Эйчлер Сельма

Убийства - помеха любви

Сельма Эйчлер

Убийства - помеха любви

Пер. с англ. И. М. Алюкова

Загадочные убийства случаются не только в старой доброй Англии, но и в суматошном современном Нью-Йорке. В весьма респектабельном доме произошло леденящее душу преступление - двойное убийство. Что общего между одинокой бедной старушкой и художником, на которого свалилось наследство? Ничего. И тем не менее оба жили в одном доме, и оба убиты. Подозреваемых хоть отбавляй, но вот беда - у каждого стопроцентное алиби. Полиция разводит руками, и тут за дело берется Дезире Шапиро, частная сыщица, которая прежде расследовала разве что супружеские измены да разыскивала загулявших кошек. Дебютантка с блеском раскрывает хитроумное злодеяние, и жизнь ее совершает крутой поворот: отныне Дезире Шапиро поручают расследовать только самые запутанные, странные и необычные преступления.

Для Дезире Нью-Йорк - вовсе не урбанистические джунгли, а чертовски уютный и домашний город: там пиццерия, здесь ирландский паб, а за углом симпатичный китайский ресторанчик. Словом, от голода не умрешь. А для доблестной сыщицы это очень важно, что поделать, есть у нее такая слабость - любит вкусно поесть. Впрочем, книга, конечно, не о подвигах за обеденным столом, а о подвигах на детективной стезе. Какие только напасти не подстерегают Дезире в ходе расследований: и пешее восхождение на самую верхотуру высотного дома, и нежданный роман с подозреваемым, и встреча с убийцей нос к носу, а однажды ей даже пришлось (кошмар, о котором она будет помнить вечно) пропустить обед...

Сельма Эйчлер живет в Нью-Йорке. До 1994 года она вполне успешно трудилась в рекламном бизнесе, но всегда мечтала о более спокойном занятии. И в один прекрасный день она написала детектив про частную сыщицу Дезире Шапиро, который неожиданно стал бестселлером. С тех пор Эйчлер оставила рекламу и написала уже 8 книг. Как и ее остроумная героиня, Сельма Эйчлер обожает готовить, бегать по распродажном и в любую погоду бродить по шумным и многолюдным нью-йоркским улицам. Есть у нее и мечта - когда-нибудь написать настоящий кулинарный детектив.

Введение

Я не выслеживаю убийц.

Обычно мои сыщицкие интересы ограничены разводами, страховками, иногда попадаются дела, связанные с опекой над детьми или поиском пропавших людей. Один раз мне даже довелось разыскивать сбежавшую кошку. Очень смешная история. Но об этом я поведаю как-нибудь в другой раз.

А сейчас я хочу рассказать о том деле. О деле, которое перевернуло мою жизнь.

Меня зовут Дезире Шапиро. Да-да, именно так, можете начинать смеяться. Все остальные так и делают, заслышав мое имя. Правда, когда-то меня звали Дезире Сулле, но с тех пор я успела выскочить замуж и обзавестись нынешней нелепой фамилией.

Как бы то ни было, зовут меня Дезире Шапиро и частным сыском я занимаюсь уже около двадцати лет. Ясное дело, увлеклась я этим еще в те незапамятные времена, когда профессия детектива представлялась потрясающе романтичной, особенно в приложении к женщине. Я тогда обожала таскаться на вечеринки и отвечать на вопрос незнакомых людей о своей профессии. Ответ неизменно производил настоящий фурор. Я скромно улыбалась и сообщала, что являюсь частным детективом. Чтобы понять, отчего мои слова вызывали всеобщее изумление, представьте себе следующую картину. Во мне метр пятьдесят семь роста, у меня рыжие волосы (скажу по секрету, что без помощи хны не обошлось) и голубые глаза. А еще у меня в изобилии имеются ямочки. Вот только, к сожалению, не на щеках, а на локтях, руках, коленках и во множестве других мест, которые я никому не показываю.

Вы, наверное, уже пришли к выводу, что я счастливая обладательница небольшого избыточного веса? Вот и ошиблись. Я счастливая обладательница большого избыточного веса. Не стану распространяться, сколько вешу, но однажды я потеряла свыше десяти кило, а этого никто и не заметил. Но меня такое невнимание окружающих не остановило. Я мужественно рассталась еще с пятью килограммами. На этот раз заметили все! Мои друзья решили, что я выгляжу "сногсшибательно", "потрясающе", "умопомрачительно" и так далее. Но, увы-увы, страдания не помогли мне заарканить Роберта Редфорда. Или хотя бы более-менее приемлемую копию. Пришлось остановиться. Зачем страдать попусту, правда? Поэтому, недолго думая, я вернула свои пятнадцать кило назад. И даже чуть-чуть прихватила сверху.

В конце концов я познакомилась с Эдом Шапиро и вышла за него замуж. Эд тоже подвизался на ниве частного сыска. Но наш брак продолжался всего пять лет, так как Эд поперхнулся куриной костью и умер. Я понимаю, что такой поворот звучит не очень правдоподобно, но, поверьте, это не шутка. Мы были очень, очень счастливы. Если бы не куриная кость...

Ладно, ведь я начала рассказывать вам совсем о другом. О нынешнем деле, которое перевернуло мою жизнь.

Речь идет о двойном убийстве, что поставило в тупик полицию, да и всех остальных тоже. А я взяла и распутала кровавую историю. И впервые почувствовала себя настоящим детективом! А заодно поняла, что могу смело браться за более серьезные дела, чем та ерунда, которой до сих пор занималась. Честно говоря, после того расследования двойного убийства на меня как из ведра посыпались весьма занятные предложения.

Но расследование повлияло не только на мою карьеру. Оно перевернуло весь мой мир вверх тормашками. Именно по этой причине я и решила написать о том, что произошло. Потому что если не выскажусь, то наверняка лопну от распирающих меня чувств...

Глава первая

Мне бы не пришлось заняться этим расследованием, если бы на тот понедельник в конце октября я не запланировала ремонт. Решила вдруг перекрасить квартиру - от пола до потолка. С этого опрометчивого решения и начались неприятности. Да еще в тот роковой понедельник у меня состоялось рандеву с одним старинным приятелем - точнее, ужин, поистине чудовищный ужин. И в тот же день я преодолела просто немыслимое число лестничных пролетов.

Все пошло наперекосяк с самого утра. Маляры должны были начать в восемь, а заявились почти в десять. Затем мне пришлось потратить двадцать пять минут на то, чтобы дать им последние указания (большинство которых, как потом выяснилось, умельцы нахально проигнорировали). Так что до своей конторы я добралась лишь к одиннадцати часам.

Я арендую помещение у адвокатов, которых зовут - ни за что не догадаетесь! - Гилберт и Салливан*. Мне с этими милыми крючкотворами неслыханно повезло. Я не только занимаю чудесную комнатку, которую при других условиях не видать бы как своих ушей, но Эллиот Гилберт и Пат Салливан настолько симпатичные и милые ребята, что при каждой возможности подбрасывают мне выгодных клиентов. Более того, я пользуюсь услугами их секретарши. А вот секретаршу я точно не смогла бы себе позволить. Да если б и смогла, такую, как Джеки, днем с огнем не сыщешь. Джеки - настоящее сокровище: умна, расторопна, любезна, внимательна, услужлива, а главное, она знает, как половчее наврать посетителю, что меня нет. И ей всегда верят!

< * Гилберт и Салливан - Авторы популярных комических опер >

Остаток утра я провела за тем, что упрямо пыталась разобраться с бумагами, но из этого ничего путного не получилось. С бумагами всегда так, разобраться в них невозможно, уж вы мне поверьте. На вечер в моих планах значился ужин со Стюартом Мейсоном, поэтому вместо обеда я помчалась в универмаг "Толстушка" - за платьем, которое накануне купила и отдала подшить.

Раньше я считала пестрым всякое одеяние, цвет которого отличен от угольно-черного, а потому покупала наряды темно-синего, серого или уныло-коричневого цвета и пыталась убедить себя, что одета по самой последней, чертовски жизнерадостной моде. А еще я пыталась себя убедить, что в таких платьях выгляжу худощавой и стройной. Полная чушь! Разумеется, деспотичная мода давным-давно постановила, что даже мы, в меру упитанные дамы в самом расцвете лет, обязаны носить яркие цвета. Но долгие годы мне не хватало духу выбраться из своей раковины. До этого самого платья...

О, это роскошество было из кремового шелка с бледно-розовыми цветами. Понимаю, что розовые цветочки - жуткая пошлость, но платье-то было восхитительным! От меня требовалась недюжинная отвага, чтобы примерить нечто подобное. Но как только я увидела свое отражение, продавщице пришлось сдирать с меня наряд чуть ли не силой.

В тот день в магазине было на редкость много покупателей, и я целую вечность томилась в очереди в примерочную. Потом оказалось, что платье подшили неровно, и ждать, пока все исправят, нужно было еще одну вечность.

Когда я наконец вернулась в контору, было уже начало третьего и взбешенный клиент, которому я назначила на половину второго, метался по приемной загнанным в клетку львом. Полчаса я потратила, чтобы утихомирить его. Естественно, следующего клиента тоже приняла позже, а в результате опоздала к дантисту. От дантиста я вылетела в пять - самый неподходящий час, если вам нужно поймать такси на нью-йоркской улице. После двадцати минут бесплодных попыток я на время спрятала совесть куда подальше и решительно отпихнула вежливого человечка в деловом костюме, когда тот намеревался открыть дверцу наверняка последнего свободного такси в Манхэттене.

Такси высадило меня перед конторой без четверти шесть. А Стюарт должен был заехать за мной ровно в шесть! Ох, в жизни я не собиралась с такой скоростью! И едва поверила своим глазам, ровно без пяти шесть посмотрев в зеркало. Невероятно, но передо мной стояла полностью одетая, тщательно накрашенная дама с уложенными волосами... И это все за каких-то десять минут!

После третьего слоя лака, который гарантировал, что ураган не сдвинет с места ни одного волоска, я удовлетворенно вздохнула. Признаюсь, есть у меня пунктик на почве аккуратности. Много лет назад я решила, что ладно уж, пусть люди называют меня толстухой, но я никогда не дам повода назвать меня неряшливой толстухой. Так что я всегда тщательно проверяю, не спустилась ли петля на колготках, не покрасила ли я вместе с губами зубы и уши, нет ли на платье пятен от спагетти, которыми я лакомилась на обед. И самое главное, я никогда не выхожу из дома, не убедившись, что моим волосам не страшен ветер самой разрушительной силы.

Результаты своих усилий я проверила с помощью зеркала высотой в полный человеческий рост. Помню как сейчас: стою в дамском туалете, самодовольно улыбаюсь своему отражению и думаю, что наконец-то сравнялась со всей остальной женской половиной человечества. В смысле пестрых нарядов. Взглянув на часы, еще раз приветливо улыбнулась сама себе и поспешила в контору - дожидаться Стюарта. Не могу передать, до чего ж я мечтала о вкусном ужине!

Ха!

Наверное, следует сразу же пояснить, каковы мои отношения со Стюартом Меисоном...

Мы знакомы друг с другом пятнадцать лет. Сначала Стюарт стряпал для меня бухгалтерские отчеты. Затем стал моим другом. А когда мы с Эдом поженились, Стюарт и его жена Линн стали нашими друзьями. Не реже раза в месяц мы ужинали вчетвером... до тех пор, пока Стюарт и Линн не разошлись. Я и сейчас понятия не имею, что там между ними стряслось. У меня сложилось впечатление, - надо сказать, ни на чем не основанное, - что инициатором развода была Линн. Но, повторяю, это всего лишь мое ощущение...

После их развода мы с Эдом продолжали регулярно видеться со Стюартом. Иногда он приходил со спутницей, но чаще всего мы встречались втроем.

Потом мой бедный Эд подавился куриной костью и умер. А Стюарт проявил себя с самой лучшей стороны. Он позволил мне вдоволь поплакать на его плече. Да что там - на плече! Я еще и в ухо ему рыдала, и высморкалась по меньшей мере в дюжину его роскошных носовых платков с личной монограммой.

Придется рассказать и остальное, хотя я считаю, что самая мерзкая вещь в мире - это когда люди распинаются о своей сексуальной жизни. Но весь мой рассказ потеряет смысл, если вы не будете знать, что после смерти Эда я рассчитывала переночевать у Стюарта. Просто переночевать - не хотелось возвращаться в квартиру, где несколько часов назад скончался мой муж. Не сомневаюсь, вы не найдете в этом ничего такого. Но, должно быть, я либо сексуально отсталая особа, либо сексуально подавленная, потому что признаваться мне в этом нелегко, уж поверьте.

Поворотный пункт в моих отношениях со Стюартом наступил через год после смерти Эда.

Как-то раз мы вместе поужинали, а потом Стюарт поехал ко мне выпить кофе. В тот год довольно часто глаза у меня были на мокром месте, вот и тогда Стюарт обнял меня, чтобы я в который раз порыдала в его плечо. С этого все и началось. И все-таки странно... До того вечера Стюарт меня нисколечко не привлекал. Во всяком случае, не в таком смысле. И нельзя сказать, что он уродлив или что-то в этом роде; напротив, Стюарт вполне симпатичный: высокий, со светлыми волосами, приятные и правильные черты лица и весьма мужественное телосложение. Просто я привыкла считать, что Стюарт не в моем вкусе. Я всегда почему-то питала слабость к маленьким и худосочным типам. Роберт Редфорд - исключение.

Наверное, Стюарт удивился не меньше моего, когда наши встречи слегка видоизменились. Меня ведь никак не назовешь светской львицей, с которыми он привык якшаться (видели бы вы его бывшую женушку Линн!). Наверное, Стюарту просто было одиноко. Как и мне...

Поначалу я вообразила, будто погрузилась в пучину великой страсти, и тут же принялась терзаться чувством вины из-за Эда и своей распущенности. Но вскоре первое возбуждение прошло и все вернулось в прежнюю колею... за одним маленьким, но приятным исключением. Стюарт по-прежнему составлял для меня бухгалтерские отчеты. И мы по-прежнему были добрыми друзьями. И часто ужинали вместе. Только теперь после ужина я оставалась на ночь у него. В тот понедельник я сочла последнее обстоятельство большой удачей, поскольку запах свежей краски не способствует сладкому сну.

Но вернемся к нашему чудовищному ужину...

Когда я открыла дверь своего офиса, Стюарт уже был там, сидел в кресле для посетителей.

- Вот это да! - воскликнул он, и челюсть у него отвисла.

Я рассчитывала совсем не на такое "вот это да".

- Как это понимать? - осведомилась я сухо.

Стюарт, будучи довольно сообразительным человеком, тут же смекнул, что ступил на минное поле, и продолжил осторожно:

- Просто ты выглядишь... э-э... необычно, Дез, вот и все... но мило, действительно очень-очень мило. Просто ты редко одеваешься столь... ярко. Но все-таки ты выглядишь мило. Очень-очень-очень мило...

Я без усилий перевела этот детский лепет: ты слишком толста, подруга, чтобы рядиться в платья с розовыми цветочками.

Реакция Стюарта меня ошеломила, но подавленность быстро сменилась враждебностью. По дороге в ресторан с самой лучшей французской кухней во вселенной я хранила угрюмое молчание. Дальше пошло еще хуже. Дело в том, что я заговорила. Поверьте, ничего хорошего я не сказала. Стюарт же был терпелив как ангел. Отчего моя стервозность только усиливалась.

Я заказала свои самые любимые блюда: чудесный паштет из гусиной печенки, зеленый салат и жареного утенка с рисом и грибами. А вдобавок брокколи с голландским соусом. Пребывай я в хорошем настроении, наверняка с урчанием набросилась бы на этот деликатес, но в тот вечер лишь вяло потыкала брокколи вилкой, представляя, будто это сердце Стюарта. Когда официант наконец унес мою жертву, я отлучилась под предлогом попудрить нос. Прямо за дверью находился телефон, и я набрала номер Эллен. Это моя племянница. Она взяла трубку после первого же звонка.

- Ты можешь потерпеть меня одну ночь? - рявкнула я, опустив приветствие.

- Тетя Дез?

- Ага!

- С тобой все в порядке? У тебя какой-то странный голос.

- Все отлично. Но мне надо где-то переночевать.

- Ты уверена, что с тобой все в порядке?

- Конечно, уверена! - Я почти улыбнулась. По части серьезности Эллен нет равных. - У меня квартиру покрасили, а я не выношу вони краски.

- А, теперь понимаю. Конечно, ты можешь переночевать у меня. Я же перевезла сюда старенький диванчик. Он очень удобный. Ты же помнишь.

Я помнила. Жутко бугристая рухлядь. Но когда жизнь летит под откос какая разница?

- Отлично! Большое спасибо.

- Не говори глупостей. Ты адрес знаешь?

- Ты дала мне его на прошлой неделе. - Эллен переехала на новую квартиру меньше недели назад и, как только ей установили телефон, сразу же позвонила и вывалила на меня целый ворох сведений. - Я тут в ресторане со Стюартом. - Я скрипнула зубами. - Поэтому, возможно, опоздаю. Ты не возражаешь?

- Не говори глупостей, тетя Дез, - повторила Эллен. - Приходи, когда тебе удобно.

- Не жди меня. Только оставь где-нибудь ключ.

- Хорошо. Положу под коврик. Квартира номер четырнадцать-А. Рядом с лифтом.

Когда я вернулась к столу, тарелка с брокколи уже исчезла, вместо нее красовалось блюдо с салатом. И бутылка красного вина. Мы со Стюартом очень редко заказываем вино. Даже самое легкое. Впрочем, Стюарт добился цели. Выпив жалких полбокала, я размякла. Потом расправилась с уткой, осушила вторую половину бокала и снова стала нормальным человеком. А еще мне стало немного стыдно.

- Прости, что я вела себя сегодня, как настоящая стерва, - начала я. Просто меня обидело твое замечание про платье...

- Знаю. Я сам виноват. Я имел в виду... я не хотел, чтобы это прозвучало так... Честно говоря, ты выглядишь очень мило. Правда, мило. Я просто удивился... - Стюарт замолчал, смекнув, что это путь в тупик. Удивился... э-э... цветочкам... Я весь вечер хотел сказать тебе об этом, но боялся, что опять сморожу глупость.

Ладно уж, все понятно. Я еще раз извинилась. А потом еще разок. А потом мы прикончили бутылку. И уничтожили шоколадный мусс (о, божественный!). Потом настал черед кофе. Потом снова вино... Словом, к концу ужина мы опять были лучшими друзьями. Оставалась лишь одна сложность: я ведь сдуру ляпнула Эллен, что приду к ней ночевать. Стюарт предложил перезвонить, но, посмотрев на часы, я обнаружила, что уже половина двенадцатого, и покачала головой:

- Эллен наверняка спит. - У Стюарта сделался такой несчастный вид, что я добавила, как мне казалось, многообещающим тоном: - В следующий раз...

Ох и нелегко быть секс-символом!...

Когда мы вышли из ресторана, на улице моросил дождь. К счастью, у дверей стояло свободное такси. Минут через десять мы уже были у дома Эллен. Она живет в Челси, в одном из тех кварталов, где новые роскошные высотные здания соседствуют со старыми обшарпанными особняками, а те, в свою очередь, соседствуют с еще более обшарпанными многоквартирными домами. Одним словом, довольно типичный нью-йоркский район. И все же меня удивляло, что Эллен переехала в такой ветхий дом. Разумеется, арендная плата в Манхэттене такая, что выбирать не приходится. А кроме того, Эллен успела все уши мне прожужжать о том, что у нее в квартире есть настоящий камин.

Стюарт хотел проводить меня до квартиры, но, поскольку дождь усилился, я объявила, что в этом нет необходимости.

По пути к подъезду я умудрилась вымокнуть до нитки. Еще большая неприятность поджидала меня, когда я попыталась открыть дверь в вестибюль. Эта чертова штуковина оказалась заперта! Господи, и почему мы с Эллен об этом не подумали? Я уже решила было, что тупость - наша фамильная черта, но тут вспомнила, что Эллен, вообще-то, племянница моего покойного мужа Эда. Того самого, что подавился куриной костью.

Ничего не оставалось, как призвать отточенные долгими тренировками способности частного детектива. Я порылась в окаменевшей от лака шевелюре, выудила шпильку и в два счета расправилась с замком.

Войдя в вестибюль, я пошарила вокруг глазами и наткнулась на лифт. А заодно и на табличку "Не работает".

Боже всемогущий, неужто пешком шкондыбать на четырнадцатый этаж?! Впрочем, можно, конечно, вернуться домой и свести счеты с жизнью, задохнувшись в парах масляной краски. Да, только сначала придется снова нырнуть под этот водопад, что зовется дождем... Но добила меня мысль, что я в одиночку поплетусь по безлюдным нью-йоркским улицам. Я даже впала в оцепенение. Ну уж нет! Без своего защитника восьмимиллиметрового калибра (скажу по секрету, не очень-то я знаю, как им пользоваться) я вовсе не бесстрашный частный детектив, а самая обычная трусиха. Трусиха, которая не умеет быстро бегать.

Поэтому я сделала глубокий вдох и обреченно пошлепала к лестнице.

Глава вторая

Подъем на четырнадцатый этаж стал самым изматывающим и самым идиотским испытанием, какому я когда-либо себя подвергала. Оглядываясь назад, я понимаю, что было бы куда менее рискованно заночевать на улице в компании головорезов, чем тащить все мои фунты по этим бесконечным ступеням. Но мой интеллектуальный коэффициент никогда не соответствовал моему весу.

Поэтому я полезла вверх.

Уже на втором этаже я была вынуждена сесть на ступеньку, чтобы отдышаться. На третьем этаже я сидела немного дольше, а дышала намного тяжелее. По пути на четвертый споткнулась и растянулась посреди лестничного пролета. Не стану утомлять вас подробным описанием своего рискованного восхождения. Достаточно сказать, что время, необходимое на преодоление каждого следующего пролета, возрастало в такой пропорции, что я серьезно сомневалась, увижу ли четырнадцатый этаж до рассвета. Если вообще его увижу...

В довершение ко всему номера этажей на лестничных площадках выцвели, поэтому приходилось вести подсчеты самой.

- Двенадцать... - едва пропыхтела я.

- Тринадцать... - выдавила я, глотая воздух. И наконец, как мне показалось, на последнем издыхании простонала:

- Четырнадцать...

Я открыла дверь в коридор и в дальнем конце разглядела лифт. Нечеловеческим усилием я дотащила себя до ближайшей к нему квартиры. Рядом с дверью не было никакого коврика! Я попьггалась прочесть фамилию над дверным звонком, но в тусклом свете одинокой лампочки не смогла ничего разобрать. Ну почему у меня нет спичек!... Впрочем, я не могла ошибиться: рядом с лифтом находилась одна-единственная дверь. Видимо, просто что-то недопоняла. Возможно, Эллен положила ключ на притолоку над дверью. Я встала на цыпочки, но до верха двери не дотянулась. Я была такой уставшей, мокрой и выдохшейся, что находилась в состоянии близком к сильному и продолжительному приступу истерии. И тут раздался шум. Он донесся из другого конца коридора. Я оглянулась и увидела высокого, худого и очень мокрого мужчину лет тридцати. Он тащил здоровенного косматого пса. Со злобным удовлетворением я отметила, что незнакомец дышит почти так же тяжело, как и я.

- Могу я вам чем-нибудь помочь? - прохрипел он, опуская свою лохматую ношу.

- Я ищу Эллен Кравиц, - сумела прохрипеть я в ответ, привалившись к стене, дабы ненароком не рухнуть лицом вниз.

Пальцы мои разжались, и на пол с глухим стуком упали новенькие и безвозвратно погибшие итальянские кожаные туфли, которые я сняла где-то в районе третьего этажа. Пес тут же с урчанием накинулся на них и принялся остервенело жевать.

- Эллен - как, говорите, ее фамилия? - здесь не живет, - сообщил мне человек, показывая на квартиру, в которую я с таким отчаянием пыталась проникнуть. - Это квартира Блайндера.

- Она сказала, у лифта на четырнадцатом этаже. - Я чувствовала, что вот-вот из глаз хлынут слезы.

- Но это пятнадцатый...

- О боже!

- Спускаться намного легче, чем подниматься, - подбодрил он меня.

Человек так тяжело дышал, что я едва разбирала слова. Тем не менее он сделал мужественную попытку оттащить мохнатого изверга от моей многострадальной обуви.

- Филип после девятого этажа отказался сдвинуться с места, - просопел человек, протягивая мне то, что осталось от итальянских лодочек. - Пришлось тащить его на себе...

Я пробормотала что-то сочувственное, он только махнул рукой:

- Ко всему привыкаешь. Этот чертов лифт все время ломается, а Филип донельзя ленив. - Человек взглянул на собаку со смешанным чувством любви и отчаяния. - Если так пойдет дальше, я скоро накачаю мускулатуру. - Он усмехнулся. - Если, конечно, не умру от разрыва сердца.

Я выдавила из себя два едва слышных не очень веселых смешка. Затем не смогла удержаться от вопроса:

- А когда сломался лифт?

Клянусь, если бы он сказал - четверть часа назад, я бы бросилась с пятнадцатого этажа в лестничный пролет.

- Ну, нам, как видите, приспичило выйти погулять, когда лифт уже не работал. - Он с притворным упреком зыркнул на Филипа, который явно не испытывал ни малейшего раскаяния. - Сосед несколько часов назад уже поднимался пешком.

Ну ладно, не буду бросаться с пятнадцатого этажа. Я покинула Филипа и его хозяина и почти на четвереньках сползла на четырнадцатый этаж.

Перед дверью Эллен, как она и обещала, имелся коврик. Сверхчеловеческим усилием я нагнулась и достала ключ.

Через пять минут я спала. Не сняв нового, но истерзанного платья.

Глава третья

Проснулась я, едва перевалило за полдень. Но наверняка провалялась бы до вечера на этом жутком диване с выпирающими пружинами, если бы в мое подсознание не проник аромат свежего кофе. Кофе - одна из бесчисленных моих слабостей.

Все тело отчаянно ныло. Вы, наверное, не поверите, но даже в бровях что-то пульсировало от боли. Перевести себя в сидячее положение было почти подвигом. Однако каким-то образом мне удалось стянуть свое протестующее тело с дивана и дотащить его до кухни.

Когда я появилась в дверях, Эллен подняла взгляд:

- Доброе утро, тетя Дез... Боже мой! Что случилось?!

- У тебя лифт сломался. Пришлось тащиться на четырнадцатый этаж пешком, - осуждающе простонала я.

- Боже мой!

- Перестань твердить одно и то же как заведенная.

Я поместила себя в кресло, и Эллен налила мне кофе.

- У тебя ужасный вид.

- Спасибо. Именно это я и хотела услышать.

- Ты поняла, что я имею в виду. С тобой все в порядке?

- Наверное. Во всяком случае, будет в порядке, когда мышцы перестанут ныть, - буркнула я чуть любезнее.

- Сейчас приготовлю завтрак, а потом наполню для тебя горячую ванну.

Неудивительно, что Эллен моя любимая племянница. (Я бы сказала то же самое, если б имелись и другие)

- Чудесная программа. - Я сделала пару хороших глотков кофе. - Но, пожалуй, я сначала позвоню в офис.

Джеки была очень рада меня слышать, но, несмотря на это, в голосе ее чувствовалась несомненная натянутость.

- Я чуть с ума не сошла от волнения. Все утро звонила к тебе домой, но никто не отвечал. Ты же всегда предупреждаешь, когда задерживаешься.

- Прошу прощения, Джеки. Честное слово, я не могла позвонить раньше.

Мое раскаяние немного смягчило ее. Она продолжила чуть менее раздраженным тоном:

- Хорошо, что Стюарт мне позвонил, а то я уже собиралась мчаться к тебе домой. Он сказал, что ты переночевала у своей племянницы, только он не знает ее телефона. Я сообщила, что тебя еще нет, и он тоже встревожился. Джеки на мгновение замолчала. - Что-нибудь случилось, Дез?

- Ничего особенного. Просто я провела ужасную ночь. Увидимся завтра утром, и я все объясню. Мне действительно жаль, что заставила тебя волноваться. И вот что еще, Джеки, сделай милость, позвони Стюарту. Скажи ему, что со мной все в порядке. Я позвоню ему позже...

После неторопливого завтрака и несметного количества кофе, Эллен, будь она благословенна, приготовила ванну и помогла мне в нее забраться. Я отмокала в воде, пока кожа не стала похожа на губку.

Когда я вытиралась, в дверь позвонили. Послышался неразборчивый мужской голос. Я влезла в свое некогда роскошное платье, которое Эллен, как могла, отутюжила. К сожалению, у платья все равно был такой вид, словно я в нем спала. Что, разумеется, было истинной правдой.

Не знаю, кто испытал большее потрясение, когда я ковыляющей походкой ввалилась в гостиную, - гости Эллен или ваша покорная слуга. Там сидели два сотрудника из отдела убийств, сержант Тим Филдинг и детектив Уолтер Коркоран. Мы с Тимом Филдингом давние знакомые...

Я познакомилась с Тимом, когда однажды занялась делом, которое он расследовал. Это было еще до того, как он перешел в отдел убийств. А потом я как-то упомянула его имя в разговоре со своим мужем Эдом, который тогда еще не был моим мужем. Перед тем как стать частным детективом, Эд служил в полиции, и оказалось, что Филдинг работал в том же участке. В те дни они были очень дружны. Но после того как Эд оставил работу в полиции, они постепенно отдалились друг от друга, как это водится у людей.

Так или иначе, надо было видеть улыбку на лице Эда, когда я произнесла имя Филдинга. В тот вечер Эд несколько часов вспоминал старые добрые времена и службу в полиции. А на следующее утро снял трубку и позвонил своему старому приятелю. После этого они довольно часто встречались и выпивали, а иногда к ним присоединялась и я. Потом, когда Филдинга перевели в отдел убийств, на эти встречи напросился его новый напарник. Я сразу же решила, что Уолтер Коркоран - невыносимый нахал. И теперь этот невыносимый нахал посмел открыть свой нахальный рот.

- Ей-богу, Дез, похоже, у тебя выдалась не лучшая ночка! - весело хмыкнул Уолтер Коркоран, оглядывая меня.

Коркоран - крупный детина с тоненьким голоском, трудно поверить, что этот писк издает такой громила. От его голоса меня вечно разбирает смех. Но, будучи человеком воспитанным, я всегда сдерживаюсь.

- Это не имеет отношения к делу, Уолт, - пожурил его Филдинг, глядя, как я падаю на первый подвернувшийся стул. - Мы должны задать тебе несколько вопросов, Дез. Я слышал, ты вчера вечером пришла сюда где-то в полночь.

- Около того. А что такое?.. Случилось что?

Филдинг (на мой взгляд, один из любезнейших полицейских в мире) пропустил вопрос мимо ушей. Это было на него не похоже. Должно быть, он очень озабочен. Во всяком случае, ясно, что Тим заявился сюда не для того, чтобы собирать деньги в пользу Полицейской спортивной лиги.

- Ты видела кого-нибудь, кроме мистера Ламбета?

- Мистера Ламбета?

- Высокий и худой человек с пятнадцатого этажа. У него большая белая собака.

- А, друг Филипа.

- Кого-кого? - пропищал Коркоран.

- Филип - это собака, - объяснила я, подавившись смешком. - Так вы не собираетесь рассказать, что происходит?

- Наверху совершено убийство. Мы беседуем со всеми, кто находится в этом здании.

- Боже мой! - Это, понятное дело, Эллен.

- И кого убили? - деловито вопросила я.

- Старушку из квартиры пятнадцать-D. Говорят, она была с причудами. Затворница. Насколько я понял, ты ничего не видела.

- Не будь болваном, Тим. Разве я бы не сказала, если б видела? Когда это случилось?

- Около часа ночи. Но до вскрытия это всего лишь более-менее обоснованная догадка. А вы, мисс Кравиц?

Тим повернулся к Эллен, которая была больше похожа на испуганное привидение, чем на человека.

- Н-но я н-ничего не видела, - пролепетала она едва слышно.

- Вы вчера вечером выходили из квартиры?

- Н-нет.

- Вы уверены?

- Она же сказала вам, что не выходила! - перебила я решительно.

- Дез, между прочим, твоя племянница умеет говорить сама.

Теперь за допрос взялся Уолтер Коркоран:

- Вы знали старушку из квартиры пятнадцать-D? Миссис Агнес Гаррити?

- Н-нет. - Бедная девочка выглядела столь напуганной, что у меня сердце разрывалось от жалости.

- Эллен живет здесь всего неделю. Кроме того, вы же, ребята, сами сказали, что эта дама была затворницей, - заметила я.

Коркоран что-то пропищал себе под нос, наверняка ругательство, и хмуро уставился на меня.

- Как ее убили? - Я не собиралась позволять этому толстому пискуну запугать меня.

- Застрелили. Похоже, взломали дверь, - недовольно ответил он.

- Ограбление?

- Пока неясно, - вмешался Филдинг, - но беспорядка в квартире нет. Если это действительно ограбление, то преступник знал, где искать.

- Полагаю, вы побеседовали с соседями?

- Только этим весь день и занимаемся.

- Никаких зацепок?

- Ни единой. Нам лишь удалось установить, что женщина была одна-одинешенька. Ни друзей, ни родственников.

- А враги?

- Сомневаюсь. Она была затворницей, как ты любезно напомнила нам несколько минут назад.

- Думаешь, дорогуша, затворничество исключает преступление из-за страсти? - язвительно вопросил Коркоран.

Филдинг не дал мне как следует отбрить нахала.

- Пошли, Уолт, - сказал он, поднимаясь. - Мне кажется, Дез и мисс Кравиц сказали нам все, что могли.

- Зато мы не сказали Дез все, что могли, - хихикнул Коркоран, вставая. - Послушай, Дез, может, ты еще что-нибудь хочешь узнать? Так ты звони, в любое время дня и ночи, слышишь, дорогуша?

Никто из нас не догадывался, что совсем скоро я воспользуюсь этим советом.

Глава четвертая

Переехав в новую квартиру, Эллен взяла на работе небольшой отпуск для обустройства, так что она предложила несколько дней пожить у нее, дабы она могла за мной "присмотреть". Честно говоря, хотя я и являла довольно жалкое зрелище после великого восхождения на четырнадцатый этаж, трудоспособности все же не лишилась. Кроме того, несмотря на всю свою привязанность к Эллен, я прекрасно сознавала, что недолго вынесу ее суету вокруг моей особы. С другой стороны, а хорошо, наверное, когда вокруг тебя прыгают, исполняют каждое твое желание... Ладно, так уж и быть, перекантуюсь еще ночку. Эллен так обрадовалась, что у меня тотчас закрались сомнения в бескорыстии ее мотивов. Небось боится остаться одна. Бедняжка все еще находилась под впечатлением от известия об убийстве по соседству.

Около пяти часов Эллен спустилась в магазин - купить какой-нибудь замороженной пакости. Кулинарные таланты моей дорогой племянницы ограничиваются подгорелой яичницей и вполне сносным кофе. Что касается меня, то я люблю готовить почти так же сильно, как и поесть. Но Эллен настояла, чтобы я нежилась на бугристом диване, пока она станет хлопотать по хозяйству. Спорить с ней сил у меня почему-то не нашлось. Эллен вернулась минут через двадцать. Судя по всему, в магазине только и говорили, что об убийстве. Оказалось, что покойная миссис Гаррити часто заказывала провиант по телефону и посыльный несколько раз в неделю доставлял продукты к ее двери.

- Полиция их тоже допросила... я имею в виду миссис Мартинес, хозяйку магазинчика, и Джерри Костелло, посыльного. Я сказала им, что ты частный детектив и хорошо знаешь полицейских, которые расследуют это дело. - Эллен весело улыбнулась. - Все были потрясены!

Я невольно улыбнулась в ответ. Эллен двадцать семь, но, как вы, наверное, догадались, ее смело можно назвать сущим ребенком. Внутри вполне взрослой оболочки обитает душа десятилетней девчушки, восторженной и простодушной.

- Брякнула небось, что твоя тетка убийствами занимается, - сухо обронила я.

Вместо ответа Эллен залилась густым румянцем.

В среду утром я вскочила ни свет ни заря и помчалась к себе домой переодеться.

Запах краски сшибал с ног, и, прежде чем улизнуть на работу, я широко распахнула окна, впуская свежий воздух.

Весь день я трудилась в поте лица, домой вернулась до смерти уставшая и завалилась спать в несусветную рань - в начале десятого. И всю ночь стучала зубами от холода, поскольку окна остались открытыми. Выбор у меня был небольшой - либо обзавестись морозостойкостью, либо скончаться от лакокрасочной вони.

Неудивительно, что в четверг я проснулась разбитая. Горло саднило, из носа текло, в голове шумело... Я чувствовала себя так паршиво, что даже не попыталась пойти на работу. Приготовив себе чаю с горой тостов, заползла обратно в постель с намерением никогда из нее не вылезать.

Когда зазвонил телефон, я уже начала засыпать.

- Привет. - Это был Стюарт. - Я только что разговаривал с Джеки, она сказала, что ты заболела.

- Так и есть, - прогундосила я. - У меня простуда.

- Слышу. - Голос Стюарта дрогнул от сдерживаемого смеха, но то ли сострадание, то ли трусость не позволили ему рассмеяться. - Знаешь, я звоню, чтобы выяснить, остались ли мы друзьями...

- Не говори глупостей. Остались, конечно.

- Отлично. Тогда как ты смотришь на то, что я загляну к тебе вечерком, а? Накуплю всякой вкуснятины...

- Очень мило с твоей стороны, - перебила я, - но боюсь тебя заразить. К тому же у меня начисто отшибло аппетит. Мне ничего не хочется, даже есть, только спать, спать и спать.

- Ладно... Если ты считаешь, что так будет лучше...

- Честное слово, считаю. Но все равно спасибо.

- Тебе что-нибудь нужно?

Я заверила Стюарта, что ничего не нужно, и мы повесили трубки. Я уже предвкушала, как вот-вот провалюсь в сон, но телефон затрезвонил снова. На сей раз это была Эллен.

- Я только что звонила тебе на работу и знаю, что ты плохо себя чувствуешь, тетя Дези, но нельзя ли мне заскочить к тебе сегодня? Это ужасно важно.

Я снова завела песню о том, что являюсь разносчиком смертоносной заразы.

- Тетя Дез, это ужасно, ужасно важно! К тому же у меня превосходны иммунитет - хвастливо добавила любимая племянница. - Клянусь, я надолго не задержусь.

Меньше всего мне хотелось сейчас принимать гостей, но отказать я не смогла. Расстраивать Эллен - это все равно что воровать леденцы у ребенка или давать пинка собаке. После совесть загрызет.

- А-а... а можно мне кое-кого с собой привести?

Я не сдержала стон:

- Господи, Эллен!

- Я бы ни за что не стала просить, но это и вправду ужасно-ужасно важно!

- И кого ты намерена притащить?

В конце концов, имею же я право знать! Эллен прочирикала, что объяснять долго, и повесила трубку, посулив напоследок заявиться к семи.

К вечеру с помощью горсти аспирина и еще какой-то дряни мне с грехом пополам удалось прочистить нос. К сожалению, зловредная простуда, покинув нос, набросилась на горло и насморк сменился мерзким кашлем. На чем свет стоит кляня любимую племянницу, я влезла в парадный (то бишь самый приличный) халат и с отвращением мазнула помадой по пересохшим губам.

Ровно в семь часов задребезжал дверной звонок. На пороге стояли Эллен и темноволосый, коренастый и круглолицый человек лет сорока с лишком. Во взгляде незнакомца читалось неподдельное изумление. Я провела визитеров в гостиную, где Эллен церемонно представила своего спутника. Потрясенным господином оказался мистер Сэл Мартинес, счастливый владелец продуктовой лавки.

- И это частный детектив? - недоверчиво вопросил он.

Я оскорбленно выпрямилась и обронила:

- Да!

Мистер Мартинес и ухом не повел.

- Вы не говорили, что это женщина. - Он сверлил Эллен обвиняющим взглядом.

- Я ведь сказала, моя тетя - частный детектив.

- Тетя? В жизни не слышал ничего подобного, - мрачно возразил он.

Этот тип явно считал, что его надули.

- Какая, в конце концов, разница? - Эллен повысила голос. - Тетя Дез любого мужика за пояс заткнет!

- Да она даже не похожа на частного детектива! - парировал Мартинес, тоже переходя на повышенные тона.

- И тем не менее...

В моем доме разгорался нешуточный скандал. Я решила, что настала пора вмешаться.

- Думаю, мистер Мартинес будет чувствовать себя спокойнее, если обратится к другому частному детективу. Я могу порекомендовать пару весьма квалифицированных...

И тут я зашлась в судорожном кашле. Эллен опрометью кинулась на кухню за стаканом воды.

К тому времени, когда я смогла перевести дух, Мартинес сменил гнев на милость. Небось решил, что с таким кашлем я вряд ли доживу до утра, так что он ничем не рискует. А может, подумал, что мои рекомендации ничуть не лучше, чем я сама. Как бы то ни было, он вдруг обратился ко мне напрямую:

- Эй, дамочка, да все нормально, слышите? Извиняюсь за свое поведение. Просто в последние деньки я малость не в себе. Да и не думал, что среди сыщиков водятся женщины. Так что без обид?

- Без обид, - согласилась я лицемерно.

- Мистеру Мартинесу нужна твоя помощь. - Эллен так и лучилась сочувствием. - Ему кажется, что Джерри хотят арестовать за убийство. Ну ты знаешь, то убийство в моем доме.

- Джерри?

- Джерри Костелло, мой рассыльный, миссис Шапиро, - пояснил Мартинес.

- Зовите меня Дезире. Или лучше Дез. - Мартинес выглядел таким несчастным, что мне вдруг стало его жалко.

- Хорошо... В общем, Дезире, я очень боюсь за Джерри. Миссис Гаррити впускала в квартиру только малыша Джерри. Ну и управляющего, наверное, тоже. Но управляющий говорит, что никогда у нее не был. Миссис Гаррити не позволяла ему ремонтировать ее квартиру. Он, мол, просто получал квартплату, и все. Кроме того, когда ее убили, он праздновал свой день рождения. - Мартинес испустил тягостный вздох. - И кто остается? Малыш Джерри!

- Постойте-ка. Вы хотите сказать, что полиция подозревает вашего Джерри просто потому, что только он заходил в квартиру миссис Гаррити? поразилась я.

- Ну да. Полиция говорит, что мальчонка знал, где старуха хранила деньги и все такое... Мол, он мог войти и ограбить ее, не устраивая бардака. Но Джерри не способен ничего украсть! А об убийстве и говорить нечего! Джерри - самый лучший парень, который когда-либо у меня работал. Мальчонка помогает матери. Даже в церковь ходит! У них в семье еще двое парней, но они ему и в подметки не годятся, миссис... э-э... Дезире. У его братцев вечно одни неприятности. Но Джерри не такой. Он мне как сын. Мечтает поступить в колледж и стать адвокатом. Я хотел помочь ему собрать деньги на учебу и...

Мартинес закашлялся. Достав из кармана брюк носовой платок, он начал яростно тереть глаза.

- Мне кажется, полиция просто блефует, - с искренним сочувствием сказала я. - Вы хотите, чтобы я взялась за это дело?

- Да... Конечно, да! С тех пор как Эллен упомянула, что ее... ее тетка... частный детектив, я не перестаю об этом думать. Ведь Джерри нужна помощь...

- И он ее получит!

С этими словами мы обменялись торжественным рукопожатием.

Они провели у меня еще несколько минут. Мы с Мартинесом обсудили кое-какие мелкие вопросы вроде моего гонорара (который я назначила смехотворно низким). Напоследок я пообещала первым делом выяснить, что именно есть у полиции на Джерри.

- А еще я хочу как можно скорее поговорить с мальчиком. И не волнуйтесь так. Мы во всем разберемся.

Должна признаться, что в моем тоне было куда больше уверенности, чем в моей душе. Одно дело - заблудшие кошки и мужья-бабники. И совсем другое дело - настоящее убийство...

Глава пятая

Ну теперь вы понимаете, что я имела в виду? Если бы в тот злосчастный понедельник я не сражалась с этой треклятой лестницей, то во вторник не застряла бы у Эллен и не столкнулась с Филдингом и Коркораном. И Эллен не стала бы хвастаться направо и налево, что ее тетка - частный детектив со связями в полиции. И Мартинесу не пришло бы в голову поручить мне расследовать самое настоящее убийство.

Но сделанного, как говорится, не воротишь...

На следующий день (по-прежнему находясь на пороге смерти) я все же нашла в себе силы выбраться из кровати и наведаться в знакомый полицейский участок.

К счастью, Тим Филдинг оказался на месте. И к счастью, противного пискли Коркорана на месте не оказалось.

Филдинг сидел ко мне спиной, склонясь над столом, пальцы его вцепились в седеющую шевелюру. Я кашлянула (благо с кашлем у меня проблем не возникло), и Филдинг оторвался от каких-то бумажек, которые внимательно изучал.

У меня создалось впечатление, что он не очень-то рад моему визиту. А после того как я сообщила, что взялась за расследование убийства старушки Агнес Гаррити, подозрение сменилось уверенностью: физиономия Филдинга недовольно вытянулась. Но я-то знала, что старинный приятель не откажет мне в одной небольшой услуге. Без долгих слов и приглашений я уселась напротив него и потребовала рассказать, какие имеются свидетельства против Джерри Костелло. Филдинг закатил глаза:

- Послушай, Дез, никто не пытается сфабриковать улики против твоего клиента. У нас есть очень веские причины подозревать мальчишку.

- Тогда почему же вы его не арестуете? - осведомилась я с вызовом.

- Арестуем. Скоро.

- Не томи душу, Тим. Выкладывай, что у вас на него есть.

Филдинг снова закатил глаза:

- Ладно. Начнем с того, чего у нас нет. У нас нет жертвы, которую убили ради выгоды. Я имею в виду наследство. Во-первых, нет родственников, а во-вторых, есть завещание. Все свои денежки старушенция завещала какому-то птичьему обществу. Я, кстати, проверил, с этим обществом все в порядке. Я скажу тебе, чего еще у нас нет, - убийства из мести. Если Агнес Гаррити и не была полной отшельницей, то что-то вроде этого. Единственный человек, с которым она действительно регулярно общалась, - это мальчишка Джерри, который доставлял ей продукты. И у нас есть все основания утверждать, что парнишка прикончил ее вовсе не в приступе внезапной ярости. Так вот. Мы исключаем все эти мотивы, а также, если хочешь знать, преступление из-за страсти. - Повторив эту пошлую шуточку своего писклявого напарника, Филдинг озорно улыбнулся. - Что, в таком случае, остается?

- Вот и я хочу знать.

- Ограбление, банальное ограбление. Ничего другого и быть не может. Если только убийство совершил не какой-то психопат. Но психопатом тут и не пахнет.

- Отмотай-ка назад. Итак, вы пришли к выводу, что это ограбление. А вы, случаем, не знаете, что именно похитили?

Наверное, я произнесла эти слова чуть более чеканно, чем намеревалась, поскольку Тим Филдинг в явном замешательстве быстро оглядел комнату.

- Спокойствие, Дез. У нас нет прямых доказательств, но мы установили, что жертва изредка выходила из квартиры, точнее, раз в месяц, чтобы сходить в банк. В тот, что за углом. И совсем недавно она получила пять сотен. - Он поковырялся в стопке бумажек. - Вот. Чек обналичили за неделю до убийства. Но денег в доме не оказалось! Почти не оказалось... Куда они подевались, по-твоему?

Я презрительно улыбнулась:

- Ну, к примеру, старушка оплатила какие-нибудь счета... Постой-ка. Ты сказал "почти не оказалось". Значит, какие-то деньги все-таки в доме были, так? Почему бы Джер... убийце не забрать все?

- Мы считаем, что, когда убийца забрался в квартиру, жертва спала. Внезапно старуху что-то разбудило. Она подала голос, и парнишка струхнул. И недолго думая укокошил ее. Затем схватил горсть банкнот и смылся.

- Ага... Но почему он просто тихонько не улизнул, пока старушка не застукала его на месте? Зачем стрелять-то?

Филдинг пожал плечами:

- Знаешь, Дез, чужая душа, как говорится, потемки. Может, мальчишка испугался, что старуха закричит и разбудит соседей. Но скорее всего он просто запаниковал и выстрелил.

- Выстрел был один?

- Куда там! Снайпер из парнишки неважный. Одна пуля застряла в спинке кровати, а другая в стене - чуть левее изголовья.

- Кто-нибудь слышал выстрелы?

- Все говорят, что не слышали. Понимаешь, дом очень старый. Стены в таких домах толстенные. К тому же с одной стороны к квартире примыкает чулан соседней квартиры, хозяин которой на три недели уезжал в Европу.

- А где старушка хранила деньги?

Тим улыбнулся:

- В холодильнике.

Я невольно хихикнула.

- Парнишка признался, что знал, где лежат деньги. Он ставил сумки на стол, вручал старухе счет, и она просила подождать в коридоре, пока достанет деньги. Но малец уверяет, что деньги всегда были холодными на ощупь. А пару раз, когда она думала, что он уже ушел, юный Джерри слышал, как хлопала дверца холодильника.

Так, дорогая, твой клиент - круглый идиот, поздравила я себя. Вслух же сказала:

- И это все? Это все, что вы имеете?!

- Подожди. Прежде чем оседлаешь своего любимого конька, обрати внимание на одну маленькую детальку. Вещи в квартире находились на своих местах. И только парнишка знал, где жертва хранит деньги.

- Интересно, с чего ты это взял? Откуда такая уверенность? Кроме того, ты сам ведь признаешь: нет доказательств, что деньги украли. Прости меня, Том, но дело против моего клиента у тебя не выгорит.

Филдинг послал мне безмятежный взгляд:

- Это еще не все.

- А что еще?

- На двери холодильника имеются отпечатки пальцев парнишки.

Вот этот довод меня сразил наповал, доконал, можно сказать. Но я постаралась не подать виду и расцвела в жизнерадостной улыбке:

- Полагаю, вы поинтересовались у мальчика, как попали на холодильник его отпечатки?

- Разумеется. И он, естественно, ответил, что не помнит.

- Наверное, когда-то коснулся невзначай холодильника, и это не отложилось у него в памяти.

Филдинг саркастически хмыкнул:

- Послушай, Дез, не хочу тебя прогонять, но мне надо работать. Так что я тебя все же прогоняю.

- Уже ухожу. Только еще один вопрос. Кто нашел тело?

- Управляющий дома и сосед. - Он порылся в бумагах. - Соседа зовут Роберт Леви. Живет напротив квартиры Гаррити. - Он вложил листок обратно в папку, но я и не думала убираться восвояси. Тим вздохнул и продолжил: Когда во вторник утром этот самый Леви уходил на работу, то заметил, что дверь квартиры миссис Гаррити приоткрыта. Он несколько раз позвал старуху и, когда та не ответила, забеспокоился. Поэтому он спустился за управляющим, и они вместе вошли в квартиру и обнаружили тело. Старуха лежала на кровати с пулей в голове. Вот.

И он протянул мне фотографию. Я содрогнулась (убийство-то мне как-никак в новинку). Жертва лежала на левом боку, чуть ниже виска темнело пулевое отверстие. Я обратила внимание, что одеяло натянуто до самого подбородка.

- Не похоже, чтобы она как-то отреагировала на появление убийцы, заметила я скорее для себя, чем для Филдинга.

В его голосе наметилось раздражение:

- Я тоже не слепой. Бедняжка, наверное, окаменела от страха.

- Время убийства уже установлено?

- По заключению коронера, между полуночью и двумя часами ночи. Точнее сказать невозможно. Хотя лично я склонен считать, что выстрелы раздались самое раннее без пятнадцати час.

- Почему ты так думаешь?

- Если помнишь, на улице шел дождь, а прекратился он без четверти час.

- Ну и что с того?..

- А то, что пол в кухне Гаррити был совершенно чистым: ни подтеков, ни грязи, ничего.

- Может, преступник снял обувь и отряхнулся, прежде чем проникнуть в квартиру, - предположила я, скорее в шутку.

- Ну да, конечно! - отозвался Филдинг ядовито. - А может, он и вовсе после себя полы помыл?

- Или, - безразлично заметила я, - убийца вообще не входил в кухню.

- Боже, Дез! - простонал Филдинг. - Мне действительно надо работать!

- Знаю. Но еще один вопрос. Что насчет пистолета?

- Пока не нашли, если ты это имеешь в виду.

- Есть основания считать, что у Джерри был пистолет?

- Нет, но пушку достать проще простого. Во всяком случае, в нашем городе. Кроме того, мы уже дважды задерживали его старшего брата за незаконное хранение оружия. Ты знаешь, что у твоего клиента два больших и далеко не законопослушных братца?

- Какого калибра? Пистолет, из которого убили миссис Гаррити?

Филдинг долго шелестел бумагами, потом очень аккуратно закрыл папку и отодвинул ее от себя.

- Тридцать восьмого.

- Ухожу-ухожу-ухожу, - поспешно пропела я. Не хватало только заработать репутацию особы, которая не понимает намеков. Я схватила свою сумищу, валявшуюся у стула, и порхнула к двери. Но на пороге резко притормозила. - Э-э-э... Лишь один малюсенький вопросик...

- Ну что там еще?! - взревел Филдинг.

Ой, неужто я ему и впрямь надоела? Я искоса глянула на Филдинга и перевела дух. Тим улыбался. Улыбка, конечно, была кривоватая, но улыбка же.

- Дверца холодильника была открыта или закрыта?

- Закрыта. - Казалось, этот вопрос вызвал у Тима чувство неловкости, Парнишка, наверное, захлопнул ее... понимаешь, как бы рефлекторно... когда жертва подала голос. - Я скептически смотрела на него. - А может, он закрыл ее уже после убийства, чтобы не привлекать внимания к исчезновению денег.

Я ни на секунду не поверила, что его устраивает собственное объяснение, но на всякий случай смолчала. Нельзя же, в самом деле, так долго испытывать судьбу.

- Если у тебя все... - саркастически сказал Филдинг, вставая.

Попробуем все-таки выяснить, как долго можно испытывать судьбу.

- Я хотела бы осмотреть квартиру.

- Ох, Дез, - он покачал головой. - Ты же не хуже меня знаешь. Ее опечатали.

Вообще-то ничего такого я не знала. В тех делах, за которые я обычно берусь, квартиры не опечатывают.

- И сколько это продлится?

- Пока мы не закончим ее осматривать. Как бы то ни было, ничего интересного ты там не найдешь. Уж поверь мне. Почему бы тебе не поговорить с управляющим и с этим... как его... Леви?

- Поговорю, непременно поговорю. И послушай, Тим, я действительно очень признательна, что ты уделил мне время и рассказал...

- Да все нормально. Если у тебя возникнут какие-либо трудности, позвони мне. Обязательно позвони.

Я выскочила за дверь, но тут же просунула голову обратно в кабинет и ослепительно улыбнулась:

- Спасибо, Тим! Ты чудо. Я чувствую себя почти преступницей, потому что в этом деле мне придется выставить тебя ослом.

И тут мимо моего уха просвистела увесистая папка.

Глава шестая

Через полчаса я уже была в магазине Мартинеса. Юного Джерри отправили разносить продукты, так что Сэл предложил мне подождать, вручив стакан с кока-колой. Спустя десять минут парнишка вернулся и мы отправились беседовать в подсобку.

Это была крошечная узенькая комнатка, забитая всевозможными коробками и ящиками. Джерри отыскал пару пустых фанерных ящиков, перевернул их и поставил друг напротив друга. Сам уселся на тот, что поменьше. По всей видимости, мне предлагалось сесть на другой. Я подчинилась, опасливо косясь на хлипкую фанеру.

Джерри Костелло оказался невысоким худощавым пареньком со светлыми волосами, бледное лицо расцвечено ярко-красными прыщами. Выцветшие джинсы сидели на нем мешком, а из застиранной клетчатой рубашки он давно вырос. На вид мальчику можно было дать лет тринадцать, но я решила считать, что ему пятнадцать. Как выяснилось позже, ему было почти восемнадцать.

На первый взгляд парнишка выглядел немногословным, даже настороженным. Но на все мои вопросы отвечал довольно откровенно и охотно.

Да, он уже давно доставляет продукты миссис Гаррити, с того самого дня, как начал работать здесь, - после окончания школы два года назад. Нет, он не имеет никакого отношения к убийству. Честное слово, не имеет. Нет-нет, никакого алиби у него нет. В понедельник вечером он с друзьями ходил в кино. Домой вернулся после одиннадцати. Мама уже спала, а оба брата где-то бродили. Вообще-то они вернулись под утро, часа в четыре.

Да уж, негусто. Хотя примерно этого я и ожидала. Если б у мальчика было приличное алиби, Филдинг с компанией давно искали бы себе другого убийцу.

- Тебе нравилась миссис Гаррити?

- Наверное, мне не стоит этого говорить, раз она умерла, но, если честно, не очень, - признался Джерри, заливаясь густым румянцем. - Она была злая. И все время ругалась. Каждый раз, когда я приходил к ней. И чаевых никогда не давала. Даже на Рождество.

- А когда ты в последний раз доставлял ей заказ?

- В понедельник, за день до того, как... ну, вы знаете.

- А теперь я хочу, чтобы ты как следует напряг мозги. Полиция нашла твои отпечатки пальцев на дверце холодильника. У тебя есть какие-то мысли, как они туда попали? Это очень, очень важно.

- Не знаю. Честное слово, не знаю. Я подумал, что копы наврали. Чтобы заставить меня признаться.

- Боюсь, нет. - И я принялась строить всевозможные гипотезы, надеясь освежить его память: - Может, миссис Гаррити клала продукты в холодильник, а ты помог ей, открыв дверцу?

- Не-а. Она сроду ничего туда не клала при мне. Я всегда ставил пакеты на стол, а потом ждал в коридоре, когда она достанет деньги из морозилки.

- Ты кому-нибудь говорил, что миссис Гаррити держит деньги в морозильнике? В смысле, до того как ее убили.

- Не-а... во всяком случае, я не помню... - Мальчик немного помолчал, вспоминая. - Нет. Точно не говорил, - уверенно произнес он.

Из чего я заключила, что Джерри понятия не имеет, говорил он кому-нибудь об этом или нет.

- Как насчет твоих братьев?

Я угодила в больное место. Джерри встрепенулся.

- Эй! Они не стали бы убивать старуху! - Он виновато глянул на меня. Простите. Но они правда не стали бы убивать ее. К тому же я им ничего не рассказывал.

Я ему поверила. Этот мальчик отнюдь не выглядел дураком, так что вряд ли стал бы искушать своих криминальных братцев. Ладно, пора вернуться к главному вопросу.

- Джерри, я хочу, чтобы ты подумал, каким образом твои отпечатки оказались на дверце холодильника. Возможно, это случилось гораздо раньше. Постарайся вспомнить. - Я достала из сумочки визитную карточку. - Прошу тебя, позвони, если... когда вспомнишь. Хорошо?

- Хорошо.

И вот тут Джерри в первый раз улыбнулся. Мне редко доводилось видеть такие приятные, такие искренние улыбки. Она преобразила его невыразительное лицо.

Не знаю, в материнских инстинктах тут дело или просто у меня с головой что-то не в порядке, но после этой улыбки я всем сердцем уверовала в невиновность Джерри Костелло. Даже если бы этот мальчик оказался в запертой комнате, у его ног лежало мертвое тело, а в руке дымился пистолет, я бы все равно до последнего отстаивала его невиновность.

Взяв с парнишки обещание как следует покопаться в памяти, я покинула магазинчик и через десять минут жала на кнопку домофона. Под кнопкой имелась надпись: " Ш. Клори, управляющий".

- Да?

Голос, доносившийся из динамика, напоминал нечто среднее между лаем и воем. Мне пришлось встать на цыпочки, чтобы ответить:

- Мистер Клори? Я расследую убийство миссис Гаррити.

Управляющий впустил меня, но предварительно исторг несколько весьма витиеватых ругательств.

Квартира находилась на первом этаже. Я проследовала по грязному коридору и оказалась у открытого дверного проема, который перегораживал еще более грязный человек. Неопределенного возраста громила под два метра, с широченной грудью и безразмерным брюхом. У него были редкие неестественно желтые волосы и такого же цвета зубы.

Мы с первого взгляда возненавидели друг друга.

- Меня зовут Дезире Шапиро, - вежливо представилась я и даже протянула руку. Которую любезный джентльмен Ш. Клори и не подумал пожать. Ничего другого я не ожидала и с облегчением вздохнула, проворно спрятав руку за спину. - Я частный детект...

- Ах, частный! - рявкнул хозяин и попытался захлопнуть дверь перед моим носом. - Мне вам нечего сказать!

Я проворно сунула ногу в щель, с храбростью последней дурочки не подумав, что эта толстая свинья в два счета сделает меня инвалидом на всю оставшуюся жизнь.

- Над этим делом я работаю совместно с полицией. Мне не хотелось бы сообщить, что вы отказались сотрудничать. В полиции ведь могут решить, будто вам есть что скрывать.

- Скотина! - прорычал негодяй.

Так, похоже, пора переходить к плану номер два. Я элегантно взмахнула перед его носом двадцатидолларовой банкнотой, которую вытащила из кошелька, как только услыхала из динамика мелодичный голосок, и умоляюще чирикнула:

- Я всего лишь хочу задать вам несколько вопросов. Это не займет много времени...

Клори плотоядно облизал губы, пожирая глазами зеленую бумажку. О, я видела его насквозь. С одной стороны, ему мечталось заполучить двадцатник, а с другой - устроить мне веселую жизнь. В конце концов злоба взяла верх над жадностью.

- Засунь ее себе сама знаешь куда! - проорал радушный хозяин.

Ага, самое время для плана номер три!

- Наверное, вы слышали, что Джерри Костелло, мальчик-рассыльный, подозревается в убийстве.

Громила прищурил и без того маленькие глазки. Судя по всему, ничего нового я ему не сообщила.

- Знаете, дорогой друг, мне совсем не хочется рассказывать его предприимчивым братьям, что вы жаждете упрятать мальчика за решетку.

Признаюсь, больших надежд на план номер три я не возлагала. Но, как ни странно, сработал именно он. Дверь приотворилась.

- Послушайте, я ничего не имею против этого малого, поэтому не надо врать направо и налево. - Громила понизил голос и чуть ли не согнулся пополам, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Теперь я получила сомнительное удовольствие наслаждаться ароматами, исходившими от него. - Не надо впутывать этих бандюг Костелло. Эти парни связаны с мафией, прошептал он. - Они же итальяшки!

Неотразимый аргумент, что и говорить.

- Да, я слышала, что юные Костелло верховодят в банде, - соврала я не моргнув глазом.

- У меня ж ребенок и жена! - испуганно прохрипел управляющий, лихорадочно оглядывая коридор. Просто бальзам на сердце - видеть эту гориллу насмерть перепуганным.

- Вам не о чем беспокоиться, если вы согласитесь помочь, - сообщила я официальным тоном. - Мы можем поболтать в непринужденной дружеской обстановке?

Поскольку эту фразу только формально можно было считать вопросом, я не стала дожидаться ответа.

Пропихнув себя мимо хозяйского брюха, я проникла в мрачную, но на удивление чистую гостиную. И сразу же разглядела любимое кресло Клори большое, мягкое, уютное. С победной улыбкой я метнулась к нему, опередив хозяина, так что ему пришлось довольствоваться жестким стулом.

- Так что вам известно о миссис Гаррити?

- Да я почти и не знал старую грымзу. Раз в месяц наведывался за деньгами. А еще как-то на четырнадцатом этаже потолок протек. Решили, что течет от нее. Но старуха меня даже не впустила. Впрочем, потом выяснилось, что течет в другом месте.

- Один из жильцов утверждает, что в день убийства видел вас на пятнадцатом этаже ранним утром! - выпалила я. - Речь идет об очень раннем утре, за несколько часов до того, как вы поднялись туда с Леви.

Все-таки не зря я смотрю по телевизору старые второсортные детективы. Лицо Клори приобрело приятный пурпурный оттенок.

- Наглое вранье!

Ну ладно, вранье так вранье, попробовать-то стоило.

- Но вы же знали, что миссис Гаррити держала деньги в морозильнике, правда?

- С какой такой радости я должен знать об этом? - От возмущения Клори даже привстал. Я на мгновение испугалась, что он собирается накинуться на меня с кулаками, но он тут же сел на место. - Говорю же вам, не входил я в эту чертову квартиру! Я и видел-то старушенцию пару секунд в месяц.

- А я думала, вы хотели нам помочь, - напомнила я невинным голоском.

- Послушайте, мадам, я ведь того... и помогаю. - На лбу Клори выступили бисеринки пота, он достал из кармана самый замызганный в мире, самый мерзкий на вид платок. - Я правду говорю! - промычал он, елозя гнусной тряпкой по лицу. - Не знал я ни хрена о чертовом морозильнике, и утром меня там точно не было. Пока не прискакал этот хренов Леви и не потащил меня к старухе.

- Хорошо-хорошо, забудем об этом, - великодушно согласилась я. Наверное, произошло недоразумение. - Я огляделась. - Вы сказали, что существует и миссис Клори?

- И что с того?

- Я хотела бы поговорить с ней. Она дома?

- На работе. Придет в половине шестого.

Я глянула на часы. Почти пять.

- Прекрасно. А пока почему бы вам не рассказать во всех подробностях, что произошло в то утро, после убийства. Начните с того, как Леви пришел к вам.

- Ладно уж... Леви позвонил в дверь и...

- В котором часу?

- Без четверти восемь. Жена только-только смылась на работу.

Я поудобнее устроилась в кресле:

- Продолжайте, прошу вас.

- Ну так вот, Леви и говорит, мол, дверь старухина открыта, он ее звал-звал, а она молчок. Ясен перец, пришлось тащиться наверх, проверить-то надо. Да еще пешкодралом! Чертов лифт опять сломался. В общем, мы с Леви вошли в старухину квартиру. В гостиной и на кухне никого не было, поэтому мы заглянули в спальню. Сначала я увидел лишь башку седую, одеяло до носа натянуто было. Я даже не понял, что старуха окочурилась. Ну я поорал немного для порядка, стоя в дверях, позвал ее по имени. Но она хоть бы хны. Ну тогда пришлось войти и... Господи, что это был за ужас! Она лежала, и свет падал прямо на голову, так что вся эта кровища и...

- Свет?

- Ну да, свет...

- Вы имеете в виду ночник?

- Ну да... Ночник.

- Хорошо. Так, вы стоите лицом к миссис Гаррити. С какой стороны находился ночник?

- Слева. На маленьком столике. Я рассеянно кивнула. Значит, ночник находился справа от старушки.

- Миссис Гаррити лежала на левом боку? - спросила я безо всякой цели, поскольку полицейское фото ясно запечатлелось у меня в памяти.

- Ну да...

- А куда она смотрела?

- Как так - "смотрела"?.. Мертвая ж она была...

- Я хочу знать, куда было обращено ее лицо: в сторону двери или...

- В сторону окна.

С минуту я обдумывала эту фразу. Конечно, можно предположить, что Филдинг прав - старушка настолько перепугалась, что не смогла привстать с постели, когда услышала шум. Ну ладно, в это я еще готова поверить. Но если она услышала шум и крикнула "кто там?", то было бы естественно повернуться к двери. По всем законам здравого смысла Агнес Гаррити должны были найти лежащей на правом боку лицом к двери... разумеется, если верно предположение Филдинга.

Но я ни капельки не сомневалась: гипотеза Филдинга не стоит и выеденного яйца.

- Продолжайте же. Что вы делали потом?

- Потом? - раздраженно переспросил он. - Ну так, предупредил Леви, чтобы он ничего не трогал. И мы почапали к нему в квартиру, чтобы вызвать полицию. Вот и все. Сказать мне больше нечего.

- Хорошо. Спасибо. В котором часу мистер Леви приходит домой?

- А я почем знаю? - рявкнул Клори. Но, вспомнив о братьях Костелло, тотчас присмирел и ворчливо поправился: - Где-то часов в шесть.

Мои часы показывали четверть шестого: самое время подкрепиться кофе с крошечным пирожным... нет, лучше с двумя...

- Я скоро вернусь, - посулила я Клори, вставая, - поговорю с вашей женой.

Что он пробормотал в ответ, я не разобрала, но, возможно, это и к лучшему. Правда, свидание с пирожными пришлось отложить.

В комнату осторожно вошла Эдна Клори. Она была невероятно высока и столь же невероятно худа. Настоящий дистрофик. А еще Эдна Клори была удивительно бесцветной особой. Одежда опрятная, ничего не скажешь, но уж больно безликая и унылая: коричневая водолазка, подчеркивавшая костлявую грудь, мешковатые штаны цвета хаки, в которых совершенно утонул плоский зад. Косметикой дама не пользовалась, если не считать намека на бледно-розовую помаду. С какой-то грустью я оглядела это нескладное создание, задержавшись на коротко стриженных тусклых волосах мышиного оттенка. Короткая стрижка еще больше удлиняла и без того вытянутое лицо.

- Меня зовут Дезире Шапиро. Я частный детектив, и мне хотелось бы задать вам пару вопросов, миссис Клори, - мягко сказала я.

Она бросила быстрый взгляд на мужа, но тот лишь пожал жирными плечами.

- Хорошо, - прошелестела она.

И слепой бы заметил, что миссис Клори боится. И вовсе не меня. Могу побиться об заклад, что этот мерзкий тип колотит бедняжку. Но наверняка сказать я не могла, так как одежда закрывала ее от шеи до пят.

- Двадцать второго октября... в понедельник... - начала я.

- Я знаю. У Шона был день рождения, поэтому я помню.

- Что ты там лепечешь? Отвечай на вопросы, и все! - взорвался Клори.

- Простите... - пугливо забормотала Эдна. Этот подонок, как пить дать, использует жену вместо боксерской груши.

- Все в порядке, - заверила я ее. - Вы можете говорить все, что хотите. - Я бросила на Клори испепеляющий взгляд. - Значит, у вас в тот вечер были гости...

- Да.

- Когда они собрались?

- Около восьми.

- И до которого часа длилась вечеринка?

- Точно не знаю. Может быть, до двух.

- Кто на ней был?

- Только брат Шона со своей подружкой. И моя сестра с мужем. Они приехали из Филадельфии. Ну и, конечно, мы с Шоном. Наша дочь Колин, ей десять лет, осталась на ночь у подруги.

- Если не возражаете, мне хотелось бы знать, где все они живут.

- Сейчас?

- Нет, в следующем году! - взорвался Клори.

Я не удостоила вниманием этот нелепый выкрик, но несчастная Эдна так и съежилась от страха. Она скользнула на кухню и тотчас вернулась с листком бумаги, на котором торопливо нацарапала адреса.

- И последний вопрос. Кто-нибудь в тот вечер выходил из квартиры?

- Нет...

Эдна едва заметно замешкалась перед ответом, но я уловила заминку и бросилась в атаку:

- И все-таки кто-то ненадолго выходил, так? Кто? Ваш муж?

Она взглянула на Клори, но тот демонстративно отвернулся.

- Шон выходил за льдом, - прошептала Эдна. - Но он отсутствовал всего несколько минут.

- В котором часу это было?

- Где-то в девять. Так, Шон?

- Да, верно. Где-то в девять! - торжествующе огрызнулся муженек.

И тут я сообразила, что совершаю непоправимую ошибку: с первого взгляда преисполнившись неприязни к Шону Клори, я старательно выискивала, как бы половчее обвинить его в убийстве. Очень, очень непрофессионально. И все же жаль, что ничего не вышло...

Я пожелала супругам Клори спокойной ночи и поднялась на пятнадцатый этаж. Большая табличка на двери квартиры 15-D гласила, что помещение опечатано по решению суда. Но я поднялась сюда вовсе не ради квартиры. Мне хотелось взглянуть на подсобку рядом с жилищем покойной Агнес Гаррити.

Это была совсем маленькая каморка, не больше трех квадратных метров, забитая всевозможным хламом: грязные тряпки, сломанные швабры, облысевшие щетки, пара ведер, несколько смятых коробок и многочисленные пачки газет. Никакой пользы из осмотра чулана я не вынесла, если не считать того, что это чертовски удобное место, если вам срочно нужно спрятаться.

Ладно, настала пора поболтать с мистером Робертом Леви. Он уже должен был вернуться. Леви и в самом деле оказался дома. И являл собой приятную противоположность Шону Клори. Но, увы и ах, он не сообщил ничего нового.

Домой я возвращалась в препоганом настроении. И оно отнюдь не улучшилось после того, как я прослушала сообщения на автоответчике. Первое было от Мартинеса. Похоронным тоном он сообщал, что Джерри Костелло арестован по подозрению в убийстве.

Глава седьмая

На следующее утро я катила через Нью-Джерси в немыслимое для себя время: не было еще половины восьмого. Я спешила на встречу с сестрой Эдны Клори.

Билл и Эвелина Андерсон обитали на спокойной улочке, застроенной аккуратными домиками. Уютный и респектабельный квартал, неотличимый от других пригородов Нью-Йорка и Филадельфии, населенных средним классом.

Эвелина открыла дверь, и я едва устояла на ногах от изумления. Честно говоря, я ожидала увидеть еще одного дистрофика в женском обличье - живой укор всем любителям пирожных, - но передо мной стояла эффектная, пусть и не толстая дама. Сестры были похожи и не похожи одновременно. Как и миссис Клори, Эвелина была высокой, худощавой, но ничуть не изможденной. Такие же темно-русые волосы, но отливавшие приятной рыжиной и отнюдь не тусклые. Такое же вытянутое лицо, но излучавшее силу и энергию. Косметика наложена умелой рукой, наряд неброский, но элегантный и явно не из дешевых. Словом, если Эдна вызывала жалость, то Эвелина разила наповал.

Наверное, Эвелина моложе несчастной Эдны. Во всяком случае, выглядела она моложе. Но ведь ей не приходилось жить с гнусным Клори.

Мы прошли в большую, хорошо обставленную гостиную. Билл Андерсон сидел в удобном кресле и шелестел газетой. Это был поджарый, красивый мужчина лет пятидесяти с располагающей улыбкой. Он поднялся и представился. Этот человек понравился мне с первого взгляда.

Супруги настояли, чтобы я немного подкрепилась, и я не стала препираться по этому поводу. И вот за чашкой крепкого кофе с чудесным кексом мы обсудили недавнюю вечеринку у Шона Клори.

- Эдна так старалась угодить этому человеку, - вздохнула ее сестра. Его день рождения приходился на понедельник, так что вечеринка должна была состояться в тот же день. Эдна не хотела откладывать праздник до выходных: считала, что ее ненаглядный Шон должен отпраздновать свой день рождения вовремя. Представляете? Нас это устраивало. Билл - сам себе начальник, у него аптека недалеко отсюда, так что он мог спокойно отлучиться, оставив дела на своего помощника. А я не работаю. Точнее, работаю не выходя из дома. - Она обвела рукой комнату. - А бедная Эдна трудится официанткой, так что весь день она была занята. А потом еще крутилась дома. Вы уж небось догадались, что на помощь Клори ей надеяться не приходится?

Ответ явно не требовался.

- И тем не менее Эдне удалось приготовить восхитительный обед. Один Господь знает, где она нашла время, и вечер получился вполне сносным. К счастью, Клори быстро набрался и отключился. - Эвелина внезапно замолчала. - Надеюсь, что-то в этом роде вы и хотите знать.

- Вы замечательная рассказчица, дорогая. А где именно отключился Клори?

- На диване в гостиной. Что нас очень устроило. Мы перебрались за кухонный стол и болтали в свое удовольствие. У Патрика, брата Шона, замечательное чувство юмора.

- Правда, его подружка - жуткая зануда, - вставил Билл Андерсон.

- Верно, но уж лучше она, чем виновник торжества.

- Аминь! - отозвался муж.

- В котором часу Шон Клори заснул?

- Должно быть, около десяти.

- Нет, позже, - поправил Билл. - Телефон зазвонил, когда было почти половина одиннадцатого. Я помню, все еще удивились, кто это в столь поздний час. - Он повернулся ко мне: - Это была Колин, их дочка. Она ночевала у подружки и хотела о чем-то попросить маму. Но трубку взял Клори.

- Да-да, - подхватила Эвелина.

- И вскоре после этого он и заснул?

- Да почти сразу... - Эвелина посмотрела на мужа.

- Да, - подтвердил он.

- Сидя на кухне, вы могли его видеть?

- Нет, кухня находится в конце коридора, гостиную оттуда не видно, объяснил Билл.

- Он так и пролежал там до конца вечера?

- Ага, - улыбнулась Эвелина. - Когда Патрик и Хеди... это подружка Патрика... В общем, когда они засобирались, мы проводили их до двери. Шон валялся на диване и своим храпом мог заглушить оркестр.

- Вы не обратили внимания на время?

- По-моему, было около двух, ведь так, Билл?

- Ближе к двум тридцати, - возразил он с извиняющейся улыбкой. - Я знаю точно, так как двумя минутами позже завел часы.

- И после этого вы легли спать?

Оба кивнули.

- А Эдна?

- Она отправилась спать почти сразу после нас. Только лишь собиралась сполоснуть кофейные чашки.

- А Шон?

- Утром, когда мы уходили, он все еще храпел на диване.

- Значит, на кухне вы просидели с половины одиннадцатого до половины третьего. Кто-нибудь из вас входил в гостиную?

Эвелина покачала головой:

- По-моему, нет. Я точно не входила.

- Я тоже не входил. Но мне кажется, Эдна разок заглянула туда. Наверное, хотела посмотреть, как ее муженек. - И, предвосхищая мой следующий вопрос, Билл добавил: - Не могу сказать, который был час.

- Около одиннадцати? Или ближе к полуночи?

- Может, половина первого или час. Но это всего лишь догадка.

Не знаю почему, но ответ вызвал у меня беспокойство. Предположим, Клори не спал, когда Эдна заходила в гостиную, однако никто в целом свете не заставит ее признаться в этом. Если бедняжка хочет остаться живой и здоровой, ей придется держать язык за зубами. Но на данный момент, учитывая мою жаркую симпатию к Шону Клори, мне было вполне достаточно знать, что этот негодяй мог выйти из квартиры и убить несчастную Агнес Гаррити.

Глава восьмая

Вернувшись вечером домой, я первым делом позвонила Сэлу Мартинесу. Юный Джерри все еще находился в тюрьме, и добряк Мартинес пребывал в унынии.

- Сейчас самое главное, - с наигранным весельем объявила я, раздобыть для Джерри адвоката!

Как оказалось, Мартинес даром времени не терял.

- По моему разумению, лучше этого человека не найти. - И тут он назвал имя, да такое, что на несколько секунд я лишилась дара речи от изумления. Мартинес нанял не кого-нибудь, а Филпотта, одного из самых известных и дорогих адвокатов Нью-Йорка. По-видимому, дела у скромного лавочника шли превосходно. - Мистер Филпотт сказал, что с бумагами напутали и Джерри еще не вызывали к судье. Адвокат велел мне не волноваться. Мол, к понедельнику они Джерри... как это называется...

- Предъявят обвинение?

- Вот-вот.

- Я уверена, что мистер Филпотт договорится о залоге. У Джерри нет судимостей. Кроме того, у него на иждивении старенькая мать.

- Вот и Филпотт говорит то же самое. Господи, как я на это надеюсь!

- А пока хочу вам сообщить, что я отрабатываю пару очень многообещающих версий.

Вообще-то это было нахальным преувеличением, но, согласитесь, приврать иногда не мешает.

- Это хорошо. Очень хорошо!

- Так что не отчаивайтесь, дружище! Вы нашли Джерри одного из лучших адвокатов, и в конце концов все образуется. Вот увидите, Сэл! Все будет отлично.

К концу разговора Мартинес повеселел.

На следующий день, в субботу, я позвонила Патрику Клори. Сможет ли он сегодня уделить мне несколько минут? Сможет. А как насчет его подружки Хеди? И она тоже сможет? Вот и чудесно!

В три часа я стояла на пороге просторной квартиры, располагавшейся в пентхаусе роскошного дома. Уж не знаю, как я себе представляла брата Клори, но ангел, с улыбкой распахнувший дверь, и отдаленно не напоминал мои фантазии.

Патрик был невероятно, неправдоподобно красив: высокий, стройный, с ресницами, за которые любая женщина без раздумий отдала бы душу. А юная красавица Хеди Ван Дам вполне могла бы быть его сестрой-близнецом. Оба щеголяли в белых рубахах и белых шортах. У Хеди шортики позволяли во всей красе демонстрировать потрясающие ноги. О, поверьте, мир переполнен особами, которые с радостью удавили бы Хеди за эти точеные ножки. Но я к ним не отношусь, пусть себе живет. Впрочем, как вскоре выяснилось, я все-таки с радостью убила бы юную красотку. Но только совсем по иной причине, ее роскошные ноги тут абсолютно ни при чем.

- Мы только что крутили педали, - сияя улыбкой, сообщил Патрик. Он показал на пару велотренажеров в углу огромной комнаты и проводил меня к широченному, по современной моде, дивану. - Вы о чем-то хотели расспросить нас?

Я задала им те же вопросы, что и чете Андерсон, и получила примерно те же ответы. Примерно - потому что добиться внятного ответа от Хеди оказалось неимоверно сложно. Красотка хихикала, несла околесицу и без устали жеманничала. Кроме того, сладкая парочка безбожно путалась во времени. Они не могли вспомнить, когда позвонила юная Колин, не ведали, в котором часу Клори отключился, и понятия не имели, когда сами ушли домой.

- Кто-нибудь из вас ходил взглянуть на Клори, после того как он заснул на диване?

- Мы нет, - жизнерадостно улыбнулся Патрик.

Я повернулась к Хеди в расчете услышать, подтверждение. Та увлеченно хихикала. Я вперилась в нее инквизиторским взглядом. Как мертвому припарка! Я выдержала угрожающую паузу. Никакого эффекта. Да эта мерзавка играет со мной! Черт, не только играет, но и счет явно в ее пользу.

- Ваша память говорит о том же, мисс Ван Дам?

- О чем?

- Мне хотелось бы знать, видели ли вы мистера Клори, после того как он отключился, - проскрежетала я, сдерживаясь из последних сил.

- С какой стати? - И Хеди залилась мелодичным смехом.

Господи всемогущий, да если бы она даже заплыла жиром и стала страшна как смертный грех, то все равно мне не понравилась бы!

- А Эдна? - вопросила я сухо. - Эдна выходила взглянуть на него?

- Честно говоря, не помню, - ответил Патрик. - По-моему, нет, но все возможно в этом мире.

Для туговатой на ухо Хеди пришлось повторить вопрос. Выгнув идеальной формы бровку, она отмахнулась:

- Ай, не обратила внимания!

Судя по всему, эта длинноногая вертихвостка не желала размениваться на такие мелочи, как расследование убийства.

Я уже открыла рот для следующего вопроса, когда Патрик выпалил:

- Знаю, на что вы намекаете, но Шон всю ночь не сдвинулся с кушетки! Поверьте, он и двух шагов не сумел бы сделать, не говоря уж о том, чтобы преодолеть дюжину лестничных пролетов.

- Послушайте, Патрик, вашего брата я ни в чем не обвиняю. Всего лишь хочу выяснить, что случилось в ту ночь.

- Извините. Просто когда дело касается Шона, все думают о нем худшее. Ну да, с ним очень трудно поладить, но если вы узнаете его поближе, то быстро поймете, что в действительности мой брат - очень порядочный человек. (От перспективы познакомиться с Клори поближе я содрогнулась.) И он не убийца! - твердо заявил Патрик. - В этом я могу поклясться.

Достойный ответ я придумать не смогла, а потому буркнула:

- У меня еще один-два вопроса.

- Валяйте, - страдальчески вздохнул Патрик.

- Кто-нибудь из вас был знаком с миссис Гаррити?

Дружное: - Нет!

- И последний... Шон когда-нибудь упоминал при вас имя миссис Гаррити?

- До убийства? - уточнил Патрик. Я кивнула.

- Всего однажды. Но это было очень давно.

- Что ж, благодарю за сотрудничество.

И тут Патрик осознал, что допустил ошибку. Но отказываться от своих слов было поздно, и он зачастил:

- Это было больше года назад, гораздо больше. Точнее, почти два года назад, - добавил он, оправдываясь. - Мы болтали о деньгах, и Шон сказал, что люди прячут их порой в самых невероятных местах. Мы посмеялись над тем, что миссис Гаррити держит деньги в морозильнике. Но послушайте, это же ровным счетом ничего не значит! Готов поклясться, в доме все знали про морозильник старухи. Да вы поспрашивайте.

Покинув Патрика и очаровашку Хеди, я испытала просто неземное облегчение. Словно вдруг опять потеряла те самые пятнадцать кило! А раз так, грех не прогуляться пешком, не каждый же день у тебя вырастают крылья. Клянусь, я не шла, а парила над тротуаром, ноги мои едва касались асфальта. Наконец-то! Наконец-то в моем распоряжении оказался действительно важный факт!...

Итак, о сейфе-морозильнике знал не только Джерри. Гнусный Шон Клори о нем тоже знал!

Стоило мне порхающей походкой миновать каких-то полтора квартала, как хлынул ливень. Низкий поклон Национальному метеобюро за безупречный прогноз... Но даже проливной дождь меня не огорчил. Я летела вперед, не обращая внимания на непогоду. Истинным сыщикам наплевать на такие мелочи, как дождь и ветер! Но... но, может, все же поймать такси?..

Нет нужды говорить, что такси я поймать не сумела, а потому поехала на метро - в компании назойливого эксгибициониста, одурманенного любителя травки и юнца, наслаждавшегося магнитофонным ревом. Домой я вернулась вымокшая до нитки, но с победной улыбкой на устах.

На автоответчике обнаружилось сообщение от Стюарта. Он просил позвонить, если у меня есть желание пообедать с ним сегодня вечером.

Вы помните, что у меня паранойя относительно собственных волос? В нынешнем состоянии они напоминали застарелые струпья, а на ощупь - липкую бумагу, знаете, ту, на которую ловят мух. Но волноваться не о чем, я как бойскаут - всегда готова. У меня в шкафу всегда имеются запасные волосы, которые в точности похожи на мои собственные, только съемные. Очень удобно, поверьте.

Я нахлобучила парик на голову. Вполне сносно. Немного лака, и можно жить. После чего позвонила Стюарту и оставила сообщение на его автоответчике: к семи часам буду как штык.

Мы отправились в роскошный испанский ресторан, где я бесстыдно обожралась, все еще пребывая в заблуждении относительно тех пятнадцати килограммов. И все равно вечер удался на славу. Стюарт был в ударе, шутил и смешил меня без перерыва. А я была на редкость довольна собой и своим расследованием.

Моя эйфория закончилась менее чем через двадцать четыре часа, когда все полетело в тартарары...

Глава девятая

В понедельник я позвонила Тиму Филдингу и спросила, не знает ли он, где работает Эдна Клори. (Ну да, я считала, что из нее ничего не вытянешь. Но ведь попытаться стоило, не так ли?)

- Дез, только не говори, что ты хочешь повесить убийство на Шона Клори! - насмешливо фыркнул Филдинг. - Зря только теряешь время, Дез. Преступник - твой драгоценный клиент, юный Джерри Костелло.

- Вряд ли ты готов побиться об заклад! - возразила я запальчиво.

Наша перебранка продолжалась еще несколько раундов, но в конце концов Филдинг, как всегда, уступил.

- Заведение называется "Старый автобус", - проворчал он неохотно и продиктовал адрес.

После чего я выскочила из дома, как попало швырнув трубку.

"Старый автобус" оказался небольшой кафешкой в Челси, неподалеку от дома моей племянницы Эллен, - я подозревала это с самого начала. Пять высоких табуретов у стойки и шесть-семь столиков, из которых всего один занят. Эдна была единственной официанткой, так что не пришлось беспокоиться о том, что моей особой займется кто-то другой.

Эдна увидела меня, и лицо ее перекосилось от страха.

- Я всего лишь хочу задать вам пару вопросов, - сказала я как можно задушевнее.

Судя по всему, от моих слов ее испуг ничуть не уменьшился. Возможно, потому, что нечто подобное ей уже довелось недавно слышать. От полиции.

- Мне не положено вести личные разговоры во время работы, - прошептала Эдна, потупившись.

Я заказала кофе с кексом и попыталась уговорить ее:

- Это не займет много времени. И работы у вас сейчас не много. - В подтверждение я оглядела помещение. Человек, сидевший за соседним столиком, явно собирался уходить.

- Хорошо, - неохотно согласилась Эдна. - Я сейчас вернусь.

Через несколько минут она принесла мой заказ. Когда она ставила передо мной чашку, я обратила внимание на ужасные синяки чуть повыше запястий. Теперь я не сомневалась, что Шон Клори бьет жену. Увидев это жестокое свидетельство своей проницательности, я испытала пусть и небольшое, но самодовольство. И тут же рассердилась на себя за это неуместное чувство.

- Миссис Клори, - перешла я к цели своего визита, - в тот вечер, когда у вас были гости, ваш муж, насколько мне известно, заснул на диване. Вы заходили проведать его?

- Два-три раза, - ответила она почти с вызовом.

- А вы не можете сказать, в котором часу?

Эдна сдвинула брови, словно припоминая. Но я знала, что она отчаянно пытается сообразить, какое время лучше всего устраивает Клори.

- Около двенадцати, - наконец ответила она, - потом незадолго до часа ночи и еще раз в два или около того.

- Ваш муж спал?

- Да, крепко спал.

- Если вы все это говорите, лишь чтобы обеспечить ему алиби, миссис Клори, то Шон этого не заслуживает. Во всяком случае, ваши слова не подтверждают Эвелина и ваш зять. По их утверждению, вы заходили к нему всего однажды.

- Они ошибаются. Кроме того, я не знаю, почему вы меня об этом спрашиваете. Полиция уже поймала убийцу.

- Пусть полиция и арестовала Джерри Костелло, но он никого не убивал. Рано или поздно правда выплывет наружу.

- Шон тоже никого не убивал. Он не мог. Он все время спал.

Я сдалась. Не существовало способа добиться от Эдны Клори прямых ответов, и, глядя на ее жуткие синяки, я не осмеливалась винить бедняжку.

В такси я хорошенько пораскинула мозгами. От вчерашней эйфории не осталось и следа. Разумеется, я по-прежнему не сомневалась в невиновности своего клиента и виновности негодяя Клори. Но как это доказать?

Ладно, выкину-ка все это из головы хоть ненадолго. Пора обратить внимание и на другие дела.

В офисе я достала папку с материалами текущего расследования, дабы убедить себя, что держу обещания, и быстро просмотрела бумаги, чтобы освежить дело в памяти. Честно говоря, оно было значительно сложнее моих обычных заданий, и при нормальных обстоятельствах я бы получила от него только удовольствие. В деле фигурировала молодая и красивая жена вместе с пожилым и богатым мужем. Имелся, конечно, и молодой красавчик. Можно было дать голову на отсечение, что красавчик доводится жене любовником. Но суть не в этом, а в том, что драгоценности молодой женщины пропали при довольно загадочных обстоятельствах, и все три главных действующих лица никак не могли прийти по этому вопросу к общему знаменателю.

Как бы то ни было, страховая компания наняла меня расследовать эту кражу. Заявление молодой жены по поводу украденных драгоценностей изрядно походило на ложь, причем не слишком умную ложь. Нужно было назначить встречу врунье еще несколько дней назад и вытрясти из нее правду, но с той минуты, как меня нанял Мартинес, все прочие дела отправились в долгий ящик.

Я сняла трубку и набрала номер дамочки. Она согласилась встретиться во второй половине дня.

Наше свидание оказалось весьма плодотворным. Во всяком случае, для меня. Когда я уличила молодую особу в очевидной лжи, она испытала такое потрясение, что, как говорится в среде сыщиков-профессионалов, раскололась. Признав свою связь с красавчиком, поведала, что в ночь, когда исчезли драгоценности, они втроем с любовником и его бывшей пассией кувыркались в постели. И впоследствии дамочка выяснила, что любовничек специально подстроил все так, чтобы муж узнал об интрижке. В общем, все там было очень любопытно и пикантно, но, боюсь, слишком запутанно, чтобы рассказывать об этом теперь. Так что расскажу как-нибудь в другой раз...

Встреча оказалась полезной во всех отношениях. Во-первых, я взяла след, во-вторых, успех воодушевил меня и вернул уверенность, а в-третьих (и это самое главное), она отвлекла меня от истории с убийством. Но, разумеется, вечером я уже снова ломала голову над делом миссис Гаррити.

Можете верить, можете не верить, но у меня совершенно вылетело из головы, что Джерри должны выпустить под залог. Мартинес мог хотя бы позвонить, подумалось мне, и сообщить, как идут дела.

Сама не буду ему звонить ни за что! Вот с такой детской обидой я и завалилась спать.

Глава десятая

Телефон затрезвонил в семь часов утра. Мартинес! Подскочив на кровати, я поспешно нащупала трубку.

Но это был Эллиот Гилберт, один из душек-адвокатов, у которых я арендую офис. Он должен встретиться с одним человеком в Гринвиче, в связи с делом о присвоении чужого имущества. Но внезапно возникла срочная работа, а потому не могу ли я поехать вместо него? Как говорится, нет проблем! Я пулей вылетела из постели и принялась носиться по квартире словно безумная. У меня имелось всего полчаса на утренний туалет, если я хочу удружить Эллиоту. По секрету скажу вам, что полчаса у меня уходит только на чистку зубов.

В итоге день прошел впустую. Тип из Гринвича оказался жутко непунктуальным, я прождала его несколько часов. А когда он все же заявился, то выяснилось, что из-за той ерунды, что он мне сообщил, не стоило даже за угол заворачивать, не то что в Гринвич тащиться.

Злая и вымотанная, я вернулась домой. От усталости у меня даже ладони чесались. Не спрашивайте почему. Они всегда чешутся, когда я сильно устаю.

Прямо в пальто я проковыляла в гостиную - она же столовая, она же комната для гостей, она же кабинет и библиотека, - рухнула в кресло и уставилась на автоответчик. Он нагло подмигивал. Я треснула по кнопке.

- Привет, Дез, это Тим Филдинг. Если вернешься домой до одиннадцати, позвони мне в участок.

Даже не сняв пальто, я лихорадочно набрала номер.

- Сегодня в доме твоей племянницы случилось еще одно убийство, ворчливо поведал Тим. - На ее этаже, в квартире четырнадцать-D.

Первая мысль: "Слава Богу, с Эллен все в порядке!" Затем меня затопила горячая надежда, что Джерри отказались выпустить под залог и он мирно сидел в каталажке, когда произошло новое убийство.

Мне не повезло.

- Тебе не кажется странным, что убийство случилось на следующее утро после того, как твоего клиента отпустили?

Голос у Филдинга был какой-то странный. Уж не насмехается ли он надо мной?..

- Да ладно тебе, Тим! Это же глу... - сердито начала я. Затем вспомнила, что с его стороны немалая любезность держать меня в курсе дела, постаралась утихомириться и ласково пропела: - А ты случайно не знаешь, в котором часу отпустили Джерри?

- А ты что, не знаешь? - Голос его звучал удивленно. - Вчера днем. В начале пятого.

- И кого убили на этот раз?

- Человека по фамилии Константин. Нил Константин. Художник.

- Как это случилось?

- Почти так же, как и с Агнес Гаррити. Тот же почерк. Замок вскрыт, жертва застрелена. Константин получил пулю в коридоре между гостиной и спальней. Постель разобрана и смята, на жертве пижама. Мы считаем, что Константин встал с постели, услышав, что по квартире кто-то ходит. Убийство произошло примерно в то же время, что и предыдущее, - где-то между двенадцатью и двумя часами.

- Убили из того же пистолета, что и Гаррити?

- Возможно. Результаты баллистической экспертизы еще не поступили.

- Константина тоже застрелили в голову?

- Не-а. Одна пуля попала в легкое и одна в сердце.

- Думаю, никто ничего не слышал?

- В самую точку, Дез.

- Из квартиры что-нибудь исчезло?

- Пока не знаю. На первый взгляд беспорядка нет. Но, возможно, убийца знал, где искать. Надеюсь, что подружка Константина - она живет с ним сумеет что-то рассказать. Именно она нашла тело. Обнаружила его, когда вернулась домой в одиннадцать утра.

- Вернулась домой?

- Ее больше недели не было в городе. Сейчас девушка в шоке. В квартире напротив живет доктор, так он весь день давал ей успокаивающее. Мы собираемся допросить ее завтра утром; она переехала к подруге. Если тебе интересно, могу заскочить за тобой.

Конечно же, мне интересно! Еще как интересно!

Едва я успела положить трубку, как телефон вновь зазвонил. Эллен, по ее утверждению, не могла дозвониться мне целую вечность.

- Почему же не оставила сообщение на автоответчике?

- Я не хотела разговаривать с автоответчиком, я хотела поговорить с тобой! - Судя по всему, моя дорогая племянница пребывала на грани истерики. - Произошло еще одно уб-б-б-ийство.

Господи, да она никак заикается! Плохо дело.

- Знаю. Тим Филдинг только что мне сказал.

- Они тут побывали пару часов назад, вопросы задавали. Я боюсь, тетя Дез! В нашем доме завелся маньяк!

Ну вот, только маньяков нам не хватало.

- Тебе не о чем беспокоиться, Эллен, милая моя девочка. Конечно, между убийствами существует связь, но к тебе они не имеют никакого отношения. Ты была знакома с этим Константином?

- Нет. По-моему, я его даже никогда не видела.

Такой ответ я предвидела и с облегчением вздохнула.

- Послушай, Эллен, для тебя никакой опасности нет. Но думаю, тебе лучше поймать такси и приехать сюда.

- Нет-нет, со мной все в порядке. Теперь я чувствую себя гораздо лучше!

Ага, то-то у тебя голос так дрожит.

- Эллен, я хочу, чтобы ты немедленно запихнула в сумку какое-нибудь барахло и через полчаса была здесь! Поживешь у меня. Честно говоря, мне сейчас тоже требуется общество.

Ничего честного в этих словах не было и в помине. Общество я не выношу. Но, зная нрав любимой племянницы, я не хотела, чтобы она изводилась в одиночестве, трясясь от страха и ежеминутно прислушиваясь, не крадется ли к ней маньяк с топором.

- Ты действительно хочешь, чтобы я приехала? - с надеждой пролепетала Эллен.

- С какой стати мне врать?

- Буду через час!

Поджидая Эллен, я вдруг сообразила, что с полудня у меня во рту не было и маковой росинки. Ох, неладно! Забыть перекусить... такого со мной еще не бывало. Обычно я пропускаю очередной перекусон разве что в бессознательном состоянии. Ну надо же, как это чертово расследование влияет на мою жизнь!

Я заставила себя оторвать зад от дивана и двинулась на кухню. Сварганю-ка макарончиков с сыром. И черт с ними, с калориями! Вот скажите, разве нормальный человек способен отказаться от макарон? Вот и я не могу. А на десерт угощусь карамельным мороженым, которое давно ждет своего часа в морозилке. Телефон снова зазвонил, когда я со счастливой улыбкой собиралась отправить в рот первую вилку макарон. Я испепелила его взглядом, но трубку все-таки сняла.

- Вы слышали? - простонал Сэл Мартинес.

- Слышала. А еще я слышала, что Джерри выпустили под залог. Вот только странно, почему я узнала это не от вас.

- Собирался позвонить вам сегодня утром. Честно. Дел невпроворот. Да и Джерри, наверное, уже сам позвонил.

- Ни черта подобного!

- А... Знаете, Дезире, наверное, я оказал ему плохую услугу, внеся залог...

- Что вы хотите сказать?

- Теперь он на свободе, и копы намерены вновь схватить его за задницу... прошу прощения. Теперь им надо знать, где Джерри был, когда этот Кон... ну, в общем, когда убили этого парня.

- Константин, - автоматически подсказала я.

- Точно! Да Джерри его даже не знал. Этот самый Константин не был нашим клиентом. Клянусь! Он заходил пару раз, ну от силы три за все время. Когда у него что-то заканчивалось. Наверное, отоваривался в супермаркете.

Я сообщила Сэлу, что убийство Нила Константина может положительным образом сказаться на судьбе Джерри.

- Теперь им придется искать человека, у которого есть мотив для обоих убийств, понятно?

- Думаете?.. Ну, не знаю... А вдруг они заявят, что никакой связи между убийствами нет?! И будут подозревать Джерри, даже если найдут второго убийцу...

Я заверила его, что два убийства - даже для полиции слишком странное совпадение, хотя сама испытывала по этому поводу очень большие сомнения.

И тут Сэл задал вопрос, которого я боялась с самого начала.

- А как там с убийством старухи? У вас есть что-то новое?

Я не стала говорить про Шона Клори и морозильник. Хотя Клори и сохранил честь быть главным (и единственным) моим подозреваемым, я все-таки решила признаться себе, что собранные улики нельзя считать неопровержимыми. Разве что для меня они таковы.

- Дело движется, некоторый прогресс налицо, - жизнерадостно затараторила я, - но до завершения еще далеко. Однако второе убийство должно помочь. Надо только подождать. С Джерри все будет в порядке, так что не стоит волноваться. Скажите ему, что завтра я заеду в магазин повидаться с ним.

До холодных макарон с сыром я добралась лишь в начале одиннадцатого. Не успела я их прикончить, как в дверь позвонили. Настал час психотерапии пора успокаивать Эллен.

Глава одиннадцатая

В среду утром слегка пришедшая в себя Эллен приготовила завтрак и мы мирно поели. Пока она одевалась на работу, я спустилась вниз - дожидаться Тима. Ровно в восемь они с писклей Коркораном подкатили к подъезду.

Как только я села в машину, кто-то произнес имя Джерри. Наверное, я...

- Вы не можете продолжать подозревать его! - исступленно заговорила ваша покорная слуга. - Вы что думаете, Константин тоже держал деньги в холодильнике?!

- Очень остроумно! - визгливо парировал Коркоран. - Да у твоего клиента найдется тысяча причин пришить этого парня. Может, он выяснил, что Константин что-то видел в ту ночь, когда он прикончил старуху... может, тот ошивался неподалеку. А может, парнишка решил сбить нас со следа. А может...

Я не дала ему закончить:

- Да ты, должно быть, спятил, любезный! У бедолаги Джерри и так хватает неприятностей. С какой стати, выйдя под залог, ему совершать новое убийство?!

Я так раскипятилась, даже странно, что пар не повалил у меня из ушей.

- Остынь, Дез, - вмешался Филдинг. - Никто не говорит, что парнишка совершил второе убийство. Вчера вечером, если припоминаешь, я лишь заметил, что совпадение довольно странное.

- Если это было совпадением... - Перебить его мне не удалось.

- Послушай! Прежде чем ты начнешь говорить, уясни: факт остается фактом. Поскольку Джерри Костелло не находился за решеткой, он мог совершить это убийство. Это всего лишь возможность, не более того.

- И точно такая же возможность существовала у любого человека, не сидевшего ночью в каталажке! Почему бы тебе не выяснить, где вчера находился Шон Клори?

- Мы знаем, где он находился, - тут же встрял Коркоран. - Он был у нас в участке.

- Как?!

- В понедельник вечером он подрался в соседнем баре. На пару еще с одним болваном они начали крушить мебель. Бармен вызвал полицию, и обоих забрали. Это случилось примерно в десять тридцать. А отпустили лишь в девять утра.

Больше никто не произнес ни слова до тех пор, пока мы не подъехали к роскошному высотному зданию на 63-й улице.

- Неплохо, - пробормотал Коркоран, окинув дом быстрым взглядом.

Дверь квартиры открыла элегантно одетая молодая женщина. Розовый кашемировый костюм, коричневое замшевое пальто небрежно наброшено на плечи. В руке она держала дипломат, словно сообщая нам о том, что собирается уходить.

Дама посторонилась, и мы вошли в небольшой, увешанный зеркалами вестибюль. Ого! То еще местечко!

- Меня зовут Франни Эппингер, я подруга Селены, - сообщила дама, продолжая держаться за ручку все еще открытой двери. - Селена ждет вас в гостиной. Она попросила, чтобы я оставила ее сегодня одну. Бедняжка хочет поспать. А я уже опаздываю на работу. Я вам не нужна?

Филдинг сказал, что в ее присутствии вряд ли есть необходимость, но, возможно, он захочет побеседовать с ней в другое время.

- Конечно. Когда вам будет удобно. - С этими словами мисс Эппингер вышла, плотно притворив за собой дверь.

Гостиная была огромной (во всяком случае, по моим скромным стандартам) и великолепно отделана в серых и персиковых тонах (мое любимое сочетание) в стиле "арт деко" (мой самый любимый стиль). По обе стороны мягкого дивана, обтянутого темно-серой шерстью, стояли изящные черные лакированные стулья с гнутыми спинками. Кофейный столик имел более современный вид - большая стеклянная столешница на толстых ножках из прозрачного пластика. Паркетный пол был устлан роскошным ковром с геометрическим рисунком. Кстати, о роскоши. Жаль, что вы не видели, какой там был шкаф! Черный, лаковый, с золотым китайским орнаментом (на этот счет меня как-то раз просветил один знакомый дизайнер). Шкаф был просто гигантский. Настоящий монстр - во всю стену, от пола до потолка. А теперь перехожу к самому главному. Над диваном и на прочих стенах висело не меньше полудюжины совершенно потрясающих полотен. Импрессионисты! В подлинниках!

Я описываю эту комнату вовсе не потому, что она имеет какое-то отношение к делу, а потому, что была сама не своя от изумления. Открыв рот, пялилась по сторонам. Ох, вот бы мне такую комнатку! Ничего больше в жизни не надо... Так где я остановилась? Ах да... На диване, среди подушек светло-персикового цвета, поджав под себя ноги, сидела молодая женщина лет двадцати восьми. Золотисто-желтый халат небрежно подпоясан, густые темные волосы растрепаны, словно она только что пробудилась от беспокойного сна. Взгляд покрасневших глаз был остекленевшим, она безучастно смотрела на нас. У меня сложилось впечатление, что девушка принимает нас за пришельцев из потустороннего мира. Судя по всему, она находилась под действием трех сильных факторов: потрясения, горя и большой дозы транквилизатора. Жуткая смесь.

- Мне очень жаль, что приходится тревожить вас в такое время, - начал Филдинг заботливым голосом, - но мы должны задать вам несколько вопросов.

Селена кивнула в знак согласия.

- Садитесь, пожалуйста, - апатично предложила она, словно механически повторяла зазубренную роль. - Приготовить кофе?

Мужчины вежливо отклонили предложение. Но я решила, что бедняжке самой не помешает добрая порция кофеина.

- Было бы неплохо. (Девушка привстала) Нет-нет, сидите! Вы только скажите, где что находится, я сама приготовлю. (Она тупо уставилась на меня.) Хорошо, сама все найду.

Копошась на кухне, я слушала, как Селена немногословно отвечает на вопросы. Голос ее звучал невыразительно и безжизненно.

- Вы с Нилом Константином жили вместе?

- Да.

- Как долго?

- Семь месяцев.

- Вас зовут миссис Уоррен?

- Да.

- Вы с мистером Уорреном в разводе?

- Мы разошлись.

- Насколько мне известно, прошлую неделю вы провели в Чикаго, навещали свою мать.

- Верно.

- Она больна?

- Да.

- Надеюсь, ничего серьезного.

- Ей удалили желчный пузырь.

Я поставила кофейник на плиту и присоединилась к остальным.

- Вы уехали из города в прошлое воскресенье? - продолжал Филдинг.

- Да.

- И вернулись только вчера утром? Селена кивнула.

Я пожалела Тима. Это все равно что рвать зубы.

- Прошу вас, расскажите, как это было. Вы подошли к входной двери... начал за нее он.

- Да... Дверь была открыта. Нет, не настежь, но не заперта. Я слегка удивилась. Мы с Нилом всегда запирали замок.

- Продолжайте, пожалуйста.

- Ну... я вошла и крикнула: "Нил! Я дома!" Но никто не ответил. Тогда я оставила сумки в гостиной и двинулась в спальню. Он лежал в маленьком коридорчике... На полу... И повсюду была кровь...

Девушка закрыла лицо руками.

И тут вмешался пискля Коркоран. Противным скрипучим голосом он велел девушке успокоиться и продолжать. Не человек, а бревно бесчувственное!

Через минуту-другую Селена справилась с собой. Увидев Нила, она побежала к соседу, доктору Эллисону. Бедняжка не знала, дома тот или нет, но она молилась, чтобы доктор оказался дома.

- Мистер Эллисон уже немолод и постепенно отходит от практики, поэтому он не каждый день бывает на работе. Я не знаю его расписания, но молилась, чтобы он оказался дома, иначе пришлось бы бежать к нему в кабинет, а это в трех кварталах, и...

Односложные ответы сменились неконтролируемым потоком слов. Тим попытался вернуть разговор в нужное русло:

- Доктор оказался дома?

- Что?

Взгляд у девушки снова стал пустым. Она находилась где-то далеко-далеко.

- Доктор Эллисон оказался дома?

Селена с трудом вернулась из неведомых далей и впервые посмотрела на Тима.

- Да... Доктор вошел со мной в квартиру. Он сказал, что Нил мертв. И что нельзя ничего трогать. Поэтому мы оба отправились к нему домой, и он вызвал полицию.

- А потом?

- Потом доктор Эллисон сделал мне укол и велел прилечь в спальне, у него в спальне. Он сказал, чтобы я не волновалась, он дождется приезда полиции в нашей квартире.

- После этого вы не заходили к себе?

- Нет.

Ну что он зациклился на одном и том же! Голову даю на отсечение, что полиция все это уже узнала от доктора Эллисона. Так к чему мучить бедняжку, тем более что есть куда более важные вопросы? Я крепко сцепила зубы, напомнив себе, что на этом допросе я всего лишь гостья.

- Как долго вы спали? - пропищал Коркоран. Вот мерзавец! И так ведь все знает.

- Примерно до шести. Когда я проснулась, доктор Эллисон сказал, что полиция, наверное, все еще в квартире и, на его взгляд, мне не следует там оставаться. Поэтому он позвонил Франни - вы ведь познакомились с Франни? а потом он приготовил яичницу, а потом пришла Франни и привезла меня к себе... то есть сюда. Я даже одежду с собой не взяла. Только сумочку. Этот халат не мой, а Франни...

Она внезапно выдохлась и замолчала.

- В квартире было что-то такое, ради чего могли убить вашего друга?

Аллилуйя! Наконец-то! Странно только, что вопрос задал Коркоран. Да еще таким почтительным тоном.

- Нет-нет. У нас не было ничего ценного, только моя лисья шубка. Да картины Нила, конечно.

- Драгоценности? - не унимался Коркоран.

- У меня есть часики с бриллиантом и несколько золотых вещиц...

- Мы хотели бы, чтобы вы внимательно все осмотрели... как только будете в состоянии... и проверили, все ли на месте.

- Хорошо, - согласилась Селена. Последовала пауза, после чего Коркоран спросил:

- Вы с мистером Константином намеревались пожениться?

- Нил хотел... Наверное, так в конце концов и вышло бы. Но определенных планов у нас не было.

- Он хотел?

- Для меня брак не имеет значения. Но раз так хотел Нил...

Селена заплакала.

Хотите верьте, хотите нет, но Коркоран принялся ее утешать! Глазам своим не верю, неужели это тот же самый мерзкий тип, с которым я вошла сюда? Господи, провалиться мне на этом месте! Да наш пискля влюбился! Влюбился с первого взгляда! Вот так так... Теперь понятно, почему он все время держит руку в кармане, - кольцо обручальное прячет. Что же, Селена Уоррен даже с покрасневшими глазами и нечесаными космами была чертовски привлекательной особой. Однако этот прохвост даже тут фортель выкинул нашел время амурничать...

Господи, кофе! Я вскочила, едва не опрокинув стул, и под удивленными взглядами остальных ринулась на кухню. Ох... Кофейник отчаянно булькал. Выключив плиту, я на скорую руку исследовала кухонные шкафчики. Обнаружила небольшой подносик, водрузила на него четыре чашки переваренного кофе, сахарницу, молочник (прости, дорогая мамочка, сливок я не нашла) и тарелку с печеньем.

Стараясь ничего не расплескать, не уронить и, самое главное, не упасть, я прошествовала обратно в гостиную.

Селена с благодарностью посмотрела на меня, когда я протянула ей печенье. Несчастная девочка, небось оголодала, предаваясь горю. Но девушка лишь пару раз куснула печенье, отложила его в сторонку и без сил откинулась на спинку дивана.

- Надеюсь, вы поживете несколько дней у подруги, - ласково сказала я. - Вам не стоит сейчас оставаться одной.

- Нет-нет, завтра же вернусь домой, - твердо ответила Селена, делая глоток кофе. (И должна сказать, ни капельки не скривилась при этом.) Заметив выражение моего лица, она добавила: - Со мной все будет в порядке.

- Почему бы вам не повременить, а? Кто позаботится о похоронах? - Я повернулась к Филдингу: - Ведь тело скоро отдадут?

- Наверное, завтра.

- Всем занимается Луиза, бывшая жена Нила, - прошептала девушка и робко добавила: - Вы очень добры.

После чего быстро поставила чашку на стол и в голос зарыдала.

Коркоран кашлянул, привлекая мое внимание, и одарил меня самым мерзким взглядом из своего арсенала мерзких взглядов. Я сделала вид, будто ничего не заметила.

- Где вы познакомились с мистером Константином?

Я прекрасно знала, что мне придется расплачиваться за инициативу, но больше не могла держать рот на замке.

- В художественной галерее Лавери. Я там работаю.

- Давно это случилось?

- Семь месяцев назад.

- И сразу переехали к нему?

- После третьего свидания.

- Вы к тому времени расстались с мужем?

- Конечно. - Селена оскорбленно выпрямилась. - Мы с Джеком к тому времени уже год как расстались.

- Если не возражаете, миссис Шапиро! - вмешался Коркоран. Чтобы придать своему писклявому голосу грозные нотки, он перешел на хрип. Дальше вопросы будем задавать мы. - И он демонстративно повернулся ко мне спиной. - Миссис Уоррен, вы не знаете, кто мог бы желать вреда мистеру Константину, кто мог иметь на него зуб?

- Нет. - Это было очень неуверенное "нет". Но Коркоран не отступал:

- Послушайте, вы разве не хотите, чтобы мы нашли убийцу? Без вашей помощи у нас ничего не получится.

- Я хочу помочь. Только я точно знаю, что он не убивал Нила...

- Кто?

Селена медлила с ответом, затем опустила плечи, словно говоря: "Какой смысл?" Вслух же она сказала:

- Билл Мерфи. Он когда-то был деловым партнером Нила.

- У них были сложности? - не унимался Коркоран.

- Совсем небольшие. Нил задолжал Биллу.

- Сколько?

- Десять тысяч долларов.

- Приличные деньги. Селена нехотя продолжила:

- Нил в то время иногда играл в казино.

- Когда это было?

- В прошлом году. Еще до того, как мы с Нилом познакомились.

- Мистер Константин не мог вернуть долг? - Клянусь, этот вопрос сорвался у меня с языка без моего ведома.

Мужчины злобно зыркнули в мою сторону.

- Нет... вовсе нет. Примерно полтора года назад он унаследовал довольно большую сумму от своей тетки. Но завещание до сих пор официально не утвердили. По-моему, произошла какая-то путаница с бумагами.

- А мистер Мерфи не желал больше ждать? - подключился Филдинг.

- На мой взгляд, он просто не верил, что Нил все еще не вступил в права наследования.

- Когда мистер Константин в последний раз встречался с мистером Мерфи? - поинтересовался Филдинг.

- Пару месяцев назад. - Селена помолчала, потом неохотно добавила: Но в понедельник вечером они разговаривали по телефону.

- Накануне убийства?

- Да.

- Мистер Константин рассказал вам об этом телефонном звонке?

- Да. Я звонила ему в понедельник, часов в девять... Из Чикаго. Я ему вообще каждый день звонила. И тогда он сказал, что только что поругался с Биллом из-за денег.

- В девять часов по чикагскому времени? уточнил Филдинг.

- Ага, в десять по Нью-Йорку. - Девушка беспомощно оглядела нас. - Но Билл - очень порядочный человек. Он не мог так поступить.

И тут Тим Филдинг наконец-то задал вопрос, который уже давно грозил сорваться с моего непослушного язычка:

- Вы говорите, что мистер Константин получил наследство. Полагаю, сам он оставил завещание?

- Да, пару месяцев назад Нил написал новое завещание.

- И кто наследники?

- Альма - это его дочь, ей восемнадцать лет - и я.

- А кто был наследником по старому?

- Альма и Луиза, его бывшая жена.

Тут за допрос взялся Коркоран. Он спросил, как давно Нил Константин расстался с женой. Селена ответила, что десять лет назад. Именно тогда Нил в корне изменил свою жизнь: бросил процветающее рекламное агентство, которым владел на пару с Мерфи, и ушел из семьи, намереваясь сделать карьеру художника.

- Нил замечательно рисовал. И к нему только-только начала приходить известность, - с гордостью сказала Селена, вытирая лицо. - Нил был такой талантливый, такой замечательный. Что я буду без него делать... Знаете, большинство красивых мужчин заняты только собой. Когда я познакомилась с Нилом, то думала, что и он такой же. Но он оказался... Подождите.

Селена быстро встала, вышла из комнаты и через мгновение вернулась с большой кожаной сумкой. Девушка достала оттуда кошелек и вытащила фотографию. На цветном снимке был запечатлен человек лет сорока пяти, с легкой сединой, безупречными зубами (словно из рекламы зубной пасты) и потрясающими глазами. О, какие они были синие! Уж поверьте, по этой части Нил Константин запросто переплюнул бы самого Пола Ньюмена.

- Видите? - спросила Селена. Я видела.

- Ваш Нил был очень красивым человеком.

Она горько улыбнулась:

- Да, был...

Я набрала в грудь воздуха и, тщательно избегая злобных взглядов своих коллег, осмелилась задать последний вопрос:

- А как ваш бывший муж относился к мистеру Константину?

- Джек лишь однажды видел его. Мы столкнулись у кинотеатра, и я представила их друг другу. Но они не перекинулись и парой слов.

- Я не об этом спрашиваю, - мягко напомнила я.

- Ну, наверное, можно сказать, что Джек ревновал к Нилу. Честно говоря, они оба ревновали.

Положение моего подопечного Джерри все улучшалось и улучшалось.

- С Джеком вы расстались по вашей инициативе?

Ладно, согласна. Мой последний вопрос оказался не последним; но должна же я выяснить правду.

- Да, по моей.

- И вы говорите, что он ревновал к Нилу...

- Джек хотел, чтобы я вернулась. Он считал, что так бы и случилось, если б я не встретила Нила, но он ошибался. Я по-прежнему хорошо отношусь к Джеку и желаю ему счастья, но я его больше не люблю.

- А почему Нил ревновал к Джеку?

- Кто знает? У него не было никаких оснований. Может, потому, что Джек не сдавался. Он все время названивал мне.

- А вы виделись?

Селена помолчала, прежде чем ответить.

- Ну... в каком-то смысле. Как-то вечером я возвращалась с работы, а он слонялся рядом с моим домом. В тот день Нил пригласил на ужин Альму и отправился ее встречать. Наверное, Джек. видел, как Нил уходил. Он сказал, что хочет поговорить со мной. Мне не удалось отвертеться. Это было ошибкой. Мы начали ругаться, едва только вошли в лифт. В результате я так разозлилась, что даже не впустила его в квартиру.

- А из-за чего вы поругались?

- Как обычно... Джек просил вернуться к нему. Но на этот раз он был особенно настойчив.

- И что именно он сказал? - вкрадчиво спросила я.

- Точно не помню.

- Думаю, что помните. Послушайте, Селена, вы хотите, чтобы убийца Нила вышел сухим из воды?

- Конечно, нет. Но Джек не убивал! Он даже не рыбачил никогда, чтобы не видеть, как страдают рыбы.

Если Билла Мерфи девушка просто защищала, то, когда речь зашла о бывшем муже, она превратилась в настоящую фурию.

- Никто и не говорит, что это сделал Джек. Но мы должны изучить все возможности, хотя бы для того, чтобы исключить Джека из числа подозреваемых. - Селена с сомнением глянула на меня, поэтому пришлось прибегнуть к решающему аргументу: - Вы должны все рассказать ради Нила!

Некоторое время девушка молчала, уставившись в пространство, и наконец ответила:

- Ладно, вы победили.

Глядя на нее, можно было подумать, что она только что провела три раунда с Майком Тайсо-ном, и на какое-то мгновение я возненавидела себя. Но чего я сейчас никак не могла себе позволить, так это быть добренькой, а потому спросила:

- Так что вам сказал Джек?

- Кое-что такое о Ниле... что мне не понравилось.

- Хотелось бы точнее.

- Он назвал Нила нахлебником и бездарным лентяем. Но на самом деле Джек, конечно же, так не считал. Он ведь даже не знал Нила. Эти слова вырвались у него в сердцах.

- Когда это случилось?

- Месяца два назад. В самом конце лета.

- Вы рассказали Нилу об этом происшествии?

- Частично... Сказала, что Джек хотел поговорить, но мы поругались в лифте и поэтому я его не впустила в квартиру. Но мне не следовало ничего говорить. Нил и до этого ревновал. Он тут же объявил, что если хоть раз увидит, как Джек "шпионит" - он именно так и выразился, - то крепко отделает его. Но Джек больше не появлялся.

Тут в разговор встрял Филдинг. И чего это они с Коркораном так долго помалкивали?

- Ты позволишь, Дез? - любезно спросил он. - Не могу выразить, как мы с Уолтом признательны за то, что ты делаешь нашу работу, но было бы нечестно оставаться и дальше в стороне.

Признаюсь, я едва не приняла его слова за чистую монету, но улыбочка, нарисовавшаяся на лице Тима, была на редкость ядовитой.

- Миссис Уоррен, кто знал, что вас нет в городе?

- Думаю, многие.

- Джек знал?

- Если и знал, то не от меня.

- Но он часто звонил вам на работу?

- Да.

- И ему могли сказать, что вы уехали?

- Наверное.

- А как насчет жены Нила и его дочери? Как по-вашему, они знали о вашем отъезде?

- Возможно, Нил говорил об этом Альме, а она могла сказать матери.

- А Билл Мерфи? Впрочем, это неважно... В телефонном разговоре накануне убийства Константин мог об этом упомянуть. Еще один вопрос, миссис Уоррен, и это очень серьезный вопрос. Вы или мистер Константин были знакомы с миссис Гаррити, что жила наверху?

Девушка покачала головой.

- Вы знаете, кто такая миссис Гаррити?

- Да. Нил рассказал мне по телефону... Это женщина, которую... которую убили.

По всей видимости, мы находились в полушаге от нового потока слез. Тим Филдинг тоже это понял и поспешил закруглиться. Селена продиктовала ему имена с адресами, и мы ретировались.

Короткое расстояние до лифта мы преодолели в угрюмом молчании. Я первой нарушила его:

- Этот список адресов может оказаться мне полезен, Тим.

Филдинг пробормотал что-то похожее на "только через мой труп". Но я благоразумно решила, что ослышалась.

- Мне совсем не хочется снова беспокоить бедную девушку...

- Да отдай ты ей, Тим, - с отвращением проскрипел Коркоран.

Филдинг протянул мне список. Со скоростью переписчика древних манускриптов я накорябала адреса в своей записной книжке. А тут очень кстати подошел лифт. Тим даже не взглянул на меня, когда я ему вернула листок.

Прежде я не раз задавалась вопросом, что или кто способен довести Тима Филдинга до белого каления. Увы, теперь я это знала.

В лифте я позволила себе поделиться одним наблюдением:

- Селена действительно выглядит убитой горем, и я уверена, что она была в Чикаго. Но все равно кто-то должен проверить ее алиби, как вы считаете?

- Уже проверили, - проворчал Филдинг, - алиби у девушки в полном порядке.

Разозлить его еще сильнее я не успела, так как мы приехали.

Насколько я понимала, теперь доблестные стражи порядка отправятся на встречу с бывшей женой Нила Константина... Или с его бывшим партнером. Или... Мне так и не удалось узнать, куда же поспешили мои коллеги. Представляете себе, эти грубияны меня с собой не позвали!

Глава двенадцатая

С недавних пор у меня развился маниакально-депрессивный психоз. И сейчас я находилась в его первой фазе, маниакальной. В маниакально-радостной фазе. Мне хотелось петь. Мне хотелось танцевать. Мне хотелось летать. В результате я не стала ловить такси, а двинулась пешком. Требовалось привести в порядок мысли, пока у меня ничего не выветрилось из памяти.

Несколько кварталов я чуть ли не вприпрыжку неслась по направлению к центру города, затем свернула на запад и пересекла Лексингтон-авеню. Стоял прекрасный солнечный день. Воздух был свежим и бодрящим. Я размышляла над тем, что узнала от Селены. Смерть Нила Константина предоставила в мое распоряжение целую группу настоящих подозреваемых. Какая разница, что говорит Тим или противный Коркоран! Рано или поздно второе убийство поможет доказать невиновность юного Джерри.

Судя по всему, чудесное утро подействовало не только на меня, но и на прочих горожан. Казалось, почти все население вывалило на улицу.

А ведь было всего начало одиннадцатого, в такой час имеешь полное право рассчитывать, что улицы будут если не пусты, то хотя бы не слишком многолюдны. Но я и двух шагов не могла сделать, чтобы меня не толкнули или не наступили на ногу. После третьего тычка под ребра я проворно юркнула в подвернувшуюся французскую кондитерскую. В поисках убежища, разумеется, а не гастрономических наслаждений.

Заведение было небольшим, чистым и весьма приятным. Особенно приятным был чудный аромат, такой изысканный, такой манящий, что я его даже описывать не берусь. Я выбрала столик в уголке и осторожно пристроилась на хлипком стульчике. И почему в закусочных всегда такая чахлая мебель? Эти стульчики вечно протестующе стонут, когда на них садишься. И как-нибудь один из них наверняка капитулирует подо мной.

За столиком позади меня сидел хорошо одетый мужчина средних лет, увлеченно разгадывал кроссворд и потягивал кофе. В другом конце зала облизывалась пожилая пара. Дама при этом умудрялась жаловаться на дороговизну. Голос у нее был почти такой же мерзкий, как у Коркорана:

- Тоже мне Рокфеллер нашелся! Видите ли, не мог выпить кофе с булочкой дома. Нет, нужно было затащить меня в этот вертеп и накупить всякой пакости, от которой у меня изжога. - Тут дама особенно плотоядно облизнулась и с отвращением уставилась на чек. - Пять долларов! И за что? Рокфеллер не ответил. - За изжогу, вот за что! - И дама снова облизнулась.

Пищеварительные проблемы товарки по истреблению пирожных не помешали мне заказать кофе и упоительный "наполеон". Если по какой-то причине вы никогда не ели этих жирных мучных кондитерских изделий, то позвольте вас заверить, что изжога - сущие пустяки в сравнении с удовольствием.

Расправившись с пирожным и уговорив себя на этом остановиться, я попросила вторую чашку кофе и приступила к работе.

Для начала я составила список подозреваемых. (А в тот момент я почти всех считала подозреваемыми.) Затем напротив каждого имени указала мотив. Согласна, в некоторых случаях мотив больше походил на мои измышления. Впрочем, какая разница?

1. Селена Уоррен. Наследство (проверить алиби).

2. Альма Константин. Наследство. А также скрытая неприязнь к отцу из-за развода родителей, усиленная связью жертвы с Селеной.

3. Луиза Константин. Отвергнутая женщина, ее место заняла более молодая соперница.

4. Джек. Уоррен. Ревность.

5. Билл Мерфи. Вражда на почве денег.

6. Шон Клори??? (Перепроверить алиби.)

Я пробежала глазами список и рядом с именем Луизы Константин добавила слово "наследство". (Вполне возможно, она не знала, что ее бывший муж переписал завещание) После чего вновь просмотрела список. Надо сказать, что одно имя выглядело неуместно. Поэтому со слезами на глазах я вычеркнула шестой пункт.

Еще одна чашка кофе, на этот раз без мучных изделий, после чего я взяла такси и поехала в магазин Мартинеса.

Сэл обслуживал посетителя. При моем появлении он помахал рукой.

- Джерри придет через... - начал он и тут же кивнул на дверь.

На пороге стоял Джерри собственной персоной.

Он был ужасно бледный. И ужасно худой. Но я обрадовалась. По крайней мере, мальчик жив и здоров.

- Мы можем где-нибудь сесть и поговорить?

- Конечно. - Он повернулся и сделал пару шагов в сторону подсобных помещений. Вспомнив, на чем там придется сидеть, я схватила его за рукав:

- Ты не против, если я приглашу тебя пообедать?

- Только спрошу мистера Мартинеса. - Джерри помедлил. - Обычно я не ухожу на обед. Приношу из дома сандвич, и все. Вдруг понадобится доставить срочный заказ.

Ну, судите сами, хороший это парнишка или нет?

Он подошел к боссу, тот энергично кивнул в ответ, и через несколько минут мы с Джерри сидели в местном "Макдоналдсе", запихивая в себя бигмаки, картофель и коктейли. (Поскольку недавно я отказала себе во втором пирожном, то не испытывала никаких угрызений совести.)

Джерри сам заговорил об убийстве Константина:

- Наверное, вы слышали...

- Ты имеешь в виду второе убийство?

- Ага.

- Да, слышала. Более того, сегодня утром я вместе с полицией беседовала с подружкой убитого.

- Как вы думаете, мне это поможет? Я даже не знал этого человека.

Его глаза вымаливали у меня подтверждение.

- Убеждена, что поможет. Есть несколько человек, кто мог желать смерти мистеру Константину. Так что теперь нам остается найти связь между этими людьми и миссис Гаррити, и после этого ты будешь вне подозрений.

Эта фраза прозвучала до смешного обыденно. Но, находясь на гребне оптимизма, я не хотела примешивать такую низменную вещь, как реальность.

- Надеюсь. Но копы уже спрашивали, где я был в понедельник вечером. Я страшно боюсь, они и это убийство повесят на меня.

- Не беспокойся, Джерри! Думаю, это самая обычная процедура.

Казалось, мальчик совсем сник. Но вот он улыбнулся и шумно втянул в себя коктейль. - А кстати, где ты был вчера?

- Спал. Завалился в кровать в девять. Как же здорово было оказаться в своей постели! И проспал до восьми утра. Я сказал полиции, чтобы спросили у мамы. Она была так рада, что я снова дома, что раз десять за ночь заглядывала ко мне в комнату.

Мама... Отличное алиби, ничего не скажешь.

- Полагаю, тебе пока не удалось вспомнить, как твои пальцы оказались на дверце холодильника? - спросила я без особой надежды.

Джерри хлопнул себя по лбу:

- Какой же я глупый! Господи, бестолочь настоящая! Мне следовало сразу вам сказать. В каталажке у меня был вагон времени, и я кое-что вспомнил.

Он замолчал, ожидая моей реакции.

Если он хотел произвести эффект, то я его не разочаровала. Так разволновалась, что поперхнулась бигмаком. Пару секунд казалось, что меня придется откачивать, но Джерри дал мне воды, и кусок проскочил.

- Ну? - спросила я, когда наконец смогла выдавливать из себя иные звуки, кроме хрипа.

- Я вспомнил один из дней, когда принес продукты миссис Гаррити. Это было то ли в предыдущий раз, то ли еще раньше...

Он замолчал.

- Ясно, - заверила я его. - Дальше. - Я была так взвинчена, что едва сдерживалась, чтобы не заорать.

- Так вот, когда я ставил на стол пакет с продуктами, он порвался. В пакете были овощи, они покатились по полу, вот я и кинулся их подбирать, несколько помидорин закатилось под холодильник. Не могу сказать наверняка, но я вполне мог схватиться за дверцу холодильника. Когда вставал. Это же довольно естественно, вы не находите?

- Совершенно естественно! - вскричала я торжествующе.

Самая важная улика против Джерри улетучилась. Во всяком случае, с моей точки зрения. Я понимала, что для полиции эти объяснения - пустой звук. Но все равно это важно, чертовски важно! Один узелок я развязала.

В офис я заявилась около двух и сразу же позвонила Луизе Константин. После некоторых уговоров она согласилась принять меня в восемь вечера. Должна сказать, особого энтузиазма Луиза не проявила.

Глава тринадцатая

Вечер был дождливым, поэтому, предвидя трудности с такси, я вышла из дома заранее. Естественно, прямо у подъезда нахально стояла пустая машина. К дому Луизы Константин я подъехала без четверти восемь. Всегда считала, что приходить раньше - это еще более опрометчивый поступок, чем опоздание. Поэтому, чтобы не начинать наш разговор с неверной ноты, я ходила вокруг дома до тех пор, пока в туфлях не начало хлюпать, а парик не пропитался влагой.

- Квартира пятьдесят пять, - сообщила я, когда наконец предстала перед очами привратника. - Миссис Константин меня ждет.

Луиза Константин оказалась изящной блондинкой лет сорока с небольшим. Здороваясь со мной, она вежливо улыбнулась. Дама, хотя и сохранила миловидность, была на редкость бесцветна. Безжизненный голос. Пустые глаза. Манеры отчужденные. Даже обстановка гостиной была какая-то безликая и пресная.

Заурядная комната, отделанная в бежевых и коричневых тонах. Единственными светлыми пятнами были две ошеломляющие акварели - одна над софой, другая над небольшим комодиком. Вообрази я себя психотерапевтом, сказала бы, что комната, если не считать акварелей (а у меня было большое подозрение, что они созданы покойным и потому не в счет), выдавала мертвенную пустоту, таившуюся за вежливой маской Луизы Константин. Это был дом женщины, которая привыкла сдерживать чувства, которая не верит в риск. Или же она нашла самого бездарного оформителя в мире.

Луиза изящным движением избавила меня от слипшегося от дождя зонтика и насквозь промокшего плаща, который я уже три года собираюсь покрыть водоотталкивающим составом. Но полностью скрыть свою неприязнь она не смогла.

- Я повешу все это в ванной, - брезгливо проговорила она, держа мой скарб двумя пальцами. - Присядьте. Я сейчас приду.

Едва я успела устроиться в кресле, как хозяйка вернулась.

Выразив сочувствие по поводу кончины ее мужа (Луиза незамедлительно поправила: "бывшего мужа"), я приступила к делу:

- В каких отношениях вы находились со своим бывшим мужем?

- В дружеских. У нас же дочь, знаете.

- Знаю. Вы можете сказать, как часто встречались с мистером Константином?

- Довольно часто. Точнее, до тех пор, пока у него не поселилась миссис Уоррен. До этого Альма постоянно заходила к нему, и я почти всегда ее сопровождала. Особенно когда она была моложе.

- Понимаю. Вы виделись с ним раз в неделю? Или раз в месяц?

Луиза ненадолго задумалась.

- Я бы сказала, один раз в несколько недель. Может, немного чаще.

- Когда вы видели его в последний раз?

- Наверное, в начале сентября.

- Альма продолжала навещать отца, после того как у него поселилась Селена Уоррен?

- Месяца два она даже близко к его дому не подходила. Альма настаивала, чтобы Нил встречался с ней в ресторанах, в театре, в кинотеатре, где угодно. Но потом у нее это прошло, хотя она по-прежнему чувствовала себя не очень уютно в его квартире. После того, как Нил сошелся с миссис Уоррен.

Бесстрастный голос едва заметно подчеркнул слово "сошелся".

- Вашей дочери не нравилась Селена?

- Я бы так не сказала. Не думаю, что здесь есть что-то личное, просто всему виной обстоятельства. Вы понимаете?

Я кивнула.

- Надеюсь, вы не откажетесь ответить на следующий вопрос, миссис Константин, но при расследовании убийства необходимо изучить все связи жертвы...

- Продолжайте. - В глазах Луизы впервые мелькнула какая-то искра.

- Что вы чувствовали, когда разошлись с мужем?

- Вы имеете в виду, когда он меня бросил? - Луиза улыбнулась. От этой улыбки у меня по коже пробежал холодок. - Я чувствовала себя преданной... и брошенной. Я злилась. Может, даже подумывала об убийстве. Но это продолжалось недолго. Вскоре мы с Нилом поговорили. И он объяснил, что причина его ухода не во мне, а в нашем образе жизни. Нил ведь тогда же бросил свое дело. Вам это известно?

- Да.

- Нил решил посвятить себя искусству. Он художник, и, как все говорят, хотя я в этом ничего не понимаю, хороший художник. Это его картины. Плавный жест в сторону акварелей.

- Красивые. Они меня поразили, как только я вошла. Вы что-то хотели сказать?

- Да нет... Просто мне помогло сознание того, что Нил ушел не из-за меня. По крайней мере, он говорил, что не из-за меня. - Луиза снова улыбнулась. На этот раз улыбка получилась такой грустной, что я едва удержалась, чтобы не похлопать ее по плечу и не прокудахтать: "Ну-ну, дорогуша, будет".

Вместо этого я сказала совсем другое:

- Вы продолжали любить своего муж... бывшего мужа?

- Должно быть, мне не следует в этом признаваться. Наверняка вы решите, что это чувство могло стать мотивом, но да, я по-прежнему любила его. И всегда надеялась, что вдруг... До встречи с Селеной он даже не заикался о разводе. Это о чем-то говорит?

А вот это было настоящим откровением. Я-то думала, что они давным-давно в разводе.

- Да все равно, - покорно добавила Луиза, нервно кусая нижнюю губу. Раз сразу ничего не вышло, то и во второй вряд ли удалось бы.

Затем она взяла себя в руки, выпрямила спину и вздернула подбородок. Бац! - и Луиза снова превратилась в каменного сфинкса. Ну и слава богу мне только легче. Правда, не намного... Передо мной сидела женщина, которая старательно изображала равнодушного сфинкса, но на короткое мгновение она выдала себя, показала мне, сколь обижена и уязвлена. Слабым утешением служило лишь то, что я могла приписать этот срыв своему непревзойденному умению вытягивать из людей правду. Или, на худой конец, умению сопереживать... Но на самом деле Луиза Константин просто искала повода выговориться, а я подвернулась под руку.

Теперь она то и дело посматривала на часы, удовлетворив, видимо, свою потребность в душевных излияниях.

- У меня назначена встреча, - произнесла она бесцветным, но твердым голосом.

- Я не отниму у вас много времени, всего один-два вопроса. Я очень признательна вам за помощь.

- Хорошо, - согласилась Луиза с явственным вздохом. - Но прошу вас поторопиться. Я действительно должна скоро уходить.

- Как вы отнеслись к тому, что ваш муж изменил завещание?

Она недоуменно смотрела на меня.

- Вы знали, что мистер Константин незадолго до смерти составил новое завещание, поделив имущество между дочерью и миссис Уоррен?

Луиза медленно покачала головой. Она выглядела искренне пораженной.

- Вы думаете, я его убила, потому что разозлилась из-за завещания? выговорила она наконец. - Да я понятия об этом не имела.

- А ваша дочь?

- И Альма тоже ничего не знала. Иначе она бы мне сказала. Кроме того, новое завещание ничего для нее не меняет, раз она остается наследницей.

- Но ваш муж недавно и сам унаследовал крупную сумму, и вот это действительно имеет значение.

- Унаследовал? Нил? Мне кажется, здесь какая-то ошибка. Кто мог оставить Нилу большие деньги? - Казалось, Луиза удивлена новостью.

- Полтора года назад умерла его тетка, - объяснила я.

- Тетя Эдна?

- Это сестра его отца?

- Да, но я первый раз слышу, что у нее водились деньги.

Если Луиза Константин ломала комедию, то она выступала перед очень доверчивой аудиторией.

- Как вы думаете, Нил мог сказать об этом дочери?

- Нет. Точно нет. У нас с Альмой нет секретов друг от друга. Послушайте, мне действительно пора. - Луиза встала.

- Вы мне очень помогли, но я хотела бы задать последний вопрос. Может, если мы все выясним, мне не придется беспокоить Альму.

Когда речь идет о том, чтобы вытянуть сведения, я не останавливаюсь перед откровенным враньем, умело расставляя лживые приманки в стратегических местах.

Луиза неохотно села.

- Как ваша дочь отнеслась к тому, что вы разошлись?

- Нормально. Она же продолжала регулярно видеться с Нилом. Честно говоря, он стал уделять ей гораздо больше времени, чем когда работал по двенадцать-четырнадцать часов в агентстве. И не забывайте, мы с Нилом сохранили дружеские отношения. Это, наверное, тоже помогло.

Луиза снова встала.

- Безусловно, - быстро сказала я. - Прошу вас, еще один вопрос.

- Простите, но...

- Вы можете сказать, где были в понедельник вечером?

Луиза рухнула на стул. Судя по всему, она горела желанием сообщить мне все мельчайшие подробности.

- Сейчас вспомню... сейчас, сейчас... Около семи я поужинала.

- Одна?

- Да. Несколько месяцев назад Альма поселилась отдельно. А после ужина... а после ужина приняла душ и оделась. Примерно без двадцати девять я взяла такси до кинотеатра "Биограф", где встретилась с Альмой. Фильм начался в девять пятнадцать.

- Что показывали?

- "Рождение звезды".

- А после кино?

- Я сразу вернулась домой. Альма пошла со мной, так как я плохо себя чувствовала. Где-то в середине картины у меня ужасно разболелась голова, а затем скрутило живот, наверное, какой-то вирус. Честно говоря, я не думала, что досмотрю фильм до конца, однако после пары отлучек в туалет смогла досидеть. Но чувствовала я себя так отвратительно, что Альма настояла на том, чтобы остаться у меня на ночь.

- И когда вы вернулись домой?

- Наверное, около полуночи... Можете проверить у привратника. Возможно, он вспомнит. Его фамилия Энгельгард, и он дежурит с одиннадцати вечера до семи утра.

- И после этого никто из вас не уходил?

- Нет. Я выпила пару таблеток аспирина, Альма приготовила мне липовый чай. Через некоторое время я почувствовала себя лучше, и мы легли спать. Где-то в начале второго. - Тут Луиза решительно встала, и на этот раз я не сомневалась, что беседа окончена. - Я принесу ваши вещи!

Она вернулась с плащом и зонтиком, прежде чем я успела выкарабкаться из мягкого кресла.

- Кстати, - спросила я уже на пороге, - вы не были знакомы с женщиной по имени Агнес Гаррити?

Луиза даже не попыталась скрыть свое нетерпение.

- Нет! - сухо обронила она.

- Мистер Константин когда-нибудь упоминал при вас это имя? обратилась я к щели закрывающейся двери.

- Нет! - рявкнула Луиза и в сердцах саданула дверью.

До начала дежурства Энгельгарда оставалось еще два часа, а киноцентр на 34-й улице находился всего в двух шагах, поэтому я поплелась туда, хлюпая по лужам. Мне не повезло. Из четырех демонстрировавшихся фильмов только один из тех ужасных боевиков с Арнольдом Шварценеггером, про который я заранее решила, что никогда и ни за что не стану его смотреть, начинался в это время. Но ведь в зале сухо и тепло, правда?

Фильм оказался не таким уж и гнусным. А к тому времени, когда он закончился, прекратился и дождь. Я вернулась к дому Луизы Константин и обнаружила у дверей невысокого коренастого мужчину. Это и был Энгельгард. Безапелляционным тоном он объявил, что миссис Константин вернулась в понедельник вместе со своей дочерью около двенадцати и ни одна из них в течение его смены из дому не выходила.

- Может, вы не заметили, как они вышли? - предположила я.

- Исключено!

Он произнес это слово таким тоном, что у меня не возникло желания возражать.

Глава четырнадцатая

На следующий день после полудня я решила наведаться к юной Альме: проверить, дома ли девушка, а заодно спросить, не желает ли она принять меня. Если просто позвонить, то девчонка начнет под разными предлогами оттягивать встречу, а видит бог, такого я не выдержу. Возможность, что кто-то из подозреваемых вообще откажется разговаривать со мной, я не рассматривала. Не бывать такому!

Девушка жила в районе Восточных Тридцатых улиц, неподалеку от матери, в доме, рядом с которым жилище Эллен выглядело настоящим дворцом. Я готова была поспорить, что у Альмы даже нет камина!

В вестибюле я сверилась со списком жильцов и обнаружила маленькую табличку из черного металла с надписью "Константин/Уильямс". Я нажала на звонок, и почти тут же раздалось жужжание замка в двери. Неужели нынешняя молодежь не подозревает, для чего предназначены домофоны?

Первое, что я ощутила, захлопнув за собой дверь, - страшную капустную вонь. (Вы никогда не замечали, что в старых домах почему-то непременно пахнет прокисшей капустой? Не бифштексом. Не ветчиной. И даже не собаками. А именно капустой, к тому же обязательно прокисшей.)

Я втиснулась в лифт, которому не доверился бы ни один здравомыслящий человек, и не дышала до тех пор, пока этот дребезжащий саркофаг не остановился на втором этаже.

У квартиры в дальнем конце коридора томилась молоденькая девчушка. У нее были светлые волосы и осиная талия, и она была такая прехорошенькая, что я едва не рванула со всех ног к себе домой, дабы немедленно расколотить все зеркала.

- Альма?

- Нет, я Тесс Уильямс, мы вместе снимаем квартиру.

- Мне хотелось бы повидать Альму. Я ее надолго не задержу, несколько минут. Она дома?

Ответ был вежливым, но уклончивым:

- Вы можете мне сказать, в чем дело?

- Я расследую смерть ее отца. К Альме у меня два-три вопроса - вот и все.

- У вас есть какое-нибудь удостоверение?

Все это время красавица Тесс ненавязчиво перемещалась, так что теперь она находилась между мной и открытой дверью.

Я порылась в сумочке и с третьей попытки выудила удостоверение частного детектива.

- Вы подождете здесь?

Девушка ушла, не закрыв дверь. Через пару минут она вернулась:

- Альма просит вас пройти.

Я последовала за Тесс в гостиную, обстановка которой состояла из нескольких очень старых и очень натруженных кресел, обтянутых грязно-бежевой тканью, и нещадно исцарапанного деревянного столика. В общем, квартира Альмы Константин была обставлена в стиле "мамаша-одиночка".

В истерзанном кресле свернулась калачиком девушка в сползших на нос очках. Видимо, это и была Альма. На ее коленях балансировала открытая книга.

- Вот Альма, - произнесла Тесс излишнюю фразу и опустилась на пол рядом с креслом.

- Меня зовут Дезире Шапиро, - отрапортовала я, протягивая руку. Альма вяло пожала ее и тут же выпустила.

- О чем вы хотели спросить? Судя по всему, с воспитанием у девицы не ахти.

- Не возражаете, если я сяду?

- А-а... да нет.

Я подошла к бежевому дивану, всю поверхность которого покрьшали декоративные подушечки, и сгребла их в сторону. И тут же поняла, зачем здесь столько подушечек. Диван был практически изодран в клочья!

Я плюхнулась на него и, делая вид, что устраиваюсь поудобнее, принялась рассматривать Альму.

Живости в ней было столько же, сколько в ее родительнице. Правда, если Луиза изображала невозмутимого сфинкса, то Альма была из тех, кто всем своим видом показывает: "А мне наплевать!". Это проявлялось во всем: от тонких темно-русых волос, которые последний раз мыли не позже прошлой весны, до заляпанной футболки и грязных босых ног. А дабы у окружающих не осталось сомнений в ее жизненном кредо, Альма совершенно не употребляла косметики. И вовсе не потому, что сидела у себя в гостиной. Наверняка она и на вечеринки ходит в таком замызганном виде.

- Ну? - Нет, это была вовсе не грубость. Просто милая Альма давала понять, что не собирается рассусоливать.

- Я хотела бы задать несколько вопросов о вашем отце, если не возражаете.

Альма пожала плечами:

- Валяйте.

- В каких вы были отношениях?

Она снова пожала плечами:

- В нормальных.

- Ваша мать говорит, что вы с отцом хорошо ладили.

- Ей хотелось так думать.

- Значит, это неправда?

- И да и нет.

Альма поелозила в кресле, и раскрытая книга с шумом упала на пол. Она, казалось, ничего не заметила.

- Послушайте, мне очень жаль, что приходится вмешиваться в вашу личную жизнь, особенно в таких обстоятельствах, но моего клиента, юношу примерно вашего возраста, ложно обвинили в другом убийстве. И от того, будет ли найден убийца вашего отца, зависит судьба мальчика.

Я тут же пожалела о сказанном. Теперь Альма разразится градом вопросов, а отвечать мне совсем не улыбалось. Да и времени нет. Но я напрасно беспокоилась.

- Ладно, значит, интересуетесь, какие у меня были отношения с папиком? Он ушел, когда мне было восемь. И с тех пор я возненавидела его всем сердцем.

Не знаю, что подействовало на меня сильнее: искренность этого признания или обыденный тон, которым оно было сделано.

- Но вы ведь часто виделись с ним, - промямлила я, немного придя в себя.

- Ага. Это мама вечно заставляла меня таскаться к нему.

- Но вы ведь навещали его, даже когда повзрослели и могли отказаться.

- Ага. Но к тому времени мне уже было на него начхать. Да я и привыкла, так что почему бы не встретиться с папиком.

- Вы перестали его ненавидеть?

- Ага. Но и любовью к нему не прониклась. Наверное, просто научилась его терпеть.

- Когда вы видели его в последний раз?

- В воскресенье.

- В прошлое воскресенье?

- Ага.

- И как вы провели тогда время?

- Сначала таскались по какому-то задрипанному музею, а потом пообедали. В итальянской забегаловке. Названия не помню.

- Вдвоем?

- Понятное дело, вдвоем.

- Как вы относились к Селене Уоррен?

- Ну, раз он считал, что ему с ней лучше, то мне-то какое дело.

- Значит, вы не испытывали к Селене неприязни?

- Я ничего к ней не испытывала. Честно говоря, я вообще о ней не думала.

- А ваша мама сказала, что вам было неприятно, что миссис Уоррен живет у вашего отца.

- Небось вбила себе в голову, что мне должно быть неприятно.

- Но насколько мне известно, первое время после того, как Селена поселилась в квартире вашего отца, вы избегали ходить туда.

- Просто тогда у меня были экзамены, только и всего.

- Альма, вам известно, что ваш отец составил новое завещание?

- Я даже о старом ничего не знала.

- Но вы ведь знали, что он недавно получил в наследство большие деньги?

- Да плевать мне на деньги!

- Это правда. Никого деньги не волнуют меньше, чем Альму, - пропищала Тесс со своего места на полу.

На мгновение я оторопела. Совсем забыла о ее присутствии.

- Это потому, что вы еще очень молоды, - отшутилась я.

- Деньги - это дерьмо! - с пафосом объявила Альма. - Все несчастья в мире из-за них. Как вы думаете, зачем Селене понадобился мой папик?

- Так вы все-таки знали про деньги?

- Да знала, конечно. У вас все? А то у меня еще полно дел.

- Я вас долго не задержу. Но была бы очень признательна, если бы вы сказали, где находились в ночь убийства.

- Ходила с мамой в киношку, в "Биограф". Фильм начался в четверть десятого. А до этого мы с Тесс поужинали в заведении на углу Тридцать третьей улицы и Второй авеню. Мы закончили примерно в половине девятого, и я отправилась к кинотеатру.

- А после фильма?

- Послушайте, мама наверняка вам уже все сказала, так к чему задавать мне те же вопросы? Мне действительно надо заниматься.

- Обещаю, что скоро уйду. Но у меня такая работа - все проверять. Вы мне очень помогли. Если вы уделите мне еще всего две минуты...

- Ладно. Но только две минуты! - Для Альмы "две минуты" означало вовсе не фигуру речи. Я чуть ли не слышала, как у нее в голове тикают часы. - Что еще вы хотите узнать?

Я невольно перешла на скороговорку:

- Что-вы-делали-после-кино?

- Пошли с мамой к ней домой. Она отвратительно себя чувствовала, поэтому я осталась у нее ночевать. Ушла около десяти утра, забежала сюда за учебниками. В двенадцать у меня начинались занятия. Я учусь в Нью-Йоркском университете.

- Во сколько вы добрались до маминой квартиры?

- Где-то около полуночи, наверное.

- Кино вам понравилось?

По сей день не могу понять, зачем задала этот вопрос. Может, хотела нащупать в девушке что-то человеческое.

Вопрос ее удивил. И насторожил.

- Ага.

- "Рождение звезды", не так ли?

- Ага. - Тревога ее с каждой секундой становилась все более отчетливой.

- Я видела его много лет назад, и мне он тоже очень понравился. Помню, что прямо на следующий день пошла в музыкальный магазин и купила альбом с песней "Мужчина, который исчез". До сих пор мороз по коже, когда ее слушаю. Второй такой Джуди не будет, не правда ли?

У меня перехватило дыхание, как всегда случается, когда я думаю о своей любимой актрисе.

- Джуди? - повторила Альма.

- Джуди Гарланд*.

< * Джуди Гарланд (1922-1969) - киноактриса и певица, мать Лайзы Минелли >

Да что такое творится с этой девчонкой?

- Дело в том, что в фильме "Мужчину" пела не Джуди Гарланд, - сообщила Альма, бросив на подружку быстрый взгляд. - А Барбра Стрейзанд. Мы смотрели римейк.

Я поняла значение этого взгляда. Альма гордилась, что избежала расставленной ловушки. Но все дело в том, что я не ставила никаких ловушек, просто пыталась поделиться приятными воспоминаниями.

- Надеюсь, вы не обидитесь, Альма, но я должна задать несколько вопросов Тесс. - Я повернулась ко второй девушке: - Вы можете подтвердить слова вашей подруги?

- Да, могу. Мы действительно поужинали вместе, а потом Альма отправилась на встречу с мамой.

- Ив тот вечер она домой не возвращалась?

- Тесс не может об этом знать, - вставила Альма, прежде чем ее подруга успела ответить. - Она ночевала у своего приятеля и сюда вернулась лишь после занятий во вторник. Около четырех. Так ведь, Тесс?

- Совершенно верно.

- Ладно. Полагаю, на этом можно закончить. Вы обе оказали мне неоценимую услугу, - сказала я, пытаясь вырваться из объятий торчащих диванных пружин. - И вот еще что, Альма. Вы когда-нибудь слышали о женщине по имени Агнес Гаррити?

- Ага. Я ведь читаю газеты. Но я никогда ее не видела, если вы это хотели спросить.

Она многозначительно посмотрела на услужливую Тесс, которая тут же вскочила на ноги, готовая проводить меня до двери.

Вернувшись в офис, я первым делом позвонила в кинотеатр "Биограф". Наткнулась на автоинформатор. Остаток дня приводила в порядок свои записи и пыталась решить, что же я узнала, если вообще что-то узнала. Но не особо преуспела в этом занятии.

Из дома я снова позвонила в "Биограф". На этот раз трубку снял живой человек. Женщина подтвердила, что в понедельник 29 октября в кинотеатре давали римейк "Рождения звезды" с Барброй Стрейзанд в главной роли. Последний сеанс начался в 21.15 и закончился в 23.35.

Позднее, сидя перед телевизором и пытаясь сломать зубы о замороженный "сникерс", я вдруг смекнула: в квартире Альмы Константин не было ни одной отцовской картины.

Глава пятнадцатая

На следующий день я позвонила Джеку Уоррену, бывшему благоверному Селены. Хорошо бы договориться о встрече в ближайшие дни. Я рассчитывала, что без труда уломаю ревнивца, тем более что в запасе у меня имелся весьма убедительный аргумент.

- Джек Уоррен слушает. - Голос был теплым, глубоким, звучным. По моим представлениям, такой голос был у Казановы.

Однако вся теплота испарилась, стоило мне только представиться.

- Миссис Шапиро! - раздраженно рявкнул Джек. - Полиция уже отняла у меня достаточно времени. Я сказал все, что знал, а именно ничего. И не вижу причин, по которым должен повторять все это человеку, который не имеет официальных полномочий.

Я объяснила, что представляю интересы достойного юноши, которого несправедливо обвинили в убийстве. Я убеждена в наличии связи между двумя убийствами, и единственный способ снять обвинение с моего клиента - это выяснить, кто убил Нила Константина. Но Джек Уоррен остался неумолим.

- Повторяю. Об убийстве Константина я ничего не знаю, ни-че-го! А потому до свидания, желаю всего хорошего.

- Постойте! - закричала я, пытаясь предотвратить щелчок в телефонной трубке. Но Уоррен то ли не слышал меня, то ли не хотел слышать.

Наступила время выложить свой главный козырь. Я вновь набрала номер.

- Пока вы не повесили трубку, хочу сообщить одну интересную вещь. Селена совершенно подавлена всем этим и...

- Об этом мне известно. - Голос Уоррена отдавал арктическим холодом. Мы с ней беседуем дважды в день.

Я почувствовала, что до следующего щелчка осталось не больше двух секунд, поэтому затрещала с рекордной скоростью:

- Мистер Уоррен, ваша жена очень хочет, чтобы нашли убийцу Нила Константина. Мне кажется, она плохо воспримет ваше нежелание помочь. Если вы...

Мой аргумент вернулся бумерангом.

- И у вас хватает наглости меня шантажировать! - взорвался Джек.

- Это не шантаж. Я просто пытаюсь...

- Я знаю, что вы "просто пытаетесь", - язвительно передразнил меня Уоррен, - но это не поможет. Я не стану встречаться с вами, я даже не стану с вами разговаривать - ни сейчас, ни в какое-либо другое время. Вам ясно?!

Вопрос был явно риторическим, но ответить мне все-таки хотелось. К сожалению, разговор закончился. С очередным громким щелчком.

Пару минут я просто сидела, держа в руке трубку и рассеянно слушая монотонные гудки. Винить я могла только себя. Все испортила, восстановив против себя Джека Уоррена. Ладно, пущу в ход тяжелую артиллерию.

Вот только где найти Селену? Может, девушка уже вернулась в квартиру Нила?..

Так оно и оказалось.

- Это Дезире Шапиро. Мы с вами встречались в...

- Да-да, конечно! Я вас помню. Вы были вместе с полицией у Франни в среду утром.

Я с радостью отметила, что, судя по голосу, Селена вполне владеет собой.

- Как вы себя чувствуете, дорогая? - мягко поинтересовалась я.

- Лучше. Но иначе, наверное, и быть не могло.

Последовала неловкая пауза. Я испытывала угрызения совести оттого, что втягивала Селену в свои махинации. Ведь бедняжка до сих пор не оправилась от потрясения. (Если, конечно, не она прикончила Константина. Но в таком случае потрясение тоже должно быть немалое) Однако без ее помощи мне Джека Уоррена ни за что не уломать.

Я рассказала о реакции Джека на мой звонок, после чего пустилась в долгие рассуждения, что люди, мол, часто обладают важной информацией и даже не догадываются об этом. В общем, дабы поймать убийцу Нила, мне следует побеседовать со всеми, кто знал мистера Константина, пусть даже косвенно. Памятуя о том, как страстно Селена защищала Уоррена, я не собиралась портить себе жизнь признанием, что уже внесла этого человека в свой черный список.

- Диктуйте свой номер. Он сам вам позвонит! - пообещала Селена, когда я совершенно выдохлась и уже придумать не могла, что бы еще сказать.

Я дала ей рабочий и домашний телефоны и повесила трубку. Примерно два часа спустя, когда я предавалась мечтам о спагетти, раздался звонок.

- Вы победили, Дезире, - произнес теплый, глубокий, звучный баритон. Судя по всему, беседа состоится. Когда и где?

Просто поразительно, как элегантно этот человек умеет проигрывать!

- Где скажете. В любое удобное для вас время.

- Если хотите, можете зайти сегодня вечером ко мне домой. Но я живу довольно далеко, в Квинсе, поэтому не лучше ли отложить наш разговор до начала следующей недели? Мы могли бы встретиться в понедельник после работы, если это вас устроит.

- Квинс мне подходит. У меня есть машина, поэтому никаких сложностей.

- Отлично. Часов в восемь?

- Часов в восемь, - покладисто согласилась я.

Шоссе между Бруклином и Квинсом было забито автомобилями, но я выехала с большим запасом. В пять минут девятого припарковала машину на стоянке, примерно в квартале от дома Уоррена.

Дверь квартиры открыл стройный мужчина среднего роста с темными вьющимися волосами и улыбкой, от которой хочется упасть в сладкий обморок. (В том случае, если вы падки на классическую красоту. Чего за мной, как я уже говорила, не наблюдается.) Одет он был аккуратно: в клетчатую сине-желтую рубашку и выцветшие джинсы, которые подчеркивали плоский живот и призывно обтягивали зад.

Мы проследовали в гостиную, которая словно сошла со страниц журнала "Интерьер вашей квартиры". Повсюду мебельный репс и бархат, старинные столики красного дерева, роскошные искусственные цветы и разномастные картины на стенах. Но больше всего меня потрясло содержимое антикварной горки, которая стояла в углу между окнами. За стеклянными дверцами переливалась самая обширная коллекция хрустальных изделий Лалика*, которую можно найти за пределами универмага "Блумингдейл"**.

Хотя я предпочитаю более современную обстановку, не было никаких сомнений, что квартиру оформлял человек со вкусом. С дорогостоящим вкусом.

< * Лалик, Рене (1860 -1945) - известный французский ювелир

** "Блумингдейл" - Роскошный универмаг в Нью-Йорке >

- Это Селена постаралась, - с гордостью сообщил Джек Уоррен, заметив, как я с разинутым ртом обозреваю интерьерные красоты.

- Потрясающе! - честно признала я, погружаясь в мягчайшие подушки дивана.

Уоррен оседлал, как мне показалось, не очень удобный стул в стиле королевы Анны. Для начала я заверила его, что не отниму много времени.

- Ничего страшного, - любезно отозвался он. - Я обещал Селене, что помогу вам всем, чем сумею, так что валяйте. - Но не успела я начать "валять", как он вскочил на ноги. - Простите. Сегодня был такой безумный день, что я, наверное, забыл голову на работе. Хотите что-нибудь выпить? Может, вина? Кока-колы? Кофе?

Эта учтивость мало сочеталась с тем человеком, что сегодня утром дважды бросал телефонную трубку.

Я чопорно сообщила, что кока-кола меня вполне устроит. А когда Уоррен направился на кухню, украдкой бросила взгляд на его джинсовые ягодицы. Может, Уоррен и не в моем вкусе, но симпатичный зад - это симпатичный зад, что ни говорите.

Как только он вернулся с кока-колой и с напитком для себя, с виду напоминавшим джин с тоником, я перешла к делу:

- Насколько хорошо вы знали жертву?

- Вообще не знал. - Через несколько секунд он добавил с печальной улыбкой: - О его существовании я, конечно, знал.

- Ваша жена говорит, что познакомила вас у кинотеатра.

- Верно. Но мы лишь поздоровались.

- Больше вы с ним ни разу не встречались?

- Никогда.

- Однажды вы поджидали Селену возле ее дома. - От слова "подстерегли" я вовремя удержалась.

- Вы правы. Глупая выходка. Особо гордиться нечем. И уж меньше всего своим поведением.

- А как вы себя вели?

Уоррен слово в слово повторил рассказ Селены.

- Конечно, нет ничего глупее, чем критиковать мужчину, если женщина его любит... или по крайней мере думает, что любит. Особенно когда речь идет о такой преданной душе, как Селена. Но она совершила ужасную ошибку, связавшись с этим типом, и я просто не смог сдержаться. Селена слишком много для меня значит, чтобы спокойно позволить ей прыгнуть в бездну.

- Вы пытались с ней помириться?

- Еще бы! Я знаю, что грешно плохо отзываться о мертвых, но Нил Константин был из тех людей, что используют женщин, а потом безжалостно вышвыривают вон. Вы только посмотрите, как он поступил со своей женой. Бросил ее, когда их ребенок едва только вышел из младенческого возраста, чтобы, видите ли, посвятить себя "искусству". Константин не заслуживал такой чудесной женщины, как Селена. Хотя, может, и я не заслуживал. Уоррен застенчиво улыбнулся и добавил: - Но я не позволяю себе думать об этом.

- Сколько времени вы с миссис Уоррен были... сколько вы женаты?

- В феврале будет три года.

- Почему вы расстались?

- Не ваше собачье дело!

Я изумленно уставилась на него. Сладкоголосый Казанова снова показал острые зубы.

- Итак, возвращаемся на круги своя? - ехидно вопросила я, но Уоррен уже схватил меня за руку и просительно забормотал:

- Все в порядке, все в порядке. Спрашивайте что хотите. Селена взяла с меня слово, что я вам помогу. И я выполню обещание! Даже если тем самым наврежу себе! - Он сверкнул высоковольтной улыбкой, которая, правда, тут же угасла. Лоб Уоррена пересекла глубокая морщина. - Понимаете, мне нелегко в этом признаваться, но, с точки зрения Селены, чудо ушло. Наверное, я мог бы все вернуть. Я почти убедил ее поехать со мной на праздники в Монтего-Бей. Но потом... потом она встретила его. - Взгляд Уоррена стал ледяным. Грязная скотина!

Последние слова он произнес едва слышно, словно всеми силами старался сдержать их. Меня слегка озадачила эта вспышка, и я поспешила сменить тему:

- Что вам известно о женщине по имени Агнес Гаррити?

И снова мне пришлось удивляться.

- Совсем немного, - как ни в чем не бывало ответил Уоррен. - Это старушка, жившая в том же доме, что и Константин. Ее убили пару недель назад. Вы ведь о ней говорите?

- Да.

- Я прочел об этом в газетах, да и Селена вчера упомянула ее имя.

- Но лично вы ее не знали?

- Нет.

Что ж, пора уходить.

- Ну и напоследок, - сказала я беззаботным голосом. - Где вы были в понедельник вечером и в ночь с понедельника на вторник?

- А я все ждал, когда же вы до этого дойдете. В понедельник вечером я поужинал дома, один. А потом смотрел телевизор, тоже один. После этого отправился спать, и снова один.

Позже, вернувшись домой и надумав немного перекусить (одна), я попыталась сформулировать свое впечатление о Джеке Уоррене. Безусловно, умен и обаятелен. И, несомненно, славный малый. Если бы кто-то приклеился ко мне как банный лист, как я к нему, то вряд ли бы я вела себя так цивилизованно. И все же этот славный малый вызывал во мне какое-то смутное беспокойство. Может, всему виной его страстная любовь?

Глава шестнадцатая

В субботу утром я позвонила Сэлу Мартинесу, чтобы сообщить ему о своих успехах. Впрочем, сообщать было почти нечего, так как никаких особых успехов и в помине не было. Точнее, даже напротив - одни неудачи, если вспомнить про железобетонное алиби Луизы и Альмы Константин. Но отчитаться-то надо, - в конце концов, кому я предъявлю потом счет, как не Мартинесу.

Единственная приятная новость, которую я могла смело выложить (речь об отпечатках Джерри на дверце холодильника), не произвела на Мартинеса никакого впечатления.

- Да знаю я уже, Дезире. Парень все рассказал, сразу после того, как вы с ним пообедали. Но все это пустое. Кто бедолаге поверит?

Я принялась убеждать, что, напротив, разумное объяснение способно многое изменить.

- Если даже в полиции и не поверят, то по крайней мере они не смогут утверждать, будто отпечатки пальцев - неопровержимое доказательство!

Мартинеса моя горячность не убедила.

- Не имеет значения, что вы говорили копам. Они не хотят знать то, чего они не хотят знать.

Я повесила трубку, с грустью думая о том, что, наверное, Мартинес прав. Выпила кофе и снова придвинула к себе телефон. Пора звонить последнему в моем быстро сокращающемся списке подозреваемых.

Билл Мерфи, принимая во внимание причину моего звонка, был на редкость дружелюбен. Он сказал, что никуда не уйдет до часу дня, так что мы можем не откладьвать встречу в долгий ящик.

Ровно в двенадцать такси высадило меня у многоквартирного дома на Западной 84-й улице. Вдалеке раздавался перезвон церковных колоколов, ликующе отбивавших полдень. Здание выглядело приятно: не изысканное, конечно, но чистенькое и ухоженное. Как и в большинстве старых домов Вест-Сайда, стены здесь, похоже, были такими толстенными, что с успехом защищали обитателей квартир даже от самых громких, самых эгоистичных, самых неталантливых музыкантов-любителей. Вроде идиотов соседей, которые обожают барабанить по клавишам раздолбанного пианино. Как ваша покорная слуга...

Билли Мерфи оказался маленьким и худосочным человечком. Он был лопоухим, бледным, а курчавые темно-русые волосы явно подумывали навсегда распроститься со своим хозяином. Мистер Мерфи выглядел так, словно отчаянно нуждался в материнской заботе. Мне он сразу понравился. Люблю заботиться.

Хозяин проворно засеменил по направлению к гостиной, замаскированной под чулан. А может, наоборот, то был чулан, прикидывающийся гостиной. Комната до отказа была забита громоздкой мебелью: кожаные кресла, диван, обтянутый потертым плюшем, книжный шкаф во всю стену, большую часть другой стены занимал камин из серого кирпича. И повсюду какие-то медальки, грамоты, дипломы. Я пригляделась - сплошь за успехи на тяжком поприще рекламы. Время от времени средь медалек и грамот попадался пыльный охотничий трофей. Кубок, звериная голова... Единственным предметом искусства был огромный эстамп, изображающий охотничью сцену. Картина угрожающе нависала над плюшевым диваном и явно не принадлежала кисти покойного Нила Константина.

Такая комната выдает хозяина с головой, отметила я с чувством, весьма напоминавшим ликование. Закоренелый холостяк. Но ликование мое быстро угасло: на столике рядом с диваном я углядела большую фотографию в латунной рамке. Билл Мерфи с темноволосой девочкой лет десяти-одиннадцати сняты на фоне какой-то уродливой карусели. Девочка сжимает в кулачке мороженое, а Мерфи стиснул в объятиях чучело гигантского зверя (на мой несведущий взгляд, смахивающего на гиппопотама). Я взяла фотографию в руки и как бы невзначай спросила:

- Ваша дочь?

- Племянница.

- Хорошенькая.

- Да, - коротко ответил Мерфи и отобрал фотографию.

Мне вдруг сделалось стыдно. Но Мерфи поставил снимок на место и любезно предложил:

- Прошу садиться. - И, когда мы сели, добавил: - Так чем могу вам помочь?

- Я слышала, что вы с Нилом Константином некогда были хорошими друзьями.

- Вот именно, некогда. Мы дружили более двадцати пяти лет. Познакомились сразу после окончания колледжа.

- А также у вас было совместное дело?

- Да, пока Нил не решил посвятить себя живописи. С тех пор миновало лет десять.

- Это не сказалось на вашей дружбе?

- Нисколько. После того как Нил покинул агентство, мы даже чаще стали встречаться в неформальной обстановке. Время от времени мы с друзьями выбирались опрокинуть стопочку-другую или поужинать вместе. Собирались либо у Нила, либо у меня, в этой вот квартире. Мы ведь с Нилом были единственными холостяками в нашей компании. Покупали по паре бутылок пива на брата, пиццу или какую-нибудь ерунду из китайского ресторанчика. Славные были времена... - В его голосе звучала искренняя ностальгия.

- Что же случилось потом?

- Один из наших приятелей переехал в Джерси. Другой стал большой шишкой, и времени для друзей у него больше не находилось.

Какие у него все-таки лучистые глаза!

- Но ваша дружба с Нилом... ей тоже пришел конец? Из-за денег, не так ли?

Тон Мерфи стал суше, но особой злости в его голосе не чувствовалось:

- Наверное, это можно назвать и так.

Я не упустила случая перебить:

- Что значит - "можно назвать и так"?

- Для меня это был вопрос не денег, а доверия. Я ссудил Нилу десять тысяч долларов, когда он в них нуждался. А он не сделал даже попытки вернуть их, когда нужду стал испытывать я.

- У вас возникли финансовые трудности?

- Деньги понадобились, чтобы расширить дело.

- Насколько я понимаю, вы дали ему взаймы в прошлом году.

- Совершенно верно. В августе. - Мерфи одарил меня редкозубой улыбкой. - Видимо, Селена уже все вам доложила.

- Вообще-то, нет. Пришлось вытягивать из нее клещами.

- Хорошая она девушка, Селена.

- Похоже, она была сильно влюблена в Константина.

- Это так. У них, конечно, были свои сложности, у кого их нет, но эти двое были без ума друг от друга.

Сигнал у меня в голове сработал незамедлительно:

- О каких сложностях речь?

- Уверяю вас, к убийству это не имеет ни малейшего отношения. Мне не следовало ничего говорить, но я не понимаю, каким образом Селена может оказаться под подозрением. В день убийства Нила она ведь находилась в Чикаго.

- С чего вы решили, что Селену подозревают? Я просто пытаюсь привести все факты в порядок.

- У них случались ссоры, но все больше пустяковые. В основном разногласия вертелись вокруг ее мужа, или бывшего мужа, уж не знаю. Нилу не нравилось, что этот человек постоянно звонит Селене.

- Может, они ссорились не только из-за этого? - не унималась я.

- Ну, еще они спорили из-за того, стоит ли им жениться. Честно говоря, "спорили" - неподходящее слово, скорее пререкались. Нил хотел оформить их отношения с того самого дня, как Селена переехала к нему, но у нее, похоже, имелись сомнения. К тому же, насколько мне известно, она тогда была еще не разведена. Но ведь человека не убивают за то, что он хочет на тебе жениться?

- У меня такое чувство, мистер Мерфи, что вы чего-то не договариваете.

Не было у меня, конечно, такого чувства, но фраза эта полезная - я давно уже поняла, что иногда вставить ее очень даже не мешает.

- Зовите меня Билл. А недоговариваю... Это совсем уж пустяк.

- Хорошо, Билл, - легко согласилась я, а внутри так и разлилось приятное тепло самодовольства. Пришлось напомнить себе, что я пришла расследовать убийство, а не шуры-муры крутить. - Если это пустяк, то зачем утаивать его?

- Селена была транжирой, только и всего. И Нил все время пытался ее сдерживать. Но послушайте, мы с Нилом последние несколько месяцев даже не разговаривали, за исключением того случая, когда я позвонил ему напомнить о деньгах. Может, за это время у них все наладилось.

- Вполне вероятно.

Я уже собиралась сформулировать свой следующий вопрос, когда Мерфи вдруг подался вперед:

- Знаете, мне хотелось бы вас чем-нибудь угостить. Может, кофе, а? Тут в конце квартала есть небольшая немецкая пекарня, и там пекут потрясающие пироги. И как раз сейчас один из них томится на моем кухонном столе.

Ха! У меня даже искушения не возникло. Если б я постоянно находилась в обществе этого человека, то в два счета превратилась бы в стройную красотку.

Мерфи с расстроенным видом откинулся на спинку кресла.

- Давайте поговорим о Луизе Константин. Вы ее хорошо знали?

- Близкими друзьями мы не были, но всегда неплохо ладили. Милая женщина, только несколько замкнутая. Она была совершенно подавлена, когда Нил оставил ее, хотя и старалась не выдавать своих чувств. Она такая, все держит внутри.

- А у Нила были другие женщины? Я имею в виду, до миссис Уоррен?

- Ничего серьезного. По крайней мере, мне ничего об этом не известно. Думаю, если б у него появилась женщина, я бы узнал. - Мерфи на секунду-другую замолчал. - Нет, - убежденно повторил, качая головой, уверен, что знал бы!

- А как Луиза восприняла известие о Селене?

- Понятия не имею. Нил об этом не говорил, а сам я не видел Луизу... наверное, больше года. - Мерфи пристально посмотрел на меня. - Поверьте, Луиза не из тех, кто способен убить. На такое у нее не хватит духу.

Судя по всему, я куда лучше понимала Луизу Константин, чем бывший друг ее бывшего мужа.

- А что насчет Альмы?

- Хорошая девочка. Мне всегда было ее жаль. Нил ушел, когда ей было всего семь или восемь. Для ребенка это тяжелый удар.

- Она злилась на отца?

- Конечно. Достаточно для того, чтобы взбунтоваться и податься в хиппи, если это слово еще употребляют. Но не достаточно, чтобы его убить. Думаю, в конце концов Нил просто перестал играть сколько-нибудь значительную роль в ее жизни.

- Вы ухитрились исключить почти всех моих подозреваемых, - шутливо пробурчала я.

- Надеюсь, мне удастся проделать то же самое, когда дело дойдет и до моей собственной персоны.

Обаятельная улыбка вновь озарила его бледное лицо. Мужчина средних лет внезапно превратился в озорного мальчишку.

Тут я сообразила, что за все это время Билл Мерфи ни разу не посмотрел на часы. Ни разу! И все же я решила, что засиживаться не стоит.

- Если позволите, еще пара вопросов - и я ухожу.

- Ради бога, можете не торопиться. У меня полно времени.

Как вы понимаете, это не тот ответ, который я обычно получаю. Либо Билл Мерфи был на редкость терпимым человеком, либо у него имелся особый интерес к этому делу... А если так...

- Когда вы в последний раз видели Нила? - задала я традиционный вопрос, причем почти весело.

- Где-то в июле. Мы тогда здорово поругались из-за денег. После этого мы разговаривали только по телефону.

- Я слышала, что вечером накануне убийства вы по телефону еще раз здорово поругались.

- Селена все выболтала, - добродушно усмехнулся Мерфи. - Да. Я позвонил Нилу минут в десять девятого. Чтобы еще раз напомнить о долге. Я не собирался спускать это на тормозах. - Он внезапно помрачнел, а голос задрожал от сдерживаемой ярости: - Естественно, старина Нил уверял, что денег у него нет, что он ждет, когда сможет вступить в права наследования.

- Вы не верите, что он не мог заплатить?

- Ни на минуту! Знаете, Дезире, я всегда был полным олухом, когда дело касалось людей. Вечно попадал впросак. И вечно набивал шишки и на собственных ошибках узнавал, что они в действительности из себя представляют.

Билл умудрился улыбнуться, но мрачное настроение, похоже, усиливалось.

- А после телефонного звонка? Чем вы занимались потом?

- Как только повесил трубку, отправился под душ. Затем оделся, схватил пальто и поспешил в "Шанахан", это такая маленькая ирландская пивнушка на углу Восемьдесят девятой и Амстердам-авеню. По понедельникам там подают отличную солонину с капустой, вы небось такого и не пробовали.

- Сколько времени вы там провели?

- До закрытия. Я плотно поел и затем расслабился за спиртным.

- А закрываются они в...

- В два часа ночи.

- Кто-нибудь может это подтвердить?

- Официантка. Ее зовут Корал Карлайл. Моя добрая знакомая.

Я поморщилась. Не понравилось мне, как прозвучало это "моя добрая знакомая". Совсем не понравилось. Разумеется, я понимала, что веду себя как подросток, умственно отсталый подросток. Кто его знает, может, все-таки этот ссохшийся маленький человечек и есть убийца?!

Мерфи совершенно ошибочно интерпретировал мои гримасы.

- Она не настолько хорошая знакомая, чтобы лгать, когда речь идет о расследовании убийства, если вы об этом подумали.

Я заверила его, что не об этом. И сказала чистую правду.

- Обещаю, последний вопрос - и все. Уж извините.

- Не стоит извиняться, - улыбнулся он. - Мне даже нравится этот допрос, честное слово, нравится.

- Я хотела спросить, - странно, но голос мой почему-то тоже вдруг начал дрожать, - вы когда-нибудь слышали о женщине по имени Агнес Гаррити?

Билл с полминуты размышлял.

- По-моему, нет... А что, должен был слышать?

- Не обязательно. Это старушка, которая жила в том же доме, что и Нил Константин. Ее убили за неделю до его смерти.

- Точно! То-то мне имя показалось знакомым! Наверное, что-то такое читал в газетах.

- Но никогда с ней не встречались? Вы ведь раньше часто бывали у Константина?

- Возможно, за столько лет и видел ее пару раз в лифте, но не уверен. Простите... Жаль, что не смог оказаться более полезен...

Только на улице ко мне вернулась способность здраво мыслить. Господи, сказать, что я вела себя совершенно непрофессионально, - ничего не сказать! Меня не то что лицензии надо лишить, а в психушку упрятать! Сыщица выискалась...

- Поделом тебе, если Билли Мерфи действительно окажется убийцей, сурово рявкнула я на себя. И назидательно добавила: - И прострелит тебе башку, глупая ты курица!

Глава семнадцатая

В воскресенье вечером мы договорились со Стюартом вместе поужинать. В половине четвертого раздался телефонный звонок:

- Есть какие-нибудь мысли, куда бы ты хотела пойти?

- Когда-нибудь слышал об ирландской пивнушке под названием "Шанахан"?

Вскоре я уже отмокала в ванной, погрузившись по подбородок в благоухающую пену. Мысли мои как заведенные вертелись вокруг имени "Корал Карлайл". Оно будоражило в моем воспаленном воображении всевозможные образы, один мерзопакостнее другого. Корал Карлайл - блондинка, уж как пить дать. И наверняка имеет отношение к шоу-бизнесу. С таким имечком люди не рождаются. Они им обзаводятся в корыстных целях. А официанткой эта вертихвостка трудится только потому, что ей еще не предложили выгодного контракта. И уж точно она высокая и стройная, дюйма на три выше Мерфи, не меньше. А еще она наверняка дьявольски чувственная! И уж говорить не приходится, что ноги у нее растут прямо от шеи, а на ее совершенном теле нет ни капельки жира! И, понятное дело, ей нет и тридцати! Вот мерзость-то, правда?!

И что с того, что какой-то час назад я призывала прострелить мне башку? Я не из тех людей, кто внемлет предупреждениям доброжелателей. Да и безрассудная страсть совсем не в моем духе. Когда речь заходит о моей личной жизни, я хладнокровна как удав. А тут на тебе, ревную к женщине, которую в глаза не видела, да к тому же еще и субъекта, которого видела всего однажды!

- Так чье алиби ты там собираешься проверить? - осведомился Стюарт, когда мы сели в такси.

- Бывшего партнера жертвы. Покойный Нил Константин задолжал ему кучу денег, и Мерфи - так зовут партнера - перестал, мягко говоря, испытывать к нему дружеские чувства. Слушай, если заведение нам не понравится, мы можем там только выпить, а ужинать пойдем в другое место. Но Мерфи рассказывал, что там подают замечательную солонину с капустой.

- Ты купила меня с потрохами! Знаешь, ведь, я с ума схожу по солонине с капустой.

- Прекрасно знаю, но, к сожалению, у них это блюдо только по понедельникам.

- Вот зараза!

"Шанахан" оказался совсем крошечным заведением, типичной пивнушкой, где столы покрыты скатертями в красную клетку, стены обиты темными деревянными панелями, а пол посыпан опилками. В заведении толпился народ и стоял оглушительный шум. Мы заранее заказали место, и нас провели к столику в дальнем конце зала, прямо напротив кухни.

Не успели мы сесть, к нам тут же подскочил маленький официант с гнусавым голосом. Судя по всему, он только-только достиг возраста, начиная с которого можно иметь дело со спиртными напитками.

- Два перье, - заказал Стюарт.

Когда официант унесся прочь, я поискала взглядом других работников. Между столиками сновали еще два человека. Мужчины. Но вот дверь кухни распахнулась и вышла официантка. В руках у нее покачивался огромный поднос, уставленный дымящимися блюдами. С моего места разглядеть ее лицо было нелегко - его закрывали тарелки, зато я с удовлетворением отметила костлявые ноги, торчавшие из-под видавшей виды юбки. Все, что выше пояса, было далеко не костлявым, а совсем наоборот. Коротенькое бесформенное тельце, посаженное на тощие кривые ножки. Официантка опустила поднос. Остальное оказалось не лучше: выцветшие серо-голубые глаза, тусклые волосы и усталое, потрепанное лицо. Бедная...

Я приободрилась.

Через несколько минут к нам подошел официант.

- А Корал Карлайл сегодня работает? - спросила я, когда он поставил перед нами напитки.

- Конечно, вот она. - Он мотнул головой в сторону женщины, которая, по моим представлениям, никак не могла быть Корал Карлайл. - Она вам зачем-то нужна?

- Я хотела бы с ней поговорить, когда представится возможность.

- Вы с ней знакомы?

Его любопытству суждено было остаться неудовлетворенным.

- Не откажите в любезности передать ей мою просьбу.

- Нет проблем, - неохотно согласился юнец.

Прихлебывая перье и поджидая Корал, я не забывала исправно заглядывать во все тарелки, которые находились в пределах видимости. Гм, а ничего меню... Кроме того, с той минуты, как официант показал на пожирательницу мужских сердец Корал Карлайл, у меня вдруг прорезался просто зверский аппетит.

- Ну? - спросила я Стюарта, когда он покончил с перье. - Остаемся ужинать здесь? Или еще по одной и восвояси?

- По-моему, тут не хуже, чем в любом другом месте. И, если мой нос меня не обманывает, кухня здесь подходящая.

Я заказала картофельную запеканку, Стюарт выбрал жаркое. Когда нам подавали основные блюда, у столика остановилась Корал Карлайл.

- Герби сказал, что вы хотите со мной поговорить, - прокричала она, стараясь перекрыть общий гвалт.

- Большое спасибо, что подошли. - Я достала удостоверение.

- Что-то не так, офицер? - напряглась Корал, приняв меня за полицейского.

- Нет-нет, - проорала я, отчаянно напрягая голосовые связки, - вам не о чем тревожиться. Я частный детектив и всего лишь хочу задать пару вопросов. Это займет не больше минуты.

Она огляделась, дабы убедиться, что ее клиентам ничего не требуется.

- Эй, красотка! - завопил юнец в свитере университета Пенсильвании. Где наше пиво?

Молодая супружеская пара по соседству с громогласным юнцом призывно махала руками, явно тоже чего-то требуя.

Корал послала мне извиняющуюся улыбку.

- Подойду, когда освобожусь, - пообещала она.

Запеканка оказалась превосходной. Как и жаркое Стюарта (которое я лишь попробовала, и то по его настоянию). Мое ореховое пирожное с большим количеством взбитых сливок ничем не уступало клубнично-творожному пудингу Стюарта (который я тоже попробовала исключительно по его настоянию). Корал вернулась, когда нам принесли по второй чашке кофе.

- Прошу прощения. По субботам здесь как в зверинце. Так что вы хотели узнать?

Даже в этом гвалте я расслышала ее провинциальный выговор, который нашла совершенно очаровательным, - теперь-то я не считала эту женщину соперницей.

- Билл Мерфи сказал мне, что он частенько захаживает сюда.

- Мерф? Конечно. Он уже много лет бывает у нас.

- А вы не помните, в понедельник вечером он не заглядывал?

Корал поджала тонкие губы.

- В понедельник?.. Дай бог памяти... Мерф так часто здесь бывает, что мне трудно все упомнить. Одно могу сказать точно: если был, то взял солонину с капустой. Мерф просто без ума от солонины с капустой. Даже когда он первый раз привел сюда свою невесту...

Сердце у меня остановилось.

- Свою невесту?

- Бывшую, по моему разумению. - Сердце вновь весело заскакало. - В один прекрасный день он вдруг опять стал появляться один. И все тут. Даже словечком не обмолвился, что там стряслось. Ни единым словечком. Да я его и не спрашивала. Мерф бы и так мне сказал, если б счел нужным, это уж точно. Красивая дамочка была, высокая блондинка, а уж фигура какая...

Мне показалось, что Корал слегка смутилась, когда упомянула про фигуру. Впрочем, это, наверное, все моя мнительность. Я украдкой пощупала себя за бока.

- А как давно он снова стал появляться один?

- Два или три месяца, вот сколько. Теперь он все время один. И грустный такой всегда. А ведь Мерф такой симпатичный мужчина.

- По моим сведениям, в понедельник вечером мистер Мерфи пробыл здесь до двух ночи, то есть до закрытия. Не помните?

- Боюсь, что нет. Но если Мерф сказал вам, что он заходил в понедельник, значит, он заходил в понедельник. Только вот с двумя часами он точно перепутал. В понедельник мы как раз закрылись рано, в начале первого. У Джима, это наш босс, заболела жена, и он хотел пораньше уйти домой.

Сердце так подпрыгнуло, что чуть не покинуло мое бренное тело.

- Вы уверены, что именно в этот вечер закрылись раньше? - проговорила я хрипло, чувствуя на себе вопросительный взгляд Стюарта.

- Конечно, уверена. Я знаю, потому что... - Корал внезапно осеклась. А у Мерфа не будет никаких неприятностей?

- Нет-нет...

- Я не сказала ничего такого?

- Нет-нет... - повторила я. - Билл сам предложил мне расспросить вас.

- Тогда, наверное, все в порядке, - пробормотала Корал, но настороженность осталась. - Я в тот вечер еще подумала: "Хорошо, что не вторник". Дело в том, что по вторникам сын забирает меня с работы. И мне бы пришлось торчать здесь лишних два часа, поджидая Брайана.

Что ж, я узнала все, что хотела узнать. Попутно выяснив, что вовсе не хотела ничего узнавать. Но если и вы кое-что хотите, например услышать настоящую глупость, то вот она: как ни огорчила меня ложь Билла Мерфи, еще больше меня расстроило известие об этой чертовой отвратительно стройной блондинке.

Глава восемнадцатая

Наверное, вам покажется странным, что личная жизнь Билла Мерфи интересовала меня даже больше, чем вопрос, а не убийца ли он. Но представить, что этот человек кого-то убил, было почти невозможно. С другой стороны, где гарантии, что тощая белобрысая дамочка действительно на веки вечные исчезла из его жизни? Корал сказала, что прошло всего два-три месяца, с тех пор как Билл перестал таскать эту мерзавку в "Шанахан". А это, согласитесь, не такой уж большой срок. Они запросто могли снова сойтись. А может, и вовсе не расставались. Например, эта зараза могла найти работу за городом. Черт, а вдруг ее пригласили в Голливуд?! И блондиночка (уж точно крашеная) умотала в жаркую Калифорнию, лишь на время оставив Билла. Вот он и тоскует...

Я заставила себя выкинуть из головы клубок этих нелепых фантазий и сосредоточиться на клубке реальных проблем. Нынче вечером ко мне с визитом собиралась Эллен. На ужин. А Чармен, приходящая домработница, уже месяц как не показывала носа. Нельзя же предстать в глазах аккуратной племянницы неряхой и грязнулей! С тяжким вздохом я достала пылесос, швабры, щетки, тряпки, выстроила на подоконнике батарею бутылок чистящих средств и принялась за работу. В самый ответственный момент, когда я драила унитаз (это занятие открывает список "дел, без которых я могу обойтись"), мысли об убийстве, а заодно и о Билле Мерфи, снова коварно проникли в мою голову.

Рада сообщить, что мне наконец удалось увидеть положение дел в перспективе. А именно: мне платят, чтобы я вела расследование, представляя интересы Джерри Костелло. Более того, даже если бы Джерри не был моим клиентом, я все равно с большой нежностью относилась бы к парнишке. Ни на секунду не поверю, будто он причастен к убийствам! А раз так, то мне следует немедленно прекратить вожделеть Билла Мерфи и целиком переключиться на поиски убийцы. Кем бы он ни был!

Эллен пришла ровно в семь - с бутылкой сухого красного вина, - и мы приступили к нашему маленькому пиршеству (точнее, к его прелюдии): пирогу с грибами и чудесному вину. Когда речь заходит о напитках, я непривередлива. Что пьют другие, то пью и я. Очень удобно, правда? За те два дня, что Эллен провела у меня, трясясь от страха, я таки сумела убедить ее: убийства связаны между собой, а значит, ей нечего бояться. Так что теперь передо мной сидело не дрожащее как осиновый лист создание, а вполне спокойная девушка, сгорающая от любопытства. Эллен не терпелось услышать, как продвигается мое расследование, и я пообещала дать ей полный отчет, как только мы покончим с трапезой.

Я сосредоточенно жевала, наслаждаясь пирогом, а Эллен щебетала о том о сем. О круизе по Карибскому морю, в который она намерена отправиться зимой. О своей опостылевшей работе в универмаге. С кровавыми подробностями поведала о подлом предательстве лучшей подружки Глэдис. И наконец перешла к самому главному. Я даже жевать перестала, так удивилась. Эллен кого-то встретила!

Все больше краснея с каждым словом, она шепотом призналась, что этот человек ей "ужасно-ужасно нравится". И похоже, она ему тоже нравится! Зовут его Герб Сондерс, он компьютерщик, но вовсе не такой зануда, как большинство компьютерщиков. Когда она меня с ним познакомит, я сама увижу! Понятное дело, Герб красив до безобразия, высокий, темноволосый, маленькая плешь не в счет, она ему только идет. По уверениям Эллен, лысина придает мужчине мужественности.

От всех этих подробностей я начала клевать носом (пирог-то уже закончился), но Эллен все разливалась соловьем, не замечая, что я отчаянно борюсь с зевотой.

- Представляешь, это было свидание вслепую. Первое приличное такое свидание из всех, на которые я ходила. Он пригласил меня в кино, на приятный, милый фильм. Не помню названия. А потом поужинали. И пошли в тот бар, где под фортепьяно поют чудесные песенки сороковых-пятидесятых годов. Тебе бы понравилось, тетя Дез!

Интересно, что она имеет в виду?

- Вчера вечером мы снова встретились, и Герб повел меня на "Город ангелов". Я не сказала ему, что ты меня уже водила на этот фильм в мой день рождения.

- Умница...

- Мы договорились встретиться в следующее воскресенье, и ты представить себе не можешь, как я нервничаю.

Еще как могу! А вот чего я не представляла, так это то, как сама буду нервничать из-за этого романа. Но в жизни Эллен так давно никого не было. А я искренне любила глупышку. И потому разозлилась.

- Почему ты до сих пор молчала?

- Боялась сглазить. Я и сейчас боюсь, но не могла дольше сдерживаться. Я должна была рассказать хотя бы тебе.

- Нечего волноваться, не сглазишь.

Я ласково потрепала ее по щеке, и тут как нельзя кстати на кухне тренькнул таймер духовки, возвещая, что долгожданный ужин готов.

Мы лакомились свининкой, тушенной в хересе, - Эллен, будучи истинной еврейской девушкой, обожает свинину. К мясу я приготовила жареную картошку и фасоль с миндалем. А на десерт подала банановый пудинг. Ох, какой хороший ужин... Нет, потрясающий ужин!

Эллен не захотела говорить о Гербе за едой, потому мы трепались обо всем понемногу. Помыв посуду, отправились в гостиную пить кофе, и, как только сели, Эллен потребовала немедленно изложить ей ситуацию с расследованием.

Я рассказала о Селене и о том, что она, по всей видимости, в момент убийства Нила Константина находилась в Чикаго. Про Луизу и Альму вспомнила, что они были в кино. А потом рассказала о тех, у кого нет алиби...

Когда я замолчала, Эллен зловеще проговорила:

- Ты влюбилась, тетя Дез! В этого Билла Мерфи...

- Ну... может, оно и так. Но я никогда не позволю, чтобы это глупое чувство мешало моей работе. Кроме того, если алиби подтвердятся, а похоже, так оно и случится, вероятность, что убийца - Билл, пятьдесят процентов.

- Ну нет! - решительно возразила Эллен. - У мужа Селены... как там его... куда больше причин желать смерти бедному мистеру Константину.

- Уоррен. Джек Уоррен. А с какой стати ты так решила?

К стыду своему, должна признать, что порой Эллен раздражает меня. Ну скажите на милость, откуда у нее такая из пальца высосанная логика?

- Давай порассуждаем, тетя Дез. Во-первых, он, то есть Уоррен, наверняка Константина люто ненавидел. Правильно?

- Н-ну... может быть.

- Во-вторых, Селена унаследовала бы все эти деньги. И если бы они с Уорреном примирились... - Она не закончила фразы, да этого и не требовалось. - Думаю, у этих двоих найдутся куда более серьезные мотивы, чем заурядный долг, верно?

- Точно!

В словах Эллен действительно имелся смысл. Как это я, баранья голова, сразу не сообразила, что Уоррен мог получить выгоду от смерти Константина. Но после пары минут размышлений мне пришлось вставить шпильку в теорию Эллен: - Не надо торопиться. Уоррен мог даже не знать о наследстве.

- Спроси Селену, говорила ли она ему.

- Она не признается, даже если говорила.

- Но попытаться не мешает, - настаивала Эллен. - Да пусть даже он и не знал о наследстве, любовь все равно более сильный мотив, чем пара тысяч долларов.

- Десять тысяч долларов, - напомнила я.

- Да хоть сто!

Мы несколько минут молча пили кофе. Затем Эллен вернулась к разговору:

- Ты же проверишь ее алиби?

- Селены? Еще бы.

- А как насчет служителя? Может, он солгал.

- Наверное, это не исключено. Но зачем ему?

- Мало ли какая причина, - упрямо твердила Эллен. - Привратника могли и подкупить. Постой-ка. Ты спросила этих двух женщин о содержании фильма, чтобы убедиться, что они его

видели?

- Какой смысл? Если бы я собиралась лгать о фильме, то уж непременно выбрала бы такой, который уже видела. А этот они вполне могли видеть. Это римейк. Он даже на кассетах есть.

- А что за фильм?

- "Рождение звезды".

- С Барброй Стрейзанд? Помню, я его смотрела давным-давно. А ты его видела?

- Нет, но зато я видела вариант с Джуди Гарланд, гораздо раньше тебя. Кстати, не хочешь послушать пластинку? Это действительно замечательно.

- Конечно.

Я извлекла пластинку и поставила ее, возможно, на самый древний проигрыватель в Западном полушарии. Чудесный голос Джуди Гарланд заполнил комнату. Мы не произнесли ни слова, пока она не закончила свое завораживающее исполнение "Мужчины, который исчез".

- Только не говори, что Стрейзанд поет не хуже, - сказала я с вызовом, но совсем не провокационно.

- А? - ответила Эллен.

- Когда играла эту роль.

Иногда Эллен приходится все разжевывать.

- А-а. - До нее наконец дошло. - Я и не поняла, что ты имеешь в виду. Я думала, ты знала.

- Что знала?

- В фильме с Барброй Стрейзанд совсем другие песни. По-моему, она сама их написала.

- Ты уверена? Там действительно другие песни?

- Совершенно уверена.

Значит, у меня имелось на два подозреваемых больше, а вероятность того, что убийцей окажется Билл Мерфи, сократилась до одной четвертой. И, несмотря на то что теперь убийство находилось дальше от разгадки, чем прежде, я почувствовала себя гораздо счастливее.

Не думаю, что мои чувства в какой-то степени нарушали обет, который я дала себе над унитазом. Разве что совсем чуть-чуть.

Глава девятнадцатая

Все понедельничное утро я исступленно пыталась дозвониться до малолетней Альмы Константин. Наконец в два часа дня трубку сняла красавица Тесс.

- Мне очень нужно поговорить с Альмой. Вы знаете, когда она вернется?

- Занятия у нее заканчиваются в начале четвертого. Дома она должна быть без четверти четыре, если где-нибудь не задержится, - самым любезным тоном прочирикала Тесс.

- Пусть она позвонит мне, как только придет. Это очень, очень важно!

Я повесила трубку и сунула в рот заранее приготовленный сандвич: перед звонком, который откладывала несколько дней, не мешало как следует подкрепиться.

Мы с Тимом Филдингом не разговаривали с того самого утра, когда вместе навестили Селену Уоррен. Я прекрасно сознавала, что Тим зол на меня как сто чертей, и, если честно, не винила его в этом. Впрочем, себя я тоже не винила. Еще чего! В конце концов, я защищала своего клиента! И сделала только то, что следовало сделать. После короткой репетиции (я превосходно справилась с ролью снисходительного и добродушного Тима Филдинга) я неохотно сняла трубку и медленно набрала номер. И быстренько швырнула ее на рычаг - вот такая я отважная и решительная особа! После чего позорно бежала в туалет, где набиралась решимости не менее четверти часа.

- Сержант Филдинг, - произнес любезный голос на другом конце провода спустя эти самые четверть часа. Но стоило мне назваться, как любезность мигом сменилась раздражением.

- Тим, знаю, что ты очень сердит на меня... - жалостливо начала я.

- Вот и отлично! - отрезал Филдинг. Так-так, разговор предстоит непростой.

- Ты уж прости за ту историю с Селеной. Каюсь, я тогда перешла все границы.

- Не могу с тобой не согласиться.

Похоже, все мои попытки оправдаться обречены на неудачу. Что ж, прибегнем к испытанному и хорошо зарекомендовавшему себя методу: буду прилюдно посыпать голову пеплом и угрызаться.

- Тим, я понимаю, что не имела права так себя вести. Боже, ты и представить не можешь, как мне тошно! До сих пор поедом себя ем.

Голос мой весьма правдоподобно дрогнул (спасибо школьному театру; казалось бы, сколько лет прошло, а сценические навыки до сих пор выручают). Труды не пропали втуне: Тим начал смягчаться.

- Да я понимаю, что тебе хотелось снять обвинения с этого парнишки Костелло, - нехотя признал он.

- Хотелось, ох как хотелось! И все равно я не имела права...

Видимо, Тиму надоело слушать, как я талдычу одно и то же. Он перебил мое заунывное бормотание:

- Почему бы нам не забыть об этом?

- Ой... А ничего, если я загляну к тебе завтра? У меня тут кое-что накопилось. Очень хочется с тобой обсудить. Я была бы тебе так благодарна!

- Должен заметить, наглости тебе не занимать. - Точно сказать не могу, но мне показалось, что, произнося эти слова, Тим улыбался. - Завтра меня не будет, но мы можем встретиться в среду.

Все-таки отличный парень этот Тим Филдинг!

В половине шестого от юной Альмы по-прежнему не было никаких известий. И перед тем как отправиться домой, я еще раз набрала ее номер. Тесс несколько растерянно сообщила, что ее подруга, по всей видимости, где-то задержалась.

После ужина я позвонила вновь. И опять нарвалась на Тесс.

- Альмы все еще нет. Даже представить себе не могу, что могло случиться. Наверное, зашла к подруге.

Надо отдать Тесс должное, врать она не большой мастер.

- Послушайте, милая моя девочка, у меня появились новые свидетельства, и я хочу оказать Альме любезность и обсудить новости с ней, прежде чем сообщить о них полиции. Пожалуйста, передайте ей мои слова.

Альма перезвонила через три минуты. Чувствовалось, что она отнюдь не горит желанием поболтать по душам. Но я подбавила в голос железных ноток, и упрямая девица согласилась-таки пообедать со мной - завтра, в небольшой кофейне, неподалеку от Нью-Йоркского университета.

Я прискакала в кафе на пять минут раньше назначенного срока. Наглая свистушка опоздала на целых полчаса.

Прямо скажем, в конкурсе красоты она вряд ли могла бы претендовать на победу. Все такие же грязные волосенки свисали тонкими сальными прядками, серое лицо казалось неумытым, косметика отсутствовала начисто, хотя, видит бог, помада, пудра и румяна пришлись бы как нельзя кстати. Забрызганный грязью плащ накинут поверх выцветшего синего свитера, а где девчонка откопала такие рваные брюки, представить невозможно.

Мы сидели в кабинке напротив друг друга. И вдруг совершенно неожиданно я разглядела удивительно приятные черты лица: красивые глаза (с которыми умело наложенные тени могли бы сотворить чудеса), короткий прямой нос и пухлые, четко очерченные губы. Боже мой, немного мыла с водой, самая малость косметики - и поверишь, что эта девчушка действительно дочь своих красивых родителей!

- Зачем вы хотели меня видеть? - спросила она без всяких предисловий.

- Давай сначала закажем что-нибудь.

- Я не голодна!

- Ну, легкая закуска никогда не бывает лишней.

Альма нацепила очки в проволочной оправе, которые тут же сползли на кончик носа, и скользнула взглядом по меню.

- Мне только салат из яиц и стакан воды, - буркнула она, обращаясь к официанту.

- И мне то же самое, только вместо воды - чашку крепкого кофе.

- И еще принесите мне кока-колы, - добавила она, когда официант уже отходил. Малый сделал пару шагов и снова остановился. - Постойте! И жареной картошки! С луком!

Мои благие намерения питаться святым духом, салатом и кофе рассеялись как дым. Согласитесь, нет на свете ничего более недолговечного и эфемерного, чем благие намерения...

- И мне! - гаркнула я вслед удаляющейся спине. - И мне картошку с луком, колу и... и чего-нибудь еще!

- Ну? - резко спросила Альма, когда мы наконец разобрались с заказом.

- Почему бы нам сначала не подкрепиться?

- У меня мало времени.

В отличие от нашей первой встречи, когда девочка выглядела просто безразличной, сейчас она так и излучала враждебность.

- Ладно, перейдем к сути. Альма, вы говорили, что ходили с мамой смотреть "Рождение звезды", так?

- Так.

- С Барброй Стрейзанд, так?

- Вы толчете воду в ступе.

А девчонка-то, оказывается, язва!

- Вы помните, мы обсуждали "Мужчину, который исчез"?

- Это вы о той дурацкой песенке? Да, помню.

- Так вот, Барбра Стрейзанд ее никогда не пела. Этой песни даже не было в фильме, который, по вашему утверждению, вы смотрели.

- Ушам своим не верю! - выкрикнула Альма. - И это вы называете свидетельством? Вот вы себя и раскрыли. Я с самого начала просекла, что вы пытаетесь заманить меня в ловушку! Мерзкая, пройдошливая ищейка, вот вы кто! - Ее натиск ошеломил меня. Честно говоря, я не подозревала, что девочка способна на столь сильные эмоции. - Послушайте, я никогда не говорила, что эту чертову песню пела Стрейзанд! К вашему сведению, я лишь сказала, что ее не пела Джуди Гарланд! И не пела она ее по той простой причине, что идиотской песенки не было в этой растреклятой киношке!

Я пожалела, что не захватила с собой в четверг магнитофон, чтобы предъявить этой сопливой девчонке ее собственные слова! Внутри у меня все так и кипело, но каким-то непостижимым образом я сумела сохраните спокойствие.

- Альма, мы обе знаем, что вы лжете.

А что еще я могла сказать?

Я ожидала, что Альма вскочит и хлопнет дверью, но, видимо, девчонка была гораздо голоднее, чем хотела показать. Она помалкивала, сверля меня злым взглядом, пока официант не принес наш заказ. Альма буквально набросилась на еду.

Поглощая салат, я снова попыталась вызвать ее на откровенность.

- Из того, что у вас нет алиби, еще не следует, что вас обвинят в убийстве отца, - сказала я, расправившись с яичным салатом. - На самом деле я почти уверена, что никто всерьез не подозревает вас. И то, что вы не можете подтвердить алиби своей матери, вовсе не означает, что у нее есть повод для беспокойства. Если она не убивала, то тревожиться ей не о чем. Но если вы будете упорствовать в своей нелепой выдумке, ложность которой я уже установила, то тогда у вас действительно могут возникнуть большие неприятности.

- Вы сами знаете, что несете вздор! Почему бы вам не поинтересоваться у швейцара в мамином доме?

- Я поинтересовалась, и он солгал. Как и вы.

- Да? С какой это стати ему врать?

- Пока не знаю. Но собираюсь выяснить.

- Послушайте, я видела этот фильм, можете верить или нет. И вы не заставите меня признаться в том, чего я не говорила. Может, вам стоит воспользоваться магнитофоном, а?

- Спасибо за совет.

Тут подошел официант и спросил, хотим ли мы чего-нибудь еще. Я уже собиралась попросить счет, как Альма меня опередила:

- Пломбир с вишней и орехами! И побольше взбитых сливок!

Вот черт...

- Две порции!

Альма ретировалась сразу, как только расправилась с десертом. Девчонка даже не удосужилась попрощаться.

В тот же вечер я отправилась к дому Луизы Константин.

Человек в форме, который открыл мне дверь, был высоким, худым и совершенно незнакомым.

- А где тот швейцар, что обычно дежурит здесь в это время?

- Энгельгард? У него грипп. Могу я чем-нибудь помочь?

- Нет, спасибо. Лучше я подожду, когда выйдет Энгельгард.

- Наверное, он появится завтра. Заходите, вдруг застанете.

- Зайду, - пообещала я. - Обязательно зайду!

Глава двадцатая

На следующее утро я проспала. До офиса добралась лишь к одиннадцати, Джеки встретила меня суровым взглядом и парой телефонных сообщений. Оба раза звонила Бланш Ловитт.

В колледже мы с Бланш были подружками. Не то чтобы закадычными, скорее просто добрыми приятельницами. Но мы всегда хорошо относились друг к другу и до сих пор поддерживали связь: перезванивались, обменивались рождественскими открытками. Однако виделись в последний раз лет пять назад. Да и то случайно.

Я тогда торчала у ювелирного магазина в Шорт-Хиллс, где, по подозрениям моей клиентки, ее гулящий (предположительно) благоверный восьмидесяти лет от роду покупал дорогие безделушки своей (также предполагаемой) пассии. Когда я сунула нос в лавку, продавец был занят, обслуживал посетительницу. Это и была моя подружка Бланш.

В итоге мы вместе пообедали, и Бланш поведала, что она переехала в Шорт-Хиллс около года назад, так как Алан, ее муж, пластмассовый барон, приобрел здесь новый завод.

- Вот только спустя несколько месяцев Алан взял и помер, - и Бланш расцвела в счастливой улыбке, - поэтому его место жительства сократилось до небольшого ящичка.

Кончина ненаглядного супруга не только избавила ее от самодовольного и жестокого лицемера (настоящий подонок, которого следовало бросить много лет назад), но и сделала ее богатой женщиной.

Мы расстались, дав друг другу торжественное обещание встречаться почаще. Бланш поклялась, что непременно пригласит меня на обед, как только окажется в Нью-Йорке. Но она так и не позвонила. А еще через два года перестали приходить даже рождественские открытки.

И вот теперь, через три года молчания, дорогой подружке настолько невтерпеж встретиться, что в течение часа она справлялась обо мне аж дважды! Что же, раз это так важно, будет нехорошо, если я заставлю ее ждать. Ладно-ладно, согласна, я и сама сгорала от любопытства.

- Дез! Слава богу! Я чуть с ума не сошла, дожидаясь твоего звонка! прокричала Бланш, едва услышав мой голос.

- Я только что пришла в офис, - сказала я в оправдание.

- Я так и подумала. Спасибо, что сразу перезвонила.

- У тебя неприятности, Бланш? - спросила я и тут же поняла, насколько глупо прозвучал этот вопрос.

- Боюсь, огромные! Мне следовало давно тебе позвонить, но я все откладывала и откладывала. Знаешь... на самом деле, думаю, ты не знаешь. Я в прошлом году снова вышла замуж. Теперь я Бланш Ньюман.

Я пыталась сообразить, следует ли ее поздравлять, но Бланш опередила меня:

- Не могу выразить, до чего же я была счастлива с Марком! Это моего мужа так зовут. Марк такой... точнее, был таким заботливым и любящим, с ним было так чудесно... Никакого сравнения с Аланом! Я думала, что наконец-то заполучила счастливый билет... Не уставала удивляться, как это мне удалось отхватить идеального мужчину. И вот на тебе! Как же я ошибалась!

- А что случилось?

- Полтора месяца назад Марк начал регулярно задерживаться на работе. В смысле, по-настоящему задерживаться. Приходил в два-три часа ночи. Разумеется, у него всегда находилось оправдание - много работы, встречи с клиентами. В общем, всегда что-нибудь придумывал. И какое-то время я ему верила. Не потому, что он говорил так убедительно, а потому, что мне хотелось верить. Ведь все шло так замечательно, так чудесно, что я отказывалась замечать очевидное. Ты понимаешь?

Я понимала.

- Но в последние дни Марк стал не похож на себя. Не в том смысле, что он начал грубо себя вести. Я даже не знаю, как это объяснить. - Бланш замолчала, подбирая слова. - Такое впечатление, словно Марк все время чем-то озабочен, словно неотступно о чем-то думает. Наверное, здесь замешана женщина. Никакого другого объяснения я не вижу. Но мне нужно знать наверняка! Я дошла до точки, Дез! Ты не возьмешься это выяснить, а? Пожалуйста, прошу тебя.

Я объяснила, что сейчас работаю над двойным убийством и это расследование поглощает у меня почти все время, свободное от сна и еды.

- Ну пожалуйста, Дез! Я заплачу любые деньги!

Бланш почти рыдала, и я чувствовала себя последней гадиной.

- Ох, дорогая, я и впрямь сейчас так занята этими убийствами, что на прочие дела почти не остается времени. Мне не удастся посвятить твоей проблеме достаточно времени, а ведь для тебя важно, чтобы все прошло по высшему классу. Послушай, давай я назову тебе несколько имен отличных частных детективов. Это очень квалифицированные сыщики, и они смогут должным образом решить твой вопрос, хорошо?

- Наверное, так и нужно поступить, но я чувствовала бы себя гораздо спокойнее, если бы за дело взялась ты.

Бланш судорожно всхлипнула, и я почувствовала себя еще большей гадиной. Змеюка подколодная, а не подруга! Но что мне оставалось делать? Я порекомендовала трех частных детективов, которые были не только хорошими профессионалами, но и просто симпатичными людьми. Напоследок я посулила Бланш, что позвоню в самое ближайшее время.

Ох, и почему только нельзя ампутировать совесть! Эта штука с самой колыбели приносила мне одни огорчения. Десять мучительных минут я убеждала себя, что никак, ну никак не могла взяться за это дело. Потом еще десять минут объясняла это Джеки, которая согласно трясла головой. После чего я прыгнула к телефону и набрала номер Бланш.

- Ты уже звонила другим детективам?

- Пока нет. Никак не соберусь с духом.

- И не звони! Я сама этим займусь. Вот только разгребу немного свои завалы. Но не волнуйся, я найду время. Встретимся завтра и поговорим. Хорошо?

- Ох, Дез, спасибо. Огромное спасибо!

Затем я позвонила Тиму Филдингу, для чего мне самой понадобилось собраться с духом. Несмотря на более-менее задушевный разговор двумя днями ранее, я понимала, что пройдет время, прежде чем наши отношения станут прежними.

Тим был вежлив и холоден, но, учитывая обстоятельства, на большее я и не рассчитывала. Он согласился принять меня ближе к вечеру.

В полицейском участке я появилась незадолго до пяти. Первые минуты мы с моим старым другом испытывали неловкость. Но, призвав на помощь все свое нахальство, я все равно бросилась головой в омут:

- Тим, я расследую убийство Константина, - заявила я, после чего поспешно добавила: - Насколько мне известно, ты тоже. Думается, если мы поделимся сведениями, это будет выгодно для нас обоих.

- А знаете, дорогая миссис Шапиро, вам палец в рот не клади. - Может, эти слова прозвучали не очень многообещающе, но в них чувствовалось невольное восхищение. - Ладно, Дез. Что ты хочешь знать?

Тим говорил тем раздраженным тоном, к которому всегда прибегал в последнее время, стоило мне появиться на горизонте.

- Помнится, ты сказал, что собираешься проверить алиби Селены Уоррен.

- Мы и проверили. И получили подтверждение, что Селена Уоррен улетела в Чикаго двадцать первого числа. Обратно она вылетела из аэропорта О'Хейр тридцатого в семь часов утра и приземлилась в Ла-Гуардии в десять тридцать по нью-йоркскому времени, через несколько часов после смерти своего бойфренда. Если ты подозреваешь Селену, то идешь по ложному следу. Девушка действительно любила Константина.

- Похоже на то... Кстати, у вас есть какие-нибудь дополнительные сведения о финансовом положении Константина?

- Положение лучше некуда. Тетушка Эдна щедро одарила племянника оставила ему больше четырехсот тысяч долларов. Если он их не спустил, то по двести тысяч получат Селена Уоррен и дочь. Дез, повторяю, ты идешь по ложному следу...

- Знаю, Тим, знаю. Но давай взглянем на эту историю с другой стороны. Чем больше ошибок я делаю, тем больше ты ощущаешь свое превосходство. Разве плохо?

Тим расцвел в широкой улыбке:

- А в этом что-то есть!

- Послушай, тебе удалось установить, было что-то украдено из квартиры Константина?

- Удалось. Из квартиры ничего не исчезло.

- Что ж, меня это нисколько не удивляет. Полагаю, ты проверил алиби всех остальных?

- Проверил, разумеется. Мать с дочерью были в кино, причем дочка провела ночь у родительницы. Швейцар подтверждает, что они вернулись домой около полуночи и ни одна из них больше не выходила. Кстати, что ты думаешь о малютке Альме?

- Не очень-то она горюет по отцу, но не надо забывать, что Константин ушел от жены, когда Альме было всего восемь. Она выросла с чувством, что отец бросил ее.

- Да я не об этом. Ты видела еще одну такую неряху? Будь эта грязнуля моей дочерью, я бы взял ее за шкирку, сунул в ванну и вылил на нее все чистящие средства, что нашлись бы в доме.

- Алиби остальных ты тоже проверил? - упорствовала я, не позволяя Тиму свернуть с интересующей меня темы. Что Альма неряха, я и без него знаю, а мне надо выяснить что-то новенькое.

Филдинг демонстративно втянул голову в плечи и шутовски зачастил:

- Хорошо-хорошо, хозяйка. Сейчас все скажу, только не бейте. Деловой партнер Константина заявил, что до двух часов ночи он сидел в маленьком ресторанчике. Но его слова не подтверждаются, поскольку заведение в тот вечер закрылось в двенадцать. Значит, этот тип вполне может быть убийцей. Джек Уоррен, бывший муж Селены, уверяет, что всю ночь находился дома. Поэтому и у него алиби нет.

- Я узнала примерно то же. - Разочаровывать Тима своим открытием по поводу фальшивого алиби Луизы и Альмы я не спешила. Подожду до тех пор, пока не найду дополнительных доказательств. - А что насчет баллистической экспертизы?

- А что с баллистической экспертизой? - насторожился Тим.

- Константина убили из того же пистолета, что и миссис Гаррити?

- Нет. Но знаешь, Дез, вполне может статься, что наши убийства вообще не связаны друг с другом.

- Ты веришь в это не больше, чем я.

- На сегодняшнем этапе расследования я понятия не имею, во что верю. Мы должны набраться терпения. Послушай, мне казалось, ты хотела поделиться сведениями.

- Да, хотела.

- Ну?

И я затарахтела о Джерри и о своей новой гипотезе, как могли появиться отпечатки пальцев мальчика на холодильнике.

- По-твоему, это называется "поделиться"? Ты не находишь, что это самое настоящее свинство?

- А по-моему, вполне правдоподобное объяснение!

- Я тебе объясню, что такое "правдоподобно". Правдоподобно, что твой клиент, хотя он и не отличается смышленостью, время в кутузке даром не тратил и сочинил небылицу, благодаря которой рассчитывает отделаться от нас.

- Но все-таки такое возможно.

- Конечно. Возможно все, в том числе и то, что парнишка прикончил старуху, как мы и думали с самого начала.

- Да ладно тебе, Тим!

- Никаких "ладно тебе", Дез. До сих пор я не узнал ничего такого, что позволяло бы мне считать иначе. С моей точки зрения, твой клиент по-прежнему главный подозреваемый. И он будет продолжать оставаться главным подозреваемым, пока не обозначится связь между двумя убийствами. Если такая связь вообще есть!

- Ты это серьезно?

- Совершенно серьезно. И вот еще что. Когда ты в следующий раз явишься с предложением "поделиться" сведениями, я позабочусь о том, чтобы ты говорила первой.

В дверях я столкнулась с писклей Коркораном. Судя по пятнам на коричневой папке, которую пискля нес под мышкой, мой любимый коп только что потратил несколько долларов в местной забегаловке.

- Разрази меня гром, если это не Дезире Шапиро, самая прилипчивая зараза в мире!

- И тебе приятного дня, сокровище мое! И пусть тебя поразит изжога!

Глава двадцать первая

Выскочив из полицейского участка, я кинулась искать работающий телефон-автомат. В Нью-Йорке это равносильно поискам святого Грааля. После четырех бесполезных железяк, две из которых нагло проглотили мои монетки, поиски все-таки увенчались успехом.

Я позвонила в швейцарскую того дома, где обитала Луиза Константин. Некто по имени Артур сообщил мне, что Энгельгард, как обычно, заступит в одиннадцать вечера на ночную смену. По крайней мере, неведомый Артур так полагает.

Было лишь начало седьмого, до встречи с Энгельгардом оставалось пять часов. Я поймала такси и покатила домой. Пора было пополнить запасы провианта. Вооружившись сумкой-тележкой и парой объемистых пакетов, я отправилась меж прилавков за средствами, необходимыми для человеческого существования: яйцами, молоком, соком, кофе, газировкой, рыбой, морожеными курами, тремя сортами сыра, двумя видами макарон, всякой всячиной для салата, мясным фаршем, замороженной пиццей и ореховыми леденцами... Уф-ф...

Не успела я закончить разгружать тележку, как заявилась моя соседка Харриет - с просьбой одолжить немного крахмала. В итоге Харриет проторчала у меня час, прожужжав все уши об успехах своего чада в колледже. Потом она сбегала через коридор и принесла недавние снимки, призванные подтвердить, каким красавчиком стал с прошлого лета ее сыночек. Когда еще через час этой пытке пришел конец, я решила, что мой долг - подумать о собственном желудке, истомившемся за время визита словоохотливой наседки. Правда, стряпать я уже была не в настроении, а потому спустилась вниз с намерением перекусить в ближайшей кофейне. Я туда частенько наведываюсь, когда лень готовить.

Но по пути к кофейне очень кстати подвернулся уютного вида новый итальянский ресторанчик.

Я заприметила его еще два месяца назад, но только сейчас остановилась почитать меню. Цены оказались весьма и весьма соблазнительными. Я осторожно заглянула внутрь и облизнулась при виде еще более соблазнительных скатертей в клеточку и подсвечников в виде бутылок из-под кьянти. Правда, я упустила из виду, что ресторанчик почти пуст, - должно быть, была слишком голодна. Зато отметила счастливые улыбки, написанные на физиономиях немногочисленных посетителей. Было их всего четыре человека на довольно просторный зал.

Может, они тут веселящего газа подпускают? Этим вопросом я задалась после трапезы. Блюда, в отличие от цен, скатертей и подсвечников, оказались абсолютно не соблазнительными и весьма малоаппетитными.

Отведав заветрившийся салат, резиновую телятину и окаменевший творожный пудинг, я почувствовала, что готова к встрече с мерзким лжецом Энгельгардом.

Одарив меня ледяной улыбкой, этот тип неохотно открыл дверь.

- Здравствуйте, мэм, - заученно произнес он, поднося руку к фуражке. Хороший день выдался?

Тот, кто придумал дурацкую поговорку, что ранят не слова, а тон, ни черта не смыслит. От слов типа "мэм" у женщины все внутри так и съеживается. Клянусь, не стану сегодня на ночь глядя и близко подходить к зеркалу!

Я выдавила улыбку, которая была не многим теплее оскала Энгельгарда.

- Не знаю, помните ли вы меня...

- Конечно, помню. На прошлой неделе вы задали мне несколько вопросов по поводу миссис Константин. Она ждет вас сегодня?

И Энгельгард собрался было снять трубку внутреннего телефона, но замешкался, видимо вспомнив, что время довольно позднее.

- Нет, не ждет. Я пришла поговорить с вами.

Если эта новость и обеспокоила швейцара, он и глазом не моргнул.

- Чем могу помочь, мэм?

- Почему вы солгали мне в прошлый раз? Насчет того, во сколько миссис Константин и ее дочь Альма вернулись домой двадцать девятого числа, накануне убийства мистера Константина?

- Я не лгал. Так оно все и было. Миссис Константин и юная леди вернулись около полуночи и всю ночь оставались в квартире. Так оно все и было, - повторил Энгельгард, после чего крепко сцепил челюсти и уставился мне прямо в глаза. Надо отдать этому типу должное, он оказался чертовски упрямым и ловким лжецом.

- Не знаю, сколько она вам платит, но...

- Постойте-ка... - оборвал меня Энгельгард. Глаза его так и сверкали, лицо внезапно налилось кровью и приобрело приятный пурпурный оттенок.

- Не знаю, сколько она вам платит, - повторила я безмятежно, - но в любом случае этого недостаточно. Вы в курсе, как карается лжесвидетельство?

- Я ничего такого не делал!

Голос был по-прежнему тверд, но глаза забегали по сторонам. Швейцар открыл дверь пожилой паре и, как только они удалились, продолжил гнуть свое:

- Миссис Константин ничего мне не платила! Я сказал вам истинную правду.

- А у меня есть свидетельства обратного. И это означает, что вам грозят большие неприятности!

- Сколько раз нужно повторять? Я не лгу!

- Более того, вас могут привлечь как соучастника преступления.

- Все было так, как я сказал, - твердил Энгельгард, правда, в голосе его теперь не было прежней уверенности.

Я рылась в памяти, стараясь откопать какую-нибудь юридическую угрозу поужаснее, которая укрепит мои позиции. И после паузы выпалила:

- Когда состоится суд и вас вызовут давать показания, обвинение по меньшей мере в лжесвидетельстве вам обеспечено!

- Господи, - промямлил швейцар, обращаясь скорее к самому себе, - и на кой черт мне это все сдалось? - Он с усилием сглотнул. - Ладно... Возможно, мои слова трудно назвать стопроцентной правдой. А может, и нет. Я не совсем уверен.

- Что-то не пойму, к чему вы клоните.

- Давайте не будем углубляться. Я ведь не хочу потерять работу.

- Давайте. В конце концов, ваши проблемы меня не интересуют, я лишь обязана найти убийцу Нила Константина. И если вы его не убивали, то у вас не будет никаких неприятностей. Во всяком случае, из-за меня.

После долгого и невразумительного предисловия, состоявшего из уверений, что он лишь пытался избежать неприятностей, Энгельгард наконец признался в своей любви к выпивке. Подлый начальник, поведал любитель зеленого змия, растерянно покусывая нижнюю губу, пригрозил его уволить, если он еще раз придет на работу под хмельком. Это произошло несколько месяцев назад, и Энгельгард поклялся, что такого больше не повторится.

- И вот в прошлый вторник миссис Константин спустилась поговорить со мной. Понимаете, у нее был такой ужасный вид... Я сразу понял: что-то стряслось. Ну и спросил: "Что-то случилось, миссис Константин?" А она и говорит, что прошлой ночью убили ее бывшего мужа... И добавила, как хорошо, что именно я тогда дежурил. "Почему это?" - удивился я. Да потому, отвечает, что полиция проверяет алиби у всех подряд, даже у нее. Но у меня-то, мол, память отменная, так что я без труда вспомню, что они с дочкой вернулись аккурат до полуночи и до утра из дома носу не казали.

Мне очень жаль, говорю, но я не помню, чтобы вчера ночью видел ее с дочерью. А миссис Константин продолжает настаивать, что так оно и было. А я все твержу свое: мне очень жаль и все такое. В конце концов миссис Константин разозлилась и заявила: "Наверное, снова напились в стельку, вот память и отшибло". Да еще пригрозила пожаловаться начальству, если у меня память не улучшится.

- Так она вас шантажировала! И вы ей позволили измываться над собой?!

- А что оставалось делать? У меня жена только что родила, и деньги улетают со свистом.

Подумать только, а я еще имела глупость пожалеть эту интриганку!

- Мистер Энгельгард, вам следовало немедленно обо всем рассказать полиции.

- Наверное... Но ведь начальство... Мэм, вы же обещали, что не выдадите меня. К тому же я вовсе не уверен, что дело обстояло не так, как говорит миссис Константин. Признаюсь, в тот вечер я впрямь перед работой малость хлебнул. Всего один-единственный стаканчик, и это случилось впервые бог знает за сколько времени. Правда, стаканчик был приличный... Вот я и сказал себе, что, наверное, отвык от спиртного и отключился... может, и впрямь забыл, что видел миссис Константин с дочкой... Кроме того, они же не из тех, кому укокошить ни в чем не повинного человека - раз плюнуть. Во всяком случае, так мне казалось, вот я и решил оказать им эту небольшую услугу... Послушайте, вы правда даете слово, что никому обо мне не сообщите?

Я снова заверила, что на меня можно положиться, обещала - значит, могила. Однако остальные участницы сговора не обладают неприкосновенностью Энгельгарда.

Глава двадцать вторая

На следующее утро в половине десятого, еще до того, как выхлебать у себя в офисе первую чашку кофе, я позвонила Луизе Константин.

Никто не ответил.

Черт! Мне так не терпелось поговорить с этой очаровательной и правдивой дамой.

Остаток дня я провела, просматривая почту, состоящую в основном из счетов, и перекладывая бумажки на столе. И только в четверг, перехватив гамбургер в ближайшей забегаловке, села в свой "шевроле" и отправилась в Шорт-Хиллс, штат Нью-Джерси.

К дому Бланш Ньюман я подъехала около двух часов дня.

Честно говоря, "дом" - это не то слово. Дворец, особняк, вилла... Огромное трехэтажное белое здание в георгианском стиле стояло посреди гигантской, тщательно ухоженной лужайки. Я сделала круг по усыпанной гравием дорожке и остановилась позади новенького красного "мерседеса". Слева, за деревьями, проглядывали теннисные корты. Интересно, а бассейн здесь тоже есть? Я была уверена, что бассейна не может не быть.

- Дез! - В открытых дверях стояла Бланш, на лице ее была написана тревога. - Я боялась, что ты заблудишься.

- Ты очень точно описала дорогу. - Мы обнялись.

Светло-карие глаза подруги были обведены темно-синими кругами, на лбу и в уголках губ пролегли глубокие морщины. Пять лет назад Бланш выглядела на десять лет моложе.

Мы прошли в огромный холл с высоченным потолком, под ногами поблескивал темно-зеленый мрамор, в нишах стояли скульптуры, вазы и прочие антикварные сокровища. Я следовала за Бланш по длинному коридору, пока она не остановилась у открытой двери и жестом не пригласила меня войти.

Комната была большой, очень большой, но не это главное. Господи, да я такой роскоши отродясь не видела! Мебель в стиле Людовика XVI (наверняка подлинная!), стены, отделанные панелями из мореного дуба, абиссинские ковры. Тона в основном мягкие, пастельные - розовый, кремовый, светло-зеленый. Даже каминная доска была из розового мрамора.

- Мне кажется, здесь нам будет удобнее. Я называю эту комнату малой гостиной. Здесь куда уютнее, чем в парадной гостиной или в библиотеке.

Я чуть не поперхнулась.

- Дез, ты уже обедала? - спросила Бланш, когда мы уселись, и протянула руку к шнурку рядом с диваном.

Я заверила ее, что не голодна.

- Тогда выпьешь чего-нибудь?

- Спасибо, не хочется.

- Хорошо. Так что тебе рассказать?

Я знала, что задавать наводящие вопросы не требуется, надо просто дать Бланш возможность выговориться. Что она и проделала - не замолкала в течение десяти минут, повторив то, что уже сообщила по телефону, и добавив целый ворох подробностей об утраченных добродетелях идеального Марка Ньюмана.

- Не могу поверить, что это происходит со мной, - прошептала Бланш, поникнув. - Если бы ты его знала...

Пришло время направить рассказ подруги в более практическое русло.

- Мне кажется, тебе лучше объяснить, как все происходило. Что изменилось, когда Марк начал якобы задерживаться на работе? Он что, просто пару раз в неделю возвращался позже обычного? Или заранее предупреждал тебя об этом?

- Он всегда звонит, где-то около пяти, и предупреждает, что не придет к ужину.

- А где он работает?

- В компании "Мартин и Ньюман". Он совладелец. Это фирма в Ливингстоне, всего в нескольких милях отсюда. Постой-ка... Я дам тебе адрес.

Бланш встала и прошла к окну в дальнем конце комнаты, где стоял небольшой столик, обтянутый кожей. Я впервые смогла внимательно разглядеть фигуру подруги. И едва не грохнулась на пол от изумления.

При своем высоком росте Бланш всегда была не то чтобы толстой, но, скажем так, пышной. Теперь же моя подруга стала худой как щепка. В ее серые шерстяные брюки поместились бы две Бланш. Но вот она повернулась... и я увидела, что из выреза белой шелковой блузки выпирают... нет-нет, не груди, а костлявые ключицы! О боже... Я перевела дыхание.

- Марк работает биржевым маклером. Я тебе не говорила? - спросила Бланш, возвращаясь к дивану. Она протянула мне визитную карточку.

- Нет, не говорила. По крайней мере, я об этом не помню.

- Я знаю, о чем ты думаешь! - вдруг выпалила она.

- О чем?

- Что Марк женился на мне из-за денег! - Она взмахнула рукой: - Из-за всего этого.

- Что за глупости, Бланш, - ответила я лицемерно.

- Так вот, хочу внести ясность! Марк - очень, очень преуспевающий маклер. У него и своих денег достаточно.

- Мне нужна его фотография, желательно недавняя. Найдется?

- Найдется. - Бланш со слабой улыбкой потянула за шнурок.

Через две-три минуты в дверь постучали. Вошла маленькая коренастая женщина средних лет.

- В библиотеке есть фотоальбом, Лайла. Как войдете, в шкафу слева от камина, вторая полка снизу, по-моему. Вы не могли бы его принести? вежливо попросила Бланш.

Лайла вернулась раньше, чем я успела открыть сумку, достать кошелек и сунуть в него визитку Марка Ньюмана.

- Как видишь, у нас много фотографий, - гордо сообщила подруга, листая альбом. Она задержалась на снимке, где куда более округлая и куда более счастливая Бланш с обожанием взирала на симпатичного мужчину примерно ее возраста. Судя по всему, Марк был чуть выше жены, плотного телосложения, с густой шапкой светлых вьющихся волос. Бланш несколько секунд смотрела на фотографию, рассеянно поглаживая ее пальцем. - Это наш медовый месяц. На Барбадосе... - Голос ее дрогнул.

- Мне нужна фотография, на которой Марк больше всего походит на себя нынешнего, - быстро проговорила я, надеясь предотвратить поток слез.

- Вот эта... Но, наверное, она слишком маленькая?

- Да, лучше побольше, - согласилась я.

Бланш продолжала перелистывать страницы своей жизни, то и дело утирая слезы и часто останавливаясь, чтобы объяснить, где был сделан тот или иной снимок и как счастливы они с Марком тогда были. Я уже собиралась согласиться на далекое от совершенства фото, лишь бы избавить Бланш (и прежде всего себя) от дальнейших мучений, когда она наткнулась на снятое крупным планом лицо Марка, причем снятое явно профессионалом.

- Как насчет этого? - торжествующе воскликнула Бланш, вытаскивая фотографию из альбома. - Снимок сделан всего три месяца назад. Марк был председателем какого-то благотворительного общества, и там решили сфотографировать его для какой-то брошюрки. Ты ведь искала что-то в этом роде?

- Идеально, - ответила я и с облегчением увидела, что Бланш захлопнула свою книгу воспоминаний.

- Дез, так ты сможешь заняться моей проблемой? Я знаю, насколько ты занята...

- Я бы не согласилась, если бы считала, что не справлюсь. Мне кажется, я понимаю, как лучше всего вести слежку. Бланш, как только дело хоть немного прояснится, я сообщу тебе. Ни о чем не беспокойся. Очень скоро ты узнаешь правду.

Потрясенная такой перспективой, Бланш в ужасе уставилась на меня. Я осторожно осведомилась:

- Так ты уверена, что хочешь знать правду?

- Конечно, не хочу! Но... но я должна.

- Ладно. Скоро я снова появлюсь у тебя, - пообещала я, вставая.

- Дез, тебе обязательно уже уходить? Может, останешься на несколько минут, а? Поболтаем немного. Мы ведь так долго с тобой не виделись! Сколько времени прошло, Дез?

- Около пяти лет.

- Останься, прошу тебя! - взмолилась она. - Обещаю, что не буду предаваться сентиментальным воспоминаниям. Скажи, ты помнишь Карла Фидцроя, этого подонка, по которому сходила с ума Клэр Уайли? Он вместе с нами ходил на занятия по французскому, помнишь? Так вот, в прошлом году я столкнулась с ним в магазине. Угадай, что он рассказал мне... - И Бланш с упоением погрузилась в эти самые сентиментальные воспоминания о давних и прекрасных днях. Да и я с удовольствием приняла участие в этом погружении. К реальности нас вернул телефонный звонок.

Мы с Бланш автоматически взглянули на часы. Восемь минут шестого. Звонок был только один, - видимо, трубку сразу сняли. Спустя несколько секунд прозвучал короткий зуммер. Бланш медленно подошла к столу и протянула трясущуюся руку к изящному бело-золотому аппарату.

- Спасибо, Лайла, - вздохнула она, затем нажала кнопку, поздоровалась и надолго замолчала. Весь ее вклад в разговор сводился к монотонной бубнежке: "У меня все нормально", "Ничего особенного", "Ладно, увидимся позже".

Положив трубку, Бланш сомнамбулой вернулась к дивану и сообщила то, что я уже и так знала:

- Это Марк. Он не придет к ужину. Из Мичигана прилетает важный клиент, который доберется до него не раньше десяти, и потому Марк не знает, в котором часу закончится встреча. Но мне не следует беспокоиться, он постарается управиться как можно скорее.

В ее словах слышалось отчаяние. И гнев. И безысходность.

Мне хотелось сказать что-то в утешение, но я прекрасно понимала, что любые мои слова прозвучат излишне оптимистично, а потому фальшиво. И разнообразия ради решила промолчать.

Несколько минут молчания Бланш потратила на то, чтобы размазать по щекам слезы, смешанные с тушью, после чего сумела выдавить слабую улыбку.

- Прости, - сказала она почти нормальным голосом. - Наверное, следовало уже привыкнуть, но я всегда была плохой ученицей, ты же знаешь.

- Ради бога, не надо извиняться. Я все понимаю.

- Ты пообедаешь со мной, Дез?

- Спасибо, я бы с удовольствием, но дома меня ждут горы бумажной работы.

- Ну пожалуйста. Сегодня впервые за много недель я смогла отвлечься, пусть даже на несколько минут.

Я не нашла в себе сил сказать "нет".

Мы поели в комнате для завтраков, которая была вдвое больше, чем столовая в обычном доме. Сервировка поражала роскошью: дорогущая льняная скатерть цвета слоновой кости, изящная керамическая посуда, наверняка французская. Обед, поданный все той же незаменимой Лайлой, состоял из супа из кресс-салата и соевой запеканки, которая годилась разве что в качестве заправки к супу. На десерт полагалась какая-то индийская пакость под названием "галуб джамон", напоминавшая по вкусу сено.

- С недавних пор мы с Марком перешли на здоровое питание, - с гордостью заявила Бланш. Господи, и она говорит это мне! - Ну, галуб джамон - это исключение. Здесь тонны масла!

- Да? А я и не заметила.

- Но на что будет похожа жизнь, если не баловать себя время от времени, верно? Ты не доела, Дез? Почему? Тебе не понравилось?

- Нет-нет. Просто я сегодня очень плотно перекусила днем. Но с тобой-то что, дорогая? Ты почти не притронулась к еде! Если будешь продолжать в том же духе, то скоро доведешь себя до истощения.

- Со мной все в порядке. Точнее, будет в порядке. Как только все выяснится.

От Бланш я уехала около семи. Миновала туннель Линкольна и, подбавив газу, свернула к ресторану "Натан", что на 34-й улице. Это мое представление о том, как надо баловать себя.

Перехватив пару хот-догов и порцию жареной картошечки, я вернулась домой и позвонила Гарри Берджессу.

Гарри - удалившийся от дел частный детектив и мой старинный друг. Я всегда могу рассчитывать на его помощь, когда чувствую недомогание, или в тех редких случаях, когда мой далеко не процветающий бизнес вдруг начинает процветать. Я рассказала ему о расследовании, и Гарри тут же ухватился за возможность заняться любимым делом.

- Это значит, что пару часов Мадж не будет меня доставать! - с восторгом воскликнул он. - Не пойми меня превратно, Дез. Моя женушка замечательная женщина, лучше всех. Но господи, эта замечательная женщина находит мне дело каждую секунду. То она заставляет меня красить стены, то скоблить полы, то чинить вещи, которые даже не сломаны. Но к чему тебе слушать о семейных проблемах такого старпера, как я. Лучше скажи, чего ты от меня хочешь.

Мы договорились, что Гарри будет присматривать за офисом Марка Ньюмана каждый вечер с понедельника по пятницу. Бланш станет держать с ним связь по мобильному телефону. И как только Марк сообщит, что в очередной раз застрял на работе, она позвонит моему помощнику. Если до половины шестого звонка не будет, Гарри может отправляться домой. Но если Бланш позвонит, Гарри должен немедленно предупредить меня, прежде чем следовать за Ньюманом куда бы то ни было... и к кому бы то ни было. А там уж я его подменю.

Теперь, когда основная работа легла на плечи Гарри, я могла по-прежнему все свое время посвящать убийствам. Разумеется, накладки возможны, но такова уж жизнь. Как-нибудь выкручусь.

Начинать слежку надо было уже следующим вечером, и я пообещала выслать Гарри фото Марка по факсу. Потом мы долго благодарили. Гарри меня - за то, что я даю ему возможность вспомнить старые деньки, а я его - за помощь. После бесконечных реверансов (вполне искренних) мы распрощались.

Спать я легла безмерно довольная собой, словно днем придумала план переустройства мира.

Глава двадцать третья

В пятницу я, как и обещала, отправила Гарри по факсу фотографию, затем позвонила Бланш, чтобы сообщить ей о сделанных приготовлениях.

- Я боюсь, Дез, - простонала она, выслушав мои инструкции.

- Знаю, - мягко ответила я. - Послушай, кто это сказал, что надо надеяться на лучшее и готовиться к худшему? Что-то в этом духе. Впрочем, неважно, в любом случае глупые слова. По-моему, вполне достаточно, если ты будешь просто надеяться на лучшее.

- Я стараюсь... Дез, еще раз спасибо, что потратила на меня целый день. Мне это очень помогло. Но у меня такое чувство, что мое меню оказалось не совсем в твоем вкусе. Ты почти ничего не съела...

- Не говори глупостей. Вчера вечером я съела более чем достаточно, честно ответила я, с нежностью вспомнив хот-доги и жареную картошку, которые с таким удовольствием запихала в себя накануне.

Следующий звонок - Луизе Константин. На этот раз мне посчастливилось застать дамочку дома.

- Нам надо поговорить, - начала я, очень стараясь, чтобы в голосе не чувствовалось враждебности.

- Мы уже с вами говорили. И я сказала все, что знала.

- На этот раз у меня есть что сказать вам.

- Послушайте, если это по поводу Альмы и какой-то там песни, то...

- Не по поводу песни, но по поводу Альмы.

- А что такое с Альмой?

- Не стоит обсуждать это по телефону...

- Понятно... - Долгая пауза.

- Я могу подъехать сегодня вечером?

- Сегодня вечером меня не будет дома... - Еще одна долгая пауза. - Вы можете зайти завтра после полудня. Около четырех тридцати.

- Хорошо.

Только я положила трубку, как меня словно обухом по голове: Билл Мерфи! Ведь намеревалась ему позвонить еще четыре дня назад, а все тяну и тяну. Трусиха чертова...

Минут пять я сидела и злобно глазела на телефон, собираясь с духом. А через пять минут решила, что отсрочка не помешает, да и на голодный желудок такие испытания вредны для здоровья. Следующие полчаса я изо всех сил старалась не думать о предстоящем звонке (в результате, естественно, ни о чем другом думать не могла). И так извелась, что мне вдруг до чертиков захотелось поскорее разделаться с этим растреклятым звонком. Немедленно!

Судя по всему, Билл Мерфи был рад слышать мой голос. Что не особенно способствовало моей объективности (общепризнанной, к вашему сведению).

- Мне хотелось бы уточнить некоторые обстоятельства, - сказала я после краткого обмена любезностями. - Я могу заскочить к вам на работу где-нибудь во второй половине дня...

- Увы, весь день у меня занят деловыми встречами, а в четыре я должен повидаться с клиентом на Лонг-Айленде. Скажите, вам нравится итальянская?

- Итальянская? - тупо переспросила я. - Итальянская... что?

- Кухня. Итальянская кухня. На Лонг-Айленде есть замечательный ресторанчик. Если у вас нет иных планов относительно обеда, вы могли бы расспросить меня за едой.

- Простите, но у меня действительно другие планы. - Я надеялась, что сказала это твердо, но не грубо.

- А как насчет завтра?

- Завтра суббота, - напомнила я.

- Не знаю, как вы, - ответил Билл, явно забавляясь, - но я ем даже по субботам.

Неужели этот человек не может сообразить, что я пытаюсь избежать встречи с ним в публичном месте? Я выпрямилась и собрала волю в кулак. Сохраню свой профессионализм, какой бы соблазнительной ни выглядела морковка, которой помахивают перед моим носом. И заставлю этого человека побеседовать со мной в офисе. Ни о каком обеде не может быть и речи!

- В котором часу в субботу? - потрясенно услыхала я собственный голос.

Я положила трубку, преисполненная сильнейшего отвращения к себе. Надо быть полной идиоткой, чтобы допустить хотя бы мысль об обеде с Биллом Мерфи! Личный интерес к подозреваемому может стать серьезнейшей помехой в расследовании... Кроме того, неужто я настолько простодушна и глупа, чтобы заигрывать с возможным убийцей? Нет, нет и еще раз нет! Так почему же я приняла приглашение Билла Мерфи? Лучше не спрашивайте...

В субботу утром я вскочила в половине седьмого, после чего не меньше часа упорно пыталась заснуть снова. Тщетно, сон так же упорно не шел. Помучившись еще немного, в девять часов я наконец выкинула белый флаг и признала свое поражение.

После чашки кофе - больше ничего в рот не лезло - я решила, что можно начинать готовиться к предстоящему обеду. Конечно, было слишком рано, но я просто не могла придумать, чем бы еще заняться. Как впоследствии выяснилось, мне едва-едва хватило времени, чтобы привести себя в относительный порядок.

Первым делом я приняла роскошную ванну, нежилась в ней долго-долго. Затем щедро окропила себя духами, нанесла на лицо боевую раскраску и... и туг-то меня поразил первый кризис.

Все началось с сущей ерунды - понадобилось немедленно решить проблему, над которой ежедневно бьются миллионы женщин во всем мире. Что надеть.

После мучительных раздумий и метаний по спальне с ворохом одежды я остановилась на серой широкой юбке и жемчужно-зеленоватой блузке. Оделась, подошла к зеркалу и едва не завопила от отвращения. Стремительно выпрыгнула из серых тряпок и переоделась в темно-синее шелковое платье с глубоким вырезом. Так, платье надо чем-нибудь оживить. Например, жемчужными бусами, которые Эд подарил мне на вторую годовщину нашей свадьбы. Бусы покойного Эда... Нет, только не в такой день. И бусы уступили место массивному золотому колье. Долгих пять минут я крутилась волчком, пытаясь справиться с застежкой. Уф, наконец-то! Глянула на отражение в зеркале... Не буду говорить, что мне напомнило это колье, из которого выпирала толстая шея. Все, никаких украшении! И наряд попроще! И что, вы думаете, я сделала? Снова влезла в серый ансамбль, кляня себя на чем свет стоит. А заодно и Билла Мерфи.

Но это еще цветочки в сравнении с кризисом номер два, который настиг меня чуть позже.

Волосы... Один непослушный клок ну никак не желал укладываться. Даже после бомбардировки почти летальной дозой сверхсильного лака. Изведя чуть ли не весь флакон, я в отчаянии плеснула на волосы самой обычной воды, и бац! - на голове в мгновение ока образовалась какая-то мерзкая пленка, смахивающая на столярный клей. Мало того, волосы под этой пакостью лежали плоским блином (за исключением все того же бесстыжего клока, с которого все и началось). Постанывая от ненависти к себе и к своим волосам, я достала из загашника мою палочку-выручалочку - парик. Его, конечно же, тоже требовалось укротить, но, слава тебе господи, искусственные волосы оказались куда покладистее натуральной шевелюры.

Из квартиры я катапультировалась без десяти двенадцать, а значит, у меня оставалось ровно десять минут, чтобы добраться от Восточной 82-й улицы до Западной 51-й, на что обычно требуется полчаса. К счастью, мне с первой попытки удалось поймать такси. Удача сопутствовала и дальше - по случаю субботы движение было вялым, у светофоров мы не стояли, так что в ресторан я ворвалась всего лишь с десятиминутным опозданием.

Мерфи уже сидел за столиком и потягивал пиво. Увидев меня, он встал, сделал несколько шагов навстречу, и на мгновение у меня перехватило дыхание: сейчас поцелует! Но то ли он передумал, то ли я выдавала желаемое за действительное, потому что мы всего-навсего пожали друг другу руки. (Боюсь, моя была влажной от пота и липкой от лака)

Билл Мерфи выглядел, как сказали бы нынешние детки, круто. Одет он был просто, но элегантно: спортивная куртка из верблюжьей шерсти, темно-коричневые брюки и светлая рубашка с расстегнутым воротом. Хороша бы я была в своих жемчугах или золотом собачьем ошейнике.

- Спасибо, что пришли, - сказал Мерфи, когда мы сели друг напротив друга в уютной кабинке, снизу доверху обтянутой кожей.

- Вы давно меня ждете?

- Несколько минут. Я постарался прийти заранее. Не хотел заставлять вас ждать.

Я почувствовала, что краснею. Если я и питала какую-то надежду, что эта встреча позволит мне разобраться в себе, то теперь могла об этом забыть.

Билл заказал для меня бокал шабли, и на этом романтика закончилась. Как только официант отошел, Мерфи обратился к скучной прозе:

- Вы хотели поговорить со мной о том, когда именно я ушел из "Шанахана"?

- Совершенно верно.

- Я так и думал. Полиция уже нанесла мне повторный визит.

- И что вы им сказали?

- Правду. Я добросовестно заблуждался. В тот день я отдал свои часы в починку, поэтому понятия не имел, который час. А когда Корал сказала, что заведение скоро закрывается, и спросила, не хочу ли я еще выпить... она так делает каждый вечер... Мне и в голову не пришло, что на этот раз они закрылись гораздо раньше.

- Выйдя из "Шанахана", вы не встретили кого-нибудь из знакомых? Припомните. Вы могли с кем-нибудь столкнуться в подъезде вашего дома.

- Боюсь, что нет. Там не было ни души.

- А швейцар?

- Он у нас работает неполный день. Но поверьте мне на слово, я сразу же отправился домой, где и провел всю ночь. И честное слово, Дез, пока полиция любезно не поставила меня в известность о моей ошибке, я пребывал в уверенности, что ушел из "Шанахана" в два часа ночи. Как вам и сказал. Серые глаза пристально смотрели на меня. - Похоже, вы мне не верите.

Ответа, как сами понимаете, у меня не было. Как и времени, чтобы пораскинуть мозгами.

- А полиция вам поверила? - как ни в чем не бывало спросила я.

- Сомневаюсь. У тех двух копов, что пришли ко мне, было такое же выражение лиц, как и у вас. Но мне наплевать, что думает полиция, меня волнует, что думаете вы.

Я почувствовала, как кровь снова прилила к лицу. Хорошо еще, что Билл не мог заметить, что и коленки ослабели. Свое замешательство я попыталась замаскировать профессиональными нотками:

- Вернувшись в тот вечер домой, вы не посмотрели на часы?

- Нет. Я прошел на кухню, приготовил себе кофе и сел полистать газеты, на которые днем у меня не хватает времени. Трудно сказать, как долго я так просидел. Если честно, я выпил в "Шанахане" слишком много пива, поэтому заснул прямо за кухонным столом.

Застенчивая улыбка преобразила лицо Билла, он вдруг показался мне до безобразия молодым. Молодым и чертовски милым.

- Точно знаю лишь то, - добавил он, - что проснулся около четырех ночи и перебрался в кровать. Послушайте, Дез, я могу доказать, что мои часы в тот день находились в ремонте. Я не стал показывать квитанцию полиции, но при следующем свидании с властями непременно захвачу эту дурацкую бумажку. - Он поставил стакан на стол и подался вперед, не сводя с меня пристального взгляда. - Скажите мне что-нибудь, Дез. Какой мотив, по-вашему, мог у меня быть? Каким образом после смерти Нила я мог рассчитывать получить обратно десять тысяч долларов?

- Ну, предположим, решили, что сможете вернуть деньги за счет продажи имущества покойного.

- Каким образом? Я ведь давал деньги под честное слово - никаких бумаг, никаких расписок. Вспомните, мы были с Нилом лучшими друзьями. А лучшему другу следует доверять. - Лицо Мерфи омрачилось.

- И все же такая возможность существовала. Селена знала о деньгах. Не исключено, что она сочла бы себя обязанной вернуть вам долг Нила. А даже если нет, то вы могли бы подать в суд, заручившись поддержкой какого-нибудь свидетеля.

- Мысль, конечно, любопытная. Но мой адвокат, человек очень опытный, сказал, что шансы вернуть деньги ничтожны. К счастью, теперь это не имеет большого значения. Не то чтобы я рад жить в стесненных обстоятельствах, но острая нужда в деньгах исчезла.

- У вас имелся еще один мотив, - напомнила я. - Вы ненавидели Нила Константина.

- Вот тут вы попали в точку. Но не настолько, чтобы убивать. Кроме того, я не из тех, кто способен на убийство. Прошу вас принять это на веру. - По лицу Билла снова пробежала тень.

Помолчав, он предложил сделать заказ, и наша беседа плавно перетекла в другое русло. Билл заговорил о своем агентстве и припомнил смешную историю про одного из своих самых чудаковатых клиентов. А я позабавила его рассказом о памятном деле, когда одна дама наняла меня отыскать сиамского кота, а в результате выяснилось, что ее муж-инвалид, прикованный к коляске, изменял ей с особой, похитившей кота. Умопомрачительная история! Но вам я расскажу об этом как-нибудь в другой раз...

Обед, как и было обещано, оказался отменным, но я слишком нервничала, чтобы оценить еду по достоинству. Уже за чашкой кофе я узнала, что Мерфи когда-то был женат. Билл не уточнил, овдовел он или брак завершился разводом, а я каким-то чудом удержалась от вопроса. Более того, я даже прикусила собственный язык, когда он (язык) уже намеревался приплести к разговору белобрысую подружку Мерфи. Уж поверьте, мне это далось нелегко.

Когда мы расстались, я испытывала еще большее влечение к этому человеку. А заодно меня грызла проклятая совесть: угораздило же влюбиться в подозреваемого!

Угрызения совести - неприятная штука, и, чтобы как-то с этим справиться, прямиком из ресторана я поехала в магазин Мартинеса - повидать Джерри.

Мучительно было видеть, какой надеждой лучилось лицо Сэла Мартинеса, когда он смотрел, как я вхожу.

- Есть новости? - нетерпеливо спросил он.

- Ничего определенного, но я хотела рассказать вам, как идут дела. Джерри здесь?

- Вы с ним разминулись. Отправился развозить заказы.

- Тогда вы сами введите его в курс дела, хорошо?

- Да-да, конечно.

Я постаралась представить положение вещей в куда более розовом свете, чем оно было на самом деле.

- Мне удалось поставить под сомнение алиби трех человек, заинтересованных в смерти Нила Константина. Это означает, что по меньшей мере четверо имели мотив и возможность его убить. С моей точки зрения, совершенно очевидно, что миссис Гаррити убил тот же тип, что и мистера Константина.

Я не упомянула о том (поскольку надеялась, что Мартинес и сам догадается), что увеличение числа подозреваемых значительно усложняет мою работу.

- Копы тоже так думают?

- Что они думают, я не знаю. Уперлись как бараны - пока, видите ли, не будет установлена связь между этими двумя убийствами, Джерри остается главным подозреваемым в убийстве Гаррити. Но как-то не верится, что они это всерьез.

- Все равно, Дезире, вам придется найти эту связь, так?

- Так. Но послушайте, Сэл, в настоящий момент я понятия не имею, кто совершил эти убийства. Абсолютно никакого понятия. Не знаю, как долго, по вашему мнению, должно длиться расследование, но такие вещи требуют времени... Я вот что хочу сказать. Если вы недовольны тем, как идут дела, и предпочли бы, чтобы этим занялся кто-нибудь другой, то я на вас не обижусь.

- К чему эти разговоры? Кто говорит, что найти убийцу легко?! Не хочу я никаких других детективов. Я знаю, что вы стараетесь изо всех сил и беспокоитесь о Джерри не меньше моего. Так что, Дез, вы обязательно найдете негодяя! Может, не завтра, но найдете.

Надо же, как все повернулось. Теперь Мартинес меня успокаивает. Я была очень тронута.

Хотя, если честно, я продолжила бы расследование, даже если бы он отказался от моих услуг. Даже если пришлось бы потратить на это дело все свои скромные капиталы.

Глава двадцать четвертая

В лифте меня снова захлестнула неприязнь по отношению к Луизе Константин. Я изо всех сил старалась подавить это несвоевременное чувство и преисполниться объективности. Ведь Луиза искренне и сильно любила бывшего мужа, в этом я нисколько не сомневалась, и даже окажись она убийцей, все равно должна быть искренне огорчена его смертью. Кроме того, эта женщина совершенно обоснованно боится, что ее обвинят в убийстве, вот и пытается защищаться как может: враньем и шантажом. Да и в том, что она хочет отвести угрозу от дочери, нет ничего неестественного. Но как бы я ни сочувствовала женщине, перенесшей душевную драму, способы, которыми она действовала, вызывали у меня отвращение. Луиза до смерти запугала беднягу швейцара!

В дверь я позвонила, преисполненная рвения ангела-мстителя.

Луиза была одета в мешковатое светло-желтое платье, которое ничуть не оттеняло ее блеклую красоту, да и неплохая фигура терялась в таком балахоне. Странно, что муж-художник не привил ей понимания цвета и линий.

- Так что вы хотели сказать об Альме? - вопросил бесцветный голос, не успела я расположиться на диване.

- Швейцар признал, что вы шантажом заставили его подтвердить алиби, которое сами же выдумали для Альмы и, разумеется, для себя.

Я произнесла эти слова спокойно, сделав сверхчеловеческое усилие, чтобы скрыть свою неприязнь.

- Он лжет.

- Не думаю. По крайней мере, не в этом случае. Как бы то ни было, швейцар больше не подтверждает ваше алиби.

- Этот человек - пьяница. Удивляюсь, как он вообще не забывает прийти на работу. Кстати, в последнее время он и этим себя не утруждает.

- У него грипп.

- А что, по-вашему, он должен был сказать? "Я нажрался в баре"? Впрочем, все это не имеет значения. Мы с Альмой провели ту ночь вместе, и нам не требуется, чтобы какой-то пьяница за нас ручался.

- Альма рассказала вам, что мы на днях с ней обедали?

Вопрос был явно излишним.

- Рассказала. Вы позволили себе утверждать, что она не смотрела фильм. Это не так! Если вы обвиняете ее во лжи, значит, вы обвиняете в этом и меня.

Мне захотелось воскликнуть: "Точно!" Но я ограничилась более расплывчатой формулировкой:

- Похоже, ваша дочь не очень хорошо знает фильм, который якобы недавно видела.

- Альма сказала, что возникло какое-то недоразумение из-за песни.

- Никакого недоразумения! - категорически отрезала я.

- Не сомневаюсь, что существует очень простое объяснение. Почему бы вам не расспросить о фильме меня?

- В этом нет необходимости. Уверена, что вы-то видели это кино...

Я прикусила язык. Не хватало только ляпнуть, что она-то видела, только гораздо раньше. Разумеется, Луиза рассказала дочери о фильме все, что смогла вспомнить, но, очевидно, память ее несколько подвела.

- Мы смотрели фильм в прошлый понедельник в "Биографе", вместе с Альмой, о чем говорили вам уже несколько раз. И в любом случае ни у Альмы, ни у меня не было никаких причин убивать бедного Нила. Если вы забыли, напомню: Нил был отцом Альмы. И девочка любила его!

- А по ее словам, совсем не любила. Альма самолично поведала мне, что ей всегда казалось, что отец бросил ее.

В голосе Луизы наконец-то появилось чувство. И какое! Настоящая страсть. Теперь это была львица, защищающая своего детеныша.

- Господи, разве можно принимать за чистую монету все, что говорят в таком возрасте? В юности все мы максималисты! Кроме того, почему это у Альмы вдруг возникло желание убить Нила по прошествии стольких лет?

- Например, из-за наследства тетушки... как там ее зовут? Крупная сумма денег представляется мне не столь уж захудалым мотивом.

- Альме плевать на деньги, - спокойно возразила Луиза, снова превратившись в бесстрастного сфинкса.

- Да, вы хором твердите об этом. Пусть так, Альме наплевать на деньги. А как насчет вас, миссис Константин? Если бы ваша дочь получила наследство, то и вы, как я полагаю, в стороне бы не остались.

- Если не ошибаюсь, я уже говорила, что во-первых, о завещании тетки ничего не знала, а во-вторых, в деньгах не нуждаюсь. Десять лет назад Нил, выйдя из компании, забрал свою долю, которая составляла кругленькую сумму. И на эти деньги он совсем неплохо содержал нас с Альмой. Разумеется, самого его, как "человека искусства", бытовые вопросы заботили мало.

Ровный тон, каким были произнесены эти слова, противоречил их нескрываемой горечи.

Несколько мгновений мы молчали, а затем Луиза снова заговорила:

- И если вы считаете, что я убила Нила, потому что он связался с другой женщиной, то глубоко заблуждаетесь. Увы, я из тех дурочек, что долго живут иллюзиями. Можете думать что хотите, но я все еще надеялась вернуть Нила. - Два ярко-розовых пятна вспыхнули на бледных щеках. Но Луиза снова, в который уже раз, взяла себя в руки. - Послушайте, вы же не из полиции. Не понимаю, зачем я вам это говорю.

- Потому что вас беспокоит моя осведомленность. Вам не терпится узнать, что мне известно. Одну вещь я могу вам сообщить, миссис Константин. Ваш бывший муж с недавних пор пребывал в стесненных обстоятельствах, и вам с Альмой наверняка тоже пришлось потуже затянуть поясок...

- К вашему сведению, миссис Шапиро, после того как Нил оставил меня, я весьма разумно распорядилась своими средствами, вложив их в ценные бумаги. И этих доходов, вкупе с моей бухгалтерской зарплатой, вполне достаточно для безбедной жизни. И чтобы уж закрыть эту тему, скажу: последние четыре года я не брала у Нила ни цента.

- Вы знали, что Нил - игрок, миссис Константин?

- Да, знала. Но он никогда не играл по-крупному.

- В прошлом году Нил занял десять тысяч долларов у Билла Мерфи, чтобы покрыть карточный долг.

- Десять тысяч? Нил?.. Вы уверены?

- Совершенно.

- Но почему он не обратился ко мне? Я бы с радостью его выручила.

На это у меня не имелось ответа. Да Луиза его и не ждала.

- Мы ведь оставались друзьями, - с грустью продолжала она. - Нил мог бы попросить деньги у меня.

Казалось, она на мгновение забыла, что не одна в комнате. Пришлось напомнить о своем существовании:

- Миссис Константин, хочу дать вам совет, который вы наверняка отвергнете, но надеюсь, вы все же подумаете над моими словами. Ради самой себя... и ради Альмы... Отсутствие у вас алиби вовсе не означает, что вас непременно обвинят в убийстве. Необходимо гораздо больше доказательств. Гораздо больше, поверьте. Однако ложь, посредством которой вы пытаетесь себя обезопасить, идет лишь во вред. Особенно после того, как швейцар признался, что вы шантажом заставили его солгать.

- Повторяю еще раз: мы с Альмой в тот вечер ходили в кино и к полуночи вернулись домой, где оставались до утра. Подтверждает наши слова этот пьяница или нет, значения не имеет.

Сознавая, что коса нашла на камень, я попрощалась и ушла. И очень вовремя - наверняка через минуту-другую Луиза Константин сама попросила бы об этом.

Глава двадцать пятая

Похоже, я выжала из истории со швейцаром все, что могла. По крайней мере на данный момент. Возможно, Тиму Филдингу больше повезет с этими упертыми дамочками, но сильно сомневаюсь. В любом случае наступил мой черед поделиться сведениями. Вряд ли он обрадуется, если узнает о ложном алиби от кого-нибудь другого.

Вернувшись домой, я сразу же позвонила Тиму. Впрочем, от моей новости он не пришел, что называется, в бешеный восторг.

- Из твоих слов следует, Дез, что теперь у меня на двух подозреваемых больше, чем было вчера. Отлично!

- Я думала, ты скажешь спасибо за эти сведения, - обиженно буркнула я.

- Ты права. Извини. Просто мне больше по душе, когда круг подозреваемых сужается. Но все равно спасибо. Без всяких шуток. Последовала пауза. - Ну надо же! - добавил Тим со смешком и повесил трубку.

После всех событий этого суматошного дня я была слишком взвинчена, чтобы думать об ужине. Но аскетический образ жизни не для меня - все обычно заканчивается адской мигренью. Так зачем напрашиваться на неприятности?

Словом, я приготовила себе омлет, предварительно покидав в сковородку то, что нашла в холодильнике: болгарский перец, помидоры, зеленый лук, швейцарский сыр, генуэзскую салями и остатки пармезана. Знаете, получилось совсем неплохо! А может, это мне с голодухи так показалось...

Доев омлет и выпив вторую чашку кофе, я задалась вопросом: что делать с объяснениями Билла Мерфи? Верю я им или нет?

Не вызывал сомнений тот факт, что его часы и в самом деле были в починке. Но потерять целых два часа и даже не заметить этого? А вернувшись домой, не обратить внимания на время? Ну извините!

С другой стороны, я за вкусной едой тоже обо всем на свете забываю. Так что вполне возможно, что Билл мирно сидел в пивнушке, потягивал один стаканчик за другим, решал с приятелями мировые проблемы и даже не думал о времени... Кроме того, если у меня на кухне висят часы, это вовсе не означает, что все нью-йоркские кухни оснащены настенными часами. Во всяком случае, это легко проверить...

Нет! О чем я только думаю?! Больше и близко не подойду к квартире Билла Мерфи! Да и кто сказал, что, если в помещении есть часы, на них надо обязательно смотреть? Хотя, вообще-то, это естественно...

Все ясно. Этот несносный человек определенно мне лгал. А может, и нет... Что, если я пытаюсь убедить себя в его лживости только потому, что мне очень хочется ему верить? Господи, просто замкнутый круг какой-то!

Я почувствовала, что подлая мигрень все-таки подбирается ко мне, и, дабы отвлечься, включила телевизор. Попрыгала по каналам, но выбор был никудышным, и я остановилась на "Золотых девушках". Похотливые дамочки, как обычно, рассуждали о сексе. Бриджит разглагольствовала о чем-то совершенно непристойном, а Софи вставляла остроты, которые, на мой взгляд, даже в наши дни поголовной распущенности нельзя безнаказанно произносить в эфире...

Очнулась я в восемь утра. На телевизионном экране вовсю разворачивалось утреннее шоу. Половина моего бедного тела угрожающе свисала с дивана, шея вывернулась под немыслимым углом... Неужели в таком положении я провела всю ночь?! Странно, но уставшей я себя совсем не чувствовала. Наверное, мне просто очень хотелось забыться, чтобы окончательно не спятить на почве расследования. Да и скабрезные шуточки похотливиц из "Золотых девушек" наверняка способствовали здоровому сну.

После теплого душа и аскетичного завтрака я набрала номер Эллен. Будем надеяться, что она уже встала. В любом случае, ждать я не собираюсь.

- Ну? - спросила я, как только Эллен сняла трубку.

- Тетя Дез?

- Угу.

- А я как раз собиралась тебе звонить, но боялась, что слишком рано.

- А я думала, что ты еще спишь.

- Ох, я почти не спала. Вскочила ни свет ни заря...

- Ну, рассказывай!

- Все чудесно! Он такой замечательный...

- Куда вы ходили?

- Сначала пообедали в Гринвич-Виллидж, в потрясающем итальянском ресторанчике, называется "Эннио и Майкл". Там подают самую лучшую телятину по-соррентски. Это, знаешь, мясо с...

- Про меню расскажешь потом! Переходи к главному блюду.

- Тетя Дез! - взмолилась Эллен.

- Шучу-шучу. Что вы делали после обеда?

- Пошли смотреть "Красотку". Восхитительный фильм!

- А потом?

- А потом ненадолго заглянули к Гербу домой. У него потрясающая квартира с двумя спальнями!

- Понятно.

- Нет-нет, ничем таким мы не занимались.

- А я разве что говорю?

- Но подразумеваешь...

- Когда у вас очередное свидание?

- В среду вечером. Мы идем в "Каролину". Знаешь, это комедийный клуб на Бродвее. А как продвигается расследование?

- Насчет швейцара ты была совершенно права! - И я ввела Эллен в курс дела. - Но, увы, это мне ничего не дало, - закончила я, поймав себя на хнычущих интонациях.

- Не беспокойся, тетя Дез, ты раскроешь эти убийства. Обязательно раскроешь!

Самое интересное, что Эллен всегда верит в то, что говорит.

Остаток утра я провела, колошматя по клавиатуре старенькой пишущей машинки, - излагала свои достижения за последние два дня. После чего затеяла генеральную уборку, поскольку моя домоправительница Чармен опять шлялась неведомо где. Вечером мы мирно поужинали со Стюартом, после чего отправились на спектакль одного независимого театрика. Большей мерзости мне видеть не доводилось. Что это полная катастрофа, мы со Стюартом смекнули в первые же десять минут, но из уважения к актерам дотянули до антракта.

Рядом с театром, сразу за утлом, обнаружилась уютная кофейня, и поскольку, торопясь на театральное пиршество, мы пропустили десерт, то заскочили туда угоститься пирожными с кофе. Целый час мы взахлеб обсуждали умственные отклонения драматурга, бездарность режиссера и тупость продюсера. Затем Стюарт спросил, как идет расследование.

- Никак не идет! - И с какой стати мне напоминают о моих неприятностях именно тогда, когда удалось на пару часов о них забыть?

- Знаешь что, Дез... Иногда бывает полезно уехать куда-нибудь на несколько дней. Проветрить мозги и взглянуть на вещи под другим углом. А то так у тебя скоро нервный срыв будет.

- Возможно, ты и прав. Но у меня нет времени. К тому же я не знаю, куда ехать. А даже если б и знала, все мои проблемы все равно ведь останутся со мной.

- Ты неисправима! - досадливо воскликнул Стюарт. - Послушай, у моего брата есть небольшой домик на севере штата. Если передумаешь и все-таки решишь развеяться, то они с женой с радостью согласятся, чтобы ты там пожила. Сами они бывают там крайне редко. Да и я бы с удовольствием составил тебе компанию, но, увы, сначала надо уладить одно запутанное дело.

- Спасибо за предложение, поверь, я очень ценю твою заботу. Однако единственный способ отстраниться от этого расследования - с головой погрузиться в городскую суету.

- Знаешь, там такая тишина, ты не поверишь... Просто невозможно не расслабиться. Ты можешь взять с собой книги...

- У меня на них не хватит терпения.

- Или заняться рыбалкой.

- Еще чего!

- Тогда греблей.

- Я плавать не умею!

- А пешие прогулки?.. - сдался Стюарт. - Ладно, твоя взяла, Дез. Но хотя бы подумай о моем предложении.

- Обещаю.

В тот вечер к нему домой я не поехала. Не смогла почему-то. Сказала, что слишком опустошена и измучена неудачами. Стюарт выказал полное понимание и сочувствие, но я-то видела, что не очень-то он поверил. И ко всем прочим моим невзгодам добавилось чувство вины перед Стюартом.

Глава двадцать шестая

Спала я просто отвратительно. Вертелась с боку на бок аж до половины пятого, отключилась лишь под утро.

И наверное, забыла с вечера завести будильник. А может, просто не услышала его трезвон. Без четверти десять меня разбудил телефонный звонок: ошиблись номером. Я буквально заставила себя дотащиться до офиса, хотя не знаю, зачем так старалась. В тот момент моя способность сосредоточиться была не лучше, чем у недоразвитого пекинеса соседки Харриет. К полудню я оставила даже видимость попыток изобразить трудовую деятельность.

- Схожу-ка в кино, - бросила я Джеки. Ее брови подпрыгнули чуть ли не до корней светло-русых волос. - Увидимся часа в три.

Не сомневаюсь, что "Красотка", которую так нахваливала Эллен, забавный и милый фильм. Но по моему виду этого было сказать нельзя. Пытаясь сосредоточиться на экранной жизни, я испытывала просто нечеловеческое напряжение. В голове вертелась одна-единственная мысль: что я тут делаю?

В офисе меня ждали три сообщения, на которые надо было ответить, и четыре стены, на которые надо было пялиться. Но хотя я по-прежнему не могла и пальцем пошевелить, теперь я по крайней мере не пыталась получать от этого мазохистское удовольствие.

Ровно в пять часов зазвонил телефон.

- Сегодня работенка! - возбужденно прокричал Гарри Берджесс. - Только что жена нашего Ньюмана сообщила, что разговаривала с ним несколько минут назад. У него намечен поздний ужин с мифическим клиентом!

- Замечательно, Гарри. Держи все под контролем. Я буду здесь, в офисе.

- Хорошо. Скоро свяжусь!

Звонок Гарри возродил меня к жизни. Откуда ни возьмись появилась способность действовать. Ура, есть дело! И, что важнее, дело, которое мне по силам! Ощутив приступ зверского аппетита, я заказала в соседней кафешке сандвич и термос кофе. Ночь предстояла долгая.

Очередное сообщение поступило без пятнадцати семь:

- Он только что вошел в шикарный ресторан, неподалеку от своего офиса! Наблюдаю в бинокль, пока он за столиком один. Буду смотреть во все глаза, об изменениях доложу.

В восемь часов снова раздался звонок:

- Ньюман поужинал в одиночку. Он отъехал несколько минут назад, следую за ним.

Последний звонок поступил в начале десятого:

- Мы угодили в пробку. Но, похоже, мы на месте...

- Где именно?

Гарри продиктовал адрес в Бруклин-Хайтс.

Я кубарем скатилась по лестнице, выскочила на улицу, впрыгнула в машину и спустя сорок пять минут свернула на жилую улицу в респектабельном районе Бруклин-Хайтс. Здесь были как ухоженные особнячки на одну семью, в которых обитал нью-йоркский средний класс, так и дома на несколько семей. И машины, машины... Припарковаться было негде, поэтому я остановила машину рядом с черным "дацуном" Гарри. Он перебрался в мой "шевроле".

- Вот этот дом. - Гарри ткнул в особняк. Все окна были закрыты жалюзи, но между пластинками пробивался яркий свет. - Дверь нашему парню открыла дамочка. Довольно молодая, по-моему лет тридцати. В роскошном вечернем платье. Потом в дом вошло еще шесть-семь мужчин, все разряженные в пух и прах. Последний тип заявился со спутницей, очень приличной с виду.

- Дверь открывала одна и та же женщина?

- Пару раз я не смог разглядеть, так что не уверен. Но во всех остальных случаях та же самая.

- Что думаешь?

- Может, тут публичный дом высшего разряда? Меня так и подмывало проверить. Пойти туда, позвонить и спросить, нельзя ли воспользоваться телефоном. Но я не хотел ничего делать, пока не получу твоего согласия.

- Думаю, это отличная мысль. Действуй, Гарри!

Гарри вернулся через три минуты.

- Дверь открыла все та же дамочка. Говорю, мол, так и так, машина сломалась, нельзя ли позвонить в техпомощь? А она таким извиняющимся тоном: "Наш телефон неисправен, но на углу есть автомат".

- Ты что-нибудь разглядел?

- Ничегошеньки! Зато слышал сильный шум. Разобрать ничего не смог, но там явно творится что-то бурное. Хочешь, чтобы я остался до появления Ньюмана?

- Спасибо, Гарри. Дальше я управлюсь сама.

- Я бы не возражал, Дез. Честно говоря, мне самому любопытно.

- Я вовсе не против твоего общества, Гарри, но мне нужно твое место, чтобы поставить машину.

- Да уж, тут с парковкой плохи дела... Слушай, Дез, я тебе говорил, что ты шикарно выглядишь?

- Наверное, заботы мне к лицу. Но все равно спасибо, Гарри. Ты тоже отлично выглядишь. По-моему, даже поправился.

Гарри всегда был такой маленький и тощий, что в стародавние времена, когда он работал в полиции, его прозвали Щепкой.

- По-моему, за последний год я набрал килограммов семь. Мне это так надоело, только и делаю, что набиваю желудок. А ты, старушка, похоже, немного скинула со времени нашей последней встречи.

- Твоими бы устами... - вздохнула я и чмокнула его в жилистую шею. - А теперь поторопись, пока не подоспела дорожная полиция. Неохота штраф платить.

Когда Гарри уехал, я поставила кассету с Джони Митчелл* и приглушила звук. Устроилась поудобнее, налила из термоса ароматного дымящегося кофе... Не для того, чтобы взбодриться, нет! От утренней апатии не осталось и следа. Каждый нерв дрожал как натянутая струна. Просто надо же чем-то заняться...

< * Джони Митчелл - популярнейшая американская кантри- и блюз-певица >

В машине было так тепло и уютно, что через полчаса я на всякий случай выключила печку. Хотя я не чувствовала себя такой энергичной бог знает с какого времени, все же начала беспокоиться, как бы ненароком не уснуть. Даже если превращусь в глыбу льда, ни за что не позволю себе включить эту штуку вновь.

Через пару часов в машине воцарился просто арктический холод, и я постепенно начала терять связь со своими конечностями. Тем временем поток людей, входящих в дом и выходящих из него, становился все полноводнее. Правда, выходило народу все-таки больше, чем входило. Вот сел в такси важный господин в фетровой шляпе. Затем на крыльце показались два человека помоложе. Подъехала на лимузине супружеская пара среднего возраста. Еще несколько машин явно искали место для парковки. К этому моменту даже пекинес болтушки Харриет смог бы сообразить, что там происходит.

И все же мне требовалось подтверждение. Получила я его всего за несколько минут до полуночи.

Из дома вышли два человека и направились прямо к моей машине. Я нырнула вниз и приоткрыла окно.

- Сколько раз я тебе говорил, - наставлял тот, что повыше, своего друга, - кости - это дрянная игра. И почему ты никогда не слушаешь добрых советов? В очко гораздо больше шансов выиграть. Ты вообще имеешь представление о теории вероятностей?

Игроки прошли мимо, я так ничего и не узнала о теории вероятностей, но зато услышала, практически из первых рук, чем же занимается вечерами Марк Ньюман!

Господи, когда же этот человек решит, что на сегодня хватит?! Я посинела и отсидела задницу. Кроме того, запас кассет с песенками иссяк, и мне ничего не оставалось делать, как предаваться размышлениям, - занятие, которое с недавних пор требовало от меня огромного напряжения.

Я вновь и вновь перебирала в уме четверку подозреваемых: Луиза, Альма, Джек Уоррен, Билл Мерфи. У каждого имелись причины желать смерти Нилу Константину. И ни у кого из четырех не было алиби. Благодаря удаче (и Эллен, конечно же) мне удалось доказать, что Луиза и Альма лгали...

И тут мои мысли обратились к Селене Уоррен.

В свое время я с превеликой неохотой исключила девушку из списка подозреваемых, по крайней мере из списка основных подозреваемых. Что было очень и очень глупо. Может, полиция и установила местонахождение Селены на конец октября, к полному своему удовлетворению подтвердив ее рассказ, но ведь и алиби дамочек Константин доблестные стражи порядка признали безупречными. Что касается Селены Уоррен, полиция проверила лишь тот факт, что она действительно улетела в Чикаго еще до убийства миссис Гаррити и вернулась домой девять дней спустя, наутро после смерти Нила Константина. Но откуда у них такая увеpeнность, что Селена не смоталась пару раз в Нью-Йорк? И, что более важно, откуда у меня такая уверенность?!

Конечно, все это лишь ни на чем не основанные построения. Но люди идут на куда большие усилия ради куда меньших целей. И я с удовлетворением вернула девушку в список главных подозреваемых, где она должна оставаться, пока я самолично не проверю ее алиби.

А может, Стюарт все-таки прав?.. Насчет того, что смена обстановки позволяет увидеть вещи под другим углом. Правда, я не была особенно уверена, что Бруклин-Хайтс и адский холод - это та самая смена обстановки.

Мысли мои снова вернулись к Селене. В памяти всплыли слова, сказанные тогда у Франни Эппингер... Всплыли и тотчас улетучились, не успев отложиться в сознании. Вот ведь дырявая голова! Еще в то утро, когда мы разговаривали с девушкой, я отметила что-то важное, но забыла записать в блокнот. И вот теперь, разумеется, фраза потерялась где-то у меня в голове.

Мне захотелось как следует шандарахнуть свою глупую голову о приборную панель, но к тому времени я так заморозилась, что, наверное, все равно ничего не почувствовала бы. "Не беспокойся, ты вспомнишь, обязательно вспомнишь!" - заверила я себя. Но почему-то эти заверения прозвучали не слишком убедительно...

Марк Ньюман вышел из этого вертепа незадолго до часа ночи. Слава богу, один!

До квартиры я добралась лишь в начале третьего. Скинула одежду и завалилась в постель, слишком измотанная, чтобы даже подумать о чистке зубов. Заснула я почти сразу, но перед этим успела помучиться, пытаясь вспомнить слова Селены Уоррен.

Проснулась я внезапно. За окном только-только нарождался рассвет. Тусклый утренний свет просачивался в комнату.

Я широко распахнула глаза, чувствуя, как уголки губ растягиваются в широченной улыбке. В голове моей отчетливо звучал голос Селены Уоррен...

Глава двадцать седьмая

От новости, что ее муж оказался всего лишь заядлым игроком, Бланш пришла в неописуемый восторг.

- По правде говоря, увидев, что он выходит из казино один, я испытала такое чувство, словно кто-то нежданно-негаданно сделал мне подарок.

- Ты верный друг, Дез!

- Дружба тут ни при чем. Я просто трусиха. Если бы твой благоверный вышел с женщиной, мне пришлось бы сообщать тебе об этом, а от одной этой мысли меня бросало в дрожь.

Повесив трубку, я подумала, что временами - хотя и не так часто, как хотелось бы, - работа сыщика приносит удовлетворение.

Ладно, пора переходить к своим проблемам. Следующий звонок я сделала в одну телефонную компанию - там у меня давным-давно есть осведомительница, что, согласитесь, при моей работе просто необходимо. Девушка пообещала добыть мне нужные сведения, и сразу после обеда раздался звонок. Полученная информация окончательно убедила меня, что самое время снова побеседовать с Селеной Уоррен.

Селену я разыскала в художественной галерее. Мне не составило труда договориться с ней о встрече на вечер.

Девушка открыла дверь сразу же. Одета со вкусом: темно-синие брюки и зеленовато-синий свитер, что чудесно шло к ее синим глазам и темным, до плеч, волосам. Похоже, Селена вполне оправилась после смерти любовника, по крайней мере внешне.

- Пройдемте на кухню, - предложила она.

Я проследовала за ней через гостиную весьма шизоидного вида. Новые стулья ядовито-изумрудного цвета стояли по обе стороны потрепанного оливкового диванчика. До блеска отполированный антикварный комод красовался на потертом грязновато-коричневом ковре. Некогда белые стены потемнели от грязи, кое-где краска свисала клочьями, создавая не самый удачный фон для многочисленных картин Нила Константина.

- Мы как раз взялись за ремонт, когда Нил... когда Нила убили, объяснила Селена со следами печали в голосе.

Сидя за кухонным столом, я попивала отличный кофе, лакомилась ореховым рулетом и разве что не обвиняла Селену Уоррен в убийстве.

- Может, вы проясните мне кое-что, - начала я.

- Конечно.

- Помните, вы сказали, что каждый день в девять часов вечера звонили Нилу из Чикаго?

- Не помню, что говорила, но это чистая правда.

- Каждый день?

- Да, каждый день.

- Но в телефонной компании нет информации о звонке на этот номер из Чикаго в понедельник двадцать второго.

- Это какая-то ошибка, - медленно проговорила Селена, побледнев. - А, вспомнила... Нил предупредил в воскресенье, что в понедельник вечером его не будет, поэтому я и не звонила. Совсем об этом забыла.

- Он вам не сказал, куда собирается?

- Я не спрашивала.

Что ж, рисковать так рисковать.

- В тот понедельник вас видели в Нью-Йорке. - Импровизировать нужно как можно более правдоподобно. Но мне-то врать не привыкать.

- Это неправда!

- Боюсь, что правда. Послушайте, Селена, полиции я еще ничего не сказала. Прежде хотела дать вам возможность объясниться. Надеюсь, мне не придется сообщать властям об этом обстоятельстве.

Последовала пауза.

- Хорошо, - тихо согласилась, девушка. - У меня были личные дела в Нью-Йорке... Убедившись, что с мамой все в порядке, я договорилась с сиделкой, чтобы она присмотрела за ней до вторника, а сама улетела в Нью-Йорк... Но к чему все это? Нила ведь убили лишь через неделю...

- Все так. Но Агнес Гаррити убили как раз двадцать второго, между полуночью и двумя часами.

- Агнес Гаррити? Я эту женщину даже не знала.

- Возможно. Но тот, кто застрелил Нила, застрелил и миссис Гаррити.

- В этом нет никакого смысла! Я уверена, что Нил тоже не был с ней знаком. Какое отношение может иметь смерть этой женщины к смерти Нила?

- Именно это я и пытаюсь выяснить. Селена, вынуждена спросить вас, какое именно личное дело заставило вас вернуться в Нью-Йорк. - Девушка тотчас ощетинилась, и я быстро добавила: - Это вовсе не праздное любопытство, поверьте! Я должна решить, могу оставить это обстоятельство между нами или нет...

- А вы не пойдете в полицию?

- Нет, если будет ясно, что ваше возвращение в Нью-Йорк не имеет никакого отношения к убийствам.

- Хорошо. Я вернулась, чтобы сделать аборт. Вы, наверное, потрясены? Знаете, иногда это единственный выход...

- Я вовсе не потрясена и не осуждаю вас. Честное слово! Но почему вы не подождали до своего возвращения или не сделали аборт в Чикаго?

- Очень просто. Еще до отъезда в Чикаго я посетила частную клинику здесь, в Нью-Йорке. Врач осмотрел меня тогда и сказал, что срок беременности слишком мал, и назначил операцию на двадцать второе. Мне не хотелось менять дату без крайней необходимости. Кроме того, я доверяла доктору Питерсу...

- Сколько времени вы пробыли в клинике?

- Несколько часов.

- А потом?

- Потом поехала к Франни и провела у нее всю ночь. Это она подыскала мне клинику, и она пошла со мной, когда... когда...

- Поэтому в тот вечер вы позвонили Нилу от Франни, а он решил, что звонок был, как обычно, из Чикаго?

- Да... - Селена произнесла это слово почти шепотом.

- Ребенок был его?

- Конечно, его! - внезапно разъярилась девушка.

- Простите. Я не хотела вас обидеть. Просто стараюсь понять...

- Даже если я скажу вам, почему сделала аборт, вы все равно вряд ли поймете!

- И все же попытайтесь. Это может оказаться очень важно.

- Не понимаю почему. К убийствам мои проблемы не имеют никакого отношения, ни к одному, ни к другому. - Селена испытующе посмотрела на меня, словно выражение моего лица могло помочь ей принять решение. - Да какая разница, - сказала она со вздохом, обращаясь сама к себе. - Сейчас это уже не имеет значения...

Через секунду-другую последовал еще один вздох. И она начала рассказ:

- Видите ли, Нил постоянно твердил, чтобы я развелась и вышла за него. Я любила его сильнее, чем кого-либо в своей жизни, и, думаю, в конце концов мы бы поженились. Но я была не готова к браку... Если бы Нил узнал о ребенке, он взялся бы настаивать на своем с удвоенной силой... А я просто не могла... пока не могла, не знаю, как объяснить... Поэтому я и сделала то, что сделала. - Она судорожно сглотнула. - Вы наверняка считаете, что я взбалмошная и эгоистичная...

- Ничего подобного! Должно быть, решение далось вам нелегко, сочувственно проговорила я.

- Извините, - ответила девушка, борясь со слезами... и проиграв в этой борьбе. Она уронила руки на стол, уткнулась в них лицом и беззвучно зарыдала.

Минуты две я смотрела, как она плачет, потом спросила:

- С вами все в порядке?

- Да, - всхлипнула Селена, поднимая голову. - Иногда на меня находит. - Она рассеянно взяла платок, который я ей протянула, вытерла слезы и аккуратно высморкалась. - Господи, как же ужасно, что Нила убили... Поверьте, нет ничего страшнее, когда любимый умирает такой нелепой и неестественной смертью... Но я вынуждена жить с таким тяжелым грузом на совести, и ответственность за свой поступок несу только я. После аборта я потеряла покой. А теперь, когда Нила нет, чувствую себя совсем плохо...

- Не корите себя. Вы...

Селена не дала мне договорить:

- Все в порядке. Просто нужно время.

- Я хотела бы побеседовать с вашей подругой Франни, и мне понадобится адрес врача, - мягко сказала я.

- Сейчас запишу.

- Селена, пожалуйста, проясните еще одну вещь, - продолжила я, стараясь быть как можно деликатнее, но при этом понимая, что мои вопросы словно соль на раны. Но не задать их я не могла.

- Что именно?

- В понедельник двадцать девятого, в ночь накануне смерти Нила, вы позвонили ему гораздо раньше обычного, в девятнадцать часов сорок одну минуту. И звонили вы не от своей матери.

- В тот вечер я пошла за продуктами. Для мамы. Я ведь возвращалась домой, и следовало сделать запасы для нее. После похода по магазинам я собиралась встретиться с подругой в кафе. Я подумала, что в девять часов поблизости может не оказаться телефона, а мне не хотелось, чтобы Нил волновался... он всегда за меня очень волновался. Поэтому когда я увидела рядом с супермаркетом телефон, то и позвонила.

- Вы находились в районе аэропорта?

- Я находилась от него по меньшей мере в сорока пяти минутах езды. А почему вы спрашиваете? В Нью-Йорк я прилетела только в среду утром. Вы можете проверить в компании "Американ эрлайнз".

- Я не спорю с тем, что в среду в семь часов утра вы вылетели из аэропорта О'Хейр. Но вполне возможно - заметьте, я говорю лишь о возможности, - вы летали в Нью-Йорк и в понедельник вечером. Вылетели, например, восьмичасовым рейсом, в аэропорт Ла-Гуардиа прибыли в одиннадцать тридцать по нашему времени... В этот поздний час дорога до дома заняла бы на такси минут тридцать, а после... гм... столкновения с Нилом вы вполне поспели бы на ночной рейс в Чикаго.

- И что затем я сделала? Развернулась и полетела обратно в Нью-Йорк?

- В теории это вполне возможно, Селена.

- Безумие какое-то! Чтобы я всю ночь летала взад и вперед... И ради чего? Я любила Нила! Вы не представляете, как сильно я любила Нила. Все это просто смешно!

- Должна признать, прежде чем заводить этот разговор, мне следовало провести предварительную работу. Но вы же сами рассказали, на какие ухищрения пошли ради аборта. И я могу представить, что ради двухсот тысяч долларов можно пойти и не на такое.

- Но я этого не делала! Я не могла убить Нила. Он значил для меня все!

- Я не утверждаю, что вы убили Нила. Я лишь говорю, что с логической точки зрения такая возможность существует. Совесть не позволяет мне исключить вас из числа подозреваемых, пока я все не проверю. Надеюсь, вы понимаете.

- Наверное, вы имеете право делать свою работу, - недовольно ответила Селена. - Но пока вы не выясните правду, никто об этом не узнает?

- Не узнает. Без крайней необходимости. Обещаю. У меня остался только один вопрос...

Она стоически восприняла эти слова:

- Задавайте.

- Альма знала, что ее отец получил наследство?

- Полагаю, Нил с ней поделился, но определенно сказать не могу. В моем присутствии он ничего не говорил. Альма ясно дала понять, что не питает ко мне теплых чувств, поэтому наше общение было минимальным.

- А ваш бывший муж? Вы не намекали ему о наследстве? Я имею в виду, до убийства Нила...

- Нет, конечно. С какой стати?

- Вы уверены?

- Абсолютно!

Зная преданность Селены Джеку Уоррену, другого ответа я и не ждала.

Глава двадцать восьмая

Доктор медицины Мортон Питерс выглядел словно сошедшим с рекламы пончиков: такой же круглый, мягкий и аппетитный.

- Чем могу быть полезен, миссис Шапиро? Боюсь, в моем распоряжении всего несколько секунд, - сообщил он мне, ангельской улыбкой выражая искреннее сожаление.

- Больше и не потребуется, доктор. Насколько я понимаю, вы недавно сделали аборт некоей миссис Селене Уоррен. Мне хотелось бы услышать подтверждение.

- Простите, не в состоянии вам помочь. Мы, знаете ли, храним в тайне сведения о клиентах. Мне действительно очень жаль. - Доктор Питерс опустил живые глазки-бусины, не решаясь встретиться со мной взглядом. - Поверьте, мне очень-очень жаль, - повторил он, глядя на свои пухленькие холеные ручки.

- Вы не понимаете, доктор. Миссис Уоррен сама разрешила мне поговорить с вами. Она посоветовала мне обратиться к вам.

- Прошу не обижаться, миссис Шапиро, но у меня нет способа проверить ваши слова, вы согласны?

Он был, конечно, прав.

- А что, если я ей позвоню, а затем вы с ней поговорите и убедитесь? Доктор заколебался.

- Полагаю, тогда все будет в порядке. - Казалось, он прокручивает в голове варианты. - Да. Тогда все отлично.

К счастью, Селена оказалась на работе. Я объяснила, что доктор Питерс хочет получить ее разрешение, и протянула трубку ему.

- Здравствуйте, миссис Уоррен, как поживаете? - Некоторое время он слушал, машинально кивая. - Рад слышать. - Пауза. - Ну хорошо. Но прежде я должен задать вам несколько вопросов, если не возражаете, чтобы убедиться, что вы это вы. - Он весело хихикнул над нелепостью последней фразы, а затем уже серьезнее сказал: - Нет ничего важнее, чем защитить право пациента хранить в тайне свою частную жизнь. - Он взял карандаш и начал записывать ответы Селены. - Ваше полное имя и дата рождения, пожалуйста... Ага... Адрес?.. Помедленнее, пожалуйста. Все, записал. Номер страховки?.. С чем обращались? И когда была прервана беременность?.. Ага. Хорошо, большое спасибо, миссис Уоррен. Я вас больше не побеспокою. - Доктор Питерс отодвинул стул и встал. - Подождите минутку! - Он вернулся с большой папкой. - Похоже, все сходится. Так что вы хотели у меня узнать, миссис Шапиро?

- Приходила ли к вам миссис Уоррен в понедельник двадцать второго октября?

- Приходила, - важно ответил доктор, не открывая папки.

- Спасибо, доктор.

- Это все?

- Все.

- Надеюсь, вы не в обиде на мою осторожность. Но я искренне считаю, что врач должен проявлять осмотрительность, чтобы ненароком не выдать тайну своего пациента.

- Честно говоря, такая позиция вызывает только уважение. Мне следовало принести письменное разрешение от миссис Уоррен.

Пухлое личико просияло:

- Спасибо за понимание, миссис Шапиро! - И розовые губки сложились в веселую улыбку.

Франни Эппингер ждала моего звонка. Она подтвердила все слова Селены и добавила:

- Клянусь, в понедельник вечером она не выходила из моей квартиры. Да и вообще, после всего, что Селена в тот день пережила, вряд ли она была в состоянии отправиться на убийство.

Пришлось согласиться, что это весьма маловероятно.

Что ж, если Селена не убивала миссис Гаррити, значит, согласно теории, которую я отстаивала в течение двух недель, она не убивала и Нила Константина. Я мысленно вычеркнула ее из того списка, куда совсем недавно занесла, после чего осталась прежняя четверка. Вообще-то с самого начала следовало выяснить, кто и где находился в момент убийства Агнес Гаррити, если уж я так убеждена в связи между этими убийствами. Пустая голова! Ладно, сделаем скидку на то, что по части расследования убийств я новичок.

Тут меня посетила еще одна мысль. Но прежде должна сказать, что в умении применять "маленькие серые клетки" я далека от великого Эркюля Пуаро. Так вот мне подумалось, что изобретательный мсье Пуаро всегда стремился как можно больше разговаривать с подозреваемыми. Глядишь, рано или поздно кто-нибудь сболтнет что-то важное.

Что ж, стоило попробовать еще раз. Кто я такая, чтобы спорить с несравненным Эркюлем?

На следующий день я заглянула к Тиму Филдингу и с порога спросила, как продвигаются у него дела с Луизой и Альмой Константин. Как я и предполагала, дамочки по-прежнему упорствовали в своих кинематографических фантазиях. Затем мне удалось выпросить у Тима наименее отвратительную фотографию Агнес Гаррити, что и было истинной целью моего визита. Этот снимок должен послужить предлогом для новой встречи с подозреваемыми.

Первой я позвонила Луизе Константин и прочирикала, что была бы очень благодарна, если бы миссис Константин взглянула на фото и сказала, не узнает ли эту женщину, поскольку, объяснила я, убийство ее бывшего мужа связано с убийством этой дамы.

- Прошу прощения, миссис Шапиро, но у меня нет желания в третий раз подвергаться допросу.

- Поверьте, это не займет много времени, но зато может навести на след преступника. Вы же хотите, чтобы убийцу мистера Константина арестовали?

- Разумеется, хочу. Но я помню фотографию этой женщины, она была опубликована в газете, и абсолютно уверена, что никогда с ней не встречалась.

- Газетные снимки просто ужасны! На них вы даже собственную сестру не узнаете.

- У меня нет сестры. И я никогда не видела эту женщину. А даже если и видела, чем это может вам помочь?

- А вдруг вы видели ее с каким-то человеком?.. - предположила я. - Или она произнесла какую-то фразу, которая тогда показалась совершенно незначительной, но сейчас, в свете убийства, может приобрести совсем иной смысл. Позвольте мне заскочить к вам и...

- Ни под каким видом!

- Хорошо. Но я уверена, вы не откажетесь сообщить, где вы были между полуночью двадцать второго октября и двумя часами ночи двадцать третьего октября.

- Полагаю, именно в этот промежуток убили женщину?

- Совершенно верно. Это обычная процедура. Мы опрашиваем всех, кто имел отношение к мистеру Константину.

К счастью, Луиза не спросила, кто это "мы".

- Не помню, где я была. И вообще не понимаю, почему должна давать вам отчет о своем местонахождении.

- Я лишь...

- Послушайте, вы зря теряете время. Мне кажется, я и так была с вами очень терпеливой. Возможно, куда более терпеливой, чем следовало. Но теперь мое терпение истощилось. Не пытайтесь мне больше звонить, или я обращусь в полицию и обвиню вас в преследовании.

Угрожая, Луиза не повысила голос даже на децибел.

- Не могли бы вы...

- До свидания, миссис Шапиро. И она положила трубку.

Самое время сделать перерыв и позвонить Эллен.

- Как прошел вечерок?

- О, тетя Дез... - племянница восторженно задохнулась.

- Ты потеряла голову из-за этого парня, так, Эллен?

- Мне кажется, я в него влюблена, - пролепетала она.

- А каковы его чувства? Он что-нибудь сказал?

- Пока нет. Но я знаю, что небезразлична ему.

- Я очень рада за тебя. Однако обещай, что не будешь торопиться. Мне не хочется, чтобы ты страдала от разочарований.

- Обязательно! В смысле, обещаю, что не буду торопиться.

- Вот и молодец.

- Хотя до сих пор торопилась, - со значением добавила Эллен.

В то утро я сделала еще три звонка, все Альме Константин. Никто не ответил. Наконец ближе к концу дня трубку взяла Тесс.

- Альма знала, что вы будете звонить. Она не станет с вами встречаться, - любезно сообщила юная красавица.

- И все-таки мне хотелось бы поговорить с Альмой. Всего одну секундочку. Она дома?

- М-м... Это вам ничего не даст. - Тесс понизила голос почти до заговорщического шепота: - Адвокат миссис Константин посоветовал Альме не разговаривать с вами. Извините.

Во второй раз за день я услышала этот отвратительный щелчок.

По крайней мере хоть обаятельный Джек Уоррен выразил желание меня видеть.

- Если хотите, можете заехать ко мне в офис и показать фотографию, предложил он. - Я буду здесь примерно до шести.

Ну уж дудки! В офисе у меня не будет возможности втянуть его в разговор. Я с чувством пожаловалась, что днем так занята, так занята...

- Но могу заглянуть вечерком к вам домой... Это удобно?

- Не смею сказать нет, - рассмеялся Джек. - Я уже один раз пытался, помните?

В тот вечер Уоррен был таким же дружелюбным и полным желания помочь, как и в первый мой визит. Во всяком случае, большую часть вечера.

Взглянув на фото, Джек отрицательно покачал головой.

- Нет, - сказал он задумчиво. - Но я заходил в этот дом всего один-единственный раз, и то был не самый приятный визит.

- Знаю. Я и не рассчитывала, что вы поможете, но надежда, как говорится, умирает последней.

- По телефону вы сказали, что между двумя убийствами имеется связь? Признаться, мне трудно ее уловить.

- Мне тоже, - усмехнулась я. - Но уверена, связь должна быть. Я просто не знаю, в чем она состоит.

- Пока не знаете, - галантно поправил Уоррен.

- Спасибо. Вы правы, пока не знаю. Скажите, Джек, вы помните, где были в ночь с двадцать второго на двадцать третье октября?

- Именно тогда эту женщину убили?

- Да.

Он сморщил чертовски привлекательное лицо.

- Простите, не могу сказать. Понимаете, это было несколько недель назад, а мне крупно повезет, если я вспомню, что делал вчера. Впрочем, скорее всего я находился здесь. Я мало куда хожу, лишь изредка ужинаю и выпиваю с друзьями.

- Что ж, если вдруг вспомните...

- Понимаю. Я вам позвоню, - любезно закончил Джек.

Похоже, он ждал, что я тут же встану и уберусь восвояси, но я не собиралась спешить.

- Вы не угостите меня чем-нибудь холодненьким? Обещаю, что после этого я навсегда уйду из вашей жизни.

- Конечно, конечно, - ответил он, сияя ослепительной улыбкой, - чего не сделаешь ради такого счастья!

Он вышел на кухню и вскоре вернулся с двумя стаканами ледяной кока-колы. После нескольких обязательных глотков я попыталась вызвать его на разговор о Селене. Больших усилий не потребовалось. Оказалось достаточно произнести:

- На днях встречалась с вашей женой. Похоже, она неплохо выглядит.

Уоррен тут же заглотнул наживку:

- С ней будет все в порядке, у Селены очень сильный характер. Знаю, что по внешнему облику этого не скажешь, но, поверьте, она чертовски сильная женщина.

- Вы видели Селену после убийства Нила Константина?

- Нет. Она сказала, что хочет остаться одна. Я несколько раз пытался уговорить ее хотя бы пообедать со мной, но каждый раз она отговаривалась, что еще не готова к этому.

- Необходимо время...

- Знаю, но я ведь просто хочу помочь бедняжке.

- А как вы познакомились?

- Мы полюбили друг друга еще в колледже. Селена сидела через два ряда от меня на лекциях по психологии подростков. До этого я встречался с другими девушками, даже со многими; честно говоря, когда мы познакомились, у меня была подружка. Но я влюбился в Селену с первого взгляда. И с Мэри Энн порвал на следующий день.

- А вы знаете, что Селена скоро будет весьма состоятельной женщиной?

- Да, она мне сказала.

Следующий вопрос вряд ли удалось бы задать невзначай, но я все-таки попыталась войти с черного хода:

- Наверное, о чем-то подобном она упоминала еще до убийства. Чтобы дать понять, что с Нилом Константином у нее все серьезно.

- Нет, Селена ни словом не обмолвилась о наследстве. Сообщила об этом лишь несколько дней назад. - Глаза его сузились. - Постойте-ка! Так вот к чему вы клоните!...

- Ни к чему я не клоню. Честное слово! Так, замечание по ходу дела.

- Тогда забудем об этом, - сказал Уоррен примирительным тоном. Но при этом встал. Ну и ладно, я все равно исчерпала список вопросов.

- Большое спасибо, что уделили мне время. Я действительно очень благодарна вам за эту встречу.

В тот же вечер позвонил Билл Мерфи.

- Вам нравится китайская? Только не спрашивайте "что китайская?".

Я призвала на помощь жалкие остатки силы воли.

- Да, Билл, я люблю китайскую кухню, но больше не буду с вами обедать. Пока не закончится расследование.

- Не делайте поспешных выводов. Я и не собирался приглашать вас на обед.

- А я подумала...

Билл расхохотался:

- Я имел в виду ужин!

- Я бы с удовольствием, Билл. Но не могу. И в прошлый раз мне не следовало принимать ваше приглашение.

Язык у меня едва ворочался, словно его набили ватой.

- Не понимаю, каким образом ужин в моей компании может повредить вашему расследованию. Наверное, потому, что не хочу понимать. Знаете что, я позвоню вам в тот вечер, когда вы сцапаете убийцу, и тогда мы поужинаем на славу. Идет?

- Идет, - нетвердо сказала я. - Да, кстати, я собиралась встретиться с вами завтра. - И я изложила свою теорию о связи между двумя убийствами. Билл, вы упомянули, что, возможно, когда-то видели Агнес Гаррити. Вы не против, если я загляну к вам на работу и покажу ее фотографию? Это гораздо более четкий снимок, чем тот, что публиковали в газетах.

- Вы уверены, что это вас не скомпрометирует?.. Простите, простите, поспешно добавил Билл, - снова сморозил глупость. Просто я с нетерпением жду нашей встречи. Знаете, завтра у меня чертовски напряженный день, но мы можем встретиться утром, часов в десять, если вы нагрянете сюда. Как вы на это смотрите?

- Я приеду.

"Сюда" оказалось небольшим, но со вкусом обставленным помещением в Нижнем Манхэттене. Молодая секретарша с необъятной грудью и в едва заметной юбке провела меня в просторный угловой кабинет. Билл Мерфи сидел за элегантным столом черного дерева. Пиджак висит на спинке стула, галстук сдвинут набок.

Как только я вошла, Мерфи вскочил и быстро обежал стол.

- Чертовски рад вас видеть! - воскликнул он, обеими руками заключая в клещи мою ладонь.

- Я тоже рада вас видеть, - ответила я, поспешно высвобождая руку.

Сев на стул рядом со столом, я раскрыла сумку и принялась ковыряться в ее недрах, разыскивая фотографию. Поверьте, рыться в моем ридикюле занятие столь всепоглощающее, что окружающий мир перестает для меня существовать.

Я рассчитывала, что, пока занята поисками фото, Мерфи вернется на свое место, но этот коварный человек примостился на краешке стола в каком-то футе от меня. Вот черт! Я достала снимок и протянула ему, чувствуя, как предательский румянец заливает лицо, сводя на нет все мои отважные усилия выглядеть истинным профессионалом.

- Так это и есть миссис Гаррити? - спросил Билл, разглядывая фотографию.

- Да.

- Не знаю, что и сказать, Дез. Мне кажется, я встречал эту женщину раз или два, но это было так давно... По-моему, мы с ней вместе ехали в лифте, так что я видел ее всего лишь несколько минут... Это вам поможет?

- Наверное, нет. Я надеялась, что снимок вызовет какие-то воспоминания, только и всего. Кстати, вы случайно не помните, где вы были в понедельник двадцать второго октября, скажем между полуночью и двумя часами ночи?

- Мне нужно иметь алиби и на первое убийство, так? Сейчас посмотрю. Билл вернулся за стол, достал большой талмуд в переплете из синей кожи и торжественно объявил, ткнув в гроссбух: - Вот! - Он развернул журнал ко мне: - С восемнадцатого по двадцать второе октября я находился на западном побережье, в Лос-Анджелесе. Самое неприятное, что именно двадцать второго, в одиннадцать тридцать вечера, я вернулся в Нью-Йорк.

- В одиннадцать тридцать приземлился самолет? - уточнила я.

- Да.

- Куда вы поехали из аэропорта?

- Поймал такси и поехал прямо домой. Помню, что в тот вечер была большая пробка из-за аварии прямо на выезде из туннеля. Так что домой я добрался лишь к часу ночи. И, опережая ваш вопрос, скажу: боюсь, меня не видела ни одна живая душа. Похоже, теперь я становлюсь главным подозреваемым в двух убийствах, да? Причем в одном случае я даже не знаю жертву.

И Билл улыбнулся своей наивно застенчивой улыбкой, сверкнув белыми, но такими редкими зубами. С каким-то извращенным удовлетворением я отметила, что между его зубами можно загнать грузовик. Но это не помогло...

Вернувшись в офис, я угрюмо села за стол, уставилась прямо перед собой и через несколько минут изучения противоположной стены пришла к глобальному выводу, что жизнь - это полное дерьмо.

Почему, спросите вы? А потому, что нет ничего хорошего, когда тебя неодолимо тянет к человеку, которого ты собираешься обвинить в двойном убийстве.

Глава двадцать девятая

Субботний вечерок выдался из ряда вон.

Моя близкая подруга Пэтти Мартуччи, бывшая миссис Олтмен, бывшая миссис Грин, бывшая миссис Андерсон, настояла на том, чтобы я поужинала с ней и ее нынешним ухажером.

Мы встретились в ресторации "Бангладеш", в меню которого единственной приличной вещью были цены. Я чувствовала себя спокойнее от мысли, что, если мне и грозит опасность скончаться от отравления трупным ядом, хотя бы не я за это стану платить.

Общество тоже ничем не способствовало аппетиту. Хотя Пэтти чрезвычайно милый человек, заботливый, умный, честный и преданный, но моя подружка становится просто несносной, когда встречает очередную "истинную любовь". Что, как вы могли понять, происходит с завидной регулярностью. А в тот вечер Пэтти превзошла самое себя.

Эта крупная и крепкая женщина, которая, если уложить у нее на голове белокурую косу, могла бы служить идеальной моделью для Брунгильды, или Изольды, или какой-нибудь другой вагнеровской героини, сюсюкала и хихикала, как трехлетний ребенок! Хуже того, они с Роем (у "истинной любви" имелась премерзкая привычка непрерывно грызть сигары) были поглощены лишь друг другом. Оказавшись меж двух огней - сладкой парочкой и отвратным угощением, я испытывала неодолимое желание вскочить и унестись прочь.

Успокаивала лишь мысль, что скоро эта мука смертная закончится. Но когда ужин наконец подошел к благословенному завершению, я позволила Пэтти уговорить меня пойти куда-нибудь выпить. Понятия не имею, почему я только поддалась на уговоры.

Алкоголь, как ничто другое, лишь усилил любовный пыл голубков. И как только Рой Великолепный возложил руку на грудь Пэтти, дабы показать мне, где подружка хранит заначку, я ретировалась.

Честно говоря, в другое время в такой ситуации я бы испытала лишь небольшую неловкость. Да что там неловкость, скорее всего меня подобная глуповатая развязность только позабавила бы. Но в тот вечер я сочла себя оскорбленной до глубины души. Где это видано, чтобы умная и практичная женщина средних лет теряла рассудок из-за какого-то безмозглого козла в брюках!

До самой ночи я мусолила свои обиды, пребывала в унынии и вообще чувствовала себя из рук вон. Но упорно отказывалась проанализировать, с какой это стати так близко к сердцу воспринимаю романтические причуды подруги...

В ту ночь мне снился процесс над Джерри Костелло. Бедного мальчика обвиняли в двойном убийстве. Судья, прокурор и адвокат были в напудренных париках и широченных черных мантиях. Подзащитный, бедняга Джерри, поник на скамье подсудимых.

Сам суд был возмутительно коротким. Прокурор, которого я не удосужилась наделить лицом, утверждал, что Нил Константин в действительности является отцом Джерри, а Агнес Гаррити - матерью мальчика. Даже во сне я понимала, что это полнейшая чушь, поэтому все ждала, когда же адвокат, который подозрительно смахивал на Уолтера Коркорана, выступит со своими возражениями. Но от адвокатишки, как и от пискли Коркорана, не было никакого проку. И судья без долгих раздумий вынес приговор. За совершенное преступление, в чем бы оно ни заключалось (а я смогла лишь уловить, что горемыке не повезло с родителями), Джерри Костелло приговорили к смерти через повешение.

И тут сон превратился в самый настоящий вестерн. Еще много дней спустя перед глазами стояла дикая картина: щуплый Джерри сидит на огромной лошади, на самой вершине высокого глинистого холма, вокруг расстилается бескрайняя пустыня. Руки мальчика связаны за спиной, верхом на громадной лошади он кажется еще меньше, еще беззащитнее, сердце разрывается... У подножия холма волнуется толпа: мужчины в ковбойских шляпах и кожаных штанах, женщины в клетчатых юбках до лодыжек и нелепых шляпках. С ветки уродливого голого дуба свисает веревка. Громила, лицо которого закрывает черный колпак, обвязывает свободный конец веревки вокруг шеи Джерри. Тут я замечаю в молчаливой, сосредоточенной толпе Тима Филдинга. Он отделяется от толпы и подходит к лошади. Мягко поглаживает лошадиную морду, что-то ласково шепчет на ухо, затем обходит лошадь, нежно похлопывая ее по крутым бокам. Внезапно Тим замахивается и со всей силы шлепает животное по крупу. Лошадь пулей вылетает из-под мальчика, и тощие ноги Джерри остаются болтаться в воздухе.

Тут я пробудилась, вне себя от страха. Щеки были мокры от слез, ладонь прижата к губам, словно подавляя крик. Господи всемогущий, клянусь никогда, никогда в жизни не ходить в "Бангладеш"! Ноги моей не будет в этой тошниловке!

Разумеется, после такого сновидения я не смогла сомкнуть глаз, сколько ни вертелась с боку на бок. До судорог боялась, что снова увижу тот же кошмар, а мне меньше всего хотелось присутствовать на похоронах Джерри.

Около восьми, разбитая и несчастная, я выползла из постели и утешения ради приготовила плотный и вкусный завтрак: апельсиновый сок, яблочные оладьи, бекон и идеально сваренный кофе (последнее мне удается крайне редко). Съела я все это и погрузилась в хандру.

Чем дольше я занималась расследованием, тем дальше, как мне казалось, находилась от его завершения. Исключив одного подозреваемого, вернула в список двух других. А с убийством Агнес Гаррити у меня и вовсе были жалкие достижения. Помнится, из кожи вон лезла, чтобы доказать вину человека, который был виновен лишь в том, что обладал мерзким характером!

Джерри гораздо больше пользы принесет другой сыщик - из тех суровых и крепких ребят, что знают, как добиваться результатов. Да мне вообще не следовало браться за это дело! Что я, в конце концов, знаю об убийствах? Тоже мне нашлась мисс Марпл!...

Пребывая в последней стадии уныния, я решила, что завтра же поутру отправлюсь к Сэлу Мартинесу и объявлю, что отказываюсь от дела. И на этот раз ему меня не уговорить!

Постойте-ка...

А ведь у доблестной полиции не больше успехов, чем у вашей покорной слуги. Вообще-то именно я сообщила властям, что алиби Луизы и Альмы никуда не годятся. И полиция ни сном ни духом не ведает, что Селена Уоррен вернулась в Нью-Йорк аккурат за день до убийства Гаррити... Кстати, сообщать им эту информацию я не собираюсь - не вижу для того никаких причин. Если смотреть на все под таким углом, то, может, положение выглядит не так ужасно, а?..

Тем не менее надо решить, что же делать дальше.

К сожалению, я уже воспользовалась советом Эркюля Пуаро, и из этого не вышло ничего путного. Жаль, что знаменитый бельгиец не дал точных указаний, как поступать, если главные подозреваемые отказываются говорить с тобой. Но нельзя же опускать руки! Попробуем снова последовать совету несравненного Эркюля. Есть в запасе еще один способ...

Надо поговорить со всеми, кто живет в доме убитых. Возможно, кто-нибудь сообщит мне нечто такое, что скрыл от полиции. Люди, как известно, не доверяют представителям закона. В голове всплыл образ дотошного Пуаро с его великолепными усами, элегантным костюмом и чопорной манерностью, ведущего дружескую беседу с выдающимся образцом изящества и вежливости, очаровательным Шоном Клори.

И впервые за несколько дней я рассмеялась.

Решено, сначала раздобуду фотографии подозреваемых! Я позвонила Селене Уоррен. Не было ли у Нила недавних снимков Луизы и Альмы? Ах, вроде есть?.. А Билла Мерфи? Селена была уверена, что где-то видела фотографии Мерфи. А Джека? У нее есть? Только пара снимков из семейного альбома?.. Ничего, меня это вполне устроит.

- Могу заехать за ними прямо сегодня.

- Зачем вам тратить время? Давайте я завезу фотографии вам в офис завтра утром по дороге на работу.

Ближе к вечеру позвонил Стюарт:

- Знаю, что уже поздно, но я весь день работал дома над тем делом, о котором тебе говорил, и только сейчас освободился. Если ты еще не ужинала и особых планов у тебя нет, давай вместе перекусим.

- Хорошо, только не в "Бангладеш"

- Я вообще-то имел в виду скромную закусочную, если ты не против.

- Не против!

И мы отправились в деликатесную закусочную "Карнеги", где заказали копченые колбаски, и сандвичи с лососем, и жаркое, и салат из капусты, и картофельный салат, и целую гору маринованных огурчиков...

После ужина Стюарт спросил, не приглашу ли я его к себе выпить по стаканчику. В итоге мы провели вместе ночь.

Хотя я чувствовала себя несколько неловко, памятуя о своих романтических чувствах к Биллу Мерфи, мне совсем не хотелось снова обижать своего друга. Кроме того, я решила, что занятия любовью благотворно скажутся на моем здоровье. Поскольку иных физических упражнений у меня не было.

Глава тридцатая

В понедельник утром фотографии уже ждали меня на столе. Селена привезла три довольно приличных снимка Луизы и Альмы Константин, четыре фотографии Уоррена и две - Билла Мерфи. Я отобрала по одному фото и позвонила Тиму Филдингу.

- И чем теперь я тебе могу помочь? - с шутливым ужасом вопросил он.

- Например, можешь поведать, что у вас там новенького.

- Ох, было бы это самое новенькое. А как у тебя дела?

- Аналогично.

- Постой-ка... Пожалуй, у меня все-таки есть новость, которая тебя заинтересует. Окружной прокурор отказывается выносить дело твоего клиента на суд присяжных.

- Только не говори мне, что до сих пор подозреваешь Джерри.

- Ты меня изумляешь, дорогая моя Дез. Я же в прошлый раз внятно сказал: твой юный Джерри по-прежнему остается главным подозреваемым в деле Агнес Гаррити. Но у тебя, видимо, какие-то проблемы со слухом.

- Господи, да это такая глупость несусветная, что я попросту не поверила, что ты говоришь серьезно. И уж точно не думала, что вы подадите запрос о передаче дела в суд. Хорошо, что у окружного прокурора больше здравого смысла, чем у нашей доблестной полиции.

- Ха! С чего ты взяла, будто прокурор считает парнишку невиновным? Ему просто кажется, что смерть Константина осложняет дело. Роузен, человек из ведомства окружного прокурора, уверен, что присяжные как пить дать станут искать связь между двумя убийствами. А поскольку они ее не найдут, нам придется предъявить очень веские доказательства вины мальчишки в убийстве Агнес Гаррити. Так что, сама понимаешь, твоему клиенту ничего не грозит.

Прежде чем я успела ответить, Тим зловеще добавил:

- Пока не грозит! Слушание дела просто откладывается, не более того.

- Тим, ты действительно не видишь связи между этими убийствами?

- Я ведь родом с берегов Миссури, дорогая, а в тех краях народ недоверчивый. Меня носом надо ткнуть, только тогда поверю. Не забывай, что стреляли из разных пистолетов.

- И что это доказывает?

- А ничего не доказывает. Но позволяет предположить, что преступников было два - в каждом случае свой.

- С таким же успехом можно предположить, что убийца испугался, как бы у него не нашли оружие после убийства Агнес Гаррити, и потому поспешил избавиться от пистолета. Вполне возможно даже, что он или она... словом, убийца тогда еще не собирался убивать Нила Константина.

- Столь же вероятно, и даже более вероятно, что мы имеем дело с двумя разными убийцами. И на сегодняшний день Джерри Костелло - наш главный подозреваемый по делу Гаррити. Но я не отвергаю возможность, что он также прикончил и Константина.

- Да ладно тебе, Тим! Какой у Джерри мог быть мотив для убийства Нила Константина?

- Позволь теперь мне задать вопрос. Ты уверена, что существует связь?

- Абсолютно!

- И какой мотив мог быть у подозреваемых в убийстве Константина для расправы над старой женщиной?

- Именно это полиция и должна стремиться выяснить, - пробормотала я.

- Ну уж нет! Раз ты уверена в существовании связи, тебе и карты в руки. Тем более что ты у нас дока по части расследования убийств.

- Эй, парень! - напомнила я. - Ты ведь тоже не родился детективом. Я еще не забыла то время, когда ты разрешал семейные ссоры и хватал за шиворот бедняг, что перепрыгивают через турникет.

Филдинг добродушно рассмеялся:

- Сдаюсь. Послушай, Дез, поболтать с тобой всегда приятно, но пора работать. Будь другом, сделай мне одно одолжение.

- Какое?

- Позвони, как только раскроешь это дело.

И этот мерзавец повесил трубку прежде, чем я успела ответить ему тем же.

Я попыталась сосредоточиться на положительных сторонах нашего разговора. Во всяком случае, в ближайшее время обвинение Джерри не грозит. И то хлеб. Но поскольку я всерьез и не предполагала, что Джерри снова засадят за решетку, то и особого облегчения не испытала. С другой стороны, создавалось впечатление, что Филдинг собирается землю носом рыть, только бы раздобыть свидетельства против Джерри. И это вместо того, чтобы искать настоящего убийцу!

Я поежилась. Похоже, мой сон мог оказаться пророческим.

Унылые размышления прервала Джеки, доставившая почту. В том числе конверт с фирменным штампом конторы Билла Мерфи. Внутри конверта лежала короткая записка: "Забыл отдать вам это в пятницу. Билл". К обратной стороне записки была прикреплена квитанция из местной ювелирной лавки, датированная 29 октября. Квитанция на ремонт часов.

Разумеется, бумажка эта ничего не доказывала. Если не считать того, что по крайней мере иногда Билл Мерфи все же говорит правду...

Днем я отправилась брать приступом дом, где были совершены убийства.

И начала, конечно же, с любимого Шона Клори. Мне потребовалось немало времени, чтобы убедить этого сукина сына хотя бы пустить меня в здание.

- Убирайтесь! - проорал в домофон милый моему сердцу голос.

- Может, напомнить о родственниках моего клиента? - прокричала я в ответ.

- Валяйте! Но на эту чушь я больше не поддамся!

- А как насчет бумажки в пять долларов?

- Двадцать!

- Совсем спятили!

Клори тут же прервал наши дипломатические переговоры. Я остервенело надавила на кнопку звонка, но милый Клори, похоже, решил поиграть в молчанку. Я жала на кнопку до тех пор, пока он не рявкнул из-за двери:

- А ну проваливайте отсюда, мадам!

- Двадцать, - с отвращением уступила я.

И Клори впустил меня. Но даже двадцать долларов не гарантировали гостеприимства с его стороны.

- За две поганые десятки в мою гостиную вас никто не приглашал! прорычал он, загораживая большим и грязным телом вход в свое жилище.

В итоге, чтобы получить доступ в святая святых, мне пришлось поднять ставку до двадцати пяти.

Но как только Клори вооружился бутылкой пива и развалился в своем любимом кресле, втянуть его в разговор не составило труда. Особенно если тема касалась Нила Константина.

- Ну и мужик! Это что-то! - с восхищением протянул Клори. - У меня просто нет слов. Сам уже не молоденький, а захомутал такую смазливую телку, как эта Селена. У меня просто нет слов! - повторил он, и в голосе его чувствовалось что-то похожее на благоговение.

Я спросила, знал ли он бывшую жену и дочь убитого.

- Не то чтобы говорил с ними, но видал, когда они сюда приходили. Жена-то уж с полгода не показывалась, а вот дочка забегала пару-тройку месяцев назад. - Я достала фотографию Билла Мерфи - Этот? Может, и шастал сюда... Но точно не скажу. - Я сунула ему под нос фото Уоррена. - Не-а... Такого не видал, точно не видал. Дочка частенько таскалась, факт. Черт-те что, а не девчонка, а ведь когда-то была такой очаровашкой. Трудно поверить, правда? Господи, ну и неряха! - И Клори с осуждением затряс голым брюхом, вывалившимся из-под грязной футболки. - Бывшая-то его ничего фифа. Ясен перец, в молодости небось выглядела куда лучше. Эти холодные и чванливые фифы только с виду такие недотроги. А затащишь их в постель, и бац! - И Клори с восторгом взмахнул пивной бутылкой. - Может статься, та дамочка еще более страстная, чем эта телка Уоррен, - мечтательно протянул он, и глаза его заблестели. Неужто похотливый мерзавец сейчас начнет слюни пускать?! Но вместо этого он рыгнул.

- В котором часу возвращается миссис Клори? - сухо спросила я, стараясь не обращать внимания на звуковые эффекты.

- Она не сможет вам ничего сказать.

- Так все-таки в котором часу? - повторила я.

- Около пяти тридцати, как и в прошлый раз, - нехотя буркнул Клори, выдав новую порцию очаровательных звуков.

- Я вернусь. И не пытайтесь вытянуть из меня еще денег.

- К вашему сведению, я в такие игры не играю, дамочка. Сделка есть сделка.

Этот мерзавец действительно выглядел оскорбленным.

После беседы с обаятельным мистером Клори я решила попытаться что-нибудь выведать у обитателей пятнадцатого и шестнадцатого этажей. Но те немногие, кого я застала дома, не сообщили мне практически ничего. Как я и предполагала, даже ближайшие соседи Агнес Гаррити, по их утверждению, редко ее видели. И хотя в лицо Нила Константина знали многие, общение с покойным ограничивалось обычным обменом любезностями. И лишь несколько человек припомнили его родственников. Что касается Билла Мерфи и Джека Уоррена, то их по фотографии не признал никто.

Ситуация чуточку улучшилась, когда я завела разговор с доктором Максом Эллисоном.

Доктор Эллисон, живший прямо напротив квартиры Константина, поддерживал отношения с убитым. Он неоднократно встречал Луизу и Альму. Более того, Эллисон был знаком с Биллом Мерфи, который, по его словам, часто наведывался к соседу.

- Впрочем, все это уже в прошлом. Я давно не видел Мерфа.

- Мерфа?

- Мы были довольно дружны, - сказал доктор Эллисон с улыбкой. Два-три года назад Билл с Нилом регулярно устраивали партию в покер, и если им не хватало игрока, то приглашали меня. Чертовски приятные люди. Я с удовольствием проводил с ними вечера.

Четверть часа я болтала с пожилым доктором, который, как и многие одинокие старики, стосковался по общению и не возражал против беспрерывного потока вопросов. Но в итоге я так ничего и не узнала.

В пятнадцать минут седьмого я позвонила в дверь Эллен, так, на всякий случай. Оказалось, что у племянницы выходной, и она была дома и голодна. Мы отправились в небольшую кофейню по соседству. Час спустя я вернулась, чтобы осторожно расспросить Эдну Клори. Но на этот раз ее муж оказался прав: Эдна ничего не смогла мне сказать.

Я вновь поднялась на четырнадцатый этаж и поговорила с одним из жильцов, которого прежде не было дома. Но мне снова не повезло. Оставалась одна квартира - 14-В.

Дверь открыла миниатюрная седая старушка лет восьмидесяти. Она пригласила меня войти. Мы расположились за кухонным столом, и я разложила перед ней фотографии.

- О, вот это лицо мне знакомо! - воскликнула миссис Черткофф, хватая снимок Альмы. - Я видела, как эта девушка выходила из квартиры мистера Константина в ту самую ночь, когда его убили. Было, наверное, часов двенадцать, а может, и час ночи.

- Вы откуда-то возвращались домой? - спросила я, чувствуя мощный прилив адреналина.

- Нет-нет... Просто выносила мусор. Я плохо сплю, поэтому иногда встаю среди ночи, чтобы выпить чашку чаю с кусочком торта. И не хочется оставлять тараканам даже крошки, - пояснила она, - поэтому после еды я всегда сразу же выношу мусор. В ту ночь, возвращаясь к себе, я услышала, как открылась соседняя дверь. Я оглянулась и увидела, как девушка выходит из квартиры мистера Константина. Один в один! - Старушка ткнула пальцем в фотографию Альмы, и глаза ее восторженно загорелись.

- Вы сказали об этом полиции? - возбужденно спросила я.

- Нет, не сказала, - произнес скрипучий мужской голос.

Я испуганно обернулась. Я и понятия не имела, что в квартире есть кто-то еще. В дверях кухни стоял тощий, высохший человечек с выражением страдания на изборожденном глубокими морщинами лице.

Шаркая ногами, он приблизился к столу, достал из кармана рубашки очки и аккуратно водрузил на нос.

- Дорогая, можно мне взглянуть? - тихо спросил мистер Черткофф, вставая за стулом жены. Старушка протянула ему фотографию Альмы, и он несколько секунд внимательно всматривался в нее. - Должно быть, Сара перепутала эту юную особу с внучкой миссис Уилкерсон из квартиры четырнадцать-F. Внучка миссис Уилкерсон часто навещает бабушку

- Не понимаю, как здесь можно ошибиться, Лу, - в замешательстве возразила миссис Черткофф, недовольно заерзав. - Когда я возвращалась от мусоропровода, то...

- Ох, Сара, Сара! - Старик грустно покачал головой. - Разве ты не помнишь? Тебя ведь даже не было дома, когда убили этого художника. - Он повернулся ко мне: - У нашей дочери родился ребенок, и мы с Сарой летали в Виргинию, чтобы присмотреть за ее старшими. Мы пробыли там всю вторую половину октября. - Он нежно положил руку на голову жены и так тихо, что едва можно было разобрать слова, прошептал: - Она иногда путает события.

Несколько минут спустя мистер Черткофф проводил меня до двери.

- Вы уж извините нас, мисс, - сказал он напоследок. - Моя жена просто очень хотела помочь.

В полной прострации я села в лифт и поднялась на пятнадцатый этаж, где меня ждала радостная встреча с представителем собачьих, питавшим слабость к человеческим ногам. Судя по всему, мои потрепанные полуботинки произвели на Филипа не меньшее впечатление, чем роскошные итальянские кожаные туфли. Когда с помощью мистера Ламбета я все-таки сумела вырвать правый ботинок (в котором все еще оставалась моя правая нога) из пасти Филипа, то сочла это благим знаком: пора, мол, и честь знать.

К вечеру среды я побеседовала со всеми жильцами дома и не узнала ровным счетом ничего. Я так устала, что готова была рухнуть на месте. И что еще хуже, я понятия не имела, что же делать дальше.

В четверг был День благодарения. Эллен собралась во Флориду, чтобы встретить праздник вместе с родителями. Она настойчиво звала меня присоединиться к ней.

- Мне очень хотелось бы, чтобы ты поехала вместе со мной, тетя Дез, уговаривала Эллен. - И моим родителям тоже. Мама спрашивала, не пригласить ли ей тебя самой, но я сказала, что такие формальности ни к чему и я сама тебя позову.

- Спасибо, Эллен. И спасибо твоей милой маме. Но я лучше воздержусь от дальних поездок. Меня это дело настолько вымотало, что мое общество будет не самым приятным.

- Ну, тетя Дез... тебе лишь пойдет на пользу, если ты побудешь в кругу семьи.

- На следующий год. Если, конечно, меня пригласят.

- Мне очень не хочется, чтобы ты провела День благодарения в одиночестве. Может, все же передумаешь, а, тетя Дез?

- Нет, Эллен. Честное слово, это проклятое дело меня просто доконало. Поверь, мне лучше побыть одной.

- Ладно, раз мне не удалось тебя убедить... Тогда поговорим в воскресенье, хорошо?

- В воскресенье?

- Ну да, я вернусь в пятницу вечером. В субботу мне надо работать, вечером у меня свидание с Гербом. А в воскресенье ты приходишь ко мне на ужин, договорились?

- Честно говоря, я не думаю...

- Договорились? - повторила Эллен не допускающим возражений тоном.

- Договорились.

Спорить смысла не было. Кроме того, если я не перережу себе вены, находясь три дня подряд в собственном невыносимом обществе, то, возможно, порадуюсь компании Эллен.

Не могу наверняка утверждать, но думаю, что если бы в тот вечер я не ответила Эллен согласием, то фиг бы раскрыла это дело.

Однако ведь никогда не угадаешь, правда?

Глава тридцать первая

Мне удалось каким-то образом пережить праздник и собственное отвратительное настроение. Эллен позвонила в субботу днем.

- Как прошел День благодарения? - спросила я.

- Хорошо. Приятно было повидать папу с мамой. И, разумеется, Стива, Джоан, тетю Минну и дяду Сэма. Все передают тебе привет. А как ты? Сумела что-нибудь сделать?

- Да нет, сидела сиднем и чувствовала себя полнейшей тупицей.

- Ну-у, тетя Дез, как ты можешь...

Я перебила, чтобы не заставлять бедняжку Эллен в сотый раз за последние несколько недель заниматься утомительным делом - успокаивать меня.

- Да все в порядке, родная. Шучу, - сказала я как можно бодрее, не столько ради Эллен, сколько ради себя. - Рано или поздно схвачу этого подлеца! - поклялась я.

- Конечно, схватишь, тетя Дез!

Я улыбнулась в трубку. Как хорошо, что Эллен вернулась.

- Мне так жаль, что ты осталась одна в праздник. Я надеялась, что в последнюю минуту позвонит Стюарт и пригласит тебя на ужин.

- Наверное, он провел этот день в кругу семьи.

- Ты хотя бы праздничный ужин себе приготовила?

- Конечно!

- И что именно?

- Чудный окорок! - Я не стала уточнять, что окорок я вытащила из консервной банки и поместила его между двумя ломтиками черствого хлеба. И прежде чем Эллен начала расспрашивать об остальном меню, я сменила тему: Волнуешься перед сегодняшним вечером?

- Не то слово!

- Знаешь уже, куда вы идете?

- Не-а. Но это неважно! Поговорим завтра утром, хорошо?

- Хорошо. Не волнуйся за меня, я чудесно проведу сегодняшний вечер.

- Охотно верю! - тоскливо откликнулась Эллен.

В воскресенье я проспала до десяти часов, и Эллен позвонила, когда я еще не успела выпить кофе.

- Как все прошло?

- Отлично! Потрясающе!!!

- Чем вы занимались?

- Друг Герба, сотрудник ООН, устроил небольшую вечеринку, поэтому мы ненадолго отправились туда. Я там познакомилась с очень интересной женщиной из Сирии. Она рассказывала мне...

Боюсь, я не всегда терпеливо выслушиваю нудноватые истории Эллен, поэтому на этот раз приказала себе заткнуться и слушать. И получила сполна. Я узнала все о неведомой женщине из Сирии. С которой никогда не познакомлюсь. На которую мне абсолютно наплевать. Но я хранила молчание вплоть до того момента, когда Эллен начала во всех подробностях описывать ливанского спутника сирийки.

- После вечеринки вы вернулись домой к Гербу? - спросила я без обиняков.

- Нет, мы ненадолго заехали ко мне. Я открыла бутылку вина, что ты подарила мне пару месяцев назад, мы немного выпили и проболтали почти до трех утра. - Перед тем как повесить трубку, она ответила на вопрос, который я не задавала: - Нет-нет, тетя Дез, этим мы не занимались.

Остаток утра я решила посвятить разбирательству с домашними финансами. И как раз уговаривала себя оплатить парочку счетов, когда опять зазвонил телефон.

- Я спустилась купить газету, вернулась, а лифт оказался сломан! скороговоркой выпалила Эллен. - Мистер Клори сказал, что уже знает и ремонтники скоро приедут. Но сегодня же воскресенье, и мы собирались поужинать у меня... Тетя Дез, что делать? Не можешь ведь ты вновь карабкаться по этим жутким ступенькам!

- Как ни хочется повидать тебя, дорогая, увы и ах! Нового восхождения я не выдержу.

В четыре Эллен позвонила снова.

- Работает! - радостно провопила она. - Работает!!! Жду тебя часов в шесть, хорошо?

Я быстренько оделась. По пути к метро купила итальянских булочек, которые мы с Эллен обожаем, а потому считаем, что сладкая сдоба чудесно сочетается с китайскими закусками. (Зная Эллен, я не сомневалась, что главным блюдом будут китайские закуски из ближайшего заведения.)

В начале седьмого Эллен невнятно пробубнила в домофон, и дверь подъезда открылась.

Я вошла в лифт, продолжая, как истинная мазохистка, думать о том, о чем постоянно думала последние дни. Что же я упустила?.. Должно же быть что-то... Дверные створки со стуком закрылись. Я протянула руку к кнопке, и рука моя застыла.

Ну конечно! Как я могла все это время упускать из виду? И если это правда, тогда почему...

Когда лифт со скрипом остановился на четырнадцатом этаже, я уже знала, почему убили Агнес Гаррити.

Глава тридцать вторая

Эллен ждала меня у дверей квартиры.

- Я знаю, почему убили миссис Гаррити! - заорала я во все горло.

- Не может быть! - завопила племянница еще громче, втаскивая меня внутрь. - Рассказывай! - приказала она, легонько подталкивая меня к дивану.

Я не стала ломаться и поспешила удовлетворить ее любопытство.

- В этом есть смысл... Действительно есть! - воскликнула Эллен, когда я вывалила на нее все свои умозаключения. - Почему ее убили, теперь понятно, но кто, по-твоему, это сделал?

Пришлось признаться, что этой незначительной детали я еще не установила.

- Но обязательно установишь! - единодушно выразил уверенность мой фан-клуб, состоящий из одного человека. - Не сомневаюсь! Ты же сообразила, почему ее убили. А теперь, дорогая тетя Дез, расслабься и отдохни. Я хочу, чтобы ты насладилась ужином. Его доставят с минуты на минуту.

И точно, через пять минут прибыла вожделенная еда. Мы дружно решили, что во время трапезы будем говорить о чем угодно, кроме убийств. За супом с китайскими клецками, блинчиками с овощами и сладко-острыми креветками Эллен без умолку болтала о своем ненаглядном Гербе. Это самый милый человек в мире! И самый умный! И самый... сексуальный! (Последняя характеристика сопровождалась таким застенчиво-игривым смешком, что, исходи он не от Эллен, я непременно бы подавилась креветкой.)

Эллен становилась все оживленнее и оживленнее. Никогда не подозревала, что человек из крови и плоти способен излучать небесное сияние. Так вот поверьте, моя племянница именно сияла.

Расправившись с супом и закусками (я подумывала, не облизать ли тарелку, но воздержалась, дабы не подавать дурной пример молодому поколению), мы перешли к главному блюду трапезы - запеченным свиным ребрышкам.

- Ты вчера ничего не сказала о своих кошмарных племянниках, - заметила я, запихивая в рот лепешку. - Неужели кто-то оказал этому миру услугу и маленькие монстры исчезли неведомо куда?

- Если бы! Куда ж эти исчадия ада денутся... Знаешь, Стив отличный парень, и я говорю так вовсе не потому, что он мой брат, а Джоан - ужасно милая, просто душка. В голове не укладывается, как они породили таких отвратительных чудовищ, да еще в количестве трех штук. - Эллен содрогнулась.

- Поосторожнее на поворотах, - предупредила я. - Если будешь так о них отзываться, тебе никогда не стать "тетушкой года".

Эллен рассмеялась и поведала о том, что вытворяли юные монстры. Это было что-то, скажу я вам! Поверьте, к ее рассказу я не прибавила ни словечка, а Эллен не умеет врать.

- Маленькая Кимми надумала разрушить новый комод и целыми днями таранила мебель своим трехколесным велосипедом. Однажды, когда Стив и Джоан вышли из комнаты, я очень вежливо сказала, что гостиная - это не велосипедный трек, но если она все-таки хочет покататься, то надо побережнее обращаться с новой мебелью. Так что думаешь, это сопливое отродье издало такой пронзительный вопль, что у меня заложило уши! А потом маленькая дрянь с размаху ударила меня своим велосипедом в живот! Представляешь! А Джастин!... У меня такое подозрение, что он даже невыносимее своего кошмарного братца. Ни с того ни с сего укусил Фифи, это безобидная малюсенькая собачонка тетушки Минны...

Я хохотала как сумасшедшая. Может, эти детишки и не отличаются примерным поведением и добрым нравом, зато они дьявольски забавны. По крайней мере на расстоянии.

- Ты еще не слышала, какой номер выкинул Джош!

Мне так и не довелось узнать, какой Джош выкинул номер. Потому что, слушая Эллен, помирая со смеху и одновременно расправляясь со свининкой, я все-таки забронировала часть своего мозга для иных мыслей. И тут меня осенило.

- Я знаю, кто это сделал!...

Глава тридцать третья

Поскольку жевать, говорить и смеяться одновременно - это чересчур даже для такой талантливой особы, как ваша покорная слуга, я подавилась. И слова мои сопровождались предсмертным хрипом, безмерно усилив драматический эффект этого исторического заявления.

Эллен на мгновение застыла с открытым ртом и воздетой к потолку вилкой, а потом взвизгнула:

- Боже мой! - И секундой позже: - Кто? Говори! - И, не дожидаясь ответа: - Видишь? Видишь! Я же тебе говорила! Говорила!!!

Сердце мое билось так сильно, что готово было выпихнуть наружу с трудом проглоченный кусок свинины. Я откашлялась и на удивление ровным голосом сказала:

- Больше некому.

- Ну? - Эллен разве что не подпрыгивала от нетерпения. - Ну?!

- Давай доедим, и я все-все объясню. - Я внезапно вспомнила, что в одной руке держу вилку, а в другой - лепешку с овощной начинкой.

- Ну, тетя Дез... Нельзя же так. Прошу тебя...

- Мне нужно несколько минут, чтобы успокоиться.

Я не добавила, что после стольких сомнений в собственных силах и ложных выводов мне отчаянно хотелось насладиться успехом. Хотя бы несколько минуток.

Мы молча съели канноли и ром-бабы, запивая их китайским чаем. (За что надо отдать должное долготерпению Эллен, поскольку молчание для нее - и вообще-то мука смертная, а в тот момент напряжение, наверное, было почти невыносимым.) Когда через десять минут я отодвинула пустую чашку, Эллен сердито посмотрела на меня.

- Хватит! - твердо сказала она. - Говори. Немедленно!

Я подчинилась и выложила ход своих мыслей, который привел меня к разгадке.

- Похоже, все сходится, - восторженно согласилась Эллен.

- Разве ты не видишь, что иначе и быть не может? - спросила я, вожделея оглушительных оваций.

- Вижу, конечно.

- Все настолько очевидно, что я в толк не возьму, почему сразу этого не поняла.

- Только потому, что это настолько очевид но, вот и все. Ты, как и полиция, искала сложное объяснение. Оттого и пропустила самое простое. - Но я знала, что именно ты в конце концов поймаешь убийцу.

- Наверное, ты права... наверное, я и впрямь пошла кружным путем, бессознательно отвергнув все, что лежало на поверхности. Видимо, это тот случай, когда за деревьями не видишь леса. Знаешь, Эллен, никогда еще я не была так уверена в своей правоте. Но вот проблема... я не знаю, как доказать эту самую правоту...

Домой я вернулась в растрепанных чувствах. Настроение мое скакало как взбесившееся кенгуру: от черного отчаяния до неземного восторга. Несколько часов я просидела за кухонным столом, пялясь в пустоту и пытаясь найти способ убедить полицию в верности моей гипотезы. И труды не пропали втуне.

Озарение было внезапным и оттого еще более восхитительным. Я нашла совершенно беспроигрышный способ уличить убийцу!

Прежде всего надо продумать план до мелочей, не хватало только сесть в лужу из-за какой-нибудь ерунды. К тому времени, когда я просчитала все детали, было уже далеко за полночь.

Отрепетировав речь, я набрала номер полицейского участка - на всякий случай, вдруг Тим застрял там. Разумеется, мне сказали, что он ушел в шесть часов. Я была слишком взвинчена, чтобы ждать до утра. А вдруг завтра у Тима выходной? Вдруг он уедет в отпуск? Вдруг...

Я набрала его домашний номер, молясь, чтобы трубку снял Тим, а не его долготерпица жена.

- Да? - отозвался хриплый и сонный мужской голос.

- Тим? Это Дезире!

- Что случилось? - отрывисто спросил он, вдруг полностью проснувшись.

- Ничего, ровным счетом ничего. Наоборот, все просто чудесно. Замечательно! Я знаю, кто совершил убийства.

- Ну конечно, знаешь. Слушай, а который час, ты знаешь? Это что, горит?

- Извини, испугалась, что не застану тебя завтра на работе.

- Я буду в восемь. Но мне надо с утра кое-куда съездить. Приходи часикам к трем, и тогда все расскажешь. А сейчас я вешаю трубку, так как на дворе ночь, а все нормальные люди по ночам спят.

Я злобно посмотрела на телефонную трубку. Ну и черт с тобой!

К Эллен я отнеслась более участливо. Дотерпела до половины седьмого и только тогда позвонила. Я наверняка вытащила ее из постели, но племянница принялась жарко отнекиваться.

- Мы можем вместе перекусить днем? - без предисловий спросила я. - У меня есть одна гениальная мысль, но понадобится твоя помощь. А еще мне нужен ключ от подъезда твоего дома.

- Сейчас же сделаю дубликат! - Голос Эллен прерывался от волнения. Когда ты хочешь встретиться и где?

В час пятнадцать мы встретились в ресторанчике неподалеку от универмага "Мейси". Пришлось потратить несколько минут, чтобы отыскать свободную кабинку - ресторан был забит обедающими клерками. Как только мы сели, Эллен выложила на стол ключи. Глаза ее сверкали, щеки пылали. Она явно предвкушала грядущую авантюру.

- Так зачем я тебе понадобилась?

Я изложила свой план, настойчиво подчеркнув, как важна для меня ее помощь.

- Эллен, ты уверена, что хочешь участвовать в этой операции? На мой взгляд, никакого риска нет, но ведь всегда остается шанс, что все пойдет вкривь и вкось.

- Обо мне не беспокойся, тетя Дез, я все сделаю по-тихому. А вот ты действительно рискуешь.

- Со мной все будет в порядке, дорогая. Я же тебе сказала, что припасла резервный вариант.

- Сказала, - без особого воодушевления подтвердила Эллен. - Но все же ты подставляешь себя под удар. И, как сама выразилась, все может пойти вкривь и вкось.

- Ну я профессионал как-никак, - с улыбкой возразила я.

Эллен не улыбнулась в ответ.

- И все же будь осторожна! - жалобно попросила она, чмокнув меня на прощание в щеку. - Не знаю, как я стану жить, если с тобой что-нибудь случится.

На этой оптимистичной ноте мы расстались, и я поспешила к полицейскому участку.

- Что-то ты рановато, - недовольно пробурчал Тим Филдинг при моем появлении.

- Будь другом, устрой себе перерыв. Скоро три, а ты наверняка не обедал.

- Ладно, садись и выкладывай свои блестящие умозаключения.

Тут рядом откуда ни возьмись вырос мерзкий Коркоран.

- Это надо послушать! - В его противном писклявом голосе отчетливо слышалась издевка. Он сел за соседний стол, к нам лицом. - Валяйте, Шерлок Холмс!

Я умоляюще посмотрела на Тима:

- Может, пойдем выпьем кофе?

- Кофе? Что ж... - Он повернулся к напарнику: - Я отлучусь ненадолго, вернусь через полчасика.

Коркоран насмешливо хмыкнул:

- Будь я проклят, если эта толстушка не посадила тебя на короткий поводок.

- Утихомирься, Уолт, и придержи язык, - сердито предупредил Филдинг. Он встал и натянул куртку. - Пошли, Дез.

Мы сидели в грязной кабинке какой-то обшарпанной закусочной, обнаруженной в квартале от участка. Я заказала пятую чашку кофе за этот день, а Филдинг попросил чаю.

- Я уже выдул сегодня целую бочку кофе, - буркнул он, словно оправдываясь.

Тим ждал, не говоря ни слова, пока я собиралась с мыслями и (признаюсь уж) нагнетала своим молчанием напряжение. Если Филдинг и сгорал от нетерпения, то он чертовски хороший актер.

- Просто невероятно! - объявила я наконец. - Была я тут в гостях у своей племянницы Эллен - ты же помнишь Эллен? - мы ужинали, болтали и вдруг - бац! - я все поняла. Поняла, почему убили миссис Гаррити и почему убийцей может быть только один человек!

- И кто этот предполагаемый убийца?

- Пока не могу тебе сказать.

Я с интересом смотрела, как лицо Тима меняется в цвете, на лбу у него запульсировала жилка.

- Дез, ты совершенно невыносима! - взорвался он. - А я чуть не клюнул на твои штучки!

Господи, по-моему, у меня становится доброй традицией выводить из себя старинного приятеля. Но выхода-то иного нет. Я вздохнула про себя. Наверное, придется вымаливать у Тима прощение всю оставшуюся жизнь.

- Прости, пожалуйста. Честное слово, очень скоро я все-все объясню. Поверь, очень скоро...

- А сейчас хотя бы вот что объясни. Какого черта ты разбудила меня посреди ночи? Неужели только для того, чтобы притащить в этот гадюшник и заявить, что ничего не можешь сказать? Какая идиотская шутка!

Жилка на лбу Тима пульсировала все сильнее и сильнее.

- Нет-нет, конечно же нет. Я позвонила тебе потому, что мне позарез нужна твоя помощь. Чтобы уличить убийцу.

- Тебе, значит, нужна моя помощь, но ты не собираешься ничего объяснять, так? Очень мило с твоей стороны. Просто чертовски мило! Я все правильно понял, Дез?

- Да, - прошептала я, стыдливо потупив взгляд.

- Ну и наглая же вы особа, миссис Шапиро. Вам кто-нибудь об этом говорил?

- Разве что ты...

- Ладно, - проворчал Тим. - Коли уж я здесь, почему бы не послушать твои глупости?

Стараясь не выдать план целиком, я рассказала о предназначенной для Тима роли.

- Я боюсь браться за это дело без тебя, Тим. Надо, чтобы ты меня подстраховал.

- Чудесно! Ты не настолько мне доверяешь, чтобы полностью посвятить в суть дела, но при этом полагаешься на старого друга, когда речь заходит о твоей драгоценной жизни. Где логика, Дез? - Тим недоуменно покачал головой.

- Дело не в том, что я тебе не доверяю. Просто если я скажу, кого подозреваю, а мой чудесный план при этом провалится, ты решишь, что я набитая дура, а человек, которого я считаю убийцей, на самом деле невинен как младенец. И мне уже никогда не удастся убедить тебя в обратном.

- Ты уверена, что правильно вычислила убийцу?

- Уверена.

Покипятившись еще немного, Тим милостиво проворчал, что, так и быть, поможет. В чем я не сомневалась с самого начала. Более того, он предложил привлечь к этому делу душку Коркорана. А вот такого подарка я не ждала. Что ж, пискля будет вынужден признать свое поражение!

Я оставила Тиму дубликат ключей. Мы немного побродили по окрестностям в поисках работающего телефона, и я быстро переговорила с Селеной Уоррен.

Затем, едва ворочая пересохшим от ужаса языком и сжимая трубку влажной ладонью, я позвонила убийце...

- Я наткнулась на одну важную улику, - деловито проговорила я, дивясь своему невозмутимому голосу. - Нет никаких сомнений, что улика выведет нас на преступника. Всех, кто имеет отношение к делу, просят завтра в полночь собраться в квартире покойного мистера Константина.

- Это что, шутка? - Голос был одновременно настороженным и раздраженным. - Похоже на сцену из фильма ужасов.

- Поверьте, это совсем не шутка.

- Но почему именно в полночь? Не слишком ли театрально?

- Понимаю, что это выглядит странно, но, к сожалению, вдаваться в подробности пока не могу. Добавлю лишь, что вас наверняка заинтересует то, что я собираюсь сказать. И у меня есть очень веская причина назначать встречу на столь поздний час. Прошу вас, приходите ровно к двенадцати!

- Хорошо, - последовал неохотный ответ. - Надеюсь, новость будет хорошей.

Глава тридцать четвертая

Ночь с понедельника на вторник выдалась столь же гнусной, как и та памятная ночь, когда была убита Агнес Гаррити, а я пешком штурмовала пятнадцатый этаж. Дождь хлестал с такой силой, что я вымокла до нитки, добираясь от такси до подъезда, - и это несмотря на совершенно новый зонтик, в котором ни единой сломанной спицы. Толку от зонтика было чуть, уже через три шага я превратилась в мокрую курицу. Оказавшись под навесом, я энергично встряхнулась - точь-в-точь как Блюмби, моя ныне покойная подружка, чистокровная немецкая овчарка, - потом старательно пошаркала ногами о драный коврик, и тут матово-стеклянная створка двери распахнулась. Эллен, пребывавшая на взводе, караулила меня в вестибюле.

Часы показывали двадцать минут двенадцатого.

Я протянула Эллен большой, пухлый конверт - реквизит, необходимый, чтобы она отыграла свою маленькую, но важную роль максимально правдоподобно. Затем, не сказав ни слова, нырнула в лифт и нажала на кнопку пятнадцатого этажа.

По пути наверх я пережила несколько неприятных секунд - когда кабина вдруг судорожно задергалась и остановилась между этажами. Но я нажала на кнопку еще раз, допотопный механизм обрел второе дыхание и благополучно доставил меня куда следует.

Я осторожно высунула голову из лифта, зыркнула по сторонам и, не приметив ничего подозрительного, проворно метнулась к знакомому чулану. С трудом пристроилась между шваброй и ведром, оставив дверь чуть приоткрытой. В щелку я могла видеть, что творится снаружи. К счастью, одна из немногих тусклых лампочек, едва освещавших мрачный коридор, находилась рядом с моим укрытием. Замечательно! В нужный момент я без труда разгляжу лицо преступника. Я открыла свою бездонную сумищу и запустила туда руку. Не прошло и вечности, как пальцы нашарили пистолет. Не то чтобы я всерьез считала это предприятие опасным - ведь убийца не будет даже подозревать о засаде, пока я сама себя не раскрою, - но все-таки... Правда, гораздо больше, чем на пистолет, я полагалась на Тима Филдинга.

Минута утекала за минутой, а я все торчала в чулане, переминаясь с ноги на ногу. Нервное напряжение усиливалось. Взгляд мой то и дело искал циферблат часов, в чем не было ни малейшего смысла, ибо в крохотной комнатушке царила непроглядная темень.

Внезапно ноги коснулось что-то мягкое. Крыса! Я едва не выскочила из чулана вне себя от ужаса и омерзения. К счастью, до меня вовремя дошло, что "крыса" почему-то хранит неподвижность, нежно прильнув к моей ноге. Сделав глубокий вдох, я нагнулась и мужественно пошарила в темноте рукой. Вот она! Оказывается, на меня "напала" пачка старых газет, которую я нечаянно сдвинула с места.

Облегчение длилось лишь секунду-другую, в следующий миг я снова всполошилась. Господи, где же Тим? Что с ним стряслось... Он ведь уже должен быть здесь! По моим подсчетам, я куковала в грязном и тесном убежище не меньше часа. Хотя нет, наверное, зря паникую, небось и прошло-то каких-то пятнадцать минут...

Вскоре появился новый повод для беспокойства. Вдруг я оставила в коридоре мокрые следы, которые предательской цепочкой тянутся к двери чулана?.. Господи, какая же ты тупица, Дезире Шапиро! Да добрая половина жильцов пятнадцатого этажа угодили под ливень, так что пол наверняка испещрен грязными разводами. Кроме того, зря, что ли, я шаркала ногами на крыльце и отряхивалась чуть ли не до сотрясения мозга?

Промолчу, какими еще глупостями и ужасами я запугивала себя, сидя в чулане. Одно могу сказать: я довела себя до такого состояния, что, будучи от рождения последней трусихой, начала подумывать, не наплевать ли на все к чертовой бабушке и не сбежать ли домой...

И тут вдруг послышался скрип. Дверь, ведущая на лестничную клетку! Этот мерзкий звук мне ни с чем не спутать... Осторожные шаги быстро проследовали по коридору. В поле моего зрения появилась и тут же исчезла фигура. Шаги замерли. Чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, я представила себе, как убийца звонит в пустую квартиру 15-D и ждет. И ждет...

Мой гениальный план летел кувырком... Где, черт возьми, Тим Филдинг?

Снова послышались шаги, человек остановился прямо напротив двери, за которой тряслась от страха доблестная сыщица Дезире Шапиро.

Превозмогая ужас, я припала глазом к щели. Убийца стоял у противоположной стены. На лице его было написано искреннее недоумение. Я завороженно наблюдала, как недоумение быстро сменяется пониманием, потом яростью. Убийца догадался!

Но что это с ним? Я глазам своим не верила. Казалось, убийца принюхивается... Покрывшись холодным потом, я смотрела, как убийца осторожно оглянулся по сторонам и решительно двинулся к моему чулану.

Поверьте, никогда в жизни не доводилось мне испытывать такого леденящего ужаса. Я попятилась, пытаясь достать из сумочки пистолет. Вот дура-то! И почему я не переложила его в карман плаща... Спасительное оружие безнадежно запуталось в сетке для волос, которую я всегда таскаю с собой в сумке на всякий пожарный.

Медленно и тихо повернулась дверная ручка. Дверь приоткрылась. Мгновение спустя убийца стоял передо мной.

Я трусливо уставилась в искаженное яростью лицо.

- Что все это значит? - спросил обманчиво спокойный голос.

Я была слишком напугана, чтобы ответить. Или двинуться с места. Или хотя бы подумать. Ледяные пальцы вцепились в мою руку и выдернули ее из сумки вместе с пистолетом, надежно спеленутым сеткой для волос.

- Дорогая, считаете себя самой умной? - насмешливо скривился убийца, аккуратно отнимая у меня пистолет.

И вот тут я вдруг ожила и изо всех сил двинула сумкой убийце под дых. Мой противник зашатался. Пистолет отлетел в сторону. Оттолкнув негодяя, я вылетела из кладовки и огласила коридор, так похожий на склеп, истошным воплем:

- На помощь! На помощь!

Но склеп, как и полагается уважающему себя склепу, был пуст и безмолвен.

Убийца тем временем пришел в себя, рванулся следом и в тигрином прыжке попытался схватить улепетывающую сыщицу.

Можете себе представить выражение лица Джека Уоррена, когда он уставился на крашеные волосы, которые остались у него в кулаке?

Дальше события развивались еще более стремительно. Я неслась вперед, словно заплывший жиром марафонец, выкрикивая из последних сил:

- Полиция! Вызовите полицию! - Зов мой был обращен к жильцам, наверняка собравшимся у дверных глазков, чтобы насладиться редким зрелищем.

Я почти добралась до конца короткого коридора, когда над ухом просвистела пуля, выпущенная из моего собственного пистолета. И вот тут я поняла, что несусь не в ту сторону, - лестница находилась в противоположном конце коридора!

Я застыла как вкопанная, спиной к Уоррену, ожидая, что следующая пуля непременно отправит меня в лучший мир.

Но... вместо выстрела раздался знакомый скрежет, а за ним грозный окрик:

- Полиция! Бросьте оружие!

Обомлев от счастья, я увидела, как из лифта выходят Филдинг и Коркоран. И оба с пистолетами!

- С тобой все в порядке? - крикнул Тим, бросаясь ко мне мимо застывшего Джека Уоррена.

Я слабо кивнула и с удовольствием осела в подставленные руки.

- Прости, Дез, мы застряли в пробке, - сконфуженно сказал Тим.

И я погрузилась в спасительный обморок.

Глава тридцать пятая

Когда через несколько минут я пришла в себя, то обнаружила, что, скрючившись, сижу на полу, а голова моя покоится на чьих-то коленях. Лоб холодило что-то мокрое. Я вяло подняла руку. Компресс...

Глаза обежали окружающее пространство. Колени принадлежали Тиму Филдингу. Его встревоженное лицо было обращено ко мне.

- Как ты себя чувствуешь? - мягко спросил он.

- Пока не знаю. - Я скривила губы в жалком подобии улыбки и только тут осознала, что вокруг собралась небольшая толпа в ночных нарядах.

- С вами все в порядке, милочка? - произнес дребезжащий голос. Я подняла взгляд. Миссис Черткофф высвободилась из объятий мужа и подалась ко мне, ее сморщенное личико выражало сочувствие.

- Все в порядке, миссис Черткофф, спасибо вам. Я жива?.. - Удивлению моему не было предела.

Кто-то предложил вызвать "скорую".

- Нет-нет, со мной все в порядке, честное слово! - запротестовала я, и тут со скрипом распахнулась дверь лифта.

Из кабинки вывалились двое полицейских, держа оружие наготове. Коркоран сделал им знак, и стражи порядка спрятали револьверы. Коркоран охранял Джека Уоррена, на которого успели надеть наручники. После короткого разговора полицейские удалились, уведя с собой молчаливого Уоррена.

- Это мой Лу их вызвал! - с гордостью сообщила Сара Черткофф.

Вскоре мы все собрались в квартире покойного Нила Константина. Селена, Эллен, Филдинг и Коркоран устроились в гостиной. А я скрылась в ванной, чтобы привести себя в порядок.

Там я безжалостно отдраила лицо, подкрасила губы и нахлобучила на голову истерзанный парик (собственная шевелюра требовала капитального ремонта). После чего присоединилась к остальным.

- Принести чаю? - заботливо спросила Селена, когда я плюхнулась в одно из новых кресел, обтянутых изумрудной тканью.

- Спасибо. С удовольствием.

- Отлично. А может, добавить еще чего?..

- Нет, не надо.

Меня все еще покачивало. В конце концов, не каждый день грозит стать последним в твоей жизни.

Селена встала, Коркоран тотчас поставил на стол чашку и вскочил:

- Позвольте вам помочь! - Он по-идиотски засеменил следом.

Я с отвращением отметила, что на лице напарника Тима снова появилось то же одурманенное выражение, что и в прошлую встречу с Селеной. Мало того, этот пройдоха еще снял обручальное кольцо!

- Уверена, что с тобой все в порядке? - спросил Филдинг.

- Я чувствую себя гораздо лучше.

- Уже почти час ночи, мы могли бы подождать до утра, - предложил он.

- Дело в том, что я не устала, просто слишком взвинчена. Кроме того, думаю, вам не терпится услышать объяснение.

Тим расплылся в широкой улыбке:

- Честно говоря, да.

Я милостиво кивнула и начала рассказ:

- Не знаю, известно ли вам, что в этом доме нет тринадцатого этажа.

Селена, Тим и несносный Коркоран тупо уставились на меня. Лишь Эллен с довольным видом запихала в рот шоколадный батончик.

Первым очнулся Коркоран.

- И какое это имеет отношение к цене на туалетную бумагу? воинственно спросил он.

Господи, да этому человеку неведомо уважение к покойникам... ну почти покойникам.

- Самое прямое! - холодно отрезала я, смерив наглеца уничтожающим взглядом.

Селена поднялась, услышав свист чайника. Коркоран как привязанный дернулся за ней.

- Уолтер, прошу вас, - раздраженно поморщилась Селена. - Мне кажется, я сама способна принести одну маленькую чашку. - Она с улыбкой оглянулась на меня, а посрамленный Коркоран рухнул на место. - Сахар, Дезире, молоко?

- Нет-нет, спасибо.

- Хорошо. - И Селена упорхнула на кухню. - Говорите громче! - крикнула она оттуда. - Я тоже хочу послушать!

Она вернулась с чаем как раз в тот момент, когда я напомнила уважаемым слушателям, что в ночь убийства Агнес Гаррити в доме сломался лифт. И в ту самую злосчастную ночь я впервые посетила новое жилище Эллен.

- Преодолев тринадцать пролетов, я почему-то оказалась на пятнадцатом этаже! - Я со значением посмотрела на собравшихся. - Но поскольку номера этажей из-за тусклого освещения не разглядеть, я просто решила, что обсчиталась.

Чай оказался на славу. Горячий, ароматный и... сытный. Я вдруг поняла, что умираю с голоду. Троица (Эллен по-прежнему хитро улыбалась) все еще пребывала в тупом изумлении. Убедившись, что озарение не спешит посещать их, я с неохотой поставила чашку на столик и продолжила:

- И лишь в прошлое воскресенье, направляясь к Эллен, я обнаружила, что в лифте нет кнопки под номером тринадцать. Вообще-то эта мысль должна была прийти мне в голову гораздо раньше. Судите сами, разве велика вероятность пропустить нужный этаж, ежели ты карабкаешься по лестнице на последнем издыхании, считая каждый шаг? Кроме того, здания без тринадцатого этажа в Нью-Йорке встречаются сплошь и рядом, особенно среди старых построек. Как бы то ни было, сообразив наконец, что в доме нет тринадцатого этажа, я сразу догадалась, почему убили бедную миссис Гаррити.

Лицо Тима Филдинга дрогнуло, в глазах его блеснула искра понимания. Глядя на него, я медленно сказала:

- С убийцей произошло то же, что и со мной. Он просто промахнулся. Просчитался с этажом. И вместо того, чтобы проникнуть в квартиру 14-D, оказался в квартире этажом выше. На полицейских фотографиях миссис Гаррити лежит в постели и почти полностью скрыта одеялом. Убийца видел лишь седые волосы, подсвеченные ночником. А как вы помните, у Нила Константина тоже были седеющие волосы.

- Я все еще не могу поверить, что Джек убийца, - вздохнула Селена. Он всегда был таким заботливым, таким покладистым человеком. Даже когда я его оставила, он по-прежнему прекрасно ко мне относился, хотя и страдал безмерно.

- Знаю, Селена. Очень сочувствую вам. Думаю, Джек готов умереть ради вас. И убил он тоже ради вас.

- Но ведь он никогда не был склонен к насилию, - кротко возразила девушка, едва сдерживая слезы.

- Боюсь, вы не слишком хорошо знали своего мужа. А мне довелось познакомиться с темной стороной его натуры - когда я впервые ему позвонила и попросила о встрече.

- А почему ты решила, что убийца - именно Джек Уоррен? - вмешался Тим.

- Про озарение, снизошедшее на меня в лифте, я уже сказала. Первое убийство было совершено по ошибке. Но я по-прежнему не знала, кто убийца. Чтобы это выяснить, потребовалось время. Хотя мне следовало догадаться сразу, что кандидатура только одна - Уоррен.

- Я вас не понимаю, - тихо произнесла Селена.

- Лифт в вашем доме ломается частенько, верно? Все остальные подозреваемые знали Нила много лет и не раз бывали у него, а потому не могли не знать о том, что в доме нет тринадцатого этажа. И лишь Джек побывал здесь один-единственный раз, да и то вы тогда поднялись на лифте.

В комнате висела тишина, которую нарушал лишь шелест конфетных оберток - Эллен продолжала расправляться с шоколадными батончиками. Подавив естественное желание вырвать у нее хоть один, я мужественно продолжала:

- Затем Уоррен, разумеется, понял, что убил не того человека. Должно быть, прочел в газетах. Тогда он добыл другой пистолет, предыдущий выкинул, и, воспользовавшись на сей раз лифтом, исправил оплошность. Вот только Джек по-прежнему считал, что неделей раньше просто ошибся, отсчитывая этажи.

- И тогда... - задумчиво пробормотал Филдинг. Я почти физически ощущала, как он мысленно связывает факты.

- И тогда я попыталась создать такую ситуацию, которая заставит его повторить ошибку, совершенную при убийстве Агнес Гаррити. Ошибку, которую мог допустить только он.

Должна признаться, что выступление пусть перед маленькой, но такой благодарной аудиторией вознесло мое самомнение до небес. О, я нежилась в облаке славы и поклонения. Душа моя пела, я испытывала невиданный прилив воодушевления. В ту минуту я горы могла бы свернуть. Несмотря на то, что менее двух часов назад меня чуть не размазали по всему пятнадцатому этажу. И даже несмотря на сосущее чувство в области желудка! Я воистину пребывала на седьмом небе. Пока Эллен, сама того не желая, не спустила меня на землю.

- Ох, тетя Дез, тебе повезло, что лифт работал в тот вечер, когда мистер Уоррен убил мистера Константина, - прочирикала она. - Ведь если бы убийце снова пришлось подниматься по лестнице, он бы вновь оказался перед дверью бедной старушки. И тогда бы уж наверняка обо всем догадался - разве нет? - и твой замечательный план потерпел бы крах...

Боже... Девочка совершенно права! Мне почему-то и в голову не пришло, что Уоррен мог воспользоваться лестницей, когда убивал Константина. Но меня больше взволновал не собственный просчет (что само по себе непростительно для лучшего детектива всех времен и народов), а то, что до этой мысли додумалась именно Эллен. При всей своей наивности и доверчивости это создание порой проявляет такие чудеса проницательности, что я готова возненавидеть ее.

По счастью, в этот момент заговорили все разом. Селена спросила, почему нужно было расставлять ловушку так поздно ночью. Я ответила, что в полночь меньше вероятность встретить жильцов.

- Кроме того, надо было, чтобы убийца пришел наверняка. А в этом ведьмином часе есть что-то мистическое. Кстати, дорогая Селена, зная ваше отношение к Джеку, мне было неприятно впутывать вас в это дело, но иного выхода я не видела. Мне хотелось, чтобы вы посмотрели ему в глаза, дабы сбить с него гонор.

- Да, я поняла. И вовсе не осуждаю вас. Если Джек действительно убил Нила, то я хочу, чтобы он понес наказание.

Тим Филдинг думал о своем.

- Я должен был догадаться, - ворчал он себе под нос, - как только ты велела не обращать внимания на табличку "Не работает" у лифта. Во всяком случае, твои слова должны были навести меня на верную мысль.

- Ну уж не знаю, что можно заключить из столь скудной информации. О табличке я упомянула лишь для того, чтобы ты не кинулся наверх пешком.

- Тетя Дез притащила целый ворох таких табличек! - похвасталась Эллен. - И велела развесить на всех этажах.

- А разве не достаточно таблички на первом этаже? - удивился Коркоран. - Что за глупая затея!

Я презрительно глянула на этого балбеса. Куда такой бестолочи до великих озарений.

- Мне не хотелось, чтобы у Джека Уоррена возникли подозрения, когда он станет подниматься по лестнице. Вдруг в это время кому-нибудь приспичило бы воспользоваться лифтом?

- И вот еще что, - сказал Филдинг. - Откуда, черт возьми, этот парень узнал, что ты спряталась в кладовке?

- Признаюсь, я просто сглупила... Мне хватило ума не обливаться духами перед засадой, но я совсем забыла о лаке для волос, а эта штука похлеще духов будет.

Я поймала себя на том, что смущенно похлопываю липкое месиво, венчающее мою голову. Чертовы волосы и чертов парик...

- А что эта хренотень делала посреди пола? - со смешком спросил Коркоран, бесцеремонно ткнув пальцем в парик.

Я распрямилась. Может, кто и имеет право презирать искусственные волосы, но только не этот пискля! Между прочим, благодаря этой "хренотени" я жива-здорова, чего и ему желаю. После столь достойной отповеди ухмылка сползла с круглого лица Коркорана.

- Если бы не дождь, я бы, наверное, его не надела, - закончила я, содрогнувшись. Эллен решила, что требуется уточнение.

- Тетя Дез очень трепетно относится к прическе и считает, что под дождем ее волосы превращаются в воронье гнездо, - наставительно сообщила она.

- И слава богу! Это спасло мне жизнь. Во всяком случае, в первый момент...

Я благодарно улыбнулась Тиму. Потом вспомнила, что Коркоран тоже участвовал в спасении Дезире Шапиро, и неохотно улыбнулась пискле. Никто не посмеет обвинить меня в неблагодарности!

- Пусть я и не испытываю радости, но не могу не восхититься вашей храбростью, - тихо произнесла Селена. - Вы подвергали себя огромному риску.

- Вообще-то я не предполагала, что дело примет такой жутковатый оборот, - призналась я. - По моим расчетам, ровно в одиннадцать тридцать Тим должен был присоединиться ко мне в кладовке, за полчаса до появления Джека Уоррена. План состоял в следующем: в тот момент, когда Уоррен подойдет к квартире Агнес Гаррити, мы на пару с Тимом выскочим из укрытия и застукаем его с поличным. А Коркоран должен был дежурить на четырнадцатом этаже, рядом с лестничной клеткой. Когда Уоррен двинется выше, он должен был последовать за ним и спрятаться у двери в коридор пятнадцатого этажа. Откуда можно быстро прийти на помощь в случае каких-либо неожиданностей. Но, - закончила я, искоса взглянув на вконец смутившегося Филдинга, - все пошло немного наперекосяк.

Глава тридцать шестая

"Нью-Йорк таймс" меня похоронила, поместив крохотную заметку лишь в подвале одной из последних страниц. Зато прочие нью-йоркские газеты с лихвой возместили это пренебрежение. В "Дейли ньюс" статья появилась на четвертой странице, в "Ньюсдей" - на седьмой, а в "Пост" - аж на третьей, и все издания отвели значительное место моей авантюре.

Особенно мне понравился заголовок в "Пост":

ЧАСТНАЯ СЫЩИЦА ЧУДОМ СПАСЛАСЬ ОТ УБИЙЦЫ.

В качестве иллюстрации приводилось мое фото, где я, глупо улыбаясь, держу на вытянутой руке парик, словно дохлую крысу. (Не удивлюсь, если читатели так и решат, - качество газетных фото просто отвратительно.) Там же поместили чуть меньшего размера снимки Филдинга и Коркорана, которых назвали "скромными героями", а также фото Джека Уоррена.

По моему предложению эту историю мы изложили газетчикам в следующем виде.

Я следила за подозреваемым в двойном убийстве. Обнаружив слежку, негодяй напал на меня и попытался убить из моего же пистолета. Только верный парик и своевременное появление доблестных Тимоти Филдинга и Уолтера Коркорана помешали осуществлению подлых намерений злодея. Когда полицейских спросили, почему они оказались в здании, Тим ответил (опять же по-моему совету), что полиция тоже подозревала Джека Уоррена и держала его под наблюдением.

Прежде чем кто-нибудь из уважаемых читателей предложит причислить меня к лику святых, позвольте заверить, что столь неэгоистичная версия событий устраивала меня на все сто процентов.

Во-первых, я в долгу у Тима (ладно-ладно, у пискли Коркорана тоже) за то, что еще жива.

Во-вторых, надо поддерживать с полицией хорошие отношения - в моей профессии они значат немало.

А в-третьих (и, возможно, это самое важное), я не рвалась создавать себе реноме лихого частного сыщика, к которому можно обращаться со всякими опасными делами. Спасибо, сыта по горло одним разом.

Да и вообще, удовольствия от выпавших на мою долю пятнадцати минут славы хватит мне с лихвой. В четверг телефон не замолкал. Казалось, позвонили все: друзья, большая часть знакомых и особа, которую я не встречала со дня окончания школы, - все, кого я когда-либо знала, за исключением... Билла Мерфи. А ведь он сам сказал, что позвонит мне в тот же вечер, когда я раскрою убийства.

- Ничего не понимаю, - пожаловалась я Эллен. - Он собирался связаться со мной, как только закончится расследование.

- Не волнуйся, никуда твой Билл не денется. (До чего ж добрая душа у девочки!) А пока наслаждайся славой.

И я наслаждалась. До одиннадцати часов, когда эйфория полностью и безвозвратно улетучилась. Укладываясь в тот вечер спать, я думала лишь о телефонном звонке, которого так и не дождалась.

На следующий день мы с Тимом встретились, чтобы вместе пообедать - он угощал меня. Мы отправились в респектабельный и популярный ресторан. После второго бокала "кровавой Мэри" я совершенно забыла о Билли Как-бишь-его-там.

- Хочу поблагодарить тебя, Дез. Я у тебя в долгу. Это ведь ты поймала убийцу.

- Думаю, все наоборот. Это я у тебя в долгу, Тим. Кто кому спас жизнь?

- Ох, Дез, брось, - возразил он со смущенной улыбкой, которая тут же сменилась восторженной: - Послушай, это же здорово, что Уоррен пытался тебя убить!

- Вот спасибо.

- Да ты сама посуди. Если бы все прошло так, как планировалось, у нас не было бы против него никаких доказательств. Что бы мы имели в таком случае? Только то, что Уоррен подошел не к той квартире, вот и все. Ошибся человек, с кем не бывает!

- Если бы мы неожиданно появились перед ним, то наверняка вырвали бы признание, - возразила я.

- Не хочется разубеждать тебя, но ты себя обманываешь, Дез. Этот парень - чертовски хитрая бестия. Уж поверь, он выкрутился бы, как пить дать выкрутился.

- Но мы бы захватили его врасплох.

- Прости, но я не уверен, что этого оказалось бы достаточно.

- Ну, во всяком случае, ты бы убедился, что Уоррен - убийца. А уж потом направил все усилия, чтобы добыть доказательства против него, а не пытаться засадить невинного ребенка.

- Возможно, - нехотя согласился Филдинг и быстренько свернул спор.

Тут очень кстати принесли закуски, и я переключилась на самые крупные и вкусные креветки, какие только мне доводилось видеть. Тим тоже не спешил возобновлять разговор. И лишь когда тарелки опустели, мы вернулись к менее приятным вещам, чем креветки под соусом.

- Хочешь посмеяться? Этот негодяй до сих пор упрямится и не признает свою вину. Клянется, что в полумраке коридора ничего не видел. Уверяет, что ему показалось, будто в кладовке притаился грабитель.

- Что?! - вскинулась я. Люди, сидевшие за соседними столиками, удивленно обернулись. Тим послал мне укоризненный взгляд. Я понизила голос: - Вот мерзавец! Да он заговорил со мной! Кроме того, прямо напротив кладовки горела лампочка. Господи, я-то прекрасно разглядела его треклятую морду! - Румянец, выступивший на щеках Тима, подсказал, что я опять привлекаю к себе внимание. - Извини, но я просто вне себя от наглости этого подонка.

- Знаю. Но волноваться не стоит. Я-то думал, что ты развеселишься от такой нелепости. В конце концов, я тоже там был и могу засвидетельствовать, что света было достаточно. И стрелял он в тебя, когда ты бежала от него. Даже двухлетний ребенок не поверит его вздору. Не сомневайся, проблем на суде не возникнет.

Официант поставил передо мной тарелку с тушеной олениной, но в данный момент меня больше волновал вопрос, который я безуспешно пыталась загнать в самый дальний уголок своего сознания.

- Сегодня Джеку Уоррену предъявят обвинение, - заговорил Тим. Окружной прокурор требует, чтобы Уоррена не выпускали под залог. А поскольку было совершено двойное убийство, есть все основания полагать, что судья его поддержит.

Меня накрыла волна невыразимого облегчения, и ничто уже не могло помешать получить удовольствие от отменной еды.

В тот же вечер я побывала в гостях у Джерри. Его матушка пригласила на ужин меня, а также Сэла Мартинеса и его жену Иоланту. Несмотря на плотный обед, я без особых усилий справилась с ужином из пяти блюд.

А дома обнаружила на автоответчике сообщение: "Привет, Дез. Это Билл Мерфи. Поздравляю! Я только что услышал великолепную новость. Прости, что сразу не позвонил. Три дня был на конференции в Чикаго. Сейчас всего девять вечера, но я устал как собака. Позвоню завтра".

Спать я завалилась с предсказуемыми жалобами перегруженного желудка. И с широкой улыбкой на лице.

Глава тридцать седьмая

- Привет, Шерлок Холмс! Это Билл Мерфи. Я так горжусь тобой! Как ты?

Было начало одиннадцатого утра, но я вскочила в восемь, выпила кофе и завалилась обратно в постель. Однако при звуке этого голоса тотчас проснулась.

- Все отлично! - Если я хотела быть совершенно правдивой, стоило добавить "теперь".

- Я только сейчас узнал, что случилось; моя секретарша оставила для меня экземпляр "Таймс". (Вот черт! Биллу пришлось читать самый убогий вариант моей истории.) Расскажешь все подробно за ужином, который ты мне обещала.

- Что ж, раз обещала.

- Ты свободна сегодня вечером?

Я собиралась соврать, что у меня на вечер другие планы, дабы Билл не подумал, будто моя светская жизнь скучна и однообразна (как оно и есть на самом деле), но мне слишком хотелось его увидеть.

- Да, свободна.

Билл предложил поужинать после небольшой партии в боулинг. Скажу по секрету, что в этот самый боулинг я не играла со школьных времен. Да и тогда никто не решился бы назвать меня чемпионкой. Я играла так чудовищно, что даже ближайшие друзья старались избавиться от моей компании. Но признаваться в этом позоре я не собиралась.

- Обожаю катать шары!

Билл позвонил в дверь ровно в семь вечера, и мы отправились играть в проклятый боулинг.

Потребовалось не больше пяти минут, дабы удостовериться, что я по-прежнему бесспорная королева в попадании мимо кеглей. Но на этот раз моя неумелость никого не смущала. Катая шары, мы хохотали как сумасшедшие. Билл обладал замечательным чувством юмора. Кроме того, он, казалось, получал удовольствие от того, что я, как он выразился, "худший игрок всех континентов".

После энергичных физических упражнений мы отправились в ресторан. И только там заговорили об убийствах и моем расследовании.

- В газете писали, что Уоррен стрелял в тебя, - сказал Билл, и на его милом некрасивом лице отразилось искреннее беспокойство.

- И почти попал. Если бы Филдинг с Коркораном появились на секунду позже... - Я не закончила фразу, пытаясь выжать из нее максимум с помощью храброй улыбки.

- Сукин сын! - Билл с такой силой сцепил челюсти, что едва шевелил губами. - Им следовало разорвать подонка в клочья! - Его проникновенный взгляд согрел мне душу. - Слава богу, с тобой все в порядке! Но что же именно произошло?

Я выложила все, в том числе и то, что не попало в газеты. Билла мой рассказ впечатлил.

- Похоже, я был не так уж не прав, когда назвал тебя Шерлоком Холмсом.

Неприкрытое восхищение, которого я так жаждала, заставило меня признаться:

- На самом деле мой "беспроигрышный" план ничего не позволял доказать. Если бы все прошло так, как я предполагала, и Уоррен не выстрелил в меня, полиция не смогла бы его ни в чем обвинить.

- Ну, это как сказать. Если бы Уоррен вдруг оказался лицом к лицу с тобой и копом около квартиры этой старухи, он наверняка потерял бы самообладание. Кто знает, как бы он себя повел.

Билл повторял те же доводы, которые я скармливала Филдингу.

- И это не все мои промахи. Мне даже не пришло в голову проверить, работал ли лифт в ту ночь, когда убили Нила Константина, - призналась я, вспомнив слова Эллен.

- Всего не предусмотришь. И не забывай, только ты догадалась, как связаны эти два убийства.

- Да, но...

- Никаких "но". Это ты вычислила убийцу, и точка!

Знаете, Билл был прав. Это ведь и в самом деле я раскрыла двойное убийство. Мне следовало пребывать на вершине блаженства. Пусть я и допустила несколько маленьких ошибок. Но это все же мое первое расследование убийства. И последнее, клятвенно заверила я себя.

В тот вечер мы с Биллом говорили не только об убийствах. Затронули и личные темы. Я поведала о бедном Эде и о том, как хорошо нам было вместе, пока он не подавился куриной костью. А Билл рассказал, что двадцатилетним сопляком женился на такой же свистушке, развелись они три года спустя.

- Мы были как маленькие дети, захотевшие поиграть в мужа и жену, грустно сказал он. - Еще удивительно, что наш брак просуществовал так долго.

Пока я размышляла, как бы половчее свернуть на его недавнее обручение, Билл сам заговорил об этом.

- И поделом мне, - вздохнул он. - Лиза ведь на двадцать лет моложе меня. Видимо, у меня предпенсионный кризис. Пытаюсь вернуть ушедшую юность. Я познакомился с Лизой на съемках рекламы какого-то снадобья от простуды и чем-то ее привлек. Мне было чертовски лестно. А потом оказалось, что Лиза просто сочла меня денежным мешком. Словом, сам виноват.

Часа два кряду мы изливали друг другу душу. Еще через сорок пять минут я обратила внимание, что официант кругами ходит вокруг нашего столика, недовольно шевеля бровями. И поделилась наблюдением с Биллом.

- Брось, не волнуйся. Ну и что с того, что все столики опустели? Мы оказываем им любезность, задержавшись здесь.

Наконец официант, у которого явно кончилось терпение, с принужденной улыбкой спросил:

- Будете еще что-нибудь заказывать?

- Я бы не отказался от кофе. А ты, Дез?

- Я тоже.

Улыбка сошла с лица официанта, он отошел, бормоча под нос ругательства. Кофе пить мы не стали, это был всего лишь предлог посидеть лишних полчаса.

В начале второго Билл Мерфи доставил меня к дому.

- Не хочешь зайти что-нибудь выпить? Или, - шутливо добавила я, может, еще одну чашечку кофе?

Билл широко улыбнулся.

- Не в этот раз, - сказал он, чмокнув меня в щечку. - Но буду иметь в виду.

Глава тридцать восьмая

Он позвонил утром, чтобы сказать, как чудесно провел вчерашний вечер.

- Даже не помню, когда я получал столько удовольствия.

- Я тоже.

- В понедельник я вылетаю на Западное побережье. На следующей неделе мы снимаем в Калифорнии два рекламных ролика, но к выходным я вернусь. Как насчет того, чтобы поужинать в субботу? У меня дома. Я предстану перед тобой во всей красе и приготовлю одно из моих фирменных блюд, которое разит наповал!

Я почему-то с трудом представляла этого человека на кухне.

- Так ты умеешь готовить? - спросила я с сомнением.

- Профессиональный повар к вашим услугам, мадам. И один из лучших в мире. Тебя ждут воистину неземные переживания!

Попрощавшись с Биллом, я набрала номер Эллен. Мне не терпелось рассказать ей о проведенном вечере и утреннем звонке. Кроме того, я жаждала узнать, как прошло ее свидание с Гербом.

Эллен была в полном восторге как от Герба, так и от новости, что у меня завелась личная жизнь.

- Я так рада, что ты встретила человека, который тебе небезразличен, тетя Дез. Твой старина Стюарт, конечно, замечательный, - поспешно добавила она, - но я ведь прекрасно знаю, что тебе нужны совсем другие отношения, более романтические. Может, сходим куда-нибудь вчетвером, а? Мне не терпится познакомиться с твоим Биллом. Да и ты до сих пор не знакома с Гербом, а я ужасно хочу, чтобы ты его наконец увидела.

- Я тоже сгораю от желания познакомиться с этим идеальным мужчиной. Но все это может произойти не раньше чем через неделю, не могу же я взять и с порога вывалить на Билла, что интимный ужин для двоих превратится в ужин для четверых.

- Это точно, если не хочешь, чтобы тебе в суп подмешали цианида, хихикнула Эллен.

Следует отметить, что на этот раз племянница повесила трубку, не ответив на мой традиционный незаданный вопрос...

В понедельник утром я впервые после четырехдневного перерыва появилась на работе. Джеки стиснула меня в дружеских объятиях. Эллиот Гилберт и Пэт Салливан стиснули меня в дружеских объятиях. И даже их помощник, вечно напоминающий снулую рыбу, выглядел так, словно хочет обнять меня. В который уже раз за последние дни я осознала, как приятно быть живой, а не мертвой.

На работе помимо объятий меня ждал и сюрприз. В виде нового клиента, пришедшего по рекомендации... только не упадите... Луизы Константин! Что ж, меня давно уже ничто не удивляет. Этот мир переполнен случайностями.

Неделя текла своим чередом. Нельзя сказать, чтобы спокойно и мирно, внезапно возникли сложности у Эллен. Ее неповторимый Герб не поделился со своей избранницей планами на следующую неделю, и моя мнительная племянница тут же заподозрила, что их отношения дали трещину. Точнее, перешли на новый уровень. Она не объяснила, что подразумевается под "новым уровнем", но этого и не требовалось.

Ко вторнику Эллен выглядела так, словно провела в терзаниях по меньшей мере год. Мы встретились за ленчем.

- Он не позвонил, - прошелестела племянница заупокойным голосом.

Могла бы и не говорить - по лицу бедняжки я видела, что дела ее плохи.

- Почему бы тебе самой не позвонить ему?

- Мне не хочется, чтобы Герб думал, что оттого, что мы... э-э... стали ближе, я возомнила, будто он моя собственность.

- Не говори глупостей, дорогая. Просто позвони и скажи: "Привет, как дела?" - и посмотри, что будет дальше. Может, твой кавалер заболел. Или у него на работе завал. А может, просто боится слишком привязаться к тебе и потому взял небольшой тайм-аут. (Эллен с сомнением посмотрела на меня.) Глупышка, да он наверняка будет рад услышать твой голос.

- А если нет?

- Тогда ты спросишь, что происходит, а если не готова задать прямой вопрос, то наврешь, будто по горло занята, или кто-то звонит в дверь, или что-то еще. Прочирикаешь, что до ужаса рада была поболтать с ним, и повесишь трубку.

У Эллен был такой потрясенный вид, словно я дала ей не самый обычный житейский совет, а по меньшей мере сплясала голой на столе. Пришлось успокоить эту наивную душу:

- Очень сомневаюсь, что дело дойдет до вранья, но если все же дойдет, ты хотя бы будешь знать, что говорить.

- Наверное, ты права.

Спустя несколько минут мы уже упоенно обсуждали пурпурные волосы официантки. На середине фразы Эллен внезапно замолчала, а через мгновение выпалила:

- Я обязательно ему позвоню!

И в течение получаса еще трижды выкрикнула эти слова, с каждым разом все решительнее и громче. Наверное, настраивалась на сей шаг. Но я вовсе не была уверена, что ей удастся его сделать...

В среду Эллен застала меня в офисе и сказала, что накануне звонила аж четыре раза - три на работу, где натыкалась на секретаршу, сухо сообщавшую, что драгоценный Герб на совещании, и напоследок пообщалась с домашним автоответчиком. Голос у нее был таким похоронным, что я усомнилась в правильности своего совета. Но по зрелом размышлении поняла: рано или поздно Эллен пришлось бы что-то предпринять. Так что нечего предаваться самоистязанию, будем надеяться на лучшее.

А к вечеру этого чудесного денька, когда я собиралась домой, свою лепту внес Тим Филдинг.

- Я со вчерашнего дня колеблюсь, звонить тебе или нет, - осторожно заговорил он. - Уверен, что тебе не о чем беспокоиться, к тебе это не имеет никакого отношения. Но если ты услышишь эту новость от кого-нибудь другого, то я могу смело записывать себя в покойники. Вот я и решил, что лучше скажу тебе сам...

- Большое спасибо, - вежливо ответила я, вся похолодев.

- Не злись, Дез... Просто я хотел сказать, что в понедельник Джека Уоррена выпустили под залог.

- Под залог? Ты же говорил, что никакого залога не будет!

- Да, но нам попался непробиваемый и чересчур мягкосердечный судья. Судимостей у Джека Уоррена нет, хорошее положение в обществе и прочий вздор. Впрочем, залог установили довольно высокий. Двести пятьдесят тысяч.

- Но речь же идет о двойном убийстве!

- Знаю, знаю. Окружной прокурор в ярости. Но послушай, тебе нечего опасаться Уоррена. Напасть на тебя - все равно что признать свою вину. Он для этого слишком хитер.

Наверное, Тим прав. Надо быть полным идиотом, чтобы, выйдя под залог, попытаться снова кого-то убить. А Джек Уоррен был убийцей, но отнюдь не идиотом. Тогда с какой стати, сидя в теплом офисе, я тряслась как на тридцатиградусном морозе?

Четвертое памятное событие той недели - мой традиционный четверговый ужин со Стюартом. Он регулярно названивал с прошлой среды, но я все оттягивала и оттягивала нашу встречу. С одной стороны, мне хотелось видеть Стюарта, а с другой - я не хотела никаких объяснений. Обычная история, что приключается с неисправимыми трусами. Видите ли, я вознамерилась рассказать Стюарту о Билле Мерфи.

Стюарт подъехал к моему дому в восемь вечера. Он не сказал, куда мы собираемся, поэтому я поразилась, когда такси остановилось перед "Лютецией"*.

< * Лютеция - Лучший французский ресторан в Нью-Йорке. >

Еда была такой же потрясающей, как и в последнее мое посещение этого шикарного заведения - десять лет назад мы с Эдом отмечали здесь двойной праздник: мой день рождения и благополучное завершение очень выгодного дела, над которым Эд тогда работал.

И хотя Стюарт обычно водит меня в очень приличные рестораны, "Лютеция" - это не просто приличный ресторан, это ресторанный чемпион по части респектабельности. Изысканность меню, обстановки и обслуги вполне соответствует заоблачным ценам. И от этой щедрости Стюарта мне было еще труднее признаться ему, что в моей жизни появился новый мужчина. Впрочем, как только мы устроились за столиком, он забросал меня вопросами о расследовании, так что Билла Мерфи на некоторое время я смогла отложить в сторону.

Признаюсь как на духу, к той минуте, когда я допила кофе и доела совершенно умопомрачительный малиновый мусс с миндальной меренгой, о Билле по-прежнему не было сказано ни слова. Стюарт спросил, не хочу ли чего-нибудь выпить напоследок.

- А ты тоже будешь?

- Почему бы и нет? По такому случаю.

И вот за выпивкой я наконец собралась с духом и завела тягостный разговор.

- Не могу сказать, что для меня это неожиданность, - вздохнул Стюарт, когда я завершила свою любовную сагу. - В последнее время ты ходила сама не своя. Поначалу я думал, что причиной всему - твое расследование, но затем начал подозревать, что скорее всего у тебя кто-то появился.

- Послушай, Стюарт, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Ты столько лет был настоящим другом, и даже больше чем другом. - Я тщетно шарила в потемках своего разума, пытаясь подобрать верные слова. - Новое обстоятельство не должно никак сказаться на нашей дружбе, но нам больше не стоит... э-э... проводить вместе ночи... Нет-нет, не подумай, что мне это не нравилось. Нравилось, очень даже нравилось. Но теперь мне это кажется неправильным. Я не считаю себя настолько неотразимой, чтобы воображать, будто твоя жизнь от этого круто изменится. Просто пытаюсь объяснить, почему не могу больше оставаться у тебя на ночь. По крайней мере, после того, как у меня возникли отношения с другим человеком. Я вовсе не имею в виду, что ты без этого жить не можешь... - Тут я смущенно замолчала. - Черт! Совсем запуталась.

Стюарт улыбнулся:

- Напротив, ты отлично все сформулировала, и я прекрасно понял тебя. Конечно, наша дружба много значит и для меня. И мне чертовски не хотелось бы потерять тебя. И хотя я получал большое удовольствие от... э-э... ночей нашей дружбы, но смогу обойтись и без них. Радоваться, конечно, не стану, галантно добавил он, - но постараюсь привыкнуть.

Не знаю, то ли от облегчения, что скинула с себя эту ношу, то ли оттого, что Стюарт проявил такое понимание, но я разрыдалась. Не на весь зал, разумеется, но достаточно громко. Стюарт схватил меня за руку и выволок из ресторана.

- Пойдем! Не дай бог, Андре Сольтнер подумает, будто нам не понравилась его стряпня.

Спустя двадцать минут мы пожелали друг другу спокойной ночи у двери моего дома. Стюарт нежно сжал мне руку и сказал, что скоро позвонит. Но перед тем как он ушел, я привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

- Друзья по-прежнему?

- Навсегда! - серьезно заверил он.

Глава тридцать девятая

Готовясь к ужину с Биллом, я умудрилась растерять остатки уверенности в себе.

- Ну и дерьмовый у тебя вкус, подруга, - с презрением объявила я женщине, глядевшей на меня из зеркала в ванной.

Та не стала спорить. Странно все-таки устроена жизнь. Когда я покупала это платье, оно мне нравилось, а случилось это великое событие всего-навсего два дня назад. С чего это я возомнила, будто выгляжу в этих тряпках стройнее? Ужас! Бедра выпирают чуть ли не до Нью-Джерси. Да и цвет убьет кого угодно. Серый с бежевым, как определила услужливая продавщица. А по-моему, так больше напоминает осеннюю грязь. Девица уверяла, что оттенок этой самой коричневой не пойми чего прекрасно идет к моим волосам. Возможно... Вот только она забыла упомянуть, что в этом платье я выгляжу позеленевшим от времени мертвецом. Что ж, с платьем все равно теперь ничего поделать нельзя. А надеть мне больше нечего (уж поверьте на слово). Кроме того, переодеваться уже поздно.

Но не только платье сводило меня с ума.

Как ни смешно это прозвучит в моих устах, но оказалось, что я не способна и кусочка проглотить в присутствии Билла Мерфи, разве что давясь и с риском помереть во цвете лет. И хотя по большому счету для такой упитанной особы это можно назвать благом, сегодня была опасность вляпаться в крайне неловкое положение. На прошлой неделе я как-то исхитрилась протолкнуть в себя несколько микроскопических кусочков гамбургера, хотя больше размахивала им перед лицом, чем ела, - дабы Билл не заподозрил чего дурного. Впрочем, даже если б заподозрил, ничего страшного не случилось бы, - в конце концов, гамбургер - он и есть гамбургер, не то это блюдо, от которого можно потерять голову и навеки лишиться сна.

Но сегодня... Сегодня - совсем другое дело. Вечером меня ждет угощение, которое Билл приготовит самолично. И будет полной катастрофой, ежели он решит, что его кулинарные шедевры не пришлись мне по нраву...

Но как очень скоро выяснилось, зря я беспокоилась. Все проскочило, как говорит молодежь, со свистом: и платье, и угощение...

- Замечательно выглядишь! - похвалил Билл, помогая мне снять пальто. И платье очень тебе к лицу.

Мы стояли в прихожей. Вешая пальто в шкаф, Билл оглянулся через плечо на мою слегка ошарашенную физиономию и добавил с улыбкой:

- Святая правда! Мне действительно нравится твое платье, цвет идет тебе бесподобно.

У меня словно крылья выросли, и я невесомой пташкой порхнула к дивану. Билл открыл бутылку, покоившуюся в ведерке со льдом. Шампанское "Дом Периньон"... Вот это да!

- Настоящая редкость. Подарок благодарного клиента, - пояснил Билл, поймав мой восхищенный взгляд. - Приберегал для особого случая.

После второго бокала я могла бы сожрать весь Нью-Йорк, не то что стряпню Билла.

Он дважды исчезал на кухне, оставляя меня наедине с блюдом, полным увесистых пирогов с грибами и миниатюрных пирожков по-лотарингски. И лишь благодаря романтическому настрою я не опустошила блюдо в один присест.

Ужин был настоящей сказкой: куропатка в вишневом соусе; рис, запеченный с миндалем и смородиной; салат из зеленой фасоли и красного лука, заправленный пикантной смесью уксуса и прованского масла, а на десерт главное блюдо - пышный, ароматный шоколадный мусс. Ох, Билл нисколько не преувеличивал, похваляясь своими кулинарными достоинствами.

Поглощая все эти деликатесы, мы болтали о том о сем. Билл заставил меня корчиться от смеха, рассказав о своем первом свидании. А я поведала о крайне странном свидании с сексуально озабоченным выпускником Йеля.

Переместившись в гостиную, где нас ждал кофе, мы перешли к более серьезным темам. Началось все с того, что я сообщила о новом деле, связанном с Луизой Константин.

- Вижу, ты не очень жалуешь Луизу, - с мягкой улыбкой заметил Билл.

- Спорить не буду.

- Луиза прекрасный человек, Дез. Может, она чересчур сдержанная, все таит в себе, поэтому требуется время, чтобы ее узнать. Но поверь, Луиза очень и очень порядочный человек.

- Может, оно и так, - с кислым видом согласилась я.

Билл рассмеялся:

- Вот и молодчина! Луиза не всегда была такой замкнутой, - продолжил он задумчиво. - Хотя ее никогда нельзя было назвать светской дамой, но поступок Нила заставил Луизу еще больше уйти в себя.

- Да ладно тебе. Это ж случилось десять лет назад.

- Нил умел привязывать к себе женщин. - На лице Билла опять появилось хорошо знакомое мне выражение, возникавшее всякий раз, когда он вспоминал о Ниле Константине.

Я поспешила сменить тему:

- Ты мог бы стать поваром высшего разряда, Билл! Один твой кофе сделал бы честь любому заведению. Тебе этого никто не говорил?

Но Билл, казалось, не слышал меня.

- Ты с ним никогда не встречалась? Нет, конечно нет, что я говорю. Должен заметить, эта скотина обладала редким чувством стиля. Нил был чертовски талантлив. Он был приветлив, по крайней мере внешне. И отличался поразительным чувством юмора. Ты же знаешь, какая это редкость. А еще он умел притворяться добродушным и сердечным человеком. Очень удачно притворяться. Женщины находили его неотразимым.

- Да и внешность наверняка помогала, - вставила я.

- Да, Нил был красив, в этом ему не откажешь.

- Дело не только в том, что он был красив. Он выглядел... как бы это сказать... приятным человеком. Я знаю, что на самом деле Нил был жуткой гадиной, - поспешно добавила я, - но со стороны выглядел очень симпатичным. - И в ответ на недоуменный взгляд Мерфи пояснила: - Селена показала мне его фотографию.

- Если б меня попросили описать Нила Константина, слово "приятный" я использовал бы в последнюю очередь. Особенно когда он отпустил эти мерзкие маленькие усики. С ними Нил выглядел каким-то елейным и слащавым, наподобие негодяев из немых фильмов. Вот таким он на самом деле и был: елейным и слащавым сукиным сыном, что прячет за пазухой увесистый булыжник. - Билл со стуком поставил чашку и посмотрел мне в глаза. - Хотел бы я сказать, что жалею о его смерти. Но тогда бы я стал таким же фальшивым, как и Нил.

Мне вдруг показалось, что в комнате мы не одни. С нами был покойный Константин, и комнату словно накрыло черной тенью. Никогда еще я не видела Билла Мерфи таким мрачным.

Я отчаянно пыталась что-нибудь придумать, как-то развеять тоску. И тут Билл задал вопрос, от которого кровь застыла у меня в жилах:

- Хочешь знать, почему я на самом деле его ненавидел?

Я одеревенело кивнула.

- Он убил мою племянницу.

Моя нижняя челюсть с большим трудом удержалась на месте.

- Не в юридическом смысле, - угрюмо продолжал Билл, - но в моральном смысле именно этот гад ее убил.

Он с трудом сглотнул. Затаив дыхание, я смотрела на него.

- Моей племяннице Кэрол было всего двенадцать, когда... когда выяснилось, что ей нужна пересадка костного мозга. Это она на фотографии. Билл показал на снимок, который я заметила в прошлый раз. - Лейкемия, мрачно сказал он. - Это произошло несколько месяцев назад, в начале июня, почти через год после того, как я одолжил Нилу деньги. Мой брат Фрэнк, отец Кэрол, настоящий подонок, хотя, наверное, и не следует так говорить о собственном брате. Он законченный алкоголик. Подолгу не задерживается ни на одной работе. И я не очень удивлюсь, если в один прекрасный день он убьет свою жену Диди...

- Боже мой!

- Вот такой молодчина мой братец. Несчастная Диди работает не покладая рук, но благодаря Фрэнку им не удавалось отложить и цента. Поэтому, когда Кэрол понадобилась трансплантация, у меня возникла отчаянная нужда в деньгах. Вся эта волокита с исследованием донорских образцов стоит очень дорого, сама операция еще дороже, а почти все мои деньги вложены в агентство. Разумеется, я мог бы занять под залог агентства, но беда в том, что к тому моменту я уже так и сделал. Ради Нила. Одолжил все деньги ему.

- А взять заем в банке? - подсказала я, словно в этом еще был смысл.

- Бесполезно. Я брал заем два года назад, на расширение дела. У меня еще есть маленькая дачка, но зимой я заложил и ее, с той же целью. Вот такой я магнат, - горестно промолвил Билл.

У меня сжалось сердце. Каким-то образом мне удалось сохранить почти непринужденный тон:

- Селена ни разу не упомянула о твоей племяннице, когда рассказывала о вашей вражде с Нилом.

- Сомневаюсь, что она об этом знает. Мы никогда не говорили об этом в ее присутствии. А Нилу не было смысла делиться с ней этим. Пусть он и скотина, но далеко не глупая скотина. Эта история выставила бы его не в самом лучшем свете.

- Да, конечно.

- Во всяком случае, когда я объяснил Нилу положение дел и сказал, что хочу срочно получить обратно десять тысяч долларов, он начал нести чушь про то, что завещание еще не утверждено.

- По словам Селены, так оно и есть.

- Ну и что с того?! Ведь Луиза-то - обеспеченная женщина. Нил мог бы попросить ее вернуть мне деньги. Она ему никогда бы не отказала. Только не надо говорить, что этому подлецу, мол, было неловко, раз он живет с Селеной. Ведь речь-то шла о жизни ребенка!

- Ну...

- Кроме того, у Нила есть сестра в Огайо, которая замужем за очень богатым типом. Если он стеснялся обратиться к Луизе, мог бы занять денег у сестры.

- Ты ему это предлагал?

- Да тысячу раз! А он все твердил, что, если вопрос с наследством не разрешится к следующей неделе, он обратится к Луизе. Неделю за неделей он твердил о "следующей неделе".

- А почему тебе самому было не попросить Луизу? Ты думал об этом?

- Послушай, я все перепробовал. Я даже вел переговоры о том, чтобы продать агентство. Но такие вещи за одну ночь не делаются. А время поджимало. Близкие друзья сумели наскрести несколько тысяч, что было непросто. У них примерно то же положение, что и у меня: дела идут устойчиво, но свободных средств не много. Во всяком случае, собранные деньги помогли, но их хватило только вначале. Требовалось гораздо больше. Помимо медицинских расходов, которые и так зашкаливали, нужны были деньги на переезд Диди и Кэрол в Нью-Йорк. Я не говорил, что они жили в небольшом городке в Миннесоте?..

- По-моему, нет...

- Я нашел им жилье. Превосходная квартирка. Самая уютная в городе. Я хотел, чтобы Кэрол получила все самое-самое... Мы были так... Она много значила для меня. Я... - У Билла перехватило дыхание. - Прости, мне все еще тяжело. - Еще одна пауза. Затем он неожиданно улыбнулся. - Вот ты говорила о Луизе. Да, точно... Осознав, что от Нила толку не будет, я решил обратиться к Луизе сам, хотя наши отношения к этому не располагали. Но неожиданно... - Голос его оставался ровным, но губы задрожали, в глазах застыла боль. - Но неожиданно необходимость звонить кому-либо вообще отпала... Кроме Нила... Ему я продолжал звонить.

- Понимаю, - нежно сказала я.

Он с благодарностью посмотрел на меня.

- Я не мог позволить ему так просто отделаться. Хотя, видит Бог, теперь это уже не имело для меня большого значения.

Обычно я заливаюсь слезами, даже когда смотрю душещипательные мультфильмы, но сейчас умудрилась сохранить самообладание. Не хватало только, чтобы Билл меня утешал.

- Мне очень жаль. Искренне жаль, - пробормотала я, беря его за руку.

Он осторожно отнял ее и с иронией в голосе заметил:

- Как насчет анисовой настойки? И хватит пичкать тебя грустными историями. Эй, Дез, гляди веселей и никаких депрессий!

- Насчет анисовой - целиком за. Прости за депрессию, - ответила я с притворной серьезностью.

Мы провели еще час за разговорами и бутылочкой анисовки. Но так и не смогли в тот вечер изгнать призраки Нила Константина и маленькой Кэрол.

Билл настоял на том, чтобы проводить меня до дому. У двери он спросил, действительно ли мне понравился ужин. Я уже четыре-пять раз хвалила его кулинарные способности, но ему все равно требовалось подтверждение.

- Еда была изумительной! - воскликнула я, нисколько не покривив душой.

- Значит, я умею выбирать поваров, не так ли?

Иногда я бываю жуткой тугодумкой. Секунды три-четыре я пялилась на него, разинув рот, прежде чем до меня дошел смысл этих слов.

- Ты хочешь сказать?..

- Угадала! Вся эта роскошь была приготовлена заранее и доставлена прямиком из ресторана. Мне только и требовалось, что поставить блюда в духовку. - Билл озорно улыбнулся. - Если честно, Дез, повар из меня никудышный.

Признаюсь, я сочла его проделку весьма милой, но докладывать ему об этом не собиралась. А сделала единственное, что пришло мне в голову: с силой ткнула его в живот.

- И вот что еще я хочу сказать, - продолжил он, проворно перехватывая мою руку. - Если ты вдруг спросишь себя, почему я сразу не стал ухаживать за тобой, то знай: лишь потому, что не хотел торопиться. Мне кажется, между нами происходит что-то особенное... Надеюсь, тебе тоже так кажется.

С этими словами он ткнулся губами мне куда-то в область шеи, повернулся и ушел.

О, в моей долгой жизни не было более сексуального поцелуя!

Глава сороковая

В воскресенье, в десять часов утра, позвонила Эллен:

- Я хочу слышать все! Как прошел ужин?

Конечно, я горела желанием поделиться с племянницей и в красках описать свое состояние. Но, памятуя о хандре Эллен, ограничилась скупым ответом:

Совсем неплохо.

- И это все? Неплохо?..

- Именно неплохо! - И дабы доказать этот тезис, я поведала о розыгрыше Билла. Проделку псевдоповара Эллен нашла "просто восхитительной". Хотя голос у нее при этом был удивительно безжизненный.

- Но что ты чувствуешь, тетя Дез? Он по-прежнему тебе нравится?

- Да, он мне очень нравится.

- Послушай, если твоя сдержанность объясняется деликатностью, то прекрати миндальничать. Самое лучшее, что ты можешь для меня сделать, - это помочь ненадолго отвлечься. Поверь, мне сразу полегчает, если я услышу, что хотя бы у тебя все хорошо. Честное слово!

Врать моя наивная племянница не умеет.

- Давай я загляну к тебе, и ты расскажешь мне все подробно. Ничего, что я напрашиваюсь на приглашение? - хихикнула Эллен.

Хихикать тут было не над чем, но я поняла, что дела не так уж плохи, раз юная дева еще способна на смешки.

Эллен приехала незадолго до полудня, бледная как смерть. За прошедшую неделю она потеряла, наверное, килограммов пять. А если вспомнить, что и прежде была как тростинка, то нетрудно вообразить привидение, материализовавшееся на моем пороге.

Поверьте, ничто не удручает меня сильнее, чем осознание собственного счастья, если рядом тоскует живая душа.

Я смешала несколько порций шампанского с апельсиновым соком и, по настоянию Эллен, завела рассказ о минувшем вечере. Поначалу неохотно, но тема и шампанское мало-помалу развязали мне язык, и я заговорила все свободнее и свободнее. Эллен, казалось, тоже расслабилась.

- Ты знаешь, что самое лучшее? - вопросила она, когда я замолчала.

- Что?

- Что суть не в деньгах! Выходит, Билл Мерфи ненавидел Константина не из-за денег. Не то чтобы я осуждала людей, которые негодуют, когда им не возвращают вовремя долги, но так сильно возненавидеть из-за этого своего лучшего друга...

- Знаешь, меня это тоже беспокоило, - призналась я, снова подивившись сообразительности Эллен, которую привыкла считать тугодумкой.

- Но теперь мы знаем, что дело было не просто в деньгах. А ведь правда, если вдуматься, Нил Константин отчасти сам был убийцей. Не вернув эти деньги, он обрек на гибель бедную девочку. Теперь твой Билл Мерфи представляется мне гораздо более симпатичным человеком. Ну? Когда я с ним познакомлюсь?

- Надеюсь, что скоро.

- Правда, мне придется прийти одной, - откровенно сказала Эллен.

Что ответить на это унылое заявление, я не знала, поэтому лишь сжала руку племянницы. Она была холодна как лед.

Эллен ушла в пять, а в шесть позвонил Билл.

- Раздобыл на среду два билета на Рейнджерс! - радостно сообщил он. Ты сможешь пойти?

- Рейнджерс? - тупо повторила я.

- "Нью-Йорк Рейнджерс". Хоккей!

- Знаю, что хоккей, - сварливо отозвалась я. - Просто уточнила, действительно ли ты сказал "Рейнджерс". А то слышно плохо.

- Ну так как?

Мой интерес к хоккею может сравниться разве что с тягой к боулингу, но что с того?

- Отличная идея!

Если я и нервничала перед нашим последним свиданием, то это было ничто в сравнении с тем, как я чувствовала себя теперь. За понедельник и вторник я совершенно измучилась, предвкушая встречу с Биллом.

А затем все переменилось. И под "всем" я имею в виду именно все, абсолютно все...

Во вторник, в начале шестого вечера, я еще сидела в офисе, пытаясь закончить ерундовое дело, с которым ковырялась с самого утра. Телефонному звонку я обрадовалась как долгожданному перерыву. Приглушенный голос пробормотал что-то нечленораздельное.

- Что-что?

Молчание в ответ. Я попробовала еще раз:

- Кто это? Простите, я вас не слышу.

- Это... это... я, тетя Дез, - прорыдала Эллен.

У меня екнуло сердце.

- Эллен! Что случилось?

- Это... Герб...

- Ты дома?

- Да.

- Никуда не уходи!

Через двадцать минут я ворвалась в квартиру Эллен. Никогда не видела племянницу в таком состоянии. Глаза у нее опухли, превратившись в узенькие щелочки, и из этих щелочек струились потоки слез. Эллен едва успевала вытирать щеки. И едва могла говорить.

- Так, Эллен, потом расскажешь! Давай-ка лучше приляг, - велела я.

Она послушно подчинилась, я взбила подушки, подсунула ей под голову, после чего присела рядом на краешке дивана.

- Ты что-нибудь ела?

Я воспитана в убеждении, что нет такого несчастья, которое нельзя смягчить едой. Эллен покачала головой.

- Сейчас что-нибудь приготовлю.

Эллен снова покачала головой.

- Тогда чай с тостами? - не унималась я.

Она равнодушно пожала плечами. Молчание, как известно, знак согласия. Когда через несколько минут я вернулась из кухни с подносом, Эллен, как это ни удивительно, крепко спала.

Я укрыла ее стареньким пледом, который бабушка Эллен связала около тридцати лет назад, отнесла обратно поднос с угощением, достала из сумки газету и уселась в кресло. Примерно через час зазвонил телефон. Я бросилась на кухню и схватила трубку, надеясь, что Эллен не проснулась.

- Алло, а Ивена можно? - проверещал пронзительный голосок, который мог принадлежать только юному созданию, не достигшему половой зрелости.

Обругав телефонную компанию, я вернулась в гостиную. Эллен, разумеется, проснулась. Лицо ее по-прежнему было красным от недавних слез, но она успокоилась. Я уговорила ее переместиться на кухню, где заварила по новой чай и приготовила два свежих тоста. Мы немного поскандалили по поводу, следует ей поесть или нет. После недолгих прений Эллен уступила как вы, наверное, могли заметить, иногда я бываю ужасно настырной.

Глядя, как Эллен через силу грызет тост, я напомнила себе, что ночь впереди долгая, а потому мне тоже не помешает подкрепиться. Я пошарила в холодильнике, надеясь отыскать хоть что-нибудь без признаков плесени, и в итоге остановилась на булочке с орехами и давным-давно выдохшейся кока-коле. Тем временем Эллен успела расправиться с тостами - второй она прикончила с куда большим энтузиазмом.

- Пожалуй, я действительно была немного голодна, - призналась она.

- Еще что-нибудь съешь? Как насчет булочки с орехами?

- Нет, спасибо, больше не могу. - Она стыдливо покосилась на мою тарелку с сиротливой булкой. - Извини, что совершенно нечем тебя угостить.

- Шутишь? Да я с детства схожу с ума по ореховым булочкам!

- Я тоже их люблю. - И Эллен разразилась слезами.

Да с такой силой, что я не на шутку струхнула. Господи, и помочь ничем не могу... Разве что обнять да как заведенная бормотать бессмысленные утешительные словечки. К счастью, новый поток слез иссяк быстро. Спустя несколько минут, оприходовав стопку одноразовых платков, Эллен тихо прошептала:

- Я хочу рассказать, что случилось.

Всхлипывая и сморкаясь, она поведала свою печальную историю.

Бедняжка дошла до такой степени отчаяния, что не могла больше усидеть на месте. И сегодня в половине двенадцатого сбежала с работы. Ноги сами принесли ее к зданию, где трудился славный Герб. В начале первого идеальный мужчина вышел на улицу вместе с еще одним типом. Увидев глупышку, Герб побагровел, отделался от своего спутника и чуть ли не с кулаками набросился на Эллен. Принялся орать, с какой стати она его преследует, неужели непонятно, что между ними все кончено...

- До этого мгновения, - сказала Эллен, - я тряслась как осиновый лист. Но стоило ему заговорить таким тоном, как я тотчас пришла в ярость. И объявила, что, будь он порядочным человеком, разорвал бы наши отношения как мужчина, а не как шкодливый юнец. В ответ Герб прошипел, что это я веду себя как ребенок, мол, настоящей женщине не требуется, чтобы ей все разжевывали. Правда, потом он успокоился и сказал почти задушевно: "Знаешь, не вини себя. Ты ни при чем, просто так получилось. Ты прекрасная девушка. Я уверен, ты найдешь себе кого-нибудь другого. Береги себя". После чего повернулся и ушел...

Несчастная Эллен прямиком рванула домой, бросилась на кровать и проплакала пять часов подряд.

- Я и не предполагала, что во мне столько слез. - Мгновение спустя она жалобно прошептала: - Я рада, что ты здесь.

Мы проговорили до четырех утра, начав с проклятий в адрес идеального Герба и закончив тем, что перемыли косточки всем сволочам, которых когда-то любили. Когда мы дошли до проклятий в адрес всего мужского пола, я наконец уговорила Эллен пойти спать. А сама устроилась на диване.

Проспала я, казалось, лишь несколько минут - меня разбудил запах кофе. Я посмотрела на часы. Девять! Ведомая чудесным ароматом, я прошлепала на кухню, где Эллен готовила тосты. Выглядела она отвратительно. Что было большим прогрессом в сравнении с предыдущим днем. Припухлость вокруг глаз осталась, но сами глаза были почти нормального размера, а главное - сухими.

- Доброе утро, тетя Дез. Хорошо спала? - Голос звучал совершенно ровно.

- Как убитая, - честно ответила я. - Слушай, мне сегодня нечего делать на работе. Давай поболтаем о том о сем или сходим в кино...

- Со мной все в порядке, тетя Дез. Или будет в порядке, когда я прощу себя за то, что связалась с этим... этим... человеком.

- Ты не виновата, Эллен. - Я мысленно улыбнулась неудавшейся попытке племянницы выругаться. - Люди вроде Герба - хорошие артисты. Потому-то им и удается такой трюк. Не думай, будто ты первая, кто поддался его обаянию. И наверняка не последняя.

- Да уж представляю. Тратить столько сил, чтобы затащить женщину в постель!...

- Для таких типов это спорт, - с отвращением пояснила я. - В умственном развитии твой дружок Герб так и не вышел из школьного возраста.

- Наверное, ты права. Просто надо примириться с... со всем этим. Ты даже не представляешь, как он мне нравился.

- Думаю, что представляю.

- В общем, тетя Дез, можешь смело отправляться на работу. Правда.

- Да нет у меня никаких дел!

- Все равно отправляйся. Я только что позвонила начальнику и сказала, что мне надо срочно съездить на несколько дней во Флориду. Поэтому сегодня днем я лечу к родителям.

- Ты уверена, что тебе этого хочется? Эллен кивнула:

- Мне надо ненадолго уехать из этого города. Проведу несколько дней на пустынном пляже, вволю поплачу и пожалуюсь небесам на судьбу.

Я ушла примерно в половине одиннадцатого.

- Что ж, счастливо тебе, родная. - Я поцеловала Эллен и обняла ее крепко-крепко.

- Тебе тоже. Позвоню, когда вернусь, в воскресенье вечером.

- А я позвоню тебе сегодня вечером.

Насколько я помню, это единственный раз, когда я нарушила данное Эллен слово...

Глава сорок первая

Привычный скрип возвестил о прибытии лифта на четырнадцатый этаж. Когда я уже собиралась повернуть дверную ручку, створки распахнулись и из кабинки выпорхнула Селена Уоррен.

- Селена!

- Дезире!

Мы бросились друг другу в объятия.

- Что вы здесь делаете? - спросила она, а я одновременно воскликнула:

- Не ожидала увидеть вас здесь в такой час! Думала, вы на работе.

Я объяснила, что накануне вечером зашла к Эллен, засиделась допоздна и осталась на ночь. А Селена сообщила, что бросила работу и на следующей неделе улетает во Францию.

Такое впечатление, что из этого города все норовят сбежать.

- Я только что покончила со стиркой, - сказала она, поймав мой взгляд, направленный на пакет со стиральным порошком, - возилась в прачечной, а теперь собираюсь выпить кофе. Не хотите присоединиться?

- С удовольствием, но вообще-то я опаздываю на работу.

- Пожалуйста, Дезире!

Я уже позвонила Джеки и сказала, что задерживаюсь. Так почему бы и не выпить чашечку?

- Ну, если ненадолго... хорошо, спасибо.

Сомневаюсь, что мне удастся когда-либо принять более судьбоносное решение.

Мы сидели за кухонным столом. Селена выглядела бледной и изможденной, гораздо хуже, чем две недели назад.

- Адвокат Нила сказал, что с состоянием его тетки наконец все разрешилось и я скоро получу деньги. После этого я собиралась разобраться с делами Нила и уехать в Европу, но в следующий четверг Франни летит по делам в Париж. Она уговорила меня присоединиться, отложенных денег должно хватить на поездку, так что...

Оторвавшись от ореховой булки (судя по всему, в этом доме ореховые булочки - самое популярное лакомство), я одобрительно кивнула:

- Отличная идея! Вы совершенно измотались за последнее время.

- Еще бы! - Селена горько усмехнулась. - Сначала убивают любимого человека. А потом оказывается, что убийца - мой бывший муж, который по-прежнему мне дорог.

- Понимаю, что для вас это явилось ужасным потрясением. Селена, вы... хорошо себя чувствуете? В смысле, физически. На вид вы сильно похудели.

- Похудела? Честно говоря, не обращала внимания... Не удивлюсь, если действительно потеряла несколько кило. С недавних пор я не могу похвастаться аппетитом. Наверное, до меня наконец дошло, что я больше никогда не увижу Нила. - Лицо ее исказила гримаса страдания, но в целом держалась она превосходно. - В последний раз я видела Нила в гробу. Взгляд ее затуманился. - На нем был лучший костюм, темно-синего цвета... он замечательно шел к его серебристым волосам... И даже к усам... Знаете, усы придавали Нилу такой изысканный...

- Усы? - недоуменно перебила я.

- Да, такие тонкие изящные усики. Раньше Нил никогда не носил усов, но за неделю до моего отъезда в Чикаго признался, что всегда мечтал отпустить усики. Меня, помнится, немного рассмешила эта детская мечта, и я торжественно повелела ему немедленно осуществить ее. Нил так и поступил...

Селена говорила что-то еще, но я уже не слушала. Выждав несколько минут, посмотрела на часы и непринужденным голосом сказала, что пора бежать на работу.

Девушка проводила меня до двери. Я механически улыбнулась, пожелала ей доброго пути и пулей вылетела из квартиры.

Глава сорок вторая

Пока лифт вез меня вниз, в голове вертелась фраза Билла Мерфи: "Когда он отпустил мерзкие маленькие усики..."

В тот момент я не думала над тем, что могли означать эти слова. Подобно Селене, я оттягивала столкновение с ужасной действительностью.

Двигаясь как автомат, поймала такси, назвала адрес своей конторы и тут же поняла, что в этот день не способна иметь дело ни с чем и ни с кем. И велела водителю отвезти меня домой.

Оказавшись у себя в квартире, я прямиком побрела на кухню приготовить кофе. Не потому, что так уж хотелось взбодриться. А потому, что за чашечкой кофе лучше думается. Принеся четвертую за утро чашку кофе в гостиную, с ногами взгромоздилась на диван и только тут поняла, что так и не сняла пальто.

Исправив оплошность, я открыла детектив, который начала читать в выходные. После того как в течение пятнадцати минут я сверлила взглядом один и тот же абзац, пришлось оставить это увлекательное занятие. Настала очередь телевизора, но и он не помог. В голове крутилась все та же проклятая фраза: "Когда он отпустил мерзкие маленькие усики..."

Ничего не оставалось, как признаться себе, что Билл Мерфи врал, уверяя, будто видел Нила Константина несколько месяцев назад. Ведь Константин впервые отпустил усы всего лишь за неделю до смерти...

Мне стало нехорошо. На какую-то секунду даже показалось, что вот-вот потеряю сознание, - до того кружилась голова. Но мне не повезло, сознание никуда не делось и продолжало мусолить ужасный, но непреложный факт: Нила Константина убил Билл Мерфи.

А через несколько мгновений меня посетила еще одна "радостная" мысль: а мог ли Билл убить и Агнес Гаррити? Эту я отвергла без колебаний. С какой стати ему убивать старушку? В доме, где жил Нил Константин, Билл бывал многократно, так что не мог перепутать этажи.

Нет-нет, Агнес Гаррити убил Джек Уоррен. В этом я не сомневалась. Осознав ошибку, он пришел в такое смятение, что отказался от мысли убрать с дороги соперника. Либо Билл Мерфи его опередил...

Эй, погоди-ка... Вовсе не обязательно дело обстояло именно так. Может, есть какое-то очень простое объяснение, когда и где Билл видел усики Константина. Может, он пришел к Нилу поговорить, когда Селена находилась в Чикаго, но испугался, что его заподозрят в убийстве, и промолчал об этом визите. А может, просто столкнулся с Константином на улице. Вполне допустимо, правда?

Но я знала ответ. И горькую правду знала тоже.

Я по уши втрескалась в убийцу.

И что мне теперь с этим делать? Выдать его полиции? И думать об этом не хочу.

Да и нет у меня, что называется, неопровержимых доказательств. С другой стороны, получив новую информацию, полиция может снова открыть дело. Именно так она, скорее всего, и поступит... И как я посмотрю Биллу в глаза?..

Но оставался еще Джек Уоррен. Что, если его осудят за преступление, которого он не совершал? Да бог с ним, с Уорреном, прикрикнула я на себя. Даже если он не убивал Константина, то все равно подлый убийца.

Да, но и Билл Мерфи тоже убийца. Однако у него совсем другие мотивы, разве не так? Окажись я на месте Билла, у меня тоже возникло бы непреодолимое желание отправить Нила Константина к праотцам.

Постой-ка... В том-то все и дело: возникло бы желание. Но стала бы я... смогла бы осуществить это самое желание?..

Тут у меня были большие сомнения. Но с другой стороны, я никогда не оказывалась в такой ситуации, никто не предавал ни меня, ни моих близких...

Несколько часов просидела я на диване истукан истуканом, ломая голову, что же делать, обдумывая проблемы то с одной стороны, то с другой. И в конце концов вспомнила о свидании, назначенном на этот вечер. Я позвонила Джеки.

- Ты где? - возмущенно спросила она. - Сказала ведь, что немного опоздаешь, а сейчас, между прочим, уже четвертый час. Я с ума тут схожу!

- Извини, дорогая. Непредвиденные обстоятельства. Послушай, будь другом, окажи мне одну услугу.

- Какую? - Голос Джеки звучал не слишком приветливо.

- Позвони от моего имени Биллу Мерфи, - я продиктовала номер, - и скажи, что у меня грипп и я не могу сегодня с ним встретиться. Да, и скажи, что я только что ушла с работы.

- У тебя какой-то странный голос, Дез. Что-то случилось?

- Не спрашивай. Просто сделай, что я прошу, хорошо?

- Дез, с тобой точно все в порядке? Ведь у тебя нет никакого гриппа, правда?

- Нет, гриппа у меня нет, а вот проблем навалом, и их надо срочно решить. Наверное, пару дней я не буду появляться в офисе. Если кто-то позвонит, скажи, я лежу больная дома, и попытайся отговорить их звонить сюда.

- Ладно. Дез, если я могу чем-нибудь помочь, ну, ты знаешь...

- Знаю. Спасибо, Джеки.

В тот вечер я не смогла проглотить ни кусочка, представляете? В постель отправилась в одиннадцать, после того как четыре часа тупо пялилась в телевизор.

Ночь выдалась отвратительная, я почти не сомкнула глаз, но утро оказалось еще омерзительнее. Дневной свет означал, что настала пора принимать решение. До полудня несколько раз звонил телефон, но я к нему не подходила. Трубку взяла, лишь когда из автоответчика раздался голос Джеки.

- Звонила твоя племянница. - Эллен! Боже мой! Я совсем о ней забыла... - Она очень волнуется. Сказала, что ты должна была вчера вечером позвонить. Я сообщила ей про грипп и убедила, что не стоит тебя беспокоить. А с утра пораньше объявился твой приятель Мерфи, чтобы узнать, как у тебя дела. Сказал, что не хочет тебя беспокоить, если ты вдруг спишь. Я похвалила его за благоразумие.

- Ты сущий ангел, Джеки.

- Да ладно тебе! На что тогда нужны секретарши... и друзья?

В тот день я так и не приняла никакого решения. Спать легла, когда на дворе еще было детское время. Наверное, пару раз проваливалась в дремоту, потому что мне снился кошмар...

Билл Мерфи сидит на электрическом стуле, а симпатяга Шон Клори, заливаясь хохотом, заставляет меня держать глаза открытыми, чтобы я не упустила момент, когда дернут рубильник и электричество пронзит тело Билла. (Помешать моему мазохизму не смогло даже то обстоятельство, что в штате Нью-Йорк давным-давно отменили смертную казнь.)

В пятницу мне удалось найти новый способ усилить свои мучения. Что случится, если Билл догадается, что он себя выдал? А вдруг уже догадался! Решит ли он, что я угрожаю его свободе? К душевным мукам добавился страх. Кроме того, ведь есть еще Джек Уоррен... Шансы отправиться на тот свет растут не по дням, а по часам.

Целый день я уныло размышляла над этой миленькой возможностью, но ближе к вечеру мысли вернулись к памятному ужину с Биллом. В ушах зазвучал страдальческий голос Билла, рассказывавшего о маленькой Кэрол. До чего же он заботливый и ранимый...

Нет, даже если Билл Мерфи понял, что я обо всем догадалась, он никогда не причинит мне вреда.

Но значит ли это, что можно позволить ему остаться безнаказанным?

Третью подряд мучительную ночь я встретила клятвой предпринять наконец хоть что-нибудь. Ну, например, решить, что ничего предпринимать не буду...

В половине четвертого я прекратила бороться с бессонницей, включила свет и открыла детектив. Верное средство!

Проснулась я в половине десятого, чувствуя себя так, словно на мне всю ночь пахали. Тело буквально пропиталось потом, одеяла безобразной грудой валялись на полу, а простыня так обмоталась вокруг ног, что несколько минут я билась, пытаясь высвободиться из плена.

Когда зазвонил телефон, я чистила зубы. Высунув голову за дверь, я прислушалась к бормотанию автоответчика.

- Твоя гарпия Джеки меня наверняка прибьет, - произнес до боли знакомый голос, - но я очень волнуюсь, Дез. - Я бочком подкралась к автоответчику и теперь гипнотизировала его взглядом. - Пожалуйста, сними трубку, если ты дома. Я очень беспокоюсь. Послушать Джеки, так ты вознамерилась завести флирт с архангелом Гавриилом.

И меня вдруг словно озарило. К чему было столько мучиться? В конце концов, если я не собираюсь предавать себя, свое прошлое и свою жизнь, то могу поступить только единственным образом.

Я отшвырнула зубную щетку и трясущимися руками сняла трубку.

- Кроме того, мне надо кое-что сказать тебе, - говорил голос. В горле стоял комок.

- Постой! - перебила я Тима Филдинга. - Это мне надо кое-что тебе сказать...