее сейчас по крайней мере десять срочных заказов? Они все очень важны для нее, особенно сейчас, когда в ее жизни остается только карьера.

Раздался громкий стук, и в дверь офиса просунулась голова Брента Пирса. Симпатичный сын хозяина агентства всегда смотрел на нее с улыбкой.

— Привет, Бек! У меня к тебе есть предложение.

— Если речь не о расслаблении на пляже — примерно двухнедельном, то меня оно не интересует. Я собираюсь в отпуск.

— Ты — собираешься в отпуск? — Он покачал головой. — Через два дня ты начнешь умирать от скуки.

— Я работала последние полгода без передышки, Брент. Мой доктор сказал, что мне необходимо отдохнуть. — Больше она не хотела с ним на эту тему разговаривать.

Он вошел в комнату и присел на краешек стола.

— Значит, тебе надо есть много красного мяса. Кстати, вот новый заказ на рекламу мяса молодых бычков, пасущихся на свободном выгуле. — Внезапно глаза его загорелись. — Возможно, это способ получить то, что нужно каждому из нас. Можно выполнить заказ и в то же время отдохнуть. — Улыбка его стала еще шире. — Что ты думаешь по поводу того, чтобы поменять пляж на ранчо в Вайоминге?

Глава первая

Ребекка взглянула из окна «сессны» на широкую горную гряду, протянувшуюся вдоль горизонта. Яркое майское солнце отражалось от свежей зелени, ковром покрывавшей землю.

Самолет неожиданно стал снижаться, и перед ней развернулась более широкая картина. Показалось ранчо Такера. Обрамленная белой изгородью дорога вела к кирпичному дому, обсаженному кустами с гладко выстриженным газоном. Ее внимание привлекли хозяйственные строения — покрашенные в ярко-красный цвет помещения для скота. Во дворе резвились прекрасные бело-черные лошади — пятнистые, как леопарды.

Значит, это Вайоминг, поместье Митчелла Такера.

Ребекка почувствовала знакомую дрожь в предчувствии удачного заказа. Она обладала талантом и чутьем в определении выгодного клиента и не собиралась уступать никому этого миллионера — хозяина ранчо, желавшего продвинуть свой новый бизнес: производство мяса из бычков, выращенных на свободном выгуле.

Пилот дотронулся до ее плеча и кивком указал ей на выход.

«Я готова», — сказала она себе и сделала глубокий вдох. Возможно, это и будет отпуск, но она собиралась работать. Это единственное, что она умела делать. И, кроме того, чем еще можно заниматься здесь, в Вайоминге?

Ожидая посадки самолета, Митч Такер прислонился к своему черному «рейнджроверу». Дети его стояли неподалеку, у посадочной полосы. Он до сих пор сомневался, правильно ли сделал, что согласился заключить контракт с нью-йоркским рекламным агентством. Он вычеркнул нью-йоркскую часть своей жизни два года назад, когда продал все свои международные холдинги. Теперь он сосредоточился на бизнесе, который развернул на базе своего дома в Вайоминге. И все внутри него сопротивлялось тому, чтобы снова связать себя с прежним бешеным ритмом жизни.

Он взглянул на свою одиннадцатилетнюю дочь. Грета Кэролайн не только внешне была похожа на мать, блондинку с белой кожей и сапфирово-голубыми глазами; она проявляла такое же упорство, когда хотела чего-нибудь добиться. И именно его дочь поддержала идею выращивать бычков на свободном выгуле.

Много часов она сидела в Интернете, выбирая маркетинговые агентства для разработки этого проекта. А после того, как Митч сам провел маркетинговые исследования, он понял, что для прибыльного производства им нужна рекламная кампания. И не столько потому, что ему требовались деньги. Больше всего он нуждался в работе, в которую удалось бы вовлечь детей. А это было первое, к чему Грета проявила интерес после смерти матери. Он не мог ее не поощрить.

Если бы не дети, он вряд ли пережил бы смерть Керри. Когда умерла их мать, Грете было девять лет, а Колби — всего лишь три года. Кто-то должен был позаботиться о них. Этот кто-то — то есть сам Митч — заставлял себя подниматься с постели каждый день, переставлять ноги и двигаться вперед.

Два года спустя он прекратил разъезжать по разным городам и сосредоточился на фермерской деятельности. Но всегда на первом месте были интересы детей. И вот он стоял здесь, ожидая прибытия менеджера из Нью-Йорка. Слов нет, ему нужна помощь. Этот проект — начало новой жизни. В ней, надо надеяться, дети его когда-нибудь снова обретут полноценную семью.

— Пожалуйста, папа, обещай, что будешь хорошим.

Он взглянул на обеспокоенное лицо дочери.

— Это бизнес, в нем нельзя всегда быть хорошим. Я буду вежливым.

— Но ты можешь быть… пугающим.

— В бизнесе это тоже неплохо, Грета.

Она драматично вздохнула.

— Ты сказал, что воспользуешься этой возможностью. Нам нужна хорошая реклама, хороший рынок для продвижения нашей говядины. Пожалуйста, прислушайся к советам мисс Валентайн.

Он выдавил из себя улыбку.

— Я сказал, что выслушаю ее, и ты знаешь, что я не отказываюсь от своих обещаний. — Какого черта она едет сюда из Нью-Йорка? И что она может знать о фермерском хозяйстве в Вайоминге? — Я разговаривал с Брентом Пирсом, и он уверил меня, что мисс Валентайн — именно тот человек, который поможет в этой работе.

Грета с энтузиазмом кивнула головой.

— Ребекка Валентайн — одна из лучших топ-менеджеров агентства и их младший партнер. Она работает в агентстве Пирса с тех пор, как окончила колледж десять лет назад…

— Ба! Откуда такая информация?

Она снисходительно взглянула на него, улыбнувшись так, что сердце его растаяло.

— Я провела изыскания — как ты учил меня.

Но прежде чем он успел сказать что-нибудь в ответ, Колби принялся прыгать на месте, указывая на дальний конец посадочной полосы.

— Смотри, папа, смотри!

Когда моторы самолета заглохли, Митч взял сына за руку и они все трое поспешили к нему. Пусть будет так, как он обещал, но все же глупо было приглашать эту девицу, стремящуюся сделать карьеру, в свой дом. Мисс Валентайн наверняка не та женщина, которую он хотел бы представить своим детям, и, уж конечно, не та, которой понравилось бы жить на скотоводческой ферме.

Митч остановился рядом с «сессной», ожидая, когда его пилот и его менеджер, Уолл Хейган, обойдут самолет и откроют пассажирскую дверь. Первое, что бросилось ему в глаза при виде агента из Нью-Йорка, была пара черных туфель на высоких каблуках, надетых на стройные длинные ноги. Неожиданно у Митча пересохло горло, и он с трудом сглотнул, когда показались голые коленки и часть обнаженного бедра.

Опираясь на руки Уолла, пассажирка в конце концов спрыгнула с самолета. Выйдя из-под крыла, она оказалась на солнце, и Митч едва перевел дыхание. Ребекка Валентайн была высокой женщиной с золотисто-каштановыми волосами, убранными в пучок, — лишь несколько выбившихся вьющихся прядей обрамляли красивое лицо.

Улыбка тронула ее полные губы, но он неотрывно смотрел в глаза — светло-голубые, почти серые. Он не понимал, что не отрывает от нее взгляда, пока дочь не толкнула его.

— Мисс Валентайн, я — Митч Такер, — сказал он наконец и протянул руку. — Добро пожаловать в Вайоминг.

Рукопожатие ее было крепким.

— Пожалуйста, зовите меня Ребекка.

— А меня — Митчем. — Он быстро повернулся. — А это моя дочь Грета.

Она взяла руку девочки.

— Вот мы наконец и увиделись.

— Я тоже рада встрече, мисс Валентайн.

— Но раз уж мы все будем работать вместе, зови меня Ребекка.

Грета повернулась к отцу и получила в виде кивка его согласие.

Митч поставил перед собой сына. Пятилетний пацан уже вымазался в грязи, волосы его были всклокочены.

— А это Колби.

Гостья пригнулась и заглянула ему в глаза.

— Привет, Колби!

Колби улыбнулся, показав отсутствие нижнего зуба.

— Привет, Ребекка! Мне пять лет! — он поднял вверх пять пальцев.

— Вот это да! — сказала она. — Бьюсь об заклад, ты скоро пойдешь в школу.

Он кивнул головой.

— В этом году я пойду в детский сад.

Митч направился к джипу.

— Ну, поехали домой.

Уолл помог Митчу погрузить багаж, дети забрались в салон. Митч подошел к пассажирской дверце и увидел, что Ребекка пытается забраться на высокое сиденье. Узкая юбка опасно приподнялась, угрожая ее скромности и здравому рассудку Митча.

— Внедорожники и короткие юбки плохо сочетаются, — сказала она. — Я совсем не подумала, что этот наряд не очень подойдет. Надо было надеть старые брюки.

— Джинсы лучше бы подошли, — сказал он. — Позвольте мне помочь вам.

— Конечно. У нее перехватило дыхание, когда он сгреб ее в охапку и водрузил на сиденье. Он успел уловить ее легкий запах и ощутить изящный изгиб талии.

— Я же сказала, если бы были брюки… то было бы легче… нам всем.

Митч усмехнулся и промолчал. Черт возьми, он вдовец уже два года. И что угодно может его завести.

В натуре дом показался Ребекке еще более впечатляющим. Митч въехал во двор, но не остановился, а проехал дальше, к черному ходу.

— Мы здесь живем очень просто, и задней дверью пользоваться удобней, — сказал он ей.

— Я знаю, — ответила Ребекка. — Я много времени жила у своей бабушки, она всегда пользовалась черным ходом.

По некоторым причинам ей не хотелось попусту болтать. Она знала, что Митч Такер не особенно хотел обращаться в нью-йоркскую компанию, но любому хорошему бизнесмену требуется продвижение его продукта. И ей необходимо было убедить его, что она — именно тот человек, который сделает это лучше всех.

Когда автомобиль остановился, она открыла дверцу и вышла без всякой помощи. Митч подхватил ее сумки и поднялся по ступенькам маленького заднего крыльца. Дом окружали яркие цветы, создавая уютную и дружелюбную обстановку.

Митч открыл стеклянную дверь и провел девушку внутрь. Она вошла в грязную прихожую с умывальником и сушилкой, у одной ее стены стояло несколько пар ботинок, потом прошла через другую дверь и оказалась в ярко-желтой кухне, уставленной кленовыми буфетами с покрытыми белым кафелем столешницами. Под большими окнами, из которых открывался вид на ранчо, стоял стол.

— Здесь очень мило, — сказала она.

Митч тем временем прошел дальше, неся ее сумки в холл.

Она было последовала за ним, но Грета остановила ее.

— Желтый был любимым цветом моей мамы, — сказала девочка!

Колби выдвинул стул и взобрался на него.

— Она умерла, когда я был совсем маленьким, — сообщил он, и в глазах его блеснули слезы.

— Мне очень жаль. — Хотя Ребекка и знала историю этой семьи, она не была готова к такому разговору. Ни один ребенок не должен оставаться без матери.

— Она нас очень любила, — добавил мальчик.

— Конечно, я уверена в этом, — сказала Ребекка, едва сдерживая желание обнять ребенка.

— А у вас есть маленькие мальчики? — спросил Колби.

Ее сердце сжалось от знакомой боли.

— Нет.

— А маленькие девочки?

Ребекка с трудом сглотнула. Не в силах говорить, она лишь покачала головой. Но тут вмешалась Грета:

— Ребекка деловая женщина, Колби, она разъезжает по всей стране по своим делам.

Колби уперся ручонками в бока.

— Я знаю это, но она могла бы тоже иметь детей.

Вернулся Митч.

— Эй, вы могли бы не спорить хотя бы до тех пор, пока Ребекка не расположится на месте? Ведь вы не хотите ее напугать.

Глаза детей расширились.

— Простите, Ребекка, — сказала Грета. Митч указал в сторону холла.

— Не желаете ли пройти в вашу комнату, чтобы отдохнуть?

Ребекка устала, и желудок у нее был не в порядке после долгой поездки в Денвер и перелета на ранчо.

— Вы не против, если я немного отдохну, а затем мы обсудим некоторые идеи?

— Сегодня отдыхайте. Завтра наступит скоро, — ответил Митч.

И прежде чем Ребекка успела возразить, он повел ее в холл и дальше. Вскоре она оказалась в большой спальной комнате с бледно-голубыми стенами и пушистым ковром на полу. На кровати из красного дерева лежало шелковое покрывало.

— О, какая прекрасная комната, — восхитилась Ребекка. — Я думаю, она больше, чем вся моя квартира в Нью-Йорке.

Митч улыбнулся, и в ней что-то дрогнуло.

— Весь этот дом замечательный, — сказал он и махнул рукой в сторону ванной. — Там куча полотенец в шкафу. Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать. Наша экономка Мэгги уехала на несколько месяцев по семейным делам. Поэтому мы с детьми все лето будем управляться по дому сами.

— Вы мужественный человек, — сказала Ребекка, не задумываясь.

Его пронизывающие карие глаза встретили ее взгляд. Он стоял перед ней, сложив руки на широкой груди. Атлетически сложенный мужчина с пышными вьющимися темно-каштановыми волосами. Она не могла сдержать своего восхищения. Ее взгляд скользнул по его голубой ковбойской рубашке, заправленной за ремень, по джинсам, плотно облегающим узкую талию, и опустился на сапоги из змеиной кожи. Он мог быть рекламой настоящего ковбоя.

— Вы хотите сказать, что мне нелегко будет управиться со ста сорока отделениями скотоводческой фермы, с табуном породистых лошадей и с двумя детьми?

Ребекка подняла бровь.

— Если бы ваши дети были всего лишь заурядными детьми, но эти двое… — она кивнула в сторону кухни, — требуют особого контроля.

Митч улыбнулся широкой обаятельной улыбкой.

— Возможно, вы правы. — Он сделал к ней шаг. — Скажите, Ребекка, вы здесь для того, чтобы объединить с ними усилия или спасти меня?

Через два часа Митч возился в кухне, готовя ранний ужин, и укорял себя за флирт с Ребеккой Вален-тайн. Это работа, и он не должен смешивать одно с другим, какой бы привлекательной она ни была. И не потому, что он этого не хотел. Нет. Его, конечно, влекло к ней, но было бы безумием связаться с этой карьеристкой, приехавшей из Нью-Йорка. Нет, это не та женщина, которая ему нужна… Митч устало вытер лицо. Ему надо думать о Грете и Колби.

Впрочем, он справится с собой. Он заглянул в холодильник. Спасибо Мэгги, в нем было несколько готовых блюд.

Мэгги Клайн работала у Такеров с тех пор, как родился Колби. После смерти Керри вдовая старушка переселилась в их дом. Она стала частью семьи, и Митч благодаря ей не сошел с ума от горя.

Но когда Мэгги попросила отпустить ее на несколько месяцев к сестре, которая выздоравливала после болезни, он не стал возражать. Кроме всего прочего, это побуждало его больше времени проводить с детьми. Но теперь в доме появилась гостья.

Ребекка Валентайн могла остановиться в городе, но ему пришлось бы тратить слишком много времени на то, чтобы возить ее туда и обратно. Это казалось лучшим решением, особенно потому, что ей надо было ознакомиться с деятельностью фермы.

Вошла Грета и немедленно принялась накрывать на стол.

— Может быть, мы поужинаем в столовой? Ведь у нас гостья.

— Нет, Грета. Ребекка находится здесь, чтобы узнать, как мы управляемся с делами. Она готовится перепачкаться так же, как и мы. — Есть ли у нее одежда, подходящая для ранчо? Представив, как она разгуливает в мини-юбке, он почувствовал, что тело его пробудилось к жизни.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

Митч оглянулся и увидел Ребекку, стоявшую в дверях. Она переоделась в серые гофрированные брюки и темно-красную майку-безрукавку. Она казалось гораздо ниже в туфлях без каблуков, но это не убавляло ее привлекательности.

— Конечно, вы можете налить молоко детям и холодный чай для нас, — сказал он ей. — Все в холодильнике.

Ребекка подошла к буфету и достала стаканы.

— Как вкусно пахнет!

— Энчиладас, — сказала Грета.

— Ты сама их приготовила?

Грета улыбнулась.

— Нет, я кое-что умею, но это блюдо готовит только Мэгги. Она оставила нам кучу еды в холодильнике.

— Мы не будем голодать, — сказал Митч.

— Я нисколько не беспокоюсь об этом, — ответила Ребекка. — Передайте мне, пожалуйста, салат и помидоры, и я буду счастлива.

Он помедлил, вскрывая пакет с маисовыми лепешками.

— Только не говорите мне, что вы вегетарианка.

Ребекка наслаждалась, наблюдая за паническим выражением, появившимся на лице Митча.

— Нет, я не вегетарианка. Если бы я дала себе волю, то ела бы говядину и гамбургеры целый день. Но мне надо следить за весом.

Она почувствовала на себе взгляд, которым он окинул ее с головы до ног, и по телу ее прошла дрожь. Она никогда не могла выдержать подобный взгляд, который был столь распространен среди мужчин.

— Вы хорошо выглядите, — сказал ей Митч.

— От этих ароматных энчиладас невозможно отказаться, — пробормотала она, доставая из холодильника молоко и холодный чай.

Митч взял прихватку, достал из духовки разогретое блюдо и поставил его на стол. В это время в комнату стремглав вбежал Колби и плюхнулся на стул.

— Вот это да! — вскричал он, голодными глазами глядя на еду.

— Ты помыл руки?

Большие карие глаза расширились, словно их обладатель решал, что ему ответить.

— Да, мыл сегодня утром.

Митч нахмурился и указал на дверь.

— Иди и помой.

— О'кей. — Колби встал.

— Я пойду с тобой, — сказала Ребекка. — Я тоже забыла помыть руки. Ты покажешь мне, где ванная комната?

Колби встрепенулся.

— Конечно, пойдемте. У меня есть мыло, которое здорово пенится и пахнет, как жвачка.

— О! Мне хотелось бы на него посмотреть. — Она бросила Митчу через плечо: — Мы сейчас придем.

Скоро из ванной послышался смех. И не было звука слаще для ушей Митча.

Наконец парочка вернулась и уселась за стол. Дети говорили беспрерывно, стараясь завладеть вниманием Ребекки. Митч подумал, что в этом нет ничего странного. Кроме Мэгги, в доме после смерти их матери не появлялись другие женщины.

— Эй, пап, — вывел его из задумчивости Колби, — а ты знаешь, что Ребекка умеет скакать верхом? У ее дедушки были лошади.

— Неужели? — сказал он, удивившись. — А где была ферма? — Он положил на тарелку порцию энчиладас и передал ей, затем наполнил тарелку Колби.

— Недалеко от Лексингтона, Вирджиния, — ответила Ребекка. — Мой дед разводил и объезжал полукровок, а также европейских породистых лошадей всех видов — охотничьих, скаковых и для выездки.

Митч закончил раскладывать энчиладас.

— И ваша семья переехала в Нью-Йорк?

Семья? Семья — это нечто, чего она никогда не имела. Неудачный союз ее родителей вряд ли можно назвать браком.

— Нет, только моя мать и я с сестрой; родители развелись, когда я была совсем маленькой.

Роберт и Диана Валентайн считали этот шаг правильным и через несколько лет, но у нее ощущение горечи оставалось до самой смерти матери, после которой прошло уже десять лет. Двум девочкам-близнецам пришлось выбирать, с кем остаться. В итоге Рэчел уехала в Англию к отцу, а Ребекка осталась жить в Штатах с матерью.

— Наша мать работала в Лонг-Айленде. А я каждое лето проводила в Вирджинии и однажды обнаружила, что очень привязалась к деду с бабкой и мне трудно возвращаться назад. И вот тогда мой дед Поппи Кроуфорд продал коневодческую ферму и они переехали к нам с мамой.

Митч убедился, что Колби ест, и положил энчиладас и себе.

— А вы с сестрой не захотели последовать семейной традиции?

— Сестра сейчас живет с семьей моего отца, — ответила она, вспомнив о том, что после смерти матери много лет не видела Рэчел. А также других членов семьи — дедушку Уильяма, отца, сводных братьев и сестер. — Она работает в Лондоне. Наш отец — британский подданный.

— Здорово! Вы поедете в Лондон? — спросила Грета.

— Я не была там много лет. — Ребекка удивилась, как много рассказала о себе. Обычно она не раскрывала перед другими людьми свою семейную историю. Единственным человеком, с кем ей доводилось обсуждать грешную жизнь Валентайнов, была ее подруга, Стефани Эллисон.

— Энчиладас великолепны, — сказала она. — Мэгги прекрасно готовит.

Митч, должно быть, подметил ее смущение.

— Дети, почему вы никак не закончите есть? У вас есть чем заняться.

Ребята хмыкнули.

— Предупреждаю, если вы быстренько не сделаете свои дела, то завтра не поедете смотреть стадо.

— Хорошо, — сказала Грета.

Ребята разом опустошили тарелки, и Колби помог сестре отнести грязную посуду в раковину. Митч повернулся к Ребекке и тихо произнес:

— Я прошу прощения за их вопросы.

— Дети любопытны.

— Как бы они вам не надоели в следующие несколько недель.

Дети не были для нее проблемой. Ребекка улыбнулась.

— По большому счету дети открыты и чисты. И от этого веет такой свежестью.

— Очень скоро новизна может стать обыденностью. — Он посерьезнел. — Если вы почувствуете, что они чересчур вторгаются в вашу личную жизнь, дайте мне знать.

Она рассмеялась.

— В этом большом доме, я думаю, мы не часто будем встречаться друг у друга на пути. Кстати, я вам очень благодарна за то, что вы великодушно пригласили меня пожить у вас дома.

Митч встал и вынул из шкафа две чашки.

— Кофе?

Она кивнула. Когда он проходил мимо нее к столу, она не могла не почувствовать исходившую от него мощную силу — но в то же время как успокаивающе он действовал на нее!

— Это замечательная деревенская местность. Особенно если под рукой есть «сессна». Одна из причин, почему я завел себе собственный самолет, заключается в том, что можно быстро добраться туда и обратно. Зимы здесь могут быть коварными. Но такие бывают и в Нью-Йорке.

Она глотнула кофе. Дети на другом конце кухни что-то щебетали и мыли тарелки. Красивый мужчина сидел напротив нее, они вместе пили кофе… Она часто видела себя в такой жизни, с мужчиной и детьми. И теперь…

— Ребекка…

Она повернулась на его голос.

— Извините, — сказала она растерянно. — Наверное, я задремала.

— Я же говорил — вам надо отдохнуть. Вы проделали долгий путь и, наверное, мало спали.

— Если не возражаете, я пойду отдохну.

— Нисколько не возражаю, — сказал он. — Я хочу, чтобы вы хорошенько отдохнули перед тем, как отправиться завтра верхом в путь. Нам многое предстоит посмотреть.

Внезапно до нее дошло, что она с удовольствием принимает это предложение. Похоже, она единственный человек на ферме, который может ездить верхом. Наверное, этот красавчик ковбой желает посмотреть, сможет ли она удержаться в седле?

— Я буду готова.

Глава вторая

Ребекка проснулась от легкого стука в дверь. Она перевернулась на большой кровати навзничь, борясь со сном.

— Ребекка, — послышался через закрытую дверь приглушенный голос мужчины.

Митч. Ребекка присела на кровати, стараясь окончательно проснуться.

— Минуточку, — сказала она, откидывая одеяло и хватая свой халат, лежащий в изножье. Она пошла к двери, на ходу засовывая руки в рукава. Завязав поясок, поправила волосы, пригладив непослушные кудри, и открыла дверь.

Перед ней стоял Митч Такер, одетый в желто-коричневую ковбойскую рубашку и потертые джинсы. На его гладко выбритом лице играла улыбка и не было ни тени раскаяния за то, что он разбудил ее в такую рань.

— Извините, я проспала? — спросила она, оглядываясь на темное окно за спиной.

— Виноват, я не назначил вам определенного времени, — он прислонился к дверному косяку. — Сейчас шесть часов, а мы обычно завтракаем в половине седьмого. Вам это подходит?

— Конечно, — соврала она. — Это даст мне кучу времени.

Он кивнул, но не двинулся с места, чтобы уйти.

— Вы уверены, что сможете поехать сегодня на лошади? — Его голос был чувственно низким и хриплым, и от этого звука у нее по спине пробежали мурашки.

Она смогла лишь кивнуть.

— Мы могли бы поехать в упряжке.

Она была тронута его вниманием.

— Нет необходимости. Я умею ездить верхом, но учтите, что давно не ездила.

Митч улыбнулся, и у Ребекки перехватило дыхание.

— Вы справитесь, — ободрил он ее. — Кроме того, с нами поедут Колби и Грета, поэтому гонок не будет. Я подумал, что не помешает взять с собой бутерброды, и тогда путь будет легче. Нам предстоит увидеть много красивых мест. И я изложу вам несколько идей по поводу маркетинговой кампании.

— Мне надо будет взять с собой блокнот. — И в этот момент Ребекка осознала, что в доме царит расслабляющая тишина, а на пороге ее спальни стоит великолепный мужчина. Как же ей сконцентрироваться на бизнесе?

— У вас есть джинсы и крепкие ботинки? — спросил он.

— Я купила и взяла с собой. Так что… Вообще-то мне лучше пойти сейчас в душ, если вы хотите, чтобы я была готова вовремя.

— А я пойду готовить завтрак.

— Пока-пока, — сказала она и закрыла дверь.

Боже, я приехала в Вайоминг и позволила мужчине очаровать себя.

Многие годы она вырабатывала подход «это строго бизнес», когда дело касалось клиентов, желающих получить от нее нечто большее, но Митч не хотел от нее большего. Однако, когда возле нее появлялся этот мужчина, она теряла уверенность в себе. Вот уже тридцать два года о ней никто не заботился.

— Лучше ты сама позаботься о себе, — отругала себя Ребекка.

Она достала с полки свежее нижнее белье, джинсы и футболку. Зайдя в ванную комнату, включила душ.

Ей надо взять себя в руки, иначе она попадет в беду. Это ее карьера. Не следует смешивать несовместимое.

Работа — это все, что у нее осталось.

Ровно в шесть тридцать Ребекка вошла в кухню. Митч застыл на месте, глядя на нее. Он никогда не видел женщины, которая выглядела бы в джинсах так… сексуально. Белая футболка была заправлена за ремень, туго обхватывающий тонкую талию. Но больше всего Митча поразили волосы, которые вчера были собраны в пучок, а теперь роскошными волнами спускались на плечи.

— Доброе утро, — сказал он наконец.

— Утро будет, добрым, как только я найду кофе. — Ребекка направилась к плите.

— Налей себе сама, — сказал он, невольно подхватывая ее непринужденный тон. Отрезав кусок бекона, он положил его на бумажную тарелку. — А как тебе приготовить яйца?

— Как ты обычно готовишь. — Она отпила кофе, и на лице ее появилось умиротворенное выражение.

— Садись.

— Нет, я тебе помогу. — Она сделала еще глоток и поставила чашку на стол. Затем подошла к шкафу, достала тарелки и накрыла стол на четыре персоны. — А где Грета и Колби?

— Они все еще спят. — Митч перегнулся к ней через стол. — По секрету, родителям нужно немного спокойного времени. — Он взглянул в окно на поднимающееся солнце. — Раннее утро мы с Керри всегда проводили вдвоем — особенно потому, что мне приходилось много разъезжать. И я до сих пор люблю это время.

— Наверное, ты чувствуешь, что не стоило приглашать меня на завтрак, а лучше было посидеть одному.

— Совсем нет. — Он очень хорошо ее понял. — Я хотел позавтракать вместе с тобой, — сказал он и, смешавшись, добавил: — Я имею в виду… мы могли бы обсудить некоторые идеи без всяких помех.

Она, моргнув, кивнула головой.

— Ясно.

— Почему бы нам вдвоем не насладиться тишиной и спокойствием?

При этих словах на лестнице что-то загрохотало. Они улыбнулись.

— Я думаю, мы приняли желаемое за действительное.

— Па, Колби не убрал свою кровать! — объявила Грета, появляясь в дверях.

— Я убрал! — возразил мальчик. — Только сделал не так, как она.

— Грета, Колби, — остановил их отец, — соблюдайте приличия.

Дети разом пробормотали утреннее приветствие.

— А теперь садитесь, не вынуждайте Ребекку сбежать от вас обратно в Нью-Йорк.

Дети заняли свои места.

— Простите, Ребекка, — сказала Грета.

— Да, Ребекка, прости, — повторил Колби. — Надеюсь, ты останешься с нами.

— Мне очень хотелось бы, — сказала она. — Жаль упустить сегодняшнюю верховую прогулку.

Глаза детей расширились.

— А мы поедем? — спросила Ребекка.

Митч строго взглянул на них через плечо и принялся разбивать яйца в большую сковородку.

— Я думаю об этом.

Ребекка услышала шепот Колби:

— Это значит «да».

* * *

В следующий час Ребекка помогала укладывать в корзину бутерброды и напитки. Затем все вышли во двор и направились к одной из конюшен. Ребекка не могла не восхититься налаженной работой фермы. Возле конюшни их уже ожидали четверо оседланных лошадей, которых держали Уолл и какой-то молодой человек. Ребекка почувствовала внезапное волнение, смешанное со страхом. Сорокалетний управляющий ранчо приподнял шляпу.

— Доброе утро, Ребекка.

— Доброе утро, Уолл, — приветливо отозвалась она. — Вы едете с нами?

— Нет, мадам, — ответил он с улыбкой, обозначившей тонкие морщинки вокруг глаз. — К сожалению, у меня есть работа. — Он взглянул на Митча. — Вы получите удовольствие от поездки. Мы оседлали для вас Джинджер.

— Па! Неужели Ребекка поскачет на Джинджер? — спросила Грета.

Митч переглянулся с Уоллом.

— Я думаю, эта лошадь подойдет для нее лучше всего. — Он похлопал гнедую кобылу по холке. — Можешь положиться на нее, она смирная, — уверил он Ребекку.

— На ней обычно ездила мама, — сказал Колби.

— Не подведи сегодня, Джинджер, — сказал Митч и слегка толкнул кобылу в бок. Она покосилась, отодвинувшись в сторону, и все рассмеялись. — Покажи, на что ты способна.

— А это моя лошадка, Ребекка, — Грета подвела небольшую кобылу, коричневую в маленьких белых пятнах, похожих на снежные хлопья. — Ее зовут Снежная Принцесса. Папа подарил ее мне на день рождения.

— Прекрасный подарок.

Колби не мог промолчать.

— А папа сказал, что, когда мне исполнится десять, он тоже подарит мне лошадь. А сейчас я поеду на Труди. — Он показал на маленькую гнедую кобылку. Ребекка достаточно хорошо разбиралась в лошадях и поняла, что на этой кобылке ездят уже много лет. Она была послушна и понятлива, как домашний любимец. — А у отца — лучшая лошадь, Белый Кинжал, — добавил мальчик.

Взгляд Ребекки обратился на великолепного жеребца, белого аппалуза с черными ногами, черной гривой и черным хвостом. Жеребец горячился и бил копытами землю.

Ребекка приблизилась к красивому коню. Она уже знала, что Митч разводит аппалузских лошадей.

— Это один из ваших жеребцов-производителей?

— Я его по этой части почти не использую, — сказал Митч, похлопав жеребца по холке, и тот в ответ фыркнул и тряхнул головой. — Для осеменения в основном используется его сын. Если тебя интересует, могу ввести в курс дела.

— Если у тебя будет время, — ответила она и пошла к своей лошади, а Митч тем временем помог детям взобраться на лошадей.

— Тебе помочь? — спросил он ее.

— Сейчас я не так лихо взбираюсь в седло, как в детстве, — сказала она игриво, натягивая пониже на лоб соломенную ковбойскую шляпу. Она взялась за луку, поставила ногу в стремя и только хотела подняться, как почувствовала руки Митча на своей талии. Сердце ее замерло, когда он помогал ей сесть в седло. — Я сама могла бы справиться.

— Хотя я немного помог, — ответил он ей, подмигнув. — А как стремена?

— Длинноваты, — ответила она.

Митч немедленно подогнал по длине сначала одно, затем другое стремя.

— Ну как? — спросил он. Когда он дотрагивался до ее ног, она волновалась больше, чем того хотелось бы.

— Прекрасно. — Ребекка откинулась назад и с помощью нескольких основных команд тронула шагом незнакомую лошадь. Она удивилась, обнаружив, что ей легко это удалось.

Митч одобрительно кивнул, затем направился к своему коню. Он хорошо выглядел сзади, в своих ковбойских джинсах. Она смотрела, как он легко перекинул ногу через седло.

— Поехали. — Он повернулся и взглянул в сторону ворот.

Со двора они выехали попарно: сначала Митч с Колби, за ними — Грета и Ребекка.

Был еще май, но утреннее солнце обещало теплый день. Они проехали три мили, и Ребекка, хотя и не полностью вошедшая в ритм верховой езды, наслаждалась прогулкой. Откинувшись назад в седле, она слушала Грету, которая прекрасно выполняла обязанности гида, рассказывая об окрестностях. Скалистые горы возвышались на фоне белых облаков, словно нарисованные на картине. Осины трепетали на легком ветру.

— Вы бы посмотрели на осины осенью. Листья становятся ярко-желтыми и багряными, — сказала Грета и указала на горы. — А видите вон те ели? На Рождество мы поднимаемся туда и срубаем огромную ель. Мама любила это время года больше всего.

— Я тоже, — ответила Ребекка. — Мне нравится Нью-Йорк на Рождество, с его огнями и украшениями. — Она вспомнила свое детство, поездки в Англию, время, проведенное с мамой, папой и сестрой. Подумала о своем дедушке Уильяме. Сколько ему сейчас — девяносто? Он много улыбался и часто смешил ее, когда она была ребенком. И даже несмотря на то, что рождественские праздники были чопорными и формальными в лондонском доме Уильяма, для нее они олицетворяли семью. Кроме того, дети всегда имели возможность улизнуть наверх, где им была отведена специальная комната, наполненная книгами и игрушками.

Она улыбнулась.

— Как хорошо, что нам есть что вспомнить.

— Эй, вы двое, — позвал Митч, — шевелитесь, не отставайте!

— Шевелитесь, не отставайте! — эхом повторил за отцом Колби.

— Несносный ребенок, — сказала Грета.

Ребекка улыбнулась.

— Однажды, повзрослев, вы станете хорошими друзьями. Никогда не теряйте связи с людьми, которых вы любите.

На лице девочки появилось беспокойство.

— Вы потеряли связь со своей сестрой? Это оттого, что Англия так далеко отсюда?

— Это одна из причин, — согласилась Ребекка. — Но даже будучи близнецами, мы были очень разными.

— Вы близнецы? — Голубые глаза девочки широко раскрылись. — А как ее зовут?

— Рэчел.

— Рэчел и Ребекка, — сказала Грета. — Звучит так холодно. Вас кто-нибудь звал просто Бекки?

Сердце Ребекки мгновенно переполнили теплые чувства — вспомнился отец.

— Добро пожаловать в Долину Свободы. Она огорожена для того, чтобы животные могли есть траву, свободную от пестицидов. — Они направили лошадей вдоль забора.

— В стаде более ста пятидесяти бычков породы «Ангус», — стал рассказывать Митч. — Это совсем не новая форма разведения скота. Бычков на свободном выгуле пасли много лет назад.

— Они и не выглядят как-то по-особому, — сказала Ребекка.

— Но их выращивают особым образом. Полтора года кормят только травой, затем, в течение ста двадцати дней, вдоволь подкармливают зерном. Никаких гормонов, антибиотиков, пестицидов или специальных комбикормов для животных. Я думаю, это лучший способ выращивания телят.

Продолжая разговаривать, они приблизились к одному бычку. Теленок с черной мордой при виде их протяжно замычал.

— Смотри, папа, — показала на него Грета. — Это Черныш. Он узнал меня.

— Грета, ты ведь знаешь, что нельзя давать клички бычкам. Это не домашние питомцы.

— Но ведь это он запутался в проволоке, и мы тогда вызвали ветеринара. Ты помнишь, я ухаживала за ним несколько дней?

Митч взглянул на Ребекку.

— Я знаю, это звучит жестоко, но лучше говорить им правду сейчас, чем вынуждать их плакать при виде скота, которого ведут на бойню.

— Я не буду спорить с вами, — сказала она и взглянула на теленка. — Но посмотрите на эту морду…

Митч хмыкнул и предпочел перевести разговор на другую тему.

— Хорошо, кто хочет перекусить?

* * *

Ребекка расслабилась и разомлела, но была готова сразу же, как только понадобится, встать. Лежание на одеяле под сенью деревьев, возле журчащего ручья напоминало что-то, о чем она читала когда-то в книгах. Что-то не из реальной жизни.

— Ребекка, ты спишь? — спросил ее Колби.

Она открыла глаза.

— Нет, конечно, нет. — Она привстала и улыбнулась мальчику. Щеки его были вымазаны арахисовым маслом, рубашка испачкана в грязи. Он выглядел восхитительно.

— И отец тоже спит.

Она взглянула на мужчину, раскинувшегося на спине на другом конце покрывала. Ноги его были согнуты, руки сложены на груди, лицо прикрывала шляпа.

— Ну, он много работал. Ему надо немного отдохнуть.

Колби придвинулся к ней и прошептал:

— Я думаю, он прикидывается. На самом деле он не спит. — Мальчик прикрыл рукой рот, чтобы сдержать смешок, и пригнулся к отцу. Внезапно Митч приподнялся, сгреб мальчишку в охапку и повалил его на землю.

Колби захохотал и заорал:

— Сдаюсь! Сдаюсь!

Отец отпустил его.

— Будешь знать, как подкрадываться к ковбою. — Он взлохматил сыну волосы и улыбнулся Ребекке. Его собственные волосы растрепались, от взгляда темных глаз веяло теплом.

— Ты сыта?

— Более чем, — сказала она и взялась за свой рюкзак. — Я подумала: а может, мы устроим импровизированное совещание?

Митч снова прилег на одеяло, подперев голову рукой, и снова устремил свой глубокий взгляд на Ребекку. Колби уселся рядом с ней, Грета — рядом с отцом.

— О'кей, — сказал Митч.

Неожиданно она потеряла уверенность в себе.

— Я подумала, что мы можем создать слоган для сайта.

— Полагаю, можно использовать нашу фамилию, — сказала Грета. — Люди знают ее. — Девочка взглянула на отца. — Я имею в виду, что наш прадедушка, а также дедушка Такер долгое время занимались фермерством в Вайоминге. Это для людей что-то значит.

— Хорошо, Грета, — согласилась Ребекка. — Людям нравится семейный бизнес, они доверяют ему. — Она сделала пометку в блокноте, желая доказать свою ценность для Митча Такера и продемонстрировать, что она готова работать. — Мой помощник в Нью-Йорке составляет список торговых предприятий, которые занимаются продажей мяса бычков, выращенных на свободном выгуле. — Она улыбнулась. — Даже я была удивлена, когда узнала, какой спрос существует на подобное мясо. Я представлю вам список через несколько дней. — Она взглянула на свои записи.

Митч кивнул и накрыл рукой ее блокнот, чтобы больше она не могла заглядывать в него.

— А как насчет того, чтобы продолжить наше обсуждение завтра?

Ребекка оценила его решительность. И ей нравилась дерзость его проекта. Ей всегда с трудом удавалось остановиться, когда она начинала делать что-нибудь, но он был хозяином. Она кивнула.

— Конечно. Завтра.

Он убрал руку.

— Я не сомневаюсь в том, что ты знаток в своем деле, но давайте отдохнем.

— Меня не волнует отдых, мне он не требуется, когда я работаю.

— Я больше не хочу заниматься бизнесом так же, как и все. Меня не поджимают сроки. — Он улыбнулся Грете и Колби. — Больше этого не будет. Да, дети?

— Да, папа, — сказали они хором, а затем повернулись к ней.

Впервые она признала, что не отводила себе свободного времени. Эта поездка в Вайоминг, как предполагалось, должна стать частью ее отпуска. Но ей никогда не удавалось как следует отдохнуть, особенно когда она бралась за новый проект.

— Ну же, Ребекка, — не отставал Митч. — Какой прекрасный день, наслаждайся им.

— Да, Ребекка, — сказал Колби, растягиваясь рядом с отцом.

Митч указал на ее блокнот.

— Ты можешь кое-что записать, — сказал он, поворачиваясь на спину, но не отрывая взгляда от ее лица. — Я собираюсь научить тебя, как жить в Вайоминге. И первым делом — как наслаждаться таким чудесным беззаботным днем.

Глава третья

— О'кей, сынок, мы дома, — сказал Митч. Колби соскользнул с седла и попал в крепкие отцовские руки.

— Мы здорово провели время.

— Конечно, — сказал Митч, когда мальчик прислонил голову к его плечу. — Наверное, нам надо отдохнуть.

— Мне уже пять лет… Я больше не буду дремать, — пробормотал Колби.

— Я знаю, но давайте немного полежим.

Грета спрыгнула с Принцессы. Она тоже выглядела немного утомленной.

— Я прекрасно себя чувствую, папа.

— Ты столько сделала сегодня, милая. Спасибо за помощь.

— И Ребекка много потрудилась, — сказала дочь. — Она хорошая наездница.

Уолл подержал лошадь под уздцы, когда Ребекка спрыгивала с седла. Она подошла к Митчу с рюкзаком в руке.

— Ребенок устал, — сказала она, убирая темную прядь со лба мальчика.

— Он держался лучше, чем я ожидал, — ответил Митч и поднял ребенка немного повыше. — Пойдемте в дом. Этот парень такой тяжелый.

Ребекка передала рюкзак Грете.

— Если вы не возражаете, я позабочусь о Джинджер. Я давно не ухаживала за лошадьми.

Митч нахмурился.

— Ты уверена, что справишься?

Ребекка кивнула.

— Ведь ты сказали, что в оставшуюся часть дня я могу быть свободной.

Прежде чем он успел что-нибудь ответить, вмешалась его дочь.

— Ведь я могу тоже помочь? — спросила Грета. — Например, поухаживать за своей лошадью.

К группе подошел Уолл.

— Не беспокойся, Митч. Я помогу леди.

— Я уверен в этом, — сказал Митч и направился к дому.

Уолл Хейган был больше чем управляющий ранчо и главный советчик Митча. Давно разведенный, он много лет работал на ферме Такера. Уолл относится к семье Митча так, как если бы это была его семья, и именно он сообщил ему об автомобильной аварии, в которую попала Керри. Уолл привез Митча в больницу, и он успел увидеть свою жену в последние минуты жизни.

Уолли был хорошим человеком. У него была добрая улыбка, он обходительно обращался с дамами.

Может, он положил глаз на Ребекку?

Митч ощутил в себе некое чувство, которое ему совсем не хотелось испытывать. Ревность? Вряд ли.

Деловая женщина была ему совершенно не нужна.

После того как Ребекка поставила в стойло Джинджер, она вернулась в дом, приняла душ и переоделась в чистую одежду. Заплетя в косы мокрые волосы, она вышла из спальни и отправилась на поиски Митча. Ей все же удалось отогнать от себя мысли о работе.

Она спустилась в холл, но не пошла на кухню, а заглянула в гостиную. Высокие потолки и огромный камин из кирпича визуально увеличивали пространство помещения. Матово поблескивал дубовый паркет. В гостиной стояли большой телевизор, кожаный коричневый диван и два кресла. В центре комнаты на полу лежал овальный узорчатый коврик, на котором можно было сидеть. В углу стоял ящик, наполненный игрушками. Это определенно была семейная гостиная, в которой царила уютная и теплая обстановка.

Она прошла в парадный холл и увидела покрытую ковриком дубовую лестницу, поднимающуюся в холл на второй этаж. Над круглым столом в античном стиле, стоявшем в центре на мраморном полу, висела хрустальная люстра. Она заглянула в гостиную с викторианской мебелью, явно обставленную женщиной. Над изразцовым камином висел портрет семьи Такер, и она задержала на нём взгляд.

Митч был красивым и выглядел моложе в своем темном ковбойском костюме. Привлекательная блондинка рядом с ним, наверное, была Керри Такер, его жена. Стройная женщина с потрясающими голубыми глазами и милой улыбкой. На коленях у нее сидел темноволосый малыш. Ребекка не могла удержаться от улыбки при виде очаровательного Колби. Между родителями стояла Грета — со светлыми кудрями и светлыми глазами, очень похожими на материнские. Замечательная семья.

Чувство зависти овладело Ребеккой. Семья Такер была тем, что Ребекка желала и не могла иметь, — такой мужчина как Такер и… дети.

Она повернулась и вышла. Проходя мимо кабинета Митча, она замедлила шаги, услышав движение за закрытой дверью. И вдруг ей расхотелось говорить о бизнесе. Она прошла дальше, пока не очутилась на освещенной солнцем веранде.

Низкое солнце светило сквозь окна, Ребекка уселась на диванчик и стала смотреть на горы.

Такого дня у нее не было очень давно, она не ездила верхом с тех пор, как вышла из подросткового возраста, и все же сегодня она неплохо управлялась с лошадьми. С гордой улыбкой Ребекка откинулась на гору подушек и, прикрыв глаза, сладко потянулась, избавляясь от напряжения, скопившегося в спине.

Не будет ничего страшного, если она отдохнет здесь минуточку, затем встанет и поможет Митчу приготовить ужин. Тепло разлилось по ее телу, когда она подумала о нем. Замечательный отец и сексуальный ковбой в одном лице. Он оказался для нее приятным сюрпризом… слишком приятным.

Митч обыскал дом, но нигде не мог найти Ребекку. Он даже заглянул в конюшню, когда искал ее. Уолл удивился, узнав, что он не может найти свою гостью.

Наконец он заглянул на веранду. И там обнаружил ее, свернувшуюся калачиком на диване. Он услышал ее дыхание и понял, что она спит. Взгляд его скользнул по полуоткрытым губам и задержался на волосах. Они были немного взлохмачены и поэтому смотрелись сексуально. Множество мыслей закрутилось у него в голове, и ни одну из них он не хотел анализировать. Почему эта женщина привлекала его? Очевидный ответ состоял в том, что Ребекка Валентайн была красивой женщиной. После того как они с Керри поженились, а тогда ему было двадцать лет, он ни разу не взглянул на других женщин. Жена для него была всем.

Но она умерла так давно. Так давно… Он еще раз бросил взгляд на мирно спящую Ребекку. Длинная коса спускалась на плечо, завиток волос прильнул к щеке. На лице ее не было косметики, и он увидел легкие морщинки возле носа. Но кожа в целом была безупречна.

Почувствовав напряжение в теле, Митч отошел в другой конец холла и опустился в кресло. Зачем он смотрит на эту женщину так, словно она — лакомая конфета? Она приехала сюда, чтобы заниматься рекламной кампанией. Если у нее это будет неплохо получаться, она задержится в его доме. Если нет — он пойдет другим путем.

Он поднимался с кресла, когда услышал, как Ребекка застонала и пошевелилась. Она приоткрыла глаза и взглянула на него.

— О, Митч, — тихо прошептала она. Сердце Митча забилось сильнее.

— Извини, я не хотел тебя беспокоить.

Она присела на диване и откинула волосы назад.

— Я, должно быть, уснула. Сколько времени?

— Шестой час, — ответил он, посмотрев на часы. — Тебе надо было отдохнуть после сегодняшней прогулки. — Он кивнул. — Ты настоящий кавалерист, прекрасно держишься на лошади.

— Это было очень здорово. Ведь я говорила, что давно не ездила верхом. — Она улыбнулась. — Помню, как мы с сестрой скакали по территории нашей фермы. Рэчел отлично ездила, и мы немного соперничали друг с другом.

— Вы были близки?

Она пожала плечами.

— Да, близки, пока она после окончания колледжа не захотела уехать в Англию.

Митч уловил печаль в ее голосе. Вдруг он вспомнил, что где-то еще слышал ее фамилию.

— А не является ли твой дедушка Уильям Валентайн владельцем ресторана «Белла Лючия»?

— Да, это так, — сказала она.

— Ну надо же. Один из моих любимых ресторанов. Когда я приезжал по делам в Лондон, то всегда старался там пообедать.

— Мой дедушка был бы рад слышать такие слова. Но прежде чем ты спросишь меня, почему я живу и работаю в Нью-Йорке, а не в Лондоне, в своем семейном бизнесе, позволь мне сказать, что моя мать — американка. И после развода она привезла Рэчел и меня обратно в Штаты. — Ребекка отвернулась. — Но у меня никогда не было желания снова вернуться в Англию, в отличие от Рэчел… Ей очень нравится работать с нашим отцом.

Митч сделал собственные выводы.

— Твоя сестра стала заниматься семейным бизнесом, а ты выбрала другое занятие и другое местожительство. Я уверен, что твоя мать очень рада тому, что одна из ее дочерей живет рядом с ней.

И еще раз Ребекка осознала, насколько легко этот мужчина вовлекает ее в разговор — по крайней мере о ее семье. Почему бы не остановиться на этом? Она встретилась с ним взглядом.

— Мама умерла примерно через год после того, как мы окончили колледж.

— Прости. Это было бестактно с моей стороны.

— Она долго болела. И, говорят, в конце это было облегчением для нее.

Лицо Митча словно окаменело.

— Но это совсем не облегчение для тех, кто несет утрату.

— Прости, Митч. Я не хотела заставлять тебя вспоминать о твоей потере.

— Ты совсем не заставила меня вспоминать — память об этом всегда со мной. — Он стряхнул какую-то крошку с нагрудного кармана рубашки. — Дети страдали долгое время. И я, черт возьми. Но прошли через это. — Он судорожно вздохнул. — И после потери Керри я понял одно: никогда не следует воспринимать кого-то или что-то как некую манну небесную. Именно поэтому этот проект так важен для меня. Я хочу создать что-то вместе с Гретой и Колби.

Ребекка проглотила ком, образовавшийся в горле. Она не видела никаких других семей, кроме своей разрушенной семьи. Отец, у которого никогда не было времени для нее, и мать, которая мучилась из-за мужчины. Из-за всех мужчин. Но любовь к своей семье, светившаяся в глазах Митча Такера, чуть не заставила ее расплакаться.

Он взглянул на нее, и легкая улыбка заиграла на его сексуальных губах.

— Теперь ты знаешь мой секрет.

Она заморгала.

— Какой секрет?

— Я скорее предпочту посмотреть с детьми диснеевский мультик, чем путешествовать по свету или подсчитывать прибыли в зале заседаний.

Она подняла бровь.

— И чем ты заплатишь мне за мое молчание?

Он пристально посмотрел ей в глаза.

— А как насчет того, чтобы еще раз покататься верхом?

— Я подумаю, — сказала она, понимая, что может попасться на этот крючок.

— Я покажу тебе другие места на своем ранчо, но теперь уже без детей.

— Не станем ли мы бездельниками? — Она не видела ничего хорошего в том, чтобы сблизиться с этим мужчиной, но…

Он нагнулся к ней.

— Бьюсь об заклад, что ты давно не отдыхала. И догадываюсь, что давление у тебя превышает норму. Ты пьешь слишком много кофе и, возможно, завтракаешь за рабочим столом.

Она вздохнула.

— А как ты догадался?..

— Когда-то я был тобой, — сказал он. — Все мои силы были направлены на то, чтобы создать империю. Я размышлял о деле — днями и ночами, но то, что было важным, в конце концов становилось ничем. Если бы я мог начать все сначала, то народил бы еще дюжину детей и оставался бы здесь, на ранчо. — Он откинулся назад. — Мне потребовалось некоторое время, но я стал жить более спокойно. — Глаза его блеснули. — И в этом большую роль сыграли дети.

Конечно, он хочет еще детей, с болью подумала Ребекка. И имеет возможность выбора. А что есть у нее, кроме работы?

— А у меня по-прежнему много дел.

— Я знаю, но ты не должна тратить на эти дела двадцать четыре часа в сутки. Останови себя. У тебя есть время. Я заплачу твоему агентству, чтобы они позволили тебе оставаться здесь столько, сколько будет нужно.

Но она не могла здесь жить бесконечно.

— А что мне делать с другими клиентами?

Черт возьми, он усмехается, как дьявол. Она увидела тонкие морщинки вокруг глаз, и лишь они выдавали его возраст — сорок два года.

— А ты когда-нибудь слышала о передаче полномочий?

— Все это очень хорошо, но как ты будешь себя чувствовать, если я передам кому-нибудь эту работу?

Он поднял бровь.

— Я думал, что мой заказ будет выполнять Брент Пирс, но он сказал, что ты подходишь для этой работы лучше всего. Я доверяю его выбору. — Митч кивнул. — И он не ошибся, потому что прислал мне тебя.

Он сказал это так, что ей показалось, будто она послана ему в награду. Не зацикливайся на этих мыслях.

— С трудом могу представить себе Брента Пирса верхом на Джинджер. — Она рассмеялась. Иначе как в костюме от Хьюго Босса, этот мужчина не появлялся. — Спасибо тебе за доверие.

— С удовольствием выслушаю твои идеи.

— Мы вернемся к ним завтра.

Их внимание привлек голос Греты.

— Мы здесь, на солнечной веранде, — позвал ее Митч.

В дверях появились оба ребенка. Руки и лицо Колби были чисто вымыты, он был одет в свежую рубашку. По всей вероятности, к этому приложила руки Грета.

— Привет! — сказала она. — Па, кто будет готовить ужин? Я голодна.

— Сейчас я всех накормлю.

— По-моему, это несправедливо, — сказала Ребекка, привлекая всеобщее внимание. — Может быть, лучше мы будем готовить по очереди? Мы можем создать команды. Моим партнером будет Грета, а партнером Митча — Колби. Как вы на это смотрите?

Все трое переглянулись, и Митч сказал:

— Ты уверена в этом, Ребекка?

Она кивнула.

— Вы так радушно приняли меня в своем доме. Я буду чувствовать себя лучше, если немного вам помогу, тем более что ваша экономка в отпуске.

— Ну, если это так важно для тебя, — сказал Митч, — то кухня в твоем распоряжении.

Она встала.

— О'кей, Грета. Девочки против мальчиков. Сегодня вечером дежурим мы.

— Договорились. — Митч протянул сыну свою пятерню.

— Мы обойдем их, па, — сказал Колби. Ребекка обняла Грету за плечи.

— Эту девочку будет трудно победить. — Они обе повернулись и покинули комнату, а за спиной у них раздались воинственные возгласы об объявлении войны.

Для Ребекки это точно была война. Война с собой — за то, чтобы сохранить свою независимость. И ей надо выиграть ее, чтобы без сожалений вернуться в Нью-Йорк.

— Как вкусно, — сказал Митч, отодвигаясь на стуле от стола.

— Запеканку готовила Мэгги, — призналась Грета. — А вместе мы приготовили салат и хлеб.

— Все было прекрасно. — Митч нагнулся через стол и поцеловал ее в лоб. Затем взглянул на Ребекку. — Спасибо тебе. У меня был свободный вечер.

— Что касается меня, то я люблю готовить. Но не часто это делаю. Готовить только для себя не очень радостно.

— А у вас есть бойфренд? — спросила Грета.

Митч взглянул на дочь.

— Личная жизнь Ребекки — это не наше дело.

— Но, папа, ведь она знает все о нас, — сказала Грета и повернулась к Ребекке.

— Я могу ответить, — откликнулась она. — Нет, Грета, в мой жизни нет особенного мужчины. Уже много лет.

— Никого очень важного для вас? — спросила Грета с возрастающим интересом.

На этот раз Ребекка улыбнулась. Она казалась юной и беззаботной.

— Нет, такого человека у меня нет, но есть несколько приятелей. Послушайте… О, я ходила на премьеру фильма «Человек-паук».

Глаза Колби округлились.

— Bay! Ты смотрела «Человек-паук»!

Ребекка кивнула.

— И кого вы видели на премьере? — спросила Грета.

— Рассела Кроу… Тома Хэнкса и Хилари Дафф. И еще знакома с несколькими бродвейскими звездами, которых, возможно, вы не знаете.

— С кем? — Митч привстал.

— Ну, с Дереком Джетером и Гери Шиффелдом… о, и Джо Тори.

— Ты встречалась с Джетером и Шиффелдом? — с нажимом спросил Митч.

Она кивнула.

— Это было несколько лет назад. Наша фирма выполняла некоторую рекламную работу для благотворительной организации.

— У вас такая классная работа. — Грета надула губки и принялась убирать со стола. — К нам знаменитости никогда не приезжали.

— В твоем возрасте я их тоже не видела, — успокоила ее Ребекка, вставая и относя посуду в раковину.

Митч смотрел на женщину и девочку, хлопотавших возле мойки. Ребекка разговаривала с его дочерью, стараясь сгладить ее досаду. Затем внезапно они начали смеяться. Грета подошла к столу забрать еще тарелки.

— Па, хочешь кофе?

— Нет, спасибо, — он встал. — Иди-ка лучше с Колби наверх и проследи, чтобы он принял ванну. А я домою посуду.

Она улыбнулась.

— Конечно. Пойдем, Колби.

Его сын подозрительно посмотрел на неожиданно подобревшую сестру.

— А я могу поиграть со своими солдатиками?

Грета вздохнула.

— О'кей, но недолго. — Она взяла брата за руку, и они направились к двери. Грета помедлила на пороге. — Ребекка, спасибо за сегодняшний день. Он был замечательный.

Ребекка улыбнулась.

— Для меня он тоже был замечательным. Не забудь, что завтра я ожидаю от тебя помощи в разработке рекламной кампании. Мы первым делом займемся этим.

— До утра! — Грета дернула Колби за руку, и они удалились.

Митч стал относить остатки посуды к раковине, Ребекка мыла их и ставила на полку.

— Послушай, что ты сказала Грете, отчего она рассмеялась?

Она пожала плечами.

— Ничего особенного. Мы просто разговаривали. Подростковый возраст — трудный период. Ты уже не ребенок, но еще и не женщина.

Митч усмехнулся.

— Пожалуйста, не говори так о моей малышке. Я еще не готов к подобным переменам.

Ребекка вздохнула. Ее отец никогда не проявлял о ней подобную заботу, у Роберта Валентайна не было времени для нее.

— Это произойдет быстрее, чем ты успеешь понять, лучше быть готовым. Грета замечательная девочка. И прежде чем ты узнаешь об этом, она уже будет встречаться с каким-нибудь молодым человеком.

— Я первым узнаю об этом, — заявил Митч. — У мальчиков-подростков уж очень прямолинейные мозги.

Ребекка подавила улыбку.

— Не уверена, что лишь одни подростки имеют такие мозги.

— Согласен, все мы бываем сопляками и ничтожествами.

Она не хотела причислять Митча Такера к этой категории.

— Нет, не все мужчины такие.

Митч наградил ее кривой улыбкой.

— Приятно знать, что не все из нас совсем пропащие. — Он прислонился спиной к шкафу и сложил руки на своей широкой груди. — Что ты ищешь в мужчине?

Вопрос удивил ее. У нее так давно не было мужчины, что она перестала задумываться о том, что бы ей хотелось в нем найти.

— Я. думаю, надежность. Никакого флирта. Честность. И уважение ко мне.

Митч придвинулся к ней поближе.

— Но это понятно без слов. Испытай мужчин Вайоминга. Они знают, как обращаться с женщинами.

Может, он флиртует с ней? О боже, значит, она в плохой форме, если даже этого не может понять.

— Мужчин Вайоминга, хм?

— Конечно, мы живем здесь спокойно и размеренно. И у нас есть время… на все. — Он был уже так близко, что она ощущала его дыхание на своем лице, но ей удалось твердо встретить взгляд его темных глаз.

— Это было бы прекрасно, — сумела произнести она. — Но у меня не так много времени, чтобы думать об этом.

— Здесь уединенная жизнь, — сказал он. — И иногда… вдруг понимаешь… как замечательно, что рядом оказывается человек, с которым можно просто поговорить. — Его глаза скользнули по ее фигуре, и сердце Ребекки сильно забилось. Он поднял руку к ее лицу, но в это время с верхнего этажа раздался громкий голос Греты. Митч отпрянул назад. — Пойду посмотрю, чем они занимаются.

— Иди, а я закончу прибираться на кухне, — сказала она.

Когда Митч вышел, Ребекка наконец перевела дыхание. Что она делает? Она здесь для того, чтобы работать, а не для того, чтобы выполнять роль второй жены Митчелла Такера. И если не быть осторожной, то можно остаться с разбитым сердцем.

Ребекка взяла губку и вытерла стол. Если она расслабится, то может упасть, и больно упасть. Этого не должно произойти. У нее другие планы на будущее. Ей надо делать карьеру. Он полностью поглощен детьми, а она не может иметь детей. От него или от кого-то еще.

И эта горькая правда будет направлять ее жизненный путь.

Глава четвертая

Утром, сидя в кухне, Митч поглядывал на стенные часы. Шел уже седьмой час, а Ребекка еще не явилась на завтрак. Он налил себе уже вторую чашку кофе, зная, что скоро должен уйти.

Дети уехали в город с Джимми за покупками, значит, они будут находиться под присмотром примерно до полудня. У него появилась возможность сделать одно дело вместе с Джейком Петерсом. Жеребец Митча, Кид Найт, должен покрыть кобылу Джейка, Дансер Леди. Но сейчас мысли Митча меньше всего были заняты лошадьми.

Он вспомнил вчерашний вечер и понял, что чуть не переступил запретную черту. Он всегда гордился тем, что мог отделять бизнес от личной жизни. И теперь, по его инициативе, огромный соблазн поселился в его собственном доме. Прошло лишь всего два дня, а Ребекка не покидала его фантазий.

Не устала ли она после вчерашней прогулки? Наверное, прошлым вечером надо было предложить ей расслабиться в его джакузи. Он вздохнул. Нет. Тогда он больше никогда не смог бы входить в свою ванную, не вообразив себе обнаженную Ребекку Валентайн в пузырящейся воде.

Митч глотнул еще кофе и решил оставить ей записку, но тут Ребекка вошла в кухню. Она была одета в розовую мужскую рубашку и слаксы цвета хаки. Волосы ее были завязаны в «конский хвост». Сегодня она выглядела так, будто принадлежала этому ранчо.

— Доброе утро.

Ребекка кивнула и направилась к кофеварке. Он опередил ее, налил полную чашку и протянул ей. Сделав несколько глотков, она наконец улыбнулась.

— Доброе утро. — Она оглядела кухню. — А где Колби и Грета?

— Джимми взял их с собой в город, — Он наполнил тарелку и поставил перед ней на стол. — Они приедут через несколько часов, так что наслаждайся тишиной.

— Тебе не надо было готовить для меня завтрак. — Ребекка не привыкла, чтобы кто-то обслуживал ее. Она взглянула на яичницу с колбасой и поняла, что голодна. — Это здорово. — Она села и стала есть.

— Приятно видеть, что у тебя есть аппетит.

— После вчерашней физической активности хочется поесть.

Митч сел напротив нее. Она взглянула на его изогнутые в улыбке губы и темные глаза. Небольшой шрам на подбородке и смешливые морщинки вокруг рта лишь прибавляли ему привлекательности. Всегда бы в ее жизни было такое утро.

Не увлекайся. Ты находишься здесь ради дела, а не ради вайомингского ковбоя.

— Не хотите ли продолжить нашу вчерашнюю дискуссию? — спросила она.

Митч взглянул на часы.

— Не сейчас, у меня есть одно дело, касающееся случки лошадей. Кид Найт должен покрыть Дансер Леди. И мне надо быть там.

Ребекка постаралась скрыть свою досаду оттого, что она не пойдет вместе с ним, вспомнив годы, проведенные на ферме деда.

— Тогда иди. Я здесь приберусь и займусь работой.

Она отнесла тарелку к раковине, думая о том, что, пожалуй, ей следует связаться с Брентом и обсудить с ним некоторые планы по продвижению продукта. Митч подошел к ней.

— Я полагаю, у меня не будет никаких проблем, если ты захочешь пойти со мной.

Она изумленно взглянула на него.

— Ты не возражаешь?

Их взгляды встретились.

— Ты знаешь, как обращаться с лошадьми.

— Мне хотелось бы посмотреть, как все это происходит, — сказала она.

Митч взял из ее рук полотенце и бросил на стол.

— Тогда пойдем.

Они вместе вышли из дома и направились к конюшне. Ребекка решительно настроилась забыть о работе. Вчера она поняла, как много потеряла, когда рассталась с лошадьми. Возможно, когда она вернется в Нью-Йорк, то найдет какую-нибудь конюшню и будет ездить верхом по выходным. Было бы хорошо иметь в жизни что-то еще, кроме работы.

Митч привел Ребекку в прохладную конюшню, где в просторных стойлах размещались шесть кобыл. Деревянные ворота были покрашены в кремовый цвет, как и внешние стены.

Рабочее помещение, стойла, кормушки и поилки были идеально чистыми, как она и ожидала. Было очевидно, что за кобылами тщательно ухаживали. Без сомнения, их владельцы заплатили немалые деньги за то, чтобы их покрыл один из жеребцов Такера.

— Потрясающе.

— Я горжусь тем, что управляюсь сам. Здесь много работы, да ты и сама знаешь об этом.

Тихое ржание заставило их оглянуться.

— Мне кажется, Кид разволновался.

— Конечно, он чувствует, что его ожидает хорошенькая кобылка.

Митч повел Ребекку по проходу к деннику, где нетерпеливо перебирал копытами превосходный жеребец. Очевидно, теплый ветерок из приоткрытых ворот донес до него запах кобылы. Легкий его порыв закинул локон на лицо Ребекки. Митч протянул руку и убрал его назад, осторожно дотронувшись до ее щеки.

— Тебе не трудно будет здесь подождать?

Она кивнула.

— Иди, а то Кид того и гляди разнесет дверь.

В этот момент вошел Уолл.

— Доброе утро, Ребекка. — Он приподнял шляпу. — Гляжу, Митч взял вас посмотреть на это действо.

— Он очень любезно поступил. — Кид заржал еще раз, и гораздо громче. — Я обещаю стоять в стороне и не путаться ни у кого под ногами.

Митч взглянул на своего управляющего.

— Джейк здесь?

Уолл кивнул.

— Он в загоне, вместе со своей кобылой.

Неожиданно Митч подумал, стоило ли приводить сюда Ребекку. Она отвлекала его, находясь так близко. Черт возьми, да если бы она оставалась дома, он все равно думал бы о ней.

— Ну, пойдем, — сказал Митч.

Они с Уоллом направились к загону. Задние ноги кобылы были связаны, хвост скручен. Леди была молода, и он не мог допустить, чтобы его жеребец получил удар копытом. Они поздоровались за руку с Джейком и пошли за Кидом.

Митчу надо было сосредоточиться на своем жеребце. Кида влек природный инстинкт, но ему требовалась жесткая рука. Ни один владелец животного не хочет вреда своему питомцу. И пока двое рабочих держали кобылу, он и Уолли помогли жеребцу сделать садку.

Когда случка успешно завершилась, Уолли взял Кида под уздцы и увел его из загона. Дансер Леди отправили обратно в ее стойло. Там она будет оставаться несколько недель, чтобы можно было убедиться, что она беременна, а затем ее отправят домой.

Митч снял перчатки и обменялся рукопожатием с Джейком. Затем подошел к Ребекке, стоявшей возле забора. При виде ее сердце его сжалось. Давно никакая женщина его не ждала.

— Ну как тебе Кид? — спросил он, стараясь отогнать от себя чувства, пробудившиеся в нем.

— Великолепное животное, — взволнованно ответила она. — Надеюсь, он есть у вас на сайте.

Митч не скрывал ни своей гордости, ни радостной улыбки.

— Конечно. Я покажу тебе позже. — Он повел ее обратно к конюшне. — А теперь мы должно воспользоваться отсутствием Греты и Колби. Я страшно их люблю, но иногда мне хочется побыть одному или с другим взрослым человеком.

— Я ничего не имею против детей, — сказала она, — но как насчет рекламы? Может быть, мы используем это время, чтобы поработать над проектом?

Проект сейчас его волновал меньше всего.

— И это все, о чем ты думаешь?

— Да, когда собираюсь получить деньги за свою работу.

— Ну хорошо. Но так как за работу плачу тебе я, то утро у нас свободное. Кроме того, ты хотела увидеть, как работает ферма. Но на этот раз мы поедем не на лошадях, а на джипе.

Она подняла бровь.

— Ты думаешь, это хорошая идея?

Митч совсем не хотел думать, что хорошо, а что плохо. Не хотел думать вообще. Он хотел лишь провести несколько часов наедине с этой красивой женщиной.

Это было так просто… и это было так сложно.

* * *

Через двадцать минут видавший виды джип мчал Ребекку и Митча по неровной дороге, подбрасывая их в сиденьях. Митч взглянул на пассажирское место. Ребекка, вцепившись в спасительный подлокотник, оглядывалась вокруг.

Он включил первую скорость и медленно направил джип вверх по холму. В конце концов, они достигли вершины и припарковали машину рядом с горным хребтом.

Выключив мотор, Митч откинулся на сиденье и окинул взглядом окружающий пейзаж.

— Ну как? — спросил он, отметив про себя, что хочет ее поразить.

Она молчала, как показалось, долгое время.

— Это потрясающе. Вид необыкновенный.

— Рад, что тебе нравится. — Митч взглянул в ту сторону, где далеко внизу раскинулось ранчо. В другой стороне высились горы, покрытые вековыми соснами, а под ними расстилалась зеленая долина, похожая на плюшевый ковер.

— Взгляни, Митч, — позвала она, указывая в открытое окно. — Там твое стадо.

Он склонился к ней и уловил запах ее волос, напоминающий запах полевых цветов. Он отшатнулся назад, почувствовав влечение.

— Долина Свободы, — сказал он. — После того как она была очищена от всех химикатов, мы решили, что это название подходит ей больше всего.

Ребекка улыбнулась.

— Мне нравится это название.

— Признаюсь, его придумала Грета.

— Она умная девочка.

Он не хотел разговаривать о детях.

— Ну как тебе понравился мой задний двор?

Ребекка еще раз взглянула на окружающий пейзаж.

— Посмотри, какие горы, пышная зеленая трава в долине и бесконечное голубое небо. — Она вздохнула. — Непостижимо! Как ты можешь здесь работать?

— Здесь работается превосходно. Я на воздухе почти целый день. Но бывают и невеселые времена. Зимой достаточно холодно. И по меньшей мере раз в год нас заваливает снегом.

— Невозможно поверить, — сказала она. — Конечно, вам нужно поддерживать тепло и иметь запасы еды.

— Мы стараемся быть готовыми ко всему. — Но он определенно не был готов к вторжению Ребекки Валентайн в свою жизнь. — У нас есть генераторы, а если они отказывают, мы затапливаем камины и печи. — Он вздохнул, вспомнив одну из зим. В тот вечер Керри обнаружила, что она беременна. Он сильно волновался по поводу ее состояния, а Керри захотелось заниматься любовью при свете пламени.

Идиллическая жизнь его в ту зиму внезапно оборвалась, когда очередная снежная буря отняла у него жену и не рожденного ребенка.

Ребекка откинулась на спинку сиденья, привлекая его внимание.

— Это напоминает мне ферму дедушки и бабушки. В Вирджинии не так холодно, как в Вайоминге, но бури бывают сильные. — Она закрыла глаза. — И так замечательно спать возле камина.

Неожиданно в воображении Митча возникла картина: они с Ребеккой, застигнутые снежной бурей, сидят возле огня, закутавшись в одеяла, и пытаются согреться любовью. Черт. От этой фантазии кровь его забурлила.

Митч отогнал возникшее видение.

— Ты, кажется, говорила, что твои дед с бабкой больше не живут в Вирджинии?

— Нет, они продали ферму много лет назад, а через несколько лет сами покинули этот мир. Бабушка умерла от сердечного удара, и вскоре то же самое случилось с дедом. Я думаю, он не выжил бы один. — Голос ее стал мягче. — Они были самой любящей парой, которую я когда-либо знала. — Она повернулась к Митчу. — А как твои родители?

— Они живы-здоровы, слава богу. И живут во Флориде последние несколько лет. Мама больше не переносит холодной погоды. Несколько лет назад отец передал ранчо в мое управление. Поэтому у них больше не было причин проводить зимы в сумрачном месте. — Он вздохнул. — Они хотели переехать сюда, когда погибла Керри, чтобы помочь мне с детьми, но я сказал им, что справлюсь сам.

— Это было благородное побуждение с их стороны.

Ребекка улыбнулась ему, заставив его вспомнить о том, что он находится в автомобиле наедине с красивой женщиной. Он давно не испытывал такого сильного влечения к противоположному полу — и не был уверен в том, что это хорошо.

— Ты отлично справляешься с Гретой и Колби.

— Спасибо. Когда я был ребенком, мне хотелось иметь братьев и сестер полный дом. — Митч моргнул. — Заговорил о детях — и чуть не забыл. — Он взглянул на часы. — Скоро вернется Джимми.

— Тогда тебе надо быть там, — сказала Ребекка. — Ты ведь знаешь, как беспокоится о тебе Грета.

— Знаю. Она так хлопочет, что становится похожа на курицу-наседку. — Он завел машину. — Здесь очень суровая земля. Трудно будет привлечь к этому краю инвесторов.

Она подняла бровь.

— Ты думаешь, я не справлюсь?

Он поймал ее озорной взгляд. Без сомнения, она справится, но он больше беспокоился о себе. Сможет ли он совладать со своим влечением к ней?

— Пристегни ремень, милая, — сказал он, трогая машину. — Посмотрим, на что способны нью-йоркцы.

На следующий день Митч сидел в своем кабинете за столом. Ему очень не хотелось заниматься бумагами. Но он обещал Ребекке, что они обсудят некоторые идеи.

Он бы лучше повторил вчерашний день. Совершил бы ленивую прогулку вокруг ранчо на джипе с хорошенькой женщиной — женщиной, которая искренне интересовалась деятельностью фермы. Он улыбнулся, вспоминая о том, как они возвращались по крутой и ухабистой дороге домой. Интересно, как она будет чувствовать себя в Нью-Йорке, когда в конце концов вернется туда, если ей так очевидно нравятся открытые пространства.

Вдруг в комнату проник Колби в сопровождении своей сестры.

— Я тоже хочу участвовать в обсуждении, можно, па? — спросил мальчик, подходя к дубовому столу, за которым сидел Митч.

Митч очнулся от своих грез.

— Конечно, сынок. Но помни, что я сказал. Ты должен сидеть тихо и говорить, никого не перебивая.

— Папа! — Грета преувеличенно тяжело вздохнула. — Ведь ты знаешь, что он обязательно поставит всех на уши.

— Садитесь оба и прекратите спорить. — Он указал им на стулья возле стола. — Грета, я знаю, ты много времени потратила на этот проект, и я ценю твою работу, но совещание буду вести я. — Кто бы мог подумать, что он говорил это своей одиннадцатилетней дочери?

Грета открыла было рот, но он поднял руку.

— И хотя мы партнеры, я все-таки еще и отец, — сказал он. И разве его голос не звучал убедительно? — Итак, ты можешь присутствовать на этом совещании, высказывать свое мнение, но решающее слово будет за мной.

Колби уже потерял свой пыл, но Грета выглядела более решительной.

— Согласны? — спросил он.

— Конечно, папа, — сказал Колби, доставая из кармана свою любимую пожарную машину — красную, с белой полосой. Грета достала маленький блокнот, готовясь делать записи.

Раздался тихий стук в дверь. Митч поднял голову — на пороге стояла Ребекка. Он встал.

— Пожалуйста, Ребекка, входи.

— Спасибо, — сказала она.

На ней были темные брюки со стрелкой и белая блузка. Волосы были собраны в пучок. Она определенно оделась как деловая женщина. Митч вспомнил о том, что вчера ее волосы свободно падали на плечи, когда они ехали по горной дороге. Она смеялась и охала, когда джип подбрасывал ее на сиденье, попадая в ухаб. Но ни разу не пожаловалась. Ему нравилась такая женщина.

— Привет, Грета и Колби, — сказала она, кладя на стол тонкую папку для бумаг. — Все готовы?

— Конечно. — Митч подвинул стул. — Прошу.

Когда она садилась, он уловил ее запах и поспешно вернулся за стол, подальше от опасности. Для бизнеса ему нужна была холодная голова.

Ребекка глубоко вздохнула, чтобы сбросить нервное напряжение. Она хотела устроить деловое совещание с тех пор, как приехала сюда три дня назад. И вот сейчас, когда совещание началось, она почувствовала, что нервничает.

— Во-первых, мне хочется сказать, что я была очень рада совершить верховую прогулку, увидеть владения и стадо, пасущееся на свободном выгуле. Я также надеюсь, что смогу организовать такую рекламную кампанию, которая заслужит ваше одобрение.

— Вы будете фотографировать наши улицы? — спросил Колби.

— Если мы решим, что это нам нужно, — сказал Митч. — Пожалуйста, сынок, не перебивай.

— Я не возражаю против вопросов, — сказала Ребекка, поворачиваясь к Митчу. — А вы?

Митч кивнул.

— И хотя я провела тщательное исследование по вашему продукту, это мой первый выезд на ранчо. Мне нужна помощь и совет, в каком направлении проводить маркетинг.

— Интернет, — сказала Грета.

— У меня возникла такая же мысль, — согласилась Ребекка. — Я нашла несколько сайтов о мясе бычков, выращенных на свободном выгуле. Мы также можем предложить это мясо непосредственно магазинам и хорошим ресторанам. — Она открыла свою папку и стала просматривать записи, ощущая, что руки ее дрожат. Почему она так нервничает? Ей не в новинку проводить такие совещания. Она бросила взгляд на Митча и увидела, что тот смотрит на нее. — Я поработала над предложениями, которые мы начали обсуждать вчера. — Она стала читать свои записи, но Колби поднял руку.

Митч повернулся к мальчику.

— В чем дело, сынок?

— У отца есть сайт для его жеребцов, Кида Найта и Сторми Найта, — напомнил Колби. — Там есть их фото и фото их жеребят. Они известны всему миру. — Ребекка почувствовала, что краснеет, когда вспомнила, чем занимался вчера Кид Найт. — Может, мы сделаем такой же сайт для продвижения говядины?

— Значит, и ваше мясо мы будем продавать по всему миру? — Она улыбнулась ребенку. — Но, может быть, начнем поближе к дому, Колби? Такие города как Нью-Йорк и Сан-Франциско — это большой рынок. В них есть рестораны, специализирующиеся именно на таком мясе. Конечно, ваши бычки еще совсем молодые, — сказала она, взглянув на Митча. — Когда будет готова первая партия мяса?

— К началу зимы.

— Значит, у нас есть время составить список клиентов. Митч, я уверена, вы понимаете, насколько ваши деловые связи могут помочь нам в продвижении продукта. И имя Такера скоро станет всем известно.

— Я подумаю, как смогу использовать свои связи, — сказал он ей и что-то записал в блокноте.

— Хорошо. — Ребекка снова открыла свою папку и развернула сложенный вдвое большой лист с красиво и крупно напечатанными подписями. Все три Такера придвинулись ближе к ней. — Так как вы решили использовать фамилию семьи, я предлагаю следующие варианты: «Такер — это имя с давних времен было символом надежности», «Продукт трех поколений Такеров», «Лучшая говядина Такеров».

На листе были пустые места для фото семьи и ранчо.

— «Лучшая говядина Такеров», — повторил Митч. — Неплохо.

— Я думаю, это классно, папа, — сказал Колби. — Можно я пойду поиграю?

— Конечно, сынок.

Колби вышел, а Митч взглянул на свою дочь.

— Как тебе это нравится, Грета?

— Очень хорошо, — сказала она, и глаза ее загорелись. — Может быть, мы поместим фото Черныша на сайте?

Митч усмехнулся. Его сообразительная девочка придумала, как использовать теленка. Но идея неплоха.

— Похоже, ты хочешь сделать домашнего питомца из этого бычка.

Девочка встала рядом с Ребеккой.

— Папа, если сделать хорошую фотографию Черныша, можно использовать ее как нашу торговую марку.

Митч взглянул на Ребекку и попытался придать своему голосу строгость:

— Вы обе сговорились насчет этого?

Ребекка раскусила его напускную суровость. Ей очень нравилось, как он обращается с детьми.

— Нет, но мне нравится предложение Греты. — Она обняла его дочь одной рукой. — Мы, девочки, должны держаться вместе.

— Папа, давай сделаем Черныша нашим талисманом.

— Обитатели ранчо не должны делать из бычков животных, приносящих счастье, — сказал он, но лицо его смягчилось. — Хорошо, я подумаю над этим. — Он встал. — Пойду позову Колби. Наша очередь готовить. Мне немного надоели запеканки, поэтому пожарю бифштексы на ужин. Если только леди не возражают.

— Не возражаем, если это не будет Черныш, — быстро ответила Грета.

Митч театрально воздел руки.

— Черныш теперь неприкосновенный, — сказал он и вышел из комнаты.

Шутливая перепалка между отцом и дочерью вызвала у Ребекки улыбку. Митч Такер был красивым, сексуальным, замечательным парнем и отличным отцом. Последнее особенно нравилось ей. Именно поэтому надо держаться от него подальше.

В тот вечер Митч стоял возле больше жаровни на заднем дворе и наслаждался безмятежной тишиной, наступившей в конце дня. Он проверил бифштексы и убедился, что они не пересохли. Легкая задача, если мозги не заняты кем-то или чем-то другим.

Ребекка Валентайн.

Она привлекала его с самого первого дня своего приезда. Время шло, а положение все ухудшалось. Его мысли обратились к Керри.

С того момента, как он познакомился с ней в колледже, Керолайн Колби стала любовью всей его жизни. После того как они поженились, Керри с жаром принялась помогать ему в бизнесе, который передал ему отец. Они хорошо жили, и жена повсюду ездила вместе с ним, пока не родилась Грета. И он и она были единственными детьми у родителей, оба хотели большую семью, и вскоре на свет появился Колби. Но работа не позволяла Митчу уделять много внимания семье — приходилось много разъезжать и все меньше времени удавалось побыть вдвоем с женой. Он пытался сбавить темп, но ему нужно было ездить в командировки, чтобы добиться успеха.

Митч перевернул бифштексы.

Всю оставшуюся жизнь он испытывал вину за то, что его не было дома, когда Керри попала в аварию. Он лишь успел приехать в больницу, чтобы сказать ей, как он ее любит.

Керри знала, что не выживет. Они оба плакали вместе, но она заставила его дать обещание, что он будет жить своей жизнью, радоваться детям и не горевать о ней бесконечно, а найти какую-то другую женщину. Он подумал, что этого никогда не будет. Никто не смог бы ее заменить. Но прошло два одиноких года. Много людей рядом с ним вели уединенную жизнь, а у него не иссякало желание иметь еще детей.

Митч взглянул на небо. Что Керри могла подумать о Ребекке? Он услышал, как его зовет сын.

— Эй, па, ну когда же? Я голоден!

Митч улыбнулся.

— Не торопи шеф-повара. Еще пять минут.

Его слова, похоже, удовлетворили мальчика, но Колби не уходил. Он уселся на низенький стул.

— Эй, па, а как ты думаешь, Ребекка хорошенькая?

Митча вопрос насторожил.

— Конечно, она красивая леди.

— Такая же красивая, как мама?

— Я думаю, что твоя мама была самой красивой женщиной в Вайоминге. Ведь ты видел ее фотографии. Как ты думаешь?

Колби пожал плечами.

— Трудно сказать по фото. — Два темных глаза уставились на Митча. — Я не помню, как выглядела мама. — Голос мальчика дрогнул.

Митч, сжав челюсти, опустился перед мальчиком на колени.

— Я знаю. Ты был очень маленьким. — Он взял Колби за руку. — Ты должен знать, что она очень любила тебя с Гретой.

Он кивнул.

— Я знаю. — Колби долгое время молчал, затем спросил: — А нет ничего плохого в том, что я люблю Ребекку?

Он этого ожидал. Его сын всегда тянулся к женщинам. Без сомнения, его привлекали их нежные голоса, их прикосновения, их инстинктивное стремление заботиться о других. И он видел, какое внимание уделяет Ребекка его сыну и дочери.

— Конечно, ничего плохого нет, — ответил он. — Но, сынок, она уедет в Нью-Йорк через несколько недель.

— Я знаю, но все-таки хочу, чтобы она стала моим другом. — Его глаза загорелись. — Может быть, она снова приедет к нам в гости.

Митч знал, что у деловой женщины вряд ли найдется на это время, но почувствовал, что хочет того же.

— Может быть.

Лежа в кровати, Ребекка повернулась на бок и согнула ноги в коленях, пытаясь избавиться от боли. Ничего не помогало, даже сильное лекарство, которое прописал ей доктор. Она взглянула на часы. Первый час ночи.

Она вздохнула и все-таки встала, думая о том, что, может быть, поможет горячий чай. Такеры все уже спали, и ей не хотелось никого тревожить. Она взяла халат и спустилась вниз. Дойдя до кухни, увидела свет и какую-то тень возле окна.

Фигура была высокой, с широкими плечами.

— Митч, — прошептала она.

— Ребекка. Что ты здесь делаешь?

Он вышел на свет, и она увидела, что на нем только джинсы. Она не смогла отвести глаз от его мускулистого торса.

— Я… хотела выпить чашку чаю, но не хотела вас беспокоить.

Она повернулась, чтобы уйти, но он взял ее за руку.

— Не уходи, Ребекка. Мне кажется, у нас с тобой одна и та же проблема. Я тоже не могу уснуть.

Вдруг ее пронзила боль в животе, и она чуть не согнулась пополам.

— Что с тобой, Ребекка?

Она отмахнулась.

— Просто спазмы желудка.

— Не похоже, что это просто спазмы. — Он взял ее за руку и повел в гостиную. — Ложись.

— Митч, не надо беспокоиться. Горячий чай поможет.

Он усадил ее на диван.

— Я, конечно, всего лишь бесчувственный самец, но все же был женат тринадцать лет. И знаю, какое лекарство может помочь. Я скоро вернусь.

Он ушел, а Ребекка, не в силах возражать, растянулась на диване. Вскоре вернулся Митч с горячей грелкой. Положив ее на живот Ребекки, он снова удалился. Затем вернулся с двумя чашками горячего чая.

— Тебя устраивает «Эрл Грей»?

— Я наполовину англичанка. И пью любой чай.

Митч уселся возле кофейного столика, близко от нее. Слишком близко. Она попыталась встать, но ноги ее подогнулись. Он посмотрел, как она отпила чай, и стал пить свой.

— Как действует грелка?

Ребекка погладила свой живот.

— Мне легче. Спасибо.

Выпив еще чаю, она стала расслабляться, как вдруг увидела, что Митч пристально смотрит на нее.

Поставив чашку на стол, Ребекка поправила растрепавшиеся волосы.

— Я знаю, что выгляжу неважно.

Но в лунном свете, струящемся сквозь окно, она казалась Митчу еще более привлекательной.

— Ты выглядишь прекрасно. Но надо побеспокоиться о твоем… состоянии. — Он достал одеяло и прикрыл ее. — Расслабься, и тепло снимет твои спазмы. — Но вместо того чтобы сесть обратно за столик, он подошел к дивану. Он знал, что находится слишком близко от нее, но отступить не мог. Их взгляды встретились, и у него пересохло горло. Она почувствовала, как искра вспыхнула между ними.

— Мне лучше, спасибо, — прошептала она. — Никаких проблем.

О, она сама была большой проблемой. Возбуждала в нем особое чувство. Не давала ему спать по ночам — он думал о том, как прикоснется к ней… поцелует ее…

— Вижу, мое лекарство подействовало. — Вместе с тем что-то расслабилось и у него внутри. — Все будет хорошо. До утра, я надеюсь, ты выспишься и придешь в себя. А днем мы займемся сайтом мясоперерабатывающего завода и, если будет время, поедем на пастбище.

— С удовольствием, — сказала она, просияв. — Я счастлива, что мне досталась такая работа.

Он разволновался, увидев ее искреннюю радость.

— Я думаю, ты наслаждаешься тем, что отдалилась от бешеных нью-йоркских гонок.

— Возможно, — согласилась она. — Здешняя тишина так успокаивает. И быть рядом с Колби и Гретой — это просто замечательно.

— А как насчет меня? — спросил он. — Оправдал ли я свою репутацию тирана?

Она открыла рот от удивления.

— Никогда не слышала об этом.

Он рассмеялся.

— Со мной нелегко работать.

— Не думаю, — возразила она. — Ты порядочный человек и открыт новым идеям, и ты неплохой шеф-повар.

— Тебя не так просто переубедить, Ребекка Валентайн, — он придвинулся к ней ближе и почувствовал рядом ее бедро. — Я думал, что приедет глуповатая женщина, которая и шагу не делала из дома, не говоря уж о том, чтобы ездить верхом. И вот я узнаю, что ты выросла на ферме. — Его голос понизился. — Сказать по правде, ты стала для меня сюрпризом.

— Я?

Он не мог сдержаться и дотронулся до ее щеки. Кожа ее была гладкой.

— Прекрасным сюрпризом, — добавил он и, склонившись над ней, нежно коснулся ее губ.

Ребекка судорожно вздохнула, но не оттолкнула его. А он, запустив пальцы в ее спутанные волосы, продолжал нежно ее целовать. Она не сопротивлялась, и тогда он со стоном прижал Ребекку к себе и впился в ее губы поцелуем, раздвинув их языком.

В нем горело неутоленное желание. Когда она обняла его за шею, Митч потерял всякую власть над собой. Наконец, не в силах уже дышать, он оторвался от нее.

Они оба тяжело дышали. О, бог мой, он хотел… он ничего так не хотел, как схватить ее на руки и отнести наверх, к себе в кровать. Но здравый смысл перевесил, и он выпустил ее из своих объятий.

— Я не собираюсь извиняться за поцелуи, но будет лучше, если сейчас пожелаю тебе спокойной ночи. — Он встал и ушел. Ему так не хотелось этого делать…

Глава пятая

Она оказалась трусихой.

Ребекка вышла из своей комнаты, стараясь набраться мужества, чтобы встретиться с Митчем. Как ей теперь вести себя, если клиент целовал ее ночью и, хуже того, она отвечала на его поцелуи? Сердце ее сжалось, когда она вспомнила об объятиях Митча и ощутила его губы на своих губах.

«Прекрати», — приказала она себе, отгоняя воспоминания. Но это не могло решить проблему. Как им теперь себя вести, когда они оба переступили через черту?

Ну, во-первых, не придавать этому слишком большого значения. Хорошо. Для нее главное — карьера, а не чувства, не надо смешивать одно с другим. Кроме того, она вернется в Нью-Йорк, поэтому у них нет будущего.

Она взглянула на стенные часы. Почти восемь утра. Может, ее проблему не придется решать прямо сейчас. Он, наверное, уже ушел в конюшню.

Ведь, я же не могу оставаться в своей комнате целый день.

Распрямив плечи, Ребекка открыла дверь и направилась в холл.

Он поцеловал меня. Ну и что? Уж если кто-то и должен смущаться, так это он.

С вновь обретенным мужеством Ребекка вошла на кухню — и расстроилась, не увидев там никого, кроме Греты.

Девочка встала из-за стола.

— Хорошо, что вы проснулись. Папа велел вас не будить, потому что вы вчера себя плохо чувствовали. Вам уже лучше?

— Гораздо лучше, — сказала Ребекка, осознавая, что ей и вправду хорошо. — А где все?

— Папа и Колби пошли в конюшню, ждать автобус.

— Какой автобус?

Грета улыбнулась.

— Сначала позавтракайте, а потом пойдем к отцу, и он вам расскажет. — Девочка взяла с плиты блюдо с едой и поставила на стол.

Ребекке хотелось кофе. Она подошла к кофеварке, налила кофе и стала пить.

— Это сюрприз, но будет весело. А пока ешьте.

Ребекка взглянула на тарелку с яичницей и беконом.

— Прекратите меня кормить как на убой.

— Папа всегда много готовит, — хихикнула Грета. — Съешьте хотя бы половину — и пойдем.

Волнение девочки было заразительным.

— Дай мне хотя бы намек.

— Ну, скажу, что это связано с детьми. Вы любите детей?

— Очень люблю. — Вот в чем ее проблема.

Митч смотрел в сторону дома, ожидая знака от Греты. Может быть, Ребекка все еще чувствует себя плохо или решила, что ей не стоит спускаться вниз? Может быть, сожалеет о прошедшей ночи? Нет. Тогда она не ответила бы на его поцелуй.

Может быть, ему не надо было целовать ее? Но он не мог больше сдерживать себя, и если она будет такой же податливой, как прошедшей ночью, он хотел бы снова ее целовать.

— Папа, автобус пришел! — прокричал Колби, взобравшийся на забор.

— Хорошо, сынок, — сказал Митч, повернувшись к ряду породистых лошадей, оседланных для юных всадников. Неподалеку стояли рабочие фермы, готовые выполнить любое приказание.

— Па, мы здесь, — сказала Грета, ведя за собой Ребекку.

Митч смотрел на Ребекку. Его сердце радостно застучало, когда он увидел, как естественно она выглядит в джинсах и сапогах и как красиво уложены ее пышные волосы, в которых поблескивала серебряная заколка.

— Привет, — сказал он, стараясь угадать, не пытается ли она забыть о том, что произошло между ними прошлой ночью.

— Привет. — Она надела соломенную ковбойскую шляпу.

— Как ты себя чувствуешь сегодня? — спросил он.

— Гораздо лучше, спасибо. — Она взглянула на лошадей. — Что сейчас будет? Грета была очень таинственной.

Митч улыбнулся.

— Через двадцать минут здесь будет дюжина ребятишек, жаждущих покататься верхом. Надеюсь на твою помощь.

Она уставилась на него своими огромными серо-голубыми глазами.

— Конечно, но я не умею обучать…

— Я говорю не об обучении, Ребекка. Эти дети будут ездить лишь по кругу. Но у ребятишек есть некоторые особенности. Кое-кто из них страдает, например, аутизмом. Поэтому им надо помочь взобраться на лошадей и покатать их по двору. Ведь ты можешь обращаться с лошадьми.

Она кивнула.

— Конечно.

Митчу она показалась какой-то отстраненной, и он захотел узнать, почему.

— Ребекка, можно перемолвиться с тобой словечком? — И прежде чем она успела ответить ему, он увел ее в сторону от детей. — Насчет прошлой ночи… и того, что произошло между нами… Мне не хотелось бы, чтобы ты чувствовала себя скованной рядом со мной. И если я воспользовался ситуацией…

— Митч, мы оба отвечаем за то, что случилось. Я хочу, чтобы ты понял: я никогда не позволяю себе такого на работе и личные чувства отгоняю прочь.

— Не сомневаюсь в этом. Но, Ребекка, ты не сделала ничего плохого, и я тоже.

— Мы перешли черту, Митч. Ведь я нахожусь здесь, чтобы работать…

Он собрался ей возразить, но послышался автомобильный гудок. По дороге ехал маленький желтый школьный автобус, поднимая пыль на ухабах.

— Поговорим об этом позже, — сказал он ей, не давая возможности возразить. — Но еще об одном, Ребекка. Я не жалею о том, что поцеловал тебя. И мне кажется, что ты насладилась поцелуем так же, как и я. — На самом деле ему захотелось поцеловать это потрясенное лицо прямо сейчас, но у него не было такой возможности. — А теперь пойдем поможем детям.

Она последовала за ним.

— Митч, подожди. Ты не должен был так говорить. — Ее голос стал тише. — Наслаждались мы или нет, не важно. Этого больше не должно произойти.

— Мы поговорим об этом позже, — сказал он. Ребекка разозлилась, но последовала за Митчем.

Он поздоровался с учителями, когда они вышли из автобуса, затем стал помогать взволнованным детям спускаться по ступенькам.

— Привет, Митч! — наперебой восклицали дети.

Он подошел к ним и стал пожимать всем руки.

— Привет, дети, хочу представить вам свою подругу. Ее зовут Ребекка, она выросла на ферме, где разводили лошадей. Она будет вам сегодня помогать ездить верхом.

— Привет, Ребекка! — хором воскликнули дети.

— Привет, — сказала она, и затем Митч представил ее учителям, Кэтти Сандлер и Пегги Андерсон.

Ребекка была приставлена к очаровательному пятилетнему мальчику по имени Мэтью. Мальчик не говорил с ней, но его голубые глаза сообщали о его волнении. Она взяла его за руку, и они пошли к пятнистой кобыле.

— Магия, — сказал Мэтью.

Рабочий фермы, Нейл, держал кобылу под уздцы.

— Ты прав, Мэтью, ты сегодня поедешь на Магии. — Он передал шлем Ребекке. — Ему надо это надеть.

Она надела на мальчика шлем и стала завязывать под подбородком. Мальчик терпеливо ждал, когда она закончит. Нейл посадил мальчика в седло и привязал его ремнями безопасности. Ребекка отступила назад, радуясь широкой улыбке, появившейся на лице пятилетнего малыша.

Нейл передал ей повод.

— Ведите лошадь, а я послежу за мальчиком. — Она кивнула, а он встал рядом с крупом лошади.

— Ты готов ехать, Мэтью? — спросила она.

— Да, — сказал мальчик. — Н-н-о, Магия.

Ребекка улыбнулась, потянув за повод, и присоединилась к другим лошадям, ходившим по кругу. Убедившись, что мальчик крепко держится в седле, она взглянула на остальных.

Впереди всех шел Уолли, ведя лошадь Колби, Труди, на которой сидела маленькая девочка. Одна из учительниц тоже ехала верхом, за нею следовали Грета и Джимми. Грета вела лошадь, но глаз не отводила от юного работника фермы. Очевидно, девочке очень нравился симпатичный подросток.

Внимание Ребекки переключилось на следующего наездника, подопечного Митча, мальчика примерно восьми лет. Митч показывал ребенку, как управлять лошадью. Потом они направили коня к центру двора, где стояла высокая бочка. На ней лежало много разноцветных игрушек-зверят.

— Какая команда, Тим? — спросил Митч.

— Стоять, Руди! — выкрикнул мальчик. Лошадь остановилась рядом с бочкой.

— Красную, Тим.

Мальчик помедлил секунду, затем наклонился и подобрал красную белку.

— Хорошая работа, Тим, — похвалил Митч. Лицо мальчика вспыхнуло, он был очень доволен, а Митч повел лошадь к другой бочке.

Ребекка взглянула на Мэтью и увидела, что он наблюдает за этими действиями.

— Мэтью, ты хочешь так сделать?

Мальчик кивнул.

— Обезьянку, — сказал он.

— Ну, давай подъедем и возьмем обезьянку. — С помощью Нейла Мэтью достал игрушку. Следующий час прошел быстро, но лишь когда дети направились обратно к автобусу, Ребекка почувствовала, что устала.

Она усадила Мэтью в автобус. Он взглянул на нее и сказал:

— Пока, Бекки.

Сердце у нее дрогнула, слезы подступили к глазам.

— Пока, Мэтью. — Она махала рукой, пока автобус не скрылся из виду.

И тогда она почувствовала, что позади нее стоит Митч.

— Он тронул твое сердце, — сказал он.

— Как давно ты занимаешься этим?

— Несколько лет, но лишь с мая по октябрь, — сказал Митч, прислонившись к забору.

— Это так замечательно, что ты приглашаешь детей.

Он улыбнулся.

— Это просто. Я очень люблю детей, но не могу взять кредит на этот проект. Керри начала заниматься им три года назад. У нее аутичный племянник, и когда она увидела, как он тянулся к лошадям на ферме ее родителей в Кайенне, то решила помогать детям с отклонениями в развитии. Она мечтала создать здесь летний лагерь.

Они оба замолчала, глядя, как рабочие фермы отводят лошадей в стойла. Колби и Грета поспешили вслед за Уолли в конюшню.

— Какая замечательная идея, — сказала наконец Ребекка. — Может быть, от продажи говядины будет такая прибыль, что хватит на постройку лагеря.

Митч пристально посмотрел на нее. Она хотела отвести взгляд, но он не позволил сделать это.

— Ребекка… Ты первая женщина, которую я поцеловал после смерти Керри.

Она старалась сохранить невозмутимость, но ей не удалось.

— Это не означает, что у меня не было возможностей, — продолжал он. — Я просто не хотел. До вчерашней ночи. До тебя.

— И все же этого не должно было произойти, Митч. — Она уловила дрожь в своем голосе. — Я здесь, чтобы работать…

— Ты можешь забыть о своей работе хотя бы на минуту? Мы целовались, Ребекка, и я хочу целовать тебя снова. И знаю также, что мы будем работать вместе.

— А затем я вернусь в Нью-Йорк.

Он поморщился.

— Не скоро.

Сердце Ребекки оглушительно билось. Можно позволить себе увлечься, но стоит ли? В конце концов, она испытает лишь боль. Она не должна мечтать о муже и семье. Слишком поздно.

— У меня есть работа, Митч. Моя карьера важна для меня.

Он стал серьезным, оттолкнулся от стены и встал перед ней.

— Ребекка, не позволяй работе заполнять твою жизнь целиком. Тебе надо иметь что-то еще в жизни. — Он глубоко вздохнул. — Богатство и почет не значат ничего, если тебе не с кем их разделить. — На его красивом лице появилась улыбка. — Предупреждаю тебя, Ребекка Валентайн, пока ты здесь, я постараюсь тебя в этом убедить.

Ребекка, как ни старалась, не могла выбросить последние слова Митча из головы. Она решила, что будет проводить меньше времени с семьей Такера. Однако Митч объявил, что они сегодня ничего не будут готовить, а поедут ужинать в город.

Ребекка пыталась уклониться, но когда Колби попросил ее: «Пожалуйста, поедем», — она не могла ему отказать. Дети забрались на заднее сиденье «рейнджровера», а Митч открыл для нее пассажирскую дверцу. На этот раз на ней были брюки, так что ей не пришлось беспокоиться о том, что ее ноги сильно обнажатся.

— Я думаю, брюки более подходят для внедорожника.

Глаза Митча блеснули, когда он придвинулся к ней поближе.

— Я немного разочарован, — прошептал он ей на ушко. — У тебя красивые ноги.

От его хрипловатого голоса холодок пробежал у нее по спине. Но прежде чем она успела что-нибудь ответить, он обошел автомобиль и сел на водительское место. Полчаса поездки были заняты разговором с детьми — обсуждали фильмы, которые они хотели посмотреть. Ребекка наслаждалась, слушая добродушную перепалку между детьми и отцом.

Вскоре они подъехали к паркингу семейного ресторана «Сельская кухня». Внутри было уютно, на окнах — шторы в деревенском стиле, на столах — нарядные скатерти. К ним подошла миловидная официантка лет сорока. На ней была белая накрахмаленная блузка и черные брюки. На груди — табличка с именем «Ванда». Она поставила на стол четыре бокала и улыбнулась.

— О, неужели это семья Такер! Что привело вас в город? Особый случай?

— Привет, Ванда, — сказала Грета.

— Привет, Ванда, — повторил за ней Колби. — Папа привез нас сюда потому, что мы устали готовить.

Веселые карие глаза обратились к Митчу.

— Так, значит, вы удрали от запеканок Мэгги?

— Нет, — сказал Митч. — Мы просто решили показать Ребекке город.

— Ну, это займет пятнадцать минут, — пошутила она и протянула руку Ребекке. — Привет, я Ванда Шоу. Мы ходили вместе с Митчем в здешнюю школу, но, похоже, он забыл, что меня надо представить. — Она вздохнула. — Думаю, придется мне посудачить с его матушкой во Флориде.

Ребекка заметила румянец, вспыхнувший на щеках Митча.

— Я Ребекка Валентайн. Я приехала сюда, чтобы помочь продвинуть на рынок мясо бычков на свободном выгуле.

— Как будто Ванда не в курсе, — заметил Митч. — Я уверен, Грета и Колби уже рассказали ей все, что она хотела узнать.

Ванда расправила плечи.

— Ну, люди приходят сюда, чтобы услышать последние новости города.

— Раз ты уже обо всем знаешь, принеси нам по гамбургеру, с полным гарниром. — Он взглянул на Ребекку. — Годится?

Она кивнула.

— И диетическую колу.

— Папа, а нам газированной воды, да? — сказала Грета.

Он задумался, затем кивнул. Они повеселели, и Колби сказал:

— Я хочу апельсиновой газировки, пожалуйста.

— А мне лимонно-лаймовую, пожалуйста, — добавила Грета.

Митч повернулся к Ребекке.

— Ты можешь заказать что-то еще вместо гамбургера.

Она почувствовала запах его туалетной воды. Он сидел слишком близко.

— Нет, мне нравится гамбургер.

— Я их очень люблю, — Колби нахмурился. — Но ненавижу лук. И Грета его тоже не любит, потому что от нее начинает дурно пахнуть и она не может целоваться с мальчиками.

Грета чуть не задохнулась.

— Это ложь.

— Нет, не ложь, — возразил Колби. — Ты это сказала Саре Петерсон.

Кровь разлилась по щекам Греты.

— Ты подслушивал под моей дверью! Папа!

Митч поднял руку.

— Мы не будем обсуждать это сейчас, но ты поступил плохо, Колби. Я поговорю с тобой дома.

Мальчик повесил голову.

— Хорошо, извини, Грета. Я больше не буду.

— Уж лучше помолчи, — с возмущением сказала сестра.

— Я вообще не понимаю, зачем кто-то целует девчонок, — пробормотал мальчик. — Глупо. Я никогда не буду делать это.

Ребекка едва сдержала смех. Митч повернулся к ней, но она уже не улыбалась.

— Когда ты будешь старше, сынок, то будешь думать по-другому. — Затем он повернулся к Грете. — И давно ты стала целоваться с мальчиками?

— Папа… я не… — широко раскрытые глаза Греты обратились к Ребекке за помощью.

Ребекка дотронулась до руки Митча, чтобы прекратить допрос.

— Я помню, что когда была в возрасте Греты, мы с сестрой все время болтали о мальчиках. Но это был всего лишь разговор, не более… — Ребекка с удивлением почувствовала, как Митч сжал ее руку. — Так обычно бывает у девочек. Мы мечтаем, фантазируем…

— А я мечтал лишь о скоростных автомобилях и лошадях, когда был мальчишкой, — сказал Митч.

Ребекка рассмеялась.

— Потому что мальчики взрослеют гораздо позже девочек.

— Да, папа, — сказала Грета. — Девочки в своей мудрости опережают мальчиков. — Она хихикнула. — Но примерно в двадцать один год мальчики в конце концов догоняют нас.

Митч с трудом мог поверить, что это говорит его дочь. Откуда она такое взяла?

— В двадцать один? Как ты об этом узнала?

Девочка округлила глаза.

— В «Пособии по сексу».

Прежде чем Митч успел прореагировать, Ребекка крепко сжала его руку под столом, а Ванда между тем принесла напитки. Ребекка отпустила его руку, и Митч сразу же отчаянно пожалел об этом.

* * *

Ребекка давно так не смеялась. Ей очень нравилось быть вместе с Такерами. Уже много лет она не чувствовала себя частью семьи. С того времени, как они с Рэчел перестали проводить лето с бабушкой и дедушкой.

Она украдкой бросила взгляд на мужчину, сидевшего рядом с ней. Такого мужчину вместе с его детьми трудно позабыть. Может быть, это неразумно, но она не могла держаться от него на расстоянии.

Митч отсчитывал деньги, чтобы заплатить по счету, когда кто-то окликнул его. Он обернулся и увидел Милдред Эванс, подругу его матери, направлявшуюся к их столику. Подавив стон, Митч изобразил на лице улыбку, когда старушка подошла поближе, и, встав, поздоровался с ней.

— Миссис Эванс, я рад вас видеть.

Она улыбнулась.

— Рада видеть тебя тоже, Митч. — Она взглянула на детей. — Ах, боже мой, как вы выросли. Неужели это Колби! Ты такой красивый! Ну прямо как отец. — Затем ее внимание переключилось на дочь. — А это малышка Грета! — воскликнула она. — Ну прямо настоящая леди и вылитая мать.

— Благодарю вас, миссис Эванс, — сказала Грета.

— Я всего лишь говорю правду. Мы все так горюем о Керри. — Старушка наконец обратилась к Ребекке. — А это кто?

— Это Ребекка Валентайн, миссис Эванс, она из рекламного агентства Пирса, помогает мне в рекламном проекте по продвижению нового продукта. Это миссис Эванс, Ребекка. Она подруга моих родителей.

— Очень рада познакомиться с вами, миссис Эванс, — сказала Ребекка.

Женщина бросила на Ребекку пристальный взгляд, и Митч понял, что его мать во Флориде уже наутро будет иметь полную информацию.

— Рада познакомиться с вами, мисс Валентайн. Я уверена, что вы чувствует себя в нашем маленьком городке как рыба, вытащенная из воды.

— Это прекрасная смена ритма. Мне очень нравится на ферме Такеров.

Митч прямо воочию видел, как мозги у старой женщины слегка поехали в сторону.

— Это так замечательно, что Митч открыл для вас свой дом.

Ему надо было покончить с этим, прежде чем дети не сболтнули лишнего.

— Ну, нам пора — мы еще хотим посмотреть фильм перед сном. Рад был видеть вас, миссис Эванс.

Митч поторопил детей и Ребекку, и они уселись в машину без дальнейших происшествий. Всю дорогу домой Ребекка молчала, возможно, из-за того, что сказала Милдред.

Как и было намечено, они посмотрели мультфильм в семейной гостиной. Митч даже не знал, что они смотрят — диснеевский мультик или что-то другое, — потому что не отрывал глаз от Ребекки. После явления миссис Эванс Ребекка, казалось, отдалилась от них и погрузилась в свой внутренний мир.

К концу мультфильма Колби уснул прямо на месте. Когда Митч разбудил его, он потребовал, чтобы Ребекка тоже пошла в спальную вместе с ним.

Ребекка согласилась и последовала за Такерами на второй этаж. Митч отнес Колби в его комнату, помог ему раздеться и надеть пижаму. Ребекка вошла, но стояла поодаль.

Она чувствовала себя неловко. Ей никогда не приходилось укладывать ребенка спать. И не потому, что не хотелось — просто было такого случая.

— Ребекка, — позвал ее сонный Колби, — я так рад, что ты поехала сегодня вместе с нами в город.

— Я тоже рада.

Митч укрыл ребенка одеялом.

— Па, тебе было хорошо с Ребеккой?

Митч покосился на нее.

— Да, конечно, — он поцеловал сына в лоб. — А теперь спи, малыш.

Ребекка подошла поближе — и не смогла удержаться, чтобы не откинуть со лба ребенка волосы.

— Увидимся утром, Колби. — И вслед за Митчем она вышла за дверь.

— Если не возражаешь, пойдем вместе к Грете. Она очень хотела этого, но ведь ей надо было держать дистанцию…

— Хорошо.

Митч постучал в дверь.

— Грета, ты приготовилась ко сну?

— Заходи, па, — откликнулась дочь.

Он зашел в комнату, а Ребекка осталась в дверях.

Спальная девочки была выдержана в розовых тонах, в ней стояла кровать с балдахином, на полках валялись мягкие игрушки. Грета лежала на кровати с книгой в руках. Отец подошел к ней и поцеловал в щеку.

— Не зачитывайся допоздна, милая.

— Не буду, папа, — ответила она и взглянула на Ребекку. — Ребекка, я рада, что вы ездили с нами. Мне было очень хорошо.

— И мне тоже, — сказала Ребекка, чувствуя, что, вопреки своему решению, все более сближается с семьей клиента.

Грета взглянула на отца.

— Па, а почему мы завтра не поедем кататься верхом?

— Хорошо бы, дочка, но у меня есть дела. Ведь я управляю фермой, ты знаешь.

— Я думала, Уолли все сделает.

— Но кто-то должен говорить ему, что надо делать. Кроме того, у меня назначена встреча с владельцем кобылы. Спокойной ночи, Грета.

— Спокойной ночи, Грета, — повторила за ним Ребекка. — Завтра моя очередь готовить завтрак.

Митч поцеловал дочь, затем вышел и закрыл дверь.

— Ты не должна готовить для моих детей, — сказал он, когда Ребекка присоединилась к нему.

— А ты не должен заходить ко мне, — заявила она, стараясь говорить тише.

Митч схватил ее за руку и увлек вниз по лестнице, подальше от подслушивающих ушей.

— Я сказал тебе, что готовлю еду для себя и своих детей, поэтому будет выглядеть глупо… — Он замолчал. — Почему ты вдруг стала какой-то отчужденной?

Она отвела от него взгляд.

— Мне кажется, мы немного свернули в сторону и пошли по неправильному пути…

— Ну, давай забудем об этом. — Он изучающее посмотрел на нее своими потрясающими темными глазами. — Но ты все еще думаешь о поцелуях.

— Это не надо было делать, — сказала она. — И, может быть, также не стоило сегодня ужинать вместе в городе.

— Ведь ты отвечала на мои поцелуи, Ребекка. — Он придвинулся к ней ближе, прижав к перилам лестницы. — Ты могла бы остановить меня.

— Я знаю, — прошептала она. — Должна была остановить.

— Признайся, Ребекка, ты не остановила меня потому, что хотела этого так же, как и я. — Он медленно наклонил к ней голову. У нее не было сил это отрицать.

Глава шестая

Ребекке следовало держаться подальше от этого мужчины, но она хотела его. На самом деле она просто жаждала его… его прикосновений… его поцелуев, ощущения всего его тела.

— Иди ко мне, Ребекка, — хрипло сказал Митч. Он обнял ее и притянул к себе. Она сопротивлялась секунду, затем сдалась, обвив его за шею.

Митч запустил руки в ее волосы, и тела их крепко прижались друг к другу. Затем он впился в ее рот страстным поцелуем. Она испытала такое острое ощущение, что перестала дышать. Но кому нужно дышать в такой момент?

Митч вздрагивал, когда Ребекка крепче прижималась к нему. Он был на грани взрыва. Ее тело было прекрасно… от нее исходил потрясающий запах…

Не в силах сдерживать себя, он стал гладить руками все ее тело. Она что-то зашептала и крепче вцепилась в него. Митч целовал ее все сильнее и сильнее, удовлетворяя голод, который испытывали оба. Стараясь взять себя в руки, он прижал свою голову к ее шее.

— Ведь ты не говорила, что не хочешь этого, — прошептал он.

— Но все-таки это неправильно, — задыхаясь, ответила она.

Митч снова прижался к ней телом.

— А мне кажется чертовски правильным. — И он одарил Ребекку долгим поцелуем, раздвинув ей губы языком. Услышав ее стоны, он повторил свой поцелуй. А когда наконец отпустил ее, его сердце билось как бешеное.

Ребекка цеплялась за остатки здравого смысла.

— Нам надо остановиться, — взмолилась она. Она высвободилась из его объятий и, не в силах смотреть на него, пробормотала «спокойной ночи» и поспешила в свою спальню. Когда дверь закрылась, она упала на кровать. Всякий раз, когда рядом с ней был Митч Такер, ей отказывало самообладание.

Ведь у нее множество дел, помимо этого любовного романа. Она прижала руку к животу, к которому подступала резкая боль, напоминая о том, чего она не могла иметь. Ей было горько оттого, что раньше она не понимала: семья для нее — самое важное в жизни.

На следующее утро Митч встал рано и ушел вместе с Уоллом, который готовился перегнать стадо на новое пастбище, где животные могли бы пастись следующие четыре месяца.

Это было долгим делом, и Митч попросил Грету присматривать за Колби целый день. Он знал, что Грета разозлится, но у него не было выбора. Пусть Ребекка получит возможность сконцентрироваться на работе.

Ребекка. Он думал о ней всю ночь. Так или иначе она неравнодушна к нему, и ясно, что она борется с собой точно так же, как он. Он любил Керри долгое время. И вдруг увлекся другой женщиной, и довольно серьезно. А его дети тоже привязались к Ребекке.

Готов ли он к тому, что последует за этим?

* * *

Ребекка снова взглянула на часы. Шел девятый час, а Митч еще не пришел домой завтракать. Ей надо было не столько видеть его, сколько с ним поговорить. Поделиться с ним своими планами.

Дверь открылась, и сердце ее застучало сильней. Она облегченно вздохнула, когда Митч вошел на кухню. Он снял шляпу и повесил на крючок. Он был очень красив в своих потертых джинсах и ковбойской рубашке. Кто бы мог подумать, что она влюбится в ковбоя из Вайоминга?

Она изобразила беспечную улыбку.

— Доброе утро.

— Доброе утро, — он повернулся и направился к кофеварке. — Где дети?

— Я попросила Грету погулять с Колби.

— Наверное, они беспокоили тебя?

— Нисколько. Я хочу поговорить о нас с тобой. Прошлой ночью… мы вели себя неразумно.

Он прислонился к буфету и глотнул кофе.

— Потому что мы связаны с бизнесом?

— По большей части — да. И, кроме того, я нахожусь в твоем доме, вместе с твоими детьми…

Он поставил чашку и подошел к ней.

— Послушай, Ребекка. Я такой запущенный в этом деле. Я забыл обо всех правилах. А все потому, что давно ни с кем не встречался. — Он пронзительно взглянул на нее. — Но ты притягиваешь меня, и, по-моему, взаимно. Разве это плохое начало?

— Нет! Ты мой клиент.

— Но разве это чему-то мешает?

— Всему!

— У тебя кто-то есть?

— Нет!

Он вздохнул с облегчением.

— Хорошо, — примирительно сказал он. — Я отступлю, потому что нам надо продвигать проект.

— Мне надо также съездить в Нью-Йорк, и это поможет.

Он нахмурился.

— Ты уезжаешь?

— Нужно поработать с нашими художниками. И обсудить дела с другими клиентами. — Ей надо было также посетить врача, и этого она не могла отменить. — Через неделю я вернусь.

Неожиданно раздался громкий крик. Дверь хлопнула, и в кухню ворвалась Грета, держа за руку Колби. Нога его была порезана и кровоточила.

— Что случилось? — Митч поднял плачущего сына и посадил на тумбочку. Ребекка бросилась к раковине и намочила чистое полотенце.

Лицо Греты пылало.

— Он забрался на кучу бревен. Я велела ему слезть, но он меня не послушал. — Слезы струились по ее лицу. — Он упал и напоролся на гвоздь.

Ребекка подошла поближе и протянула Митчу полотенце.

— Нет, ты, — взмолился Колби.

С бьющимся от страха сердцем она поймала напряженный взгляд отца.

— Давай, ты справишься.

Ребекка попыталась успокоить мальчика:

— Все будет хорошо, Колби. Вздохни глубоко и выдохни.

Ребенок сделал так, как она велела, и она стала гладить его по ноге. Взглянув на Митча, она тихо произнесла:

— Его надо показать доктору.

Митч кивнул.

— Хорошо. — И взял на руки сына.

Ребекка вместе с Гретой направилась за ним. В машине Ребекка села на заднее сиденье вместе с Колби, а Митч в это время звонил доктору. Когда они приехали в медицинский кабинет, доктор Вальтер их уже ждал.

Ребекка осталась с Гретой в приемной, пытаясь смотреть телевизор и не думать о том, что случилось с мальчиком.

Видя, что Грета расстроена, Ребекка обняла девочку за плечи и сказала:

— То, что произошло с Колби, — это несчастный случай.

— Он никогда не слушает меня, — пожаловалась Грета. — Я ему говорю одно, а он делает то, что хочет.

— Он еще маленький. Хуже, когда большие мальчики ведут себя точно так же.

Они обе рассмеялись, а затем Грета всхлипнула.

— Выдумаете, он сильно поранился?

Ребекка покачала головой.

— Рана не очень глубокая, но нужно наложить швы. У Колби будет шрам.

Грета застонала.

— Я бы навечно стала его рабой.

— Я думаю, он сделал бы то же для тебя.

Девочка стала серьезной.

— Я знаю, что веду себя так, будто не забочусь о Колби. Но если случится что-то плохое…

Ребекка крепко обняла ее.

— Я знаю. Ты любишь его. — Она подумала о своей сестре. Все эти годы они не разговаривали. Сердце ее сжалось. Может быть, ей позвонить Рэчел…

Митч вышел из кабинета, везя в кресле улыбающегося Колби.

— Мне сделали укол и поставили шесть швов. И я даже не заплакал. — Он вскинул голову. — Да, па?

— Нет, не заплакал. — Митч повернулся к Ребекке. Он выглядел более спокойным, чем тогда, когда вносил Колби в медицинский кабинет. — И вел себя мужественно.

Мальчик ухмыльнулся.

— А как насчет того, чтобы пойти поесть гамбургеры?

Грета взглянула на Ребекку.

— Посмотрите, он уже пришел в себя. О, я не вынесу больше этого мальчишки.

Ребекка с Митчем переглянулись. У нее возникло острое желание обнять его. Но нет. Она здесь гость. Это не ее семья.

Оставшуюся часть дня все стремились исполнить любой каприз Колби. К тому времени как мальчика уложили в постель, все были вымотаны, включая Грету, которая ушла в свою комнату.

Ребекка была в своей спальне, когда ей захотелось выпить чаю. Но такое желание испытывала не одна она. В сумеречной кухне она увидела Митча, сидящего в темноте и смотрящего в окно. Она хотела уйти, но услышала всхлип, и сердце ее сжалось.

Ей знакомо было это чувство отчаянного одиночества. И, несмотря на свою решимость не сближаться, она подошла к нему.

— Митч…

Он быстро вытер глаза и повернулся к ней.

— Я думал, все спят.

— Я пришла выпить чаю. — Она нахмурилась. — У нас у всех был тяжелый день.

Он кивнул. При лунном свете были видны его покрасневшие глаза.

— Я чувствовал себя сегодня таким беспомощным…

— Но ведь ты не был таким. Ты позвонил доктору и отвез Колби в больницу. — Она сделала шаг вперед, не в силах сдержать желание прикоснуться к нему. Ему нужен кто-то. Ему нужна она.

— О, Бекки, — прошептал он и прислонил голову к ее груди. — Я не знаю, что буду делать, если вдруг…

— Ш-ш-ш… Не буди лиха, Митч. С Колби все в порядке.

— Черт возьми, как тяжело в такой ситуации оказаться одному. Я не хочу, чтобы ты уезжала.

Решимость ее ослабела.

— Я не уеду прямо сейчас. Отложу свой отъезд до тех пор, пока Колби не поправится.

Он откинул голову и заглянул ей в глаза.

— Ты уверена?

Нет, больше она не уверена ни в чем. Она кивнула.

— Мне надо поработать в твоем офисе.

— Когда ты посмотришь Колби утром, скажи Уоллу, что надо сделать. Я отдам ему насчет этого распоряжение, а потом зайду за тобой днем. Добро?

— Хорошо. Но еще один вопрос. Мы не должны позволять себе ничего личного.

— Ты имеешь в виду — больше никаких поцелуев?

Она кивнула.

Он вздохнул.

— Вы берете на себя непосильную ношу, мадам. Но если это единственный способ оставить вас здесь… И когда же начнет действовать этот новый порядок? — Он привлек ее к себе.

Она вся затрепетала.

— Завтра, — выдохнула она, и Митч прильнул к ее губам.

Утром Митч, урвав свободную минуту, поспешил обратно к дому. Он знал, что удержать его сына на одном месте невозможно. И, кроме того, он надеялся увидеть Ребекку.

Ему вспомнились вчерашние поцелуи. Они длились один за другим, пока он, боясь совсем потерять голову, не отправил Ребекку спать.

Ему ужасно не хотелось испортить все дело. Пусть Ребекка остается до тех пор, пока их чувства не станут ясными и понятыми. Но что, если из этого ничего не выйдет? Нет, внутренний голос говорил ему, что карьера для Ребекки — не самое главное в жизни.

Он уже знал, как трепетно она относится к его детям. Она настоящая мать. И вдруг ему представилась Ребекка, беременная его ребенком. У него перехватило дыхание. Неужели его чувства к ней зашли так далеко? Он открыл дверь, направился к семейной гостиной и услышал звуки любимого сыном фильма. Колби сидел на диване с игрушечным солдатиком в руке.

Митч взглянул в другой конец комнаты — Ребекка сидела за столом, просматривая бумаги. На ней были джинсы и красная рубашка-поло. И, что самое важное, — ее прекрасные волосы были распущены.

Колби наконец заметил его.

— Привет, па! Что ты здесь делаешь?

— Пришел тебя проведать. У меня есть несколько минут перед отъездом в город, — сказал он и потрепал сыну волосы. Затем взглянул на Ребекку. — Потом я поеду с Уоллом проверить стадо. Возможно, приду поздно.

— О'кей, — сказала Ребекка.

— Мне хотелось бы быть уверенным в том, что Грета присматривает за Колби.

Ребекка улыбнулась.

— И я буду рядом, если возникнут какие-то проблемы. Но, думаю, их не будет. Твоя дочь очень взрослая для своих лет.

— Ты имеешь в виду для одиннадцатилетнего ребенка? — Митч стал серьезным. — Иногда мне кажется, что я украл у нее детство. Она неожиданно повзрослела, когда умерла Керри.

— Очень тяжело потерять мать так рано. В любом возрасте тяжело. Грета — потрясающая молодая леди.

Митч не мог не заметить сходные черты в обеих женщинах.

— Она тянется к тебе, — сказал он. — А я, чувствую, все больше буду от нее отдаляться.

— Тебе надо с ней все время беседовать, она требует особого обращения, — посоветовала Ребекка.

Митч задумался, не по вине ли ее отца, живущего в Англии, у них были разорваны отношения.

— Любая женщина требует особого обращения. Кто-нибудь ценил твои чувства, когда ты была в возрасте Греты?

Ребекка отвернулась в сторону.

— В некоторых семьях, в которых происходит развод, внимание сфокусировано совсем не на детях. Но это прошлая история. Я лучше пойду загляну к Грете. — Она встала и вышла из комнаты.

Ребекка избегала вопросов о своей семье. А он хотел узнать больше об этой женщине. И особенно о том, кто ранил ее так глубоко.

Неделя прошла быстрее, чем Ребекка могла себе представить. Колби быстро поправлялся. Митч перегнал стадо на новое пастбище, а она занималась сайтом мясоперерабатывающего завода. Еще полгода — и все будет налажено.

Сегодня Митч Такер занимался проектом, просчитывал дальнейшие шаги.

Утром, в день отъезда Ребекки, Грета приготовила завтрак, пока Ребекка укладывала дорожную сумку. Проверив все ящики — не забыла ли чего-нибудь, — Ребекка направилась на кухню. Ей было тяжело прощаться. Она не знала, вернется ли сюда снова. Может, будет лучше для всех, если она не вернется никогда. Лучше оборвать все сейчас, чем потом страдать, и это особенно касалось ее.

Она встретила Митча на кухне, но он был не один. Колби и Грета казались печальными — им было жаль, что она уезжает.

— Не хочу, чтобы ты уезжала, Ребекка, — сказал Колби.

— Но мне надо быть на работе. Я отсутствую уже более трех недель. — Дети не знали, что она решила прервать отношения с их отцом — отношения, которые никуда не могли привести. У нее не было будущего с мужчиной, который хотел иметь кучу детей.

После того как она сердечно попрощалась с ними, Митч помог ей забраться в «рейнджровер». Затем, проинструктировав дочь, как присматривать за Колби, пока он не вернется, включил мотор. Машина тронулась с места. Ребекка смотрела на детей, казавшихся заброшенными и махавших ей рукой. Почему ее не покидает ощущение, что она бросает их?

Ее внезапно охватила паника, захотелось открыться Митчу, признаться ему, что она хочет остаться, — и будь что будет. Но она не могла нагрузить его своими проблемами. Придется решать их самой, что ей и приходилось делать с самого детства.

Митч поддерживал непринужденный разговор, пока не подъехал к взлетной полосе. Он выпрыгнул из машины, и Уолл подал ему знак из самолета, что он готов к полету.

Зато Митч не был готов к расставанию. Он помог ей выйти из машины, но встал у нее на пути, пока не сказал то, что ему необходимо было сказать:

— Помни о нас, когда вернешься домой.

— Конечно, Митч, но… — она на секунду закрыла глаза, — когда я вернусь, все будет по-другому.

Он решил не развивать эту тему, понимая, что, если будет слишком настойчивым, она не вернется никогда.

— Хорошо, если ты так хочешь, занимайся бизнесом. Но мы сделали этот проект вместе — и посмотрим, куда он приведет.

Она не успела ответить. Подошел Уолл, взял ее багаж и отнес в самолет.

— Мне надо идти.

Он наклонился к ней и поцеловал ее — нежным и легким поцелуем.

— Счастливого полета, Ребекка.

— До свидания, Митч, — прошептала она и направилась к самолету.

Он окликнул ее, и она обернулась.

— Не забывай, что, как бы тебе ни было тяжело, ты не одна. У тебя есть я.

Через неделю после возвращения в Нью-Йорк Ребекка сидела за столом в своем новом офисе. Много лет работа была всем для нее. Ее жизнью. Она трудилась день и ночь.

А теперь думала о Грете и Колби. Как они поживают? Как Митч управляется с фермой и детьми? Она отогнала от себя эти мысли. О Вайоминге надо забыть. Настало время вернуться к реальности.

Реальность по возвращении жестоко обрушилась на нее. Вчера была годовщина со дня смерти матери. Надо было пойти на могилку, положить цветы от себя и сестры. Рэчел звонила вчера и спрашивала, сделала ли она это.

Ребекке очень хотелось перекинуть мостик через пропасть, разделявшую их с сестрой, но разговор прекратился быстро, и она не смогла рассказать ей о докторе, у которого была недавно, и о лекарствах, которые он назначил, и о том, что это временная мера и доктор настаивал на удалении матки.

Ребекка ничего не сказала об этом сестре. Она решит свои проблемы одна, как обычно. Слезы навернулись ей на глаза, когда она подумала о Митче.

Ему всегда хотелось иметь полный дом детей, сказал он.

И как после этих слов Ребекка вернется в Вайоминг? Она не могла скрывать свои чувства к Митчу… к его детям. И если что-то серьезное возникнет между ними, она не вынесет его жалости. Ему нужна более молодая женщина, которая родит ему кучу детей.

Раздался стук в дверь, и вошел Брент, но на лице его не было обычной улыбки.

— Привет, Бекки, нам надо поговорить. — Он уселся в кресло и вытянул свои длинные ноги.

— В чем проблема? — спросила она.

— Не знаю, будет ли это для тебя проблемой. Что ты скажешь насчет того, чтобы вернуться в Вайоминг?

Она вся сжалась.

— Нет, Брент. Я не могу. — Она не могла рассказать своему другу о том, что ситуация вышла за рамки деловых отношений. — Мне надо заняться заказом Ньюмана. Ведь ты обещал, что сам закончишь проект по продвижению говядины.

Брент поднял руку.

— И я бы закончил, но Митч Такер имеет другое мнение. Он хочет тебя и только тебя.

Ребекка глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы сдержать свой гнев.

— Я ему не нужна. Я сделала всю подготовительную работу. И любой сотрудник может завершить проект.

Брент выглядел озабоченным.

— Такер грозится, что обратится в другое агентство, если ты не закончишь работу.

Ребекка чуть не задохнулась от возмущения.

— Разве он имеет право?

— Наш юридический отдел говорит, что имеет. Он хочет, чтобы ты вернулась в Вайоминг, Бек.

Зачем Митч так ведет себя? Может быть, он так привык получать то, что ему нужно, и любой отказ выводит его из себя?

— Хорошо, я поеду.

— Спасибо, я очень тебе обязан. — Он пошел к двери и остановился. — Всего лишь на несколько недель. Когда вернешься, мы это отметим.

— Может, я не доживу до того времени, — пробормотала она.

Брент поднял бровь.

— Мне кажется, ты слишком сильно сопротивляешься. — Он изучающее посмотрел на нее. — Похоже, что вайомингский ковбой произвел на тебя неизгладимое впечатление.

Глава седьмая

— Ну вот, я вернулась, — заявила Ребекка, входя в маленький кабинет и бросая свою папку на стол.

Митч взглянул на нее, делая вид, что его это не волнует. Но он волновался. Даже очень.

Он знал уже о том, что Ребекка приземлилась тридцать минут назад, но решил, что Уолл сам ее привезет. Он даже попросил Грету проводить Ребекку в ее комнату, сказав, что ему надо готовиться к конференции. Хотя никакой конференции не было. Но Ребекку не слишком беспокоило то, занят он или нет, когда она ворвалась в его кабинет.

— Я рад, что ты вернулась, — сказал Митч. Он не сводил с нее глаз. Ему так хотелось видеть ее все эти недели… и даже черный деловой костюм, надетый в качестве брони, и волосы, собранные узлом на затылке, не умаляли ее привлекательности. Он еле сдерживал себя, чтобы не выйти из-за стола и не целовать ее до тех пор, пока она не признает, что тоже скучала по нему.

Его замысел заманить ее в Вайоминг, может, был в какой-то степени коварным, но отчаянные времена порождают отчаянные меры. Он откинулся назад в своем кожаном кресле.

— Я хотел бы закончить с тобой этот проект, нам хорошо работалось.

Она сложила руки на груди.

— Ты вынудил меня приехать сюда. Более того — угрожал моей карьере в агентстве Пирса.

Митч старался сохранить спокойствие. Он не привык, чтобы кто-то оспаривал его решения.

— Во-первых, я никогда не угрожал твоей карьере. Я всего лишь не желал понапрасну тратить время на то, чтобы вводить в курс дела кого-то другого.

Может, он ошибался по поводу ее чувств к нему и к его детям? Он знал, что сильно рискует, но надежда не покидала его.

— Кто-нибудь из моих квалифицированных помощников исполнит твои поручения, касающиеся работы в Нью-Йорке.

Раздался автомобильный гудок, и Митч выглянул в окно. Увидев знакомый автобус, он снова повернулся к ней.

— Итак, я клиент, и я желаю, чтобы ты выполнила мой заказ.

Ребекка потянулась к папке.

— О'кей, давай начнем.

— Извини, но сейчас неподходящее время.

Рот ее сжался, выдавая волнение.

— А когда будет подходящее время? Я подготовила презентацию.

— Сегодня, немного позже. Нет, лучше завтра. Приехали дети кататься. — Он встал и направился к двери, но помедлил. — Если тебе интересно, можешь помочь.

Услышав эти слова, она смягчилась.

— Конечно, если я нужна тебе.

— О да, нужна, — сказал он. — Позже я скажу тебе… скажу тебе, как много значит для меня то, что ты вернулась обратно.

— Ты не дал мне выбора.

Даже переодевшись в джинсы и сапоги, Ребекка все еще злилась на самоуверенность Митча. Но когда она вышла во двор и увидела детей, ее гнев окончательно остыл.

Она снова была назначена сопровождающим Мэтью. На этот раз мальчик позволил взять его за руку, и они вместе направились к Магии.

— Я рада, что ты пришел покататься, Мэтью. Может быть, сегодня ты увидишь, как Магия выполнит несколько трюков.

— Магия, — пробормотал он.

— Да, сейчас ты поедешь на Магии, — сказала Ребекка, ловя его отсутствующий взгляд.

В Нью-Йорке она почитала некоторые материалы относительно этой болезни и узнала, что несколько событий, происходящих одновременно, могут вызвать у аутичных детей сильную эмоциональную перегрузку. В такие моменты ребенок уходит в себя, что указывает на испытываемый им гнев или фрустрацию.

А сейчас Мэтью, казалось, всецело сосредоточился на своей лошади. С помощью конюха Джимми Ребекка посадила пятилетнего мальчика в седло. Она взяла поводья и стала водить лошадь по кругу, когда во двор пришел Митч.

— Привет, Мэт, — он похлопал мальчика по ноге.

— Привет, Митч.

— Как ты справляешься? — обратился Митч к Ребекке.

Она пожала плечами.

— Я умею это делать, — ответила она. Зато с тобой я не могу справиться! — молчаливо воскликнула она. — Если у тебя есть другие дела, занимайся ими. У нас с Мэтью все будет в порядке. — Она потянула за повод и пошла вперед. Не позволяй этому мужчине овладеть собой.

Но он уже ею овладел.

Митч шел рядом с лошадью, глядя на нее. У Ребекки Валентайн было доброе сердце, когда дело касалось детей. Он видел, как сердечно она относилась и к его, и к этим детям. Ей здорово удавалось с ними ладить.

Но она по-прежнему не хотела иметь дело с ним.

Митч подозвал Джимми и взглянул на часы.

— Я даю вам еще двадцать минут, чтобы вы покатали Мэтью.

И прежде чем Ребекка успела что-то ответить, он зашагал прочь.

И это то, чего она хотела — чтобы этот мужчина оставил ее одну? Как только она закончит здесь работу, то вернется в Нью-Йорк. И жизнь вернется в нормальное русло.

Она на секунду закрыла глаза. Ничего в ее жизни не было нормальным. Ведь она из семьи Валентайн.

Отогнав горькие мысли, Ребекка улыбнулась Мэтью.

Она подвела лошадь к бочке, стоявшей посередине загона, и игра началась.

Через двадцать минут Джимми ссадил Мэтью с лошади, и Ребекка повела ребенка к автобусу.

— До свидания, Бекки, — сказал ребенок, не глядя на нее.

Каждый раз, когда ребенок заговаривал с ней, слезы наворачивались ей на глаза. Любое маленькое достижения казалось огромным.

Грета и Колби подошли к ней.

— Я так рад, что ты вернулась, Ребекка, — сказал Колби. — Я так скучал по тебе.

— Я тоже скучала. — Это было правдой. Она скучала по детям так, как даже вообразить себе не могла. И это одна из причин, почему она не хотела возвращаться в Вайоминг. Расстаться с ними во второй раз означало испытать новую боль.

Она взглянула в сторону загона и увидела, что к ним направляется Митч. Он шел ленивой походкой, не спеша, но широким шагом. Он был таким притягательным и своих джинсах и ковбойской рубашке, в черной ковбойской шляпе, низко надвинутой на лоб… И он улыбнулся ей. И она чуть не сошла с ума от этой улыбки.

— Эй, как вы все относитесь к тому, чтобы вечером отведать пиццы?

— Я не против, — сказала Грета.

Они все повернулись к Ребекке. Отказываться было неприлично.

— Конечно, звучит заманчиво.

— Отлично, — сказал он. — Идите, дети, приводите себя в порядок.

Ребята ушли, а Ребекка задержалась на минуту.

— Я думала, мы сосредоточимся на проекте.

— Да, конечно, но не в первый же день приезда. К тому же детям надоела моя стряпня.

— Хорошо, но завтра мне хотелось бы показать тебе художественное оформление рекламы.

Он кивнул.

— Конечно, у меня свободный день. — Он смотрел на нее долгое время. — Я скучал по тебе.

Ребекка почувствовала, как вспыхнуло ее лицо.

— Митч, пожалуйста… — умоляюще протянула она. — Я сказала тебе, что не стану работать над этим проектом, если у нас будут продолжаться личные отношения.

— Но наши отношения стали личными, как только мы встретились с тобой, Ребекка.

— Но это надо прекращать. Что подумают о нас Грета и Колби!

Ее слова, похоже, подействовали на него.

— Конечно, нам надо быть осторожнее, вот почему мы здесь… задержались. — Он обнял ее за шею и коснулся своими губами ее губ. И от этого прикосновения она вся затрепетала.

Ребекка перевернулась в кровати и взглянула на часы. Шел второй час ночи, но уснуть не удавалось. Она грезила о Митче. Чтобы избавиться от этих мыслей, она встала с кровати, накинула халат и пошла на кухню. Налив себе чаю, устроилась в семейной гостиной. Ей очень нравилась эта комната. Здесь всегда было уютно и солнечно.

Она села возле окна, вдыхая свежий ночной воздух, и неожиданно на нее нахлынули детские воспоминания. Жизнь на ферме с дедушкой и бабушкой была лучшим временем в ее жизни. В жизни ее и Рэчел. Они обе, казалось, были счастливы там. А затем… Была ли ее сестра счастлива в Англии? Ребекка мало знала о Рэчел. Их разделял океан.

Ребекка вздохнула и отхлебнула чаю. Она не увиливала от решения проблем, просто жизнь показала, что легче пустить все на самотек. Она вновь вспомнила о телефонном звонке Рэчел. Похоже, ее сестра хотела сказать ей гораздо больше.

А теперь, после того как она получила сегодня утром электронное письмо от Стефани, сообщающее о том, что дедушка Уильям совсем плох, она гадала, не это ли хотела сказать ей Рэчел.

— Ребекка, с тобой все в порядке?

Она обернулась и увидела в дверях Митча. На нем были черные брюки от тренировочного костюма и больше ничего. Его волосы были спутаны, и она догадалась, что он только что встал с кровати.

— Да. Я просто пью чай и наслаждаюсь спокойствием и тишиной.

Он криво усмехнулся.

— Значит, ты будешь жалеть об этом, когда вернешься в Нью-Йорк.

— Да, признаюсь. — Она встала, не глядя ему в лицо. — Я пойду к себе.

— Пожалуйста, останься. — Он поднял руку к своим спутанным волосам. — Я тоже не мог уснуть. Почему бы нам не скоротать время вместе?

Она колебалась.

— Я могу предложить тебе своего чаю.

— Лечит все болезни, а? — Он подошел к ней, взял у нее чашку и сделал глоток. — Неплохой чай. Его прислал мне друг из Англии. — Его прикосновение заставило сердце Ребекки биться сильнее. — Но думаю, что чай не поможет решить мне проблемы. — Он стал смотреть на звездное небо. — Мы потеряли двух телят на этой неделе.

— О, как?

— Следы показали, что это скорее всего рысь.

Она охнула.

— Рысь?

— Не волнуйся. Вам с детьми ничто не угрожает. Но стадо в опасности, поэтому придется установить ночное дежурство. — Митч больше не хотел обсуждать эту тему. — А что с тобой? Почему ты не спишь?

— О, я засиделась за компьютером. — Она вздохнула. — Мне надо немного успокоиться.

— Ребекка, ты не должна работать двадцать семь часов в сутки.

— На самом деле я писала письмо моей подруге Стефани. Она живет в Лондоне, поэтому по телефону звонить неудобно.

— Хорошо, что ты поддерживаешь с ней связь, — сказал он, любуясь бликами на ее волосах.

Она улыбнулась.

— Мо со Стефани подружились в колледже. Когда она приезжает в Нью-Йорк, мы встречаемся с ней.

— А ты навещаешь ее в Лондоне, когда приезжаешь туда, — ведь там живет твоя семья.

Ребекка отвела глаза.

— Я давно не была в Лондоне. — Она секунду колебалась. — Когда родители разводятся, дети не часто встречаются со всей семьей. Рэчел вернулась в Лондон после колледжа, а я осталась с матерью в Нью-Йорке.

Митч увидел боль в глазах Ребекки, в ее голосе слышалась тоска одиночества! Ему захотелось обнять ее, но он вспомнил о своем обещании.

— Но ведь после смерти матери ты могла поехать и навестить их?

Она поникла и взглянула в свою пустую чашку.

— Тогда мне казалось, что я им не подхожу. — Голос ее был почти неслышным. — Дедушка Уильям всегда благоволил к Рэчел. Он это не подчеркивал, но они очень хорошо ладили друг с другом.

Митч сочувственно вздохнул. Как мог кто-то не любить эту женщину?

— А как у тебя с отцом?

Нечто вроде улыбки появилось у нее на лице.

— Роберт Валентайн имел четыре жены, у него шесть детей. Но, я думаю, Диану Кроуфорд Валентайн он не мог забыть — она была его самой большой любовью.

— Прости. — Он хотел дотронуться до нее, но она встала и отодвинула чашку.

— Не волнуйся, Митч, я справилась с тоской по отцу много лет назад. Теперь для меня главное — карьера в Нью-Йорке.

Он подошел к ней.

— Мы не можем справиться с нашей потребностью в семье. Если бы это было, так, тебя бы совсем не волновало то, что ты не виделась со своим отцом и сестрой уже… сколько? Десять лет?

— Мы все время говорим об этом, — сказала она. — И понапрасну тратим время.

Митч ни на секунду не поверил небрежности ее тона.

— Может, закончив с проектом, ты съездишь повидать свою подругу Стефани и дашь знать своей сестре, что находишься там? Я даже могу отправить тебя на самолете.

Она улыбнулась.

— На «сессне»?

— У меня есть другой самолет, более мощный, просто я им сейчас редко пользуюсь.

Она удивленно вскинула брови.

— Спасибо за предложение. Но сейчас мне надо идти спать. — Она направилась к двери.

— У тебя нет нужды поспешно скрываться, — он подошел к ней. — Я обещал ни к чему не принуждать тебя и сдержу свое слово.

— Я знаю, — с трудом выговорила она.

Он подошел ближе, так что мог ощущать ее запах.

— Милая моя, я не могу спать с тех пор, как ты приехала в Вайоминг. И это самое сладкое страдание, которое я когда-либо испытал.

* * *

И это самое сладкое страдание, которое я когда-либо испытал.

На следующее утро Ребекка села за работу, но слова Митча не выходили у нее из головы. В конце концов, она бросила ручку на стол и стала смотреть в окно.

И увидела Митча. Он вел на поводу тех самых лошадей, на которых они ездили смотреть стадо в первый раз. Вскоре раздался стук в дверь — на пороге стояла Грета.

— Ребекка, — сказала она, — мы, конечно же, не хотим отвлекать вас от работы, но папа, Колби и я собираемся поехать на озеро искупаться.

Ребекка почувствовала, что она волнуется так же, как Грета. Ей очень не хотелось оставаться весь день в одиночестве.

— Я с удовольствием искупаюсь тоже. — Она встала из-за стола. — Через пять минут я буду готова.

Ребекка вбежала в свою спальню, порылась в пакетах и вытащила закрытый купальник, который обычно брала с собой, чтобы плавать в бассейне при гостинице. Еще две минуты — и она надела его на себя, а сверху — джинсы и футболку. Схватив шляпу с крючка, она рывком открыла дверь и заспешила вниз по ступенькам. Колби и Грета уже сидели на лошадях.

Митч, улыбаясь, протягивал ей повод ее лошадки, Джинджер.

— Я рад, что ты смогла поехать.

— Спасибо за приглашение.

Неожиданно он посерьезнел.

— Я хотел посвятить этот день тебе, Ребекка. Чтобы ты могла увидеть, что в жизни есть другие вещи, кроме работы.

— Поедем, папа, Ребекка, — нетерпеливо позвал Колби.

С трудом оторвав от Митча взгляд, она подошла к Джинджер и вскочила в седло. Грета с Колби поехали вперед.

— Послушай, ведь мы без конца бездельничаем, — сказала Ребекка.

Он улыбнулся.

— Я — босс, поэтому я скажу, когда работать. И, кроме того, сегодня такой прекрасный день. Небольшой перерыв ничуть не повредит. — Он взглянул на безоблачное небо. — Вот зимой в Вайоминге можно целыми днями сидеть дома.

Ребекка вдруг опечалилась.

— Меня не будет здесь зимой.

Он вздохнул и искоса взглянул на нее.

— Думаю, я создам новый проект, который задержит тебя здесь. Это будет дорогостоящее предприятие.

Их взгляды встретились, и у нее в голове все смешалось. Она не знала, что ответить, поэтому даже не пыталась что-то сказать.

Они ехали по тропинке, и в следующие двадцать минут Митч рассказывал ей истории из детства, а она, в свою очередь, рассказывала о ферме дедушки. Они так увлеклись разговором, что не заметили, как подъехали к озеру. Возле подножия горы, под сенью деревьев, серебрилась вода.

Колби первым спрыгнул с лошади.

— Па, можно купаться прямо сейчас?

— Подожди, я только привяжу лошадей. — Митч спешился, Ребекка последовала за ним. Солнце припекало, вода казалась манящей.

Митч отвел коней к водопою, затем привязал в тени на длинную привязь, чтобы они могли щипать траву. Сняв с седла покрывало, он разложил его на траве.

Дети быстро скинули ботинки, затем — футболки и джинсы, и оказались в купальных костюмах.

— Отец часто плавал здесь, когда был маленьким, — сказал Колби. — Голышом. — Он захихикал.

— Слишком много информации, сынок, — сказал Митч и взглянул на Ребекку. — А у тебя есть с собой купальник?

Ребекку охватила озорное чувство, когда она скинула туфли и стала на землю босиком.

— Но я слышала, что купальники здесь не нужны. — Расстегнув ремень, она стала медленно расстегивать молнию… и еле сдержала смех, видя, как Митч сглатывает слюну, когда она очень неспешно стягивала с себя джинсы. — Если ты купаешься голышом, то и я так буду купаться.

Но она получила ответный удар, когда увидела вспыхнувшее в его глазах желание.

— Ты играешь с огнем, дорогая, — сказал он, на ковбойский манер небрежно растягивая слова. — Если хочешь, чтобы я не дотрагивался до тебя, то соблюдай меры предосторожности. — По лицу его медленно расползлась ухмылка.

Ребекка дрожащими руками сняла джинсы, обнажив длинные ноги.

Митч наблюдал за каждым ее движением.

— Черт возьми, если бы я знал, что ты скрываешь такие прелести, я бы…

В это время его позвал Колби. Митч встал, сорвал с себя рубашку, и теперь настала ее очередь не сводить с него глаз. Мужчина был прекрасно сложен, но вряд ли, подумала она, это результат гимнастических упражнений. Она видела, как он подбежал к Колби, схватил хохочущего малыша и окунул его в воду.

Ребекка сняла блузку, и они вместе с Гретой бросились в холодное озеро.

Отец Митча выложил дно озера камнями и песком, превратив его в прекрасное место для купания. Через несколько минут Ребекка адаптировалась к холодной воде и стала плавать вместе с Гретой. Колби плескался в дальнем конце озера, где к дереву была привязана «тарзанка». Митч выбрался из воды, встал на высокую скалу, уцепился за конец каната и с шумом обрушился в воду, подняв высокие брызги.

Колби и Грета с восторгом восприняли кульбиты отца. Но Митч не сразу появился на поверхности, и Ребекка заволновалась, пока неожиданно не почувствовала его руки на своей талии.

Ребекка стала испуганно барахтаться в воде.

— Не надо! — Она откинула волосы, упавшие ей на глаза.

Митч вынырнул, продолжая держать ее за талию.

— С тобой все в порядке?

Высвободившись из его объятий, Ребекка изловчилась и, оттолкнувшись от него ногой, уплыла далеко в сторону. Он задорно улыбнулся.

— Так ты хочешь порезвиться?

— Это ты начал игру, — парировала она.

— И я всегда заканчиваю то, что начал, — сказал он, догоняя ее. — После маленького стриптиза, который ты устроила мне… — он понизил голос, — не жди, что я буду держать себя в руках.

Она сглотнула.

— Я не хотела…

Эта женщина сводила Митча с ума. Простой нейлоновый купальник подчеркивал каждый изгиб ее сексуального тела.

— Ребекка, я теряю голову, даже когда просто смотрю на тебя. — Он не сводил с нее взгляда. — Этот купальник надо запретить. — Но тут, требуя к себе внимания, их позвали Грета и Колби. — Ладно, здесь не место для обсуждения этого вопроса, — он изучающее взглянул в ее лицо, — но если ты намерена соблюдать между нами дистанцию, то я подчинюсь, хотя не думаю, что ты этого действительно хочешь.

— Мы не можем делать только та, что нам хочется, — слабо возразила она.

— А если я поцелую тебя прямо сейчас и докажу, что ты не права? Я волнуюсь за тебя, Ребекка Валентайн. Пожалуйста, будь честной со мной. — Ее прекрасные серо-голубые глаза расширились, дыхание прервалось. Он сжал ее руку. — Будь честной, Ребекка.

Она на секунду закрыла глаза.

— Хорошо. Да! Ты мне нравишься. И я не хочу, чтобы ты отдалялся от меня.

Он улыбнулся и взглянул в сторону детей.

— Не забывай о своих словах хотя бы до девяти часов вечера.

Глава восьмая

Она играла с огнем и могла обжечься.

Ребекка пришла на солнечную веранду, в то время как Митч находился наверху с Колби и Гретой, укладывая их в постель.

Она нервно сжала руки, не зная, что будет, когда Митч спустится вниз. Нет, она себе лгала. Конечно, я знала. Он возжелал ее… в библейском смысле. Но она для этого не очень годилась. У нее были две связи за всю жизнь. Первым был однокурсник, который показал ей, что такое секс. И ей это не слишком понравилось. Вторым был Брент из агентства Пирса, с которым она сошлась во время командировки, К счастью, они остались друзьями после того неловкого случая.

А теперь Митч Такер. К какой категории его можно отнести? Он был женат много лет. Он не был ветреным человеком. Семейный мужчина.

Она закрыла глаза. Если бы он вошел в ее жизнь пять лет назад! Не сейчас, когда душа ее была в смятении. Не сейчас, когда от нее требовалось принять решение, которое в корне изменит ее жизнь. И оно касалось человека, который хотел иметь много детей. Это больше всего мучило ее.

Ее сердце сжалось от чувств, которых раньше она никогда не испытывала.

Я так легко влюбилась в тебя, Митч Такер…

— Ребекка…

Она вздрогнула и обернулась. Митч Такер стоял в дверях. Красивый, сексуальный… Глаза его, казалось, сверлили ее насквозь.

Дрожь пробежала у нее по спине, когда она вспомнила, как он держал ее в объятиях.

Ленивая улыбка появилась у него на лице, и у нее перехватило дыхание.

Он подошел и обнял ее.

Не в силах сопротивляться, она обвила руками его талию и приникла головой к теплой груди.

Ей хотелось, чтобы они остались одни во всем мире, но слишком много людей было вокруг, включая детей, спящих наверху.

Он поднял ее лицо и коснулся губами ее губ так нежно, что у нее закружилась голова.

Митч не хотел спешить, не хотел оказывать никакого давления. Но если бы он не настоял на том, чтобы она вернулась в Вайоминг, она бы исчезла из его жизни. И осознание этого мучило его.

— Ребекка, я не хотел торопить события… но когда обнимаю тебя, это становится чертовски сложно. — И, не в силах сдерживать себя, он поцеловал ее снова. На этот раз он не скрывал своего желания, а она — своего. Но с Ребеккой это было не просто физическое желание. Он нуждался в ней. В ее улыбке, ее сердце… Она оттолкнула его.

— Митч, это слишком быстро. — Дрожащей рукой она откинула волосы со лба. — Мы не знаем друг друга…

— Знаем очень хорошо, ведь мы живем в одном доме уже целый месяц, — настаивал он.

Она подняла брови.

— Я говорю не об этом. Кроме того, мне нужно вернуться в Нью-Йорк. Моя карьера — именно там. Она важна для меня.

— Я не прошу тебя отказываться от нее, — сказал Митч спокойно. — Только в жизни есть и другие вещи, Ребекка. — И чтобы доказать это, он впился в ее рот страстным поцелуем.

Когда он ослабил объятия, она отпрянула назад.

— У тебя на все один ответ, да?

— Будь честной, признайся, что это для тебя так же важно.

Она застонала и отвернулась.

— Мне этого нельзя делать.

— Делать — что? Следовать своим чувствам? Прекрати прятаться за своей работой, Ребекка.

Глаза ее вспыхнули.

— Я не прячусь. Я приехала сюда, чтобы работать, и если этого недостаточно, уеду завтра же утром.

— Ребекка, я совсем другое имел в виду. Ты проделала большую работу… — начал он, но она уже не слушала его.

Зазвонил телефон. Митч ругнулся и подошел к столу.

— Да, — прорычал он.

— Митч, это Уолл. Извини, что так поздно.

— Ничего. Что случилось?

— Нейл только что передал сообщение, по рации. Мы потеряли еще одного теленка.

— Черт, — Митч отвернулся от Ребекки. — Он заметил что-нибудь?

— Да, он услышал возню, пошел на шум, и рысь бросилась к подножию горы, в южном направлении. Он обнаружил следы. Чарли Петерсон также пострадал. Прошлой ночью. Он хочет устроить облаву на зверя сегодня вечером.

— О'кей, Уолли. Возьми с собой двух человек. — Он прикрыл трубку рукой. — Рысь задрала еще одного теленка. Уолли хочет взять людей и поймать ее.

— А ты? — спросила Ребекка. Он покачал головой.

— Я не могу оставить детей.

— Я останусь с ними.

Он изучающее взглянул на нее.

— Я не знаю, как долго буду отсутствовать.

— Я никуда не уеду. — Но она должна была уехать. И очень скоро.

Не отводя от нее глаз, Митч оторвал руку от трубки.

— Уолли, планы изменились. Я еду с тобой. Буду готов через десять минут. — Он повесил трубку. — Пойдем на минутку и поговорим. — Он взял ее за руку и потянул за собой.

Ребекка не хотела идти, но подумала, что он желает проинструктировать ее насчет детей. Они вместе поднялись наверх и вошли в его спальню. Это определенно была мужская комната, если не считать приглушенного света от зажженных свечей, горевших в изысканном подсвечнике. Она вдруг поняла, что он готовился принять ее здесь.

Митч быстро затушил огонь. Затем подошел к шкафу, достал джинсы, футболку и черную фуфайку. Их взгляды встретились.

— Как видишь, у меня были другие планы на сегодняшний вечер.

— Лучше, если все останется так, как есть.

Он кивнул.

— Может быть. Думаю, мне не надо инструктировать тебя насчет детей. Скажи им, что я их люблю и скоро вернусь. А теперь мне надо идти. — Секунду они стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза. — Ты можешь спать здесь, чтобы быть ближе к детям. Хотя я не смогу сконцентрироваться на звере, если буду представлять тебя в своей кровати.

— Я лучше останусь в своей комнате, но буду держать дверь открытой. Иди.

Митч дотронулся до нее.

— Не хочу покидать тебя, Ребекка. Поцелуй меня, — сказал он низким хрипловатым голосом. — Скажи, что ты будешь скучать обо мне.

Она встала на цыпочки и нежно прикоснулась к его губам, но Митча не удовлетворил такой поцелуй. Откинув ее голову назад, он покрыл ей лицо страстными поцелуями.

Когда Митч разжал объятия, глаза его блеснули.

— Думай обо мне, — сказал он. Она кивнула.

— Будь осторожен.

— Конечно, — сказал он, взял вещи и направился к двери. — В прошлом году я сменил обстановку в этой комнате. Ты первая женщина, которая после этого появилась здесь. И первая женщина, которую я хотел бы здесь видеть.

И в ночь после отъезда Митча, и в эту ночь Ребекка спала в своей комнате, но ее не оставляло искушение перебраться в кровать Митча, чтобы почувствовать себя ближе к нему.

Глупо. Ей надо помнить о том, что у них нет будущего. Они слишком разные. Она живет в Нью-Йорке, он — здесь. Карьера для нее — главное в жизни.

Но, несмотря на это, она продолжала мечтать о семье.

После смерти матери и Поппи Кроуфорда у нее не осталось близких людей. Ее родственники жили в Англии, но они были не в счет. У ее родного отца для нее никогда не хватало времени — за много лет он ни разу не пригласил ее в гости.

А Рэчел… Ребекка понимала, что в какой-то мере виновата в том, что между ними возникло отчуждение. Может быть, надо попытаться решить проблемы между ними. Но не слишком ли поздно?

Она машинально дотронулась до живота и подумала о своем состоянии. Ей надо думать именно об этом, а не о том, чтобы завести роман с мужчиной.

В Митче тоже произошла перемена. Впервые после смерти жены он увлекся женщиной. Но такому мужественному мужчине, как Митч Такер, нужна сексуальная, привлекательная женщина. А не… полуженщина, как она.

Услышав взволнованный голос Греты, Ребекка устремилась в семейную гостиную.

— Брось это дурацкое ружье, — явно с испугом произнесла девочка.

— Не буду, — возражал Колби. — Я тренируюсь в стрельбе. Когда я вырасту, то буду охотиться с папой. Убью рысь и повешу ее голову над камином.

— Ты жестокий, — сказала Грета. — Отец охотится лишь потому, что рысь убивает наших бычков.

— Хорошо, Грета, — сказал Колби. — Я больше не буду стрелять… в доме.

Ребекка вошла в комнату.

— Колби, почему бы тебе не надеть пижаму и не посмотреть мультик перед сном?

Мальчик усмехнулся. Ему действительно надо было уже идти спать.

— Хорошо! — согласился он. Ребекка повернулась к Грете.

— Милая моя, я знаю, ты переживаешь за папу, — сказала она. — Но ты ведь знаешь, что твой папа очень осторожный.

— Да, знаю… Но что если рысь?.. — Девочка отвернулась.

Ребекка взяла Грету за руку.

— Твой папа отправился туда с дюжиной других мужчин.

— Я знаю, но наш папа — это все, что у нас есть в жизни.

Ребекке были понятны чувства девочки.

— Не только. У вас есть Мэгги, ваши дедушка и бабушка, которые живут в Хонде, и Уолл. И у вас есть я. — Ребекка почувствовала, что не прочь стать для них еще более близким человеком. — И разве ты хочешь, чтобы папа, вернувшись домой, увидел ваши мрачные лица?

Грета взглянула на нее и улыбнулась.

— Я так рада, что вы приехали в Вайоминг.

— И я тоже, — призналась Ребекка.

— «Я тоже»? — послышался знакомый голос.

Все трое обернулись — и увидели Митча, стоявшего в дверях. Ребекка впилась в него взглядом. Он был усталым и грязным, но она залюбовалась им.

— Папа! — вскрикнула Грета и бросилась в объятия Митча. Затем подбежал Колби.

— Эй, па, ты убил рысь? — спросил сын.

Митч был так рад своему возвращению домой, что не хотел вдаваться в подробности охоты. Он только кивал.

— У нас не было другого выхода, сынок.

Краем глаза Митч взглянул на Ребекку. На ней были джинсы и темно-голубая ковбойская рубашка. Она выглядела так, словно здесь жила. И ему нравилось это.

— Привет, Ребекка, — сказал он.

— С возвращением, Митч, — откликнулась она. Его взгляд скользнул по ее спадающим на плечи волосам. Ему захотелось запустить пальцы в шелковые пряди.

— Надеюсь, эти двое не слишком тебя утомили.

— Нет, па. Мы вели себя хорошо, — сказал Колби. — Ребекка повезла нас в город, мы обедали в кафе. Грета хотела купить короткую юбку, но Ребекка ее отговорила, сказав, что девушка должна быть немного загадочной. — Он наморщил нос. — Что это значит?

Митч не смог сдержать улыбки.

— Я объясню это тебе лет через десять.

— Мы также работали, папа, — добавила Грета. — Обсуждали план создания детского лагеря. Решили назвать его «Лагерь Керри», в честь мамы.

У Митча перехватило горло. Это была мечта его жены. Он взглянул на Ребекку. Ему неудержимо захотелось пройти через комнату и обнять эту женщину. Позже, сказал он себе.

— Дети, пора спать.

— Но расскажи нам, как поймали рысь, — взмолился Колби.

— Завтра утром, — сказал Митч, не в силах думать ни о чем другом, кроме Ребекки.

Грета улыбнулась, взглянув на двух взрослых, и взяла Колби за руку.

— Конечно, папа. Пойдем, Колби, я почитаю тебе сказку.

Когда они остались одни, Митч подошел к женщине, мысли о которой ни на минуту не покидали его во время охоты. Теперь он был уверен в том, что только она нужна ему.

— Я скучал по тебе.

— Я так рада, что ты вернулся… целый и невредимый.

Он сделал еще один шаг к ней.

— С тех пор как я уехал, я думал только… об одном… — Он взял ее голову двумя руками, склонился к лицу и поцеловал ее. Охваченный наплывом чувств, он прижал ее к себе так крепко, будто больше никогда не хотел отпускать.

Наконец он разжал объятия.

— От меня, наверное, пахнет, как от старого козла. Пойду приму душ и пожелаю спокойной ночи детям, затем вернусь к тебе, и мы проведем время вдвоем. Хочу убедить тебя в том, что мы созданы друг для друга.

Не успела Ребекка прийти в себя, как раздался стук в дверь ее спальни. В комнату вошел Митч — чисто выбритый, вымытый, с еще влажными волосами. Когда он обнял ее, она забыла о здравом смысле — а ведь всегда гордилась тем, что ни в каких обстоятельствах не теряла головы. Но этот мужчина пробудил ее чувственность.

Наконец он перестал ее целовать, но по-прежнему не отпускал.

— Если бы ты знала, как сильно я о тебе скучал. Как страстно тебя хотел. — Он стал легко касаться ее губ — дразня, возбуждая и волнуя.

Ребекка ненавидела свою слабость, но не могла сопротивляться. Она выбросила из головы все, и остались только эта ночь и этот мужчина, которого она любила.

Он стал целовать ее все более страстно, а затем, на минуту отпустив, ввел ее в комнату. Когда дверь закрылась, он прижал ее к двери и снова стал осыпать глубокими и проникающими поцелуями. И Ребекку стала охватывать сладкая истома.

— Ты сводишь меня с ума, — прошептал он. — Берегись, Бекки. — Затем он стал шептать ей на ушко, как собирается это сделать, и Ребекка задрожала от возбуждения.

Ведь только сейчас, сказала она себе, только сейчас она узнала, что значит любить… и быть любимой.

Обняв его широкую спину, Ребекка прижалась грудью к его груди.

— Но ведь это всего лишь слова, ковбой.

И это было все, что она успела сказать, потому что Митч подхватил ее на руки и понес через комнату. Он целовал ее, когда усаживал на кровать.

— Ты мне заплатишь за свое недоверие.

Он быстро расстегнул ее блузку, затем сорвал с плеч и бросил на пол. В сумраке матово светилась ее бледная кожа, и он не решался дотронуться до нее, боясь потерять над собой контроль.

Ребекка потянула за край его футболки, и он рывком снял ее через голову. Она подалась к нему и провела пальцами по его груди. Затем дрожащими руками стала расстегивать кружевной бюстгальтер, и он упал на пол.

— Люби меня, Митч, — прошептала она. — Люби меня сегодня.

Он едва перевел дыхание.

— Я сделаю это, Ребекка, о, я сделаю… — Он обнял ее и стал целовать, потихоньку опуская на кровать. А затем стал выполнять свое обещание.

Глава девятая

Близился рассвет, Митч лежал на боку и смотрел на спящую Ребекку. Она лежала к нему лицом, подложив под щеку руку, и казалась такой невинной… Ему захотелось разбудить ее и повторить все, что они делали ночью. Его тело содрогнулось, когда он вспомнил, как страстно отзывалась Ребекка на его прикосновения. Он слегка загордился от мысли, какое удовольствие доставил ей и в ответ получил страстные ласки.

Ребекка прошептала его имя, пошевелившись во сне, и Митч склонился к ней, коснувшись губ. Она не ответила. Значит, ее нелегко разбудить, подумал он, вспомнив ее потребность в утреннем кофе. Но он не отказался от своего желания и снова прильнул к соблазнительным губам.

Ребекка потянулась, когда опытные руки стали ласкать ее тело, заставив его затрепетать. Она хотела повторения. Борясь со сном, она заморгала, стараясь привыкнуть к полутьме.

— Ну, привет, — голос Митча был низким и хриплым.

Она застыла, когда в памяти вспыхнула ночь, проведенная вместе.

— Митч, что ты делаешь здесь? — спросила она тоже немного охрипшим голосом.

Он прикрыл глаза.

— Мне кажется, если ты спрашиваешь об этом, я не произвел впечатления. — Он вздохнул. — Придется еще раз показать. — Он потянулся к ней, и Ребекка отпрянула.

Присев на кровати, она прикрыла простыней обнаженную грудь.

— Я имею в виду… Я имею в виду, что ты должен был уйти — ведь дети…

— Грета и Колби все еще спят. — Он сел, отбросив одеяло, и Ребекка увидела, что он совершенно обнажен.

Она отвернулась. Почему она не подумала о том, что будет на следующее утро?

— Может быть, ты все-таки уйдешь?

Митч не шевелился.

— В чем дело, Бекки? Что переменилось со вчерашнего вечера?

— Все! — Она задрожала. — Я просто не хочу, чтобы впечатлительные дети задавали мне множество вопросов… — Она отвернулась.

Он долго молчал, затем она услышала, как он поднялся и стал надевать джинсы… Потом он подошел к кровати и подал ей халат.

— Оденься, мы поговорим.

Больше всего на свете она не хотела именно этого, но выбора у нее не было. Она накинула халат, завязала поясок и отошла в другой конец комнаты. Для того, чтобы сказать то, что она собиралась сказать, ей надо было находиться как можно дальше от него.

Он протянул к ней руку.

— Я сделал что-то не то?

Она покачала головой.

— О, нет… прошедшая ночь была прекрасной. — Каким невероятно нежным и ласковым был он с ней! — Но этого больше не должно повториться, Митч. Ведь я вернусь в Нью-Йорк, а вы с детьми будете жить своей прежней жизнью.

Она едва перевела дыхание, когда взглянула на этого красивого мужчину, его широкие плечи, волевой подбородок и узкую талию. Верхняя пуговица джинсов, плотно облегающих бедра, была расстегнута, и ее пронзило острое желание.

— Давай найдем приемлемый для обоих путь… — Он двинулся к ней. — Пойдем на компромисс… Так всегда делают пары, когда любят друг друга.

О, нет, не позволяй ему говорить о любви. Едва сдерживая слезы, она подняла голову.

— Пожалуйста, Митч, не создавай из этого проблему.

— О, милая, я хочу создать такие проблемы, чтобы тебе было трудно уехать от меня.

Она хотела, чтобы он ушел прежде, чем она разревется.

— Нет, я больше не могу тебя слушать, — сказала она, открывая дверь. — Тебе лучше уйти. Я не собираюсь спорить по этому поводу.

Он стоял, как пригвожденный к месту, затем, поникнув, пошел к выходу, и в это время зазвонил телефон.

Митч вышел в холл и взял трубку.

— Алло… Да, это ферма Такера. Да, она здесь. Один момент. — Он протянул трубку Ребекке. — Это твоя сестра.

— Рэчел? — сердце Ребекки забилось. Почему она звонит? Она взяла трубку. — Привет, Рэчел!

— Ребекка, я нашла тебя с помощью Стефани. Дедушке Уильяму плохо. Боюсь, он умирает. — Она слышала, как всхлипнула сестра. — Он хочет видеть тебя, Ребекка.

Ребекка вся сжалась. Она очень давно не видела своего деда, но это не означало, что она его не любила.

— Он умирает? — Ребекка старалась это осознать, а сестра между тем умоляла ее не упустить последнюю возможность повидаться с дедом. Ребекка слышала, как дрожал голос сестры, когда она говорила, что не может простить себя за то, что не была рядом с матерью, когда та умирала.

Ребекка едва могла говорить, не то что принять какое-то решение. И тогда она почувствовала руку на своем плече. Она повернулась и увидела Митча. Он взял у нее телефонную трубку.

— Рэчел, это Митч Такер. Ваша сестра скоро вылетит в Англию на самолете. — Он замолчал, послушал ответ, затем взглянул на Ребекку. — Да, ей нужно быть вместе со своей семьей. — Он повесил трубку, но лишь для того, чтобы сделать еще один звонок.

Ребекка вернулась в свою комнату в состоянии шока. Она закрыла дверь, но это не помогло ей загородиться от Митча. Как он посмел принимать за нее решение? Она понимала, что надо ехать в Англию, но как встретиться с группой незнакомых людей, которые называют себя ее семьей?

Ей нужна поддержка близкого человека. Достав из сумки телефон, она набрала номер Стефани. Услышав, что подруга собирается прилететь в Лондон, Стефани предложила ей остановиться у нее. Пообещав сообщить время прибытия самолета, Ребекка отключила телефон.

В дверь тихо постучали. Она открыла ее, на пороге стоял Митч.

— Ребекка, мне кажется, тебе не надо ехать одной, — сказал он. — Поедем вместе.

Собрав все свои силы, она покачала головой, принялась вытаскивать из ящиков вещи.

— Нет, я справлюсь, — сказала она коротко. — Это моя семья. И мои проблемы. — Но до сих пор она справлялась с ними единственным образом — всего лишь игнорируя их.

— Хорошо, но позволь мне по крайней мере проводить тебя до Нью-Йорка. Я уже договорился с пилотом в Кайонне. Он подаст самолет сюда.

Она не успела возразить — Митч оставил ее одну упаковывать вещи. Так даже лучше. И чем быстрее она уедет от Митча, тем скорее его забудет.

Через час багаж Ребекки лежал в «рейнджровере», она была готова к отъезду. Но хотелось ли ей этого? Она покидала Митча и детей. Медленно открыв дверь, она увидела, что они уже ждали ее снаружи.

— Как мне жаль вашего дедушку, Ребекка, — сказала Грета.

— И мне тоже, — добавил Колби.

— Спасибо. — Она обняла обоих, затем взглянула на Митча. — Мне надо идти.

— Самолет уже здесь.

Ребекка еле сдерживала слезы. Было очень трудно отказаться от Митча, а от этих двоих… Они прочно поселились в ее сердце.

— Я люблю тебя, Ребекка, — сказал Колби.

— Я люблю тебя тоже, — эхом повторила Грета. Ребекка была на грани отчаяния.

— Я люблю вас, милые мои, — сказала она, обнимая детей и сглатывая комок в горле.

Вмешался Митч.

— Дети, Ребекку ждет самолет.

Он посадил ее на переднее сиденье, сел за руль и завел автомобиль. Удивительно, но всю дорогу Митч не проронил ни слова, и ей оставалось в молчании смотреть на горы, которые она уже успела полюбить.

Наконец они подъехали к взлетной полосе.

— Это мой пилот, Джерри Дрисколл. Он отвезет тебя в Нью-Йорк. — Митч порылся в кармане и достал квитанцию. — Я заказал тебе билет из аэропорта Кеннеди на самолет «Британских авиалиний».

Она хотела сказать, что могла бы это сделать сама, но промолчала.

— Спасибо.

Он помог ей выйти, Уолл достал ее багаж. Теперь оставалось расстаться с Митчем и вновь обрести свободу.

— Спасибо за все. До свидания, Митч. — Она украдкой бросила на него взгляд. И это была ошибка.

Он подошел к ней.

— Если ты думаешь, что я позволю тебе уйти из моей жизни, то ошибаешься. Ты плохо знаешь меня.

— Митч, это бесполезный разговор, — сказала она. — Мы не подходим друг другу.

— После того, что мы оба испытали этой ночью, как ты можешь говорить такие слова?

— Я не хочу сейчас это обсуждать. — Она взглянула в сторону взлетной дорожки. — Мне надо идти.

Но он снова задержал ее.

— Я не отпущу тебя до тех пор, пока не раскрою своих чувств. Я люблю тебя, Ребекка. Не отвергай мою любовь. Дай ей шанс.

У нее перехватило дыхание.

— У нас ничего не получится.

— Ты не права, — возразил он. — Ты любишь моих детей. А я ничего не хочу так сильно, как быть с тобой рядом, жениться на тебе, иметь от тебя детей. Черт возьми, мне бы еще полдюжины ребятишек!

Сердце ее разрывалось на части.

— Нет, у меня не будет детей.

— Почему? — Он пытался поймать ее взгляд. — Я видел, как ты заботливо обращаешься с моими детьми и с Мэтью. — Он понизил голос. — Бекки, ты создана для того, чтобы иметь детей.

Еще раз острая боль пронзила ее сердце.

— Позволь мне уйти, Митч… Пожалуйста…

— Нет, скажи мне, почему бы нам не испытать судьбу? — Он схватил ее за руку. — Скажи, почему?

Слезы неудержимо хлынули из ее глаз.

— Потому что, Митч, я не могу иметь от тебя детей! Я вообще не могу иметь детей!

Она попятилась, увидев шок на его лице. Затем он медленно подошел к ней, и ей невыносимо было слышать нотки жалости в его голосе.

— О, Ребекка…

Боль ее была нестерпимой.

— Я пошла. До свидания, Митч.

Ребекка повернулась и бросилась бежать к самолету. Когда он взлетел, она дала волю слезам. Она сказала правду — и вычеркнула Митча Такера из своей жизни. Навсегда.

На следующее утро Ребекка подъехала на такси к черной кованой ограде, окружавшей особняк Уильяма Валентайна, построенный в георгианском стиле. Она стояла на тротуаре, измученная и обессиленная. Все эти дни она почти не спала. Стефани встретила ее, привезла к себе в квартиру, она немного передохнула и вот приехала сюда.

Ребекка крепко сжала в руке книжку «Спящая красавица». Дедушка Уильям подарил ей эту сказку много лет назад, и ей захотелось взять ее с собой. Она читала ее в самолете, пересекая Атлантику.

Ребекка открыла ворота и, подойдя к огромным двойным дверям, постучала дверным кольцом о медную пластинку. Дверь открыла миловидная пожилая женщина.

— Мисс Валентайн, мы рады видеть вас. Меня зовут Маргарет Джордан, я работница вашего дедушки. Проходите, вас ждет сестра.

— Спасибо, Маргарет, — сказала Ребекка и вошла внутрь. Неожиданно не нее нахлынули детские воспоминания. Пол в большом холле был покрыт мраморными плитами. Стены покрашены в темно-серый цвет, на фоне их ярко выделялись белые скульптуры. Справа была гостиная в голубых тонах, с огромными окнами и высокими потолками. Перед камином стояли кресло и изящный столик.

Маргарет повела ее наверх, и Ребекка, коснувшись рукой резных перил лестницы, вспомнила, что они с Рэчел играли здесь в прятки, бегая из комнаты в комнату, и что дедушка устроил для своих внучек специальную комнату, наполненную игрушками.

Глубокая печаль овладела ею, когда она подумала о том, что Уильям Валентайн умирает. Маргарет остановилась возле спальни дедушки и мягко улыбнулась Ребекке.

— Он будет рад видеть вас. — Она постучала и открыла дверь.

Ребекка судорожно вздохнула и вошла в сумрачную комнату. Ее взгляд упал на кровать — она увидела изможденного старика, лежащего под белоснежными простынями. У кровати больного дежурила ее сестра-близнец, ее красавица сестра. Рэчел была высокой и элегантной женщиной с темными волосами, гладко зачесанными назад. Она повернулась, и в ее серо-голубых глазах вспыхнули радость и удивление. Она протянула руку.

И сразу же годы разлуки будто растворились в воздухе, и Ребекка увидела любящий взгляд, смешанный с горечью. Она подошла к кровати и взяла руку, протянутую сестрой. Они крепко сплели пальцы, словно набираясь сил перед тем, что им предстояло пережить. Рэчел склонилась к исхудавшему человеку, лежавшему в кровати. В носу у него была вставлена кислородная трубка.

Через минуту ее дед заморгал и открыл глаза. Увидев знакомые, серые как сталь глаза, Ребекка улыбнулась.

— Привет, дедушка.

Уильям Валентайн перевел взгляд на Рэчел, затем снова — на Ребекку. Слезы потекли по его впалым щекам.

— Бог услышал мои молитвы. Мои две девочки снова вместе.

Ребекка стояла на балконе, выходившем на Гайд-Парк. Апартаменты Стефани над рестораном «Белла Лючия» были подарены ей как менеджеру этого ресторана, одного из лучших в Лондоне. Это был второй ресторан из трех, которым владели Валентайны, и все они носили имя второй жены дедушки, Лючии.

Похоже, все члены семьи работали в этом бизнесе. Рэчел занималась закупкой вина. Ее сводная сестра Эмма была шеф-поваром. Ее отец Роберт и ее сводный брат Макс управляли отделением ресторана в Челси. Ее дядя, Джон Валентайн, был управляющим ресторана в Мэйфере. И теперь, когда не стало дедушки, кто будет мирить конкурирующих братьев?

Ребекке было десять лет, когда она уехала из Лондона, и вот она вернулась сюда, чтобы похоронить деда. Спасибо, что Рэчел взяла все хлопоты на себя. Внезапно ее мысли обратились к Митчу — она постоянно вспоминала его после того, как покинула Вайоминг. И каждый раз старалась вычеркнуть память о нем. Теперь в ее жизни главным было то, что она снова обрела сестру. Когда они с Рэчел вышли из спальни умирающего деда, они сели и стали говорить. Говорили о том, насколько тяжело переживали развод родителей и старание каждого из них перетянуть на свою сторону дочерей, в результате чего сестры разлучились. И теперь, когда они снова нашли друг друга, Ребекка будет делать все, чтобы больше не расставаться.

Услышав за спиной голос Стефани, Ребекка с улыбкой повернулась к подруге.

— Как настроение? — спросила та.

— Отличное.

Стефани была высокой красивой девушкой с копной рыжих волос, с которыми она едва справлялась. Лишь несколько людей знали о тех страданиях, которые она пережила за свою недолгую жизнь.

— Эмма принесет нам ланч из ресторана.

Ребекка вздохнула. Она не хотела есть, но хотела бы посидеть вместе с Эммой. Эмма была ее младшей сводной сестрой, дочерью ее отца от третьего брака.

Ребекка и Стефани прошли в просторную столовую, отделанную в восточном стиле. Стол был накрыт на четыре персоны. Ребекка не успела спросить, кто будет четвертым, как раздался звонок и в дверях появились Эмма и Рэчел.

Эмма несла контейнер с едой.

— Я позвала с собой нашу сестру, — оживленно сказала она.

Рэчел улыбалась, но Ребекка видела печаль за этой улыбкой — смерть дедушки была для нее тяжелой потерей.

— Я так рада видеть тебя, — сказала она, обнимая свою близняшку. — Нам всем было очень нелегко, и теперь мы можем немного посидеть вместе перед моим отъездом.

— О, пожалуйста, не уезжай так скоро в Штаты! — взмолилась Рэчел.

— У меня работа, не могу, — ответила Ребекка. Ведь она находилась здесь за счет Митча.

Они сидели и говорили, но вскоре Эмма сказала, что ей надо идти в ресторан, а Стефани исчезла в своей спальне. Сестры вышли на балкон.

— Рэчел, почему ты выглядишь такой подавленной? — спросила Ребекка. — Что с тобой?

— Все в порядке, — Рэчел вымученно улыбнулась.

— Может, это из-за того, о чем ты рассказала мне в тот день, когда мы сидели возле комнаты деда?

Рэчел опустила глаза. Тогда она рассказала Ребекке о том, что влюбилась во французского винодела, Люсьена Картье, и теперь беременна от него.

— Рэчел, я не смогла помочь тебе в прошлом, но теперь готова помочь… с ребенком.

Слезы навернулись на глаза Рэчел.

— О, Ребекка, я натворила дел. Я люблю человека, который… не любит меня.

Ребекка прижала к себе рыдающую сестру.

— Он сам сказал тебе об этом?

Рэчел покачала головой.

— Нет, но мать его говорит, что он по-прежнему любит свою бывшую жену.

— Его матери не стоит вмешиваться в ваши дела. Вы должны сами решать, как вам быть.

— Я знаю. — Рэчел вытерла глаза. — Я больше не могу работать у отца. Поэтому прошу тебя о помощи. Я хочу уехать в Нью-Йорк и устроиться там на работу. — Она растерянно улыбнулась. — Можно будет остановиться у тебя на некоторое время?

Теплые чувства переполнили Ребекку.

— О, Рэчел, я буду очень рада этому. — Она сжала руку сестры.

— Ты уверена? — спросила Рэчел. — Тебе не будет трудно?

— Ребенок — это благословение. Живите у меня столько, сколько вам будет нужно.

Да, подумала Ребекка, так нужна семья, тем более что рядом с ней нет Митча. Она снова живо вспомнила ночь, проведенную вместе. Ей хотелось чуда — забеременеть от него. А он хотел много детей. И она жаждала родить их ему. Но не могла. Ребекка отогнала от себя эти мысли.

— Но есть одно условие, Рэчел. Сообщи об этом Люсьену — он должен знать о своем ребенке.

Ее сестра помолчала, потом кивнула.

— Мы сами создали себе неприятности, не так ли? — сказала она. — Но все же наконец нашли друг друга.

Сестры обнялись, и Рэчел спросила:

— Но как у тебя дела? Ты даешь мне советы, а ведь тебе надо тоже поговорить с Митчем.

Ребекка пожала плечами.

— У меня совсем другая ситуация. Это не мой мужчина.

Сестра не поверила ей.

— Мы говорим о мужчине, который предоставил тебе личный самолет. О мужчине, который снял телефонную трубку на ферме и через секунду передал ее тебе. Вы двое находились совсем рядом в пять часов утра… И ты говоришь, что это не твой мужчина.

Ребекка вздохнула.

— Да, сознаюсь, я потеряла контроль над собой. Я влюбилась в Митча, но не могу переложить на него свои проблемы.

Рэчел участливо посмотрела на сестру.

— Похоже, ты сделала то же, что и я. Ты просто сбежала.

Ребекка нахмурилась.

— Да, сбежала. Но он хочет иметь много детей, и когда я сказала ему, что не способна родить ребенка, он позволил мне уйти. — Она старалась не расплакаться, но слезы они брызнули из ее глаз.

Сестры снова обнялись.

— Могу я чем-то тебе помочь?

— У меня все в порядке, правда. Ведь мы снова вместе.

В этот момент в дверях появилась Стефани.

— Я не хотела вас прерывать, но позвонил ваш отец. Он просит Ребекку приехать в дом деда.

Ребекка не хотела навязываться своему отцу.

— Он сказал зачем?

Стефани многозначительно подняла бровь.

— Тебя желает видеть Митч Такер.

Глава десятая

Митч сидел в большой приемной дома Уильяма Валентайна. Он очень долго ждал, и ему не терпелось увидеть Ребекку. Он вылетел в Лондон после того, как состоялись похороны и отец Ребекки немного пришел в себя. И теперь у него оставалось очень немного времени, чтобы открыть ей свое сердце и убедить в своей любви. Ведь они созданы друг для друга. Он не собирался уезжать из Лондона без нее.

Митч встал и начал ходить по комнате. По некоторым причинам Роберт Валентайн решил, что нежданный гость нуждается в его обществе. Конечно, это был знак вежливости, но Митч уже достаточно знал о Роберте, поэтому разговор вышел за рамки обычной светской беседы.

— Как я уже сказал, мистер Валентайн, я больше не ассоциирую себя с «Такер Интернэшнл». Я продал все свои активы два года назад. И все мое внимание сейчас сосредоточено на семье и работе фермы.

Роберт Валентайн был высокий брюнет с задумчивыми глазами и волосами, тронутыми сединой. Он удивленно поднял брови.

— Мужчина никогда не покидает корпоративный мир. Я слышал, вы занялись разведением бычков на свободном выгуле. Наши рестораны заинтересованы в такой говядине.

В последнюю очередь Митч хотел бы обсуждать деловые вопросы. Ему нужна была сейчас только Ребекка.

— Придется немного подождать, мы только еще начали работать, — ответил он Валентайну.

— Тогда будем поддерживать связь, — улыбнулся Роберт. — Так как вы работаете с моей дочерью…

— Мистер Валентайн, — прервал его Митч. — Моя поездка никак не связана с бизнесом. Я желаю видеть Ребекку по личным причинам. — Он перевел дыхание. — Поэтому, пожалуйста, увольте меня от обсуждения деловых вопросов.

Роберт не успел ничего ответить — из холла донесся звук голосов. Волнуясь, Митч взглянул на дверь — и замер, увидев Ребекку. Лицо ее было усталым, но по-прежнему прекрасным. Ее обычно спадающие на плечи волосы были убраны в пучок, но несколько локонов все же выбились наружу. На ней была короткая темно-синяя юбка, открывающая длинные ноги, и голубой свитер, подчеркивающий цвет глаз. Он старался угадать, как она отреагирует на него. Она не улыбалась.

— Привет, Ребекка, — сказал он.

— Привет, Митч. Что ты делаешь здесь?

А какие слова он мог еще ожидать? Он позволил ей уйти, когда она оглушила его сообщением о том, что не может иметь детей. Сердце его тогда разрывалось. И не из-за себя, а из-за нее.

— Приехал тебя повидать, — сказал он, пытаясь поймать ее взгляд. Он продал бы сейчас душу дьяволу за одну ее улыбку. — Я беспокоился о тебе. Когда мы говорили в последний раз…

Она взглянула на Роберта.

— Ты извинишь нас, папа?

Роберт кивнул и сказал:

— Почему бы вам не пойти в сад? Сегодня прекрасный день. — Ребекка поняла, что такой мужчина, как Такер, по мнению ее отца, был бы хорошей перспективой для его дочери и для всей семьи.

— Конечно, — неохотно сказала она. Поскорей бы как-то это прекратить, заставить Митча уехать. И тогда, только тогда она сможет жить своей жизнью.

По дороге сюда она придумала слова, которые собиралась сказать Митчу, но, когда увидела его, все слова вылетели у нее из головы. Он выглядел неотразимо в темно-синем костюме в светлую полоску, в белоснежной рубашке и бордовом галстуке.

Надо лишь сохранить самообладание, и тогда он уйдет.

Она провела его через комнату к террасе, выходящей в сад, моля Бога о том, чтобы он придал ей силы. Террасу увивали благоухающие розы. Ребенком она гуляла здесь, бродя по лабиринтам дорожек, проложенных сквозь цветники. Она отогнала воспоминания.

— Митч, ты не должен был приезжать.

Он шел за ней.

— Ребекка, если бы не дети, я не оставил бы тебя одну, а сел бы с тобой в самолет.

Она на мгновение закрыла глаза.

— Нет, Митч, мы все сказали друг другу. Я больше не приеду в Вайоминг, даже если из-за этого лишусь своей работы в агентстве.

Он нахмурился.

— Ты на самом деле думаешь, что по моей вине можешь потерять работу?

Она видела, что обидела его.

— Нет-нет. Но мы больше не можем работать вместе. Я передам твой заказ кому-нибудь еще.

Он вздохнул.

— Будет обидно. Ты так много вложила сил в эту работу. Я рассмотрел твои идеи, особенно тщательно — те, которые касаются детского лагеря имени Керри.

— Как ты о них узнал?

— Я нашел твою папку в моем офисе и подумал, что ты хотела мне ее показать.

Она была в шоке оттого, что забыла у него такую важную вещь.

— Ну, ведь ты заплатил за это.

— Я заплатил за твою работу по продвижению говядины. — Он встретился с ней взглядом. — Но то, что мы испытали тогда ночью, очень много значит для меня. И для тебя, я думаю, тоже. — Он шагнул к ней, она отступила назад.

— Да, но с этим покончено, — сказала она. — Я возвращаюсь в Нью-Йорк.

— А что, если я попрошу тебя приехать в Вайоминг?

Сердце ее, казалось, остановилось, затем стало бешено стучать.

— Митч, нам не по пути. У меня работа.

— Перестань прятаться за свою работу! Я больше слушать этого не хочу. Одно время работа была для меня главным в жизни, но в конце концов я понял, что жена и дети для меня главнее. И если у тебя есть выбор между работой и семьей, то выбирай семью.

У Ребекки застрял комок в горле.

— Ведь я говорила тебе, когда уезжала из Вайоминга, что не могу… — Она отвернулась. — Пожалуйста, не заставляй меня снова говорить об этом. Уходи.

— Почему ты отталкиваешь меня? Я проделал этот путь, чтобы сказать, что я люблю тебя. Что мои дети любят тебя. А ты даже не смотришь на меня.

У нее все сжалось внутри, но она сопротивлялась, когда он взял ее за руку и повернул к себе лицом. Взгляд его глаз был пронзительным.

— Я люблю тебя, Бекки, — выдохнул он. — Я никогда не думал, что снова смогу полюбить. Когда Керри погибла, я хотел умереть. Но продолжал жить из-за детей. А затем ты вошла в мою жизнь. — Он склонился к ней и прильнул к ее губам.

— Так нечестно, Митч. — Она хотела того же, чего хотел он, даже страстно стремилась к этому, но была уверена, что пройдет время — и он отвергнет ее. — Я лишь помогала тебе осуществишь свою мечту.

— Но ведь это ты — моя мечта, Ребекка.

Она подняла глаза и встретила его взгляд.

— Ты же… хотел еще детей. Полный дом.

Он прижался к ней лбом.

— Да, я хотел от тебя ребенка, и он бы был для меня наградой. Но нужна мне именно ты. Нужна мне… и моим детям. Я хочу состариться вместе с тобой.

— Но…

— Не перебивай меня, Ребекка, — остановил ее Митч. — Я люблю тебя, и ты, я знаю, любишь меня, иначе никогда не стала бы заниматься со мной любовью.

— Это неправда.

— Нет, правда. Мы принадлежим друг другу. — Он обнял ее и стал целовать долгими и страстными поцелуями. А когда наконец оторвался от нее, оба едва могли дышать.

— Я готов целовать тебя целую вечность, — выдохнул Митч. Он взял ее за руку и повел к маленькой кованой скамейке, стоявшей среди роз. — А теперь расскажи мне о своих проблемах со здоровьем. Почему ты не можешь забеременеть?

Митч сочувственно обнял ее за плечи, когда она рассказывала ему о своем эндометриозе и печальных прогнозах на будущее.

— Мне надо ехать в Нью-Йорк и посетить врача, — закончила она.

— Я поеду с тобой. Но сначала мы выслушаем мнение другого специалиста.

Она подняла голову.

— Митч, это так и есть. Я не хочу пробуждать у тебя напрасные надежды.

Митч притянул ее к себе.

— Я люблю тебя, Ребекка Валентайн. А что касается детей, то в Вайоминге их двое, и они хотят, чтобы ты стала их матерью. — В глазах его блеснули слезы. — Я обещал им привезти тебя обратно.

— О, Митч, подумай я хоть минуту о том, что…

— Ребекка, если ты скажешь, что не любишь меня и моих детей, я сразу же выйду за дверь и ты никогда меня больше не увидишь.

— Я люблю тебя, Митч, — прошептала она. — Очень сильно люблю.

— Ну, слава богу. — Он соскользнул со скамейки и опустился перед ней на одно колено. — Ребекка Валентайн, прошу оказать мне честь и стать моей женой и матерью моим детям.

Дрожащей рукой Митч порылся в кармане пиджака и вытащил маленькую бархатную коробочку. Открыв ее, он достал старинное платиновое кольцо, усыпанное бриллиантами.

— О, Митч, — восхитилась Ребекка, — оно потрясающе. Я никогда не видела такого прекрасного кольца.

— Дай свою руку, Ребекка. Это кольцо — доказательство моей любви.

Она трепетала, когда он надел на ее палец кольцо.

— Как раз впору. — Он взглянул на нее. — И мы так же подходим друг другу. — Он встал, обнял ее и поцеловал. — Найдется ли здесь место, где мы сможем побыть одни? Я хочу показать тебе, как сильно по тебе скучал.

Она отстранилась от него с улыбкой.

— Боюсь, что это невозможно. Ты женишься на женщине, у которой куча родственников. И бьюсь об заклад, что мои сестры и отец стоят под дверью, желая узнать твои намерения.

Он ухмыльнулся.

— Я выражу им свое почтение, а затем мы исчезнем. Боже, скорей бы свадьба.

При слова «свадьба» она прикусила губу.

— Все будет хорошо, Ребекка. Мы замечательно заживем, — сказал Митч. — Все, конец переговорам.

Эпилог

За два часа до свадьбы Ребекка сидела в своей спальне и старалась успокоиться. Ее сестры Рэчел и Эмма вместе со Стефани прилетели в Штаты, чтобы присутствовать на торжестве. Ей пришлось снова и снова повторять себе, что все в порядке. Она даже не представляла себе, какой подготовки потребует свадьба, на которую было приглашено свыше ста гостей.

Ребекка взглянула на прекрасное бриллиантовое кольцо, которое Митч подарил ей в Лондоне. Кто бы мог подумать, когда она в мае уезжала из Нью-Йорка, что через году нее будет свадьба.

Она взглянула на платье, лежавшее на кровати, — копия того, которое было у ее бабушки — из белого атласа, с вырезом, обшитым бисером. Когда Митч узнал, как ей нравятся бабушкины наряды, он велел портному сшить такое же платье.

Рэчел приехала в розовом платье, обтягивавшем ее выступающий живот.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила сестру Ребекка.

— Не беспокойся, прекрасно. Когда же вы с Люсьеном перестанете задавать каждые пять минут один и тот же вопрос!

— Мы не хотим, чтобы ты переутомлялась. — Ребекка была рада, что ее сестра счастлива. Оказалось, Люсьен все-таки любит Рэчел, хотя упрямому французу потребовалось несколько недель, чтобы разобраться в своих чувствах.

Вошла Эмма.

— Ребекка, к сожалению, отец не приедет. У него что-то случилось.

— О… — это все, что смогла вымолвить Ребекка. Она никогда не ждала многого от Роберта Валентайна, но думала, что на свадьбу он все-таки приедет.

Знакомое ощущение тошноты охватило ее. Она побежала в ванную — и там ее вырвало. Рэчел и Стефани помогли ей почиститься и привели обратно в спальню.

— Не обращай внимания на отца, — утешала ее Рэчел. — Он всегда так ведет себя с нами.

— Это просто нервы, — сказала Ребекка. — Мучаюсь уже целую неделю. Не могу дождаться, когда закончится свадьба и жизнь войдет в нормальную колею.

Рэчел и Эмма переглянулись.

— В чем дело? — спросила Ребекка.

— Говоришь, всю неделю? — спросила Рэчел. — А еще что-нибудь?.. Например, отвердение груди?

— Да, но… — У нее защемило сердце. — Нет, я не могу забеременеть. Доктор сказал, что спайки…

— Тебе надо пройти тест на беременность, — сказала Рэчел.

Ребекка вскочила с места.

— Мне некогда делать анализы. Я выхожу через час замуж.

Митч снова поправил галстук и улыбнулся очередным прибывшим гостям. Затем взглянул на часы. Пора начинать. Он до сих пор сердился на Роберта Валентайна за то, что он не приехал, но лишь потому, что хотел сделать этот день совершенным для Ребекки. Подумав о ней, он улыбнулся. Как же ему посчастливилось с нею!

— Эй, па, — потянул его за руку Колби. — Когда начнется свадьба?

— Скоро, сынок, — сказал Митч. — Это день невесты, и она может опаздывать.

— А она не передумает, нет?

— Нет, не передумает. — Он наклонился к сыну. — Что тебя беспокоит, Колби?

— Я хочу всего лишь спросить, можно мне называть Ребекку мамой?

— Я думаю, Ребекка будет счастлива, сынок. Она любит тебя и Грету.

— Отлично! — вскричал Колби и подпрыгнул на месте.

Митч огляделся вокруг. К нему направлялись Стефани и Эмма:

— Простите за опоздание. Просим гостей занять свои места, — улыбнулась Эмма.

Гости гуськом потянулись вдоль рядов белых стульев, увитых плющом. Впереди процессии шел глашатай, одетый в белое. Митч стоял рядом со своим лучшим работником Уоллом, а подружки невесты, улыбаясь, направлялись к ним. Оркестр сменил мелодию, когда появилась Ребекка в сопровождении Колби.

Ее платье было простым. Старинный белый шелк, облегающий стройную фигуру, был собран на талии и книзу расходился веером. Сзади тянулся шлейф. Элегантный стиль сороковых годов.

Волосы невесты были зачесаны назад и украшены венком из цветов, с которого спускалась вуаль. В руках был букет из розовых роз. Она улыбнулась, и сердце Митча замерло от счастья.

Невеста со своей свитой торжественно прошли вдоль рядов, и Колби вложил руку Ребекки в руку своего отца.

— Она сказала «да», папа, — прошептал он. — Ребекка сказала, что с радостью будет моей матерью.

Митч не сводил глаз с невесты. Ему страшно захотелось поцеловать ее прямо сейчас, но он лишь крепко сжал её руку, и они направились к священнику.

Через двадцать минут они были объявлены мужем и женой. И тогда Митч дал волю своему желанию, обнял Ребекку — и они слились в долгом поцелуе. Он не отпускал ее до тех пор, пока аплодисменты гостей не напомнили им о том, что они не одни.

Поцеловав ее еще раз украдкой, он сказал:

— Привет, миссис Такер.

— Привет, мистер Такер. — Она улыбнулась. — Ты не уединишься со мной на минутку, прежде чем начнется прием?

— Всегда готов.

Когда гости направились во внутренний двор, Ребекка взяла Митча за руку и привела в семейную гостиную. Когда они закрыли дверь, он заключил ее в объятия и снова стал целовать.

— Это замечательная идея, но скоро нас станут искать.

— Я лишь хотела сделать тебе подарок, прежде чем мы сядем за стол. Мне не терпится вручить его, — призналась Ребекка. Она подошла к столу и взяла маленькую коробочку, перевязанную простой лентой.

Он внимательно посмотрел в ее лицо. Щеки ее горели, она волновалась.

Он открыл коробочку и увидел длинную белую пластинку. Он сразу же понял, что это такое. И на пластинке явственно проступал розовый крестик. Его сердце бешено забилось.

— Ты беременна?

Ребекка, трепеща, кивнула.

— Мне нездоровилось целую неделю, и Рэчел сказала, чтобы я прошла тест на беременность. Я позвонила своему доктору в Нью-Йорк. Он сказал, что это возможно. Именно поэтому церемония началась с опозданием, — продолжала она. — Эмма поехала в город, чтобы купить тест. — Она опустилась в кресло возле окна. — Я знаю, что ты потрясен. Ведь мы не планировали этого.

Когда Ребекка увидела улыбку Митча, она немного расслабилась. Он подошел и опустился перед ней на колени.

— Я изумлен. Мы провели вместе всего лишь одну ночь… и сделали ребенка. — В глазах у него блеснули слезы.

Она так хотела подарить Митчу ребенка. Однако был ли он готов стать отцом именно сейчас?

— Но ты счастлив? — спросила она. Он прижал ее к себе.

— Моя Бекки, — выдохнул он, — у меня нет даже слов, чтобы выразить свои чувства. Никогда не думал, что могу любить тебя еще сильнее, но я люблю… и уже люблю нашего ребенка. — Он поцеловал ее нежно, ласково, но с еще большим трепетом. Так в жизни ее никто не ласкал. Отпустив ее, он прижался лбом к ее лбу.

— Давай пока не будем говорить никому, — сказала Ребекка. — Пусть это будет между нами. — Слезы блеснули у нее в глазах, когда она дотронулась до своего живота. — Это наше чудо.

— Наше чудо — это любовь.

Ребекка знала, что истинным чудом было то, что она нашла Митча и обрела семью, о которой мечтала всю жизнь.

КОНЕЦ

Внимание!

Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам