Невменяемый отшельник Эксмо М. 2014 978-5-699-73726-0

Юрий Иванович

Невменяемый отшельник

© Иванович Ю., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Пролог

Внешне данный домик выглядел неказистым и маленьким, а внутри вообще тесным и несуразным. Казалось бы, там будет тесновато полутора десяткам сентегов, обвешанных оружием, ранцами с амуницией и защитными амулетами, даже если они рассредоточатся. Но громадные разумные птицы, наоборот, сжались в единую кучу, занимая лишь треть невзрачного помещения. Все они с опаской, а то и с откровенным страхом посматривали на своего лидера Ярзи-Дена Пикирони, который с поблёскивающей саблей в руках метался по свободному пространству и крушил остатки ни в чём не повинной мебели.

При этом он не просто плевался слюной от бешенства, но ещё умудрялся вполне разборчиво ругать главного врага собравшихся здесь сентегов, ставшего причиной, как считал Ярзи-Ден, всех их бед, горестей, утрат и лишений. Ругань перемежалась воплями ярости, треском и грохотом уничтожаемых предметов и всё новыми и новыми проклятиями в адрес Кремона Невменяемого. Утеря княжеской власти, отторжение в пользу империи громадных владений, казнь самого князя и его многочисленных сподвижников, объявление их соратников предателями с объявлением наград за их головы – вот только краткий перечень тех следствий, к которым привело появление человека с Севера на Южном континенте. И сердце княжеского отпрыска, старшего сына убиенного Восхем-Длау, – взывало к отмщению.

Ни он, ни его подданные не стали скрываться в дальних лесных чащах, горных отрогах или на труднодоступных островах в океане. Они остались возле столицы континента с жёсткими намерениями уничтожить как самого императора, так и ненавистного человека с Севера. Да только, увы, императора охраняли лучшие воины из числа сентегов и людей с целым отрядом Медиальтов. Да и уехал он куда-то, по не проверенным до сих пор данным. Ну а сам человек сумел ускользнуть из столицы и даже убраться за Барьер. Самые рассудительные из окружения княжича уже почти уговорили своего лидера отступить к границам империи, затаиться там, восстанавливая силы и собирая иных разбежавшихся сторонников. И Ярзи-Ден фактически согласился с доводами рассудка. Даже стали спешно готовить пути эвакуации оставшегося воинства.

Как вдруг проклятый всеми человечек вновь вернулся в столицу, опять проскользнув сквозь ловушки, западни и кордоны, чем и привёл наследника рода Пикирони в неописуемую ярость. Понималось, что трудно просчитать такой неадекватный ход противника, как возвращение в наиболее опасное для него место. Потому все засадные силы вокруг столицы остались с торчащими перьями. Или, выражаясь по-человечески, опростоволосились. Но всё равно молодой, родовитый сентег не смог с собой совладать. Потому и выпускал пар на бессловесном интерьере невзрачного домика. И хорошо, что до крови не дошло, его покойный папаша мог и окружающих в бешенстве покалечить или убить. Сжавшиеся подданные об этом помнили и вздохнули с явным облегчением лишь после того, как нынешний, пусть и лишённый официально титула князь понизил силу своего голоса вдвое и перешёл от бессмысленных ругательств и проклятий к конкретным распоряжениям:

– Этот пройдоха и лгун Кремон пробудет в столице всего пару дней. За это время мы должны сделать всё, чтобы приготовить для него засады на обратном пути, а потом безжалостно уничтожить! Уничтожить в назидание иным чужакам! Любыми средствами! Чего бы нам это ни стоило! Я сам, лично ринусь его убивать, если он окажется на острие атаки моего отряда. А чтобы материально поощрить всех вас и всех наших сторонников, торжественно клянусь: отдать половину сокровищницы рода Пикирони тому отряду, который уничтожит Невменяемого!

После такой клятвы присутствующие не только не расслабились, а наоборот, возбудились. Больше половины из них как раз и были командиры тех самых отрядов, прибывшие к своему лидеру на совещание и доставившие печальные новости.

И было от чего разгорячиться крови в жилах более теплокровных, чем люди, сентегов: укрытая в горах сокровищница рода Пикирони могла потягаться роскошью и стоимостью с сокровищницей самого императора. Получение такого куша стоило любого смертельного риска для жизни. Ведь определённой доли с лихвой хватило бы для каждого члена отряда на пожизненное обеспечение и безбедное существование нескольких поколений его потомков.

Сомневаться в данном молодым князем обещании никому и в голову не пришло. Всегда подобные клятвы приводились в исполнение.

Наверное, по этой причине уже через некоторое время набившиеся в дом сентеги рассредоточились по всему внутреннему пространству и перешли к обсуждениям выдвигаемых планов. Убить ненавистного им человека хотели все, а уж после оглашения такой награды за его голову подобные кровожадные желания усилились многократно. Теперь оставалось только грамотно обложить огромную столицу, чтобы человек даже случайно не ускользнул от справедливого возмездия.

Глава 1

Завершённая миссия

Кремон ни сном, ни духом не ведал о нависающей над ним опасности. Ведь в столицу континента, именовавшуюся Полюс, он добрался очень быстро и без малейших осложнений. Ему вообще показалось, что войска императора навели должный порядок практически на всех основных дорогах, в крупных городах и уж тем более в главном жилом конгломерате Центра. Настолько полное спокойствие царило везде на пути продвижения.

Откровенно говоря, ему не следовало сюда приезжать, теряя на такое путешествие трое суток своей жизни. Но пришлось, потому что недоразумения и накладки катастрофически смешали все планы. После беседы с королём Энормии и получения от него определённого задания герой переправился через Барьер Шанны и вскоре уже разыскивал в городе Аллангарн гонцов от полка «порушников», которым вменялось догнать на тракте Ягушу. Те отыскались, но, увы и ах, без вожделенной суженой. Потому что вначале не смогли её нагнать по Зелёному тракту, а потом и не сумели уговорить на срочное возвращение в пограничный город.

Точнее, не столько они не смогли уговорить, как вмешался в дело император сентегов, во дворец которого девушка успела добраться. Кенли-Кен Бассарди справедливо указал на частые стычки и беспорядки, тогда ещё царившие на некоторых дорогах, и порекомендовал конклатерре остаться под надёжной охраной возле него. Мол, жених за тобой в любом случае вернётся. Да и отыскать ему любимого человека в центре самого Центра будет намного проще. Заодно и проверишь, мол, его истинную любовь, выраженную в скорости возвращения.

Ягуша с этими доводами его императорского величества согласилась и осталась в столице. Посыльные получили должные рекомендации, кои в конечном итоге и передали герою с Севера, а теперь уже и на весь мир знаменитому Эль-Митолану Кремону Невменяемому. Ну и стоило отдать должное самому герою: он ни секунды не стал раздумывать, а сразу же помчался в столицу империи.

И вот уже непосредственно в самом дворце начались странности и непонятки. Нет, с Ягушей он встретился и с восторженным упоением миловался с любимой часа два в выделенной ей комнате. Просто держал её у себя на коленях и целовал, целовал, целовал…

Пока она наконец-то не взмолилась:

– Ты не даёшь мне слова сказать! Да и сам ничего не рассказываешь! А мне ведь жутко интересно! Я столько переживала за тебя и чего себе только не придумала…

Пришлось отрываться от желанных губ и давать отчёт о событиях на Барьере, вокруг него, о только что сформировавшемся до конца тракте Сказочный, ну и совсем кратко о встрече с королём Рихардом Огромным. После этого пересказа Кремон поинтересовался у любимой:

– Ну а ты тут как? Никто тебя не обижал? И почему во дворце такая тишина и ни малейшей суматохи, как обычно? Или я плохо осмотрелся и чего-то не заметил?

Эль-Митолана отвечать начала со снисходительной улыбкой:

– Неужели ты думаешь, что я позволю себя кому-либо обидеть? Или забыл, как сам от меня пострадал за фривольное поведение при нашей первой встрече?

Невменяемый хорошо помнил тот момент, когда после первых поцелуев получил от красавицы синей молнией по лбу, и только способность тела пропускать атакующую силу противника через себя в пол позволила остаться на ногах. Правда, шишка здоровенная осталась и пол обуглился, но это так, мелочи. Сладкие губки этого стоили.

Мало того, герой решил прикинуться непонимающим, потому что их фактическая первая встреча произошла в начале дальнего пути, когда он находился под личиной конклатерры Рионы. На это и указал с недоумением:

– Ничего такого не припомню! Мы ведь ехали в карете с Медиальтами и вполне мило и целомудренно беседовали…

– Не передёргивай! – оборвала его лепет суженая. – Ты прекрасно понял, что я говорю о другом моменте. Когда ты обманом втёрся ко мне в доверие и…

Очередной затяжной поцелуй прервал её попытки выставить себя обиженной после того случая. А когда он закончился, девушка продолжила отвечать на иные поставленные вопросы, словно разговор и не прекращался:

– …ну а тишина во дворце по весьма объяснимой причине. Пять дней назад император и его старший сын убыли к Бархатному морю. Этот факт содержится в огромной тайне, и оставшиеся придворные скрупулёзно создают видимость пребывания Кенли-Кена в напряжённой, требующей уединения работе. Даже императрица старается якобы супруга не беспокоить в его кабинете, где он просиживает круглые сутки.

Невменяемый откровенно недоумевал:

– Уехать в такое время? Да ещё и к морю? С какой такой стати? Или там в самом деле случилось нечто невообразимое?

– О! Это ещё больший секрет! – эффектно закатила глазки красавица. – Но так как я дружу с Олли… помнишь? Это главная конклатерра императорской семьи… – Получив несколько утвердительных кивков, продолжила: —…то до меня некоторые слухи всё-таки дошли. Дело в том, что на побережье отыскали легендарный летающий остров боларов, тот самый Байдри. Вот высший руководитель империи сентегов и умчался туда для осмотра и проверки.

Новость на первый взгляд казалась потрясающей. Да и на второй с третьим – тоже. Уже сам факт, что разумные птицы знали о верном названии острова, – предполагал вполне конкретное местонахождение оного именно на Южном континенте. То есть его искали давно и настойчиво. Хотя и несколько удивляло, что нашли именно сейчас. Когда резко окончилась эпоха тотальной изоляции Юга и буквально обрушилась на континент эпоха воссоединения с остальным миром Тройной Радуги.

Что-то тут было не так… А что именно?

Рассуждая, Кремон попытался сравнить обе новости:

«Находка острова – событие эпохальное. Но в любом случае оно не идёт в сравнение с предстоящим, вернее уже начавшимся открытием границы. И как можно ринуться к острову, коль он может располагаться там, где и находился сотню лет? Можно сказать, что заняться археологией в такое невероятно сложное для империи время нелогично. Ведь на носу полноценный контакт жителей империи с обитателями всего остального мира. Вот-вот в полную мощь заработает граница, хлынут потоком дипломаты, начнутся визиты королей, султанов, баронов и прочих. Вон Рихард Огромный уже инкогнито сидит возле Барьера и, не виси на нём всем своим телом Тормен Звёздный, уже наверняка был бы здесь рядом со мной… Э-э… конечно, не на этой кровати, а непосредственно во дворце… Значит, и Кенли-Кен Бассарди никак не мог податься на побережье! – Сделав такой вывод, Кремон не знал, радоваться ему или грустить, ведь наверняка разминулся с императором на тракте и не заметил этого. – Уверен, его императорское величество сейчас в Аллангарне! А то и вообще уже ведёт переговоры с королём Энормии. Хорошо это или плохо? С одной стороны, жаль, что мы не примем непосредственного участия в этих исторических переговорах, а с другой… Любимая со мной рядом, и мы преспокойно можем отправляться куда нам вздумается и в какое угодно время».

Придя к таким выводам, Невменяемый всё-таки решил поинтересоваться и мнением самого близкого ему человека:

– А ты уверена, что император отправился к морю?

– Можно и так сказать… Тем более что и Олли в этом не сомневается.

– Ага! Такая, как она, если и будет сомневаться, то даже тебе этого не скажет. На то она и личная конклатерра императорской семьи. Меня интересуют твои личные выводы и рассуждения.

Прежде чем ответить, Ягуша задумалась, мило морща носик, уклонилась от очередного поцелуя и стала озвучивать свои рассуждения. Причём в самом главном они сходились с рассуждениями Кремона. То есть умная, шикарно образованная Эль-Митолана тоже умела прекрасно анализировать, сопоставлять и верно подводить итоги своих домыслов.

Оставалось похвалить любимую, крепко обнять и наградить продолжительными и страстными поцелуями. Ну и себя не забыть во время этого награждения.

А во время следующей паузы девушка сама перешла к темам более насущным:

– В ближайший час нам надо разыскать младшего принца и добиться у него аудиенции.

– Мм?.. Зачем? Может, мы сразу же сейчас закладываем карету, собираемся и отправляемся домой? «Каменная Радуга» уже заждалась свою хозяйку!

Он внутренне уже ликовал, только представляя себе, как введёт прекрасную супругу в дом-замок и как на воротах в честь их прибытия прозвучит величественная мелодия «Зовущая скрипка». Мечтала об этой минуте и Ягуша, уже слышавшая от любимого описание доставшейся ему по наследству усадьбы, но некая законопослушность в ней всё-таки возобладала:

– Нельзя так сразу. Перед отъездом император отдал по нашему поводу кучу разных приказов и распоряжений, которые мы с тобой обязаны уважать и выполнять.

– Что за приказы? – сразу нахмурился энормианин. – Я подданный иного королевства, а ты как моя жена обязана следовать за мной без всякого согласования с иными правителями.

– Ты зря так напрягаешься! – рассмеялась девушка. – Эти все распоряжения и приказы – для нас полезные и приятные. Во-первых: я ведь считаюсь сиротой. К тому же не имеющей никакого приданого…

– Прекрати! – ещё круче вскипел влюблённый мужчина. – У нас с тобой есть всё, что нам надо, и пусть только кто-то посмеет тебя упрекнуть отсутствием родителей или обвинениями в меркантильности!

– Ой! Да успокойся ты! И дослушай меня, пожалуйста! – Уже и красавица стала хмуриться. – Слова сказать не дашь… Так вот! Не знаю, как у вас, в королевстве Энормия, а у нас за проявленное мужество в бою, славные деяния в честь империи полагаются вознаграждения. Причём отказываться от них – это тяжелейшее оскорбление не только самого императора, но и всего государства. Не знаю, что тебе полагается в награду…

– Да я и не воевал вообще! – успел фыркнуть Невменяемый во время короткой паузы. – Скорей действовал, как при банальной самообороне.

– Ничего себе самооборона! Двумя мечами положить целый отряд бунтовщиков или выстлать их трупами тракт на расстоянии в десяток километров! Ха!.. Но дело не в тебе… – Ягуша немного подумала, припоминая свои действия во время эпохального прорыва в столицу, и отозвалась о них довольно скромно: – Хотя и я никого толком даже не ранила лично. Зато получила переломы, сотрясения, отвлекала, воевала и арбалеты тебе подавала. Именно так Кенли-Кен перечислял все мои заслуги с самым серьёзным выражением своего клюва. А напоследок приказал, что мои награды – это не только моё приданое к нашей свадьбе, но ещё и отличия перед отечеством, которые я обязана буду показывать своим внукам и правнукам. Вознаграждения сейчас находятся под присмотром младшего принца Луал-Лайта, который и вручит нам их в момент свадьбы.

– Свадьбы? Любимая, мы ведь решили делать свадьбу в Пладе, столице Энормии!

– Это ты так решил, и я с тобой согласилась. Император сделал добавление, и я с ним тоже согласна. Перед нашим выездом мы проведём скромный обряд бракосочетания по здешним традициям, и в путь я отправлюсь уже твоей законной супругой. А у тебя дома отпразднуем это событие по энормианским правилам. Согласен?.. Или что-то имеешь против?..

Кремон хоть и кривился чуток, но веских возражений так и не смог отыскать. В праве немедленного путешествия в Энормию их никто не ущемлял. Свадьба по местным традициям, тем более скромная и чисто формальная, – тоже камнем преткновения не станет. Наоборот, можно ею воспользоваться в полной мере, проведя в пути как бы часть свадебного путешествия. Ну и обещанные императором награды много места в багаже не займут, а вот похвастаться перед внуками заслугами, точнее говоря, наградами их боевой бабушки, – никогда не будет зазорно.

Поэтому он и выдал своё согласие в должной форме:

– Тогда побежали искать принца, сразу отыграем свадебку и сегодня же вечером успеем отправиться в свадебное путешествие!

Ягуша глянула на него не столько с изумлением, как со скрытой хитринкой в глазах и только удивила своей покладистостью:

– Хорошо. Как скажешь. Идём искать принца…

Что-то она явно недоговаривала.

Глава 2

Непредвиденные задержки

Все её недоговорённости стали понятны очень быстро. Изначально принц на правах боевого друга и товарища потребовал полного отчёта о делах на границе. Причём отчёт были вынуждены совместить с поздним обедом. Сам обед проходил в общем зале, где за стол присаживались все те, кто путешествовал с Кремоном, знал его во время пребывания и лечения во дворце или хотя бы относился к нему искренне и по-дружески. С каждым пришлось перекинуться несколькими словами, а то и после провозглашённого очередного тоста в собственный адрес выпить. В итоге застолье растянулось на четыре часа, а гость с Севера изрядно поднабрался.

Но нити своих задумок не растерял и в конце концов плотно насел на его высочество:

– Луал-Лайт, дружище! А не пора ли нам уже перейти к делу? Показывай, что там твой папа для моей невесты приготовил, мы всё это забираем и быстренько делаем свадебку…

– Не-а! – Титулованный сентег тоже поднабрался изрядно алкоголя, но чувства юмора не потерял. – Быстренько не получится…

– Что?! – ужаснулся Кремон. – Неужели обряд бракосочетания настолько длинный?

– Нормальный… Полчаса! Тут шейтар совсем в ином месте зарыт…

А чтобы долго не разъяснять и не рассказывать, принц попросту поманил гостя за собой. Мол, на месте всё сам увидишь и быстрей оценишь. Естественно, что суженая Невменяемого тоже за ними увязалась, а уже за ней и половина всех сидящих за столом сотрапезников. Причём эту часть сентегов возглавила конклатерра императорской фамилии Олли, гордо потряхивающая красным помпоном на своём берете. Как выяснилось позже, она принимала самое непосредственное участие в готовящемся сюрпризе и теперь предвкушала эмоции со стороны своей знаменитой коллеги.

Луал-Лайт тоже напустил туману, остановившись перед маленькой невзрачной дверцей, достав ключ и начав с разглагольствования:

– Конечно, мы понимаем, что ты, Кремон, человек не бедный, да и твой король тебя обязательно наградит за новые заслуги перед отечеством…

Хорошо, что он не услышал, как «не бедный» человек пробормотал:

– Ничем он меня не наградит… Все медали и ордена уже закончились…

– …Поэтому императорский совет не стал слишком выделять в этом плане нашу подданную, девицу Ягушу из рода Анурче, Эль-Митолану Познающую, воспитанницу, ученицу и приёмную дочь прославленного Медиальта Ду-Грайта. Так… немного наград за мужество, чуток подарков за храбрость, ну и несколько безделушек в виде приданого. Только сразу предупреждение! – Это он крикнул остальным зрителям, которые топтались за спинами суженых. – Ничего не трогать, потому что ничего ещё толком не упаковано. И не толкаться, там и так каморки тесноватые.

Понималось, что за такой дверцей ничего, кроме каморки, и быть не должно, а вот на оговорку о помещениях во множественном числе Невменяемый внимания не обратил по иной причине. Впервые он узнал имя рода своей невесты и зашептал ей на ушко:

– О! Так ты знаешь, кто были твои родители?

– Естественно! – дёрнула плечиком любимая. – Здесь ведь записи любых браков и деторождений ведутся скрупулёзно во все времена. Или ты решил, что меня в капусте нашли?

– Да нет… Мне мнилось, что Ду-Грайт вырастил тебя или создал из самого прекрасного цветка нашего мира.

Судя по счастливому взгляду девушки, комплимент она оценила по достоинству. После чего первой, сильно пригнувшись, проскользнула следом за принцем в полутёмное помещение. Протиснулся туда и Кремон под аккомпанемент комментариев его высочества:

– Здесь имеется и второй выход, там, дальше… в тронном зале. Мы там и выйдем в итоге, но вначале рассмотрим то, что поручено передать Эль-Митолане Познающей. Нет, правильнее сказать: рассмотрим то, что уже ей принадлежит.

Осветление становилось обильным, стены первого помещения разошлись в стороны, чуть ли не сразу переходя в иную «каморку». Но что немедленно бросилось в глаза, так это тюки, ящики, ковры, баулы и поверх всего этого многочисленные кувшины, амфоры, блюда и горки фарфоровой и фаянсовой посуды. Также виднелись футляры с драгоценностями и особо хрупкие, замотанные в вату и ткани скульптуры.

То есть принц решил провести будущих мужа с женой, а также иных гостей по императорской сокровищнице. Что, в общем, не было странным для данного общества. Потому что на Южном континенте понятие «воры» отсутствовало вообще. Ворья и в остальном мире благодаря магическим умениям Эль-Митоланов было сравнительно мало. Здесь отношение разумных к личному имуществу доходило до абсурда: двери на ночь если и запирали в смутное время, то лишь от убийц, но ни в коем случае не от грабителей. На открытой повозке оставляли без присмотра любое оружие, а то и мешочки с деньгами. А то, что терялось или выпадало на дорогу, мешая проезду, тут же с энтузиазмом волокли к ближайшему старосте или в управление бургомистра.

Хотя то же право победителя давало ему все основания забрать имущество побеждённого или казнённого по праву сильного.

Вот и у энормианца создалось впечатление, что Луал-Лайт просто похвастаться хочет чем-то особенным в фамильной сокровищнице. А потом и на сундук укажет с нужными наградами. Но тот, несколько раз в недоумении оглянувшись на спешащих за ним людей, разочарованно воскликнул:

– Почему это вы ничего не рассматриваете?

Кремон взглянул на свою суженую, которая вдруг неожиданно замерла, словно в испуге, и пожал плечами:

– Чего на чужое добро глазеть? Ты скорей награды вручай, да что там из приданого Ягуше досталось – показывай.

Вначале принц громко защёлкал клювом, что обозначало у сентегов бурный смех. Забавно, что его дружно поддержали и все остальные присутствующие, кроме Олли, естественно. Та просто хихикала по-человечески. Его высочество поднял вверх одно крыло и пафосно воскликнул:

– До наград мы ещё не дошли! А по поводу приданого и разных там подарков, то… – теперь широко в стороны распахнул уже оба крыла, – …всё это оно и есть!

– Как это?! – всё ещё не осознавал энормианин, осторожно, носком сапога трогая ближайший к нему тюк. – И эти пыльные ткани? Хе-хе!.. И вон те перины?..

– Конечно! Или ты думаешь, что твоя супруга должна целиком зависеть от твоего постоянства?

Вот тут до героя дошло окончательно, что, как и сколько. Озираясь вокруг себя враз округлившимися глазами, он только смог из себя выдавить бессвязное:

– Э-э-э…

В этот момент взяла решительно слово конклатерра Олли:

– А чем это твой суженый недоволен? – Подхватив Ягушу под локоток, она поволокла ту в узкий проход между горами добра. – Или он собирается тебя класть у себя в доме на голый камень? Вот только пусть посмеет! Поэтому я и о подушках подумала, видишь какие? Хватит сорок штук?

Дальнейшие десять минут только и были наполнены объяснениями заведующей всего императорского хозяйства, или, иначе выражаясь, домоправительницы. Всюду невесту провела, всё пояснила, большинство вещей заставила лично перещупать, требуя подтверждения высшего качества. Мол, сама всё выбирала и не хочет, чтобы её впоследствии хаяли за товар залежавшийся или устаревший.

К тому времени Кремон обрёл дар речи и со страхом обратился к принцу:

– Ваше высочество! Что за издевательство над здравым смыслом? Или это такая особо убойная шутка среди сентегов?

– Тебе повезло, что отец нас сейчас не слышит! – словно заговорщик, отвечал Луал-Лайт. – Иначе приказал бы тебя казнить за такие слова о шутке. Ты понимаешь, вопрос ведь не только в тебе стоит или в твоей супруге, тут замешана высокая политика. На въезд твоей супруги в Пладу будет смотреть не только Энормия, но и весь мир. И что они подумают про империю великих лекарей и врачевателей? Особенно, если ты, нашедший здесь своё счастье, привезёшь его к себе домой на изголодавшемся, заморённом дальней дорогой похасе?! Это же позор на века! А нам ещё и так придётся реабилитировать себя за деяние доисторической эпохи…

От таких объяснений герой ещё больше ввалился в нирвану паники и страха:

– Так… это всё… что, теперь придётся в Энормию отвозить?!

– Да что ты так распереживался, дружище?! – Принц по-приятельски обнял человека за плечи, отводя в укромный уголок одного из очередных помещений и уже там, словно по большому секрету, дал дельный совет: – Не обязательно отвозить. Только и надо, что принять в дар от империи дом в столице, переехать с супругой туда, да и жить-поживать, детей наживать.

Невменяемый сразу сообразил, в чём главная закавыка такого щедрого предложения, и постарался его использовать себе на пользу:

– Заманчиво звучит… И уже дом такой есть на примете?

– Конечно, есть!

– И перевезти всё это можем прямо сегодня?

– Нет, сегодня – никак не успеем. А вот завтра – пожалуйста! Сразу после утреннего награждения Ягуши и вашей свадьбы отправим караван к вашему дому.

Звучало всё вроде неплохо. Только вот у Кремона сомнения не рассеивались:

– Ага… И мы в любое время имеем право куда-нибудь поехать? Например: вдруг меня неожиданно призовёт мой король?

– Не сомневайся, можешь! – с азартом заверял принц. – Что же мы, сатрапы какие, аль ты у нас подневольный? Едешь смело куда хочешь и когда хочешь. Правда, есть один закон, по которому жену не имеешь права первые пять лет оставлять дома одну.

– Так я только «за»!

– А она тот же срок не имеет права покидать свой дом без своего приданого.

Ни кандалов, ни оков рядом не просматривалось, но Невменяемый явственно ощутил, как они тяжким грузом начинают тянуть его к полу. Уж как и кто его не пытался в иных государствах охмурить, загипнотизировать, купить, а то и пленить, но такой хитрой и действенной ловушки ещё никто не придумывал. Правда, раньше он никогда голову не терял и не влюблялся до безумия. Зато здесь только и следовало воспользоваться законом (или придумать его в угоду формулировке), загрузить страстно любимую женщину немыслимым сонмом приданого, и нужный человек сам останется возле неё. Вначале временно, чтобы избавиться от ненужного (пусть и весьма ценного) имущества, потом, поддавшись на уговоры жены, пожить ещё немного, потом – привыкнув сам и обзаведясь детьми. Финал: прощай, Энормия!

Конечно, с милой и в шалаше – рай. Да и сама Энормия – это не средоточие всех чаяний, желаний и устремлений. Мир огромен, так и тянет к познанию себя. Так и хочется путешествовать, узнавать разумных, знакомиться с иными традициями и сонмом интересных мест. Но в любом случае хотелось, ох как сильно хотелось вернуться в Пладу и пожить в Каменной Радуге хотя бы десяток, а то и два десятка лет. Поработать над библиотекой, систематизировать уже накопленные знания, разобраться в отложенных на потом загадках и великих тайнах. А всё это, так или иначе, было связано с Каменной Радугой.

Кремон всё это вспомнил, явственно представил и стал продумывать вынужденный, навязанный ему вариант отъезда:

«Они думают, я испугаюсь и сдамся на волю обстоятельств? Ха! Эти тэши меня ещё плохо знают! Мне из Гиблых Топей удалось уйти, со дна океана спастись, Детище Древних упокоить, вьюдорашей к свету Занваля вывести! Неужели я собственную супругу не смогу домой, на очи своих родных, друзей и близких представить? Легко! Надо только подумать хорошенько… и сразу не отвечать категорическим отказом». – Потому и сказал вслух, качая головой, словно уже согласился:

– Вполне, вполне интересное предложение… Мы с Ягушей ночью всё обдумаем и примем окончательное решение.

Принц остался невероятно доволен. Видимо, от императора на этот счёт получил самые пространные и конкретные инструкции, но оба они опасались, что гость взбрыкнёт, начнёт качать права и попробует отказаться как от приданого, так и от всех наград. А раз не взбрыкнул сразу – то имеется отличный шанс пригреть в столице знаменитого воина, учёного и дипломата.

И ведь они всё верно просчитали. Глядя на любимую, Кремон вздыхал всё чаще и чаще. Глаза у неё сияли восторгом, щёки горели румянцем, ушки пылали от льстивых речей конклатерры Олли, которая явно была в сговоре со своими работодателями, ну и сердечко трепетало от предвкушения личного дома, в который она въедет не просто полноправной хозяйкой, но и завидной, богатой приданым невестой. Это со временем она поймёт всю мишурность как этих даров, так и этих драгоценностей с наградами, а пока её разум явно оказался растерян и, несомненно, погребён под лавиной эмоций.

«Ну ничего, всё образуется, – утешал себя Кремон, уже стоя перед стендом с наградами, которые полагалось вручить на утренней торжественной церемонии не только Познающей, но и герою из Энормии. – Главное не сломаться под тяжестью данных орденов и драгоценных подвесок! Вон как они все камни белым золотом приукрасили!..»

А попутно прикидывал количество повозок и тягловой силы, для того чтобы вывезти всё это добро из императорского дворца. Опять начал хитрить, пытаясь хоть как-то выгадать в предварительных переговорах с принцем:

– Честно говоря, я потрясён таким количеством даров и невероятным обилием наград!

– Сентеги умеют ценить заслуги разумного существа перед обществом.

– И далеко от дворца предоставленный нам дом?

– Не рядом. Зато в самом престижном районе, на правом берегу Гайды. Там расположены виллы самых видных, прославленных аристократов, учёных, Медиальтов.

– И как мы туда доставим всё это? – стал проявлять мещанскую мелочность Кремон. – Тут же сколько ходок делать придётся! Ни телег, ни похасов не хватит! Или?..

– Не стоит волноваться, – повёлся на «слабо» молодой, неопытный принц. – Любой караван обеспечат императорские обозные корпуса. Они и так все простаивают да бездействуют в лени, а тут и половины корпуса хватит. Вот завтра сам убедишься!

– Невероятно! Кто бы мог подумать?! Завтра я перееду в наш с Ягушей дом на целом караване телег и повозок!

Главное было решено и оговорено. Теперь осталось только увести Ягушу в выделенную ей комнату. А уже там спокойно расслабиться, да и о многом поговорить с любимой. Но и тут возникли непредвиденные трудности. Всё та же Олли легко придержала Эль-Митолану Познающую за руку и заявила во всеуслышание:

– Невеста по нашим законам в последнюю ночь перед свадьбой не имеет права встречаться с женихом. Поэтому Ягуша спит в моих апартаментах! Увидитесь уже на свадьбе, шафер тебе всё объяснит!

И, бесцеремонно ткнув пальцем в его высочество, удалилась с суженой Невменяемого в дальние дворцовые анфилады. А та и сопротивляться не подумала, в её глазах так и громоздились горы нежданно свалившегося на неё приданого.

Кремону тоже ничего не оставалось, как откликнуться на предложение Луал-Лайта всего лишь на час-два продолжить застолье, дабы официально завершить ужин. Тем более что герой был уверен: никто из сентегов его не перепьёт.

Глава 3

Новые земли

– Назад! Все – за черту! – Надсадный рёв старшего в отряде сорвал с места десяток воинов у него за спиной и заставил их опрометью броситься в сторону расположенных в тылу палаток.

Тогда как сам командир вместе с одним оставшимся товарищем отступал медленно, с огромным напряжением передвигая ноги и не опуская воздвигнутые перед собой защитные структуры. А те сотрясались под небольшими, но частыми ударами уродливых, величиной с кулачок младенца мух. Ещё и языки ярко-оранжевого пламени, вырывающиеся из вертикальной щели между скал, пытались слизать двух людишек, посмевших нарушить неприкосновенность данного места.

Но чем дальше отступали оба Эль-Митолана, тем больше слабели языки странного пламени и более вяло атаковали резко уменьшающиеся в количестве мухи. А как только последние два человека пересекли хорошо различимую черту на грунте, неведомые силы исчезли, словно их и не было.

Правда, тут же раздались встревоженные крики ранее отступивших воинов:

– Вверху! Скалы! Падают!

Пришлось колдунам отбегать ещё на десяток метров, потому что с верхушки покачнувшихся скал откололись два огромных куска и рухнули на то самое место, откуда начиналось отступление. После удара о землю мелкие камешки и выхлоп пыли перелетели даже черту, достигая людей и на какое-то время накрывая их облаком.

Естественно, что такая мелочь никак не могла повредить людям, так и не убравшим защиту. Да и грязь к их одеждам не приставала и не оседала, отстраняемая невидимой преградой. Зато досада и недовольство людей проявились в их восклицаниях и проклятиях.

– Да что за гадкое место?! – восклицал командир.

– Провались оно к колабам в чёрные дыры! – со злостью сплёвывал его товарищ и заместитель. – В самом деле, этот перевал Проклятый! Никто к нему не пройдёт!

Они ещё успели обменяться несколькими экспансивными репликами, ожидая, пока облако пыли осядет, как со стороны расположения лагеря опять послышались предупреждающие крики:

– Со стороны долины – атака монстров!

– Четыре скира, около десятка парьеньш и десятка три шейтаров!

Старший отряда двинулся первым в сторону лагеря, саркастически хмыкнув:

– Ну вот, пожалуйста! И отряд зачистки по наши души пожаловал. И ты ещё сомневаешься, что обороной тут руководит кто-то из разумных?

Его товарищ с ним не согласился:

– Не просто сомневаюсь, а теперь уже и уверен: никаких разумных здесь нет. Ну сам посуди, у нас никто не пострадал, кого добивать? Тем более что с большим отрядом хищников мы уже справились играючи. То есть структура обороны этого участка тупо повторяется и совершает логические сбои. В противном случае никто, будучи в своём уме, не стал бы нас сейчас травить шейтарами.

– Ну да, похоже, ты прав…

Оба приблизились к линии обороны, которая окружала лагерь со стороны огромной долины. Точнее говоря, и линии не было, потому что похожая на широкую дорогу каменная стела, лежащая наклонно, давала обороняющимся прекрасную возможность отбиваться и от десятикратно большего количества монстров. Атаковать разом и со всех сторон они не могли, шли колонной, воинам оставалось постреливать из луков, как на стрельбище, да радоваться свежему мясу на ужин. Применять литанры или иное мощное оружие – никому даже в голову не взбрело.

А ужин и в самом деле обещал быть обильным и знатным. Злобные шейтары, величиной с телёнка, прыгающие, как лягушки, имели зубастые пасти, которыми грызли стволы деревьев, когда были голодны. Обычно разумные обитатели Тройной Радуги этих тварей приручали, а потом использовали при охране дворов в ночное время. В пищу шейтары годились только в самом крайнем случае.

А вот гигантские удавы парьеньши считались благодаря своему нежному мясу настоящим деликатесом. Но, пожалуй, больше всего воинов отряда возбудило появление скиров. Эти хищники обитали в глухих лесах и выглядели как гигантские кабаны, только приподнятые природой на длинные лосиные ноги. А может, и не природой, может, кто из Древних такое чудо создал в лаборатории, а потом выпустил попастись. Но мясо у скиров, да ещё предварительно выдержанное в маринаде, жарилось на углях шикарно, с не передаваемым словами ароматом и считалось знатным блюдом на любом пиршестве.

Пока воины старательно целили трофеи для ужина, командир отряда и его заместитель продолжили разговор об окружающей местности, о своём задании и о последующих планах по прохождению Проклятого перевала.

Командиром являлся прославленный в Энормии, да и за её пределами человек. Подтянутый, атлетически сложенный, ну разве что лицо его больше подходило бы не воину, а философу или дипломату. Этакое одухотворённое лицо, располагающее к себе любого собеседника. Брюнет, выглядит на тридцать пять, хотя не так давно ему исполнилось шестьдесят шесть лет. Эль-Митолан, с прославленным именем Избавляющий, да и основное ему шло, весьма популярное в Энормии – Хлеби. Потомственный Протектор Агвана, хотя в посёлке, а точнее говоря, уже промышленном городке Агван, не появлялся более года. И виной тому частые командировки, опасные задания и высшие дипломатические миссии, поручаемые королём Энормии Рихардом Огромным и магическим Советом королевства.

Его заместитель, старый друг, товарищ и соратник – Давид, Эль-Митолан Сонный. Весьма известный учёный, экспериментатор, исследователь наследия Древних и в особенности Арок, которые когда-то служили переходом в иные миры. В своё время Давид Сонный являлся одним из первых учителей Кремона Невменяемого, когда тот ещё был юношей и только готовился стать «познавшим тайны мироздания». Потом ношу основного наставничества взвалил на свои плечи сам Хлеби Избавляющий, обучавший молодого колдуна в своём замке.

Ну и так получилось, что чем больше взрослел и геройствовал их ученик, тем больше сближались и становились дружней Хлеби с Давидом. И в последнее время этот неразлучный тандем посылали в самые загадочные места и уполномочивали на самые важные миссии.

Вот и сейчас они находились в княжестве Дикое не просто так и не по личной инициативе. Им вменялось срочно рассмотреть и опробовать с целью прорыва неприступный во все времена Барьер. И причина имелась для этого вполне основательная.

Мало того, что Кремон доставил королю подробную карту Южного материка, которой в мире Тройной Радуги не видели более трёх тысяч лет, так ещё на этой карте имелись подробно обозначенные границы всего и вся. Так, оказалось, что Барьер, направленный на уничтожение всех сентегов без исключения, замер в виде слегка перекошенного круга, эпицентром которого не являлся ни сам полюс, ни одноимённая столица империи самых лучших врачей данного мира. Пока оставалось непонятным, как можно преодолеть таинственный Барьер на водных просторах за Бархатным морем, но вот на суше скорей всего он будет развеян окончательно в самое ближайшее время.

Но что ещё оказалось загадочным на карте, так это две огромные области на материке, названные Ничейные земли. Они смотрелись на карте, словно два неравномерных уха у скособоченного колобка. Те, что справа (если судить по карте сентегов), весьма малые по площади, назывались земли Реликтовых Рощ. И всё потому, что якобы издалека там видны громадные, с великанскими кронами деревья.

Те, что слева, – Ничейные земли Лазурных Туч. Причина такого названия – протекающие порой по рекам Чарра и Гайда лазурные, светящиеся потоки или водные скопления. Считается, что именно на тех землях чуть раньше проходят обильные дожди из светящихся лазурью туч, а потом вода в реке тоже светится, сияет какое-то время.

Но самое главное, что взволновало короля Энормии и магический Совет, – это невероятные пространства, никому не принадлежащие. Они примерно могли уместить на себе пять, если не шесть, таких стран, как Менсалония. А если там ещё деревья можно будет сажать, которые приносят Сонные плоды, – то за них следовало побороться. Опыт аннексии таких земель у королевства уже имелся. В своё время, можно сказать, не без решающей помощи Кремона Невменяемого в первую очередь, да и самих Хлеби и Давида, удалось урвать более чем две трети немалых пространств Гиблых Топей. А ведь те земли тоже казались неприступными и не поддавались заселению разумными существами более трёх тысяч лет. А ведь получилось! И теперь Энормия невероятно обогащается лишь на одних находках артефактов, коих Древние оставили в той своей «лаборатории под открытым небом» немереное количество. Не говоря уже про наследие в виде удивительных животных, которых сейчас интенсивно приручают. Та же Топианская Корова, самое огромное животное планеты, чего стоит!

Вот король с приближёнными и заметались, вот и обеспокоились, вот и послали пару самых толковых и сообразительных исследователей в то место, где окружность, замкнувшая в себе сентегов, смыкалась со странным, невесть почему получившимся «ухом». Раньше во всём мире считалось, что та полоса и есть резко изогнувшаяся к западу граница самого Барьера. Хотя и странности многими учёными отмечались. Например, точно такие же сложности на некоторых участках в преодолении, которые имелись в непроницаемой прозрачной стене вокруг Зачарованной Пустыни. То есть со стороны той же Месалонии пройти через Барьер, или, как его называли сентеги, Шанну, было вдвое сложней. Именно поэтому старатели, выискивающие гигантских подземных червей, а по их ходам и сокровища Древних, в основном работали на отрезке большой дуги, соединяющей земли Реликтовых Рощ и земли Лазурных Туч. Да и то в центральной части этой дуги. Потому что к её оконечностям становилось троекратно сложней подходить из-за атак взбесившихся диких монстров.

В том же княжестве Диком, которое назвали более чем правильно, люди проживали всего в двух городах да нескольких долинах вокруг них. На остальных землях, кстати, весьма труднодоступных и никак не урожайных, хозяйничали дикие звери. А уж на перевале Проклятый, в месте резкого изгиба Барьера и добавления к нему структур прозрачной стены, вообще редко кто появлялся в истории. А место оказалось после получения карты весьма и весьма интригующим. Внутренняя окружность продолжается, намертво замыкая государство сентегов в полной изоляции. А что или кого замыкает в себе пространство Ничейной земли Лазурных Туч?

Если они просто ничейные, это отлично. Надо только попытаться прорваться туда, вполне возможно, что и на стыке барьеров. Ибо пример Невменяемого, прорвавшегося на лечение к тэшам, достоин подражания и многократного повторения.

Зная всё это конкретно, отряд под командованием Хлеби Избавляющего целеустремлённо пробился к нужному месту. А теперь пытался прорваться через перевал. При этом колдуны всё больше и больше убеждались в том, что совокупность наставленных здесь структур, а точнее говоря, их абсурдная многочисленность, может явиться ключиком к разгадке здешней тайны. А если свои действия согласовать с уже имеющимися наработками, которые используются прекрасно на местности Клин, помимо людей из иных государств привлечь на помощь боларов, таги, Садовников, драконов и сорфитов, то комплексная экспедиция обязательно прорвётся на Ничейные земли.

Резонно было спросить любому наблюдателю со стороны:

«А почему сразу иных разумных за собой не позвали?» – на что имелись вполне резонные ответы:

«Так ведь карты нам про Ничейные земли доставил энормианин. И мы имеем все права быть первооткрывателями как Лазурных Туч, так и Реликтовых Рощ. И никто не сможет оспорить это наше право!»

Другой вопрос, если не получится у самих энормиан прорваться через Проклятый перевал. Тогда придётся обращаться за помощью к союзникам. И не только к непосредственным, а и к косвенным. Потому что последние мирные соглашения обязывали допускать к подобным поискам и вьюдорашей, и мало кем любимых за угловатую цилиндрическую форму тел колабов, и уж совсем экзотических, не понимаемых людьми сулнритов или друунлаутов. Про разумного Моллюска вообще речи не шло, ему на суше делать нечего, да и нигде в описаниях к Аркам его присутствие в числе тринадцати видов не упоминается.

Но именно упоминание о нём заставило Избавляющего сделать предположение:

– Слушай, если Моллюск не полезет на сушу, то он может попытаться преодолеть водную границу Барьера. Надо будет только заинтересовать его в этом плане…

– А чем? – пожал плечами Давид. – Вряд ли такому гиганту будут интересны наши исследования Ничейных земель. Давай-ка мы лучше ещё раз попробуем «ощупать» Барьер сами, но теперь чуть левее, вон прямо по той крутой скале попробуем двинуться. Ведь когда ещё тот ужин будет готов… А?

Хлеби оглянулся на воинов, которые уже споро разделывали подтащенные к лагерю туши скиров, и согласно кивнул:

– В самом деле, два часа у нас ещё есть в запасе. Не будем потакать собственной лени. Иначе такой герой, как Кремон, нас бы не понял…

Глава 4

Свадьба

Изредка и герои спотыкаются там, где нормальный человек пройдёт и ничего не заметит. Дружеская вечеринка, названная принцем сентегов «неприхотливым ужином», затянулась далеко за полночь. И если сентеги расползались потом в позе «дракона», как они говорили о четвереньках, то Кремон мог сравнить своё движение в сторону выделенной ему комнаты как «на бровях». И хуже всего, что даже утром не хватило никакого личного колдовского могущества, чтобы снять с себя похмельный синдром. Пришедший за человеком элитный воин императорского полка Порушники несколько минут со смехом наблюдал, как жених долго усаживался на кровати, а потом с половинным эффектом пытался себя излечить. Сам гость помочь был не в силах ввиду своей военной специфики, и только минуте на пятой сжалился да проинформировал:

– После гремвина «Бархатный» до четырёх суток навеселе ходят. Свойство у него особое, долгоиграющее… И его высочество вчера явно не пожалел стратегические запасы… хе-хе!

– Как мне теперь своей невесте на глаза появиться?

– М-да… побегу за Медиальтом! – решил воин и умчался.

Кремон сильно сомневался, что такой прославленный тэш сейчас отыщется во дворце, ведь император забрал почти всех Медиальтов с собой как главную ударную силу в случае опасности. Поэтому предстоящий молодожён решил совместить магическое самолечение с народными методами: отправился в ванную комнату в конце того же коридора и попросту втиснул своё тело под струи ледяного душа. С воплями влез, словно с него кожу кипятком смывали, но всё-таки влез. Там его, кричащего, отыскал старый и грузный сентег, большинство перьев которого стали белыми от седины.

– Первый раз вижу, чтобы похмелье излечивали страшными криками, – поражался он. – Или чем больше тужишься и синеешь при этом, тем лучше помогает?

Невменяемый уже выскочил из-под воды, вздрагивая от холода и до сих пор не вышедшего из организма алкоголя, и, вытерев лицо полотенцем, рассмотрел нежданного спасителя:

– Шуин-Шан?! Какими судьбами? Неужели император вернулся?

Трёхсотлетний ветеран среди Медиальтов считался самым старейшим и самым опытным во врачевании сентегом. Разве что Круке-Кре, главный целитель империи, превосходил его в знаниях и умениях. Но оба считались убывшими к Бархатному морю вместе с его императорским величеством ещё шесть дней назад. Появление ветерана и натолкнуло энормианина на определённые выводы.

– Не угадал, – сразу разочаровал Шуин-Шан человека. – Меня по иным делам отсылали из столицы. Но вижу, что прибыл я вовремя. Хоть на твоей свадьбе побываю… если вылечу главного виновника торжества… «Бархатный» гремвин пили?

– Ага… – Усевшийся на стул Кремон с непередаваемым блаженством почувствовал, как под легчайшими прикосновениями крыльев Медиальта боль уходит из головы, а непослушные конечности оживают. Даже глаза закрылись от удовольствия. – Его… долгоиграющий… А по поводу торжества… так оно чисто формальное будет… мы так с Ягушей решили…

– Формальное? – хмыкнул опытный тэш. – Решили? Странно…

Человек, уже начавший соображать в полную силу, открыл глаза и уставился с подозрением на сентега:

– Чего тут странного? Это же наша свадьба! Да и принц говорил, что сама процедура всего полчаса займёт. Или я чего-то не знаю?

Судя по всему – не знал. Потому что ветеран отвечал слишком уж равнодушно:

– Действительно – полчаса. И нарадоваться толком не успеете… – добавил с каким-то особым сарказмом. – Хуже всего, что и мы нарадоваться не успеем…

– В каком смысле? – напрягся излечиваемый.

– Да в прямом! – чуть ли не обиделся врач. – На вчерашний ужин я не успел, думал, на свадьбе положенный срок отгуляю… А тут все церемонии сокращены…

– Вон оно что… – Лечение завершилось, и после россыпей благодарностей Кремон стал быстро одеваться, приговаривая банальности уже на ходу: – Не в церемониях счастье – а в самом счастье!

– Не могу не согласиться, – кивал сентег. – Тем более что ты себе в жёны не простую девицу отхватил, а самую, самую…

И опять Невменяемый не проникся излишней двойственностью слов, бесшабашно отмахнувшись от услышанного и не обратив внимания на хитрый блеск глаз прославленного Медиальта:

– Да! Самую красивую и самую лучшую. И мне безразлично, что она сирота и не принадлежит ни одному высокопоставленному роду.

И опять проигнорировал очередное хмыканье старика:

– Как сказать, как сказать…

Дальше они отправились вместе. То есть сам Медиальт словно взял под опеку героя и принялся водить того куда следует и давать советы, какие в таких случаях полагались. Начал с того, что попытался увести жениха к портному для придания виновнику торжества надлежащего вида.

Виновник и слушать не хотел, заявляя, что и так выглядит отлично, пусть и несколько примято, и рвался отыскать свою суженую. На совет не являться к Олли в таком виде тоже не обратил внимания. За что был наказан конклатеррой императорской семьи весьма некорректными выражениями как по поводу своего ума, так и по поводу внешнего вида. Напоследок получил самые конкретные распоряжения от женщины с красным помпоном на берете:

– У тебя ещё полчаса до начала церемонии! Постарайся успеть одеться, как полагается выглядеть избраннику её светлости! Изволь также выслушать все наставления дворецкого и вести себя потом подобающим образом. Нам только опозориться не хватает перед гостями!

– Какими гостями? – растерялся Невменяемый. – Какой «светлости»?

– А если тебе посоветовать некому… – Олли многозначительно и грозно покосилась в сторону седого ветерана. – То я приставлю к тебе кого смышлёнее и порасторопнее! – После чего прикрикнула: – И не стоять! Время пошло!

Получилось не хуже, чем у знаменитого Коперрульфа, когда тот обучал Кремона на курсах молодого Эль-Митолана. Пришлось двигаться в направлении указующего перста. Ещё и в затылок шумно стал дышать жутко недовольный Шуин-Шан:

– Предупреждал ведь тебя, не связывайся с ней! Ещё и мне досталось… Сейчас направо…

– Но она меня к Ягуше не пускает! Какая наглость!

– Тихо! Чего ты орёшь, словно тебя режут? Налево поворачивай…

– Но она не имеет права! Я хочу увидеться со своей любимой!

– Не ворчи! Или ты не знаешь, какие права для себя отвоевали конклатерры? Тем более та, которая порой помыкает самим… ну ты знаешь, о ком я… Вон в ту дверь!

Они попали в царство портных, где жениха уже, оказывается, ждали три сентега, двое мужчин и три женщины. Вскоре он уже стоял утыканный булавками, а прямо на нём кроили, подгоняли и сшивали некий церемониальный, положенный по самому высокому статусу костюм жениха. Хорошо хоть Медиальт не лишил своей опеки и пытался поднять настроение героя шутками, весёлыми свадебными историями и происшедшими на церемониях случаями.

Только Кремон не дал сбить себя с толку, уцепившись за ключевое слово:

– Почему Олли назвала мою Ягушу «светлостью»?

– Да ничего странного, – искренне моргал своими глазищами сентег. – Ты ведь видел, как они сдружились между собой, так что такие обращения вполне обычны у нас.

При этом одна из швей покосилась на тэша с явным удивлением. То есть тот врал или что-то недоговаривал. Следовало выяснять, а то и притвориться более знающим:

– Неправда! Никто так из людей или даже конклатерр друг к другу не обращается!

– Серьёзно? Хм… может, я чего и не знаю… А может, родители Ягуши и в самом деле какие графы? И вообще…

Теперь уже все портные и швеи посмотрели на Медиальта с недоумением. Ещё вчера люди в империи считались официально рабами сентегов. Их продавали как собственность, дарили, а порой и безжалостно убивали. Ни о каких титулах, пусть и среди управляющих по хозяйству обладательниц помпонов, не могло быть и речи. Правда, в самой столице людей было ничтожно мало и они тут ценились невероятно, но не до такой степени, чтобы вдруг стать бароном или, не приведи судьба, графом.

Поведение присутствующих сбило старика с мысли, и он прокашлялся, массируя горло крылом и выигрывая время. Потом, видимо, решил сказать некую полуправду, делая это заговорщицким тоном, словно находился в помещении с женихом наедине:

– Заговорщики, конечно, пытались уничтожить все архивы, которые оберегаются магией тысячелетия, но в этом они не сильно преуспели. Так что некие данные могли сохраниться ещё с того времени, когда для обитателей Полюса все остальные разумные канули в омут вымирания. Поиски и систематизация этих данных уже начались, так что вполне возможно, твоя невеста из рода Анурче является наследной баронессой. Да и магическое имя Познающая, довольно редкое и звучное, кому попало по наследству не передаётся.

Энормианин хмурился от таких объяснений, но при этом пытался сам себя утешать как мог:

«Да будь она кто угодно, какая мне разница? Главное, церемонию пережить, а потом с обозом схитрить, как задумал. А всё остальное – побоку! И хорошо, что здесь императора нет со всеми остальными его советниками и Медиальтами… Тогда бы уж точно не избежать мне долгих застолий и пышных церемоний…»

Наивный! Забыл, что сентегов по праву и давно называют особо коварными.

Нарядили его к сроку. Да и опекун вывел его куда следовало, напомнив по пути:

– Вначале награждение… а потом уже быстренько сама свадьба…

И опять нехорошие предчувствия кольнули в районе сердца при слове «быстренько». Шуин-Шан привёл энормианина в Малый зал императорского дворца, который считался всего лишь на четверть меньше Большого. Но и там можно было устраивать сражения на боевых повозках и с фланговыми атаками рыцарской конницы. Сентегов в ранге гостей, свидетелей, придворных, оказалось неожиданно много, не менее пяти сотен. На их фоне два, а может, и три десятка людей, держащихся в задних рядах, казались почти незаметными.

Троны пустовали, зато его высочество младший принц Луал-Лайт Бассарди командовал событиями, стоя на второй ступеньке лестницы, ведущей на тронное возвышение. Взмах крыльев – шум толпы стих. Второй взмах – заиграла торжественная музыка. Третий – следом за дворецким, подстраховываемая сзади раскрасневшейся Олли, в зал вплыла Ягуша. Именно вплыла, потому что обилие одежд на ней, несуразного головного убора и нескольких невероятно крикливых украшений только и позволяли передвигаться маленькими шажками. Вот и выглядела она, словно плывущий по озеру лебедь. Что ещё удивило: почти такие же одежды были на самой конклатерре императорской семьи. Разве что скромней, без драгоценных камней и золота.

Эль-Митолана Познающая замерла поблизости от первой ступеньки тронного возвышения, после чего дворецкий усиленным голосом представил девушку присутствующим и принялся перечислять заслуги перед отечеством. Тех оказалось вдруг неожиданно много. Точнее говоря, не столь самих заслуг, как подробного их описания. Даже такую мелочь припомнили, как спасение утопающего посланника Севера из вод реки Гайда ценой невероятного самопожертвования.

«Хм! А ведь на самом деле я просто с удовольствием держался за её ножку, – припоминал Кремон. – И она была уверена, что спасает свою подругу. Как это ей не записали в заслугу моё воровство яблок в саду? Дескать, спасла великого дипломата от голода!..»

Но ёрничал он по этим темам только мысленно, внешне стоя с восторженным, донельзя довольным видом. Ну и как иначе? Ведь его невесту прославляют, не чужую!

Представление затянулось невероятно долго. Чуть ли не на час!

Уже и дворецкий охрип, а всё прославлял да прославлял. Что забавно: при всём желании не покинешь зал. Раз все стоят и терпят во главе с принцем, то вроде как не положено привередничать, даже коль желудок скрутило или жажда измучила.

Затем слово дал себе его высочество:

– Первая награда, постановление на которую император подписал сразу, касается дворянского титула Ягуши Анурче. Он возрастает на одну ступень и закрепляется навечно за всеми её потомками…

«Ага! Значит, всё-таки отыскали у них в роду баронов?! – мысленно вздохнул Кремон. – А оно ей или мне надо? Если я сам – граф и прочая, прочая, прочая…»

И тут он в своих догадках опростоволосился. Принц продолжал как ни в чём не бывало:

– …А так как титул рода Анурче являлся графским, то отныне её светлость Ягуша становится маркизой!

Очередной взмах крыла, новая музыка, и два сентега, смешно выкидывая вперёд свои длинные лапы, выносят регалии, соответствующие означенному титулу маркизы. Не успел будущий маркиз прийти в себя после такого события, как чередой стали оглашаться иные, теперь уже государственные награды, вноситься и вручаться его будущей супруге. В общем итоге награждение закончилось к концу второго часа. Вот тогда появились сентеги из числа камердинеров, толкающие перед собой изящные столики, на которых стройными рядами стояли бокалы с одним и тем же напитком.

– За нашу юную и прославленную маркизу! – сказал его высочество тост и, показывая пример, выпил подхваченный бокал до дна. Никто из присутствующих в зале не посмел отказаться от напитка, тем более что пить хотелось всем без исключения.

«Мм!.. «Бархатный» гремвин! – запоздало подумал Невменяемый, вливая в себя доставшуюся ему долю горячительного алкоголя. – Интересно у них тут отмечают присвоение титула… Не успел после вчерашнего излечиться, как вновь пьянеть начинаю. И ведь день уже практически позади! Не иначе – это полный саботаж! Они все сговорились затягивать время! И не удивлюсь, если сюрпризы на этом не закончатся…»

Всё равно пришлось удивляться… вероломству и коварству, когда дворецкий объявил:

– Как вы все знаете, титул маркизы – это высокая честь и особая роль, которую следует гордо нести перед всем нашим государством. Поэтому и свадебная церемония пройдёт по особым, полагающимся именно маркизе правилам.

Он сделал паузу, учтиво уставившись на принца, а тот по-дружески кивнул энормианину:

– Сразу перейдём непосредственно к свадьбе или сделаем перерыв на обед?

Тот с возмущением замотал головой:

– Нет, нет! Сразу! Только сразу! – Само предложение какого-то обеда его не на шутку испугало. Этак он с супругой и до вечера не сможет этот зал покинуть!

Но хорошо было видно, как грустно, с сожалением вздохнул Луал-Лайт. Ещё и крыльями в стороны развёл, как бы говоря: «Я хотел как лучше!..» Но сказал вслух совсем иное:

– Пожелания жениха, и вдобавок нашего почётного гостя – закон! Поэтому переходим к обряду бракосочетания!

И началось.

Это уже потом Невменяемый узнал, что имел право не только на обеденный перерыв, но и на перенос свадьбы на завтра. Или на послезавтра. Или на неделю. А то и на месяц. А за этот месяц, не будучи нагружен никакими обстоятельствами, и уж тем более приданым своей супруги, хоть сотню раз смотаться в Энормию и обратно. А то и через десять лет вернуться в Полюс, и уже тогда сыграть свою свадьбу с маркизой Ягушей Анурче.

А мог и не сыграть здесь, так никогда и не став маркизом империи сентегов.

Но… но он не знал этих всех тонкостей и законов, поэтому не стал устраивать хотя бы небольшой перерыв. И безостановочный процесс оказался запущен.

Усадили брачующихся на два стула недалеко от принца. Затем символически связали им головы прозрачными лёгкими шарфами и долго (невероятно долго!!!) пели. После чего заставили встать на колени, стулья унесли, а взамен их стали выносить на центр зала приданое. Уже тогда Кремон понял, как его обманули, ополчился на весь свет и был готов несколько раз прервать церемонию, подхватить любимую на руки и покинуть это скопище ушлых пройдох. И только немая просьба в глазах Ягуши не делать этого удержала от единственно верного действия.

Затем опять стали петь. Вновь вязать шарфами. Брать какие-то клятвы и заставлять повторять совсем неуместные для нормальных разумных существ обещания. Водили странные хороводы. Причём невесту вёл сам принц, а жениха – Олли. Опять становились на колени. И только когда потерявший всякую выдержку молодожён был готов взорваться огненным шаром, его и Ягушу объявили мужем и женой.

Первым полез обниматься и поздравлять принц. За ним – Медиальт Шуин-Шан и Олли. Следом – все остальные изрядно пьяные гости, свидетели и придворные. А пьяные потому, что, по утверждениям всё той же главной конклатерры, на торжественной свадебной церемонии маркизы нельзя пить ничего иного кроме гремвина. И это – несмотря на дикую жажду и зверский голод, который чуть ли не валил с ног всех участников и свидетелей церемонии.

Наверное, поэтому распоряжение принца упало на благодатную почву, и даже Невменяемый не смог возразить, когда услышал:

– Теперь все отправляемся в пиршественный зал! И пусть нам позавидуют те, кто не смог побывать на свадьбе знаменитой маркизы Анурче!

Судя по тому, какими взглядами гости на ходу рассматривали стол, заставленный яствами, это они завидовали тем, кто не присутствовал на этом марафоне из голода, жажды, многочасового стояния, топтания, кружения и пения. И наверняка многие пожалели, что в сей день польстились присутствовать на таком грандиозном мероприятии. И вряд ли даже изысканно-грандиозный пир оставит в памяти положительные эмоции. Все ведь уселись за столы далеко не трезвыми.

А там и первый тост прозвучал, обязательный для всех:

– За здоровье императора! – Пришлось пить до дна. И тут же:

– За здоровье императрицы! – Кто бы посмел отказаться? Как и при следующем:

– За наследника престола! – О молодожёнах вообще вспоминать не спешили.

А ведь все сентеги – Эль-Митоланы! Умели себя излечивать, отрезвлять и с помощью накопленных сил да магического умения держать себя на строжайшей пищевой диете долгие недели. Причём не просто Эль-Митоланы, а тэши, высшие врачи, умеющие в легендах поднимать на ноги мёртвых. Застолье и обилие алкоголя – они тоже умели переносить замечательно, высиживая за столами сутки, а если надо, то и трое.

Свадьба маркизы Анурче тоже вошла в историю хотя бы тем фактом, что никогда так быстро гости не доходили до кондиции «вынос тела». Уже через три часа половина стульев пустовала. Ещё через час – и сам Кремон, придерживая громко, но бессвязно поющую Ягушу, еле добрёл до выделенных ему с женой спален. Но так потом и не смог вспомнить, какие тосты и здравицы звучали напоследок. Лучший гремвин «Бархатный» из стратегических запасов самого императора сделал своё дело. А именно: задержал в Полюсе героя с Севера на целые сутки.

Глава 5

Опасный звонок

В первую ночь пребывания во дворце императора Кремон не ставил защитные и сигнальные структуры вокруг места ночлега потому, что был изрядно пьян. Ну и разочарован, что Ягуша не при нём.

Вторая ночь, следовавшая непосредственно за брачным торжеством, тоже могла стать беспамятной и беспробудной по вине всё того же гремвина «Бархатный». Новобрачные еле доплелись до выделенных им спальных апартаментов дворца, и будь у них до сего дня интимная близость хотя бы единожды, наверняка завалились бы бессовестно спать. Но так уж сложились обстоятельства, что прежде заняться сексом у них ни разу не получилось. Дальше поцелуев и бурных объятий дело не доходило. Вечно им что-то или кто-то мешал.

Наверное, именно по этой причине мужское самолюбие Невменяемого, его гордость и чувство достоинства проявили себя максимально. Опозориться в первую брачную ночь, да ещё и совпавшую с официальной, энормианин не позволил бы себе даже под угрозой немедленной смертной казни.

Поэтому первым делом, как только шагнул за порог спальни, стал приводить себя в порядок. Относительный, конечно. Ибо присущего Медиальтам мастерства не имел, да и не нуждался в тотальной трезвости. Хватило лишь половинчатого отрезвления, чтобы страсть и желание отторгли на задворки сознания вызванные алкоголем слабость, сонливость и леность.

Вторым действом подлечил свою законную супругу. А та и не стала скрывать, что готова ко всем тем удовольствиям, которые проистекают между влюблёнными. Вот только вдруг неожиданно заявила:

– Зря ты меня частично отрезвил. Я теперь стесняюсь.

– Меня?! – поразился Кремон, не переставая тем временем раздевать свою ненаглядную.

– Нет, мой «принц»! – маркиза красноречиво оглянулась на дверь. – Вдруг кто-то войдёт? – И на грозное мычание мужа пояснила: – В большинстве своём сентеги относятся к близости между людьми без всякого интереса и пиетета. Ну примерно как к случке между похасами…

– Скажешь такое!

– И всё-таки! Давай закроемся… ну и всё такое, а? Нам ведь не сложно?

Еле сдерживающий себя от желания Невменяемый с трудом выпустил из своих рук полуобнажённое любимое тело и бросился к двери. Ну и мало того, что заклинил оную несколькими запорными и силовыми структурами, так ещё и гроздь сигнальных оберегов сгоряча навесил такой гроздью, что у самого мысль промелькнула:

«Как же я тут потом всё это распутаю?..»

Увы, в тот момент тело думало несколько иным местом. А чтобы второй раз не отрываться от сладкой красавицы, уже присевшей на кровать, подсознание заставило забросить гроздь охранных и защитных структур ещё и на окно. Затем укрыл комнату пологом непроникновения и укутал завесой тишины.

После чего возлюбленным супругам уже никто и ничто не могло помешать. Да и они своими бурными всплесками эмоций никого не потревожили в иных спальнях. Творили что хотели, выкрикивали что чувствовали. И часа на три ушли во фривольные забавы, которые даже недавней девственнице понравились невероятно. Ещё бы! Любая Эль-Митолана в вопросах устранения ненужной боли или увеличения приятной чувствительности на две головы превосходила обычную женщину. А уж под руководством опытного любовника – тем более.

Правда, молодожёну вдруг захотелось выяснить, как же так случилось, что колдунья ему в жёны досталась девственницей. Ведь при обряде Воспламенения Крови инициированная колдунья просто обязана заниматься сексом. Вот он и удивлялся:

– Как же ты обряд сумела пережить?

Ягуша лишь дёрнула плечиком, словно это было её личное умение или особенный признак:

– А Медиальты всё умеют. И мне в тот момент никак не удавалось подобрать себе хоть какого-то мало-мальски достойного партнёра. Всё какие-то были поблизости страшные и противные… Вот я и попросила Ду-Грайта, нельзя ли устроить обряд без секса. Он и устроил игнорирование обязательного пункта с парой своих коллег. Кажется, он и сам не хотел отдавать меня в руки какого угодно мужчины, а любовника или кавалера у меня не было… – Они несколько минут полежали молча, после чего красавица встрепенулась: – Кстати, ты уже решил окончательно: куда мы, как и когда?

– Решил, любимая. Завтра же отправляемся в Энормию!

Маркиза вздохнула несколько грустно и призналась:

– Я так и знала, что тебя домом в Полюсе не прельстят. А я буду отныне всегда там, где и ты. Вот только опасаюсь, что излишнее приданое нас будет сильно тяготить в пути.

– Не переживай, это я тоже продумал. Нам ведь не обязательно ехать на тех же повозках, что будут везти надаренное тебе добро. Мы сможем отъезжать в стороны, уходить вперёд или чуть отставать, высыпаясь на местах ночёвок. Так что свадебное путешествие у нас в любом случае получится сказочное, я тебе обещаю.

– Вот и я говорю: надо будет обязательно заехать в Утиное и повидаться, проститься с Ду-Грайтом. Он ведь для меня как отец… всему выучил, Эль-Митоланой сделал… Уверена, что и титул графини для меня – это его рук дело. Потому что сомневаюсь, чтобы мои родители были потомками таких знатных дворян.

– Для меня это неважно, дорогая маркиза! – прошептал Кремон, целуя ушко возлюбленной и переходя касаниями губ на шейку. – Если бы не хитрость младшего принца и его папаши императора, я бы тебя ещё вчера вечером увёз в наш дом «Каменная Радуга». Но раз уж пришлось задержаться…

– Постой, милый!.. Ты что делаешь?.. Может, всё-таки поспим оставшиеся полтора часа до утра? – Но, судя по тону, которым не столько возмущалась, как мурлыкала Ягуша, она была совершенно не против продолжить интимные ласки с любимым. Тем более что он опять собирался показать нечто совершенно новое и неожиданное для неё. И она прикрыла глаза в блаженном ожидании…

Но именно в следующий момент мужчина дёрнулся всем телом и на парочку мгновений окаменел. После чего сорвался с кровати, начав быстро одеваться.

– Кто-то взялся за разборку моих охранных структур! – информировал он супругу скороговоркой. – Причём одновременно на двери и на окне. Одевайся и баррикадируйся в створе двери в ванную комнату! Только потом, если успеешь, глянь на полминуты отделённым сознанием, что там за дверью. Пока они шум поднимать не торопятся!.. Не знают, что мои структуры особые, с двусторонней связью!.. О! Две «паутинки» сработали! Ух!.. Ещё одна за окном! А ведь это почти три трупа… И шум! Совсем им ненужный… Наверняка сейчас начнут дверь ломать…

Сам он тоже не только успел одеться и подготовить Жемчужный орден для сброса огромного количества силы в контратаку, но передислоцировал мебель в спальне, с помощью сил левитации закрепив кровать на окне, а шкафом и комодом подперев дверь. И уже сдвигаясь в створ двери в ванную, злорадно нашёптывал:

– Не на тех нарвались, шейтары поганые! – Как раз и Ягуша очнулась после короткого подсмотра. – Ну что там?

– За дверью – около пятнадцати сентегов, все в броне и в амулетах, форма «порушников», но это не они. Мы почти всех знаем… Два тела лежат возле стены. В конце коридора видны тела дежурящих гвардейцев.

– Глянь за окном, полминуты у нас есть…

Красавица тут же послушно прикрыла глаза, обмякла и вернулась в себя секунд через двадцать:

– За окном помост, который свисает на верёвках с крыши. Готовятся нанести удар, видимо, только ждут сигнала тех, что возле двери.

Больше Кремон не промедлил ни мгновения, стараясь первым использовать удобную позицию. Сосредоточив в своём ударе четыре полные силы, он ударил жутко завывающим огненным шаром по стоящей у окна кровати. После этого грохот и шум наверняка разбудил во дворце даже самых пьяных гостей свадебного пира. Кровать вылетела не просто с рамой и стёклами, а и со всей стеной, от пола до потолка. Понятное дело, что вся эта убойная груда обломков унесла помост с мелькнувшими верёвками и изготовившихся к стрельбе лазутчиков. Никакие щиты и личные обереги не спасли нападающих после взрыва такой силы. Учитывая, что окно было на пятом этаже, куски тел неудачников разбросало чуть ли не по всему парку.

Да ещё и на крыше оказалось несколько сентегов, страхующих или придерживающих спуск помоста. Их снесло почти всех рухнувшими вниз блоками и упорами. А упасть с восьмого этажа, не покалечиться при этом, да потом выжить под выстрелами сбегающейся охраны дворца, – дело нереальное даже для Эль-Митоланов.

Ну и нападающие за дверью прекрасно поняли после взрыва, что либо обнаружены, либо их подельники по иной причине вынуждены были атаковать первыми. И сами начали выносить ударами мешавшую им преграду. Причём ради экономии собственных магических сил стреляли по двери из керечес. Их оказалось всего две штуки, чего нападающим казалось – хватит с лихвой. Вот только защитные структуры оказались магическим ружьям не по зубам, да и дворец, видимо, строили на совесть, вполне учитывая и такие боевые коллизии.

В итоге лишь после четвёртого спаренного залпа дверь вывалилась вместе с рамой и вкупе с остальными обломками стены, шкафа и комода пронеслась через изуродованную спальню и рухнула вниз, как раз на головы покалеченных подельников, упавших с крыши.

Кремон, понадеявшись на временную недейственность керечес, нуждающихся в перезарядке, сам выскочил на середину комнаты. Тем самым он выбирал самый удобный угол для своей фронтальной атаки и оставлял Ягушу чуть в стороне, под прикрытием её собственных щитов.

Враги явно мешали друг другу в проломе, поэтому из отправленных по человеку шести огненных шаров в три четверти силы по цели попало только три. Остальные улетели в императорский парк. По всем понятиям, и этого должно было хватить с лихвой для уничтожения любого противника. Но человек даже не попытался отразить огненную смерть щитами. Он попросту принял раскалённую субстанцию на выставленные вперёд руки и… пропустил всё это через себя в пол. Причём пол тут же обуглился у него под ногами в радиусе полутора метров.

А потом Невменяемый ударил сам. Три раза и почти непрерывной серией. Первый удар тройной силы вымел всех нападающих, которые маячили в проломе, и размазал их по прочной, несущей стене коридора. А два последующих удара наискосок и в стороны вместе с остатками боковых стен разметали и всех остальных сентегов далеко вправо и влево. И мгновенно после этого, с двумя мечами в руках, колдун бросился в пыльную завесу для добивания врагов. Будь он в этой неразберихе один, может, и попытался бы оставить кого-то из раненых в живых, так сказать, для допроса и выяснения причин такого неожиданного визита. Но у него за спиной оставалась Ягуша, пусть и Эль-Митолана, только вот не воевать обученная, а торговать. И лишь предположение, что кто-то из нападающих сможет в последнем движении, на издыхании нанести удар в сторону ванной комнаты, моментально испарило все мысли о взятии в плен, а уж тем более о каком-либо милосердии. К тому же с крыши послышалось два взрыва, что подразумевало наличие там выживших, оказывающих сопротивление лазутчиков. Следовало как можно быстрей возвращаться к любимой.

Вот мельница смерти из двух мечей да человека, ими орудующего, и пронеслась между вражеских тел, прибивая пыль к полу россыпями кровавых брызг. На рейд по коридору ушла минута, так что вскоре ничуть не запыхавшийся колдун уже мчался к супруге, которая осторожно выглядывала из дверного проёма в ванную.

– Ты как?! Цела?! – Он ощупал её встревоженным взглядом с ног до головы, так и не выпустив мечей из рук, и только после утвердительного кивка заметно расслабился: – Кажется, мы отбились…

Ягуша поглядывала в обе стороны, то в пыль коридора, то в пространство многократно увеличившегося окна и была настроена весьма решительно:

– Я приготовила две синие молнии, каждая в треть силы! Так что не переживай, пусть только кто-то к нам сунется! – Она была уверена, что муж потратил все колдовские силы до последней капельки и недавно просто попытался заглянуть в облако из пыли в коридоре. А зная, что там пятнадцать боевых сентегов, она предположила, что те попросту разбежались в стороны и сейчас пойдут в последнюю, самую решительную атаку. – И где это гвардейцы? Неужели до сих пор не проснулись?

Оказалось, легки на помине, потому что уже с топотом мчались к месту событий, сходясь внушительными отрядами с обеих сторон коридора. При этом кто-то попытался сразу с расстояния докричаться до людей:

– Кремон! Ягуша! Вы там? С вами всё в порядке? Отзовитесь! – По голосу удалось узнать начальника личной охраны его высочества Луол-Лайта.

Стараясь слишком не высовываться из дверного проёма (вдруг кого умудрился не добить из врагов), Невменяемый прокричал в ответ:

– Да мы вроде в порядке…

– Где вы? Что делаете? – Голоса приближались с двух сторон вместе с топотом. Слышались восклицания: «Это верноприличники! Твари, как они прошли во дворец?! Смотри, все мёртвые… И с нашей стороны нет живых! Мечом кто-то добил…»

– Да как все нормальные люди – спали… – выкрикивал в ответ тем временем энормианин. – Но тут запоздавшие гости пришли… с подарками! Теперь нам даже прилечь не на что. Нет нашей кроватки, да и остальной мебели тоже.

Шаги приблизились. Голоса стихли. В громадный, почти наравне с наружным пролом заглянули первые гвардейцы. За ними и начальник личной охраны принца. Потом показался запыхавшийся Шуин-Шан. Причем с момента своего появления Медиальт сразу взял управление воинами, гвардией, охраной и поисковыми группами на себя. Убедившись в целостности супружеской парочки, он судорожно выдохнул и разразился командами во все стороны.

В наружном проломе выстроилась цепь прикрытия с керечесами и шавасунами. По парку и его окрестностям заметались отряды наружного поиска. По крыше и чердакам затопали «порушники». Вся остальная воинская братия стала скрупулёзно прочёсывать дворец в поисках затерявшихся или спрятавшихся лазутчиков. Какие-то представители следственных органов стали утаскивать трупы на опознание, по расположению раскиданных конечностей пытаясь определить: кто откуда пришёл, куда нападал, чего хотел и как простился с жизнью.

Последний вопрос сильно заинтересовал и Медиальта. Он с самого начала удивлённо воззрился на пустое пространство вместо окна:

– Кремон, а как эта дыра образовалась?

– Наверное, что-то у них с атакой не сложилось, – пустился в рассуждения человек. – Хотели нас штурмовать, да нечаянно друг в друга угодили. Бывает… в темноте… и в спешке.

Шуин-Шан аккуратно глянул вниз, где возле фундамента зданий укладывали в рядок уцелевшие тушки диверсантов, и хмыкнул:

– Да они никак ослепли! А уж спешили-то как!.. Только вот взрыв, как мне кажется, стену изнутри спальни вынес…

– Ха! Ты бы видел, как они со стороны дверей сгустки огня и молнии метали! Нам казалось, что мы живьём в ванной зажаримся.

– Ага, ага… И пол вон как подгорел…

Пока ветеран, согнувшись, ощупывал пол, Невменяемый этим и воспользовался. Бесцеремонно покинул место происшествия, сославшись, что его жене ещё надо выспаться перед переездом на новое место жительства.

Глава 6

Неожиданный подарок

Новые комнаты распорядитель предоставил погорельцам моментально, но просто полежать там на кровати, а тем более выспаться не получилось. Примчался его высочество, уже побывавший в месте скоротечного сражения энормианина с лазутчиками и с порога начавший не так извиняться, как митинговать:

– Какой ужас творится в нашем дворце! Виновные будут найдены и наказаны, потому что явно не обошлось без предательства. Не сомневайся, подобного больше не повторится!

Ну и как было не воспользоваться подвернувшимся моментом? Вот посланник Большого мира и проявил смекалку:

– Нет уж, хватит с нас! Мы только чудом выжили и в данном дворце больше ни на час не останемся. Сейчас же начинаем погрузку приданого и отправляемся в путь! Мы с супругой уезжаем в Энормию.

– Так нельзя! – запаниковал Луал-Лайт. – Это неправильно!.. У вас же столько вещей… некоторые просто не поддаются дальней транспортировке…

– Если ты считаешь, что они нужней здесь или они повредятся в пути – мы их оставляем! – напирал Кремон. – Маркиза ни в чём не нуждается!

– Ну что ты, что ты! – Его высочество никак не мог пойти на попятную и не предоставить обещанных обозников императорской армии. Но пытался хоть как-то оттянуть неожиданный час отъезда: – Но погрузка!.. Да и людей надо собрать… упаковать всё как следует… Всё это не раньше чем послезавтра образуется, путь-то неблизкий!

Но энормианин, поддерживаемый молчаливым согласием маркизы, и не думал уступать. Наоборот, ужесточил свои требования:

– Самое позднее время отправления нашего каравана – сразу после обеда. Если что не успеем погрузить, ваше высочество вправе оставить это себе как подарок от нас за гостеприимство и всё остальное.

Вот после этого молодой принц серьёзно обиделся на приятеля и боевого товарища. Ушёл, преизрядно хлопнув дверью. Но уже из коридора раздался его сердитый приказ для подчинённых:

– Немедленно начать погрузку вещей и подарков маркизы Анурче Познающей! Караван отправляется к границе сразу после обеда!

Маска спокойного достоинства покинула личико красавицы, и она насела на мужа со своими опасениями:

– Что, если и в самом деле не успеют упаковать как следует? А там столько хрупких и ценных вещей… Может, лично проследим?

– Милая моя, давай не будем позориться, занимаясь проверкой вещей. Уже в который раз повторюсь, что у нас дома будет всё, что ни пожелаешь. Даже молоко Топианской Коровы. Поэтому веди себя достойно, как и полагается супруге Эль-Митолана Невменяемого. Я сам человек легкого обращения, из простого рода, но тебе не позволю даже смотреть в сторону вещей из этого дворца, где нас чуть ли не убили в первую брачную ночь.

– Но ведь не убили же…

– Только благодаря твоей стеснительности и мнительности! – Возмущённый супруг и сам не заметил, как распаляется всё больше и больше. – Не поставь я на двери и окна все имеющиеся у меня охранные и сигнальные структуры, это наши кусочки сейчас собирали бы по императорскому парку! Представляешь? Их ведь пришло по наши души более трёх десятков верноприличников! Уроды! Шейтар их всех загрызи!

Ягуша от такой экспансивной вспышки гнева несколько растерялась. Но тут же ухватила мужа за руки и заставила посмотреть ей в глаза:

– Успокойся! Пожалуйста… Принц ни в чём не виноват, его самого бы убили, стань он объектом атаки… Да и охрана, гвардейцы пострадали… Ты ведь слышал, что около десятка убито во время проникновения во дворец и несколько – при последней стычке на крыше. Это ведь война… Ты мне сам говорил, что так быстро она не кончится и ортодоксы ещё не раз покажут свои зубы…

Нежный голос моментально успокоил, а рассуждения быстро выстудили разгорячённую голову. Прижав женские ладошки к своему лбу, Кремон вдруг понял, что это на него нахлынул тот самый страх, который он загнал в глубины своего сознания в начале боя. Страх потерять любимую женщину, страх, который только сейчас вырвался наружу в такой вот форме.

Но ничего этого вслух не сказал, только страстно и пылко прижал возлюбленную к себе и осыпал её шею поцелуями. Кажется, она поняла, что у него в душе творилось.

А после некоторого размышления и тяжкого вздоха пришлось признаться, что был не прав:

– М-да… зря это я Луал-Лайту нагрубил… Сорвался… Но, с другой стороны, он нас и так на сутки лишние здесь задержал. Так что сам виноват… Нечего было всякие афёры со свадьбой и с вручением наград затевать. Балаган получился, а не празднество! Не будь его, мы бы уже мчались на полпути к Аллангарну!..

Его последние слова услышал появившийся в дверях Шуин-Шан:

– Я-то думаю, с кем это ты ругаешься здесь? Неужели первая семейная ссора?

– Не дождёшься, – буркнул в его сторону энормианин и тут же постарался перевести разговор в деловое русло. Слишком ему не хотелось, чтобы ещё и Медиальт начал уговаривать остаться в Полюсе на день-другой. – Ну что, отыскали предателей?

– Увы, не обошлось и без двурушничества, – опечалился ветеран, без разрешения усаживаясь в огромное кресло, стоящее возле кровати. – Нескольких ещё ловят… если выловят… двое сражались до конца, погибли… Так что худший итог событий, если не считать наших павших гвардейцев, это отсутствие пленных. Допрашивать некого… Чего хотели, кто послал – можно только догадываться…

– Ха! Да о подобном даже я догадаться могу! – опять стал заводиться Кремон. – Удивляет, как они вообще половину дворца не вырезали? Могли ведь!

Видно было, как Медиальт хотел возразить, но не стал ковыряться в болезненной ране. Вместо этого констатировал:

– Всем нам наука! – После чего тоже сменил тему: – Я к вам вот по какому вопросу… Император, как ты знаешь… – сделал паузу, как бы говоря, что его собеседник прекрасно понимает, где на самом деле находится Кенли-Кен, – …ищет летающий остров боларов Байдри. Но оставить героя без подарка – не в его духе заботливого и справедливого правителя империи. А так как у тебя и так всё есть, то удивить или хотя бы заинтересовать тебя довольно сложно. Вот ему и посоветовали сделать подарок особенный, чуть ли не уникальный. Один из действующих артефактов Древних, которых у сентегов всего лишь несколько и разных размеров. Тебе достался второй по величине… В сущности, я на нём прибыл от Бархатного моря… О! Вижу, что задело за живое!..

Невменяемый и в самом деле не скрывал своей заинтересованности:

– Прибыл? На артефакте? Неужели это самодвижущаяся повозка? Такая, как у таги с сорфитами? Или те, что у вьюдорашей полно в их царстве?

– Конечно, чего ты только в мире не насмотрелся! – не скрывал досады сентег. – Попробуй тебя удиви… Но такого ты точно не видел: это не повозка, а самодвижущийся корабль! Небольшой, но десять сентегов плюс некоторые припасы перевозит по воде запросто. И его нельзя утопить, даже полностью залив внутренности водой!

И замолк, победным взором словно восклицая: «А?! Как мы тебя?! Поразили?»

Честно признаться, не очень поразили. Но желание обладать подобным артефактом всё равно затмило прежнее плохое настроение и отодвинуло в сторону ночные тревоги и переживания. Стоило только представить, как он вместе с Ягушей поплавает по речным просторам Лакии и её притоку Вехе на виду у всей Плады, как сразу захотелось увидеть артефакт и ощупать его собственными руками.

– И где он сейчас?

– Где и положено находиться такому раритету, – самодовольно поглаживал свою шею ветеран. – В личном доке его императорского величества. Но я распорядился, чтобы туда отправили специальную повозку, на которой плавер (так его называли Древние) транспортируется по суше. Причём повозка довольно надёжная, и когда её тянут четыре похаса, скорость будет одинаковой со всем остальным караваном.

В голове у Невменяемого сразу зароились предложения, как можно использовать плавер сегодня же. Поэтому не стал строить из себя равнодушного сноба, а немедленно попросил со всей возможной вежливостью:

– Шуин-Шан, а нельзя ли сразу, сейчас осмотреть артефакт?

– Да как тебе сказать, – не удержался тэш, чтобы не перейти на ехидный тон. – Может, и нельзя… Но это уже решать только одному существу: новому владельцу плавера. То есть – тебе! С момента оглашения воли императора можешь делать с артефактом Древних что хочешь.

– Отлично! Тогда отправляемся в порт! – решил энормианин. – Ты с нами?

– Вот наглец! – возмутился ветеран и с кряхтеньем выбрался из глубокого кресла. – А кто тебе объяснит, как им пользоваться? Кто тебе поведает все его сильные и слабые стороны эксплуатации? От кого ты узнаешь про защитные свойства удивительного транспорта?

– Извини! Это я от радости соображать перестал, – покладисто согласился человек, подхватывая супругу под локоток.

– То-то! – ворчал старый сентег, вышагивая впереди так, словно только он знал дорогу к императорским конюшням. – А то я уже, грешным делом, подумал, что ты обучен и такими штуковинами управлять.

Пока седлали похасов, пока с отрядом сопровождения выехали в город и двинулись в сторону порта, Кремон решил приоткрыть слегка ещё некоторые страницы из своей жизни:

– Управлять – не управлял, но на подобных кораблях уже не раз передвигался. У королевы Спегото имеется целых два аналогичных, причём намного больших, они могут перевозить более полусотни сентегов и трёх десятков воинов соответственно.

Шуин-Шан заинтересованно хмыкнул:

– Такие и у нас есть. Даже ещё большие. Самый огромный берёт более двухсот сентегов на борт и месячный запас провизии. На нём чуть ли не постоянно пытаются обследовать участки Шанны в океане. И хотя островов возле Барьера хватает, учёные предпочитают находиться на большом плавере. А где ещё есть в мире подобные корабли?

– По непроверенным данным, чуть ли не все имеют нечто подобное, но тщательно скрывают об этом все сведения. Точно могу сказать лишь про правителей Кремниевой Орды, которые в последнее время отыскали несколько магически защищённых тайников. Хотя их нынешние находки ни в какое сравнение не могут идти с летающими Детищами Древних. Вот это были чудовища! У меня до сих пор мурашки по спине бегут и волосы дыбом становятся, как вспомню вид этих массивных летающих гор из железа!..

Сентег уже слышал рассказ о большой войне и об уничтожении общими силами Детищ. И как учёный несоизмеримо жалел о подобном уничтожении:

– И никак эти Детища нельзя восстановить и вновь поднять в воздух?

– Увы! – тяжело вздохнул Кремон, припоминая собственные геройства при уничтожении одного из двух уникальных артефактов прошлого. – Раскурочили творения знатно, восстановлению не подлежат. Легче новые построить… Правда, там работают над обломками учёные огромной комплексной компанией, пытаются вытянуть из воды поделки Древних, но это так, лишь жалкая попытка хоть что-то отыскать целое из посуды в разрушенном и сгоревшем здании.

– А на Западных островах имеют плаверы?

– Да тамошние островитяне и без плаверов – цари океана. До сих пор никак с ними дипломатические отношения не получается наладить, слишком они с недоверием к иным разумным существам относятся. Особенно после того, как прежний диктатор Кремниевой Орды устроил бессмысленную кровавую резню аборигенов на парочке Западных островов. Ну и есть подозрения, что у них имеется много чего из наследства Древних, о чём мы даже не догадываемся.

После чего энормианин в охотку поведал о некоторых сторонах жизни в Кремниевой Орде, о ведущихся преобразованиях, строительстве новых городов, изменении системы образования, да и про совершенно иные отношения этого некогда замкнутого государства с остальным миром.

В конце концов ветеран не выдержал:

– Ты знаешь такие тонкости, мелочи и детали, словно сам там живёшь. Причём непосредственно возле самого правителя. Откуда такие сведения и с такими подробностями?

– Хм! Так ведь их король, или как у них он называется, Фаррати – это Ваен Герк. Он же Великий Кзыр, или иначе – главный шаман, имеющий право ношения пояса из змеиной кожи. Он же имеет в супругах прекрасную Мирту Миротворную, уроженку Плады, которая вместе со мной воевала несколько лет и побывала во многих приключениях. Вот она, как старая и верная подруга, шлёт мне письма более подробные о жизни в Орде, чем отчёты в ведомство иностранных дел Энормии, куда она обязана отчитываться как бывшая энормианка.

Тут не выдержала Ягуша, в голосе которой слышались явственные нотки ревности:

– Как это так вдруг случилось, что твоя боевая подруга стала супругой Фаррати огромного государства?

– О-о! Это невероятно длинная история. И тебе её расскажет сама Мирта, когда мы нагрянем к ней с дружеским визитом. Договорились?

Эль-Митолане Познающей ничего не оставалось после такого обещания, как согласно кивнуть. Ведь когда женщине обещают такое удивительное и интересное путешествие, она сразу забывает о неуместной ревности.

Тем более что возглавляемый ветераном отряд уже прибыл к императорской верфи, а там и к доку с обещанным артефактом приблизился. Прошли пешком по усиленно охраняемому пирсу и оказались в сухом доке, где на подставках красовался небольшой, но невероятно изящный и прекрасный плавер. Его как раз собирались цеплять канатами и с помощью стоящей на борту дока поворотной кран-балки грузить на подогнанную к доку повозку.

Кремон попросил остановить погрузку, а оказавшись на борту небольшого кораблика, стал с жадностью впитывать все подаваемые ему Медиальтом инструкции. Тех прозвучало немало, хотя ничего сложного в управлении, навигации не оказалось. Любой разумный, обладающий тайнами мироздания, или, иначе говоря, Эль-Митолан, смог бы управлять изделием древних. Корпус его оказался не железный, как аналоги в Спегото, а лёгкий, словно окаменевшая бумага, но при этом необычайной, упругой прочности. Сентег утверждал, что скользящие удары подводных скал или камней даже царапин на днище не оставляют. В то же время лобовое столкновение, да ещё и на большой скорости, приводит к пролому неизвестного материала, и после этого уже склеить его с иным, а уж тем более ликвидировать пробоину совсем – не удаётся. Подобный случай уже имелся в истории со средним по величине плавером. Он тогда не утонул, но теперь так и вынужден плавать с уродливой заплатой в носовой части.

Ну и особый отрезок лекции посвящался защитным свойствам артефакта. Его сложно и почти бесполезно, оказалось, атаковать магическими умениями Эль-Митоланов. Как и отвечать подобными контратаками с борта плавера. А вот физические компоненты, как то: стрелы, копья и камни – могли входить в сферу внутреннего пространства почти беспрепятственно. И это следовало учитывать в случае военного конфликта. То есть пассажиры этого уникального кораблика могли прикрываться лишь личными щитами и личными магическими структурами. Ну и за небольшим заграждением вдоль борта и непосредственно перед теми, кто управляется со штурвалом.

– Ага! – с энтузиазмом уточнял Невменяемый. – Значит, если я стану стрелять изнутри мраморными шарами – они полетят во врага беспрепятственно?

– Именно! А вот уже парализующие искорки из шавасуны упадут в мощности и в дальности атаки более чем в два раза. Иные магические структуры, которыми ты можешь убить противника на десяти-тридцати метрах, здесь подействуют лишь в том случае, когда враг уже практически станет забираться на борт.

– Ну, хоть так… – хмыкнул энормианин, заглядывая в маленькое помещеньице в носовой части плавера. После чего не удержался от скепсиса: – Не каюта – а каморка! Толком даже нормальную кровать не установишь.

Хотя внутри на самом деле имелись четыре узких коечки, висящие на бортах. И Медиальт сразу понял, на что намекает человек.

– Это тебе не дворцовая спальня! – пощёлкал клювом, выражая смех, и посоветовал: – Но тебе никто не помешает втиснуть сюда большую кровать вместо четырёх прежних. Уж вам двоим с Ягушей в любом случае места хватит.

Кремон на него покосился с обидой, но вспомнил, как сентеги относятся к сношениям людей, и моментально успокоился. И решил посоветоваться по другому вопросу:

– А что, если мы отправимся к границе вначале на плавере? Прибудем раньше в окрестности Селестии и там дождёмся караван в Утином. Всё равно Ягуша настаивает на посещении её опекуна Ду-Грайта. А уже потом погрузим артефакт на повозку и двинемся дальше к границе.

Ветеран раздумывал недолго:

– В сущности, ты волен поступать как тебе удобно и как тебе нравится. Но в случае путешествия по реке ты на какое-то время или в некоторых местах остаёшься без охраны. А судя по итогам сегодняшней ночи, ортодоксы не успокоились. И наверняка по пути могут встретиться пусть и небольшие, разрозненные, но всё равно опасные отряды верноприличников. Если они узнают тебя, то могут спонтанно нападать на плавер, когда ты пристанешь к берегу. А то и атаковать его физическим оружием прямо с выступающих мысов или с мостов.

– А если я нигде не буду останавливаться и прямым ходом отправлюсь в Утиное?

– Хм… скорость у этого чуда нормальная… – стал рассуждать Шуин-Шан. – Запас хода внушителен, если учитывать, что в охрану с тобой отправим пятёрку «порушников».

– Да мы и сами справимся…

– Ничего подобного! Двух сил не хватит до Утиного. И никто вас без охраны не отпустит. Имею строгий приказ от императора подобного не допускать. Вплоть до того, что артефакт так и отправится на повозке до самой твоей родины.

По тону чувствовалось – в самом деле, не отпустит. А признаваться ему о накопленных в Жемчужном ордене силах не хотелось. Иначе личная тайна может очень скоро стать общественной. Хвастаться своими вновь резко повысившимися возможностями самовосстановления, которые как минимум в полтора раза превышали обычные нормы Эль-Митолана, тоже не виделось смысла.

Так что хочешь – не хочешь, но следовало принять на борт пять сентегов из числа воинов. Да и лишними они в свете недавнего происшествия никак не будут.

– Ладно. Тогда мы тоже отправимся сразу после выхода каравана в путь.

Ветеран всё равно не остался доволен таким ответом:

– Хорошо хоть позавтракать во дворец возвращаешься да пообедать…

– Неправда! – осадил его энормианин. – Пообедать могли бы мы и в пути. Мне надо со всеми друзьями и новыми знакомыми попрощаться. Они для нас дороже любого застолья.

К тому же Кремон не хотел пока признаваться, что в огромном столпотворении дворца сможет быстро и незаметно для окружающих вновь наполнить силами иных Эль-Митоланов свой Жемчужный орден. Пока эта «палочка-выручалочка» не набита под завязку, колдун чувствовал себе ущербным и неполноценным.

Глава 7

В дальний путь

Добрались быстренько до похасов и поспешили во дворец. Всё-таки следовало не столь присмотреть за погрузкой, как отобрать самому пятёрку Порушников из числа предоставленных в охрану, отправить на плавер нужное количество припасов, личные вещи, и самое главное – оружие. Имелось твёрдое убеждение, что при наличии на борту десятка керечес с достаточным боезапасом никто не сможет угрожать безопасному плаванию по реке Гайда. Конечно, лучше было бы заменить эти тяжеленные ружья двумя литанрами, но взять их было негде, на Южном материке они отсутствовали. А свою личную Кремон позабыл в спешке, когда после беседы с королём Рихардом Огромным устремился за Барьер в поисках своей любимой. Ведь надеялся оную отыскать быстро в приграничном городе и сразу вернуться домой. А девушки там не оказалось, вот и пришлось не до конца вооружённым мчаться в столицу империи сентегов.

И словно угадав основной поток его мыслей об оружии Древних, Медиальт на обратном пути насел на героя с вполне логичными заявлениями:

– Послушай, дружище, а почему ты скрываешь наличие у тебя литанры?

– Как скрываю? Сейчас-то у меня её при себе нет.

– Вот именно! А во время ночного сражения – значит, была?

– Откуда?! – фыркнул в удивлении Кремон. – Ты же сам знаешь, что я прибыл в столицу без этого убойного оружия.

– Знаю. Но тогда как ты объяснишь невероятную силу своих ударов? Не только по моим, но и по оценкам следователей, помост за окном ударило сводной силой трёх, если не пяти Эль-Митоланов. То же самое досталось двери, и только несущая стена на другой стороне коридора, принявшая на себя основной удар, спасла дворец от немалых разрушений.

С минуту Невменяемый ехал молча, размышляя, как бы так мягко выкрутиться, не раскрывая главной тайны об ордене. Ничего лучше не придумал, как рассказать старую сказку, которой особенно увлекались молодые Эль-Митоланы, желающие обрести огромное могущество:

– Да есть такое понятие, как «накладка» сил. Это когда противник только приоткрывает свой щит для броска огненного шара, а ты попадаешь по этому шару своим, созданным всего лишь в треть силы. Вот тогда и происходит взрыв, пятикратно больший, чем на него затрачено энергии. И у меня особые навыки и умения при создании «накладки», так что…

– Хм! Ты меня полным идиотом считаешь? – обиделся Шуин-Шан. – Или за наивного новичка боевых сражений? Подобные наложения сил крайне редки и случаются раз в сто лет, не чаще!

– Ну-у-у… – по крайней мере – это самое лучшее, что я смог придумать, – признался с некоторой наглецой человек. – И эту версию можешь подать как единственную всем остальным любопытным. Ещё и пожаловаться, что выдал я её под большим секретом.

Медиальт понял, что делиться своими тайнами человек не намерен, и сам себя укорил:

– Раньше надо было выспрашивать у тебя, раньше! Вначале показать плавер, потом потребовать ответа, а только после него – подарить. Думаю, император на меня не слишком бы сердился за такую хитрость.

– Ай, как нехорошо себя так вести! – попытался его стыдить Кремон. – Разве можно такому старому, седому уже ветерану обманывать молодых и неопытных Эль-Митоланов? И с каких это пор обман и невыполнение приказа стали считаться невинными хитростями?

Прославленный тэш только крыльями развёл на такой вопрос. И, спешиваясь возле дворца, проворчал, словно разговор и не прерывался долгой паузой молчания:

– Сам понимаешь, что такое большая политика и личная безопасность правителей. Поневоле хитрить приходится, чтобы не попасть впросак. Тем более, кто бы говорил! Тоже мне, отыскался молодой да неопытный! Мне страшно становится, если из вашего королевства ещё десяток таких умельцев сюда доберётся… Придётся армию распускать и брать их вместо наёмной охраны.

Спорить энормианин не стал, как и развенчивать лестный миф о своих земляках, а вместе с Ягушей помчался отбирать личные вещи для погрузки в плавер. Ну и с оружием следовало определиться. Благо что хватало средств и полного доступа в главный арсенал империи вкупе с неограниченным кредитом.

Завтракали на ходу, тем более что никто (а такое право имел только принц) не звал молодожёнов к официальному застолью. Все оказались заняты по горло своими делами. Правда, по поводу последней трапезы в Полюсе предупредили людей сразу: присутствие обязательно в семейной императорской столовой. Состоится прощальный обед, которым его высочество хочет проводить почётного гостя и героя в дальний путь.

Но до него было ещё часа три, и парочка в самом деле посвятила их прощанию с друзьями и знакомыми. Ведь тех на фамильном обеде у принца не окажется.

Начали прощание с Олли, которая подарила от себя лично небольшую дамскую сумочку молодой паре. Вроде невзрачная на вид, она имела внутри шесть довольно ценных, полностью заряженных оберегов, могущих защитить воина даже в весьма тяжёлом и продолжительном бою. А два – так вообще являлись не иначе как артефактами Древних.

– Откуда такие ценные вещицы? – удивился Кремон после рассмотрения. И с улыбкой добавил: – Тем более у бесправной рабыни?

– Ты явно нас недооцениваешь, – заявила Ягуша, добавив свой обворожительный смех к смеху своей коллеги конклатерры. А Олли охотно пояснила:

– Ты ведь сам знаешь, что личного имущества и у рабов хватало. Порой богаче были, чем их затрапезные хозяева. А у меня подобного добра чуть ли не две комнаты совсем по иной причине скопилось, чем жажда собирательства или накопления. Ведь каких мне только подарков разные аристократы и придворные хлыщи не вручали!.. О-о! И всего лишь в знак предварительной благодарности за возможность попасть на глаза его величества. Хи-хи! А мне что, жалко их в задний ряд провести? Только и попрошу тщательно обыскать таких просителей, чтобы чего излишне опасного во дворец не пронесли, да и пусть себе «попадают»! А то бывало ещё и императору намёк дам, попрошу к излишне ретивым присмотреться. Такие интересные встречи происходили порой!..

Энормианин с пониманием кивал. К его королю было легче пробраться на приём через личного портного или через шеф-повара, чем официальными путями через Первого Светоча магического Совета, министра внутренних дел Тормена Звёздного.

Личные подарки на память от Олли стали только первой ласточкой. Все остальные друзья и знакомые, словно сговорившись, тоже одаривали какими-нибудь памятными сувенирами или весьма полезными вещами. Не забыли и про оружие. Особенно холодное и производства древних мастеров. И хорошо, что дарить перед дальним расставанием драгоценности считалось плохой приметой. Иначе любящие сами всё блестящее сентеги засыпали бы Познающую с ног до головы брошками, заколками и диадемами.

Попутно Кремон у каждого просил треть силы «для прокачки» энергетических каналов и тут же без лишних вопросов получал половину, если не больше накопленных боевым товарищем магических сил. Так что Жемчужный орден очень скоро оказался вновь заполнен под завязку. Радовало, что он компактный и почти незаметный под верхней одеждой.

А вот все вручённые подарки пришлось нести к обозу и просить упаковать в очередной, дополнительный сундук. Чуть на обед по этой причине не опоздали.

Во время застолья в узкой компании Кремон опасался, что его высочество будет сердиться за утреннее жёсткое намерение уехать как можно скорей. Но Луал-Лайт, казалось, давно забыл об инциденте и лишь откровенно, смеясь при этом, досадовал:

– Отец меня будет страшно ругать, что не сумел тебя удержать в столице до его приезда! – После чего многозначительно добавил: – Но я почему-то уверен, что ты с ним в любом случае ещё встретишься.

Это и так было понятно, встреча на границе в любом случае неизбежна. Ведь другой дороги в большой мир, кроме как мимо Аллангарна, – пока ещё не существует. А так как было известно, что и король Энормии там инкогнито, то прекрасно понималось всеми информированными личностями, что переговоры между правителями продлятся не одну неделю. А уж если ещё кто из правителей иного мира догадается оказаться в нужное время в нужном месте, то у него окажутся лучшие преференции по размещению именно в своей стране самых совершенных в мире врачей.

Ещё его высочество жалел, что он:

– …не в гуще нынешних событий! Старшие братья с отцом! Со всем усердием исследуют найденный остров! А я – тут! Вынужден дворец отстраивать… Хорошо, что не весь!

– Если тебя это утешит, – решил Невменяемый сделать предложение, – то я тебе за такое самопожертвование делаю отдельное, ещё никому из ваших высших чиновников не сделанное предложение: посетить наш дом в Пладе в любое удобное для тебя время. Мы с Ягушей будем счастливы встречать и принимать такого дорогого гостя и постараемся приложить все усилия, чтобы твой визит запомнился массой самых приятных впечатлений. У нас тоже есть что показать, чем похвастаться и чем одарить…

– Принца ничем не удивишь! – успел вставить его высочество о себе.

– …причём одарить такими вещицами, – настойчиво продолжил человек, – от которых невозможно отказаться даже импера… ну уж принцу – точно!

– Умеешь ты уговаривать! С удовольствием принимаю приглашение, и как только кто-то из братьев меня заменит, я срываюсь в путешествие и мчусь в вашу «Каменную Радугу». При этом учитывай, что, если ты долго будешь прохлаждаться в пути, я доберусь в Пладу раньше. Приеду – а тебя нет! Не опозоришься с приглашением?

Кремон переглянулся с супругой и заверил:

– Да мы сами спешить домой будем. И только через некоторое время, месяца через полтора, подадимся в путешествие. Обязательно наведаемся в Калеццо, столицу Альтурских Гор к моим родным. Затем пересечём Баронство Радуги и побываем в столице Кремниевой Орды. Там сейчас грандиозное строительство, фактически новое возведение города затеяли, очень хочется посмотреть.

Принц слушал с приоткрытым клювом, зато сидящий за столом Шуин-Шан недоверчиво проворчал:

– Это же сколько времени у вас уйдёт на путешествие?

– Совсем мало! Мы полетим по небу, драконы легко переносят людей куда угодно, хоть и стоит это удовольствие очень дорого. А может, и друзья мои болары не откажутся со мной попутешествовать в места наших былых сражений и приключений. Правда, летят они намного медленней драконов…

Его высочество наконец захлопнул клюв и с завистью выдохнул:

– Как здорово!.. Вот бы и мне с вами…

– Легко! – бесшабашно воскликнул Невменяемый. – Ты, главное, дату в два месяца от сегодняшнего дня запомни и к нам добраться успей. И про всё остальное не беспокойся: дорога, роскошное питание и осмотр чудес света – на мне!

По затуманившемуся взгляду Луал-Лайта стало понятно, что он уже в пути и мысленно начал собирать личные вещи. Чем Кремон несколько бессовестно и воспользовался. Первый встал из-за стола, поблагодарил за всё, повторил своё приглашение в более официальной форме и поспешил на площадь перед дворцом, где уже выстроились в колонну готовые двинуться в путь повозки. Несколько коротких команд, и весь массив каравана со скрипом и грохотом пришёл в движение. А пара молодожёнов в сопровождении шести сентегов помчалась в речной порт.

Глава 8

Растерянность

Засада казалась организованной досконально и безупречно. Молодой князь Ярзи-Ден Пикирони лично проверил положение каждого воина, его оружие и защитные обереги. Успел объяснить каждому его действия и проверить знание условных сигналов. И был уверен, что придраться даже самому занудному стратегу или тактику засадных операций будет не к чему. Но напряжение в отряде всё нарастало и нарастало.

Поэтому предводитель верноприличников вздохнул с непередаваемым облегчением, когда примчался первый посыльный и доложил:

– Караван тронулся в путь! Движется в нашем направлении!

Да и куда бы этот караван делся? Непосредственно в границах столицы? Верные императору войска были уверены в своём полном контроле над городом и даже над его пригородами. И никому бы в голову не пришло, что можно устроить западню непосредственно в самом Полюсе. В том месте, где главный городской проспект переходил в широкую авеню Ромашек, и после нескольких её резких изгибов дорога выходила на перекрёсток с гигантской Госпитальной площадью. Именно от этой площади и отходило два тракта, с небольшим угловым расхождением, уходящим на условный Север. То есть в сторону города Аллангарн, возле Шанны. По какому тракту двинется караван дальше, по Оранжевому или Зелёному, князь Пикирони не знал, да его это и не интересовало. Засаду он организовал на одном из поворотов авеню Ромашек, с левой стороны, где её никто, даже наиболее подозрительные в этом плане параноики не могли ожидать.

Ну и самое главное, чего не пожалел Ярзи-Ден, так это использовать для основного удара разрушитель. Жалко было редчайшее оружие – до слёз. Ведь подобное ему, о котором было известно, имел в своём распоряжении только полк «порушников», подчиняющихся только императору. С таким оружием следовало покушаться лишь на всё того же императора, не меньше. А приходится тратить его на никчёмного человечка. Ибо вряд ли удастся после применения унести непосредственно разрушитель при поспешном отступлении всего отряда. Но боевые, проверенные товарищи ценились превыше любого оружия, и терять их было нельзя ни при каких обстоятельствах. Риск считался совершенно неуместным.

Особенно после того, как стало известно об итогах ночного покушения. Специальный наблюдатель, который следил за уничтожением гостя с Севера с противоположного крыла дворцового комплекса, сумел уйти, добраться до своих и поведать жуткую историю. Похоже, в спальне Невменяемого и его подстилки Медиальты устроили свою засаду. И за момент до начала атаки нанесли свой удар сконцентрированной силы по обеим группам разделившегося отряда. Итог невероятно печален: все воины без исключения – погибли.

Теперь следовало доказать, что дух сопротивления не сломлен, ложа «Верных приличий» продолжает борьбу, и как доказательство этого – уничтожить приговорённого к смерти человека любыми средствами. Для священного дела – и разрушителя не жалко.

И час этот близок. Оставалось дождаться иных посыльных, которые, обгоняя неповоротливый и медлительный караван, должны были доставить ещё одну важную весть: где именно находится Кремон.

Всё-таки караван огромен и растянулся невероятно. Уничтожать в нём всех и каждого банально не хватит ни сил, ни времени. Поэтому удар из разрушителя будет нанесён непосредственно по цели. Если человек будет уничтожен сразу, то и добивать его не придётся.

«…И глубоко безразлично, кто при этом погибнет из обозников или мирных горожан. Пусть даже жилые дома завалятся на противоположной стороне авеню Ромашек, но неуместных сожалений быть не должно в моём сердце! – так цинично и пафосно рассуждал молодой лидер верноприличников. – Всё равно они все заслужили смерть за отступление от своих идеалов, за связь с подлыми и мерзкими людишками!»

Рассуждал и с нарастающим нетерпением ждал новых посыльных.

Вот и новое сообщение: «Гость не передвигается в караване. Скорей всего он задерживается во дворце и выедет позже всех!»

Естественно, что князь не удержался от ругательств вслух, хоть и следовало соблюдать строгую конспирацию; со стороны могли подслушать и подсмотреть отделённым сознанием. А создавать вокруг себя сферы непроникновения – тоже подозрительно, тотчас бросается в глаза секторным жандармам.

Опомнился быстро, переадресовав ругань на торговые неурядицы. Но злоба всё нарастала и нарастала от беспричинного ожидания. И попытавшись разобраться в сложившейся ситуации, Ярзи-Ден вдруг с удивлением понял, что ему дико хочется уничтожить именно сам караван.

«С какой стати?! – попытался он проанализировать свои мысли. – Неужели мне завидно, что этой подстилке северянина надарили столько приданого? Хм! Нонсенс!.. Или нет?.. Конечно, нет! Скорей всего мне ненавистно всё, к чему прикасался руками этот человек! А он наверняка прощупал каждую тряпку… Эх! Жаль, что нельзя ударить именно сейчас, прямо в лоб надвигающемуся на нас каравану!..»

Тут же примчался следующий посыльный:

– Гостю подарили малый императорский плавер, но в хвосте колонны следует пустая повозка для него. И сам гость с супругой в сопровождении небольшой группы воинов отправился в порт.

Вот тут уже лидер верноприличников заметался в бешенстве, ещё не зная, что делать. Подобного срыва всех своих гениальных планов он никак предвидеть не мог. И когда примчался последний посыльный, то был выслушан на грани княжеского обморока:

– Гость с сопровождающими погрузился в плавер и сразу же отбыл вверх по реке, в сторону Селестии.

Наверное, так и свалился бы Ярзи-Ден без сознания с лап или впал бы в бешенство, опять круша всё вокруг себя саблей, если бы не склонившийся к его уху советник:

– Ваше сиятельство, а ведь в нашем распоряжении тоже есть плавер, тем более большой и более быстроходный. Пусть мы немножко и опоздаем с возмездием, но так будет даже интересней. Ну и по остальным всем каналам надо сообщить иным отрядам, куда враг вырвался и каким способом передвигается, пусть и другие попытают счастья в получении высокой награды за голову возмутителя спокойствия сентегов.

С минуту князь пялился на своего советника, переваривая услышанное и пытаясь вернуть себе способность здраво мыслить. Наконец шевельнулся и заговорил вполне нормальным голосом:

– В самом деле… Не всё ещё потеряно… Сворачиваемся и уходим! Быстро!

– А как же с ударом по каравану? – отозвался недоумённо воин, обслуживающий разрушитель и страшно желающий нанести верный выстрел.

Князь опять шагнул к окну, всматриваясь злорадно в вошедший в поворот караван. Кажется, он хотел-таки отдать команду на уничтожение, но вновь зазвучал успокаивающий голос советника:

– Разрушитель нам будет нужней во время погони, ваше сиятельство! А на уничтожение каравана можно натравить иные, отставшие от нас отряды. Пусть наши сторонники порезвятся, овладевая законными трофеями.

– Точно! Так и отдайте команды через посыльных! – опомнился Ярзи-Ден и бросился к выходу из помещения со словами: – А мы все – в порт! За мной!

Глава 9

Экскурсовод – знаток

Маркиза Мальвика Баризо уже который день ходила гордая, восторженная и счастливая. Такому настроению способствовало три факта: её спас лично Кремон, это именно она отыскала управляющий комплекс данным участком Барьера, и никто не смел её теперь выгнать с этого самого комплекса. Конечно, в глубины предостаточно набилось учёных, исследователей, механиков и прочих специалистов разных отраслей науки не только из Энормии, но и из Сорфитовых долин, из Спегото, Онтара, Морского королевства, и даже драконы из Альтурских Гор присутствовали. Только колабов не хватало. Садовники да болары не выявили малейшего желания опускаться в мрачные подземелья. Их не убеждали рассказы очевидцев, что с глубины пятисот метров там всё освещено как днём, сухо, свежо и чисто.

Несколько смущало молодую героиню, что её не пожелали прикрепить ни к одной научной группе, но в итоге это оказалось ей только на руку. Она не сидела сиднем на одном месте, тупо исследуя только один объект, а носилась по всем возможным и невозможным закоулкам комплекса, изучая его, нанося на карты всё новые и новые уголки и постоянно подкидывая старшим коллегам неожиданные находки. При этом она никому не мешала, всех устраивала, всем умудрялась вполне по её силам помочь и в никакие неприятности не попадала. В итоге получилось так, что лучше неё никто не умел ориентироваться в подземном строении Древних и в прилегающих к нему тоннелях.

Когда встал вопрос, кого назначить провожатым для группы высокопоставленных гостей да провести с ними экскурсию, иной кандидатуры, как маркиза, и предложить оказалось некого. Тот занят, тот убыл, тот свалился с небольшим переутомлением, и… Нет больше достойных, надёжных и знающих! Только одна Мальвика. И то, если удастся её разыскать…

Пока так рассуждали, и сама героиня подземелий появилась во временном городке, словно подслушав, что в ней нуждаются. И как ни в чём не бывало остановилась рядом с Торменом Звёздным, который громко и бурно спорил с министром иностранных дел на тему сопровождающего экскурсовода. Сам-то он заведовал делами внутренними как министр и возглавлял магический Совет как Первый Светоч. Поэтому не мог единолично принять решение о том, кто поведёт экскурсию. Ничего лучшего не мог придумать, как активно напирать на своего коллегу:

– Да какая разница, кто поведёт их на глубины?! Сопровождают их лучшие Эль-Митоланы, что с ними может случиться? Пусть просто погуляют, где им вздумается, да сами понаблюдают. Ибо лучшее – враг хорошего!

– Ты себе плохо представляешь, что несёшь! – наскакивал на тушу Тормена худенький и чопорный главный дипломат королевства. – Это же событие всемирного масштаба! Протокол должен соблюдаться в любых условиях! И на любой вопрос визитёров должен быть дан быстрый и чёткий ответ. Поэтому детское шатание по не изведанным до конца тоннелям – это не просто опасность для жизней, это – позор для нашей высшей дипломатии!

– Ну так иди сам вниз и отвечай на их вопросы! – рявкнул главный маг.

– Знал бы все ответы – пошёл бы! А знал бы ты, послал бы тебя соответствующим приказом! – кипятился главный дипломат.

– А не послал бы ты сам себя… – начал было Первый Светоч, но вовремя заметил замершую возле него Баризо и сглотнул дальнейшие слова с притворным кашлем. Потом быстро сообразил, что на ловца и зверь бежит, и уже совсем иным, отеческим тоном обратился к молодой женщине: – А мы как раз только что о тебе говорили…

– Я слышала, – с честными глазами подтвердила проказница. – Только идти с вами туда, куда вы друг друга посылаете, – отказываюсь сразу.

– Кхе! Кхе! Ты не совсем нас поняла, милая! – гудел в некотором смущении Тормен. – Речь идёт о том, что надо провести экскурсию по самым важным достопримечательностям комплекса, а лучше тебя, как мне кажется, никто с этим не справится… – После этих слов министр внутренних дел глянул на своего коллегу по иностранным делам, и тот хоть скривился, но кивнул согласно. – Поэтому мы и спорили, кто из нас пойдёт вниз, чтобы тебя разыскивать.

– А-а-а, теперь поняла! – протянула маркиза. – И рада, что искать меня не пришлось. Да и незамедлительно сообщаю, что иду спать, потому что сильно устала, почти сутки на ногах. Поэтому спокойной ночи вам и вашим экскурсантам!

Она собралась двигаться дальше, но так и не смогла обойти худого, но проворного дипломата. Причём он не только своим телом дорогу загораживал, но и на глотку давил, как говорится, и шантажировать пытался:

– Ваше сиятельство, как вам не стыдно игнорировать просьбы высших чиновников вашего государства? Или вы уже отказались от подданства Энормии? И желаете лишиться всего своего имущества в пользу казны?

Мальвика на это лишь плечами пожала:

– Никогда не отказывалась. Но спешу заявить, что у меня и имущества своего нет. Ни малейшего! Проживаю как содержанка в доме Кремона Невменяемого и ничем не обладаю.

– Неправда! Нам известно о немалом состоянии, которое вы привезли из Сорфитовых Долин как подарок от тамошнего подземного императора Растела Ботиче.

Баризо закусила губу от явно неприятных воспоминаний, но после смиренного выдоха ответила ровно и без эмоций:

– Все дары пошли в уплату господину Невменяемому за моё содержание. Так что все претензии к нему, пожалуйста!

Но теперь уже над ней навис всей своей тушей Первый Светоч.

– Милая девочка, ты несколько не поняла сложности ситуации! – говорил он тоном просительным, чуть ли не заискивающим, чем вызвал презрительную ухмылку своего коллеги. – Вопрос заключается в том, кто эти экскурсанты!

– Догадываюсь: какие-нибудь бароны или князья с соседних территорий?

– Если бы! Мы бы таких вообще не пустили вниз, применив власть и сославшись на запрет Рихарда Огромного. Ты ведь знаешь, что он здесь?

– Хм! Я его даже видела издалека, хоть он и пытался прикрываться какой-то несуразной шляпой с обвисшими полями.

Тормен с досадой ожесточённо почесал свою толстенную щёку:

– М-да! Тогда, может, ты ещё и о присутствии императора сентегов знаешь?

– Да нет, – скривилась маркиза в сомнении. – Только подозреваю. Потому что столько вооружённых до зубов сентегов увидеть в одном месте – это не меньше, чем к визиту всего императорского семейства.

– Вот! – резко ожил министр иностранных дел, апеллируя при этом к коллеге. – А ведь я предупреждал, что обилие сентегов приведёт любого наблюдателя к правильным выводам. Вон, даже… – еле удержался, чтобы не ляпнуть слово «девочка». Вместо этого вежливо поклонился и закончил уважительно: —…её сиятельство, невероятно занятый и загруженный человек, и то догадалась.

Судя по блеснувшим глазам того самого сиятельства и набираемому в лёгкие воздуху, она собиралась ответить какой-нибудь колкостью, но обозрение ей вновь перекрыла туша Тормена Звёздного:

– Речь идёт о том, против которого запрет нашего короля недействителен. Поняла, о ком идёт речь?

– Мм?.. Наверное, о личности императора или самого величества?

– Да ты просто молодец! Всегда умеешь отгадать любую загадку и прорваться в самое потайное место. Ну, прямо вся в своего Кремона!

От такой похвальбы Мальвика расплылась в глупой, счастливой улыбке и после этого уже на всё соглашалась, что только хитрый Светоч ей ни втирал в сознание:

– Поэтому надо через полчаса начать экскурсию по комплексу. В ней будут наш король и его императорское величество Кенли-Кен Бассарди с супругой и старшими принцами. Также несколько высокопоставленных чиновников наших государств, два адмирала из Морского королевства и трое высших Садовников, прибывших вчера из Менсалонии. Сама понимаешь, надо провести группу по наиболее интересным местам и рассказать всё самое интригующее и загадочное. Справишься? А то ты выглядишь сильно уставшей…

– Кто? Я?! Ничего я не уставшая! – уже фонтанировала энергией неуёмная Баризо. – Можем отправляться немедленно!

– Да? Ладно, тогда я даю команду на сбор и выход. Они как раз после застолья и ждут не дождутся экскурсии.

– Тогда я ещё успею переодеться в нечто более…

– Правильно! Я верю, ты не такая, как все, ты успеешь.

И смешно было наблюдать, как огромная туша Первого Светоча устремилась к ближайшему зданию. При этом ещё и впереди себя голосом посылая приказы и распоряжения.

Стройная женская фигурка метнулась в противоположную сторону, к стоящему осторонь домику.

За тридцать минут, конечно, не управились (имеются в виду экскурсанты). Но и четверть часа опоздания – это удивительно короткое время для величеств, которые недавно сытно отобедали, расслабились и пожизненно были уверены, что им спешить некуда. Подданные в любом случае подождут. И наверное, только Рихард Огромный прекрасно сознавал, насколько тяжело Первому Светочу удавалось удержать на месте подпрыгивающую от нетерпения и раздражительности, но успевшую переодеться в элегантный охотничий костюм маркизу. Такая никого ждать не станет, плюнет и уйдёт, не оглядываясь на растерянные портреты высших сановников. Да и на кого угодно плюнет, если…

«Если это не Кремон! – хмыкнул про себя король, личным примером показывая, как надо быстро двигаться к месту сбора. – Этого парня она наверняка готова ждать всю жизнь… И что случится, когда она узнает, что он уже женился на другой?.. Наверняка нечто страшное!..»

Но, подойдя к Баризо и не обращая внимания на её кникенс, заговорил просто и без жеманства:

– Дорогая маркиза! Мы в вашем распоряжении! Ведите нас и приобщайте к великому наследию Древних. А мы попытаемся в финале экскурсии дать соответствующую оценку вашего таланта рассказчицы и настоящего знатока истины.

И группа из высших правителей нескольких государств дисциплинированной колонной устремилась за ярко разодетым экскурсоводом.

Глава 10

Неосознанный побег

Всё-таки пришлось взять с собой в плавер шестерых сентегов, а не пятерых, как планировалось вначале. К воинам следовало добавить специалиста по управлению артефактом, сильного лоцмана, который отлично знал фарватер Гайды, да и всех остальных рек империи сентегов. Старый и опытный специалист был затребован во дворец Медиальтом и успел вовремя. Его и уговаривать не пришлось, мгновенно уселся на похаса и вопросительно уставился на энормианина.

Вот они всей группой и поспешили в порт.

А там только оставалось взойти на борт, подхватить концы да и устремиться на речные просторы. После чего окончательно расслабиться и в полной мере насладиться прелестью подобного путешествия.

Кремон уже не единожды испытывал подобное, ему невероятно нравился этот способ передвижения. Тем более что добавлялось горделивое осознание собственности на плавер, личное управление им и присутствие рядом любимой. Тогда как Ягуша, впервые путешествующая на таком чуде, первый час буквально захлёбывалась от впечатлений. Да оно того и стоило. Шелест воды за бортом, тихий шум работающих магических водомётов, крики речных чаек иногда над головой, да редкое слово-два, сказанные рассевшимися у бортов сентегами. Ну и прекрасные виды обоих речных берегов, величие проплывающих навстречу кораблей, красота мостов и стоящих кое-где замков.

Движение по реке оказалось на удивление интенсивным. Чуть ли не сплошными потоками в обе стороны шли парусные корабли, баркасы, фелюги, сплавляемые баржи, плоты. Те, что шли вниз по течению, держались стремнины, те, что вверх, – жались ближе к берегам. И довольно часто возникали ситуации, когда плавсредства чуть ли не сталкивались на параллельных, а то и встречных курсах. Тогда вся команда вызывалась на палубу частым колокольным боем, все без исключения хватали длинные багры или шесты и, упираясь в борт иного судна, старались избежать кораблекрушения.

Понаблюдав за несколькими такими случаями, новый хозяин артефакта поинтересовался у лоцмана:

– И что, всегда так удачно расходятся бортами? – тем самым приглашая того к общению.

– Если бы! Почитай, что ни день, то и крушение на Гайде. Порой и крупное, порой и с утопленниками. И ничего не поделаешь, интенсивность перевозок только возрастает, всё-таки самый дешёвый вид транспорта – водный. А у вас разве не так?

Энормианин вначале мысленно припомнил просторы Лакии и Вихи в пределах Плады и вынужден был признать, что и там порой всё начисто заполнялось белыми парусами. Тем более что течения там были не в пример медленные, вода почти стоячая, реки широкие, особенно в месте соединения, и фактически половина жителей столицы, так или иначе, кормилась с реки и с перевозок по ней.

Но и новый транспорт, интенсивно развивающийся в королевстве, да и в некоторых иных государствах, следовало упомянуть:

– У нас в последнее время громадные кареты целым составом по железным рельсам передвигаются между городами. Так что объёмы перевозок резко увеличиваются именно за этот счёт. А уж как выгодно пассажирам путешествовать! И быстро, и комфортно, и багажа можно взять сколько угодно.

Лоцман, да и воины слушали человека с недоверием и с восторгом одновременно. Молодая супруга тоже живо заинтересовалась новым видом транспорта:

– И эти кареты двигаются быстрее, чем наш плавер?

– Раза в два, а порой и в три. Ведь рельсы для них стараются прокладывать по прямой линии, сглаживая перепады местности по высоте. Вот и можно разгоняться до огромной скорости.

– Расскажи подробно, как они выглядят.

Пришлось рассказывать, попутно продолжая любоваться открывающимися пейзажами. Тем более что управлять корабликом Древних оказалось на удивление легко, всё-таки он – не парусное и не гребное сооружение. От возможных столкновений легко уходили заблаговременно благодаря высокой манёвренности. Ну а низкая просадка позволяла проходить по стоячим водам возле самого берега, что тоже значительно добавляло в скорости движения.

– Хорошо идём! Если не сбавим темп, то уже к ночи будем в Утином, – констатировал специалист по водным просторам часа через два после начала путешествия.

А чего сбавлять темп или делать частые остановки, коль сил для подпитки, а точнее говоря, управления магическим водомётом хватает? Поужинали на ходу захваченными с собой припасами, а остановку сделали только одну, для естественных надобностей. Хотя на борту и имелся некий гальюн в виде слива, в случае употребления накрываемый тентом, но разное строение тел сентегов и людей не позволяло пользоваться им в полной мере. Кстати, именно по этому подобию гальюна можно было определить, что плавер всё-таки был рассчитан на человека, а не на птицеобразного разумного. И уж тем более путешествовать было бы неудобно здесь колабам, сорфитам или драконам.

Хотя о крылатых мореплавателях вообще не могло идти речи. Зачем им непонятная скорлупка с водомётами, если они – полные хозяева воздушного океана? Куда хотят, туда и летят с завидной скоростью.

Во второй части маршрута Кремон выспрашивал у лоцмана, которого звали Виль-Ройт, о видимых на берегах городах, крепостях и башнях. А также о мостах, которые вызывали особое удивление, потому что подобных даже в Шиирнадаре, городе миллиона островов, не было. И Виль-Ройт оказался истинным знатоком не только фарватеров рек огромной империи, но и всего, что на берегах этих рек находится. За свои двести двадцать лет жизни он чего только не навидался и чего не наслушался. А уж про каждый мост знал отдельную легенду или историю. Потому что те остались в наследство сентегам ещё от Древних и за тысячелетия своего существования только всё больше и больше обрастали мифами и загадками.

Да и как рассказчик, он оказался на высоте. Умело нагнетал интригу, шокировал жуткими подробностями, акцентировал в нужном месте на страшных, потусторонних силах и довольно смачно, словно сам видел или участвовал, описывал жестокие стычки или сражения. И чем ближе к ночи, тем рассказы становились страшней и тревожней. Наверное, поэтому особенно впился в сознание рассказ, когда уже практически в полном сумрачном свете местной белёсой ночи подплывали к Утиному.

– Самый таинственный мост нашей империи находится в наиболее страшном и неприступном месте. И как раз на этой реке, в том месте, где она вытекает из Ничейных земель Лазурных Туч. Взгляду открывается широкое, уходящее вдаль дугой ущелье с отвесными скальными стенами. Вода там словно замирает на месте и как будто чернеет, – видимо, глубина огромная. Практически мост находится в черте Барьера, а потому и называется Непреодолимый. По берегам к нему подходят две дороги, но толку с этого нет. Ни по мосту, ни под ним ещё никому пройти не удавалось. Все, кто пытался это сделать, умирали в страшных мучениях. Потому что капилляры на коже лопались, кровь начинала выходить не сворачиваясь, и разумное существо, да, в принципе, и неразумное тоже, если учитывать сторожевых шейтаров, умирали в течение одной, максимум двух минут. Даже немедленное возвращение в пространство вне Шанны не спасает. Медиальты говорят, что там действуют постоянные гигантские структуры, которые используются в магическом оружии теплозар. Того самого, что кипятит кровь живого существа.

Рассказчик сделал паузу, убедился, что его слушают с неослабным вниманием, и продолжил:

– Что интересно, Барьер как бы подпускает подплыть под сам мост, да и по берегам к нему можно подобраться и даже начать переход на другую сторону, а вот дальше – только смерть. Но самое загадочное – это два жёлоба на его противоположной стороне. Они полого отходят из центра моста вниз и в стороны и упираются в отверстиях тоннелей уже непосредственно за Барьером, в стенах ущелья.

Кремон прочистил кашлем пересохшее горло и поинтересовался:

– Ну раз такие страхи вокруг того моста, да куча бессмысленных смертей, значит, и легенда имеется соответствующая?

– Как без неё, конечно, имеется! – подтвердил лоцман. И неспешно продолжил: – А гласит она о большой и сильной любви между юной Роу-Галь и красавцем Храм-Цаном. Влюблённые жили на разных берегах, в разных посёлках, которые, в свою очередь, кровно враждовали друг с другом. Встречаться при такой войне было сложно, но ловкий Храм-Цан чуть ли не каждую ночь переплывал на лодчонке реку, чтобы помиловаться с любимой хотя бы несколько часов. Они уже договорились создать семью и сбежать от родных в низовья реки, когда их последнее свидание было замечено родственниками юной красавицы, которой с той минуты грозила жуткая смерть на костре. Да и её возлюбленного заметили с другого берега его сородичи, решив казнить за сношения с врагом. Чудом влюблённым удалось сбежать из посёлков, но иной дороги не оставалось для побега, как к мосту. И когда их туда загнали, они в последнем желании обняться перед смертью бросились по мосту друг к другу. Вот тогда и произошло чудо, они остались живы! А потом, по одному из желобов, спустились на ту сторону и скрылись в тоннеле. А те, кто сгоряча погнался за ними, погибли все до единого. Их кости в назидание завистникам и не желающим жить в мире так и белеют грудами на мосту, потому что там всегда тихо и безветренно…

Опять долгая пауза, которую лоцман прервал лишь по причине скорого прибытия на место:

– Вот с тех пор и утверждается, что Непреодолимый могут преодолеть только жарко любящие сердца. Остальным он неподвластен. И многие глупые влюблённые, верящие в свою исключительность, пытались пройти по пути Храм-Цана и Роу-Галь или в тесных объятиях проплыть по водной глади под мостом… Да только увы и ах! Никто из них не остался в живых и не достиг желанных тоннелей на землях Лазурных Туч. Видимо, не настолько их любовь оказалась истинна и крепка…

Естественно, что опытный, невесть каких чудес насмотревшийся Невменяемый к сказочной выдумке отнёсся снисходительно. Уже ему-то довелось и не такие истории выслушивать. Да и не только выслушивать, но порой и участвовать в них.

А вот Ягуша невероятно прониклась историей о влюблённых молодых сентегах и тут же стала примерять историю на себя. Пригнулась к уху любимого и спросила с томным придыханием:

– А мы бы с тобой преодолели Непреодолимый?

– Несомненно, милая! – уверенно прошептал в ответ Кремон. – В этом я ни мгновения не сомневаюсь.

Они бы ещё пошептались на эту тему, но Виль-Ройт стал координировать следующие перемещения плавера:

– Если нам к Медиальту Ду-Грайту, то давай к левому берегу жмись! – Уж про пристани первых людей в городках и весях он тоже знал прекрасно. – Вот к тому тройному фонарю на набережной. После него не прозевай поворот во второй канал. Можно считать, прямо к задним дворам усадьбы и причалим…

– Точно! – подтвердила Познающая, присмотревшаяся к берегу и опознавшая родные места, в которых она выросла. Дальше она сама корректировала курс кораблика Древних, с уверенностью направляя его к практически родному дому. Не стоило и говорить, насколько она волновалась, вернувшись домой, да ещё и после прослушивания такой лирической, сказочной легенды.

На частном небольшом пирсе стали высаживаться вполне по-хозяйски, но были остановлены вопросительным восклицанием охранника, расположившегося за высоким забором:

– Кто такие?

Красавица узнала его по голосу и радостно отозвалась:

– Это я, Ягуша! Вместе с Кремоном, моим мужем, и воинами из столицы! А Ду-Грайт дома?

Тотчас заскрипели открываемые ворота, и охранник, позвав кого-то из иных домочадцев, стал радостно приветствовать вернувшуюся домой конклатерру. А там и ещё люди набежали, вперемежку с сентегами. Чувствовалось, что Эль-Митолану, заведующую всеми хозяйственными делами в поместье, здесь любят, ценят и уважают.

Из кратких восклицаний и комментариев стало понятно, что владелец дома ещё не спал, хоть и лёг, но сейчас одевается и уже радуется предстоящей встрече. И лишь при подходе к дому Кремон рассмотрел ту самую пару мужчин, которые когда-то провожали конклатерру в дальнюю дорогу. Оба, видимо, уже прослышавшие о замужестве своей богини, выглядели пришибленными, грустными и жутко опечаленными. Да ещё несколько мужчин посматривали на молодожёна явно искоса и с завистью. Но тут уж никто им помочь или облегчить страдания не мог, только всё лечащее время.

Энормианин заметил, что никто из бывших рабов Медиальта не спешил покинуть поместье и отправиться в дальние края или, иначе говоря, «к людям». Видимо, все прекрасно понимали, что, проживая на старом месте, они гораздо лучше обеспечены социально и материально. А в чужих краях – кто его знает, как окажется? Пока устроишься, пока освоишься, пока зарабатывать начнёшь. А тут живи себе на всём готовом и устоявшемся, да только посматривай в сторону тех, кто ушул, да читай от них письма. И вот если в тех письмах пойдут описания рек кисельных да берегов шоколадных, вот тогда и двинется с места основная волна переселенцев.

Ду-Грайт встречал свою воспитанницу как родную дочь. Чувствовалось, что он Ягушу любит, вложил в её взросление часть своей души и, несмотря на различие в видах, может и в самом деле считаться её приёмным отцом.

Да и к Невменяемому он отнёсся с несколько странной отцовской ревностью. Потому что, когда уселись за стол, утолили первый голод и рассказали о последних событиях в столице, Медиальт не стал скрывать своего сожаления и проворчал:

– Знал бы, что ты уведёшь у меня Ягушу, оставил бы её тогда дома. А так чувствую, что ты задурил голову наивной девочке, а она и поддалась на твои уговоры…

– Нет, не задурил, – мягко возразил ему Кремон. – А просто влюбился по уши, и этот факт не подлежит дальнейшим обсуждениям или спорам.

Зато сама Познающая набросилась на опекуна и учителя с упрёками:

– Ну и как у тебя язык поворачивается такие глупости говорить?! Неужели ты меня настолько наивной считаешь и последней дурочкой?

– Хм… нет, конечно, – замялся Медиальт. – Но ведь с книжками он тебя как лихо обманул? За дешёвый товар все дорогие вещи и артефакты у тебя выменял. Значит, мог и в остальном так же поступить…

Неожиданно Ягуша рассмеялась:

– А ведь он в самом деле так и поступил! Но ты знаешь, Ду, я ему за это так благодарна! И так счастлива!.. Что словами не передать!

Опекун хмыкнул по-отечески:

– А и не надо… Всё по твоей и по его аурам вижу… Это я просто от старости брюзжать начал… Да и самому грустно становится, когда подумаю, что ты меня навсегда покидаешь…

– А поехали с нами? – неожиданно для всех предложила красавица. – Мы тебе рядом с нашим домом госпиталь построим, и пока все остальные со своими проектами подтянутся, да герцоги с огромными целительскими комплексами, ты уже станешь самым знаменитым тэшем Плады. У тебя отбоя не будет от клиентов! Тем более что я и так знаю – ты самый лучший!

Пока Ду-Грайт отчаянно мотал головой, Невменяемый правильно оценил предложение. Для него здоровье любимой и её долгожительство считалось самым важным вопросом, а кто бы о нём позаботился лучше, чем знающий красавицу с пелёнок Медиальт? Вот он и поддержал:

– В самом деле! Было бы здорово! И уж, по крайней мере, если не навсегда, то хотя бы посмотреть, как мы живём, погостить у нас немного – следует обязательно. И лучше подобные дела не откладывать надолго, потому что они имеют свойство вообще не осуществляться. Немедленно надо ехать! Уже завтра! Вместе с нами! Все дорожные хлопоты я беру на себя! Собирайся!

Теперь уже защёлкал клювом, веселясь, и хозяин поместья:

– Ну, теперь я всё понимаю, Ягуша! Если он с таким напором, решительностью и убеждением тебя завоёвывать бросился, то ты никак не могла устоять. Такой герой все преграды сметает, даже не замечая их.

– Значит, ты согласен и отправляешься с нами? – взвизгнула от радости его воспитанница. И была осажена досадливым ворчанием:

– Как бы не так! Это у тебя никаких обязанностей нет перед пациентами, как и перед опекуном, который к тебе сердцем прирос, узел в руки с личными вещами – и в путь. А у меня врачебные обязательства перед всем Утиным и его окрестностями. И в данный момент вместо себя и оставить-то некого, по крайней мере, ни одной толковой кандидатуры в голову не приходит. Но!.. Сразу не отказываюсь окончательно и до утра постараюсь подумать…

– Ой! Ты не пожалеешь!

– Ага! Сама там ещё не была, а других агитирует.

– Так я ей всё подробно рассказал, – поддержал супругу Кремон. – И как хозяйка нашего дома она имеет полное право приглашать к нам кого ей хочется.

Но сам всё-таки не поленился и поведал Медиальту об отношениях между людьми в Энормии, о взаимоотношениях с иными разумными мира Тройной Радуги. А потом ответил на кучу уточняющих вопросов. В общем, Ду-Грайт остался удовлетворён и даже настроен отправиться в путь. Его страшно привлекала возможность не столько людей лечить, что он и делал всю свою долгую жизнь, сколько попробовать себя в лечении драконов, боларов, таги, сорфитов и даже колабов. Для истинного врача как раз этот момент оказался самым притягательным и наиболее интригующим.

Как следствие таких разговоров, легли спать только под утро, что никого не смущало. Ведь встреча с караваном чуть выше по течению Гайды, на месте пересечения с трактом Оранжевый, предполагалась только завтра, поздним вечером. И то в лучшем случае, если караван успеет доползти вовремя. Потому что его общий путь продвижения к границе укладывался как минимум в четверо суток.

Глава 11

Исполненный каприз

Несмотря на непродолжительный сон, всего часа три, молодожёны проснулись отдохнувшие, бодрые и полные сил. Ещё часик помиловались, поставив вокруг комнаты завесу неслышимости, да и стали решать, чем заняться в предстоящий день. Накануне Ягуша предполагала, что будет всё время со своим опекуном, так сказать, прощаться. А тут вдруг он почти принял предложение о путешествии и предупредил, что в течение дня обработает этот вопрос и постарается отыскать себе хотя бы временного заместителя из числа тэшей, которые по мастерству стремятся и уже находятся на подходе к таким вершинам профессионализма, как Медиальты.

Ему предстояло весь день мотаться по Утиному и его окрестностям, встречаться с коллегами и решать иные организационные вопросы. Вот его воспитанница и оказалась не у дел. А торчать в доме, в котором она провела всю свою юность и детство, а на следующий день покинет навсегда, – было тяжело. Не хотелось грустить без причины. Вот красавица и предложила:

– У меня две идеи, как нам развлечься сегодня. Первая: мы возвращаемся по течению вниз до Селестии, а оттуда по реке Данея поднимаемся к городу Коппола. Это самый грандиозный и красивый город Древних, который остался в чудесном состоянии. Помнишь, лоцман о нём рассказывал немного?

– Помню… А вторая идея?

– Мы можем проскочить по Гайде до самого Барьера и полюбоваться мостом Непреодолимым. Это ведь так романтично!..

Невменяемый наморщил лоб в раздумьях:

– Ну разве что полюбоваться…

– Конечно! И только издалека! Я тебя к нему и близко не подпущу! Или сомневаешься в том, что я не сознаю всей опасности, которая исходит от Барьера?

Её супруг никак не мог решиться. С одной стороны, он бы с удовольствием полюбовался городом Коппола, о котором все сентеги в один голос утверждали: Первое чудо света. Всё-таки в древнем городе несравненно больше достопримечательностей, чем на одном-единственном мосту, тем более осматриваемом издалека. Да и места в верховьях Гайды наверняка дикие, никакого иного интереса, кроме дикого зверья, не представляющие. Поэтому душа рвалась в город Древних.

Но решающим в выборе стали знания об империи в целом. А из них вытекало, что как раз в районе Копполы и роились рассеянные банды недобитых верноприличников, за которыми сейчас с настойчивостью валелей гонялись верные императору войска.

Поэтому осторожный энормианин высказался неопределённо:

– Назад возвращаться – не хочется категорически. Ну а мост… разве он стоит потраченного на него времени?

– Конечно же, стоит, любимый! Ты же слышал вчера про него чудесную историю!

– Слышал. Но не забывай, что это – вымысел, сказка…

– И всё-таки! – решила покапризничать Ягуша. – Выбирай, куда отправимся: по моим предложениям или предлагай сам нечто оригинальное!

– Оригинальное? – серьёзно задумался Кремон. – О! А давай двинемся к границе? Оставим плавер под охраной воинов у тракта, а сами вскачь прямо в Аллангарн. А? Там ведь тоже есть на что глянуть… Да и множество друзей моих там, мои учителя, сам король, названая сестра Мальвика. Кстати, она тоже, как и ты, маркиза.

– Мм!.. Так нечестно, мы и так договорились, что будем торчать на границе полтора дня, дожидаясь каравана. А этот день мой и проводится по моему усмотрению. Или ты мечтаешь встретиться со своими боевыми подругами? Такими, как Мирта Шиловская? Поэтому…

– Ладно, поплывём к мосту, – тут же покладисто согласился Невменяемый, и пара влюблённых стала быстро одеваться для дальней экскурсии.

Так как воины и лоцман легли спать намного раньше, то уже бодрствовали и даже успели позавтракать. А молодожёны решили перекусить прямо в пути. В итоге уже через десять минут после их выхода из дому плавер лихо вырулил из узенького канала на просторы Гайды и устремился в её верховья.

Правда, в момент выхода на открытую воду чуть не столкнулись с лодкой, в которой весьма знакомый мужчина интенсивно грёб по направлению к большому кораблю, стоящему на якоре у противоположного берега. Гребцом оказался один из страстно влюблённых в Ягушу кавалеров, тот самый, который давал в дорогу пирожки.

Заложив крутой вираж, плавер устремился по реке, а мужчина бросил вёсла, вскочил на ноги в покачивающейся от волны лодке и несколько растерянно смотрел вслед быстроходному кораблику. Что интересно, с большого корабля его окликнули, он очнулся, вновь уселся за вёсла и лихорадочно поплыл… обратно. Видимо, неожиданный отъезд гостей спутал все его планы. А может, просто решил уточнить, куда именно упорхнула его богиня в такую рань и так неожиданно.

Мелькнула мысль у Невменяемого попросить кого-нибудь из воинов отправиться отделённым сознанием к тому мужику да узнать, чего ему неймётся. Но удалялись с большой скоростью, лучше было проследить, что на обоих берегах делается, чем возвращаться тихоходным сгустком сознания назад.

А дальше предались удовольствию путешествия. Ели захваченные с собой фрукты и с восторгом выслушивали очередные россказни Виль-Ройта. А он настолько подробно и красочно живописал город Коппола, в котором бывал тысячи раз, что в сознании у людей сложилась вполне чёткая картинка. Словно сами увидали главную достопримечательность Южного материка.

Когда проплывали мост, по которому Гайду пересекал Оранжевый тракт, опять в сознании Кремона зашевелилось непонятное беспокойство. Отчего-то захотелось оставить уникальный подарок императора на берегу, нанять карету, коих тут имелось предостаточно, и устремиться к границе. Но только заикнулся своей любимой о старом предложении, как тут же и умолк под укоряющим взглядом прекрасных глаз. Даже стыдно стало за своё желание добраться быстрей до старых друзей, названой сестры и первых учителей. Ничего и в самом деле не случится, если увидится с ними на полтора суток позднее.

Дальше двигались совсем беззаботно в моральном плане. А вот в навигационном – последние двадцать километров реки перед Барьером пришлось изгаляться. Река обмелела, покрылась порогами и на стремнине неслась с порядочной скоростью. Поражало, как в такой воде ещё встречались юркие рыбацкие лодочки, и порой навстречу опасно проносились небольшие плоты связанных для сплава древесных стволов. Непосредственно в верховьях велась сезонная вырубка деревьев.

И за три километра до моста экскурсанты прошли по глубокому каналу природного ущелья, где в спокойной воде вальщики леса формировали плоты, а потом плотогоны на них устремлялись вниз. Причём на лесоповале, как было хорошо видно, работали в равных количествах люди и сентеги. Но именно о последних Кремон подумал с некоторым сожалением:

«Подобная работа для тэшей – кощунственна. Любой из этих дровосеков разбирается в медицине и целительстве намного больше, чем я. Ведь они врождённые врачи. А если ещё и подучатся, да попрактикуются, то ещё выше подымут свой профессиональный уровень. И когда до них окончательно дойдёт, что они востребованы по всему миру, то вскоре подобная картинка в данной империи станет нонсенсом. Здесь будут работать колабы, сорфиты, люди, да кто угодно! Но ни в коем случае не тэши! Не для топоров созданы их крылатые руки. Ну а пока…»

Они проплыли дальше, обменявшись с лесорубами приветственными взмахами и короткими восклицаниями. Из них получалось, что к мосту пару часов назад проследовала одна небольшая лодчонка с несколькими сентегами. На вопрос лоцмана: «Не влюблённые ли?» – с берега ответили: «Нет, скорей искатели приключений! А вы что там забыли?»

На это ответил сам Невменяемый:

– Решили на Непреодолимый полюбоваться. Уж так его Виль-Ройт нахваливал, так нахваливал!..

С берега на это только посмеялись, мол, кому чего не хватает. Но не обидно смеялись, просто от души веселились и радовались небольшому перерыву в работе.

Последний участок пути оказался проще, хотя и там перекатов да стремнин с поворотами хватало. И вскоре плавер медленно вплыл в ту самую расщелину с глубокой водой, над которой вдалеке навис красивой аркой мост. Опускающиеся вниз с другой стороны желоба только уродовали архитектурное творение Древних, но их назначение тоже не вызывало сомнений: проходы в таинственные тоннели, которые располагались всего в двух метрах над уровнем воды.

С самого начала ущелья обе дороги на берегах начинали карабкаться полого вверх по краю отвесных стен и подходили к мосту на высоте тридцати метров. Если смотреть с точки зрения целесообразности, то мост следовало строить гораздо ниже по руслу реки, в самом начале затопленного ущелья. Тогда бы, наверное, Непреодолимый не попал в поле деятельности Барьера. Но мало ли чем руководствовались строители и насколько случайным оказалось возникновение магической преграды именно в этой точке.

Только Кремон отчётливо понимал, что где-то там, в пещерах, куда вели желоба, находится главное сердце данного участка Шанны. Доберётся кто-то туда внутрь, запустит невероятный по мощности источник Древних и сможет отключить имеющиеся преграды. Знать бы только, как на ту сторону пробраться?

Тем временем лоцман подвёл судно довольно близко к небольшому шлюпу, вокруг мачты которого свисал неуместный здесь парус, и затеял разговор с тремя сентегами и двумя мужчинами, которые восседали на берегу возле костра. Искатели приключений довольно аппетитно обедали, вычищая каждый свою миску от приготовленной в большом котле каши.

– Приветствуем! Какими судьбами здесь и как умудрились выгрести на стремнинах?

Едоки больше пялились на дивное, по их понятиям, судёнышко и отвечать не спешили. Потом покосились на старшего в своей группе, и тот, не скрывая, отчитался под взглядами товарищей:

– С трудом гребли. А в особо опасных местах на верёвке шлюп тянули. А так мы разведку камней ведём, почитай уже собрали здесь образцы. Отдохнём чуток, да и в обратный путь. Ну а вы за каким шейтаром в это место наведались?

– Да вот, на него полюбуемся, – лоцман указал клювом на мост, – да и обратно. Чисто познавательный интерес.

– А-а… ну-ну…

На том разговор и иссяк. Артефакт Древних на самом малом ходу двинулся дальше по ущелью. С каждым метром стены вздымались выше, становилось мрачно, сыро и зябко. А когда осталось метров тридцать до опасной зоны, Виль-Ройт опущенным в воду веслом создал волнение в воде и посоветовал:

– Смотрите внимательно!

Концентрические круги устремились по воде в разные стороны, но, дойдя до барьера, словно уничтожались чем-то невидимым, и дальше вода стояла мертвенно спокойная. Зато в глубине просматривались светящиеся сгустки, которые этакими облаками неслись течением к выходу из ущелья.

– На той стороне прошли дожди, – дал пояснения лоцман. – Лазурные Тучи поделились своим сиянием.

– Как красиво! – шёпотом восхитилась Ягуша. – Словно вверху мрак и смерть, а внизу свет и жизнь. О! Взгляните! Там на глубине видны рыбы!

Все остальные тоже стали присматриваться, свесившись за борт. А Невменяемый поинтересовался:

– Имеются сведения о попытках пронырнуть на ту сторону на глубине?

– Понятия не имею. Только знаю, что здесь не только влюблённые шастают да искатели приключений, но и солидные экспедиции не раз устраивались. А уж там дураков нет, наверняка пробовали со всех сторон ткнуться. Такое место, да не исследовать?

Всматриваясь в глубины, вскоре и остальные заметили мелькающие там тела. Причём тела толстенные и слишком массивные.

– Да это же сталпни! – воскликнул Кремон в узнавании. – Те самые гигантские черви, которые пронзают сушу под каждым участком Шанны. Мы с братом так и проникли в империю, пройдя внутри туловища именно такого сталпня.

– Они такие огромные? – насторожилась его супруга, благоразумно подаваясь назад. – А если они вдруг всплывут и нас атакуют?

Лоцман, которому адресовался вопрос, хмыкнул да пощёлкал озадаченно клювом. И только потом проинформировал:

– Вроде таких случаев в истории нет…

– Всё когда-то случается в первый раз, – оповестил избитую истину Кремон. – Поэтому… полюбовалась? – Вопрос к жене, которая неопределённо мотнула головой и пожала плечиками. – Тогда отправляемся обратно!

Развернул плавер вниз по течению. И в тот же момент с низовий реки донеслись раскаты грома.

– Неужели гроза? – спросил один из воинов.

– Странно, небо-то чистое, – поддакнул ему второй. Но лоцман объяснил:

– В горах и не такое случается. Так что грозе не удивлюсь…

Пока малым ходом подплывали к выходу из ущелья, там уже расположился, покачиваясь, шлюп поисковиков разных пород и камня. И старший партии сразу же обратился с просьбой:

– Дивный у вас кораблик, надёжный и удобный. Грести не надо, и спускаться вы сможете преспокойно на стремнинах. А мы вот опасаемся… Не могли бы нас чуток сзади подстраховать? Так сказать, вместо якоря побудете? А то больно там два крутых участка есть, можем бортом на скалу напороться.

Конечное решение возлежало на Кремоне, и тот ничего зазорного не увидел в том, чтобы помочь искателям:

– Ладно, давайте канат! Будем сзади вашу скорость притормаживать, придержим. А вы вёслами ворочайте, отталкивайтесь от скал.

Так и двинулись, с помощью заднего хода сдерживая не только себя, но и довольно тяжёлый шлюп впереди. Первую стремнину прошли великолепно, за что получили восторженные вопли и обещания дружеского застолья со стороны идущих в фарватере символической колонны. Затем проскочили вполне нормальный участок и вошли в последнюю стремнину, которая, извиваясь среди скал, выходила в тот самый природный канал, где формировали свои плоты лесорубы.

И перед последним поворотом явственно услышали грохот прямо по курсу. Причём это грохотание уже никоим образом не напоминало громыхание грозы. Это были явные звуки боевых разрывов.

Глава 12

Неисправное наследие

Уже по первым впечатлениям можно было сказать, что экскурсия удалась. Маркиза Баризо не просто говорила без остановки, а невероятно доходчиво освещала всё самое важное, интересное, загадочное и конструктивное. Да ещё и делала правильные выводы, подводя итоги после каждого пройденного участка. К примеру, после посещения главной рубки управления, которую в своё время быстро и легко отыскал Кремон, было сказано:

– Как мы видим сейчас и понимаем после изучения комплекса, Древние и не стремились к полному уничтожению сентегов на Южном континенте. Лишь кардинально изолировали их, создав для остального мира миф о полном уничтожении тэшей. Потому что уничтожить было бы намного проще, чем строить по всей границе множество подобных невероятно сложных сооружений, функционирующих для поддержки барьера, а в более активном режиме – и для уничтожения любого живого существа на полосе шириной в пятьдесят километров…

– А что на соседних участках? – встрял со своим вопросом император сентегов. – Когда их удастся открыть для свободного передвижения через границу?

– Честно говоря, ваше императорское величество, мы ещё не до конца разобрались с данным комплексом, чтобы рисковать лучшими исследователями при попытках пробраться на соседние. Это мы вначале, ещё не понимая, чем рискуем, уселись во внутренностях сталпня и двинулись в путешествие, доверившись его личным пожеланиям. А ведь эта огромная труба, порой проходя участки со сверхпрочными породами, протискивается вот в такое небольшое отверстие, – она развела руки на полметра и продолжила: – Сжимая внутри себя всё постороннее и превращая неудачливых искателей в кровавую кашицу. В камере сброса, которую мы посетим чуть позже, я вам покажу горы костей, которые остались от тех самых несчастных неудачников. И в свете вышесказанного можно смело утверждать: первые прорывы сюда оказались уникальным стечением счастливых случайностей. И пока мы все их не изучим и не разгадаем – не имеем права рваться на пространства иных комплексов.

– Похвальная осторожность, – щёлкнул пару раз клювом Кенли-Кен Бассарди. – Особенно в таком юном возрасте! И всё-таки, когда случайности будут разгаданы и закономерности просчитаны, остальные сооружения Барьера поддадутся освоению? И как именно?

– Несомненно, поддадутся! – без тени сомнения утверждала Мальвика. – И атака будет вестись именно управляемыми сталпнями и теми механическими монстрами, которых вы уже видели и ещё увидите. Так сказать, сила на силу. И могу порадовать всех заинтересованных, что подобная атака долго не продлится. Наши учёные уже работают в этом направлении… А вот здесь вы видите операторскую, из которой ведётся управление камерой сброса. Старые сталпни, выработавшие свои ресурсы, утилизируются, а потом из переработанного материала взращиваются новые. Но ещё это место интересно тем, что…

И она с упоением принялась пересказывать историю покорения этого места. Как она с троицей соратников оказалась на груде сталпней, как рылись в грудах сокровищ, как они выбирались в тоннели и насколько агрессивными оказались вдруг проснувшиеся железные монстры. Призналась о переживаниях, когда все осознали себя на краю гибели, в момент почти полного разрушения стеклянной двери. Ну и напоследок пересказала сценку эффектного появления Кремона Невменяемого, который и монстров приручил, и отважных покорителей комплекса спас.

Несмотря на то что некоторые части устного изложения событий никак не относились к сути экскурсии, слушатели оказались заворожены артистичностью исполнения, пафосом и жаром тона и дослушали всю историю до конца с огромным удовольствием. После чего не удержался от восторженного философствования император сентегов, адресующий свои слова венценосному коллеге из Энормии:

– Да этот ваш юный Эль-Митолан – воистину герой мирового значения. Всюду он успевает! Везде он участвует! Кого он только не победил! Кого только не спасал! И всё у него получается естественно, походя, словно само собой! Ведь если разобраться, к границе я его отправил с конкретным сообщением для вашего величества и для установления контакта с другой стороной. А он ведь мог сразу остаться в нашей столице, жениться и попросту опоздать в нужный момент во внутренности резко активировавшегося комплекса. И вся бы затея рухнула с освоением этого пространства, и очаровательная маркиза могла бы бессмысленно погибнуть. Вот что значит…

Но тут Мальвика Баризо перебила его деревянным голосом:

– Как жениться? На ком?

И потомственный тэш не обратил внимания на состояние молодой женщины, не догадался просмотреть её ауру. Ну а король Рихард не успел остановить вырвавшиеся слова:

– Он влюбился в одну из наших Эль-Митолан. По утверждениям людей, невероятная красавица от природы. Ну и чувства у них взаимные. Наверняка уже и свадьбу сыграли, и в подаренном мною доме у нас в столице поселились.

Рихарду Огромному было больно смотреть на побледневшую маркизу, но государственные интересы его волновали намного больше:

– Как поселился? Он что, не собирается возвращаться в родное Отечество? Он решил игнорировать службу монархии и своему народу?

– О какой службе речь? – Сентег тоже оказался на диво информированным. – Господин Невменяемый освобождён от всякой обязательной службы, полагающейся молодому Эль-Митолану, в связи с собственными похоронами. Или я неправильно информирован?

– Увы, правильно, – скривился монарх Энормии. – Но всем известно, что ошибка произошла случайно и не по вине государства Энормия…

– Да полно вам, ваше величество, – благодушно стал увещевать его сентег. – Кремон – взрослый человек и сам разберётся, где ему лучше. Не будем же мы спорить из-за одного подданного, когда в ваше королевство вскоре переберутся сотни тысяч тэшей из нашей империи? Вот и я так думаю! Поэтому давайте продолжим увлекательнейшую экскурсию! Что ещё предложит нашему вниманию юная, но геройски отважная маркиза?

А та стояла, пошатываясь, со странно блестящими глазами, словно глубоко о чём-то задумалась. И в первый момент королю Рихарду почудилось нечто опасное:

«О! Эта малышка может выдать нечто такое «увлекательное», что как бы мы не пожалели о нашей неосмотрительности!» – И вслух постарался грозным голосом призвать подданную к порядку и лояльности:

– Маркиза Баризо! Мы все ждём продолжения осмотра!

Получилось. Мальвика вышла из странного ступора, осознала, что от неё требуется, собралась и всё тем же деревянным голосом проговорила:

– Сейчас мы пройдём по техническому тоннелю вниз, где вы полюбуетесь на останки сталпней и на вынутые из их внутренностей кости… Прошу за мной…

И первой поспешила вниз. Только теперь уже ни слова лишнего не произносила, как делала ранее во время переходов от сектора к сектору. А когда в самом низу, у раскрытых настежь ворот, ткнула своим пальчиком в груды громоздящихся гигантских червей, неожиданно погас свет. Везде. Во всём комплексе.

Вначале в темноте подал голос Рихард Огромный:

– Это так надо? То есть – в порядке вещей?

– Ммм… да нет, в первый раз, – отозвалась несколько растерянная маркиза. К тому моменту большинство боевых Эль-Митоланов из охраны уже создали светляки для освещения. Потом и несколько трего уже окончательно наполнили тоннель и часть камеры с останками ярким светом. Но всё равно, охота продолжать экскурсию исчезла у всех окончательно. Практически не совещаясь, а лишь перекинувшись несколькими словами на эту тему, вся группа поспешила на поверхность.

Здравый смысл подсказывал, что прекращение подачи энергии может резко снизить тотальную безопасность в лабиринте комплекса. Ведь когда здесь не было освещения, сталпни и железные монстры охотились за всем живым. Могло повториться подобное и сейчас. Утеря контроля над ситуацией всегда чревата неприятностями. А тут ещё и экскурсия проводится не с простыми практикантами или с начинающими Эль-Митоланами, а с первыми лицами Империи сентегов, королевства Энормии и… Ну остальные-то ладно, функционеры рангом поменьше. Но всё равно ответственность немалая, да и потом народ за своих ставленников и «слуг» спросит: «Почему не сберегли?!»

К счастью и огромному облегчению телохранителей, выбрались без потерь и без осложнений. Если не считать попадавшихся на пути исследователей и прочей вспомогательной научной братии, которые метались по комплексу в поисках причины исчезновения освещения. Как при этом выяснилось, управление червями и техникой тоже было утеряно. Зато создания Древних пока оставались недвижимыми на местах, агрессивности к разумным существам не проявляли.

Но в любом случае была начата частичная эвакуация персонала на поверхность. Всё-таки внизу находились в огромном количестве и не Эль-Митоланы, которым защитить себя намного сложней.

Наверху, пересчитав свои ряды, обнаружили только одну недостачу: отсутствовала маркиза Баризо.

– Ещё в начале предпоследнего тоннеля я её видел, – заявил один из телохранителей. – Она шла сзади нас с трего в руке. Наверное, удостоверилась, что мы почти у поверхности, и вернулась вниз.

В праве отважной исследовательницы самой выбирать для себя направление деятельности никто не сомневался. Если уж она решила вернуться в ту же операторскую, то, следовательно, окажет именно там нужную помощь. Она всё-таки была там первой и знает очень много.

Но когда стали расходиться по выделенным каждой миссии участкам, Рихард Огромный жёстко наказал прикатившемуся Тормену Звёздному:

– Пусть как можно быстрей отыщут Баризо и выведут её на поверхность! Как бы она чего не натворила.

И в нескольких словах поведал про оговорку императора о женитьбе Кремона. Первый Светоч и сам заволновался:

– Наверняка есть взаимосвязь! Ведь Мальвика лично своими ладошками столкнула шар в углубление и запустила всю энергетическую установку Древних. А сейчас, после невероятного всплеска её душевных переживаний, могла разорваться некая связь с тем шаром. Или, наоборот, изменилось воздействие на установку. До сих пор не смогли определить, почему там и что работает…

– Вот и я говорю: вывести её на поверхность немедленно!

– Понял! Сейчас пошлю кого надо.

И умчался. Историческая экскурсия на том и завершилась.

Глава 13

Погоня

И опять Ярзи-Ден просчитался. Точнее говоря, на этот раз не успел всего лишь на какие-то четверть часа, чтобы выйти на нужную точку побережья Гайды. Его плавер быстроходней считался, чем подаренный Кремону, и просадка его отличалась в большую сторону совсем минимально, а уж Эль-Митоланов для управления судном – тем более хватало. А вот поди ж ты, опоздали!

Хотя старались изо всех сил. Но обстоятельства складывались против скорого осуществления мести. Первым делом следовало вывести фамильный плавер Пикирони из скрытного канала, где его хранили втайне от всех, и уж тем более от ищеек императора. Затем погрузка, осуществляемая на рейде с помощью шлюпок. Позже выявился и второй просчёт: на судне не оказалось ни капли питьевой воды и ни грамма продуктов. Ещё хуже оказалось с вооружением. Только то, что имелось у отряда с собой в момент засады на караван.

Пришлось делать вынужденную остановку в ближайшем городке, где имелись сообщники. Там – налаживать сложнейшую цепочку магической связи с Утиным, собирать имеющееся физическое оружие (предпочтение было отдано арбалетам) и спешно загружать на борт хоть какую-то провизию. А потом ещё оказалось, что сложнее лавировать в мелкой воде побережья, чем это делал на юрком плавере приговорённый к уничтожению человек.

Вот и набежало опоздание – всего в пятнадцать минут. Ушедший в верховья малый артефакт Древних ещё удалось заметить в последний момент. Даже последовала команда начать преследование, но из корабля сообщников, который встал на якорь у берега ещё ночью, последовал сигнал: «Не торопитесь!»

Пришлось останавливаться и швартоваться к паруснику бортом. Хотя молодой князь опасался, что враг ускользнёт от него, добравшись до тракта Оранжевый и дальше пересев на похасов.

И только разобравшись в ситуации, возликовал. Очень удачно получилось с магической связью с союзниками и своевременным наблюдением с парусника за усадьбой Медиальта Ду-Грайта. Они ещё и человека, на них давно работавшего, к делу подключили. Тот утром уже спешил с сообщением, что на сегодня гости собирались весь день оставаться дома. Но, увидев их выезд, погрёб обратно в поместье. Сентеги на паруснике тоже не спали. Несколько персон отделённым сознанием проследили и за информатором, и за обитателями дома, и поняли, что гости вернутся поздним вечером. Так что гнаться за ними к мосту Непреодолимый, куда те подались с блажью его осмотреть, нет никакого смысла.

В общем, диспозиция складывалась вполне положительная. Но Ярзи-Ден не собирался больше рисковать и давать своему кровному врагу хоть единственный шанс избежать удара Судьбы. Он решил гнаться за Кремоном к самому мосту и там его уничтожить. Тем более что в тех безлюдных местах никто не проживает, а следовательно, и свидетелей преступления не останется. Это совсем иное, чем уничтожать человека со всеми его сопровождающими прямо в пространстве речного рейда Утиного. Отсюда после нападения из засады уйти будет сложней, и день ожидания может принести массу неожиданностей. В том числе и неприятных. Один вид плавера, не учтённого имперскими лоцманами и навигаторами, чего стоит. Пойдут разговоры, нагрянут проверяющие из каботажного реестра. А оно верноприличникам надо?

В итоге большой плавер князя снялся с якоря и стремительно двинулся в верховья реки. Да и парусник союзников не стал бессмысленно простаивать у берега. Пусть и медленно, но тоже двинулся следом, для подстраховки, так сказать. Планы по отмщению всё ближе и ближе подвигались к финальной точке своей реализации.

Всё равно на длинном пути молодому князю пришлось изрядно поволноваться. Первым делом в точке пересечения с Оранжевым трактом. А вдруг пройдошливый северянин всех обманул и уже улепётывает к границе верхом на похасах? Пришлось делать остановку, опрашивать всех работников пристаней и подсматривать, подслушивать отделёнными сознаниями.

Только убедившись, что небольшой плавер проскочил это место даже не останавливаясь, двинулись дальше. Но и после этого князя преследовали параноидные мысли о чрезмерной хитрости противника. Что, если тот спрятался в одной из заводей? Или подался в один из рукотворных каналов к поместью своих сообщников? А может, сам приготовил встречную засаду, как умудрился сделать это в своей спальне позапрошлой ночью?

Поэтому приходилось максимально эффективно использовать силы своих помощников для просмотра отделённым сознанием всех проносящихся мимо берегов, затонов, пристаней, посёлков и лабиринтов из запутанных каналов. А ведь силы любого Эль-Митолана не беспредельны и на такое сложное магическое действо уходят довольно быстро. Плюс как минимум двух сентегов требовалось оставлять на управлении водомётами и менять их через каждые два часа.

Это заметно подкашивало общую боевую мощь отряда, в котором насчитывалось сорок два сентега. Зато правила сражения на плаверах хорошо были известны князю и его соратникам. Всё решала в таких случаях не магия, а физическое оружие. Тот же разрушитель окажется бесполезен при нанесении удара по судёнышку Кремона. Зато десяток болтов, выпущенных из арбалета, быстро превратят наглого северянина в дырявый, истекающий кровью кусок мяса. Ну а если человек со своими сопровождающими в момент атаки окажется высадившимся на берег, тогда у него вообще нет малейших шансов удержаться после первого же слаженного удара. И оружие Древних не понадобится, чтобы прожжённую человеческую плоть разнесло по окрестностям дымным прахом.

Двигались явно быстрей, чем те, кто уходил от погони. Да и берега реки становились всё более безжизненными и дикими. Поэтому верноприличников сильно удивила пронёсшаяся мимо очередная связка стволов с двумя плотогонами, когда оставалось до моста пройти всего ничего.

Со связкой еле успели разминуться, а молодой князь вновь впал в неописуемую и беспредметную ярость:

– Да здесь никак рубка леса ведётся?! Кто позволил?! Нет чтобы сидеть по домам, так эти сволочи наверняка незаконную вырубку ведут!

Советник попытался успокоить разошедшегося лидера:

– Ну и пусть себе рубят, нам-то это не мешает…

– А свидетели?! Эти сволочи потом обязательно поднимут вой на всю империю и вряд ли поймут, вряд ли правильно оценят чистоту и грандиозность наших помыслов. Поэтому… приготовиться к стрельбе из керечес! Уничтожать всё, что шевелится!

Советник покривился от такой кровожадности, но спорить не стал. Ну погибнет десяток дровосеков и пара плотогонов, что с того? Особой разницы на фоне последних преступлений отряда это не составляло.

Когда плавер князя вырвался в тихие воды природного канала и замер в спокойной воде, половина воинов уже была готова к немедленной стрельбе из магических ружей и ещё более многочисленных арбалетов.

Большая оплошность самих лесорубов – они до сих пор почти всей группой оставались у кромки воды, помогая вязать два плота из стволов. Да и на появление удивительного корабля, ещё большего и уже второго за сегодня, отреагировали слишком бурно:

– О-о! Ещё одни гости!

– И вы тоже на мост полюбоваться?

– Тогда почему все с оружием и клювы у вас от злости такие перекошенные?

Зря они так веселились, отыскав повод для краткого, но, увы, последнего отдыха в своей жизни. По команде лидера верноприличники открыли огонь по своим же соплеменникам без всякой жалости или сомнений.

Взрывы мраморных шаров, напичканных магией, разворотили и тела, и скалы, и собранные в бурты стволы. А потом в ход пошли арбалеты, с помощью которых стали добивать раненых и тех, кому повезло выжить во время первого залпа.

Несколько лесорубов, использовав личные структуры защиты, сумели всё-таки остаться невредимыми и отыскать за короткое время для себя укрытие на берегу, за скалами и за собранными в груды брёвнами. Всё-таки сентеги – все Эль-Митоланы без исключения. Вот именно по ним и последовали повторные залпы из керечес, потому что высаживать команду на берег для добивания показалось для князя слишком затратным по времени. Следовало как можно быстрей мчаться к мосту.

И защищающие скалы безжалостно крошились под силой взрывов, разлетались брёвна, лилась кровь…

Именно тогда из уходящей в поворот стремнины, с верховий реки выскочил вначале малый шлюп, а потом показался и плавер Кремона.

Глава 14

Смертельный бой

Кремон мгновенно оценил ситуацию: лесорубов уничтожают не императорские войска! И не какие-то местные князья устроили разбирательства между собой. Зверствовали те, кто пришёл за жизнью человека с Севера. Ну и естественно, что пощады с их стороны не будет и всем тем, кто его сопровождает, раз с ходу принялись истреблять случайных свидетелей своего чёрного дела.

Будь время испугаться и впасть в ступор от переживаний и сожаления от такого преступного личного бездействия, Невменяемый, наверное, окаменел бы. Потому что тотчас понял свой основной просчёт: следовало оставить в данном месте хоть одно отделённое сознание. Тогда бы удалось избежать данной западни. Сразу бы высадились на берег и успели уйти в горы, пока враг преодолел бы последние стремнины против течения.

Сейчас же высадка оказалась невозможна по всем статьям.

Как невозможен и прорыв вперёд.

Оставалось одно: на максимальной скорости уйти в сторону моста. Только вот течение и тяжеленный шлюп на буксире не дали бы это сделать с должной сноровкой. Счёт шёл на секунды, потому что враг тоже уже заметил сплавляющихся им навстречу, и счастье, что оружие его было разряжено после беспорядочной пальбы по берегу.

– Стрелять из керечес по кораблю! – завопил Кремон, резко разворачивая плавер против течения. – Лоцман, руби канат!

При таком резком натяжении развязать его было бы проблематично. И всё равно Виль-Ройт непозволительно долго задержался с рубкой. Видимо, не смог правильно сориентироваться в обстановке и подумал, что следовало бы попытаться спасти и сборщиков камней. В результате его промедления оба судёнышка буквально замерли на стремнине на короткое время. И только затем водомёты протянули чуть-чуть непомерный перегруз вперёд.

Этого оказалось достаточно для того, чтобы пять воинов успели подхватить керечесы и выстрелить по вражескому кораблю. Магическая составляющая в мраморных шарах не сработала, но физическая суть зарядов оказалась вполне действенна, на чужой палубе парочка сентегов упала, разнеслись вопли ярости и боли со стороны раненых.

Но не менее эффективным оказался и огонь верноприличников. Два попадания в шлюп, который не имел защиты Древних, разнесли его в щепки. Наверняка и искатели все погибли. А мраморный шарик тяжело ранил в руку одного из пятёрки сопровождения.

Канат всё-таки был обрублен лоцманом, хотя уже ничего, кроме своего веса, не держал. Плавер резко дёрнулся вперёд и стал на максимальной для себя скорости уходить по стремнине вверх. Тот же самый манёвр, и со скоростью, увы, даже большей, – предпринял и большой корабль. Причём отчётливо было видно, как поделка Древних, войдя на порожистые перекаты, вся сотрясалась от ударов скал по днищу. Но тем не менее скорость от этого не сбавляла. Скорей – наращивала.

Два раза повороты русла и нависающие над ним скалы скрывали преследуемых от преследователей. Но как только видимость позволяла рассмотреть врага, обе стороны делали частые залпы, точнее говоря, строенные залпы из керечес. Малый плавер спасало то, что верноприличников было много, они больше мешали друг другу, пытаясь протолкаться на нос своего судна. А бортом встать да нанести полноценный залп из всего оружия их рулевой никак не успевал. Поэтому больший урон своими ружьями наносили «порушники» вместе с присоединившимся к ним Виль-Ройтом. Не менее десятка преследователей были уничтожены или выведены из строя. Но оказался один убитый и на малом судне, уходящем от погони.

Точно так же, интенсивно перестреливаясь, проскочили участок со сравнительно спокойными водами и вошли во вторую бурную стремнину. Здесь спасло обилие довольно высоко торчащих скал. Преследователи теперь явно двигались быстрей и постепенно настигали свою жертву. Итог печальный: в рядах помощников Невменяемого сразу двое убитых. Один из воинов пал, да и лоцман, скорей всего получивший смертельное ранение, вывалился за борт.

Финальная развязка наступила, когда оба корабля выскочили на просторы глубокого ущелья, тянущегося непосредственно под Непреодолимым. К тому моменту ранее чёрные воды ещё более преобразились, расцветившиеся светящимися сгустками Лазури. Видимо, в верховьях бушевали приличные грозы. Но любоваться красотами было некому и некогда. Следовало давать последний бой или… А вот что «или»?

Кидаться к берегу и пытаться на него высадиться – бессмысленно. Расстреляют, как в тире. Атаковать в лоб – пусть и геройское, но тоже напрасное действо. Ничего кроме усиленного рёва радующегося врага это не принесёт. К тому же при обмене двумя последующими залпами мини-отряд Кремона лишился последних своих стрелков. Оба были убиты наповал попавшими в них мраморными шарами и арбалетными болтами. Оставался ещё один легко раненный в плечо порушник, но без возможности задействовать руку он не мог поднять тяжеленную керечесу и попросту лежал, прикрываясь высоким бортом кормы. Ещё один сентег, казавшийся мёртвым, оставался живым, но его страшные раны не гарантировали ему и нескольких минут жизни. Сидящая за спиной северянина Ягуша продолжала вести безостановочный огонь из своего магического ружья.

Что ещё оказалось важным: у врага, видимо, закончились припасы к керечесам. Потому что они дружно отставили свои ружья и ухватились за арбалеты.

Конечно, энормианин, продолжая управлять плавером, попытался предпринять нечто экстраординарное. Иначе говоря, решил садануть таким огненным ударом, в котором не пожалел соединить сразу шесть вынутых из Жемчужного ордена сил. И когда невероятный по размеру шар полетел врагам навстречу, те всё равно не могли не присесть от страха, хоть и знали о своей безопасности, надеялись на неё. В нормальной обстановке подобный сгусток магической энергии мог разнести вдребезги и троекратно больший по размерам, но деревянный корабль. Тогда как поделка Древних даже не покачнулась от рассеявшегося в пространстве комка пламени. Только страшный рёв и грохот разнеслись по горам в виде остаточного действия.

Если бы хоть кто-то среди врагов пострадал! Если бы хоть кто-то сгорел! Тогда Кремон не пожалел бы и десятка оставшихся у него и уже заготовленных для удара сил. Но никто из верноприличников даже не почесался, наоборот, все злобно завыли, досадуя на себя за проявленный страх, и вновь бросились заряжать свои арбалеты. А кто уже имел заряженное оружие, стал поднимать его в сторону людей.

Вот тут Познающая несильно ударила своего супруга локтем по спине:

– Не оборачивайся больше! И давай, двигай на всей скорости под мостом! – Голос её усилился, переходя в грохот падающей лавины. – Давай, любимый! Не бойся, я с тобой! И люблю тебя – больше жизни! Вперёд! Мы прорвёмся! Потому что я верю в твою любовь!

Она ещё что-то кричала, но Кремон и в самом деле решился прорваться под мостом на ту сторону Барьера. Всё равно ничего иного не оставалось. Лучше рискнуть с неведомым, чем сложить головы в заведомо проигрышной ситуации, от рук ненавидимых врагов. Ведь можно и собственной смертью насмеяться над супостатом, оскорбить его, но в любом случае не дать возможности поиздеваться над телом своим и любимой.

Да и до мёртвой, неподвижной воды Барьера оставалось не более десяти метров.

Последнее сомнение развеял раненый порушник, выкрикнувший от заднего борта:

– Вперёд, Кремон! Только вперёд! Я прикрою вас!

Невменяемый направил артефакт Древних сквозь Барьер. Или, как его называли сентеги, – сквозь Шанну. Услышал, как сзади в последний раз выстрелила керечеса, да почувствовал тело сентега, вместе с добавочными магическими щитами прикрывшее его спину.

Удар в сразу занемевшее плечо заставил плавер вильнуть. И несколько болтов вспенили воду как раз в пределах Барьера.

Мелькнула мысль:

«Как же меня ранили, если сентег меня прикрывает?..» – Но максимально возможную защиту, созданную из десятка упрятанных в Жемчужный орден сил, воздвиг вокруг себя, Ягуши и последнего остающегося на ногах порушника.

И в следующий миг плавер вонзился в Шанну. И мир вокруг рухнул. А время остановилось…

Глава 15

Вне жизни

Только время не просто так остановилось. Да и мир не столько рухнул, как вдруг преобразовался для Кремона в страшную мрачную пропасть, в которую он стал падать. Ну и в самом начале этого падения человек попытался закричать. Скорей чисто непроизвольно попробовал высказать всю ту душевную боль, которая сопровождает разумное сознание в последние мгновения жизни.

Не успел… Не сумел… Проиграл… Не справился… Не защитил…

Многие и многие сотни обидных укоров самому себе теснились в гортани и требовали немедленного выхода. К ним присоединялись тоска, гнев, печаль, злость, сожаление, раскаяние, любовь, горечь утраты и многие, многие другие чувства. Последний всплеск умирающего разума. Последний вопль умирающей души. Последняя попытка высказать миру о его несправедливости, коварстве и холодном безразличии к искоркам разумной жизни.

Умирающий человек напрягал все свои силы, чувствовал, как рвутся грудные мышцы и мышцы гортани, но… Но ни единого звука так и не смог выдавить из себя, как ни старался.

«Значит, я уже умер, и смерть выглядит именно так… – удивительно отстранённо подумал Невменяемый о собственной кончине… – Наверное, я свалился в воду и теперь попросту тону. Точнее говоря, тонет моё тело, а вот моя основа, связанная с мирозданием, наверняка возвращается в него обратно. Только почему вокруг всё так мрачно? И почему я всё-таки падаю вниз? И почему тело всё-таки ощущаю? Или это – просто наработанная память, как человек, потерявший руку, ощущает, как он двигает её пальцами?.. Да и вообще, разве может моё зрение существовать произвольно от всего иного разума?.. А судя по тому, что я вижу и ощущаю несколько разные вещи – может. Либо… я уже преобразовался в нечто совершенно иное, чем был раньше…»

Но всё с большим и большим удивлением человек осознавал, что продолжает именно падать. И именно в пропасть. В глубокую, похоже, совершенно бездонную пропасть. Вот только не всем телом падал, потому что оно осталось где-то в ином мире, а только сознанием.

Постепенно взгляд стал выхватывать некие иные по структуре или освещённости стены. И что поразило: эти отличные от окружающего пятна проносились мимо то безрассудно быстро, то с некоторым замедлением. А как такое могло быть? Только если падение было неравномерным или пятна сопровождали падающее, уже умершее сознание.

Наверное, умственная деградация уже сделала своё дело в исчезающем Я, потому что стало совершенно безразлично, что случилось в мире живых и кто, по каким причинам погибнет там за ближайшие миллионы лет. Вместо этого захотелось только трех вещей: покоя, ласкового лучика Занваля и последний раз представить перед собой желанное личико своей любимой. Увы! Ягуши почему-то не отыскалось в памяти. Хотя скорей всего и памяти, как таковой, не существовало.

А вот пятнышко странного света вдруг мелькнуло в пределах зрения! Понять, что это такое и принадлежит ли Занвалю, сразу показалось делом бессмысленным. Но, присмотревшись чуточку вперёд, по ходу своего падения, Невменяемый узрел новое пятнышко. Когда пролетал мимо, постарался присмотреться и понял, что падение при этом замедляется. Или, опять-таки, само пятнышко не спешит проноситься мимо.

«О! А вот ещё одно! Хм… Промелькнуло… – пытался рассуждать человек. После чего догадка переросла в уверенность: – Но это – явно свет! Словно маленькое окошко в иной мир. А если это так, то нельзя ли заглянуть туда? Может, и ухватиться за него удастся? Ах, да! Тело-то у меня отсутствует…»

После такого напоминания самому себе умерший Эль-Митолан постарался сделать такие движения, которыми он управлял ранее своим отделённым сознанием, перемещая его в пространстве. Не сразу, но некоторое смещение в сторону стало получаться уже с пятой попытки, а к двенадцатой удалось приблизиться к очередному «окошку» довольно близко. Коснуться его не удалось, а вот коротко заглянуть в него – получилось. Краткий миг, словно вспышка молнии, осветил внушительное окно, за которым ослепительно и ярко что-то сияло.

«Окно – в окошке?! – недоумевал Кремон. – Или у меня посмертные галлюцинации? А такое разве бывает? М-да… если у кого и было – он никому не рассказал…»

И в то же самое время на дне почившей, навсегда заснувшей памяти вдруг проснулось некое древнее, ностальгическое воспоминание. Окно показалось до странности знакомым:

«Если представить, что за ним – свет Занваля, то оно очень напоминает окно моей спальни в родительском доме в Пладе. Только почему оно такое преогромное? Таких просто не бывает в строениях… Ну разве что в некоторых королевских или императорских дворцах…»

Следующие несколько пятен, хоть и замедлились достаточно при сближении, всё равно не дали чётко рассмотреть, куда они ведут. То ли стволы гигантских деревьев, то ли мир, видимый с борта резко качающегося и вздрагивающего корабля.

Пришлось напрягаться, изгаляться сознанием, чтобы хоть краешком взгляда зацепиться за нечто стоящее, материальное, знакомое… И чудо произошло! В одном из пятен Невменяемый рассмотрел лицо девочки, которая заглядывала с той, непонятной, но явно иной стороны пропасти. А может, она тоже его заметила? Вся из себя такая… колючая и вредная. Лет десяти… Глаза большие… И… знакомые!

Не так чтобы сразу узнаваемая, а так, что уверен в том, что когда-то её видел, знал и лично общался. Вот только дальше этого – никакой конкретики. Ни имени, ни места, ни времени общения. Она могла быть дочерью одного из тысяч знакомых, а могла оказаться из личного детства. Даже сходство припомнилось с одной из дочек Бадуша, резидента энормианской разведки в Баронстве Радуги. Причём сильное сходство, но… всё-таки и явно не она.

Голова не болела из-за перенапряжения, ибо её – не было. Но мысли трещали в голове, вращались и тёрлись, словно мельничьи жернова, однако дельный результат воспоминаний так и не выдали. Зато появился иной интерес: как можно ближе прильнуть к очередному световому пятнышку, чтобы в краткой, яркой вспышке рассмотреть сценку из иной жизни. Или лицо… Потому что чаще и чаще стали попадаться именно женские личики. То детские, то юные, то писаные красавицы, недоступные в своём величии и неприкосновенности для простого смертного.

А потом вдруг чётко и явно удалось рассмотреть молодую женщину. Во весь рост, практически обнажённую. И узнать её…

Это была та самая красотка из Агвана, с которой Кремон, уже ставши полноценным Эль-Митоланом, несколько раз был в близких интимных отношениях. И вот тогда пришло новое понимание:

«Что-то в этих окошках не так… Та красавица никак не могла умереть и находиться сейчас за этими стенами несуществующего пространства. Или могла?.. Нет! Это явно мои воспоминания! А десятилетняя девочка – это бесспорно воспоминание моего детства… Точно! Мне нравилась одна бойкая соседка, и я ей долго симпатизировал. И это – она! Хотя странно, что я вообще смог вспомнить её лицо. Но сейчас важно другое: неужели я не в пропасти, а в мире своей собственной памяти?»

Чтобы это выяснить окончательно, пришлось опять приложить максимум не осмысленных до конца усилий, чтобы заглянуть в очередное окошко.

Там мелькнула… Мальвика! Причём не та симпатяга маркиза, которая в блеске и в роскоши выглядит словно принцесса, а та бедная, несчастная, страшно косоглазая девчонка, какой её впервые увидели в столовой Кремон и его учителя, Хлеби Избавляющий и Ганби Коперрульф.

«О! А она здесь с какого перепугу? – поразился Невменяемый. – И почему я в этих окошках не видел пока ещё ни одного мужского лица?..»

Ничего не оставалось, как присматриваться дальше. Несколько пятен промелькнули так быстро, что ничего увидеть в них не удалось. А потом вновь яркая и чёткая картинка: со злобной, хищной улыбкой из неведомого нечто взглянула Золана Мецц. Та самая наёмница особого полка в армии колабов, страшная убийца, безжалостная мегера, которую опасались затронуть даже старшие по званию, стажу или боевым заслугам. Но это в начале знакомства Золана была наёмницей. Сейчас она занимает в Менсалонии высокое положение, имеет титул герцогини Шиари и растит сына, которого зовут Кашад. Ведь именно такое имя носил отец мальчика, будучи сам лазутчиком в логове врага.

Пока умерший колдун пытался сообразить, что к чему, одна за другой промелькнули три Галиремы, царицы и повелительницы царства Огов. Последней особенно долго зависла на сетчатке глаза обнажённая Молли, мать дочурки Паулы.

После этого несколько очнувшееся от спячки сознание подсказало: «…Это неспроста! Ну не могут вот так бессмысленно мелькать перед глазами все особы женского пола, которые когда-то нравились тебе или были близки к твоему телу по разным принудительным или житейским обстоятельствам! Не бывает такого!»

Следовало подумать и сопоставить некоторые утверждения тех, которые в какой-то момент оказались на пути неподвластной уговорам смерти и выжили после этого буквально чудом. Так в них говорилось, что человек, да и любое разумное существо в течение нескольких мгновений просматривает всё, что с ним случилось при жизни. Колдун в такое не верил, потому что и сам несколько раз оказывался на грани гибели, но ни разу у него перед глазами ничего не мелькало.

«Значит, тогда было не настолько опасно, – решил он про себя. – И только сейчас – наивысшая опасность. Точнее говоря – смерть. Но тогда почему я не рассматриваю всю свою жизнь? А только выборочно? И только женские лица и их фигуры целиком?..»

Заинтересованность нарастала. Интрига пока ещё не осознанной тайны – будоражила. Как следствие, к следующим окошкам удалось чуть ли не прильнуть. Замедляя их движение на удивление сильно. И там оказалась одна красавица, скромная и тихая Сильвия, племянница асдижона Лазана. Ныне графиня, мать прелестного сынишки Сандрю.

Поэтому уже совершенно не удивил вид строго смотрящей роковой красавицы, известной чуть ли не всему миру Элизы Майве. Ныне её высочество Элиза воспитывает свою дочь Стефани, сестричку того самого Сандрю. По отцу.

«Кажется, я начинаю догадываться, к чему всё дело ведётся…» – Кремон после такой мысли воспрял духом и вновь приложил все усилия для просмотра пятен в мир своей памяти. И тут же мелькнуло хитрое, вроде даже как подмаргивающее личико Сулфи, дочери визиря и племянницы самого Таррелона Радужного, султана Онтара.

«Ага… И эта меня обманула, аннулировав древним артефактом магическое предохранение… – запоздало досадовал Невменяемый на свои ошибки озабоченного наследниками папаши. – Теперь осталось только Ягушу увидать…»

И та появилась! Причём не в одном окошке, а во всех, в которые удалось заглянуть. В разных видах, даже в разной обстановке… То сидящая и глядящая в окно… То с раскрытыми до невозможности глазами, читающая книжку и живущая сюжетом… То весело и заразительно смеющаяся… То страстная, в любовном порыве простирающая к своему любимому руки… Но везде, всегда, в любой обстановке – только счастливая. Живая, родная, близкая, желанная, единственная, непревзойдённая, величественная, самая нежная и прекрасная…

Слов любви и обожания становилось всё больше. Они теснились в сознании, взывая к жизни и к светлому совершенству. Ощущения собственного тела доносили волны горячего тепла. Память, логика, способность к анализу ситуации и резонность – просыпались всё сильней и отчаянней. Ну и желание вновь увидеть свою любимую, обнять её, взять на руки и целовать до умопомрачения разгоралось, словно гигантский костёр, в который лавиной ссыпаются сухие ветки, листья и хвоя.

Наверное, именно этот костёр помог крови прогреться до такой степени, что Невменяемый ощутил своё тело. Напрягся. Постарался шевельнуться. Непроизвольно застонал от обрушившейся на него волны боли. И только после этого, с огромным трудом удалось приподнять странно слипшиеся веки и взглянуть на мир. Причём не на иной мир, куда, возможно, попадают умершие или вновь рождённые разумные существа. А на свой, родной мир Тройной Радуги.

Глава 16

Свидетели

Трудно сказать, что помогло Виль-Ройту остаться в живых. Наложение случайностей, не иначе. Но, наверное, больше всего пригодилось выработавшееся умение плавать даже в бессознательном состоянии. Потому что за двести двадцать лет чего только с отважным лоцманом не случалось на речных и прибрежных морских просторах. Где он только не глотал воду, и где его только не норовила судьба затянуть на глубины, а там и отдать на корм здоровенным крабам. Везде выплывал.

Так и сейчас, оглушенный ударом мраморного шара и потерявший при этом сознание, Виль-Ройт очнулся в ледяной воде того самого канала, где плотогоны собирали свои плоты, а лесорубы им при этом помогали. Причём очнулся, чтобы осознать: теперь уж он тонет окончательно и без шансов на спасение. Правая рука не слушалась, а всё остальное тело окоченело от холода. Магической силы в теле – ноль. Видимо, сама ушла в дело, пытаясь вытянуть хозяина из нирваны беспамятства.

Оставалось только захлебнуться и пойти на дно…

Когда донёсся явно усиленный магией голос:

– Хватайся за верёвку! – По голове пребольно хлестнул конец тонкого, ловко брошенного каната. Обижаться за такую неосторожность было неуместно. Ну разве что, уже выкарабкиваясь на сушу, беззлобно пробормотать незнакомому спасителю:

– Чуть глаза не выпали от удара…

А тот в споры вступать не собирался. Только проинформировал:

– У меня половина магической силы, четверть отдаю на твоё восстановление и согревание. Бери!

Воздействие этой помощи оказалось невероятно действенным. От прогревания лоцман подпрыгнул, чувствуя себя словно кипятком ошпаренным. Но самое положительное, что все органы заработали в идеальном режиме, если не считать основательно выбитое правое плечо.

– Здесь одни погибшие, – информировал тем временем спаситель. – Я сейчас бегу по тропе к Непреодолимому…

– Но туда ведь… – лоцман не договорил, вызвав в памяти данный участок Гайды. Если и в самом деле существует некий прямой путь по берегу сквозь скалы, то к ущелью можно добежать за считаные минуты.

– Ты со мной? – уже на ходу спросил сентег, судя по форме одежды, явный дровосек. И больше не спрашивал, потому что спасённый собрат только кивнул и молча пристроился в фарватер движения. Так что дальнейшие несколько слов рубщик деревьев прохрипел с большим интервалом: – Всех наших эти твари порешили!.. Верноприличники!.. Один из моих друзей узнал, сообщил мне перед смертью…

Они мчались на грохот выстрелов, ясно понимая, что в ведущемся сражении ничем не смогут помочь. У них ничего кроме кинжалов да по паре метательных ножей с собой не было. Но всё равно бежали, надеясь на чудо. И в какой-то момент, когда горы вздрогнули от невероятного грохота, показалось, что чудо возможно, ведь так взрывается лишь невероятный по силе и мощности огненный шар.

– Этот колдун с Севера – много чего умеет! – прохрипел лоцман в хвост своего спасителя. А тот в ответ выдохнул:

– Тот взгорок!.. Оттуда!..

Они взбежали на покатую скалу, с вершины которой было прекрасно видно всё ущелье до самого изгиба вдали. И мост отсюда смотрелся великолепно, вызвав своим видом досаду у Виль-Ройта:

«Надо было сюда вести на экскурсию, может, и обманули бы преследователей…»

Но в любом случае, вид финальных событий в водах ущелья отсюда открывался как на ладони. И оно того стоило, чтобы на пределе сил сюда домчаться и всё увидеть собственными глазами. При свете дня и ярко подсвеченной на глубинах воды зрелище получилось феерическим. А уж память Эль-Митоланов позволила им запомнить каждую подробность увиденной картины.

Маленький плавер резво нёсся прямо в сторону моста. За ним с ещё большей скоростью пёр большой корабль верноприличников. И с него велась массированная стрельба из арбалетов. В команде Кремона только один воин оставался на ногах, да и то просто стоял, явно прикрывая спину человека. А стреляла только Ягуша. Да и то, сделав подряд три выстрела, она отбросила керечесу в сторону и бросилась своему супругу на спину. Видимо, так она постаралась, в соответствии с легендой, как можно скорее соединиться объятиями с любимым. Да и до «мёртвой» воды к тому моменту оставалось всего лишь два метра. А вот до неумолимо надвигающегося плавера врагов было уже не больше тридцати метров. С такого расстояния рой арбалетных болтов становился невероятно опасен, от него уже никакие личные щиты не спасли бы.

И в следующий миг небольшой кораблик Невменяемого ворвался в зону Шанны. Именно от него по невидимой преграде во все стороны ринулись змеящиеся молнии. Некоторые впечатались в стены вздымающегося ущелья, некоторые ударили прямо по Непреодолимому, часть – ушла в воду, буквально вскипятив её огромное количество до состояния пара. Именно последнее действо спровоцировало фактический взрыв жидкости. Кипящие гейзеры пара и брызг ринулись вверх и в стороны, на долгое время скрывая пытающихся уйти от погони.

В судьбе Кремона, Ягуши и остающегося на ногах порушника сомневаться не приходилось: они выбрали смерть, предпочитая умереть так, чем от рук численно превосходящего врага.

А вот дальше начались чудеса. Пар настолько раздался в стороны, что коснулся своими космами плавера верноприличников. Тот уже почти остановился, пытаясь дать максимальный задний ход своими водомётами. И в этот момент нос корабля, находящийся метрах в десяти-двенадцати от Барьера, накрылся волной пара. Тотчас раздались жуткие вопли боли, и первые фигуры сентегов, коснувшиеся пара, стали в судорогах корчиться на палубе. Совсем, совсем непростыми оказались вскипячённые «мёртвые» воды!

Большой плавер должен был полным ходом сдавать назад, буруны и волны, вздымаемые водомётами, явно показывали, что магические двигатели в полном порядке и работают как надо. Только судно ещё какое-то время так и продолжало оставаться на месте. Катающихся по палубе подельников никто спасать или оттаскивать из тумана не стал, оставшиеся в живых верноприличники отскочили ближе к корме. А потом туман стал словно всасываться в невидимую преграду Шанны. Как будто вскипевшая вода ни в коей мере не собиралась отдавать окружающему пространству даже капельку самой себя. Но! Вместе с туманом потянуло к Барьеру и дико упирающийся, сотрясающийся от рывков плавер верноприличников!

Теперь уже заорали все, кто оставался в живых. Одни кричали, что надо прыгать в воду, другие – что следует помочь вёслами, а третьи – что не умеют плавать. Кажется, там создалась настоящая паника, а может, и лидера не осталось в живых, который смог бы чётким приказом скоординировать действия подчинённых. Тем более что одним из них был найден прекрасный выход из опасного положения. Он подхватил огромное весло, но вместо того чтобы им грести, закрепив на борту, стал попросту размахивать лопастью в цепком пару. И космы странного тумана стали рассекаться и таять! Увидев такое дело, к носу корабля точно с таким же веслом бросился и второй подельник. И в какой-то момент показалось, верноприличникам удастся вырвать своё плавсредство из лап смертельной ловушки.

Но плавер-то всё равно продолжал двигаться вперёд! И что такое десяток метров на воде? Да во время паники, криков и неуместных команд? Тем более что добрая половина оставшихся в живых всё-таки попрыгала за борт со стороны кормы. И через пару мгновений именно они посчитали, что поступили единственно правильно. Оба сентега с вёслами, пытающиеся изобразить собой мельницы, как и третий, кинувшийся к ним на помощь, вдруг загорелись диковинным, ярко-синим пламенем. А вопли из их глоток говорили о невероятных мучениях умирающих.

Далее смерть в виде ломающих тело судорог и корчей обрушилась и на остальных сентегов, которые ещё оставались на борту. Водомёты сразу перестали работать, и весь корабль, словно после сильного рывка, целиком скрылся в клубящемся пару.

И тут очнулся от созерцания грандиозного зрелища Виль-Ройт:

– Смотри! Наш берег для них ближе! – Ему даже пришлось подтолкнуть своего спасителя, выводя его из ступора. – Да очнись ты! Если эти твари выберутся на берег, мы с ними не справимся, а вот пока они в воде…

Последнее предложение он договаривал уже на бегу, слыша за спиной топот лесоруба. Так же на бегу прикидывая соотношение сил и шансы на успех. Над поверхностью воды виднелось семь вражеских голов, хотя изначально прыгало за борт гораздо больше особей. Видимо, большинство и в самом деле не умели плавать и тотчас пошли на дно. Плыть им до удобного выхода на берег оставалось всего ничего, но ведь это плыть, а не бежать! Поэтому парочка свидетелей и мстителей в одном лице как раз успевала.

Другой вопрос, что толкового оружия при себе у них не было, и справиться имеющимися ножами и кинжалами с противником, у которого могли оставаться силы Эль-Митоланов, – дело практически безнадёжное. Но бегущий сзади дровосек подсказал на выдохе замечательную идею:

– Камни!..

И уже на самом спуске не просто стал подбирать соответствующие булыжники, но сразу и метать их в приближающиеся цели. Не приходилось сомневаться, что рубщик леса, привыкший к постоянному физическому труду, чувствовал себя одинаково превосходно, орудуя топором или метая камни.

Причём оказалось, один верноприличник утонул ещё до начала столкновения. Силёнок не хватило удержаться на плаву. А далее уже сразу по два камня летело в торчащие над водой головы. Превосходно получилось! Даже если попадания не получалось или камень оказался отражён личным магическим щитом, на это уходили у врагов последние и так мизерные силы. В результате ещё трое так и не смогли коснуться лапами скалистой тверди. Из оставшихся троих одного немедля пронзили парой метательных ножей в то мгновение, как только он показался корпусом из воды. Второго безжалостно зарезал лесоруб своим кинжалом. Хотя преступник и вопил о том, что сдаётся.

Третий тоже умолял пощадить его, обещал горы сокровищ за свою жизнь и даже пытался врать, что он целый князь Пикирони. Лоцман его не убил, но не из жалости или по причине обещанного выкупа, а просто для того, чтобы узнать точно впоследствии: кто напал на Кремона Невменяемого. А потом и для показательной казни хоть одного бунтовщика.

Виль-Ройт попросту сильно оглушил последнего врага камнем по голове и тут же быстро связал пленнику руки с крыльями, лапы и клюв снятыми с него же ремнями.

– Вначале всех своих подельников выдашь перед смертью! – бормотал он со злостью. – А уж потом тебе император особую казнь придумает!

Дровосек ему в этом не помогал, а, поднявшись на ближайший камень для лучшего обозрения, просматривал воды громадного ущелья:

– Пар рассеялся… или осел на воду…

Тотчас и лоцман присоединился к своему спасителю, стараясь увидеть: что и от кого осталось на поверхности подсвеченных из глубины вод.

Большой плавер приткнулся бортом в небольшую природную выемку отвесной стены. Причём всего лишь метрах в двадцати дальше от тоннеля, в который вёл левый, если смотреть снизу, жёлоб с моста. Течение его назад не сносило, лишний раз подтверждая, что оного здесь, наверху, не существует. Только в глубинах. На палубе лежали почерневшие или страшно изогнутые, словно изломанные трупы верноприличников. Никто не шевелился, живых не могло там быть по умолчанию.

Маленький кораблик Кремона на самом малом ходу продолжал двигаться вперёд и уже почти скрылся за поворотом, за изгибом всего ущелья. Там тоже никто не шевелился.

Виль-Ройт попытался рассуждать логически, хотя после всего пережитого и увиденного это оказалось несколько сложно:

– Водомёты не могут работать, если ими не управляет Эль-Митолан. Значит, хоть кто-то, но остался в живых на малом плавере. Возможно, что и сам Кремон… И скорей всего он ранен… или в бессознательном состоянии… И Ягуша, наверное, жива… Но тогда получается, что легенда и в самом деле имеет в своей основе реальную историю… Ведь эти двое людей так сильно любят друг друга!

– Точно? – засомневался лесоруб.

– Уже поверь мне! Насмотрелся я на их ауры… Словно созданы друг для друга…

Глава 17

Осознание

Глаза раскрылись с трудом. Голову приподнять оказалось ещё тяжелей. И хоть опознанный мир был родным, легче от этого не стало. На малом, минимальном ходу плавер приближался к невысокому, но довольно мощному, светящемуся лазурными переливами водопаду. Левым бортом судёнышко почти касалось стены ущелья, а нависшие над головой скальные выступы вызывали непроизвольный страх. Так и казалось, что они сейчас рухнут вниз, погребая под собой обессиленного человека.

Повинуясь сознанию Эль-Митолана, магические движители остановились, и кораблик замер на месте. Потому что, пройди он ещё метров сорок, попал бы под мощь падающей воды. В идеале следовало бы и из-под нависших скал отплыть, но повернуть штурвал Невменяемому не хватило сил.

И только после этого он попытался понять, что ему мешает, что на него давит, что создаёт всё большее и большее беспокойство. У него на спине кто-то лежал. И не шевелился. Даже не дышал. А судя по неприятной, застывающей субстанции на плечах, кровь из прикрывшего своим телом сентега уже вся вытекла и успела остыть.

При попытке чуть распрямиться молнией мелькнула мысль:

«Где Ягуша?! Почему молчит?!»

Переживания о любимой придали сил. Удалось упереться руками в приборную доску над штурвалом и аккуратно податься назад. Удержать бережно спадающее со спины тело не удалось бы при всём желании, и оно почти беззвучно завалилось на деревянные решётки, укрывающие дно плавера. Уже это движение вызвало страшную боль в правом плече, чуть не лишившую сознания. А ведь следовало ещё сместиться по банке вправо, чтобы упереться спиной на правый борт и осмотреться по внутренностям артефакта Древних. Пока Кремон это сделал, взмок от усилий и с минуту ждал, пока красные круги рассеются перед глазами.

А когда рассмотрел, кто лежал возле его ног, свет вновь померк у него в глазах. Неизвестно, какое время он пребывал в таком состоянии, скорее всего, подспудно не желая из него выходить. Видимо, подсознание мечтало проснуться от кошмарного сна, перенестись в иную реальность, лишь бы не видеть самое страшное, самое печальное.

Но жизнь безжалостна, даже в своём уродстве…

Сознание вновь вернулось к человеку, и он безумными глазами уставился на лицо своей любимой. Ягуша улыбалась, лёжа на боку, глаза её были раскрыты, но смотрели не на любимого, а в иной мир. Вернее – из иного мира, из которого уже не возвращаются. Охотничий костюм спереди казался чёрным от крови… Тогда как смертельные раны оказались на спине… Целых шесть арбалетных болтов. Шесть носителей смерти, оборвавших светлую, радостную, восторженно прекрасную жизнь.

Эль-Митолана Познающая пала… Пала, прикрывая собой и последними крохами магических сил своего любимого. И когда она умирала, на последнем вздохе поверила, что Кремон остался живой. Поверила и счастливо улыбнулась… в последний раз…

А Невменяемый всё сидел и не мог оторвать своего взгляда от любимой супруги. Слёзы заливали глаза, но веки их не смаргивали. Душа безмолвно вопила, разрываясь на мелкие капли от горечи, боли и беспредельной тоски. Сердце почти перестало биться, осознавая никчёмность своих потуг. Всё померкло перед осознанием самого страшного.

Она – ушла… Её – больше нет…

Больше никогда не прозвучит её смех. Не зазвучит её ласковый голос. Не удивится и не потеплеет взгляд. Не будет касаний её рук. Не повторится нежное касание её бархатной кожи на щеках. Не ударит горячим, пронизывающим чувством её искреннее объятие. И даже никогда не позовёт за собой…

Так зачем тогда жить?

Вздрагивая всем телом, мужчина понял, что до сих пор дышит. Что до сих пор страшно болит и дёргает рана в плече, откуда арбалетный болт вырвал кусок мяса. Но в сознании всё больше и больше разрастались огненные раны только одного вопроса:

«Зачем жить?»

И левая рука, словно имеющая свою волю, потянулась к кармашку на поясе. Достала напёрсток с ядом люйсан. Редкий яд в порошке уже готов был просыпаться в приоткрытый рот, достаточно лишь было сжать напёрсток с двух сторон.

– Остановись!.. – вдруг раздался еле слышимый шёпот.

И Невменяемый содрогнулся от мистического ужаса. Ему показалось, что это заговорил сентег, прикрывавший ему спину и сейчас лежащий с десятком арбалетных болтов в теле рядом с Ягушей.

Но это прошептал тот воин, который получил тяжелейшие раны ещё во время подъёма по стремнине. Он просто должен был умереть раньше всех от ужасной кровопотери, но случилось чудо: он до сих пор дышал и видел прекрасно, что вокруг происходило. Правда, своим выживанием после прохождения Барьера он несколько поколебал суть древней легенды, но зато успел удостовериться в иной истине.

– Она тебя любила больше жизни… – неслось шипение из еле приоткрываемого клюва. – Она сделала всё, чтобы выжил ты!.. Поэтому ты не имеешь права уходить следом за ней… Выбрось яд за борт… Протяни руку ко мне…

Оба распоряжения умирающего были выполнены беспрекословно. Напёрсток оказался отброшен в воду, а рука сама потянулась к приподнявшемуся навстречу крылу.

– Прими силу… она тебе нужней…

Эти слова оказались последними в судьбе мужественного воина, который, передав человеку примерно пятую часть силы – всё, что у него имелось, тут же умер. Оставалось поражаться, почему он не умер раньше, как умудрился сберечь в себе магическую энергию и сколько мужественного самопожертвования проявил в последние секунды своего бытия.

Но самое главное, он заставил Кремона не умирать. Заставил жить. Заставил осознать, что его смерть будет полностью бессмысленна. Особенно на фоне того, что сделала для него Ягуша. Особенно на фоне того, что сделали для него все пятеро воинов сопровождения и лоцман. После таких жертв энормианин просто обязан жить, чтобы сохранить память о своей любимой в веках. Обязан существовать, чтобы прославить имена героев, отдавших жизнь за его любовь. Точнее говоря: в попытках спасти эту любовь и обоих влюблённых.

И не их вина, что женщину спасти не удалось. Не заслуживают они забвения лишь по той причине, что мужчина не отыскал в себе силы подняться и пойти дальше по дороге жизни.

Так думал и оправдывал своё существование Кремон.

Так он размышлял, превращая переданную ему силу – в целительскую. Да и врождённая, а потом и приобретённая регенерация помогала. Плечо давно перестало кровоточить, а после направленного, осознанного лечения и от боли удалось абстрагироваться. Как ни странно, иных ран на теле не было, если не считать громадной шишки на темечке, довольно обожжённого паром лица и открытых участков рук да наплывающей время от времени слабости. Причём слабость эта сковывала физическое тело и умственные способности и чередовалась почему-то с периодами облегчения.

Вначале выживший герой приписал эту хилость к последствиям эмоциональной перегрузки. Поэтому долго продолжал сидеть камнем всё в той же позе. Закрыл глаза, чтобы не видеть Ягушу, и просто констатировал всё, что с ним происходит. Начни он опять горевать над любимой в те моменты, неизвестно, предотвратило бы смерть отсутствие напёрстка с люйсаном или нет. Скорей всего, что нет. Вот и пришлось вспоминать последние слова воина:

«Она сделала всё, чтобы ты остался жить. Поэтому – я выживу. Обязательно выживу, любимая! Клянусь тебе!» Чуть позже подобные мысли всё-таки сменились более мрачными: «Но как я смогу вернуться к людям? Или к другим разумным? Как я смогу существовать среди них, если каждый миг мне станет напоминанием об утраченном счастье?» Естественно, что и такие выводы последовали: «Нет! Не смогу я жить среди людей… И домой меня не тянет… Странно, даже детей видеть не желаю… Даже разговаривать с ними по нашим кровным связям – совершенно не хочется… Менсалония? Мишура сплошного сада… Спегото? Унылая скорбь, которую только углубляют любящие темень вьюдораши… Гиблые Топи? Осушенное болото с полуразумными пиявками и гигантскими ящерами… Царство Огов? Бедный край тружеников, которыми правят коварные и лживые ведьмы Галиремы…»

Про остальные государства и территории вообще вспоминать не хотелось.

Даже мать с отцом, брат, проживающие в Альтурских Горах, и пребывание в теле дракона вспоминались с полным безразличием, словно старые и ненужные вещи, заброшенные на чердак и присыпанные многовековой пылью.

Интерес к жизни – пропал. И если совершать самоубийство Невменяемый себе запретил и поклялся, что этого не сделает, то ограничить собственное общение с себе подобными он был в полном праве.

Но если интерес пропал, то боль и чувствительность тела – нет. Вроде нечто или кто-то приложились к макушке, но там и так имелась порядочная шишка! Так что ощущения оказались крайне неприятные. А открывшиеся резко глаза в первый момент не поняли, откуда взялась опасность. Мрачно, шумно… и кто-то продолжает настойчиво давить на раскалывающуюся от боли голову.

Всё оказалось достаточно прозаично. Еле ощутимыми поверхностными течениями плавер прибило к нависающим скалам, но теперь уже гораздо ближе к водопаду. Именно с нависающими камнями и столкнулась злосчастная шишка на макушке. Ну и подсознание, продолжающее непроизвольно работать, подсчитало наконец, что накатывающиеся волны слабости имеют более чем странную закономерность. Одна минута слабости – потом пять спокойствия. Затем вновь минута слабости – и уже три минуты нормального самочувствия. Дальше круг повторяется: одна – пять, одна – три. До бесконечности.

Невменяемый где только не бывал и в каких ситуациях не изворачивался, чтобы сразу не понять: дело не в его ранах, дело в окружающей обстановке. Что-то воздействует на человека, а возможно, и на любое живое существо. Да и вовремя пришло напоминание, что он не просто где-то в горах или на озере, а за Барьером. Причём за Барьером как минимум двойным, скрывающим за собой Ничейные земли Лазурных Туч. Там, куда тысячелетия не ступала нога разумного существа, куда не могли проникнуть крылатые повелители воздушного океана, куда не могли протиснуться вездесущие болары. Как следствие, родились очередные печальные выводы:

«Да я при всём желании не смог бы вернуться к людям. Обратной дороги нет. Даже для тех влюблённых сентегов из легенды – её не было… Или всё-таки есть?..»

Хороший вопрос, ответа на который может не оказаться.

Мало того, только сейчас он вспомнил о Жемчужном ордене, откуда взятые силы наверняка помогли преодолеть Барьер под мостом. Левая рука спешно расстегнула камзол, вытаскивая за прочную цепочку уникальный накопитель энергии. Само основание оставалось целым, и даже жемчужины – на местах. А вот их цвет и структуры кардинально поменялись. Белый цвет сменился на угольный, а любые качания заставляли жемчужины рассыпаться графитной пылью. Уникальная поделка Древних уже второй раз спасла жизнь своему хозяину, доведя себя до полного уничтожения.

«Выбросить или оставить? – возникла серая мысль в голове. – Ладно. Пусть валяется… – И рука уронила недавно ещё уникальный артефакт, мечту каждого Эль-Митолана, в небольшой ящик возле штурвала. – А теперь что?..»

Но для начала пришлось взяться за весло и оттолкнуться от нависающих скал. Да и от водопада, который шумел мощно и равнодушно. Такому массивному потоку труда не составит ударить плавер, затянуть и закрутить его на глубины, несмотря на всю его положительную плавучесть или непотопляемость.

Использовать крохи вернувшихся сил Эль-Митолана на управление водомётами было бессмысленно. Да и физические движения сказывались на общем состоянии скорей положительно, чем изнуряюще. Мало того, наплывы минутной слабости на расстоянии в двадцать метров от водопада вдруг резко прекратились. То есть одна загадка вроде как стала проясняться.

«Или, наоборот, усложняться? – Пристально всматриваясь в берег, Кремон заметил, что два пригодных выхода на скалы, как раз по обеим сторонам водопада, скорей всего части уходящего вверх русла Гайды. – Вроде я могу и ослабленный на берег выйти, но не лучше ли поискать иное место?»

Решил проплыть дальше, держа направление к оконечности ущелья. Там скалы резко шли на понижение. Но струящийся поток Лазурной воды из водопада, хорошо видимый и на большой глубине, оплыл по большой дуге, скорей инстинктивно избегая неприятных ощущений. Странно здесь всё-таки воды ведут себя, не смешиваются сразу.

За очередным выступом стены приоткрылась финальная часть ущелья. Там нагромождения скал словно были прорезаны в глубину и на всю высоту узенькими реками. Подобное побережье с узкими шхерами довелось энормианину видеть в Кремниевой Орде, как раз рядом с местом высадки десанта, во время последней Мировой (как её уже окрестили историки) войны. Плыть туда не было ни малейшего смысла и желания. Да и нормальный выход на берег обнаружился сравнительно быстро. Вот человек туда и поплыл, орудуя веслом и уже издалека высматривая место, где он станет строить саркофаг для своей супруги и павших товарищей.

О том, чтобы вернуться к месту сражения и хотя бы выяснить, что делают враги на большом плавере, он даже думать не хотел. В сознании царила твёрдая уверенность, что мост Непреодолимый так и останется непреодолимым для всех остальных разумных существ.

Глава 18

Тоска и безысходность

Мальвика бродила по лабиринтам оборонного зонального комплекса Древних и не знала, что ей делать. Жить не хотелось совершенно. Поэтому мысли крутились лишь вокруг способа ухода из этой жизни: то ли сразу покончить с собой в этих мрачных тоннелях, то ли отыскать всё-таки вначале Кремона и трагически умереть у него на глазах. По всем размышлениям второй вариант выглядел намного предпочтительнее, хотя и имел один огромный минус. Маркиза Баризо никоим образом не хотела доставлять Невменяемому даже малейших неприятностей. А если она примет смерть в его присутствии, могут именно колдуну приписать убийство. Тем более что повод имелся: излишняя прилипчивость, надоедливость и нескрываемая ревность.

Никто и сомневаться тогда не станет при расследовании, безотложно выдвинут обвинение: дескать, убил свою содержанку за бесцеремонное и наглое вторжение в новую семью. А в том, что она станет вторгаться, Мальвика не сомневалась. Ей уже сейчас, ни разу не видя эту выскочку и прислужницу сентегов, хотелось рвать её на мелкие кусочки голыми руками. Так что второй вариант – отпадал.

Но и первый вариант не годился. Следовало сделать так, чтобы Кремон ужаснулся, осознал всю пагубность своего поведения, а потом горько каялся всю свою оставшуюся жизнь. В таком вот контексте: «…почему я не оценил таких ярких чувств?! Почему не воспринял их с благодарностью и восторгом?! Какой же я…!»

Обзывать своего идола, пусть даже мысленно, несчастная женщина не посмела. Зато новая идея позволила ей соединить вместе оба предварительных варианта:

«Надо подстроить свою гибель у него на глазах! Чтобы он понял, что является виновником моей смерти. Но сделать это с гарантией непривлечения к ответственности, при свидетелях и в как можно более жутких обстоятельствах. То есть чтобы весь мир ахнул, все женщины заплакали в сочувствии, и крови было как можно больше… Нет! Крови не надо! И калечить своё тело и уж тем более лицо – нельзя категорически. Иначе меня не смогут хоронить в открытом гробу, такую всю спокойную и умиротворённую…»

Итог противоречивых размышлений оказался однозначен: следует вначале дождаться возвращения Кремона на границу и уже потом прощаться с жизнью. Ну а если он решил остаться в столице империи Сентегов, значит, ехать к нему и уже на месте воплощать задуманное в действительность.

«Раз придётся ждать и готовиться, то чего я здесь брожу, словно привидение? – появилась очередная резонная мысль в головке маркизы. – И куда это я вообще зашла?» Только сейчас она замерла на месте и стала внимательно осматриваться по сторонам.

Знала она комплекс лучше всех, но сейчас никак не могла сообразить, что это за сложный перекрёсток. В том, что она выберется, – сомнений не возникало. Зато нахлынули совсем иные опасения: магический светильник трего стал заметно меркнуть, запас энергии в нём подходил к концу. А запасного светильника не было. К чему носить несколько, если весь комплекс в последнее время освещался таинственными устройствами Древних? Вот никто и не носил, кроме одного трего, на всякий случай. Да и остальные исследователи лабиринта являлись через одного Эль-Митоланами, не то что Мальвика, которой оставалось ждать бездну времени до обязательного возраста в двадцать четыре года. Только тогда она сможет пройти Обряд Воспламенения Крови и стать полноценной избранной, познавшей тайны мироздания.

Баризо с тяжёлым вздохом вспомнила о своих Признаках, которые теперь смело позволяли учиться и готовиться к званию Эль-Митоланы, и печально вздохнула. Ведь так ни разу толком и не воспользовалась ими для соблазнения Кремона. Всё хотелось, чтобы он влюбился в неё, оценил и восторгался естественным путём, без привлечения магии. Увы, не получилось…

Но жалеть об утраченных возможностях и времени было неуместно. Резко выдохнув, Мальвика вновь вернулась в действительность. Бродить здесь в полной темноте – это, по крайней мере, глупо. Сталпни могут вот-вот проснуться, ринуться по тоннелям, кроша всё на своём пути. Да и механические сооружения Древних могут вновь начать зачистку комплекса от роящихся в нём людей и прочих разумных созданий.

А потому, выбрав проход, вроде как ведущий вверх, Мальвика с места перешла на бег. Судя по мерцанию трего в руке, светить тому оставалось минут пять, не больше. За это время можно очень далеко забежать, да и деятельная натура женщины, определившая конкретные цели перед собой, вновь была готова действовать, сметая любые препятствия на пути не хуже Топианской Коровы. Пусть даже эти препятствия и мешали бы собственной, добровольной смерти.

Но минута шла за минутой, а навстречу так никто и не попался. Да и начавший жутко петлять проход не соединился с каким-нибудь тоннелем и не вывел на знакомый перекрёсток. Даже стал понемногу вести вниз. Освещение совсем упало, до минимума, поэтому о возвращении и думать было нечего.

Очередной резкий поворот, где в последней вспышке магического светильника удалось рассмотреть впереди себя вроде как совершенно ровный и безопасный коридор. Метров на десять, не дальше. А потом стало темно.

Обозлённая собственной глупостью и нерасторопностью, маркиза не удержалась от горестных восклицаний вслух:

– Да что за напасть такая на мою голову?! Куда глаза мои смотрели? О чём мозги думали?.. Или я перестаралась со своими желаниями?.. И помру здесь, без вести пропавшая?.. Так никогда и не найденная?..

Умирать так глупо и бессмысленно не хотелось. И главная причина – что на это никак не отреагирует Кремон. Ну, напомнят ему об исчезновении маркизы, ну, вздохнёт он несколько раз с грустью по своей названой сестричке. И всё? А терзаться и мучиться укорами совести не станет?

– Нет! Так дело не пойдёт! – решила заблудившаяся женщина и, выставив руки вперёд, двинулась дальше. – Всё равно выберусь! Да… и на всякий случай кричать надо, вдруг кто рядом находится? Эй! Э-ге-ге!

Ну да, зачем колдунам свет? Они ведь и ночным зрением в глубинах могут пользоваться. Так что крики – вещь весьма полезная. Ага, и голос разрабатывается… Командный в том числе…

Сделала шагов десять, когда за спиной что-то скрипнуло, а потом зашуршало.

– Эй! Кто здесь?! – занервничала маркиза. Но останавливаться не стала, продолжая идти вперёд. Хотя громкость своих криков непроизвольно снизила: – Кто-нибудь! Отзовитесь!

Метров через двадцать не то что эхо пропало, а и отголоски исчезли. И тут же руки упёрлись в преграду. Вначале показалось, что это сталпень, и смелая до крайности Баризо чуть не дошла до той самой крайности, но уже от страха. И с минуту просто, стоя на месте, тряслась, прижимая руки к груди. Бежать в ужасе назад – тоже не было никакого смысла. Но если не решиться на новое касание преграды, то точно ничего больше не останется, как умереть на этом же месте.

Мужество всё-таки собрать удалось. А потом и коснуться дрожащей рукой немного выпуклой, шершавой поверхности. Это оказался выпирающий валун. То есть коридор сделал очередной резкий поворот, что в темноте рассмотреть невозможно.

Уже с нервным смешком маркиза продолжила поиск дальнейшего пути. Но сколько ни ощупывала, сколько ни рычала от недовольства или ни попискивала от страха, пришлось сделать неутешительный вывод: тупик! Глухой!

Со временем мысли стали работать в направлении анализа. Тупиков, как таковых, в комплексе не существовало. Все тоннели, переходы и ответвления являлись функциональными. То есть всегда заканчивались либо дверью, либо открытым помещением, либо перекрёстком. А здесь наблюдался резкий отход от правил. Неужели начали строить тоннель, но так и бросили это дело на полпути? Или это выдвижная стена, которая открывается каким-то особым или магическим способом? Можно ли такую преграду вскрыть существу, не обладающему магическими возможностями? В ином случае бессмысленно и копаться.

Но Мальвика попробовала. Часа полтора провозилась, но так ничего дельного и не нащупала. Как ни не хотелось, но пришлось возвращаться. Благо что имелись надежды: проход непрерывный, достаточно добраться до перекрёстка и уже оттуда выбрать новый, скорей всего верный путь наверх.

Но не тут-то было! Примерно в том месте, где что-то скрипнуло и зашуршало, обнаружился новый тупик. На этот раз проход перегородила рукотворная стена из каменных блоков. Подогнаны они друг к другу идеально, на углах со стенами – тоже нет стыков, а значит, маркизе приходилось признать самое печальное: она в ловушке! И наверняка ловушка не открывается изнутри. Не придавал оптимизма и тот факт, что о подобных ловушках вообще, а об этой в частности раньше не было известно.

Стало совсем грустно.

И с всхлипыванием Мальвике пришлось признаться самой себе:

– И чего меня всегда тянет невесть куда? Постоянно влипаю в неприятности! Почему я дома не сижу, как все нормальные девушки? Что у меня за доля такая несуразная?.. Я ведь если и хотела умереть, то не так!.. Совсем не так…

Глава 19

Освоение

Вытащить плавер на берег не было ни возможности, ни необходимости. Кремон привязал артефакт канатом к внушительной скале. Да и то на всякий случай, подсознательно, чтобы не отнесло дрейфом воды. А вот над выносом тела супруги задумался. Следовало сразу её помыть в воде, удалив предварительно все болты, уложить на высоком камне и хоть таким образом отдать первую дань её светлой памяти.

Но тут до слуха донеслось пусть и отдалённое, но рычание. Чуть позже эхо донесло ответное взрыкивание. То есть здесь явно не безжизненные просторы с полным отсутствием фауны, раз хищники имеются. В таких обстоятельствах тело на берег выносить нельзя. Потому и пришлось оставить его пока в кораблике. А чтобы и в него какой монстр не забрался с берега, пришлось привязать плавер двумя канатами, с носа и кормы, а потом поместить его в центре небольшой бухты. Такое решение казалось наиболее верным.

После этого Невменяемый подхватил керечесу и поспешно отправился осматривать берег. Ибо с досадой сообразил, что уже вечер, через полтора часа стемнеет полностью, а значит, и хищники всех мастей могут резко активизироваться. Полноценному Эль-Митолану они не столь страшны… если их не слишком много, а уж такому потрёпанному и всё ещё раненному – следовало быть крайне осторожным.

Тропы не было, приходилось карабкаться по крутому взгорку напрямик, но зато, взобравшись на небольшую седловину возле самого берега, энормианин во всей полноте увидел водопад и часть устья реки. Срез находился на высоте четырёх метров, ширина потока в финише – метров восемь. И толщина срывающейся в водопад воды была около метра. Красивое зрелище получалось: переливающийся перламутром поток, словно загнанный в сужающееся устье, ровный сток и могучая тяжесть потока, почему-то чётко уходящая сразу на глубины.

Вот только слишком ровный срез, само сужение и последние пятьдесят метров потока, забранного в жёлоб, не оставляли сомнения в искусственности сооружения.

«Ну да! Древние и тут свой след оставили! – ворчал мысленно Кремон, продолжая внимательно оглядываться по сторонам. – Наверняка и чередующаяся минутная слабость возле водопада – их рук дело. Словно предупреждают: «Сюда нельзя!» Хм! А почему, собственно, нельзя? Слабость пусть и неприятна, но легко контролируется, особенно здоровым организмом… Да и вон тот овальный вход под русло реки явно не для тупых монстров предназначен. Надо заглянуть…»

Наличие керечесы придавало уверенности в действиях, да и вообще никакой монстр сейчас не испугал бы убитого горем, игнорирующего угрозы и опасности человека. Он вполне спокойно спустился с седловины и двинулся в тёмный, но, несомненно, рукотворный зев тоннеля. Первое, на что он наткнулся уже на пятом шаге внутри, – оказались ивовые корзинки. Примерно такие используют крестьяне, рыбаки, охотники и сборщики даров леса для переноса на спине каких угодно грузов. Причём корзинки недавно сделанные, судя по зелени на прутьях ещё не успевшей иссохнуть тоненькой коры. Две – совершенно пустые, а в третьей на дне смиренно возлежали четыре солидные рыбины. Свежие! Уснувшие, конечно, но всё равно свежие. Чтобы убедиться в этом, не следовало кинжалом потрошить внутренности, хватило неуловимой толики сил Эль-Митолана.

«О-о-о! – затянуло удивлённо просыпающееся, ещё не свихнувшееся окончательно от свалившегося на него горя сознание. – Да тут никак очередное царство?! Неужели иная ветвь вьюдорашей проживает? – Ему живо представились эти разумные носители меха, самые высокие из которых достигали ему до груди. – Нет… эти корзины для вьюдорашей слишком большие. У их рыбаков были вдвое меньше… Тогда кто?..»

Немедля пришла на ум врезавшаяся в память легенда. Если пара влюблённых пробралась в Ничейные земли, то за тысячелетия здесь могло основаться гигантское государство. Женская особь сносит яйцо раз в полтора года. Значит, численность населения могла, при благоприятном стечении обстоятельств, достичь миллионов.

«А чьё рычание мне тогда слышалось? – сам себе задал резонный вопрос энормианин. И сам себе на него ответил: – Да чье угодно! Может, тут у них некий заповедник? Или зоопарк? Тогда почему никто из них возле Барьера никогда не показывался? Неужели трудно построить плот и с этой стороны подать знак? Или подобное действо тут под запретом? М-да… может и такое быть. Вон всё тем же вьюдорашам под страхом смертной казни запрещали из недр выходить к свету Занваля. Диктатура – страшная вещь!..»

Припомнились примеры из современной истории, совсем не относящиеся к изолированному царству вьюдорашей. В той же Кремниевой Орде, когда там правил Хафан Рьед, – чего только не творилось ещё совсем недавно. И в Менсалонии – только недавно рабовладельческую теократию свергли. Следовательно, здесь тоже могли проживать люди. Много людей…

И это заставило удвоить внимательность, напрячь магическое ночное зрение и лишь затем двинуться дальше. Но вот далее оказалось сравнительно светло, из-за срывающихся вниз за окнами с левой стороны… лазурных вод. Русло, его устье, находилось прямо над головой, примерно через метровую толщу рукотворного желоба.

Помещение получалось раза в четыре шире прохода, метров пять, да в длину – восемь. Два окна, широких и довольно высоких, открывали вид на падающие воды. Сквозь них просматривались просторы ущелья. То есть место являлось точкой уникального вида, может даже, здесь гуляли раньше, приходили на экскурсии. Но давно… очень давно.

А сейчас здесь покоилась печаль сразу по двум причинам. Первая: приступы слабости в этом месте резко участились и теперь следовали каждую минуту из трёх. Вторая: у стены справа, на возвышении из камней, лежала женская особь сентега, а в её головах, прямо на полу – мужская. Причём создавалось первое впечатление, что умерли они сегодня. Ну, в крайнем случае, вчера. А вот при втором…

Как ни влажно это место, как ни чист окружающий горный воздух, пыль существует даже здесь. И как раз её, пусть и тонкий, слой подсказывал: сентеги умерли давно. Очень, очень давно!

Кремон не поленился и вернулся ещё раз взглянуть на «свежую» рыбу. Её тоже покрывал слой пыли, не замеченный раньше. Как и зелёные, «свежие», ивовые прутики. Но на этот раз внутренности одной из рыбин были безжалостно выпотрошены ножом. Итог: ни запаха, ни гниения! Ни той осклизлости, которой рыба подвергается после сравнительно непродолжительного хранения. Нонсенс? Ещё какой!

Вернулся в помещение и с минуту недоумённо взирал на сентегов. Даже поверхностный осмотр говорил, что умерли старые, с белыми перьями тэши словно вчера. Прошёл дальше, выйдя по такому же проходу за противоположную сторону потока Гайды. Там отыскал ещё пять корзин, но пустых. Зато между скал снаружи отчётливо просматривалась тропа. Так сказать облагороженная и цивилизованная. Кое-где виднелись даже вырубленные для удобства в камне ступени.

Значит, и жилище скорей всего там, в скалах. Пройти к нему будет несложно, только вот никак не хотелось оставлять за спиной неразгаданную тайну, и Невменяемый вновь поспешил к телам сентегов. Он уже догадывался, что скорей всего это тела тех самых влюблённых, о которых сложена легенда. Но одних догадок, откуда тут взялись разумные существа, казалось ничтожно мало.

На этот раз человек стал ощупывать руками и просматривать магией одежду. Вот тут пришло первое понимание ситуации. Любая ткань превратилась в тлен! Как и большинство ремней, которыми тэши так любят себя опоясывать во всех направлениях. Сохранились лишь некоторые участки ремней, явно подвергавшиеся когда-то обработке магических структур, парочка оберегов, кошели с драгоценными камнями, напитанными остатками силы, да изъеденный ржавчиной кинжал, висевший у старика на груди.

Получалось, что в данной комнате, под воздействием Лазурного водопада, неизвестных лучей слабости или ещё какой тайны, всё, что являлось недавно живой плотью, сохраняется в неизменном состоянии вечно.

Как только этот вывод окончательно утоптался в сознании энормианина, он поспешил с максимальной прытью к своему планеру. Подтянул к себе, сам спрыгнул внутрь и перегнал вплотную к водопаду. После чего поставил средний периметр магической сигнализации, на который ему уже хватало сил, и приступил к похоронам своей супруги. Намерения возводить что-то самому отбросил, так как мавзолей для Ягуши и павших боевых товарищей уже оказался построен Древними.

Работал долго, наверное, потому, что медленно. В минуты слабости замирал, стараясь вслушаться в шум водопада и в нём найти успокоение, ощутить в его рокоте музыку траурного марша. Может, и не всегда это получалось, но помогало однозначно. Печаль разрывала сердце при каждом касании к любимому телу, и процесс растянулся до полуночи. Но в конце концов и эта, самая тяжкая и скорбная часть долга завершилась.

С телами сентегов, хоть и гораздо более тяжёлыми, справляться было легче. Но когда, пошатываясь, на дрожащих ногах, вносил второго воина в тоннель, совсем недалеко послышалось грозное рычание. То самое, которое разносилось в предвечернее время. Некое чудище ещё не дошло до сигнальной линии, но уже подавало голос, заявляя свои права на данную территорию.

Логика подсказывала: раз монстры сюда не добрались за прошлые века и не сожрали оставленную в корзине рыбу, значит, резонансы минутной слабости их отсюда однозначно отпугивали. Так что вряд ли некая образина приблизится настолько, чтобы напасть. Другой вопрос, что хищника наверняка привлекал запах свежей крови, который он учуял издалека. Если он невероятно голоден и взбешён, то может ринуться в атаку, несмотря на неприятные ощущения.

Только человек, прошедший не одну баталию с дикими монстрами и сумевший выжить в их скоплении даже в Гиблых Топях, и этот момент предусмотрел в рабочем порядке. Он попросту разложил все имеющиеся у него керечесы в важных стратегических точках своего передвижения от воды к мавзолею и обратно. Поэтому после услышанного рычания не стал паниковать. Даже донёс тело в помещение, а уже там подхватил магическое ружьё и с ним осторожно выглянул наружу. И хмыкнул от увиденной картинки.

Перед самой сигнальной линией, весь дёрганный, с мечущимся в стороны кончиком хвоста, стоял огромный тигр. Подобных экземпляров, как казалось раньше, просто не должно было существовать в природе. Его спина находилась на одном уровне со спиной породистого рыцарского коня, способного нести всадника в полном вооружении. Но голова поднималась намного выше, лапы напоминали стволы деревьев, а зубы в приоткрытой и порыкивающей пасти утверждали только одним своим видом:

«Да мне любой Эль-Митолан – на один укус!»

Мало того, животное однозначно замечало висящую в пространстве магическую линию и находилось в связи с этим в явных сомнениях. А это уже говорило совсем об иной природе зубастого чудовища, вполне возможно, что и искусственной.

На таких созданий Невменяемому тоже довелось насмотреться. Да и страху натерпеться – тоже. Взять хотя бы того же чудовищного Стража, которого он на дне озера Печали победил чисто случайно и буквально в последние мгновения отпущенного судьбой времени. И хуже всего, что многие подобные твари имели в себе Заливной Щит. Ту самую структуру, которая сводила на нет, вбирала в себя все магические атаки Эль-Митоланов.

В данном случае со своим мраморным шариком керечеса являлась наиболее действенным оружием против подобного хищника. Даже лучше, чем литанра, выстрелы из которой разносили при должной массовости целые скалы. Но в любом случае человек предпочёл бы уход зверя, чем сомнительную победу над ним. Потому и замер в арке прохода, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.

Ну и стал перебирать в памяти те умения, которые помогали в приручении любого зверя. Уроки отшельника Малихана из Себерецких гор не только не забылись, но были не раз усовершенствованы и часто практикуемы. Великий мэтр дрессуры знал, как учить, знал, как воздействовать на мозг неразумного существа, и сумел в своё время передать эти знания Невменяемому.

Пригодится ли это в данный момент? Увы, пока силы не накопились для такого действа, и не позволяло расстояние воздействовать на тигра. Хищник находился очень далеко, а когда он ринется в атаку, попросту не останется времени на душевную с ним беседу. Зато оставалась надежда, что такая огромная туша не втиснется в данный проход, застрянет. Два метра в высоту и сантиметров семьдесят в ширину – это не иначе как нора для такого клыкастого мастодонта.

Раздалось очередное, особо громкое рычание, словно зверь подбадривал сам себя. После чего полосатая туша спокойно и нагло двинулась вперёд. Да и чего такому гиганту бегать и метаться, если жертва уже давно и надолго парализована страхом?

Объект атаки не вздрогнул, лишь приподнял немного тяжеленную керечесу. В то же самое время начав интенсивно посылать в зверя пучки нужных структур. Затратное по силе дело, но ведь выстрелить всегда успеется. Три шарика – даже для такого монстра – не булавочным уколом окажутся. Потом можно отойти, подхватить второе ружьё и вновь влепить тремя шарами по глазам зверя. Как ни крути, а именно разумное существо – царь природы. Пусть даже это природа, искусственно взращенная для сопротивления этому самому царю.

Уже и стрелять собрался, ибо расстояние сократилось всего до пяти метров, как тигр замер на месте. И крутя громадной головой, стал внимательно рассматривать выступающую часть человеческого тела. А Кремон с какой-то злой отрешённостью продолжал всеми силами чуть подсобранной энергии воздействовать на неразумное существо:

«Уходи! Здесь для тебя гибель! Здесь для тебя смерть! Это – чужая территория!»

Рычание зубастого монстра перешло из грозного – в озабоченное. Он явно заволновался, потом несколько раз оглянулся назад, словно проверяя пути к отступлению. Даже интересно стало, потому что поведение слишком соответствовало поведению разумного существа.

«Чего это он? Никак подмогу дожидается? – размышлял человек. – Или у него в тылу может возникнуть некий ещё более опасный враг? Почему бы и нет? Может, кто-то и пострашней здесь пожелает нарисоваться?..»

И точно! Откуда-то с верховий Гайды донёсся один рык, приглушенный расстоянием, за ним другой. Причём другой – ну совершенно не тигриный. Скорей напоминающий визг взбешенного шейтара.

Тигр поступил странно: попятился на пару шагов и уселся на грунт. При этом его левое ухо так и осталось повернутым в сторону гор. И через минуту раздался новый визг, но теперь уже совсем в иной тональности и продолжительный. Дойдя до наивысшего крещендо, визг оборвался.

«Не иначе там тоже велась не менее интересная охота, – попытался отгадать Невменяемый. – Вот только кем? Самкой или товарищем этого красавчика? – Он и сам не заметил, как мысленно стал симпатизировать тигру. – А может, он только полюбопытствовать сюда заглянул? С самыми благими намерениями? Но ты уж извини, дружище, место занято! Постарайся меня не беспокоить, и мы вполне мирно уживёмся… Уходи!»

Самое занятное и невероятное, что зубастый монстр на это покладисто кивнул, встал, довольно грозно рыкнул, да и… подался обратно, откуда пришёл. Не останавливаясь, пересёк сигнальную черту и перешёл на бег трусцой.

Не спуская с него взгляда, Кремон отставил ружьё и рукой вытер обильный пот со лба:

«Ну и великан! Такого в любой зоопарк – гвоздём показа будет. Хотя нет… такой повелитель гор и леса в неволе не выживет… М-да… А чучело с него уже совсем не так будет смотреться… Интересно, как мы с ним уживёмся? – И только сейчас обратил внимание на мокрую от пота руку: – Это кто испугался? Я или моё подсознание? Хм! Наверное, оба!..»

Правда, логика подсказывала, что виной такому состоянию – регулярно продолжающиеся наплывы слабости. Видимо, разумное существо может бороться с ними, но неизвестно, как долго. И уж во всяком случае, ночевать в мавзолее живому человеку явно не следовало. Поэтому энормианин быстро завершил церемонию этого странного погребения, ещё раз напоследок окинул прощальным взглядом тело погибшей супруги и поспешил в плавер.

Отогнать его на водомётах в более удобную бухточку, привязать по её центру оказалось делом совсем несложным. Зато там тело окончательно ощутило, как давят, насколько угнетают неведомые силы вокруг водопада. Вроде и недалеко отплыл, а насколько легче дышится и ясней думается!

Поэтому засыпал Невменяемый в сравнительном покое, смирившийся с судьбой и уже определивший своё будущее.

Глава 20

Всемирная паника

Наступила ночь, а лоцман с лесорубом по очереди всё всматривались на ту сторону от Шанны. Им казалось, что если беглецы остались живы, то они вот-вот вернутся или как-то иначе дадут о себе знать. Уже и костёр разложили огромный, и пленника так скрутили бубликом, что тому никакие восстановившиеся силы колдуна не помогли бы, и все сомнения свои да предположения вслух высказали… А с той стороны – ничего! Ни малейшего сигнала или отблеска!

– Как это ни печально, – решил наконец Виль-Ройт озвучить мысли вслух, – но могло и такое случиться, что никто не выжил. Просто некая сила смогла протащить малый плавер за поворот, тогда как большой – только до ближайшего затона у стены. Вполне возможно, что на той стороне и течения какие-то особенные.

– А раньше что случалось с кораблями или лодками, проплывшими за Шанну? – Лесоруб оказался совсем молодой, ему ещё не было и тридцати. Да и в этом месте был всего второй раз. Легенду-то он слышал, но подробностей о дальнейших попытках пересечения не знал. – Ты ведь говорил, что пытались многие.

– Да в том-то и дело, что больше к легенде подробностей не прилагалось. Только и говорится, что никто и никогда. Само собой разумеется, что учёные тут и разные экспериментаторы что только не делали, но… Меня с ними не было, и мне они не докладывали.

– Так что тогда будем делать дальше?

– Ждём до утра. Если никакого знака с той стороны, грузимся на плот с этим ублюдком и несёмся к ближайшему населённому пункту. Там организуем магическую связь – и поднимем тревогу.

– Ну да, – кивнул головой дровосек, – наверняка всполошатся разные… Событие-то неординарное, огромный плавер верноприличников уничтожен, наших сколько полегло…

– Э-э! Ты даже не представляешь себе, насколько неординарное и насколько всполошатся. Уверен, что уже всполошились, ведь мы должны были к этому времени в Утиное возвратиться. И уничтоженные преступники с их большим артефактом – это лишь самая малая причина для переполоха. Да и все наши смерти лишь печаль и горе для наших родственников.

А так как рубщики леса торчали в этой глуши чуть ли не месяц, то только отголосок последних преобразований до них донёсся, а бывалый моряк рассказал о событиях, и особо остановился на заслугах Кремона Невменяемого перед империей и перед всем миром. Слушатель более чем впечатлился:

– Надо же?! Если так обстоят дела, то нас и наказать могут за то, что не спасли этого Кремона?

– И поделом накажут… Ты и представить себе не можешь, насколько принц сурово наказывал нам беречь каждый волосок на голове этого человека…

Ночью дежурили по очереди, непрестанно посматривая за линию Непреодолимого да карауля пленника. А чтобы тому меньше думалось о побеге, заставляли его сбрасывать всю накопленную магическую силу по существующей между Эль-Митоланами методике. И сами при этом быстрей восстанавливались, и мнимый, как они считали, князь меньше о пакостях думал.

Утром загасили остатки костра и поспешили к месту формовки плотов. Отыскали там один, почти доделанный, укрепили его как следует да и начали сплавляться по Гайде вниз. Пленника тоже не забыли, привязав его накрепко в центре плота, а как только добрались до первого большого городка, немедленно сдали его местным представителям императорской власти.

Связь наладили быстро, и предположение Виль-Ройта, что их отсутствие вызовет переполох, оказалось не просто верным. Судя по поступающим приказам, в том числе и от самого императора, возможная гибель знаменитого героя, исследователя и дипломата обещала в ближайшие часы всколыхнуть весь мир в целом.

Обоим спасшимся в кровавом бою сентегам было приказано оставаться на месте, ждать несущихся к ним спасателей, а потом уже вместе с ними возвращаться к Непреодолимому и на месте оказывать всяческую помощь и содействие следствию.

Но только прозвучали последние слова данного приказа, как донёсся по магической связи следующий:

– Быть готовыми к скорому отправлению к месту событий! Ничему не удивляться, потому что к городку уже вылетел сборный отряд драконов и боларов. Они также несут по воздуху нужных специалистов, следователей и даже учёных. Отряд фактически летит прямиком к месту координат с мостом, а за вами могут залететь лишь два дракона. Выложить для них на берегу косой крест из белой материи, чтобы им хорошо было видно с неба место посадки! Немедленно! И ждать!

После таких приказов, а также новости о прилёте мифических, никем тут не виданных боларов и драконов обитатели всего городка чуть сами летать не начали в поднявшейся суматохе. И крест выложили чуть ли не собственными телами, и свой караван судов и лодок моментально сформировали да немедля отправляли вверх по течению, как только команда оказывалась на борту. Как-то у всех единовременно родилась в сознании мысль, что непреодолимую прежде Шанну на этот раз будут проламывать всем миром и обязательно проломят.

А уж как напряжённо всматривались в небо все сентеги и люди! Каждый надеялся первым заметить в густой голубизне крылатого разумного или зелёную сферу болара. Как те выглядели, в империи знали почти все хотя бы из школьных учебников. Другой вопрос, что в обозримой истории считалось: весь остальной мир пустыня, а всё живое в нём вымерло. Естественно, что увидеть мифических существ собственными глазами желал каждый.

Заметить первую группу царей воздушного океана удалось самому глазастому из сентегов.

– Вон там! Чуть севернее! – закричал он. – Группа летит!.. Клином!.. Восемь… нет, девять особей!

В самом деле, на большой высоте девятка летящих, как молнии, драконов шла чуть в стороне, ближе к границе. Но в любом случае придерживалась реки как главного ориентира. Но самым непонятным оказалось, что к городку они своё движение не подкорректировали, а так и стали пролетать мимо.

На земле поднялся вой, крик. Буквально все прыгали, махали крыльями и руками, мотали огромными кусками материи, пытаясь привлечь внимание.

– Здесь мы! Здесь! Куда же вы?! – Крылатые пролетели мимо и стали удаляться, даже не снизившись. Разочарование нарастало невероятное. Пока всё тот же глазастенький тэш не заметил новую группу:

– Там! Ещё больше!

Вторая волна спасателей выглядела массивно и солидно, сразу три клина по девять драконов. Удалось рассмотреть и восемь человек, которые висели на длинных ремнях. Причём одна из девяток, идущая без пассажиров, изменив маршрут, стала с набором скорости полого опускаться прямо к городку. Лихая посадка повелителей неба на белый крест из тканей вообще произвела фурор среди населения. Наверное, гостей затоптали бы, окажись встреча более продолжительной, но те не стали даже глядеть в сторону накрытого на всякий случай стола, а тотчас рыкнули на хлебосольных хозяев:

– Приветствуем вас! Но на большее времени нет. Где те сентеги, которые выжили в бою с бунтовщиками?

Лоцман и лесоруб тут же шагнули вперёд, заявляя о себе. Им были вручены сложные ременные конструкции, в которые следовало облачиться. При некоторой помощи и советах оба справились с этим за минуту, ещё через две каждый оказался поднят в воздух парой летающих разумных. И если бы не грустная причина столь грандиозного переполоха, то молодой лесоруб и старый лоцман орали бы от восторга и удовольствия.

Затем, на небольшой высоте, пролетела первая, малая группа боларов. Плотной кучей, сцепившись корнями, их было особей двадцать. Ещё позже – огромная стая этих летающих философов, несущая в своих корнях корзины с грузом и людьми. Те вообще уже не поддавались подсчёту, наверное, сотни две, не меньше.

Впоследствии по реке стали подходить разные корабли, быстроходные лодки, изредка плаверы, превратившись почти в сплошной караван.

На что губернатор городка только удивлённо помотал головой:

– Они же там, в верховьях, просто все не поместятся!..

К берегу никто не приставал, и только третий по счёту проходящий плавер с императорским флагом кого-то из принцев буквально на ходу прихватил приготовленного на пирсе пленника и ринулся с прежней скоростью вверх по руслу. Эпическая операция по розыску и спасению всемирно известного героя вступала в свою полную фазу, и видно было, что ни средств, ни усилий, ни даже собственной крови участники этой операции не пожалеют.

Глава 21

Заброшенное хозяйство

Сны оказались неспокойными, переходящими в какие-то сумбурные кошмары, и выспаться Кремону толком не удалось. Тем более что при свете Занваля, которое пока ещё не заглянуло в затопленное ущелье, спать не хотелось совершенно. Как ни печально было на душе и какая горечь ни одолевала по поводу невосполнимой утраты, потому, чтобы просто лежать в плавере и пялиться на небо, претила укоренившаяся в сознании, въевшаяся в кровь привычка действовать, действовать и действовать.

Хотя первым делом Невменяемый спросил мысленно сам себя:

«Не тянет ли меня к людям? И не попытаться ли пробить обратную дорогу под Непреодолимым?»

Не было ни малейших сомнений: совершенно не тянет! Что к людям, что к сентегам, что к кому угодно! А по поводу попыток – логика резонно подсказала: не стоит даже пытаться. Потому что выживший сам переход и только потом умерший раненый однозначно доказывал этим, что легенда несколько однобоко подаёт версию событий о влюблённых. Ни в коей мере не чувства помогли сентегам выжить, а скорей всего наличие у каждого этакого артефакта, подобного Жемчужному ордену. Только многократно усиленная мощь Эль-Митолана, его удесятерённые по силе структуры защиты могут спасти организм от явной смерти в объятиях двойной преграды в Ничейные земли. Да и то, дело скорей всего нечаянное, зависящее от сотен мелких деталей и тысячи невероятных совпадений.

Повторить подобное на себе, даже имея в распоряжении полноценный, заряженный по максимуму Жемчужный орден, не позволит ни один хоть немного здравомыслящий экспериментатор. Так зачем, спрашивается, стараться? Зачем подталкивать на бессмысленные жертвы молодых и глупых?

В общем, решение остаться здесь, возле мавзолея, навсегда только окончательно окрепло. И никакие больше мысли или страдания об остальном мире не терзали сознание энормианина.

А вот врождённое любопытство – осталось. Оно манило пройтись по тропе с другой стороны потока, отыскать жилище сентегов и осмотреться в нём. Ну и естественные надобности организма никуда не исчезли. После вчерашнего морального и физического перенапряжения следовало хоть чем-то подкрепиться.

С последней проблемой Кремон справился, не выходя на берег. Достал все имеющие запасы, которые они прихватили в дорогу, да, приступив к завтраку, стал рассматривать их, прикидывая, насколько и чего хватит. Еды было мало. Настолько мало, что, пока подсчитывал, пока прикидывал, пока задумался о наличии тут гигантских тигров да о методах возможного с ними противостояния, всё… съел. Буквально всё! Ничего не оставляя на обед и на ужин, как планировалось изначально.

– Как-то я слишком задумался… – забормотал он ошарашенно. – Или мозги мои переехали жить в желудок?

Фыркнул и постарался забыть о поспешном уничтожении запасов. Раз подсознание распорядилось так, значит, организм нуждается. И нечего ему отказывать. А с едой проблем быть не должно, ведь жили же здесь долгое время, если не столетия, те самые сентеги? Вот и человек не пропадёт! Только надо встать и приложить руки куда следует.

Сердце кольнула поселившаяся там навечно боль, когда представил, что придётся проходить через помещение под водопадом и видеть тело Ягуши. Поэтому Кремон решил причалить на плавере попросту с другой стороны от впадающего в ущелье потока. Там тоже отыскались удобно торчащие скалы, чтобы не только привязать артефакт Древних, но и чуточку завести его под нависающие скалы. После такой предосторожности никакой тигр не сможет запрыгнуть на кораблик с берега. Ну а если они умеют плавать и так уж мечтают обломать зубы о неизвестный, сверхпрочный корпус плавера, то «приятного им аппетита!».

Поднимаясь по тропе, держал керечесу на изготовку, часто оглядываясь назад, по руслу реки и на окружающие горы. Тигры ведь могут затаиться на скале, а потом и спрыгнуть на голову. Сомневаться не приходилось, эти монстры чем-то питаются, и не обязательно травоядными тушканчиками. Вчера однозначно на кого-то охотились, и явно не на маленькую дичь, раз она так громко визжала.

Тропа привела к громадным каменным осколкам, отколовшимся от скалы, и нырнула между них. Потом резко стала карабкаться на один из осколков с его тыльной стороны в виде вырубленной в камне крутой лестницы. А когда человек взобрался наверх, его взору открылась небольшая трещина в скале. К ней можно было пройти лишь по острой грани всё того же осколка, и не иначе. Вдобавок с данной точки, стоя над лестницей, можно было отлично просматривать все ближайшие подходы и сто пятьдесят метров береговой линии вдоль русла. Отличная наблюдательная позиция, из которой можно рассмотреть любого притаившегося хищника. Ну а из отверстия, явно ведущего в пещеру, отлично и сама лестница просматривалась.

«Неплохо тут сентеги поработали, – размышлял Кремон. – И судя по их седым перьям, прожили в полной безопасности и довольстве до глубокой старости. Наверняка совершенно не боялись тигров или удачно высчитывали время, когда можно рыбной ловлей заниматься. Правда, в самом водопаде я ни одной рыбёшки не видел, но раз рыба, сохранившаяся в мавзолее, есть в наличии, значит, где-то её выловили. И вряд ли далеко отсюда…»

Ещё раз осмотрел окрестности и подался к скальной трещине. Протискиваясь в неё, заметил следы некоего расширения. Нетрудно было догадаться, что сентегам, с их несколько птичьим корпусом, гораздо сложней здесь пробираться.

Далее тоннель выровнялся, стал шире, потом и выше. Затем вообще плавно перешёл в расщелину, образовавшуюся в глубокой древности после землетрясений. А там и пещера показалась. Что сразу бросилось в глаза, так это ровные и узкие террасы по краям, поднимающиеся, в общем, на трёхметровую высоту. Заполненные землёй, они местами изобиловали кучками прозрачных грибов, каких-то перекрученных, в большинстве засохших стебельков да напрочь ссохшихся пеньков величиной с мужской кулак. Подавляющее пространство подземного огорода пустовало. Видимо, выродилась флора без постоянной поддержки. А может (если судить по пенькам), и сами хозяева к старости резко сократили урожайные посадки.

И в данном месте, достаточно сыром, с витающим запахом перегноя, никто никогда не жил. Пришлось топать дальше. Очередной тоннель вывел в иную, круто наклонённую расщелину. Тропа вела дальше, вполне удобно пересекая образование в нижней его части, но по склону ввёрх уходила иная протоптанная дорожка. Порой и там виднелись следы обработки породы. А далеко вверху, метрах в тридцати, виднелось пятно тусклого, но явно дневного света.

Естественно, что исследователь не мог пройти мимо такого интригующего места и полез не спеша наверх. И не пожалел впоследствии, потому что многое стало понятно после осмотра. Крутой склон позволял добраться до дна некоего провала, углубления между гор. Небольшое, радиусом метров в сорок, оно было окружено отвесными двадцатиметровыми стенами, и внутри его имелся достаточно толстый слой грунта. Вот в этом грунте и выращивалось здешними отшельниками несколько редчайших, не приживающихся во всём остальном мире, деревьев.

Невменяемый их сразу узнал, потому что сам взращивал в своё время, да и в Менсалонии насмотрелся на уникальные рощи этих заколдованных растений. Сонное дерево, дающее удивительные Сонные плоды! Причём после съедания плода на ночь сознание спящего разумного существа переносится на Маргу, где вселяется в только что родившегося дунита. Иначе говоря, засыпающее существо становится нечаянным создателем нового, сразу уже взрослого, полноценного жителя иного мира. И вот в тельце этого сказочного, летающего дунита спящий всю ночь веселится, водит хоровод в стае таких же, как он, трубит весёлые мелодии и вступает во фривольные связи с такими же особями противоположного пола. В общем, проводит время более чем радостно и весело. Наутро возвращается в своё выспавшееся, отдохнувшее тело, а вот образовавшийся дунит остаётся жить в реальном Сонном мире, обретая уже новое, своё собственное сознание. При этом получает весь спектр магических сил и умения своего создателя.

Учёные в данный момент прикладывают все усилия к разгадке этой великой тайны и пытаются понять: кто же создал дивные плоды и каким образом с их помощью можно резко увеличивать поголовье разумных дунитов на соседней планете. Потому что подобное, при всём безмерном уважении к Древним, даже им не подвластно. Ну а Кремон в своё время внёс главную лепту в то, что Сонные плоды, раньше продаваемые в количестве не более одной тысячной процента, теперь невероятно упали в цене и продаются на каждом углу по вполне приемлемой стоимости. Наверное, уже и не осталось в мире Тройной Радуги существ, которые не побывали во сне в ином мире, в Сонном, пользуясь волшебными плодами.

Но это – для взрослых, путешествие, развлечение и фривольная забава. А если плодами пользуются дети и прочие несовершеннолетние разумные особи, то они попадают не в лес, а в бескрайнее поле луны Марга, где только тем активно и занимаются, что высаживают новые деревца да просто водят вокруг них обязательные хороводы с песнями. Иначе деревца не принимаются и засыхают.

Сейчас Кремон рассматривал деревья и диву давался:

«Так вот как эта пара влюблённых проводила ночной досуг! Не по этой ли причине у них не было детей? Ладно, допустим, дети есть, но перебрались в иные места жительства… Но где они взяли саженцы? Хм! Тоже не проблема. Если Менсалония сравнительно недалеко, то и на Ничейных землях Лазурных Туч может произрастать то же самое. А за долгие годы можно пересадить что угодно…»

Три дерева были засохшими намертво. Два – на пределе и давно не плодоносили, а вот на следующем виднелись плоды, пусть и редкие, но сотня, а то и другая обязательно насобиралась бы. Кстати, Сонные плоды, при всей своей сказочности, могли служить и простой, точнее говоря, весьма энергетической пищей.

«Значит, с голода не умру, – цинично размышлял энормианин, подхватывая в карман десяток плодов и начав спускаться вниз. – Если съедать их с самого утра – ночью никакого эффекта…»

Это он вспомнил по той причине, что после смерти любимой даже представить себе не мог, что посмеет отправиться в Сонный мир. И мысли не возникало, что можно хотя бы одним глазом взглянуть на трубящие рои дунитов, не говоря уже обо всём остальном.

Продолжив путь по тропе, к следующей пещере подкрадывался уже очень осторожно и в полной боевой готовности. Оттуда доносился некий прерывистый храп, порой переходящий в рычание. Логика подсказывала, что там не могла располагаться обитель хищников, а уж тем более тигров, но воображение живо нарисовало парочку разлёгшихся монстров, отдыхающих после удачной охоты. Пришлось и назад оглядываться чаще, примеряясь к быстрому отступлению. Мелькнуло, правда, желание создать светляк да отправить его далеко впереди себя, но мужчина не стал малодушничать. В любом случае успеет с помощью своего ночного зрения рассмотреть опасность раньше, чем она до него доберётся.

Пещера оказалась странная, слишком круглая, чрезмерно резонирующая, наполненная эхом. А тот, кто храпел, находился у дальней, противоположной от человека стены. По первому взгляду кто-то там поблескивал глазом. По второму: глазом слишком странным, словно он струится вниз. И только присмотревшись, удалось рассмотреть небольшую струю воды, падающую с шестиметровой высоты в небольшую, но глубокую лужу. Струя неравномерная, колеблющаяся, потому и звук, пробивающий воду, казался прерывающимся храпом.

– Да уж… – пробормотал исследователь. – Неужели я, после увиденного тигра, уже и воды стал пугаться? – Но тут же вспомнил золотые слова своего наставника Хлеби Избавляющего: «Лучше сто раз испугаться, чем один раз без головы остаться». – Ну да… Кого мне тут стесняться? А и подсмотрит кто… да пусть хоть со смеху умрёт. Не умрёт сам… так я могу помочь…

Дальше продолжал двигаться с достаточной осторожностью. Как ему казалось. Однако должной бдительности так и не проявил. В третьем по счёту пустом пространстве, напоминающем пещеру с несколькими странными трещинами на дне, следовало перепрыгнуть всего чуть более метра. Пустяшная преграда, казалось бы… Но как раз то место, на которое резко наступил опорной ногой для дальнейшего прыжка, вдруг легко сдвинулось вниз, увлекая за собой и всё тело человека.

Спасло то, что не выронил из рук керечесу. Артефакт Древних, своей длиной за метр и невероятной прочностью на излом, оказался заклинен, словно жесткая перемычка между двумя стенами. Причём ниже от верхнего края на полметра. Несколько мгновений казалось, что она не выдержит и таки прогнётся, и тогда падение вниз можно было бы считать делом свершённым. Но магическая поделка продержалась так необходимое время, а потом уже колдун задействовал левитацию собственного тела, облегчая его чуть ли не втрое.

Но даже при таком весе плечо словно разрывало болью. Рана, так и не успевшая зажить за ночь, раскрылась, пошла кровь. А сжавшиеся на керечесе пальцы свело судорогой. Чуть передвинуться в сторону, ближе к стене, оказалось делом архисложным. Пришлось особой, расслабляющей структурой убирать судорогу и лишь затем сдвигаться в нужном направлении. Там имелась всего одна выемка для ноги, что было маловато для прочного зацепа. Кремон крайне измучился, пока выкарабкался! Не будь облегчающей левитации, вряд ли смог бы выбраться с повреждённым плечом на поверхность…

Когда выбрался, потратив непозволительно много для воина времени и сил, ещё с полчаса просто лежал на краю трещины и пытался отдышаться.

«Может, зря я так за жизнь цепляюсь? – опять нахлынули пессимистические мысли. – Ну упал бы вниз, ну разбился бы или утонул, главное, что не сам себя жизни лишаю, всё вроде как естественно получается…»

Но вспомнив, что сам себе пообещал, и глаза воина, который отдал ему последние крохи собственных сил, застыдился, тяжело вздохнул и стал подниматься. Ну и конечно же, решил осмотреться, выяснить причину того, почему он так опростоволосился с падением. Не пожалел зажечь трего и, улёгшись на самый край провала, стал рассматривать место скола. Хватило одного внимательного взгляда: ловушка!

И сомневаться не приходилось, что устроил её тот самый старый сентег. Или его возлюбленная вместе с ним. Потому что скол сделан был ударами клиньев, а чтобы отколотый кусок не свалился вниз под собственным весом, его тщательно закрепили упорными планками. А чтобы дерево не гнило, наверняка пропитали планки специальными отварами и укрепили магической структурой. Со стороны тропы получившуюся трещинку тщательно замаскировали каким-то подобием клея. Вот оно всё и держалось веками. Но на соплях, образно выражаясь.

Затейники!.. Тэши!.. А сами ставили ногу чуть в стороне. Прыжок на десять сантиметров дальше получался зато совершенно безопасно. Даже во время быстрого бега не оступишься, если изучил на тропе каждый камешек и выступ.

Совсем другой вопрос возникал, если отбросить раздражение и досаду: а на кого ловушку ставили, если только сами здесь жили? Обычная паранойя или от безделья руки чесались? Или захотелось развлечься? Придать остроту серым будням? Всё-таки врождённые врачи живут долго, могли тут и три века протянуть. Вон какие Сонные деревья успели и сумели вырастить. Возможно, нечто интересное, кроме грибов, выращивали и в подземном парнике.

Предположений много, но единственно верного – нет. Может, в самой обители нечто поясняющее отыщется?

Глубина трещины оказалась более тридцати метров. Внизу – острые скальные обломки. Для гибели – более чем достаточно. Только и оставалось, что благодарить прочность поделки Древних. Правда, при тщательном рассмотрении пришлось констатировать, что керечеса уже непригодна к действию. Заметно прогнулось всё ложе для зарядной планки с мраморными шариками. Теперь даже теми, что оставались в ружье, стрелять нельзя, могут взорваться сразу же.

А раз оружия нет, что делать? Возвращаться за иным экземпляром? Немного подумав, Кремон решил двигаться дальше. Коль за многие годы здесь никто не прошёл, значит, и непосредственной угрозы от живых существ нет. Ну а подобные ловушки теперь придётся высматривать более тщательно.

– Если они есть… – ворчал человек вслух, вновь двигаясь по тропе. – Но смысла в них не вижу…

Жившая здесь когда-то парочка была иного мнения, потому что в следующей пещерке оказалась новая, довольно мудро устроенная ловушка. Проходящее существо наступало на массивную плиту, та, качнувшись, задействовала систему натяжек, а уже те опрокидывали на тропу массивный круглый валун, который, прокатываясь, словно мяч-каток, сминал всё живое.

Только за века натяжки сгнили, система сработала самопроизвольно, и валун уже покоился в финале тропы, став совершенно безопасным. Прикинув его огромную массу и размеры в полтора человеческих роста, энормианин поразился:

«Как они его сумели закатить на исходную позицию? Навскидку, тут и десяток Эль-Митоланов не справятся. Ах да, у них было самое главное: время. Ну и желание, конечно…»

А вот дойдя до валуна и начав перебираться через него, резко изменил своё мнение о напрасности созданного устройства против незваных гостей. Потому что в самой финальной части желоба просматривались чьи-то кости. То есть это не растяжки сгнили! Это кто-то тут проходил и попался! Видимо, пытался убежать от рухнувшего на него сзади валуна, да проворства не хватило.

Но самое загадочное, что пострадавшим оказался человек! Мужчина. На поверхности торчала только одна рука, всё остальное оставалось под валуном, раздавленное и распотрошенное. Одежда и плоть превратились в прах, местами осыпавшийся, местами чудом державшийся на костях. В глубине, между каменными пространствами, просматривалось некое оружие, тоже смятое и насквозь проржавевшее. Каких-либо магических амулетов или носителей энергии заметить не удалось. Но именно плачевное состояние остатков оружия заставило серьёзно задуматься о дате случившейся смерти.

«Получается, что пара сентегов имела врага, – стал рассуждать Невменяемый. – Похоже, что единственного. Они с ним боролись, боролись и наконец-то победили. Пусть и не в прямом столкновении, а таким вот сложным путём. И судя по тому, что валун откатить назад они не попытались, и даже тело для досмотра им не потребовалось, – достигнутым они остались весьма удовлетворены. Врагов больше не осталось. И стали они жить-поживать, да Сонные плоды на ночь кушать… М-да… где-то так…»

И всё равно, увиденное казалось более чем странным, а предварительные размышления – притянутыми за уши. Ведь, судя по косвенным деталям, сентеги и в самом деле последние годы своей жизни, а может, и не только последние, жили прекрасно, ничего не опасаясь. Но зачем тогда отколотый краешек глубокой трещины? На всякий случай? Опять неясность… Теперь только и оставалось, что добраться до их жилища и разобраться во всём окончательно.

Глава 22

Странная обитель

На последних метрах тропы пришлось изрядно повозиться. В закруглённом, весьма коротком переходе оказался завал из камней. Изначально не просматривалось: то ли прежние обитатели устроили преграду сознательно, то ли тут была ловушка, задействованная кем-то уже после смерти сентегов, то ли это чисто природное явление. Хорошо ещё, что препона в самом широком месте не превышала полутора метров. Поэтому, повздыхав над препятствием, Кремон приступил к его разборке.

По ходу выяснилось, что перед ним и в самом деле ловушка. Некогда свод был на одном участке вырублен колодцем вверх, потом перекрыт несколькими плитами, и уже сверху опять заложен камнями. Ныне остатки, а когда-то цельная система пускового механизма провоцировала падение вниз плит вместе с нагруженной на них породой. И скорей всего настройка или выключение механизма производились с обеих сторон прохода. Но никого и ничего постороннего под завалом не оказалось.

Спрашивается: почему тогда каменная западня сработала? По первым итогам расследования получалось, что сентег, уходя в последний путь к мавзолею, сознательно перекрыл за собой дорогу. Или, в крайнем случае, механизм повредился от времени, и падение плит произошло самопроизвольно. А строили это коварное препятствие явно Древние со своими механизмами. В крайнем случае – таги. Потому что кроме них никто не смог бы пролезть через малую дыру в конце уходящего вверх колодца.

«Что же строители пытались упрятать? – размышлял Невменяемый, заканчивая расчистку. – И по какую сторону от данного прохода? Потому что и шар с жёлобом – явно не результат титанического труда парочки влюблённых сентегов…»

Судя по общему направлению тропы, анфилада пещер и проходов между ними вела к тому самому тоннелю с левой стороны ущелья, к которому и спускался крутой жёлоб с Непреодолимого. Оставалось, по прикидкам, пройти не так уж и много, километров пять, чтобы преодолеть толщи скальной породы и выйти к точке видимости моста. А так как обилие древних ловушек впечатлило, следовало утроить осторожность и не спешить. Тем более что после завала тропа взяла круто вправо, пошла вверх и почти сразу же привела в открытое пространство. Причём точно такое же по размерам, как и тот провал, в котором произрастали Сонные деревья. Разве что глубина окружающих стен здесь не превышала пяти-шести метров.

Ну и сразу бросилось в глаза, что здесь наверняка пара сентегов устроила приусадебный огородный участок. Лучи Занваля сюда проникали, света хватало, и на многочисленных грядках, наверное, росли собранные по округе и нужные в питании растения, пряности и овощи. Вот только за последние столетия без хозяйственной руки они все вымерли, а пригодное для использования пространство уверенно захватил многолетний кустарник свала. То же самое растение, которое снискало славу посёлку Агван и из которого давили замечательное масло для технической смазки. Видно было, что свал сейчас несколько одичал, но всё равно был великолепен. Да как раз вступил в пору своего цветения.

А раз пора цветения, то можно собирать пух. Потом формировать его в серый шарик, создавая Флор, годный для значительного взрыва. Взрыв, конечно, не сравнится с зарядом литанры и даже взрывом мраморного шарика из керечесы, но в любом случае опытный Эль-Митолан может сотворить с помощью Флора (и уж тем более из огромного количества Флоров) массу полезных атакующих и бытовых действий.

«Хм! Да у них тут были все условия, чтобы горы свернуть, – озадачился Кремон. – И за сотню-вторую лет жизни с Флорами можно такое наворочать… такое!.. Что и Барьер бы не выдержал!.. Видимо, парочка ни за что не хотела возвращаться в цивилизацию. Допекли их основательно… Да и одним – влюблённым было тысячекратно лучше. Ведь они и в самом деле любили… а большего для счастья и долгой жизни – и не надо!»

Позавидовав с горечью и тяжко вздохнув, заставил себя двинуться на исследование жилищ. Потому что назвать его единым у него вначале и в мыслях не было. Входы темнели чернотой практически по всему периметру овала, и насчитывалось их целых двадцать шесть штук. Но чем больше просматривал внутренние помещения, чем больше анализировал, тем больше приходил к выводу, что перед ним единая многофункциональная обитель. Иначе говоря: многокомнатный дом, практически со всеми удобствами. Ну а сам провал с огородом являлся как бы внутренним двориком. Скорей всего так и было изначально, и только пара сентегов нанесла сюда земли и устроила приусадебный участок.

Шесть, а то и восемь комнат можно было назвать спальнями. Две палаты – некое подобие огромных гостиных. Причём одна сделана в толще пород в виде единой квадратной пещеры, а вторая в виде анфилады комнат, соединённых широкими арочными проходами. Имелось четыре помещения, пригодных как для кабинета, так и для лабораторий. Все вышеперечисленные объекты имели как минимум отхожее место с подачей воды и канализацией, максимум – с ванной и отдельным душем. Правда, несущие воду аксессуары оказались начисто уничтожены временем. Только дыры в стенах остались да некие куски свисающей ржавчины.

Ещё пять комнат – некие складские помещения с каменными полками вдоль стен. Один квадратный зал служил входом в три преогромнейших в глубине подвала. И в них было неожиданно прохладно, не более чем пять градусов тепла.

Две горницы имели некие подобия печей, духовых шкафов и плит. Вокруг этих кухонь наблюдалась куча мелких кладовок. Ну а остальные комнаты могли использоваться для чего угодно. Но сразу понималось: подобное жилище – не для одной или пары особей. Тут наверняка когда-то жила внушительная семья. Или общность разумных созданий, занятых одним делом. Судя по некоторым предметам каменной утвари – скорей всего именно людей.

Не вызвала удивления и такая мысль, что речь может идти про общность тех самых людей, которые когда-то строили мост Непреодолимый, а то и занимались созданием местного участка Барьера. А может, здесь обитали наблюдатели, оставленные для присмотра за новой границей после её создания?

Естественно, что логика рассуждений повела Невменяемого дальше. Тем более что он прекрасно знал про технические комплексы, которые управляли каждым подобным участком. А благодаря проштудированным книгам по этой теме располагал сведениями, как управлять этими комплексами. Но сейчас додумался до определённых выводов:

«Если здесь жили наблюдатели – значит, пульт управления комплексом где-то совсем рядом. Или отсюда имеется прямой переход к этому пульту. Как минимум! Только вот… почему же пара сентегов за долгие годы так ничего и не отыскала?.. Хотя… чего это я так решил, что не отыскала? Надо самому вначале тщательно осмотреться… а уж потом делать правильные выводы».

Надписи, вырезанные в камне, отыскались быстро. Видимо, сентег время от времени вносил на одну из стен исторические даты. Причём делал записи краткие, на излишние пояснения не отвлекался, да и всё количество строчек не превышало десятка. Прибыли, освоились, убедились, что потомства у них не будет, разобрались с оставленным наследством, прокляли всех живущих, поняли, что выхода отсюда нет, даты нескольких путешествий в верховья Гайды и вдоль Шанны по обоим направлениям, потом ещё проклятие для всех, и последней стояла запись о смерти любимой.

Вряд ли мужчина намного пережил женщину, если вообще не помер в тот момент, когда уложил её в мавзолее на возвышения из камней. Так что общая биография здешних отшельников просматривалась довольно скучной. Прибыли они сюда тысячу восемьсот лет назад. Легенда-то оказалась воистину древняя! Прожили – сто семьдесят три года. Проход сквозь Барьер выжег у них так впоследствии и не восстановившиеся детородные функции. Проклятия – тоже вполне понятны, не от хорошей жизни они здесь оказались. Как и повторное проклятье, после путешествий. Наверное, убедились окончательно, что умирать придётся именно здесь.

А вот фраза «…разобрались с оставленным наследством» – интриговала. Если прикинуть даты, то получалось, человека придавило каменным шаром в желобе несколько раньше, чем здесь обосновалась парочка влюблённых. А судя по отсутствию чего-либо интересного в жилище, никакого «наследства», как такового, здесь и в помине нет. Ни устройств, ни артефактов, ни толковой, сохранившейся с помощью магии мебели. Тогда как дата перед таким утверждением даёт понять, что сентеги «разбирались» очень долго: пятьдесят один год.

Спрашивается, что так долго стоило исследовать? За полвека можно плевками каменную стену пробить, а шлепками – ту же стену в песочек рассеять. Ну и не простые же они смертные, а Эль-Митоланы. И Флоры имели, прессуемые из пуха свала, и еды вдоволь, и…

«Вот тут, пожалуй, и всё! – оборвал свои перечисления энормианин. – У них даже оружия нормального не было. Ни на нём, ни возле неё, ни здесь… Бежали с той стороны – вполне возможно, что голышом. Свои ремни – уже здесь из шкур животных создавали. Не удивлюсь, если они простыми палками землю копали, в листьях носили, а потом и взрыхляли на огороде. Придавленного покойника и то не разоружили. А почему? Есть у меня подозрения, что некто им всё-таки мешал… И очень сильно! А кто? Кто мог быть такой злобный и коварный, что после его уничтожения сентег сподобился на сотворение записи? Ведь нечасто такое делал, в среднем раз в двадцать лет, образно, говоря… Хм! А ведь и мне спешить некуда!»

Сразу просматривать все стены он возможности не имел. Вернее, не стоило себя истощать отделённым сознанием, когда две трети собственной силы уходит на устранение раны на плече.

Поэтому первым делом, после первичного осмотра жилища и выбора спальни для себя, попросту выспался. Вечером доел жалкие крохи припасов и вновь завалился спать.

Утром, наевшись Сонных плодов, отправился ловить рыбу.

К вечеру отыскал первую съестную зелень и кустарники со специями, годными для добавления в пищу. На пятый день наткнулся на шахту с грязной, но самое главное – что существующей каменной солью.

Через неделю, убедившись, что гигантские тигры покинули эту местность, заставил приблизиться чуть ли не к самому водопаду упитанного лесного кабана.

А в остальном… Дни потянулись за днями, ничем друг от друга особо не отличаясь. Проснуться, поесть, проведать любимую, грустно вздыхая, полюбоваться её неподвластным тлену личиком, поработать на огороде, в пещерах с грибами, вокруг Сонных деревьев, и вновь, с ленцой и почти полным безразличием, прочёсывать отделённым сознанием окружающие горные массивы. Ни шага в сторону от тропы, ни взгляда в небо, ни мыслей об иных разумных, которые словно перестали одновременно существовать во всех мирах. Про желание вернуться домой – и подобия мыслей не возникало, да и само понятие «дом» – полностью абстрагировалось с найденной обителью.

Желания умирают вместе со смыслом жизни.

Глава 23

Пересмотр приоритетов

Осознав, что она в ловушке, выхода из которой нет, Мальвика не стала рыдать или бесцельно биться головой о стены. Нащупала для себя наиболее подходящий по удобствам и сухости уголок да и предалась рациональным размышлениям.

«Ну да, наплакаться я всегда успею, вначале следует разобраться, чего же я хочу. Слишком уж странно стали исполняться некоторые мои желания в последнее время. Да и не только в последнее… Ещё в Сопле я мысленно вопила о помощи, призывая к себе кого угодно, но Кремона в первую очередь. И чудо свершилось, он меня не только услышал, но и свалился вниз, а потом меня спас от стаи гигантских крыс. Хм!.. Если на то пошло, то следует вспоминать с самого первого дня нашего с ним знакомства. Меня тогда только чудом чуть не сожрали пленившие колабы, и молодой колдун со своими учителями расправился с уродами более чем своевременно. В свете этих совпадений моё спасение из тюрьмы в Пладе или совсем недавнее, от взбесившихся механических монстров Древних, можно смело считать закономерностью. То есть во время смертельной опасности он приходил и успевал меня спасти. Не странно ли это?.. И какие из этого мне надо сделать выводы?..»

А вывод напрашивался только один: взаимосвязь между нею и Невменяемым существует. Следовательно, и сейчас имеется прекрасная возможность для спасения. Достаточно взмолиться, воззвать, попросить, а то и потребовать, как стенания пленницы будут услышаны. Всемирно известный герой сорвётся со своего места и поспешит на помощь. Ну и финал – тоже будет закономерен. Спасение из данной ловушки и… и жёсткий приказ вернуться домой, в Пладу.

На подобные приказы маркиза Баризо уже давно реагировала с шокирующей избирательностью. Точнее говоря, всегда выполняла их на свой лад или вообще игнорировала. И если бы только приказами своего названого брата пренебрегала! Она самому королю осмеливалась перечить. Так что ругань со стороны Кремона, а то и жёсткие распоряжения сидеть под домашним арестом её совершенно не пугали.

«Тогда что меня останавливает от призыва в его адрес о помощи? – продолжала размышлять попавшая в ловушку Мальвика. – Неужели именно тот факт, что он женился? Неужели я стала его за это ненавидеть? И не хочу о нём даже вспоминать? Или причина в том, что я и в самом деле решила умереть? Странная взаимосвязь!»

Попыталась проанализировать поставленные самой себе вопросы. Да и в своих желаниях разобраться. Получалось, что увидеть героя она очень хочет, и немедленно. Можно сказать, мечтает об этом. Но не в такой же ситуации! Она вдруг поняла, что ей станет очень стыдно, что вдруг появится Кремон и опять её вытащит из смертельной ситуации. И если ничего вслух не скажет, то обязательно подумает: «Вечно она куда-то вляпывается! Как была глупой и некогда косоглазой выскочкой-непоседой, так ею и осталась! С годами ни капельки не поумнела!» И это понимание казалось невыносимым. Позориться в глазах самого совершенного и желанного мужчины совершенно не хотелось.

«Уж лучше умереть, чем так глупо (и уже в который раз!) опозориться! – приняла она жёсткое решение. – Причём насмешки с его стороны я бы ещё выдержала, но если надо мной станет ехидничать его… эта… та самая приворожившая его ведьма, то я их обоих на кусочки разорву! Мм!.. Только вот… нельзя так. Ну да, я не права… Поэтому лучше остаться здесь и мирно уйти из этой жизни…»

С такими мыслями и уснула. По внутренним часам, спала долго, часов шесть. Потому что последние сутки не прилегла ни разу, вымоталась, распереживалась, да и перед лицом гибельной опасности очутилась. То есть отдых оказался более чем своевременным. Наверное, и дольше бы спала, если бы не жесткое каменное ложе под спиной да некая излишняя сырость в тоннеле.

Мало того, сон вернул ясность мышления, бодрость духа и банальную жажду к дальнейшей жизни. Инстинкт выживания оказался всё-таки сильней, чем моральная и психологическая подавленность, зовущая к бесславной кончине. Захотелось кушать, пить, увидеть свет, пообщаться с людьми или с любыми иными разумными. Само пребывание внизу показалось абсурдным и неуместным. А уж от мыслей о добровольной смерти и следа не осталось.

«Надо отсюда выбираться! – После такого решения жажда действий подвигла юную маркизу на повторное тщательное исследование замкнутой ловушки. – Или как-то подать сигнал тем, кто меня разыскивает. Иначе эти ротозеи так до меня и не доберутся!»

Она нисколечко не сомневалась, что пропажи давно хватились и сейчас разыскивают всеми возможными и невозможными силами. Тем более что король обязан был понять, насколько маркиза расстроилась от известия о женитьбе Кремона, и осознать тот факт, что она, несколько растерянная и задумавшаяся, могла банально заблудиться.

Также имелась уверенность, что из любой западни имеется выход. Надо только его отыскать. Да и логика подсказывала, что Древние всегда всё делали со скидками на разные обстоятельства, сами могли здесь нечаянно оказаться, и уж для себя лазейку всегда бы оставили.

Но час проходил за часом, были ощупаны каждый камень, щёлочка или выемка, а ничего похожего на рычаг или кнопку так и не было найдено. Небольшой кинжал, скорей декоративный, чем боевой, тоже ничем не помог. Разве что, уже пойдя по третьему кругу, маркиза отыскала не совсем глухое место в стене, после ударов по которому звук хоть немножко получался более звонкий. С таким создаваемым грохотом хоть имелись шансы, что его услышат спасатели.

За этим однотонным долблением по камню прошло ещё невесть сколько времени. Часы шли за часами, изнуряющее действо порой сменялось сном, порой новыми прощупываниями стен и простукиваниями. Но хуже всего, что отчаяние усиливалось. Безысходность всё больше и больше сжимала сознание невидимыми обручами паники и страха. Всё-таки погибнуть так глупо в каменном мешке от голода и жажды никак не прельщало будущую Эль-Митолану. Она вдруг чётко и ясно осознала, что ещё и не жила на этом свете! Ещё и не познала массы того счастья, о котором рассказывали иные люди. И хоть побывала в невероятных ситуациях и приключениях, считать себя пожившей и всё осознавшей личностью было бы слишком наивно.

Наверное, это осознание заставило вновь продолжить анализировать все события, которые привели к нынешнему положению дел:

«Именно я запустила энергетическую установку Древних. Кремон ещё утверждал, посмеиваясь, что память обо мне в установке останется навсегда, как о второй матери. Ну и когда я узнала о женитьбе – меня накрыло с головой ураганом самых сумбурных мыслей и желаний. Я хотела умереть сама, хотела уничтожить весь мир и хотела отомстить Кремону самыми страшными карами и наказаниями. Но если установка Древних сохранила некую связь с моими эмоциями, то она ведь могла и среагировать на них… А как именно? Распылить в песок весь мир – ей не по силам. Наказать отсутствующего здесь человека – тоже слабо. Запустить для моего уничтожения сталпней и механических монстров – возможно… но! Те скорей всего запускаются только переключением соответствующих рубильников на пультах управления. Что остаётся?.. Только отключение всего освещения! Ну и некоторые мелочи… К примеру: создание этой ловушки. Мол, хотела умирать? Так на здоровье!»

Интересные получились выводы. Продолжая уже скорей неосознанно ощупывать камни да стучать по ним рукояткой кинжала, Мальвика раз десять прогнала свои догадки в разных интерпретациях, но ничего нереального в них не отыскала. Вокруг и так – сплошная мистика и чудо. Так что одной идеей, тем более весьма продуманной и дельной, эта мистика не разрушится. Следовало попробовать. Причём немедленно, пока ещё есть некоторые силы в теле и ясность мыслей в сознании.

Придя к такому решению, Баризо стала думать «громко» и целенаправленно:

«Мне надо срочно выйти наверх! Пусть откроется выход из ловушки! Немедленно нужен свет!» – и подобное, пусть некогда изменяемое в интонации или в словах – звучало постоянно, с напором и без тени сомнений повторялось.

А главное: с истинной верой в свою правоту и в положительный конечный результат. Даже стучать в стену больше не пыталась. Только сидела и «требовала» немедленно выпустить её на волю.

Голод и жажда наваливались на сознание, мешая думать. Руки и ноги стали коченеть и плохо слушаться от медленного, но всё-таки переохлаждения. Часы шли за часами, словно издеваясь над смешными мыслями человека, наглухо замурованного в каменном мешке и наивно пытающегося с этим мешком разговаривать.

Ни одного постороннего звука внутрь не проникало. Ни один спасатель или поисковик не подал знак и не пробрался в глухое пространство отделённым сознанием.

И всё равно… чудо случилось!

Мальвика уже не могла пошевелить пересохшими губами, когда послышался шорох и негромкий скрип, а потом в лицо донеслась волна свежего воздуха. Ловушка раскрыла свои смертельные запоры.

С огромным трудом женщина встала на ноги, да так и двинулась вдоль стеночки, придерживаясь за неё руками и нисколько не сомневаясь, что выйдет куда следует. А в голове крутились уже совершенно иные мысли:

«Ну вот, я и без Кремона справилась! Не стала его отрывать от молодой жены… Ведь чем дольше он с ней будет находиться, тем скорей… она ему надоест. И тем скорей он с ней расстанется… Ведь ещё не было такого случая в нашем мире, чтобы пара Эль-Митоланов жила вместе больше чем пятьдесят, максимум семьдесят лет. В любом случае настанет час, когда они расстанутся… А уж я обязательно дождусь этого часа. Обязательно!»

Глава 24

Новый город

В течение нескольких дней окрестности и берега реки Гайда, предваряющие пространство ущелья и моста Непреодолимый, стали весьма походить на новый город. Настолько массовое там велось строительство и настолько огромное количество разумных туда прибывало. Спасательная операция приняла невероятные масштабы всемирного значения.

Естественно, что просто так вести исследования и начинать попытки прорыва за Барьер никто не стал бы. Ведь если герой погиб, то какой смысл рваться на ту стороны Шанны за его телом. Для этого следовало иметь мало-мальские, хоть мизерные подтверждения того факта, что Невменяемый жив.

А для этого, как ни странно, подтверждения лоцмана Виль-Ройта и чудом спасшегося лесоруба оказалось мало. Вроде бы движение плавера на самом малом ходу подразумевало наличие на борту живого Эль-Митолана, который давал импульс управления водомётами, но отыскалось несколько примеров из истории, отрицающих это. Говорилось, что управляющее существо убивали, но, повиснув на штурвале, оно (уже будучи фактически мёртвым) ещё некоторое время отдавало остаточные жизненные силы на контур управления. Именно физические силы, а не магические! Вот водомёты ещё какое-то время и могли действовать. Тот факт, что герой до сих пор не вернулся к мосту или ещё каким образом не дал о себе знать, только подтверждал реалии его смерти.

Но имелась ещё одна возможность проверки состояния жизнедеятельности Кремона. Его несомненная, можно сказать, постоянная связь с детьми. И если малютки попросту прочувствуют своего отца, значит, уже есть смысл предпринимать любые по масштабности спасательные акции.

Поэтому первым делом был дан запрос по магической связи в Спегото. Конечно же – с полным разъяснением всего случившегося. Ответ не замедлил себя ждать:

«Что Стефани, что Сандрю – в огромных сомнениях. С одной стороны, утверждают, что рассмотреть отца им мешает некая толстенная стена и огромная дальность. То есть они до него ни «достучаться», ни «докричаться» не могут. При этом они слишком нервничают, переживают, и вполне возможно, что чувствуют самое печальное. А вот с другой стороны, на прямой вопрос о самочувствии родного человека отвечают каждый раз иначе. То говорят: «Его нет». То весьма туманно и неоднозначно заявляют: «Он отправился куда-то очень далеко. Навсегда. И никогда больше не вернётся». А то чисто по-детски предполагают, спрашивают, заверяют: «Наш папа не мог умереть, правда? Ведь он самый сильный и самый ловкий!»

Вот такой ответ.

Причём все с пониманием к нему относились, разумея, что деткам, пусть и невероятно развитым, имеющим по нескольку Признаков, трудно правильно понять существующие реалии. С их мизерными силами практически невозможно «докричаться» до отца, который всегда раньше только на себя взваливал тотальный расход магической энергии при сеансах связи. То есть малыши могли ошибаться как в одну, так и в другую сторону.

Но сам факт заявления о «толстенной стене и огромной дальности» придавал оптимизма. Невменяемый-то как раз и находился буквально за двойным Барьером, да и не на близком расстоянии. Если, будучи среди сентегов, он мог общаться через Сандрю и Стефани с их мамашами, а следовательно, и со всем миром, то на пространстве Ничейных земель эта возможность становилась мала до исчезновения.

Ну и кто-то решил, что, окажись детки здесь, один мешающий фактор (расстояние) – исчез бы сразу. Вот и пошла в ответ просьба в Спегото:

«Постарайтесь устроить так, чтобы дети прибыли в верховья Гайды как можно скорее! Это очень важно для спасения их отца!»

Увы! Это они не подумали и забыли, с кем общаются. Наследная принцесса Элиза Майве выезжать из королевства не имела права, а уж отправиться с дочерью невесть куда, в дикие условия, да ещё и срочно – для неё оказалось полным, неприемлемым абсурдом. О чём она и заявила со всем своим красноречием и категоричностью.

Естественно, что и графиня Сильвия Лазан, во всём зависящая от своей титулованной подруги, тоже не могла и помыслить об отъезде со своим сыном. Да и всем прекрасно было известно, насколько Сандрю и Стефани становились неуправляемы, капризны и плаксивы, когда их разлучали хотя бы на несколько минут. По этой причине принцесса в своё время и не избавилась от соперницы, не сослала её в ссылку, а наоборот – сделала её графиней и поселила рядом с собственными покоями.

То есть учёные, которых скапливалось на месте главного удара по Барьеру всё больше и больше, получили жёсткий отказ, да ещё и в весьма нелицеприятных выражениях. Они, конечно, руки не опустили, продолжив попытки прорыва, но разочарования скрывать не стали. Мол, уж для такого дела её высочество могла бы и прогуляться в империю сентегов. Тем более что полёт в креслах под драконами завоевал наивысшую популярность к тому моменту за скорость, комфортность и калейдоскоп ощущений. И детей тоже перевозили подобным образом, начиная с только что родившихся младенцев.

Другой вопрос, что непомерно дорого драконы брали за свои услуги. Выражение даже пошло – «драконьи расценки», но ведь о таком для самой богатой наследницы престола и вспоминать стыдно. Это не говоря о том, что приглашение и доставку оплачивали чиновники Энормии. И не вспоминая о том, что лишь демонстрация Сторожа, подводного монстра, которого уничтожил Невменяемый, приносила казне Спегото каждый день чистую выручку в пять тысяч стасов. А это равнялось стоимости пятёрки великолепных скакунов.

Чисто формально был отправлен вызов-приглашение и в царство Огов. Точнее, был передан находящейся на границе с империей Огирии, представительнице правящей верхушки царства. Как ни странно, Огирия чуть ли не сразу заявила:

– Её величество Галирема Молли постарается прибыть с дочерью в самое ближайшее время!

К её заявлению отнёсся скептически каждый, начиная от молодых Эль-Митоланов и кончая монархом Энормии, Рихардом Огромным. Все хорошо знали о крайних противоречиях, которые возникли между царицами огов и всемирно известным героем. Именно по причине возникших разногласий Кремону и пришлось покинуть Галирем после так и не состоявшегося излечения. Ушлые правительницы, считавшиеся самыми великими целительницами в мире, заставляли героя чуть ли не силой остаться у них на вечное жительство, чем и довели его до ненависти в свой адрес. Всякие отношения были расторгнуты, а так и не вернувший себе силы колдуна герой после определённого этапа подготовки отправился на поиски сентегов.

Сентеги его излечили, да они же теперь чуть не убили. А то и убили…

Но виновные попали под наказание, а все остальные принимали самое активное участие в его поиске. А для поиска следовало бы убедиться, что герой остался в живых. В этом могли помочь только дети знаменитого энормианина. Детей нет, и ждать не приходилось. О чём с прискорбием заявил король в своём окружении, не поверив Огирии:

– Будем надеяться только на свои силы и верить в бессмертие нашего подданного до тех пор, пока не обнаружим его тело!

Лучшие колдуны мира Тройной Радуги продолжили массированную атаку на Барьер, применяя все свои знания, наработки, древние артефакты и максимально стимулированную сообразительность.

Но пока они воевали с преградой и пока город вынужденно и спешно строился, случились для всех весьма неожиданные события.

Вначале аудиенции у короля потребовала примчавшаяся из Спегото вместе со своим маленьким сыном герцогиня Шиари. Причём потребовала немедленно, угрожая скандалом. Ставшая только недавно вдовой и всё ещё облачённая в тёмный костюм, Вилейма всем своим видом, невзирая на красоту, внушала опасность. Как-то спорить с ней и возражать никому не захотелось, и было доложено по инстанции наверх. Правда, тут же служба безопасности стала попутно выяснять всю подноготную о наглой дворянке, а также доставать на свет уже имеющиеся на неё данные. То есть пока весть дошла к королю, конкретные данные оказались систематизированы, и первый секретарь уже докладывал без запинки:

– Ваше величество, хочу напомнить, что вы уже давали распоряжение выяснить, за кого вдруг заступился господин Невменяемый не так давно. И у нас на руках полные данные, подтверждённые господином Шиндаром, нашим главным резидентом в Баронстве Радуга. Просто в суматохе последних дней ещё не было оказии вам доложить о результатах.

– Давай короче! – досадовал Рихард на излишнюю многословность. – Тут не дипломатический приём!

После чего секретарь перешёл на деловую скороговорку. Из поданной информации подчёркивалось самое главное: герцогиня не могла родить ребёнка от своего супруга, тогда уже неизлечимо больного. Ну и на самом деле она никакая не Вилейма, а Золана Мецц, бывшая наёмница особого полка, собранного колабами лет пять назад для войны с Энормией. Как раз того полка, в составе которого молодой Невменяемый, будучи в роли беглого уголовника Кашада Низу, проходил обучение в Ледонии и в царстве Огов. А затем в Гиблых Топях уничтожил весь полк собственноручно, отправив заодно в пасти монстрам и трёхтысячную дивизию колабов, идущих воевать против родного королевства.

Уверенность в идентификации дамы имелась почти стопроцентная: описания внешности сходились ещё с теми описаниями, которые лично Кремон передал в своё время непосредственно резиденту. То есть ещё в самом начале создания полка и на первом этапе его обучения. Плюс ко всему и присутствующие сейчас в ставке болары Спин и Караг, лично видевшие наёмницу в полку, подтвердили её нынешнюю идентичность с Шиари. А от разумных растений скрыть внутренние параметры за наружными, видимыми изменениями своей внешности даже теоретически невозможно.

Король прекрасно уловил самую суть, но всё-таки уточнил:

– Как бывшая преступница, она подлежит аресту и допросу…

– Но как влиятельная дворянка Менсалонии имеет высокий иммунитет, – мягко напомнил секретарь. – Тем более именно вы за неё заступались перед королём Садовников, когда на герцогиню начались гонения.

– …Кто и чем поручится, что она не готовит на меня покушение?

– Она сама. И фактом наличия здесь её сына. Мальчик имеет имя – Кашад. Как раз он, по всем нашим расчётам, является сыном…

– Ну с этим-то понятно, – прервал Рихард секретаря, – как понятна и цель прибытия. Вилейма хочет заручиться для себя и для ребёнка гарантией своей неприкосновенности. А уже потом опробовать возможную связь сына с отцом.

– Совершенно верно, ваше величество. К таким же выводам пришли и аналитики службы вашей безопасности. Если связь не получится с данной точки границы, уже готовятся силы доставки непосредственно к мосту Непреодолимый.

– Да, да! Готовьте немедленно! Причём учитывайте… – Рихард сразу с угрозой подвигал указательным пальцем чуть ли не под носом секретаря, – …что я тоже скорей всего отправлюсь к мосту вместе с герцогиней и её сыном.

– Ваше величество! – попытался тот воззвать монарха к благоразумию и должной осторожности. Потому что до сих пор всё окружение короля считало бессмысленной авантюрой пребывание первого лица Энормии в невероятно неприспособленной, опасной, страшной дали от благоустроенной Плады.

Но тут уже Рихард, которого прозвали Огромный как раз за его невероятно сильный голос, гаркнул:

– Молчать! И выполнять мои приказы! – И уже вслед метнувшемуся прочь секретарю добавил: – И эту Вилейму – немедленно ко мне! Вместе с её сыном! – И когда остался один, удовлетворённо проворчал себе под нос: – Будут они мне тут указывать!.. Сам император сентегов – уже давно там и меня звал, а я всё ещё тут топчусь… Хе-хе! Хорошо, что Светоча повезло домой сплавить, а то бы он мне точно плешь проел своим нытьём…

Только вчера Первого Светоча удалось отправить в Энормию по не терпящим отлагательства государственным делам. И только его давление на сознание уменьшилось, как и первая радостная весть разнеслась: отыскалась маркиза Баризо. Точнее говоря, сама вышла, добравшись с трудом почти до самой поверхности. А ведь до того почти пять дней поисков прошло, уже и сочли несчастную погибшей. Только она выжила, просидев в какой-то странной ловушке всё это время. Исхудала, осунулась, вроде и ростом уменьшилась, но зато вполне здорова оказалась, без единого синяка.

Врачи пообещали её за несколько дней на ноги поставить. А она сама, неожиданно для всех, пообещала помочь с восстановлением энергетического функционирования всего комплекса. Мол, она уже точно знает, что и как надо делать. Вот только поднаберёт силёнок и вернётся в хорошо знакомые ей подземелья.

Подобная заявка вызвала скепсис у одних исследователей: «…мы и сами ничего понять не можем! Куда уж этой непоседливой девице?» И оптимизм у других: «…она тут всё знает, первой, с неё освещение и началось. Так что наверняка знает некие секреты!»

Многие не просто симпатизировали Мальвике, но и верили в счастливую звезду этой будущей Эль-Митоланы. Верил в эту звезду и сам король, сейчас с сожалением припомнивший, как неосторожно была донесена весть маркизе о скоропостижной женитьбе Невменяемого:

«Вот её и накрыло. Без подготовки-то! Не удивлюсь, если вскоре выяснится непосредственная связь между её тогдашним состоянием и сбоем в работе всего комплекса Древних. Хм!.. И как только таких разных, но сильных личностей вокруг Кремона судьба сводит?..»

Долго размышлять ему в одиночестве не дали. Вернулся всё тот же секретарь.

– Её сиятельство ждет вашей аудиенции в приёмной! – заявил он настолько торжественно, словно действие происходило не во времянке из брёвен и неоштукатуренных камней, а в королевском дворце в Пладе. И пока монарх раздумывал, не слишком ли он спешит, прозвучал доклад о второй, нежданной новости: – Только что в городок прибыла в сопровождении нескольких лиц Галирема Молли. Вместе с инфантой Стефанией. В представительстве Огов – переполох. Причём большинство посыльных отправлено в эту сторону, наверняка Галирема Огирия потребует немедленной аудиенции.

– Сговорились они, что ли?! – ворчал Рихард, хотя при этом не скрывал довольной улыбки. – Но то, что сразу двое деток нашего Кремона здесь, вселяет оптимизм. Вполне возможно, что уже через полчаса мы будем знать, жив ли наш герой. Поэтому… не отказывайте Галиремам в аудиенции. Просто пусть посидят в приёмной до моего особого разрешения. Попробуем свести детей вместе и понаблюдать за их поведением…

– Это может быть опасно! – взмолился секретарь. – Вы не имеете права так рисковать! Вспомните, что творят со своими нянечками Стефани и Сандрю! А ведь они на полгода младше этих!..

– Вот поэтому мне и интересно! – предвкушал монарх с загоревшимся взглядом. – До сих пор у меня перед глазами стоит картинка с малышами Сандрю и Стефани, когда им не было ещё и годика. И до сих пор завидую тем, кто имеет возможность наблюдать за такими детьми постоянно. Так что не спорь! Моё терпение небезгранично!

– Но безопасность… – всё-таки осмелился оспорить чуть не плачущий секретарь приказ его величества. – Господин Звёздный нам не простит подобной неосмотрительности!..

– Ну так осмотритесь, кто вам не даёт?! – ехидничал монарх. Но ругань со стороны Первого Светоча в адрес своего окружения предвидел. Поэтому пожалел приближённых: – Ну ладно, принесите мне парочку амулетов самых мощных, да нескольких боевых Эль-Митоланов за моим троном поставьте. Уж по-всякому такая защита с детскими шалостями справится.

Пришлось герцогине с сыном ждать ещё лишних десять минут, пока пространство вокруг его величества не посчитают вполне защищённым и пока лучшие колдуны из службы безопасности не займут свои места.

Рихард распорядился подать лёгкие закуски, в том числе и сладости. Всё-таки гости прямо с дороги, и не воины какие, закалённые и привыкшие к лишениям. А женщина и ребёнок.

И только по завершении всех приготовлений аудиенция началась.

Глава 25

Аудиенция

Герцогиня Шиари выглядела неоднозначно. Пока шло представление, пока она раскланивалась и усаживалась на широкую лавку у стены, Рихард Огромный постарался её хорошенько рассмотреть. Если в двух словах, то увиденное укладывалась в определение: жутко красивая и в то же время не менее жутко опасная. Или иными словами: замершее во льду буйство стихий. А ведь лёд тоже может стать паром, разрывающим самые прочные сплавы. Какая-то постоянная насторожённость просматривалась в женщине, её готовность немедленно действовать. Причём не обязательно ласкать или смеяться, а скорей убивать или калечить. Странное сочетание несочетаемого.

Следовало признать, что только такая неадекватная красавица могла вскружить голову Кремону, могла подтолкнуть к неуместным действиям вопреки логике и здравому смыслу. Иначе как можно было объяснить сам факт её существования? Все наёмники полка погибли, а она чудом осталась в живых? То есть не чудом, а явно при поддержке и покровительстве всё того же Невменяемого. Случайности, конечно, случаются, но не в данном случае! И если так уж глубоко копать и выискивать, можно было смело выдвигать веские обвинения против подданного. Первое: за спасение врага в самом преддверии войны. Второе: за сокрытие самого факта подобного спасения.

Поэтому первой своей фразой монарх постарался вывести гостью из ледяного спокойствия:

– Хочу из ваших уст услышать историю вашего спасения из Гиблых Топей.

Само пожелание подразумевало, что король знает всё. А теперь только желает проверить лояльность и правдивость напросившейся на аудиенцию особы. Попробуй тут ускользни от правдивого пересказа!

Герцогиня Шиари – попробовала:

– Ваше величество, с удовольствием поведаю вам сию долгую историю в иной раз. А пока покорнейше прошу немедля оговорить наши действия по спасению Кремона Невменяемого.

Пришлось Рихарду притвориться циником и самодуром:

– Здесь я решаю, чем заняться и что обсуждать. Тем более что наш герой из любой ситуации живым выпутается.

– А если…

– Если не выпутался, то и нам уже спешить нет смысла. Поэтому, дорогая герцогиня, не стесняйтесь, рассказывайте.

Вилейма нервно закусила верхнюю губу, успокаивающе погладила сидящего рядом малыша по голове и кивнула:

– Хорошо, я расскажу. Хотя стесняться нечего, вполне нормальная житейская история. А всё началось с того, что я, по сигналам некоего наёмника Низу, научилась забирать силу у особо приставучего Эль-Митолана…

Она рассказывала, а сынок продолжал сидеть на удивление спокойно и чинно. Хотя его глаза выдавали явно проказливый, непоседливый характер. Взгляд так и бегал по всему помещению, словно примеряясь, с чего начать непосредственное знакомство в новой обстановке.

Повествование получилось сухим, лаконичным, несущим только факты и не передающим никаких эмоций. Так что главный слушатель несколько разочаровался в услышанном:

– Такое впечатление, что вы нисколько не обозлились на виновника всех ваших смертельных злоключений.

– Чего уж тут злиться? – двинула плечиком Вилейма. – Наш проводник был вправе уничтожить всех поголовно. Да и мы, спасшиеся, в своё время подались в полк от безысходности. И то, знай мы, куда и как отправимся воевать, не пошли бы в тот полк под страхом немедленной казни.

– Верю. Потому что нам известно о вашем огромном вкладе в уничтожение рабовладельческого строя Менсалонии. А это характеризует любого человека, пусть в прошлом он и оказался запятнан в сношениях с государственными преступниками, только с положительной стороны.

– Спасибо, ваше величество, что не сомневаетесь во мне, – чинно, но без всякого угодничества поблагодарила герцогиня. – Ну а теперь вы позволите рассказать о том, что и как чувствует Кашад?

Рихард Огромный согласился считать первую часть аудиенции завершённой. Тем более что ему уже подали условный знак: Галиремы, вместе с маленькой Стефани, готовы к аудиенции и ожидают в приёмной. Весьма интригующе было перейти к основной части встречи:

– Конечно, разрешаю! Только, пожалуйста – самое основное.

Вилейма, она же Золана Мецц, прекрасно понимала, какие слова монарх желает услышать первыми, поэтому не стала тянуть:

– Как утверждает мой сын, его истинный отец скорей жив, чем мёртв. Но окончательно ему мешает определиться слишком толстая виртуальная стена. Ну и большое расстояние остаётся немалым препятствием для контакта.

– То есть непосредственно у моста он постарается определиться более конкретно?

Монарх смотрел только на ребёнка, но отвечала всё равно его мать:

– Именно! Мы хотели было рискнуть и сразу самим пересечь границу. Но драконы не пошли на это, заявив, что граница есть граница, а они разрешение на свободный перелёт не получали.

– Правильно сделали, – скривился король. – Туда даже я без особого уведомления сентегов и согласования с ними податься не могу. Зато сейчас у меня есть прекрасный повод наведаться к Непреодолимому вместе с вами. Соответствующие распоряжения уже отданы, запрос сентегами обрабатывается, драконы готовятся.

Герцогиня вздохнула с видимым облегчением:

– Скорей бы!..

– Но у меня имеется ещё одно, встречное предложение. Не мог бы попробовать ваш Кашад объединить с сестрой свои усилия для контакта? То есть с малышкой, которая приходится ему единокровной сестрой?

– Как?! – поразилась Вилейма. – Разве принцесса Элиза здесь? – Несомненно, она знала о том, что было известно почти всему миру. Но вот восклицая это, пыталась заглянуть сыну в глаза. – И Стефания здесь? – О том, что Кремон успел отметиться ещё и в царстве Огов, она только смутно догадывалась, но ничего конкретно не знала.

Четырёхлетний наследник рода Шиари смешно нахмурился и с минуту сидел в странном сосредоточении. Все тоже затаили дыхание, ожидая, как он отреагирует на вопросы матери. Он и ответил, развеивая малейшие сомнения в своей идентификации по крови:

– Нет, это не Стефани! Её зовут иначе… Паула! И она тут, совсем рядом. – После чего неожиданно улыбнулся с искренней, детской непосредственностью: – И она меня тоже «услышала»!..

Монарх не стал затягивать дальнейшее знакомство:

– Тогда посидите некоторое время молча. – И распорядился: – Пригласите их величества вместе с инфантой.

Две женщины не вошли, а вплыли в скромную горницу. Словно они только одним своим присутствием могли осчастливить полмира, а уж короля Энормии тем более. Ни на кого больше царицы не обращали внимания, а вот идущая между ними славная малышка с хитрой улыбкой смотрела только на единокровного брата. Даже создавалось впечатление, что между ними уже начался безмолвный диалог. Да наверное, так оно и было, ведь узнал же как-то маленький Шиари имя своей сестры?

Зато с их величествами, которые остановились в двух метрах от вставшего им навстречу короля, чуть ли не сразу стали просматриваться проблемы. После положенного обмена любезностями буквально с первых слов делового разговора стало понятно, чего они добиваются: многого! То есть в обмен за свои услуги в поиске Кремона и определении его состояния они собрались выторговать невесть какие льготы, преференции и чуть ли не всемирное признание.

Довольно жёстко, с позиции силы и превосходства выступала Огирия. Деликатничать или сглаживать острые углы она не пыталась, видимо, хотела хоть таким образом отомстить Рихарду Огромному за узурпаторство гигантских территорий в Гиблых Топях. Тогда Энормия по праву первооткрывателя и первопроходца оставила за собой две трети уникальных земель, одну треть отдала Сорфитовым Долинам и лишь жалкий кусочек, словно обглоданную кость для шейтара, бросила непосредственно царству Огов. Тогда как сами Оги испокон веков считали территории Топей своей собственностью.

Понятно, что Галирема и об этом унижении напомнила, в конце своего горячего монолога добавив:

– Ну и за наше участие в спасении героя мы требуем возвращения под наш протекторат тех земель, которые от недавнего времени называются Заповедником. Как минимум в составе одного полигона.

Название «Гиблые Топи» и в самом деле уже почти нигде не употребляли. Некогда непроходимые хляби, кишащие агрессивными хищниками, теперь превратились в нормальные холмы с травой, кустарником и лесными рощами, да и с выжившими после осушения животными там происходили странные метаморфозы. Что для биологов, что для исследователей флоры там находился истинный рай. Вот потому и назвали бывшие болота Заповедником. Ну а военные уже своей властью разбили гигантские пространства на территориальные единицы, полигоны. И вели глобальные исследования доставшегося от Древних наследства.

Полигонов насчитывалось девять, и теперь вот на один из них претендовали царицы Огов. И не будь сейчас у короля козырной карты, ему бы пришлось тяжко в неожиданной торговле. Отдать бы полигон он не отдал, но как бы пришлось выкручиваться, представлял ясно.

Сейчас же решил поиздеваться над Галиремами за несусветную наглость:

– Ну как же так?! В тот момент, когда нашего героя надо спасать и все бросаются это делать безвозмездно, вы пытаетесь торговаться, словно нищенки на базаре. Не слишком ли это унижает вас, ваши величества?

– Мы не торгуемся! – гневно сверкала глазами Огирия. – Мы требуем вернуть принадлежащее нам по праву! Тем более что открыл Заповедник для всего мира именно Невменяемый, именно он имеет все права на эти территории. И если бы он не был запуган своими учителями, если бы не оказался введён в заблуждение вашими чиновниками, то остался бы с радостью нашим подданным. И тогда…

– Тогда мы всё равно бы прилагали все силы для его спасения, – преспокойным тоном продолжил за неё Рихард. При этом он давно наблюдал за поведением малышки. – И не теряли бы время на неуместный торг.

Галирема и после этого не успокоилась, разразившись речью о тяготах своего царства, о всемирной несправедливости и о неправомочности разрешения территориальных споров грубой силой. Хотя наверняка и сама прекрасно понимала всю абсурдность своих измышлений. Никто ведь ничего силой не захватывал, просто силы Энормии влились на пространства Заповедника раньше всех, вот и застолбили за собой полигоны. Сорфиты с тагами успели тоже часть пространства пометить как свою новую границу. Ну а кто не успел, тот не успел! Чего уж там…

Внимание почти всех полностью переключилось на детей. Изначально Паула сделала шажок назад, потом ещё один, выходя из зоны присмотра своей матери, которая тоже требовательно сверлила взглядом короля. А потом уже довольно смело и бесцеремонно двинулась прямиком к Кашаду. Мальчик тоже не стал рассиживаться рядом с мамой на лавке. Ловко с неё соскочил и шагнул навстречу сестре.

Замерли они на расстоянии всего полуметра друг от друга. С минуту просто всматривались, чем-то напоминая двух взрослых родственников, которые встретились после долгой разлуки и теперь пытаются зафиксировать все изменения на лице и в телосложении своего кровника. Да и со стороны нельзя было оторвать от них взгляда. Та же герцогиня сидела как на иголках, прикрывая рот рукой, словно не давала выхода неосторожно рвущемуся наружу окрику.

Неожиданно Паула оказалась чуточку выше своего брата и даже чуточку взрослее. Лёгкая, стройная и эфемерная, она казалась ярким, сказочным мотыльком. Тогда как приземистый и упитанный Кашад поражал своей уверенностью и какой-то надёжностью. Словно всем своим видом показывая: «Со мной не пропадёшь!» Он же первым сделал ещё один маленький шажок вперёд и протянул левую руку.

Стефани не хуже взрослой дамы-кокетки закатила глазки, презрительно улыбнулась и уже без всяких сомнений протянула и свою правую ладошку. После чего губки обоих детей стали шевелиться, словно они разговаривали. Как потом впоследствии утверждали Эль-Митоланы специально для монарха, им тоже ничего расслышать не удалось. Подозревали, что разговор прикрывался пологом неслышимости, но так как детям такое магическое действо неподвластно, значит, они просто шептались. Или… или и в самом деле общались мысленно!

Дальше нельзя было без умиления наблюдать, как брат с сестрой, словно самостоятельные, взрослые личности отошли к противоположной стене и там попросту облокотились на иную лавку, словно на перила. Перед лицами у них стояла сплошная стена, но впечатление создавалось, словно дети её не видят, а смотрят куда-то дальше… И переговариваются между собой…

К тому моменту уже и Галиремы поняли, что король не просто так, в некоей прострации смотрит им за спину. Первой глянула справа от себя Молли и тут же испуганно обернулась всем корпусом, высматривая, куда исчезла дочь. Даже качнулась в её сторону, собираясь, видимо, прикрикнуть, позвать, а то и немедленно подхватить на руки. Но так и замерла в шатком равновесии.

Затем аналогичные действия совершила и Огирия, прервавшая с сестрой свои причитания. Старшая царица пересилила неприятный барьер запрета и всё-таки прикрикнула:

– Паула! Ты как себя ведёшь? Ну-ка иди сюда! – После того как малышка даже не оглянулась, Галирема требовательно обратилась к Молли: – Ну и чего ты стоишь? – Когда та мелкими шажками двинулась к дочери, с укором обратилась к Рихарду: – Кто это такой? Чей ребёнок?

Королю Энормии хотелось бы ещё подразнить Галирем, оставляя их в незнании, но палку тоже не следовало перегибать. Поэтому он снизошёл до объяснений:

– Его зовут Кашад. И он родной сын нашего Кремона… – После чего, глядя в раскрытые от изумления глаза царицы, добавил с улыбкой: – Правда, малыш великолепен? Солидный такой крепыш, весь в отца.

Неизвестно, стало ли стыдно Огирии за свои речи, но поняла она в любом случае, что распиналась напрасно. Ни о какой торговле за помощь и речи не могло быть. А вот позора за своё поведение – не оберёшься.

Но оправдываться – не в духе великих Галирем. Только укоры и нападение:

– Ну и почему вы нам сразу об этом ребёнке не сообщили? Стоило ли нам, желающим немедленно помочь Невменяемому, пускаться в такой далёкий, нелёгкий, можно сказать смертельно опасный путь? Да ещё и с ребёнком?!

– Увы! Герцогиню Шиари с сыном я принял буквально за пять минут до вашего прихода, – многозначительно улыбнулся Рихард. – А до этого и сам не знал, что её сын является потомком всемирно известного колдуна.

Огирия в упор уставилась на Вилейму Шиари, словно желала одним только взглядом вывернуть наизнанку. Кажется, её невероятно озадачило появление ещё одного ребёнка у Невменяемого, но в то же время она прекрасно понимала временные сроки состоявшейся беременности. Учитывая тот факт, что уже с территории Ледонии царицы пытались держать под плотным надзором уникального наёмника Кашада Низу, нетрудно было просчитать, как сидящая на лавке женщина могла понести и где. Только будучи с ним рядом в полку. И, конечно же, нужные факты и подробности всплыли в памяти великой колдуньи и целительницы:

– Однако! Неужели такое возможно? Я вижу здесь, среди наших величеств особу, входившую в состав полка преступников и прочего уголовного сброда!

В этот момент монарх Энормии сделал весьма правильный, далеко идущий жест доброй воли, окончательно беря герцогиню под своё покровительство:

– В то время уважаемая герцогиня выполняла особое задание нашей короны на благо всеобщего мира и торжества справедливости. И не вам, дорогая Огирия, оспаривать правомочность её пребывания возле нашего престола.

Следующей фразой он мог добавить: «Потому что вы сами в то время сознательно направляли корпус завоевателей колабов на войну с нами!» Намёка да жесткой интонации хватило для воцарившегося, пусть и напряжённого, молчания.

А развитие знакомства между детьми продолжалось. Правда, ему попыталась помешать Молли, но у неё не получилось. Вначале дочь сердито на мать оглянулась, а потом и Кашад так нехорошо на неё посмотрел, что сильная колдунья замерла на месте, а потом и растерянно присела на ту самую лавку, на которую детки облокотились. Ну, разве что метра на полтора чуть в стороне.

А малыши, словно и не было возникшей паузы, вновь повернулись друг к другу и продолжили беседу. Разве что Галирема смогла разрушить своими силами полог неслышимости. Вот тогда и стало слышно, о чём детки увлечённо переговариваются. Оказалось, что о Сонном мире. Паула упорно пыталась доказать, что на Марге хорошо и детям там быть разрешается. Мало того, даже надо быть, потому что именно дети в последние месяцы самым активным образом засаживают видимую сторону луны саженцами стручковых деревьев. Тех самых деревьев, в которых зарождаются крылатые дуниты.

Кашад вначале пытался спорить, утверждая, что детям нельзя есть Сонные плоды. Потом сдался под непреклонными доводами сестры и напоследок засыпал её уточняющими вопросами:

– А лопатку где берёте?.. Руками?.. И где потом их моете?.. Как это нет воды?.. И тучку догнать не получается?.. Она живая, да?..

Весь процесс возникновения, посадки саженца, его факт появления в руках малыша заинтересовал невероятно. Как и последующие хороводы и попытки трубить единую мелодию в этих хороводах. Судя по всему, нововведения, сделанные Кремоном во всём мире и позволяющие детям бывать в Сонном мире, в Менсалонии не прижились, и там запрет для детей продолжал оставаться в силе. Выпущенным миллионными тиражами брошюркам не поверили. Что не удивляло: ведь Садовники считали только себя великими экспертами по свойствам выращиваемого ими благолепия.

К бормотанию детей можно было прислушиваться бесконечно, но Рихард Огромный сумел собраться и вернуться к текущим вопросам:

– Рад, что ваше знакомство состоялось и что дети тоже ощутили родственные связи. Теперь нам, несомненно, легче будет уговорить малышей на совместную попытку «услышать» своего отца. А если не получится это сделать отсюда, то они попытаются связаться с ним непосредственно от моста. Поэтому…

Огирия к тому времени тоже собралась и сделала последнюю попытку добиться хоть каких-то уступок от коронованного коллеги.

– Но мы ещё не дали своего согласия! – перебила она Рихарда. – Надо сначала обо всём договориться.

На что его величество стал неприкрыто ёрничать:

– Да ни к чему нам сейчас отвлекаться на дела, поверьте мне! Я и так прекрасно знаю, с какой просьбой вы ко мне прибыли, и уже сделал должные распоряжения своим помощникам. Все наши союзники будут немедленно проинформированы о критическом напряжении отношений между огами и колабами. И не сомневайтесь: войну между вами мы постараемся остановить всеми силами. Вплоть до вооружённого вмешательства.

Больше гостье сказать было нечего, она вынужденно замолкла. Хотя про политические ссоры с колабами хотела поведать в самую последнюю очередь. После того как выторгует один полигон и уйму иных необходимых преференций. А тут оказалось, что великая держава уже в курсе ведущихся свар между остальными государствами и даже начала принимать определённые меры.

При таком варианте и в самом деле – торг неуместен. Только и оставалось, что сделать хорошую мину при плохой игре.

Глава 26

Гениальные дети

Общими усилиями, но мягко и без грубых окриков удалось детей отвлечь от их разговора, а потом и перейти к конкретным просьбам. А те заключались именно в пробах совместного воздействия прорваться ментальным зовом к отцу и выяснить, в каком он состоянии.

По правде говоря, несколько сложно оказалось детям не саму задачу поставить, а именно объяснить всю подноготную работы в паре. Если дети из Спегото в подобном не нуждались и росли вместе с самого рождения, то у них и связь налаживалась невероятно просто, играючи. Но Сандрю и Стефани здесь отсутствовали, так что приходилось объяснять взрослым Эль-Митоланам и непосредственно Галиремам.

И для этого они могли воспользоваться своими, причём весьма сложными знаниями в предмете «магическая связь». Та самая связь, при которой колдуны выстраивались в одну линию с интервалом в километр или чуть больше, становясь при этом трансляторами передаваемого сообщения. Задачка не из простых, забирающая у взрослых уйму сил, которых хватает только на полтора, а чаще на час магического действа. И довольно сложно объяснить четырёхлетним детям, не имеющим как бы этих самых сил, как надо сосредоточиться, что именно сделать, и насколько правильно следить за собственным состоянием.

Последнее действо особенно волновало матерей. Да и сведения имелись о том, что живущие в Спегото юная принцесса и виконт-малыш несколько раз проваливались в обмороки после общения с отцом. Или как минимум долго спали после этого действа.

Малыши не капризничали, старались, только у них долго ничего не получалось. И виной могло быть то, что они порой сбивались с нужного настроя, задавая друг другу и окружающим неожиданные вопросы.

– Мне папа вначале говорил, что он дядя, – заявила Паула. – Но я сразу видела, что он не такой, как все. А ты видел?

– Ага! Сразу! Как только он вошёл в комнату, – откровенничал Кашад, не обращая внимания на окружающих. – На меня словно ветром дунуло.

– А его друзья болары мне волшебный цветочек подарили, и я его искорками кормлю…

– Покажи! – Минут пять пришлось терпеливо ждать, пока малышка не похвасталась носимым с собой чудом и не продемонстрировала свои умения выдавать в пространство розовые искорки энергии. – Я тоже так умею!

И с пальца наследника рода Шиари сорвалась огромная искра, почти молния синего цвета. Причём он тоже хотел покормить цветочек и, наверное, сжёг бы его напрочь, если бы тот вдруг не оказался окружён сияющей прозрачной оболочкой в виде мыльного пузыря.

– Осторожно! – вскрикнула малышка, но защита выдержала и после поглощения мини-молнии заиграла вдруг всеми цветами радуги. – Ух, ты! Давай ещё!

Только увещевание хором взрослых убедило детей, что не стоит тратить личную энергию, она нужна для связи с отцом. Однако по глазам всех без исключения читалось, что они готовы наблюдать за этими играми и забавами круглые сутки. А также попутно исследовать те странные потоки силы, перемещения ауры и её оттенки, всплески эмоций, которыми дети, оказавшись вместе, просто фонтанировали.

Опять стали пробовать, и в конце концов дети самостоятельно отыскали самый оптимальный вариант нового для них магического действа. Соприкоснулись выставленными вперёд ладошками и, почти не моргая, уставились друг дружке в глаза. После чего не только Галиремы заметили, что сияние аур стало часто мерцающим, чего вообще ни разу ни у одного разумного существа в истории не наблюдалось. Просмотр иного, так сказать физического состояния вёлся с ещё большей тщательностью. Если бы брат с сестрой начали бледнеть, задыхаться или просто слабеть, было заранее оговорено остановить эксперимент.

Но так как всё, кроме мерцания аур, шло нормально, все просто ждали. И через минуту получили ответ. Вначале Кашад признался:

– Плохо видно. – И ему тут же поддакнула Паула:

– Ага, всё в тумане…

– Далеко… надо ближе шагнуть…

– Я уже не могу…

Куда они там, в мире своего контакта «шагали» и каким образом, никто не имел ни малейшего представления. Но ещё через минуту малыши одновременно резко выдохнули и разняли свои ладошки. И Паула авторитетно заявила:

– Надо не там шагать, а здесь!

– Зачем шагать, если можно на драконах полететь, – резонно заметил мальчик.

После чего матери по очереди и весьма мягко стали выспрашивать у детей, что именно они делали, что увидели и куда шагали.

Как ни странно, на все вопросы стала отвечать девочка. А её брат только солидно кивал своей курчавой головой и хмурился, когда именно его герцогиня пыталась разговорить. В финале допроса он не выдержал и скривился:

– Она правильнее говорит, чем я. И мы устали!

– Хотите кушать или спать? – тут же всполошилась Молли.

– Нет, хотим лететь на драконах! – заявила Паула. – Туда, ближе к папе.

Но тут уже король как гостеприимный хозяин постарался быть непреклонным и настойчивым:

– Полетим все вместе. Но тот, кто не поест перед полётом, остаётся здесь. Потому что настоящий воин должен быть всегда сыт, свеж и готов к бою. А кто так говорил, знаете? – Дождавшись сосредоточия на себе именно детских взглядов, завершил нравоучение: – Ваш отец, знаменитый на весь мир Кремон Невменяемый.

Вроде всё правильно сказал, но и тут его малышка инфанта обломала:

– Неправда! Мой папа мне разрешил есть, когда я хочу и что я пожелаю.

Точно так же наплевательски к авторитету его величества отнёсся и Кашад:

– А мне мама уже давно разрешила питаться самостоятельно. Надо только придерживаться правильного режима…

– Вот как раз по режиму у меня обед! – сделал вид, что обиделся, Рихард Огромный. – И пока я и все мои гости не поедят – никуда не летим. Прошу всех за мной!

И первым отправился в соседнюю горницу, где к тому времени закончили накрывать стол. Скромно накрыли, между прочим, но зато как раз то, что в первую очередь дети любили. Потому что по одной нянечке с собой догадались захватить обе мамаши, а уж те сговорились между собой и согласовали быстренько меню с поваром его величества. В результате Паула ела свои любимые сухарики со сметаной и вареньем, а Кашад – сборный салат из овощей и свежий хлеб с ветчиной.

А уже когда вставали из-за стола, мальчик удивился вслух:

– Мне говорили, что короли кушают очень долго…

И на эту детскую непосредственность Огирия не удержалась от язвительности:

– Да нет, малыш, ты не понял. Это имелись в виду совсем другие аппетиты, когда съедаются целые народы, государства, а порой и континенты.

И тут её подвела непосредственность Паулы:

– Это когда ты говорила, что «…злой Рихард сожрал наши Топи и не подавился!»?

Как ни странно, только что упомянутый Рихард на такой пассаж лишь весело рассмеялся. Но когда уже всей компанией усаживались в лёгкие сиденья из кремонита, король отыскал момент и обратился к маленькой инфанте с разъяснением:

– Хуже всего, когда не земли съедают, а человека. Например, твоего папу тоже чуть не съели твои тётушки вместе с твоей мамой. Вот потому он и сбежал так далеко, на Южный полюс.

Отомстил, называется. И кажется, подействовало. Тем более что Паула вначале посмотрела на Галирему Огирию, как на завывающее привидение. И даже смешно икнула от испуга. А ведь о её смелости уже рассказывали легенды. Потом глянула на маму, тяжело вздохнула и… промолчала. Видимо, всё-таки поняла некую аллегоричность утверждений его величества. Умная девочка.

А там и в путь подались, словно единая огромная стая.

К верховьям Гайды возле моста Непреодолимый уже не раз там побывавшие драконы донесли своих титулованных пассажиров всего за два часа. Для короля дорога хоть и новая, но ничем особо не выделяющаяся среди иных воздушных трасс. Разве что разговор драконов между собой его сильно заинтересовал и оказался весьма примечательным. Общался тот, который его величество нёс, с соседним, который нёс колдуна из числа телохранителей:

– Вчера встретил Лузрана из Жёлтого Правокрылья. Так он вместе с роднёй открыл контору перевозок в Ассарии.

– Мм?.. А где это?

– Это город-порт в Менсалонии, в устье реки Сайга.

– Ага, представляю где… Но постой, разве Лузран не клялся громогласно, что никогда не покинет Родину? Не он ли на нас орал, что мы стали торгашами и ради прибыли забыли о нашем призвании просто летать в небе?

– Именно что орал… А сейчас и сам занялся извозом. И знаешь почему? Жаловался, что в Альтурских горах из крылатых почти никого не осталось. Все, буквально все разлетелись по миру, и всё равно наши услуги в цене не падают.

– Ну да, можно смело открывать конторы даже в небольших поселениях, а их и в некоторых крупных городах нет. Болары ведь так и не желают помогать людям в перемещении. Философы!.. Только вон в поисках Кремона корни рвут.

– Ну ещё бы! Они ведь все уверены, что если кто и отыщет для них легендарный летающий остров Байдри, то это будет их идол Невменяемый. Хе-хе!

«Да уж, вот оно как жизнь складывается, – размышлял король Энормии. – Ещё вроде бы совсем недавно этих крылатых почитали за кровожадных пиратов, уничтожающих вокруг своего королевства всё живое. А сейчас они востребованы по всему миру и живут, словно сыр в масле катаются. Наверное, у них сейчас самая высокооплачиваемая работа… И благо ещё, что они не создают конкуренции нашим железнодорожным перевозкам. Да и никогда не создадут по себестоимости каждого килограмма груза. Но в любом случае, Альтурские горы могут когда-нибудь стать чисто человеческим государством. Да в принципе и империя сентегов может прийти к тому же, если тэши, эти потомственные врачи, разъедутся по всему миру. А в Горах?.. Драконы разлетятся по наивности своей, нынешние правители вымрут, и может так оказаться, что на трон взойдёт человек… Хм! А в идеале – «наш» человек. Или… Ну да, ещё лучше, чтобы Альтурские горы вошли в состав Энормии на правах автономного государства. Чего уж там, мечтать так мечтать… Ага! И пространства Зачарованной Пустыни – тоже чтобы вошли!.. Э-э, куда меня понесло! М-да… вряд ли такое получится одновременно… Желательно Пустыню аннексировать раньше… Угу! И Ничейные земли – пока они без хозяина… Или уже с хозяином? Ау!.. Кремон?!. Ты где?!.»

Почему-то про себя Рихард нисколько не сомневался, что знаменитый герой остался в живых.

При подлёте к новому городу вид с высоты птичьего полёта открывался вполне красивый. Излучины реки, стремнины, отрезки с глубокими, почти стоячими водами, и виднеющееся в финале этой картины громадное ущелье. И уже через него – перекинутый пологой аркой мост. Есть чем полюбоваться.

Если бы не печальные обстоятельства прибытия.

Гостей встречал личный распорядитель императора сентегов. Потому что стаю ждали, а для высоких гостей уже были накрыты столы:

– Его императорское величество приглашает вас на ранний ужин.

– С удовольствием принимаем предложение, – заверил монарх от имени всех, как самый высший по рангу. – Только вот немножко устроимся, отогреемся с дороги да детей осмотрим…

Распорядитель провёл гостей в только что отстроенное здание, которое ещё следовало отделывать как снаружи, так и внутри. Но привередничать не стали даже строптивые Галиремы. Причина ведь прилёта одна: узнать, что с Кремоном. А после этого уже отправляться чуть ли не сразу домой. По крайней мере, ещё при входе в дом Молли так и заявила своей старшей коллеге:

– Как только дети справятся с поиском, мы сразу улетаем.

– Посмотрим, – Огирия оказалась не настолько категорична, ведь основная её стезя политика, и Галиреме приходилось постоянно находиться на острие самых важных событий.

Их обмен мнениями услыхал распорядитель, тут же нашептавший нечто посыльному и отправивший того бегом куда-то вне гостевого дома. В итоге не прошло и четверти часа, как примчался сам Кенли-Кен Басарди с группой приближённых к нему Медиальтов. Мало того, что им неимоверно хотелось посмотреть на детей Невменяемого, так ещё и сам процесс налаживания контакта их интересовал невероятно. Сама мысль, что он может упустить подобное действо, привела императора в негодование. Он еле сдерживался, когда обратился с обидой к Рихарду Огромному:

– Ну вот, я вас тут жду, ужин накрыли, а вы, значит, без меня решили Кремона искать?

– Ещё никто никого не ищет, – заверил король. – Тем более что всё зависит от детей. Как бы они не промёрзли в дороге… Да и с силёнками их ничего не известно. Они ведь не взрослые Эль-Митоланы.

Но когда детишек, укутанных больше всех, раздели, те выглядели бойкими, подвижными и готовыми к любой деятельности. Только и следовало направить их энергию в нужное русло. Чем обе мамаши и занялись.

Причём детям долго настраиваться не пришлось, видимо, сами оказались заинтересованы в поисках отца. И не успели ещё взрослые рассредоточиться вокруг малышей плотным кружком, как те сразу сложили ладошки вместе, заглянули друг дружке в глаза и вошли в уже знакомый им транс поиска.

Больше всего от такой поспешности раздосадовались Медиальты. Эти высшие врачи империи чуть не плакали, пытаясь спешно настроить на просмотр детей все свои умения. И даже позволяли себе при этом нагло оттирать в сторону коронованных особ. Так, к примеру, случилось с Огирией, которую тотчас два сентега попросили чуточку сместиться в сторону. Однако неосторожные тэши сразу вспомнили, кем по древней истории на самом деле являются Галиремы: бывшими конклатеррами. А к этим домоправительницам с красным помпоном на берете знаменитые целители с крыльями относились всегда со смесью странного страха и растерянности.

Да и Огирия на них так угрожающе зашипела, что они тут же оказались с противоположной стороны круга.

А малышей ничего не отвлекало, и ничего им не мешало. Ни шиканье, ни толпа никогда ими ранее не виданных сентегов, ни структуры сканирования или целительского прощупывания. Видимо, их магические действия находились совершенно в иной плоскости чудодейственного бытия. Минут пять они так простояли, уже начиная вызывать беспокойство своей неподвижностью, но зато, когда разняли ладошки и отступили друг от друга, Паула с уверенностью заявила:

– Папа жив! – Видимо, ей досталось в этой родственной паре право стать глашатаем общей воли. Хотя и Кашад умел говорить красиво и изысканно, удивляя не по годам слаженной речью.

– И где он? – успела первой спросить Вилейма, вызвав недовольный взгляд на себя от Молли. – Как далеко он находится от нас?

Девчушка наморщила носик, прикидывая расстояние и соотнося его со своими понятиями. Было удивительно слушать, как она авторитетно заявила:

– Вот у нас дома есть сад, и только один раз я дошла до его конца… А папа находится – пять раз по столько.

И словно в доказательство своей идеальной точности расставила розовые пальчики на ладошке. Для четырёхлетнего дитяти такое чёткое определение расстояния делало огромную честь. Правда, теперь следовало соотнести сказанное со знакомыми понятиями. И это легко сделала Молли:

– Получится приблизительно десять километров.

– Так это же рукой подать! – радостно воскликнул Рихард.

Но император сентегов печально качнул головой:

– Близок локоть, да не укусишь! Да и Барьер здесь, наверное, самый узкий на всём Южном континенте. Вот только особый он, и не просто двойной. Например, в пределах видимости у нас стоит плавер верноприличников. До него не больше километра, а мы его никак достать не можем…

– Где? – загорелся король. – Можно увидеть его прямо сейчас? Мне бы…

Но сам себя оборвал на полуслове, потому что Вилейма, стоя на коленях и заглядывая малышке в глаза, продолжила задавать вопросы:

– А чем ваш папа занимается? Может, он лежит больной? Или раненый?

– Нет, он здоров, не болеет… Он… рубит ветки… Не все! Только засохшие. И дерево, оно такое красивое, колючее… я такого не видела.

Ей на помощь пришёл Кашад, видевший Поднебесный Сад во всей его красе:

– Это Сонное дерево. И оно было с плодами.

Медиальты не удержались, зашушукались между собой в восторге: «Они даже картинку глазами Кремона видят! Плоды рассмотрели!..»

– Кто ещё рядом с папой?

– Никого…

– А почему он не плывёт к мосту? – допытывалась герцогиня Шиари.

– Не знаю, – пожала плечиками малышка. Тогда вопрос прозвучал по-иному:

– Почему он не плывёт к нам? К людям?

И вот тут последовал страшный ответ:

– Папа не хочет к людям. Он теперь останется там жить навсегда.

– Это он сам вам сказал?

– Нет, он молчит и ни на что не отзывается. Он… он словно глухой стал, – старательно выискивала слова инфанта. – Он этим… как его… а! Отшельником решил стать. Мы просто это желание… нет, мм… решение – сами у него подслушали.

От подобной новости все на некоторое время притихли, словно ошарашенные глубиной подобного абсурда. Ни у кого в голове не укладывалось, что великий, знаменитый по всему миру герой вдруг решил удалиться, обособиться от жизни в обществе. Отшельников в каждом государстве хватало, и у каждого свои болячки в голове имелись, как и причины для уединения. К ним всегда относились толерантно, без излишней жалости или преклонения. Тем более что некоторые из них слыли великими Эль-Митоланами и занимались в уединении научной или какой иной, вполне полезной деятельностью. Взять того же знаменитого Малихана из Себерецких гор, который творил чудеса дрессуры и укрощения животных. В своё время именно Малихан обучил Кремона очень многому из своих личных умений, и это помогло разведчику спастись во время Большого Топианского урагана.

Но разве могло случиться подобное с молодым, полным сил и энергии колдуном?

Именно непонимание этого вопроса читалось в глазах каждого взрослого. Разве что все стали прокручивать в сознании сам момент переноса знаменитого энормианина за Барьер. Ведь он был не один, с ним была его молодая, страстно любимая супруга. И если она погибла… то становится частично понятно его желание ринуться в пропасть одиночества. Тема грустная, неприятная, никто и единым словом не посмел её озвучить.

Так бы, наверное, и молчали печально, словно на похоронах, если бы не его величество Рихард Огромный, вполне радостно и с оптимизмом воскликнувший:

– Главное, что он живой! И сколько бы времени ни прошло, он обязательно вернётся в большой мир! Верю в это! – После чего развернулся к Кенли-Кену: – Ну а мы со своей стороны постараемся сделать всё возможное, чтобы расчистить ему дорогу домой. Правильно? Поэтому давай, показывай сам мост, ущелья и этот, как его… плавер!

Глава 27

Будни отшельника

Нельзя было сказать, что каждый день был скучным или ничем не отличался от предыдущего. Огородившись глухой стеной Барьера от мира и непроизвольно созданной в сознании виртуальной стеной – от всего живого, Кремон существовал всё-таки скорей на подсознании, на инстинктах выживания, присущих каждому существу. Желание жить полноценно так к нему и не вернулось, похоже, умершее вместе с Ягушей. Горечь невосполнимой утраты постепенно рассасывалась, но на её месте оставалась гнетущая печаль, ненависть ко всем разумным существам, лишившим его счастья. Вот именно под тяжестью этих эмоций никакие ростки радостных воспоминаний даже не проклёвывались. Никаких инородных эмоций, никаких чувственных всплесков.

Только одно тлело в сознании: просто жить.

Встал, сделал комплекс физической разминки. Потом – завтрак. После него – работа. Восстановление сада, огорода и грибницы занимало львиную долю времени. Затем охота или рыбалка, забота о собственном пропитании. В то же время – ритуальное посещение мавзолея и минута молчания над прекрасным телом Ягуши. Телом, над которым время стало не властно и которое сохранялось так, словно любимая умерла только что.

Ближе к вечеру двухчасовая полноценная тренировка с хостами. Можно было бы и от неё отказаться, как от ненужной и бессмысленной, но тут уже с самим телом ничего поделать не удавалось. Сердце начинало колотиться как бешеное, руки и ноги – дрожать, сознание заволакивало пеленой красного тумана, и от этого существовало только одно лекарство: максимальная, непомерная физическая нагрузка. Только ощущения сродни бою успокаивали.

Потом сознание немного прояснялось. После водных процедур вообще приходило успокоение. Затем готовка ужина, приборка помещений и спать. Причём совершенно перестали сниться сны. Лёг – значит, поздняя ночь. Проснулся – значит, уже утро. Встал, сделал…

И так далее, и тому подобное.

Ни дни не записывал, ни срок своего прихода на эти земли нигде не зафиксировал. Постарался специально, чтобы это всё стёрлось из памяти. Только и остались некие ощущения примерности текущего времени.

Поэтому и первые изменения датировались словом «примерно».

Именно ориентировочно на двадцатый день вдруг появилась масса свободного времени. Сонные деревья стали красивыми, очищенными, политыми и ухоженными. Все имеющиеся плоды собраны и разложены в наиболее соответствующей по климату комнате. Пещера для грибов, насколько возможно, восстановлена и приготовлена для посадки новых грибниц. Только оные ещё предстояло найти в лесах, а потом принести сюда. Огород вскопан, что осталось из семян – рассажено, свал лишний выкорчеван, ценный пух тщательно собран.

То есть пришло время отправляться в первое полноценное путешествие по окрестностям. Цель одна: найти грибницы, нужные овощи, зелень и приправы в дикой природе. Потому что на финальном береговом участке перед водопадом ничего подобного отыскать не удалось.

И собираться недолго: оделся, подвесил за спину две плетёные корзины, взял керечесу да и пошёл. Только появилась в сознании свежая мысль, которую непослушные губы озвучили вслух:

– Тигров давно не видел и не слышал… Неужели увидели человека и сбежали? Или они мигрируют на огромные расстояния? Наверное… Иначе подобные монстры, если останутся долго на одном месте, всё живое уничтожат и сами вымрут.

Взятое с собой ружьё, конечно, не гарантировало уничтожение зубастых гигантов, но и сомневаться в принятом решении молодой отшельник-колдун не собирался:

– Как-нибудь справлюсь… А нет – значит, быстрей встречусь с Ягушей в садах Сладкой Любви.

Никогда он прежде в подобную легенду не верил, а тут стал почитать её за должную и неоспоримую аксиому. Мол, все, кто любит друг друга, обязательно после своей смерти встречаются в садах Сладкой Любви и живут там до скончания мира.

Поэтому двинулся по правому берегу реки вверх – смело и деловито. И при первом же удобном повороте свернул влево по ходу своего движения. Потому что посчитал неверным идти в угол между сходящимися Барьерами. Вряд ли там отыщется нечто полезное для пищи, а вот в широком бассейне между рек обязательно произрастают нужные растения и грибы. И те в самом деле стали попадаться на пути, вначале разрозненные и редкие, а потом всё чаще и намного крупнее.

Кремон только старался отметить их, пока не вынимая из грунта и намереваясь прихватить самые лучшие экземпляры на обратном пути. На одном месте вообще обнаружил поляну в редколесье, полную шикарных грибов, и сразу оставил там одну из корзин. Затем решил взобраться на возвышающуюся на местности скальную гряду, с которой следовало хорошенько осмотреться, и изрядно намучился с этим. Ибо почти везде породы гряды оказались рыхлые, вперемежку с песчаником и ракушечником. А следовательно, все подъёмы изобиловали неприятными осыпями.

Вроде идёшь вверх, а на месте остаёшься. Два шага продвинулся и тут же на полтора шага вниз съехал.

Но спешить-то некуда было. Да и сама преграда не раздражение вызывала, а настойчивость подстёгивала, врождённое чувство упрямства будила. А вот когда взобрался наверх да прогулялся по ней, понял, что зря старался. С той стороны оказался совершенно одинаковый пейзаж: рощицы, перепады высот, заросшие кустарником, да открытые пространства лугов с сочными травами. Вот разве что стада парнокопытных там просматривались в большем изобилии. И косули виднелись, и олени, и парочка здоровенных круторогих козлов проскакала довольно близко.

«Не иначе как тигры здесь редко охотятся, – пришёл к выводу наблюдатель. – Слишком уж тучное поголовье, прямо хоть голыми руками их лови… Или тигров – всего два, остальные вымерли, или хищники стали травоядными. Но так не бывает. И вымереть они сами по себе не могут, потому что тут главного хищника не хватает: разумного существа… Уж те бы «кисок» быстро на ремни распустили. Хм!.. А на кого же они тогда охотились, такого огромного и визгливого?.. Ведь не могло же мне подобное померещиться…»

Спускаться с гряды решил в ином месте, ближе к намеченному для исследования лесу. А уже после него отправляться в обитель. Спуск хоть и был излишне крутым, опасения не вызывал, только и следовало, что вместе с рыхлым песчаником съехать вниз, как со снежной горки.

Но во время этого лихого спуска, точнее говоря, после первой трети, Кремон краем глаза отметил слишком странный для природы изгиб каменной кромки. Изгиб мелькнул сбоку, метрах в десяти, и сразу же пропал из виду. Но в памяти зафиксировался более чем чётко. И ничем иным быть не мог, как краем закруглённого козырька. Подобными обычно прикрывают тоннели от ссыпающейся сверху породы, и на подобные пришлось насмотреться в недрах Каррангарских гор, в царстве вьюдорашей. Вокруг Большого Пути, в лабиринтах вспомогательных тоннелей, таких козырьков из нерушимого бетона имелось хоть отбавляй.

Снизу его было не рассмотреть. А возвратиться сразу по своим следам – невозможно. Следовало вновь идти к первому подъёму и там муторно подниматься по надоевшей осыпи. Да и не факт, что при повторном спуске удастся ухватиться за выступ и рассмотреть его более подробно. Закрепиться за прочный кусок наверху тоже нечем, верёвки-то с собой не взял.

Вот и пришлось топать в лес, в некоторой меланхолии рассуждая:

«Никуда этот козырёк до завтра не денется… Да и через неделю не исчезнет!»

Как в воду глядел. Дней пять прошло, прежде чем удалось оторваться от хозяйственных дел. Ведь отыскать нужные растения – это лишь полдела. Следует их и перенести со всей осторожностью, и посадить, и поливать обильно в течение первого времени. Да и со сбором грибов, а потом и с сушкой некоторого запаса пришлось изрядно повозиться.

Но зато когда выбрался уже для повторной экспедиции, был вооружён всем необходимым. То есть, кроме верёвки и некоторых инструментов из плавера, ещё и достаточное количество Флоров набрал. Ибо разгребать огромную насыпь с помощью лопаты или кайла признал нецелесообразным.

Находка и в самом деле не исчезла. Разве что оказалась почти полностью присыпана новыми наслоениями рыхлого, ссыпающегося сверху песчаника. Придерживаемый верёвкой, Невменяемый постарался просто ногами оттолкнуть рыхлую, словно каша, насыпь. Удостоверился, что его предварительные прикидки оказались верными: здесь предстоит нудный, малорезультативный труд, могущий растянуться на недели.

Поэтому вначале заложил по два Флора гораздо ниже по осыпи, отступив в стороны от основного потока. Рванул посланными в шарики искорками, и только озадаченно почесал затылок. Первые результаты не впечатлили: сколько унеслось породы вниз после взрыва, столько же и вновь сверху ссунулось.

«Ладно! Поборемся! – не стал он расстраиваться. – Флоров у меня много, хватит, чтобы половину этой гряды разметать!»

Для повторных взрывов уже использовал сразу по пять шариков из собранного пуха свала. Вот тогда рвануло солидно. Ямы получились громадные, и в них сыпучая «каша» ссыпалась с вышестоящего склона чуть ли не вся. Теперь козырёк оголился почти полностью, и стали видны контуры тоннеля. Последующие взрывы частично расчистили крутые ступени, ведущие к таинственной постройке с самого низа. После чего оставалось поработать лопатой, зачищая ступени и непосредственно вход.

«Одна голова – хорошо, – размышлял отшельник, поглядывая на увеличивающийся зев тоннеля. – Но с туловищем и руками – лучше!»

Когда открывшееся пространство позволило протиснуться внутрь, не стал спешить безоглядно. Поднялся на козырёк, улёгся там и отделённым сознанием быстро проверил самые первые десятки метров загадочного сооружения. То есть всё, куда доставал дневной свет от входа.

Вроде бы ничего странного. Следов пребывания хищников – нет. Как и следов живших не так далеко от данной точки сентегов. Из чего получалось, что влюблённая пара сюда не добралась, не нашла или проигнорировала замеченный козырёк. И наверняка не это они называли «наследством Древних» в своих наскальных летописях.

Затем вновь вернулся к лопате, расчистил проход окончательно и только после этого, прихватив керечесу, вступил в сумрачную прохладу неизвестной постройки. Догадки о том, что он должен увидеть, у него имелись. Барьер-то совсем рядом! Следовательно, здесь не что иное, как комплекс управления данным сектором. Такой же самый, на который наткнулась Мальвика со своими соратниками и откуда их Кремон так своевременно спас.

Правда, тут же в голову полезли странные мысли:

«Если это – комплекс управления сталпнями да механическими помощниками Древних, то можно будет отключить преграды на данном участке. Можно… но следует ли так сделать? Ведь тогда здесь будет не протолкнуться среди нахлынувших разумных, и от моего одиночества только пшик останется!.. Да и мавзолей станет посещать каждый, кому не лень…»

Последняя мысль оказалась самой неприятной. А посторонние лица, клювы и морды возле тела Ягуши – полным кощунством. Она же не диковинка и не монстр, чтобы её разглядывать!

Даже расхотелось исследовать находку дальше, и некоторое время Кремон просто стоял на одном месте, словно статуя. Наверное, это его и спасло. Потому что стоял долго, думал медленно, а вот пространство небольшого, вытянутого в длину помещения перед собой продолжал осматривать вполне профессионально. Вначале на полости и пустые пространства в стенах особого внимания не обратил. Но, усилив проникающую возможность магического взгляда, обнаружил неравномерности покрытия пола и даже бетонного потолка. Чем-то посторонним они были нафаршированы.

Тут уже пришло понятие, что в комплексе на границе возле Аллангарна подобного не было. И скорей всего – это ловушки. А раз трудности возникли, то и азарт зашевелился, требуя пройти препятствия во что бы то ни стало.

Начал с более тщательного изучения пола, на котором лежал толстенный слой пыли. Гладкие гранитные плиты, довольно толстые, надёжные, но!.. Под ближайшими – рычаги, срабатывающие от нажима. От рычагов – щели к стенам, где в тех самых пустотах – стальные устройства-метатели. Получалось, что плиты на стенах поворачивались на продольной оси, и в помещение забрасывался рой арбалетных болтов.

Конечно, за тысячелетия пружины ослабли, а то и вообще прогнили. Скорей всего устройства, как и рычаги, не сработают. Но надеяться на подобное такому ушлому исследователю и в голову не пришло. Он тщательно продолжил выискивать плиты, под которыми не было ничего подозрительного.

И отыскал следующую опасность. Чуть дальше середины сразу две плиты могли открыться вниз, раскрывая путь в бездну. Может, там и колодец неглубокий, может, и с водой, но проверять подобное предположение желания не возникло.

Ну и сразу за колодцем, решись оный кто перепрыгнуть, почти в конце помещения, оказалась ещё одна убийственная ловушка. Наступив на любую из четырёх плит, нежданный гость оказался бы погребён под обвалом. Почитай, треть свода и давящая на него порода рухнули бы вниз. Пройти дальше можно было лишь по узкому карнизу справа. И то не факт, что в следующем тоннеле не отыщутся новые сюрпризы.

«Ну что за коварные и подозрительные типы здесь строили?! – расстроился Кремон. – Если бы не осыпь, вход был бы раскрыт полностью, входи кто пожелает. Никаких запретных или предупреждающих надписей. Вдруг появляется некто, вполне возможно, что дети несмышлёные? Ведь явно случится трагедия. Странно… Но, кажется, там совсем не комплекс. Тот бы сталпни и механические монстры прекрасно защитили бы. Но тогда – что?..»

Постоял ещё немного, подумал, да и подался… обратно. Потому что вспомнил: нет у него с собой никаких пищевых запасов. Воды и той имел лишь небольшую флягу. Разумные исследователи в незнакомое место без провианта не идут. Вдруг заблудишься? Или дальше настолько загадки поманят, что и на обед возвращаться не пожелаешь? Все детали важны. Да и взрастающий огород, перед предстоящей неизвестностью, стоило полить обильно.

Вернулся отшельник к найденной загадке лишь через день. Но уже с запасами воды, фруктов, вяленого мяса и копчёной рыбки. То есть с таким резервом продуктов, которого вполне хватит на неделю блужданий.

И каково же было разочарование, когда после одного тоннеля и второго, тоже полного ловушек помещения исследователь упёрся в массивную, толстенную дверь из нержавеющей стали. Сковырнуть такую простой физической силой или прожигающей магией и за год не сможешь. Взрывать Флорами – так весь массив гряды сверху рухнет. Стрелять из керечесы мраморными шариками? Может банально не хватить зарядов, а их и так сравнительно немного осталось после боя и первого периода отшельничества. Вскрыть? Ну разве что… Подобной системы запоров Кремону ещё ни разу в жизни не попадалось. А он хоть и мало пожил, но смело мог себя считать крупным специалистом по взломам. Недаром его перед отправкой в Ледонию готовили и в этой сфере. Да и потом, знакомый таги очень многому научил. Иной Эль-Митолан за триста лет жизни таких знаний не получит.

Провозившись почти до самого вечера с системой замков, Кремон вынужден был признать своё полное бессилие перед таким препятствием. Что только ни делал, какими силами и способами внутренности двери ни просматривал, ни на шаг к открытию загадки не продвинулся. Хорошо хоть запасы пищи пригодились, пообедал плотно и даже вздремнул немного, чтобы магические силы быстрей возвращались. Но всё равно домой подался совершенно «пустой», вымотанный и раздражённый.

Запас еды на несколько дней, чтобы не таскать его туда-сюда, решил оставить возле самой двери. А дабы мыши не испортили добро, подвесил сумы к потолку, на вбитый между плитами крюк. Правда, в данной местности ни крыс, ни прочих мелких грызунов ни разу не замечал, но перестраховаться никогда не лишне.

Ни в обители, ни в пути ничего нового не случилось. Но когда отшельник вернулся к стальной двери на следующий день, замер истуканом на несколько минут. Ни припасов, ни даже остатков полотняных сум!

«Куда это они делись?! Неужели меня обокрали?! – подумалось вполне логично. – Крюк – вон он, остался на месте, значит, провалами памяти не страдаю. А где же мои изысканные копчености? Мясо?! Три глиняные фляги с водой? Хм! Даже от них черепка не осталось! Унесли… Кто? Уж явно не крысы… Куда?..»

Посторонних следов к выходу в толстом слое пыли не было. Руки непроизвольно сжали крепче керечесу, направляя её на дверь. Ну и попутно взгляд стал осматривать вчерашние собственные следы.

Ничего нет. Точнее говоря, рядом с дверью и возле места с крюком всё чистенько, ни пылинки. Это ведь он сам вчера, расчихавшись, не пожалел создать сложную структуру очистки и уборки, убирая мешающие взвеси. Но по дороге сюда не убирал!

Вернулся, не поленился. Проверил. Ни единого постороннего следа. Значит, вывод один: кто-то выходил из недр. И вывод весьма печальный.

«Неужели всё-таки вьюдораши? – назойливо лезла в голову мысль. – Вполне могло здесь окопаться одно племя из сообщества этих подземных меховых непосед. Откололись когда-то от своего народца, да и осели здесь. А Древние к ним дверь поставили и проход смертельными ловушками обложили. Не удивлюсь, кстати, если колодцы-ловушки как раз в подземелья к местным обитателям ведут. Но это ладно, а что мне теперь делать?..»

В самом деле, дилемма. Оставить всё как есть? А то и вообще обратно выход с козырьком завалить осыпью песчаника? Так ведь тогда неизвестность покоя не даст, заест. Да и правила личной безопасности подобного разгильдяйства не допускали. Сегодня неизвестный сумки с едой украл, завтра грибницу уничтожит или вытопчет, а ещё через неделю голову проломит, решив убрать слишком любознательного чужака по каким-то своим соображениям. Правда, пара сентегов тут сто семьдесят лет прожила и умерла просто от старости, но ведь они и не шастали где попало да в чужие двери не тыкались.

Учитывать следовало, что те же вьюдораши – народец мстительный, порой слишком агрессивный, а уж на выдумку горазд – не каждый так сможет. Вспомнить только устроенную лавину, в которой чуть не погибла наследная принцесса Спегото, да те умения, которые им позволили пленить даже Кремона всё с той же Элизой Майве. А в своём подземном царстве они ориентируются в темноте лучше любого Эль-Митолана! Не здесь засаду устроят, так непосредственно возле обители могут напасть.

«Вполне возможно, что именно об этих мохнатых разумных говорилось в слове «наследство», – додумался Кремон. – Сентеги не столько с ними «разбирались», как пытались замириться и испросить разрешение на проживание. Правда, что-то длительное время они мирились, больше пяти десятков лет! Войны так долго не длятся. Поэтому, скорей всего, тэши отыскали нечто совсем иное…»

Мелькнуло ещё одно предположение: вдруг похитители сейчас находятся с той стороны двери и внимательно наблюдают за пришельцем? А то и готовятся к атаке на него? И как тут заглянуть на их сторону? Вчера опасений не было, заглядывал, да вот в полной темноте отделённым сознанием ничего не рассмотришь. Сейчас же делать подобное – опасно. Пока тело лежит, брошенное сознанием, оно лёгкая добыча даже дикаря, вооружённого булыжником. И никакие обереги от смертельного удара в висок не спасут. Был бы напарник, прикрывающий тело, тогда да, можно рискнуть, а так…

А если и готовятся вьюдораши для атаки именно сейчас, то у них должен быть хабуку, специальный шлем для перенастройки глаз из темноты на яркий свет. Только тогда им не страшен будет даже яркий свет задействованного человеком трего. Да и простым светляком колдун мог воспользоваться в любой момент.

Но и наказать воришек руки чесались:

«А не ахнуть ли мне по этой железяке одним зарядом из керечесы? Взрыв, конечно, и царапины не оставит толковой, но шум должен получиться, как в большом барабане. То есть не смогу я их побить, так хоть напугаю. Мм?..»

Пока так и стоял на месте, посматривая то на дверь, то на крюк и всё никак не мог принять нужное решение. Наверное, потому выбрал новую идею, в последний момент мелькнувшую у него в сознании. Зачем, спрашивается, сразу ссориться, если можно попытаться наладить контакт? Если обитатели недр так явно польстились на пищу, то, может, их ещё подкормить? Отшельник от такого перерасхода продуктов никак не пострадает, зато плохой мир всегда предпочтительнее плохой войны.

Много с собой он сегодня, правда, не брал. Так, всего лишь одну сумку. Но для жеста доброй воли, знаменующего начало предварительных переговоров, – должно хватить.

– Решил? – уточнил сам у себя. – Значит, действуй! – Приладил сумку на крюк и, уже уходя, сказал громко и отчётливо: – Завтра тоже постараюсь прийти и принести новых гостинцев!

Вдруг и в самом деле за ним подсматривают и прослушивают?

Аккуратно обошёл по своим же следам все ловушки, а вот на выходе, уже стоя под козырьком, чуть на резком вздохе не поперхнулся воздухом от неожиданной картины. Внизу, у подножия длинной лестницы, вольготно разлеглись два огромнейших тигра!

Пару секунд Кремон не дышал и только пялился на монстров. Потом сделал шажок назад, сменил положение ружья во вспотевших ладонях и чуточку присел, стараясь укрыть от взгляда хищников большую часть тела.

А те, казалось, и не заметили человека. Самка ударила самца лапой по голове, и тот с рычанием, сотрясающим воздух, бросился в драку. Лапы, величиной с человека – так и замелькали. Зубы – в пол-локтя, так и норовили порвать толстенную, ярко переливающуюся полосами шерсть. Когти, не меньшие, чем зубы, так и чиркали воздух, готовые распороть любое препятствие.

В какой-то момент показалось, что просочилась кровь и хоть один монстр убьёт другого. А потом и с обессилевшим победителем будет справиться легче. Но именно что показалось.

Минут через пять яростной схватки человек наконец убедился, что эти хищные гиганты попросту играют таким образом. Если вообще не ласкаются и не милуются. Лапы чаще обнимали или отталкивали, чем били. Когти – только демонстрировались, но ничего не вспарывали. Ну а зубы, хоть и вгрызались страшно в загривки или в шею, так и оставались белыми, не испачканными кровью. И столько мощной грации виделось в этом игривом противостоянии, что Невменяемый незаметно перешёл из состояния «страх и напряжение», в состояние «восторг и отрешение». Он и керечесу опустил, и улыбаться непроизвольно начал, и два шага вперёд сделал, чтобы лучше видеть.

Вернулся к действительности лишь когда осознал: оба тигра уже успокоились, уселись на задки, мордами к лестнице, и уставились на человека своими огромными глазами. И в первый миг в этих глазах читалось почему-то: «Мы уже аппетит нагуляли! Так что давай, спускайся к нам быстрей, не заставляй себя ждать!»

– Ага! Сейчас! – бормотал себе под нос отшельник, вновь отступая в глубь тоннеля и готовя к выстрелу керечесу. – Только разденусь, чтобы у вас потом изжоги не было от жесткой, неудобоваримой ткани.

Хищники продолжали гипнотизировать свою непокорную жертву. Их глаза ещё больше приоткрылись, словно в удивлении: «Неужели ты нас боишься?! Да ты только потрогай нас! Мы такие мягкие, добрые и тёплые. И такие игривые! Иди сюда, тебе понравится!»

– Хм! Может, и понравится… может, и поиграете, как кошки мышкой. Видел я подобное. Так те киски, подкидывая свою живую добычу когтями, ловили потом зубками. Забавно было… смотреть со стороны…

Непослушание человека и его неразборчивое бормотание самцу не понравилось. Пошевелив грозно усищами, он раздражённо и злобно зарычал. И опять колдун сумел разгадать перевод:

«Долго тебя ещё ждать?! Или ты нам не рад?!»

– Ой, как рад! Ой, как рад!.. – бормотал отшельник, прикидывая: протиснутся ли эти монстры в тоннель? Этот был намного шире и выше, чем те, что вели к мавзолею. Так что хищникам, в несколько скачков преодолевшим крутую лестницу, не составит особого труда погнать свою добычу до самой двери из нержавеющей стали, а уже там…

– Нетушки! Там ловушки! – обрадовался Кремон, припомнив, что он может обежать все опасности, не снижая скорости. – Ха-ха!

Тут своё нетерпение рычанием проявила и самка: «Да что с тобой?! Мы ведь можем уйти! И надолго!»

– А уж как я буду рад! – уже вполне громко отвечал человек на собственные фантазии. – Как я буду рад! Несказанно! И чем «надольше» уйдёте, тем «несказанней» обрадуюсь!

Тигры между собой переглянулись с недоумением, и самец улёгся с недовольным рыком: «Ладно, подождём. Проголодается – сам придёт!»

– И не мечтайте! – Кремон угрожающе потряс ружьём. – Мне тут надолго еды хватит. А потом я стрелять начну. И не сомневайтесь, мало вам не покажется! Если в голову попаду, то как минимум без своих усов останетесь!

Теперь уже оба хищника расслабленно лежали да, чуть поворачивая голову, внимательно рассматривали голосящего и выкрикивающего угрозы отшельника. Но всем своим видом показывали, что скоро и тем более далеко уходить не собираются.

Невменяемый тоже удобно опёрся спиной на стену и четверть часа терпеливо ждал. А когда убедился, что тигрица вздумала поспать, завалившись на бок, вместо справедливого возмущения почувствовал голод. И припомнил, что за всеми этими треволнениями время обеда уже давно наступило. А он сегодня и позавтракать толком не удосужился.

«Хм! Придётся мне забрать обратно свои гостинцы, – решил он, быстро пробираясь мимо ловушек к дальнему помещению. – Думаю, что вьюдораши… или кто там безобразничает, на меня не обидятся…»

И растерянно замер возле цели. Сумки с продуктами не было!

Зато вместо неё висели две вчерашние сумки, но… пустые!

Глава 28

Недоразумение

Первой мыслью человека было:

«Меня опять обокрали! – Потом пришло справедливое упоминание: – Я ведь сам сделал щедрый жест, пообещав, что завтра ещё принесу… – Но тут возмутился урчащий от голода желудок: – До завтра ещё дожить надо! И гостинец этим порождениям бездны был оставлен на ночь, а не на сейчас! – Совесть, правда, вмешалась в спор: – Время обусловлено не было, и требовать возвращения подарка – глупость несусветная. – Тогда как разум попытался примирить всех уместным вопросом: – А что теперь делать? Попрошайничать или отправляться на войну?»

Попрошайничать не хотелось, поэтому после десятиминутного ступора и чесания затылка отшельник с надеждой поспешил обратно к выходу. А вдруг тигры ушли?

Как же! Уйдут они! Самка спала так, что храпела! Зато самец бдел на посту, ни единого шанса не давая жертве ускользнуть. Да и чувствовалось, что покончить жизнь самоубийством от голода хищники человеку тоже не дадут. Выспятся, проголодаются, да и полезут вверх по ступенькам. И так странно, что не сделали этого до сих пор.

Кремон тяжко вздохнул, вновь приспосабливаясь в полусидячее положение и вновь окунаясь в свои горестные рассуждения:

«Обложили. С двух сторон обложили. С одной стороны воры: последнего запаса лишили… – Рука непроизвольно нащупала в карманах выпуклости, где лежало с десяток Сонных плодов. – Нет, это на крайний случай. Стать дунитом я пока не готов… С другой стороны – монстры прожорливые свой ужин поджидают. Мало того, что воры могут с тыла подкрасться да нож в спину засадить, так ещё неизвестно, смогу ли я напугать этих гигантских кисок? Ради экономии зарядов могу вначале пугнуть взрывами парочки Флоров, вдруг подействует? Хотя меня терзают смутные подозрения, что эти хищники не простые, слишком уж они огромные… и умные… Насмотрелся я разных зверушек, и всех аналогичных, как правило, Древние в своих лабораториях создали… Значит, и тигры эти наверняка с каким-то сюрпризом внутри… Не удивлюсь, если они три тысячи лет по этим Ничейным землям бродят…»

Приподнял голову, глянул вниз: лежат красавцы! Поневоле их спокойствию и уверенности позавидуешь.

– Но действовать надо! – стал сам себя понукать человек. – Сидеть сиднем на месте – ничего не высидишь! Начну-ка я с Флора!..

Постарался вначале керечесу поставить рядом с собой, в самом удобном месте. Даже потренировался немного, проверяя, удобно ли подхватывать и немедля начинать стрельбу. Потом прикинул запас собственных сил: на два огненных шара или на парочку мощных парализующих молний должно хватить. Мысленно прикинул путь отступления, надеясь, что маршрут движения уже выкристаллизовался в памяти. И лишь после этого достал первый Флор.

Очень хотелось мгновенно ослепить, напугать монстров спаренным взрывом, а то и строенным, но некая благоразумность восторжествовала. Может, монстры всё-таки сообразительными окажутся? Поймут, что жертва им не по зубам? Что им, мало дичи в округе, в самом деле?

Поэтому в левой руке скомбинировал левитацией один шарик из свалового пуха вместе с искоркой светляка, а в правой – сразу три Флора. Если хищники взбесятся после первого взрыва и кинутся по лестнице наверх, то тогда строенный взрыв в любом случае заставит монстров приостановиться. А дальше уже по ходу боя – как сложится.

А перед началом огневой атаки Невменяемый ещё и магическую дезориентацию противника устроил. Всё-таки ему в наследство было дано умение передавать пугающий, сводящий с ума звук на довольно большие расстояния. Понятно, что такое действо забирало часть колдовской силы, но по логике вещей оно должно было подействовать не хуже взрыва. Вот человек и передал рычащее «письмо» хищникам, обрушив на них звук, словно он орал им в уши:

– Пошли вон! Уходите немедленно!

Произойди подобное с нормальными животными, они бы уже с визгом катались по земле или улепётывали бы без оглядки. Но тигры ещё раз показали, что они не простые. Самка лениво мотнула головой, проснулась и стала медленно вставать. А вот самец вскочил на ноги и присел, словно для атаки. Похоже, у них имелась определённая защита против излишнего шума.

Теперь только оставалось надеяться не столько на звук взрыва, как на яркость вспышки. Одиночный шарик разорвался метрах в шести от замерших тигров. И… никакого эффекта на них не произвёл!

Но зато они хоть не бросились в атаку! Что уже считалось положительным фактором. А вот то, что они начали рассерженно рычать, слишком странно напомнило ругань. Словно они, мирные, никого не трогавшие животинки вдруг подверглись нежданному и коварному нападению. И теперь стоят, машут кулаками и выкрикивают оскорбления в ответ. Правда, вместо рук они использовали поднятые, дёргающиеся в разные стороны хвосты.

Так и казалось, что они восклицают:

«Да ты тупей, чем курицы! Ни мозгов у тебя, ни соображения! И даром что колдун. А ведь мог нас и поранить по неосмотрительности!»

Свои домыслы или догадки Кремон не слишком пытался проанализировать. Потому что максимально сконцентрировался на трёх Флорах у себя в руке. Срок сияния искорки внутри иссякал, и следовало жестко просчитывать, когда произойдёт взрыв. А кидать вроде вниз пока и не следовало.

Как быть?

Хорошо, что этот вопрос разрешили сами тигры. Они попросту развернулись и стали уходить. Тотчас колдун вынул искорку из общего плетения структуры, а потом и сваловые шарики разложил по карманам. И только тогда, глядя вслед удаляющимся монстрам, облегчённо вытер пот со лба.

«Чего это они на меня рычали так обиженно? – стала до него доходить несуразность ситуации. – Или мне померещилось? А может, я стал понимать язык зверей? Всё-таки Малихан утверждал, что он понимает. Но тогда… если я понял правильно, эти монстры разумны?!»

Но даже заподозрить такое казалось кощунственным. Уж легче было поверить, что эти хищники – бессмертное творение Древних, созданные магией и магией охраняемые, чем приписать разумность подобным творениям природы.

Чтобы опять не впадать в ступор от сложных размышлений, Кремон погасил в голове всякие волнения и споры, дождался, пока тигры окончательно скрылись с глаз, и метнулся обратно к стальной двери. Причём сделал это не только по причине нужды в сумках, но и чтобы оставить голосовое сообщение:

– Постараюсь прийти завтра. Но тут по округе бродят гигантские тигры, так что могу и не прорваться. Тогда приду на следующий день. Постарайтесь всё-таки решиться на встречу со мной или хотя бы на разговор. Будем жить в мире и дружить.

И уже когда мчался к своей обители у водопада, размышлял о неадекватности своего поведения:

«Вьюдораши маленькие – я большой. Они меня боятся и вряд ли пойдут на диалог. Ну разве что из-за вкусной пищи… Думаем дальше… Человек маленький – тигры несоразмерно больше. Естественно, что человек изначально не пожелает никакого контакта с подобными монстрами. Опять-таки, если те вдруг не предпримут однозначные действия в доказательство своего ума. А что? Наличие ума гарантирует их противление людоедству? Помнится, некоторые колабы в дальних походах не брезговали человечиной. Мальвика вон только чудом спаслась… Но в любом случае лучше от тигров держаться подальше… Хм! Так, наверное, и вьюдораши обо мне думают? Или там кто другой в недрах затаился? И почему затаился? Судя по тому, что дверь легко и беззвучно открывается изнутри, Древние так специально устроили, оградили подземный народец от влияния извне. Знать бы ещё причины такого ограждения…»

В самом деле, чего прятать? Если тут и так Ничейные земли и нет никого из разумных? Или они тут были? Стоило припомнить мужчину, раздавленного каменным шаром. Ведь явно не местный, явно не знал о коварной ловушке, и даже не подозревал о наличии, раз в неё угодил. Но тогда кто он и как сюда попал?

На этот вопрос имелся только один ответ. И даже с живым, наглядным примером: сам Невменяемый. Раз он сюда проник, да и в империю сентегов в своё время пробрался по внутренностям сталпня, то и другие могли повторить подобное. Ведь закон больших чисел гласит: в хаотичном множестве – дисгармония, в одиночестве – порядок. Та же Мальвика со своими друзьями тоже прорвалась в святая святых и даже сумела самостоятельно выбраться, точнее, почти выбраться.

А огромные экспедиции что только ни творят, какие грандиозные замыслы ни воплощают в жизнь, сколько суммарной силы ни расходуют, а толку – ноль. Потому что Барьер как раз и рассчитан на противодействие взломам, чем массивнее, тем большее оказывает сопротивление. А единичный исследователь может и проскочить по краешкам неких технических сбоев в системе и случайностей наложений. Сплошная преграда его и не заметит, а заметит, так не посчитает важным сам факт проникновения. Одиночка погоды не сделает. Да и обратно ему ещё надо перебраться, а затем доказать всем остальным свою везучесть. Вернулся с экспедицией, а везучесть раз – и пропала…

Наверняка тот человек под шаром – из таких, из одиночек. Сюда пробрался, а обратно… не повезло! Тигры не съели, так камнем привалило. Сложно…

Только оказавшись возле водопада, Кремон перешёл на шаг и перестал оглядываться каждые несколько мгновений. Тигры не преследовали, и почему-то окрепло в душе убеждение, что они и в самом деле обиделись. Но душа – это одно, а вот трезвый рассудок – совсем иное. И он твердил: «Какие могут быть обиды?! Ты ведь не обижаешься на рыбу, которой удалось от тебя сбежать в струях воды? Вот! Так и она тоже при этом на тебя не обижается! Учитывай это!»

Хотелось бы от рассудка не аллегорий, а более взвешенного анализа событий. Но тот, явно затуманенный голодом, опять сбился на рыбу, потом на её копчение, на условия хранения, и… пришлось торопиться в обитель. Наверное, это был первый день, когда Кремон так ни разу и не заглянул в мавзолей и не рвал сердце видом умиротворённой Ягуши, которая словно спала.

Своё упущение отшельник исправил следующим утром, когда наведался под водопад уже с готовыми, забитыми продуктами сумами. И, как всегда, вслух отчитался о своих намерениях:

– А что, идея наладить контакт с подземными обитателями – дело перспективное. Может, и сложатся наши дружественные отношения. Зато с тиграми лучше и в самом деле не связываться. Какими бы они умными ни казались, рисковать нет смысла. Одно неосторожное движение когтем, и человек разрезан надвое. Да, да! Ты бы только видела, какие у них когти!.. Как мой хост!

Вынул меч, показал его любимой… тяжко вздохнул и поспешил на выход. Говорить-то он мог сколько угодно, а вот ответа никогда больше ни дождётся.

Зато по пути к Рассыпающейся, как он её назвал гряде смотрел по сторонам в оба. А если сомневался в некоем участке дальше по маршруту, залезал в укромное место и просматривал дорогу отделённым сознанием. К счастью, хищники и в самом деле ушли. Хотелось верить, что далеко и… навсегда.

Возле стальной двери тоже всё оказалось без изменений. Почти. Потому что на крюке теперь висела холщовая сумка, пустая.

– Хм! И это всё? – громко, даже усилив свой голос, вопрошал Кремон. – Ни «привета» горячего, ни «спасибо!» огромного? Я, конечно, чаще альтруист, но хотелось бы какого-то обмена любезностями. А? – Постоял, прислушался, просмотрел насколько мог пространство за дверью магическим взором. И стал констатировать вслух: – М-да! Толще не стала… да и тёплокровного создания за ней не ощущается… А ведь вьюдораши не просто тёплые, а ещё и утеплённые шубой… Правда, имеется специальная структура, закрывающая живое создание от просмотра. Нет? Не угадал?.. Следовательно, за дверью – никого нет?.. Как бы… Или есть? Но с холодной кровью? – В следующее мгновение ему почудилось слабое шевеление за дверью, и он с лихой бравадой продолжил свои фантазии: – А кто у нас хладнокровный?.. Только рыбы и змеи! Ну, всяких паучков и тараканов в расчёт принимать не будем…

Опять шевеление, на этот раз уже явное. Причём по массивности шевелящийся объект оказался размером практически на всю дверь. Что не могло не сказаться и на мыслях отшельника:

«Куда это я лезу?! И к кому взываю?! А если дверь сейчас откроется, и ко мне шагнёт нечто?! И вдруг это некий разумный паук? Или таракан? И ему втемяшится в голову, что я его обидел? Или наоборот, сам пришёл вместо гостинца?.. Мм!.. Не пора ли отсюда сматываться?..»

Сделал два шага назад, удобнее перехватил керечесу и, стараясь не менять интонации, продолжил:

– Рыба – тоже не может быть, потому что в ином случае они не стали бы есть копченый продукт из себе подобных. А ведь рыбка вам понравилась? – Шевеление – словно кивок. – Значит, кто у нас остаётся? Только стройные и умные змеи… Правильно? – Гробовое молчание в ответ и никакого шевеления. – Если я не прав, стукните в дверь два раза…

Никто не стукнул. Но наличие интеллекта у тех, кто за дверью, было бы сложно отрицать. Сам факт возвращения опорожнённых сумок – тому твёрдое доказательство. Другой вопрос, насколько неведомые существа грамотны? То есть умеют ли считать и понимают ли, чем два раза отличается от одного?

Подобное узнать тоже не сложно. Если не бояться, конечно, коснуться двери. Человек хоть и боялся, но сумел себя пересилить и стал постукивать по двери направляющим ложементом своего магического ружья:

– Вот так, один раз, – это обозначает согласие. А вот так, два раза, – отрицание. Например, я спрашиваю: вы хотите ещё доставки продуктов? А вы мне стучите вот так, один раз. Тогда я буду знать, что да. Или я спрашиваю: вы хотите со мной увидеться? Или поговорить? А мне: тук, тук! Это значит, что не хотите. Понятно?

Последний вопрос прозвучал чисто риторически. Кремон и так уже насмехался над собой да иронизировал по поводу беседы с неодушевлённым предметом. То есть собирался покинуть это место. Но неожиданно с той стороны послышался один удар. Уж на что отшельник считал себя бывалым и много пережившим, но тут вздрогнул и почувствовал по спине «бегущие мурашки».

Пришлось даже прокашляться, прежде чем продолжить удивительный диалог:

– Хорошо, теперь нам станет легче общаться… Э-э-э, и сразу определимся: вы заинтересованы в поставках моих продуктов? – Один удар. – Тогда я вам оставляю обе сумки в знак нашего начавшегося сотрудничества… Но вы понимаете, что мне бы тоже хотелось получить от вас взамен нечто интересное или полезное для меня? – Долгая пауза, потом всё-таки одиночный удар. – Вот и отлично! Значит, завтра вы в пустые сумки положите то, что у вас есть, причём много и разного, а я уже посмотрю на ваши товары и выберу, что мне больше всего подходит. Согласны? – Удар. – Договорились! Разве что мы сейчас попытаемся выяснить, кто вы такие. Например, я – человек! Вы знаете, кто такие люди? – Стук. – Значит, вы можете определить и себя как разумных существ? – Стук. – И вы похожи на змей? – Два резких, чуть ли не сердитых удара. – Прошу прощения, не хотел обидеть… А-а-а… как тогда ваш вид называется? – Тишина. – Не хотите выйти и пообщаться со мной глаза в глаза? – Два удара. – Но можно надеяться, что когда-нибудь мы встретимся и пообщаемся не через дверь?

Одиночный удар завершил насыщенную и познавательную беседу.

Спрашивать «Мне уходить?» показалось глупым и неуместным. Во всём надо знать меру и надеяться на… две полные сумки продуктов, доставленные сюда во время следующего визита. Наверняка они в данном случае окажутся самыми вескими аргументами в дипломатии. Мало того, сегодня отшельник положил в сумы и два десятка Сонных плодов. Если в недрах разумные существа, то они, побывав на Марге в теле дунита, познают ни с чем не сравнимые эмоции. И уже завтра переговоры станут намного продуктивнее.

По крайней мере, опытный исследователь, знаменитый дипломат и ушлый разведчик на это очень надеялся.

Глава 29

Непоседа

Король Энормии и на следующий день решил остаться в строящемся городе и понаблюдать за процессами взлома Барьера. Не менее интересным ему виделись и попытки достать, выдернуть плавер верноприличников с той стороны. Ну и следовало ещё раз послушать дискуссии исследователей и учёных, которые велись каждый день и на которых производили обзоры выполненных или планируемых мероприятий. Хотелось монарху быть в курсе всей спасательной операции.

Да и вряд ли можно было назвать сие действо просто спасательным. Скорей это получался вызов всему миру, как бы говорящий: «А сможете?» Ибо оформилась весьма странная тенденция, которая ставила под сомнение как профессионализм всех Эль-Митоланов, так и авторитет всего государства в целом. Уже и посмеиваться начали: «Всё, что не может сделать Академия Магических Наук, легко, играючи и походя совершает один Невменяемый!» Мол, только там, где пройдёт доблестный герой, могут плестись по проторённой дорожке и все остальные. Перед остальными проблемами – общество бессильно.

Конечно, имелась в виду не только Энормия, а и все другие государства. Но Рихарду Огромному на остальных было наплевать, он за свою державу обижался. Ведь сколько лет те же экспедиции работают по руслу реки Лакия, пытаясь прорваться в Зачарованную Пустыню! В последние месяцы (и опять-таки благодаря временному присутствию там Кремона!) наметились некоторые сдвиги в сторону улучшения, но всё равно пробиться так и не удалось. И почему так не везёт?! Почему огромные и таинственные земли пропадают бездарно?

А ведь следовало помнить, что пытаются в них прорваться изо всех сил и иные государства. Те же Альтурские горы, Баронство Радуги и Баронство Стали – спят и видят, как присоединяют огромные территории к себе. А у Спегото ещё более выгодное положение: они вот-вот пробьются в Зачарованную Пустыню по Великому Пути. Там королева Дарина Вторая собственноручно подгоняет нерадивых колдунов и бросает в бой все артефакты, доставшиеся ей от Древних. И пусть она приходится Рихарду кузиной, это не значит, что он за неё в данном вопросе радуется от всей души.

Подданные тоже не молчат, требуют результатов. И довольно часто укоряют: дескать, не стоило отправлять Кремона в Спегото и давать соседям воспользоваться талантами героя. Утверждают, что, не будь Невменяемого в экспедиции, идущей в недра, то и о царстве вьюдорашей никто бы до сих пор не знал. И королевство Спегото не имело бы такие титанические преференции как с Большого Пути, так и с гор найденных там артефактов.

«Хорошо им умничать и критиковать действия со стороны, – раздражённо думал Рихард, направляясь к наблюдательному пункту на берегу реки. – А что бы они на моём месте делали? Тем более что никто до того ни сном ни духом не верил в существование Пути и не догадывался о бытии вьюдорашей. Как и в последнем случае… Ну отправился Кремон искать сентегов, чтобы вылечиться, и что эти умники делали? Да насмехались над героем, и большинство верило, что парень так и сгинет в дебрях Южных княжеств! Так что… пусть только кто-то мне ещё раз что-то вякнет о более грамотном и продуманном руководстве государством. Я им сразу про эти насмешки напомню!»

Придворных и прочей энормианской знати вокруг него хватало. И с каждым часом прибывали всё новые и новые. Наверняка драконы озолотились больше на поставках пассажиров в последние дни, чем за время всех столетних войн. Поэтому монарх принял решение, минут десять постояв в точке наблюдения за ущельем:

«Пусть думают, что я принял приглашение сентегов побыть тут более недели. А сам незаметно уберусь отсюда уже завтра утром. Ещё и попрошу императора дней на десять закрыть границу. Хоть раз в жизни получу удовольствие, пожив спокойно в Пладе какое-то время без надоевших прохиндеев, неуместных советчиков и угодливых льстецов. Как они мне надоели!»

Естественно, что огромную часть учёных, Протекторов, Эль-Митоланов и государственных деятелей король готов был видеть и принимать круглосуточно. Деловых, активных и умных людей он всегда приветствовал, выделял и продвигал. Поэтому даже обрадовался, когда ему доложили:

– Ваше величество, прибыл Протектор Агвана, господин Хлеби Избавляющий. Сейчас он в гостевом здании, его перехватила и выпытывает её величество Огирия. Пригласить его сюда?

– Нет. – Рихард ещё раз осмотрел ущелье, где пока ничего интересного не происходило, и решил: – Я сам туда сейчас подойду. И предупредите герцогиню Шиари, чтобы была готова к беседе со мной.

Постоял ещё минут пять, да и двинулся чинно вниз, к выделенному для него зданию. По поводу того, что Галиреме не обломится выпытать некие секреты у Хлеби или склонить к сотрудничеству, сомневаться не приходилось. Знаменитый дипломат, способствовавший установлению дружественных отношений Энормии с тагами и сорфитами, ни на какие посулы или коврижки не позарится. А вот чего от него хочет ушлая царица – было весьма интересно.

Поэтому, встретившись с Избавляющим, монарх незамедлительно постарался остаться с ним наедине в небольшом помещении и начал беседу. Правда, не с вопроса о Галиреме, а о выполнении данного ранее задания:

– Ну и каковы наши успехи в княжестве Дикое?

– Пока не решусь утверждать, ваше величество, что существенные, – с сожалением развёл руками Протектор Агвана. – Да и постоянные атаки хищников изрядно выматывали наши силы. Если бы не наличие литанр, нас бы смяли ещё в первые сутки. А так мы значительно снизили поголовье тварей, и теперь наступило существенное облегчение. Давид Сонный остался с группой и продолжает тщательное изучение Проклятого перевала и его окрестностей. Пытаемся отыскать самое уязвимое место сдвоенного Барьера. Хотя это в два раза сложней, чем прорываться в районе Сказочного тракта.

– Ага! То есть Кремону удалось прорваться с товарищем в плёвом месте? А вам, громадной группе лучших Эль-Митоланов, чуть более сложная задачка – не по плечу?

Хлеби осмелился взглянуть на монарха несколько скептически. Но после этого бить себя в грудь кулаками не стал, а притворно вздохнул, наверняка паясничая:

– Да кто мы такие? А кто – великий Невменяемый! – Причём слово «великий» он выделил, чуть ли не по слогам. – Тут вон цвет науки империи сентегов и половина наших деятелей уже который день бьётся лбом в Барьер, а до сих пор пройти не может. Тогда как Кремон прорвался под мостом, словно этой Шанны там и не было.

– Это ты зря ёрничаешь, – укорил его Рихард. – Здесь самое узкое место Барьера, самое уникальное, и наш герой применил нечто тайное, о чём все тут собравшиеся догадаться никак не могут. Небось, уже в курсе?

– Ну да… мне ещё драконы в пути всё рассказали.

– Вот поэтому у меня большая надежда именно на вашу группу. Справитесь?

Избавляющий покачал в сомнении головой:

– Не могу обещать… Всё-таки преграда сдвоенная, её так просто… без Кремона, не пройдёшь.

– А придётся справляться! – повысил голос король, и тут же его с досадой понизил: – Тем более что половина княжества Дикое – уже собственность Энормии. И хочется верить, что эта купленная за огромные деньги территория станет плацдармом для нашей победоносной экспансии в земли Лазурных Туч.

Протектор глянул на своего короля несколько странно, хотя на словах не мог не поддержать патриотического пафоса:

– Конечно! И я верю! – И тут же ехидно спросил: – И насколько «огромные» деньги ушли в казну князя? – Уж он-то знал, что покупка не могла стоить Энормии больше, чем постройка боевого корабля. Правитель Дикого был не просто нищ и жаден, но и недальновиден. Вряд ли он понял, что приграничные земли стали дороже в десять раз после открытия империи Сентегов.

– Достаточно большие! – стал ещё строже Рихард. – Чтобы мы имели право требовать конкретной отдачи от организованной к Проклятому перевалу экспедиции. И если этой отдачи не будет в самое ближайшее время, кое-кому придётся возмещать ущерб из собственного кармана! – Но, уловив насмешку в глазах Протектора, монарх припомнил, что этот подданный в средствах совсем не стеснён. Если вообще не богаче, чем коронованный правитель. Потому что лишь на продаже кремонита и товаров из него в последний год буквально озолотился. Пришлось добавить с сарказмом: – Конечно, тебе несложно будет купить в свою собственность и пять таких княжеств! Но… что там у тебя пыталась выведать Галирема Огирия?

Резкая смена темы разговора не застала Хлеби врасплох:

– Как всегда, её величество в своём репертуаре: сочувствует, предлагает большую оплату за мои умения и знания и пытается выпытать наши маленькие тайны.

– Ну да, она неисправима, – хмыкнул король. – Только вчера поставил её на место, но всё равно продолжает. Знала бы твои доходы – постеснялась бы делать попытки перекупить. Про тайны позже расскажешь, а вот в чём же она тебе сочувствовала?

– Да нашла причину, – ухмыльнулся Избавляющий. – Огорчается очень по поводу моей холостяцкой жизни и отсутствия в таком возрасте собственных детей. Приводила в пример нашего Кремона, который уже где только не отметился в этом плане, и советовала обратить пристальное внимание на герцогиню Шиари. Утверждала, что мы идеально подойдём друг дружке. Мол, ауры у нас сходятся, оттенки характеров совмещаются, она вдова, свободная женщина, и прочее…

– Да? Хм! Интересно вы, колдуны, живёте! И что ты ей на это ответил?

– Ничего больше не оставалось, как признаться, что Вилейма не в моём вкусе.

– О! Ты и с ней успел пообщаться? – искренне удивился Рихард.

– Ну так, коротко и буквально на ходу. Она с малышом и в сопровождении Мальвики спешила вон в то соседнее помещение. У них там встреча с Галиремой Моли и её дочкой Паулой.

– Постой, постой, – наморщился монарх от непонимания. – О какой Мальвике идёт речь?

– О маркизе Баризо, моей внучатой племяннице.

– Не может быть! Она же чуть не при смерти осталась лежать возле Сказочного тракта на нашей стороне.

И в двух словах пересказал последние злоключения Мальвики, которая просидела в ловушке около пяти суток. Протектор Агвана не удержался от восклицания:

– То-то я смотрю, она вся такая бледная и худющая! А на мой вопрос ответила, что решила немножко похудеть. Но почувствовала себя плохо и теперь снова усиленно набирает вес… Плутовка!

– Не то слово! Ну-ка, пошли! Глянем, чего она там опять затеяла. – И уже на ходу проворчал пояснения своей обеспокоенности: – Мало того, что без всякого разрешения здесь оказалась, нелегально, так ещё и с детьми Кремона общается. А ты ведь знаешь, как она может к их мамашам отнестись?

– Ну да… Они для неё как бы соперницы-разлучницы.

– Вот именно! – досадовал Рихард Огромный. Но врываться в нужную залу не стал, а вначале просто приоткрыл дверь, начав с некоторым недоумением подглядывать: – А чего это они тут хохочут?..

Комната являлась скорей детской, наскоро переоборудованной для проживания инфанты. Мягкие ковры по всему полу и минимум мягкой мебели позволяли любому ребёнку играть здесь, как ему вздумается. Но то, что вытворяли единокровные брат и сестра, вряд ли могли бы устроить иные дети. А уж кто подал главную идею игрищ, сомневаться не приходилось: Мальвика! Потому что она была и ведущей, и участником, и главным объектом для преследования.

Малышня находилась в прозрачных шарах, называемых иначе магическими коконами, и летала в них по всей комнате, пытаясь догнать и сбить с ног мечущуюся маркизу. Левитацию для полёта создавали своими силами матери, которые восседали на полу в разных углах комнаты. Смеялись они не менее задорно, чем их дети, потому что нисколько не опасались за своих чад. Магические коконы являлись уникальными силовыми сгустками, которые предохраняли находящихся внутри детей.

Король немедля припомнил, что данные шары являются в некотором роде государственной тайной Энормии. Их впервые использовали во время заброса боларов в Альтурские Горы, и волок их тогда за собой на прицепе воплотившийся в тело дракона Кремон Невменяемый. Потом, правда, коконы использовали многократно, да и многие драконы применяли подобные для транспортировки пассажиров. Но именно что подобные. Имеющиеся в комнате отличались по секретности на три порядка выше, и в мире о них знали только некоторые посвящённые, и это значило, что некоторые секреты о них никак не следовало давать в руки огам или менсалонийцам.

Поэтому Рихард проворчал в сторону Хлеби и маячащего у него за спиной секретаря:

– Разобраться, откуда здесь секретные магические разработки! – После чего навесил на лицо самую добродушную улыбку и шагнул в помещение со словами: – Ох, как у вас тут весело и интересно! Во что играем?

Маркиза Баризо замерла от неожиданности на месте, за что была сразу же наказана. Оба кокона с визжащими от азарта малышами врезались в неё на приличной скорости, сбивая с ног и даже отбрасывая на несколько метров. Была бы она помассивней, не так бы её отшвырнуло, а будучи худой, только и могла ловко выворачиваться во время игры. А сейчас ей здорово досталось!

Дети тут же произвели посадку, начали интенсивно выбираться из коконов и, полностью игнорируя присутствие посторонних в комнате, стали спорить, кто из них победил.

– Я первая в неё попала! – попискивала Паула с блестящими от воодушевления глазами. – Теперь я по праву «Грозная тучка»!

– Зато я нанёс смертельный удар по плечам! – хвастался Кашад.

– А это не по правилам!

– Проиграла! Проиграла! Это я «Грозный… – Договорить он не успел.

Молли не смогла удержать дочурку левитацией, и та резко толкнула брата в бок. Причём настолько резко, что и сама на него завалилась. Вопли, возмущённый рёв, визг, и хорошо, что уже вставшая на четвереньки Мальвика, будучи ближе всех, оттащила весьма ловко малышей друг от друга. И не стала назначать победителя, хотя до сих пор морщилась от сдвоенного, синхронного удара коконов по корпусу и дышала через раз. А просто спросила:

– Понравилась игра? – Так как карапузы ей сразу не ответили, сердито пялясь друг на друга, то сделала вид, что обиделась. – Ну, раз не понравилась, то я ухожу, забираю коконы и больше с вами не играю…

– Понравилась, понравилась! – тут же зашумели дети, хватая маркизу за руки. – Давай ещё сыграем? Давай!

– А не будете ссориться?

Тут уже король не выдержал игнорирования своей персоны, что-то шепнул на ухо секретарю, который тут же умчался куда-то, а потом уселся на ближайшую к детям обитую мехом лавку. И первыми словами напомнил, кто тут хозяин:

– Победителя назначу я! И одарю своими подарками. А пока прекращаю опасную для больной маркизы игру и отправляю её в кровать. Она ещё серьёзно истощена, и ей необходим полный покой.

– Как истощена?! – с тревогой в голосе воскликнула подошедшая герцогиня. И Галирема ей вторила, глядя с недоверием на пытающуюся отдышаться заводилу:

– Она утверждала, что всегда такая худенькая. И двигалась так ловко, что и я бы не смогла. – Скептическую ухмылку Вилеймы на такое хвастливое заявление о себе она проигнорировала.

– Увы! Но только вчера утром её сиятельство Баризо вырвалась из лабиринта ловушек, где в голоде и при отсутствии воды провела чуть больше пяти суток. И те, кто её отпустил из госпиталя, будут мною жёстко наказаны! – Заметив, что все присутствующие дружно осуждающе нахмурились, резко сменил тон и тему: – Ну а сейчас давайте всё-таки решим, кто у нас победил и получит звание «Грозная тучка»…

Тотчас малыши запрыгали, поднимая руки и доказывая именно своё первенство. На что Рихард сумел принять весьма верное и хитрое решение:

– Давайте так: я назначу награды, а вы уже сами себе решите, кто из вас и в чём лучший. – Как раз и помощник примчался с двумя внушительными коробками, выкладывая их у ног монарха. – О! Посмотрим, что у нас здесь… Ага! Древний артефакт: ходящая кукла. Это будет тому, кто занял первое место… А тут?.. Тоже занятная вещица! Арбалет, детский! С магическим ложементом, кстати. Может стрелять хоть семечками, если соединить их с магической структурой. Этот арбалет вручается тому, кто занял второе, почётное место. Ну? Сами выберете, что кому?

Мог бы и не спрашивать. Девочка неотрывно смотрела на куклу, а мальчик на арбалет. После вопроса Рихарда они только коротко переглянулись, словно обменявшись горячими монологами, и потянулись руками каждый к своей коробке. Тут же уложили их на соседние лавки и стали с восторгом рассматривать доставшиеся им артефакты.

Хлеби Избавляющий шепнул на ухо королю:

– Детки-то нестандартные! Могли вдвоём куклу захотеть, или…

– Знаю! – послышалось еле различимое даже для Эль-Митолана ворчание. – Сам вспотел, пока дарил!..

А тут забывшая о своём наказании Мальвика вновь неосторожно напомнила о себе. Она опустилась на колени возле Паулы, с восторгом глядя на куклу в ярких одежках, и стала поторапливать:

– Давай, запускай её! Видишь тот рычажок под платьем?..

Монарх встал на ноги уже рассерженный и строго наказал Протектору:

– Она – невыносима! Поэтому вы, господин Избавляющий, проводите немедленно маркизу к моему врачу следом за мной! И помогите ей нести коконы, а то ещё сломается от упадка сил! А вас, герцогиня Шиари, я жду у себя в кабинете через четверть часа!

И вышел, не попрощавшись. А что, ему можно. Хотя и Галирема – это царица, но ранг явно не тот: одна из соправительниц над огами, никак не может тягаться с королём Энормии.

Хлеби тоже не миндальничал. Одной рукой подхватил оба кокона, второй словно приобнял Мальвику за пояс, да так и понёс по воздуху. С его умениями воздействовать левитацией на объекты действо получалось шутя. Обе мамаши сопроводили маркизу сочувственными взглядами, а дети, увлечённые подарками, вообще не обратили внимания на исчезновение новой подруги для игр.

И только в своём узком кругу, в помещении временного лазарета, король набросился на свою подданную:

– Маркиза! Как прикажете вас понимать?! Кто вам позволил покинуть расположение лагеря?!

А та с чистым, незамутнённым взглядом пожала плечиками:

– Никто не позволял, ваше величество. И не надо никого наказывать… Это я сама сбежала…

– Да? Ну тогда ничего страшного, – с притворным облегчением вздохнул Рихард. После чего пригнулся вплотную к Мальвике и доверительно её похвалил: – Ты просто молодец! Так быстро смогла сюда добраться! Кто тебя сюда доставил?

– Так я… а-а-а… – чуть не проговорилась Баризо, не в силах вырваться из гипнотического взгляда. При таком расстоянии амулеты не действовали, собственного потенциала не хватало, а уж сам монарх использовал не простые артефакты для внушения. И всё равно женщина не поддалась: —…а-а-а… я сама! Вначале на лошади, до реки, потом на корабле…

– Как ты смеешь врать королю?! – уже не на шутку взъярился Рихард. – В лагере не было лошадей! Да и сутки непрерывного пути ты бы не выдержала. И я ведь всё равно узнаю, кто тебя привёз, и накажу их!

– За что? Они-то в чём виноваты?! – возмутилась в ответ маркиза. – Они и знать не знали, что мне куда-то там нельзя и что кто-то порекомендовал мне постельный режим! Я человек независимый, прославленный, и мои просьбы не ставятся под сомнение. И осмелюсь напомнить вашему величеству, что я ещё не Эль-Митолана и на обязательной военной службе не состою. Так что приказывать мне имеют право только родители и названый брат!

– Отправлю в ссылку… – не то заявил, не то спросил монарх. И тут же получил в ответ:

– Не отправите! Потому что вы справедливый и добрый. И не тиран… И не самодур… И не злой… И…

– Это и так понятно! – хохотнул самодержец. – Раз добрый – значит, не злой! – И уже к Хлеби, который во время пререканий внимательно осматривал свою внучатую племянницу. – Ну и что с ней? Дальнюю дорогу в ссылку выдержит?

– Понять не могу, на чём только держится, – признался тот, одновременно заставляя женщину лечь на кровать и резко усыпляя её магическим импульсом. – Силёнки – на пределе. Можно сказать, на эмоциях держится. Надо бы её сентегам показать, ещё лучше – Медиальтам. Если уж они Кремона вылечили, то и её взбодрят. Или хотя бы аппетит нарастят необходимый. А дорогу в ссылку… Так смотря куда…

– В Пладу! Вместе со мной с раннего утра!

– О-о! Легко! – заявил Хлеби. – Разве что заключение Медиальта о её состоянии не помешает.

– Устроим, сейчас попрошу императора… – заверил Рихард и, убедившись, что подданная крепко спит, пожаловался: – И вот как такую егозу от неприятностей удержать? Может, в самом деле под строжайший домашний арест посадить? Да возле себя держать?

– Поможет ли? Она ведь здесь из-за Кремона. И с детьми бросилась дружбу укреплять, потому что надеется от них выведать нечто такое, о чём они и нам, и мамам не расскажут.

– Ну да, она такая… Ладно! Посмотрим, что тэши скажут, а уже потом станем решать её долю. Пошли!

Мужчины вышли, а оставшаяся на кровати юная маркиза вдруг резко открыла глаза и ехидно фыркнула:

– Усыпить они меня решили!.. Ага!.. И долю решить! Сама с ней разберусь…

Глава 30

Натуральный обмен

Хозяйственные дела позволили Кремону вырваться к Рассыпающейся только через день. Зато рыбки свежей накоптил, которая пахла так восхитительно, что у самого слюна постоянно во рту накапливалась. Хорошо, что позавтракал плотно, иначе так бы и не донёс гостинцы до места назначения, сам бы слопал по дороге.

Как обычно, бдительности не терял, уже привычно высматривая наиболее опасные места, возможные для засады. Потому, наверное, почти в самом конце своего пути заметил в одной из рощиц небольшое сотрясение лиственной кроны. Могло быть и такое, что некий зверь чесался боком о ствол. Или кто-то интенсивно карабкался по стволу вверх. Или… Да мало ли кто и что! Но что делать?

Назад бежать – никакого смысла. Лучше уж к лестнице поспешить, до которой оставалось метров двести. Отшельник попытался это сделать, ускорив шаг. Было замечено уже давно, ветра здесь дули редко. Но как раз в тот день задувал небольшой, равномерный ветерок. И как раз от Кремона – в сторону рощи. Получилось так, что ароматный запах копченой рыбки достиг неизвестного хищника и сразу спровоцировал того на поиски непонятного, но явно экзотического лакомства. И кто-то весьма массивный, если судить по вздрагивающим кронам иных молодых деревьев, устремился к человеку. Тот перешёл на бег, но почти сразу понял, что не успевает.

А там и тварь показалась, тотчас вызвав справедливое изумление своим видом и размерами. Причём вид знакомый и даже хорошо изученный разумными. Но вот масштабы никак не соответствовали общепринятым. Многих Невменяемый повидал шейтаров на своём веку, многих сжёг, мечом порубил, а то и голыми руками поломал. Но эта лягушка с зубами походила на мастодонта. Раза в три больше, чем приручаемые людьми, и по массе примерно как максимальной упитанности похас. На такого и с мечом двинуться самоубийство, не говоря уже о рукопашной.

Конечно, упокоить такого скачущего монстра магической силой – можно, но вложив в удар сразу всю мощь. Потому что половинки может и не хватить. А оставаться Эль-Митолану «пустым» – всегда нежелательно. В особенности, когда имеется другое оружие. Флором воспользоваться – поздно, да и на подготовку уходит непозволительно много времени для скоротекущей атаки. Поэтому пошла в ход керечеса.

– Не подведи! – шепнул Кремон, прикладывая магическое оружие к плечу.

Первый мраморный шарик, усиленный специальной магией, попал монстру прямо в грудь, своим взрывом почти приостановив его и слегка ослепив. Но грудная пластина и у обычных шейтаров считалась невероятно прочной. Тупить, к примеру, об неё меч не рекомендовалось. Так и тут тварь осталась в живых, завизжав от боли и слегка потеряв ориентацию. Чем человек и воспользовался, бросившись навстречу. Резко сократил расстояние, смещаясь вправо, а потом залепил второй шарик сбоку, прямо в брюхо присевшего мастодонта.

Тут уже результат был налицо: шкура лопнула от взрыва и половина внутренностей вывалилась наружу. Визг из зубастой пасти достиг своего крещендо, живо напомнив отшельнику его первый здесь день. Тогда один из тигров охотился точно на такую же дичь, и та точно так же визжала перед смертью.

– Ага! Значит, здесь я вижу монстра из пары, которому повезло сбежать от тигров? – сам себя спрашивал Невменяемый, присматриваясь с безопасного расстояния к умирающему шейтару. – А вот будешь знать, как за дармовой рыбкой гоняться!

По правилам боевого устава следовало добить чудовище-переросток, но заряда было жалко, а орудовать мечом – излишне рискованно. А вдруг длинной лапой с когтями достанет? Да и чего волноваться? Чудес не бывает, после такой раны – не выжить.

Поэтому отшельник подобрал сброшенные перед началом стрельбы сумки да и потопал на свидание с неизвестными обитателями недр. Из-под козырька, с высоты входа внимательно рассмотрел окрестности да глянул на затихшую тушу шейтара. Всё тихо и спокойно, на визг тигры не подтянулись, значит, можно вздохнуть спокойно и… настраивать ночное зрение. В глубине рукотворных пещер оно пригодится.

Сразу сюрприз: сумки висят на крюке с чем-то. Пусть и не полнёхоньки, но первый обмен состоялся! А за дверью – опять нечто огромное и холоднокровное затаилось. Стучать – не торопится, показываться на глаза – пока не спешит. Значит, надо начинать диалог уже в отработанном варианте, и вновь – с жеста доброй воли:

– Надеюсь, вы подобрали для меня взамен самое интересное и нужное, что имеется в вашем распоряжении. Поэтому сразу подвешиваю вам на крюк доставленные мною гостинцы… – что и проделал, поменяв сумки. Но немедля в подарки для себя заглядывать не стал. Сам начал спрашивать: – Но теперь давайте вы мне сообщите, что вам особенно понравилось и чего вы побольше хотите получить в следующий раз…

На ответ он не рассчитывал, но одиночный стук последовал. Мол, давайте! Или «даем»? То есть не приходилось сомневаться, что человека не просто отлично слышат, но ещё и чётко видят, улавливают каждое его движение.

– Отлично! Теперь скажите, рыбка вам понравилась? – Стук. – Приносить её больше? – Подтверждение. – Полную сумку? – Стук. – Или две сумки? – Два удара с той стороны. Получалось, что однообразия они не желали.

Зато дальше торговля пошла без сучка и задоринки, и вскоре стало понятно, что вдобавок к копчёностям неизвестные обитатели недр желали ещё полсумки свежей зелени да приправ и полсумки Сонных плодов. То есть последнего лакомства получилось бы в штуках около шестидесяти, как прикинул для себя отшельник.

«Это говорит об их общей численности? – всплыли вопросы в сознании. – Или о некоей избранности некоторых? В царстве вьюдорашей, например, до сих пор творится несправедливость, а тут с этим как? А вот по поводу, кто они такие, есть у меня несколько дельных наводящих вопросов… Ладно, теперь посмотрим, чего они мне собираются всучить…»

Уселся на пол, отложив ружьё так, чтобы его было удобно моментально подхватить, и стал вынимать по одному предметы из первой сумки. Там их оказалось около десятка, и каждый очередной интриговал уже при ощупываниях. А при рассмотрении – возникали разные эмоции.

Внушительный костяной гребень. Таким расчёсывают гривы похасам и лошадям. Мысленное недоумение совпадало с высказанным:

– У вас что, есть ручные животные, на которых вы ездите? – Двойной удар.

Небольшой светильник в форме нераскрывшегося бутона, явная поделка Древних. Но без капельки энергии внутри. Если Эль-Митолан сольёт туда силу или подержать его долго на свету Занваля – должен довольно прилично светить в темноте. Здесь вопрос прозвучал осторожно:

– Вы используете внизу яркий свет? – Отрицание. – А вообще любой свет? – опять отрицание. – И много у вас таких штуковин? – Подтверждение.

По большому счёту Кремон не нуждался в своей обители и в окружающих пещерах в освещении. Ночного зрения хватало. Но почему бы и не устроить себе порой иллюминацию? Особенно, если часть светильников подержать на свету, а потом попросту менять их? Заказал несколько полных сумок.

Ну а для себя отметил:

«Нет среди них Эль-Митоланов! Точно нет! Иначе не сидели бы без света. Хорошо это для меня или плохо? Скорей – хорошо…»

Три следующих предмета оказались совершенно непонятными по назначению. Удалось сделать косвенные выводы, что в руках – некие разрозненные детали чего-то иного, громадного и разборного. Наводящие вопросы сути не прояснили. А вот дальше пошли приятные сюрпризы.

Вначале рука достала внушительную квадратную бутыль из тёмного стекла, запечатанную сургучом. И в ней что-то булькало! Имелась и надпись, выдавленная, видимо, ещё в горячем стекле. Но набор букв из алфавита Древних, вроде и знакомых по отдельности, вместе ничего не напоминал. Лекарство? Яд? Химический компонент?

Вопрос: вы пьёте это? Нет. А знаете, что это? Да. А почему не пьёте? Молчание. Да оно и понятно, всего две формы ответа – это не полноценный диалог! Но терпение и настойчивость – всё преодолеют!

Вам это можно пить? Нет. А мне? Да.

Ну и как было удержаться после этого? Со всеми предосторожностями Невменяемый убрал сургуч, вынул пробку и принюхался, перенося левитацией только капельку воздуха.

– Невероятно!.. И ошибиться нельзя… – бормотал он, взбалтывая бутылку и принюхиваясь к ней уже без опасений. – Эй! Да тут не иначе как гремвин?

Молчание показало, что «они не ведают». Но раз не пьют сами, значит, есть в том очередная тайна. Вьюдораши вон приложиться к изрядной дозе алкоголя никогда не гнушаются. Но тогда с чего те, за дверью, уверены в невозбранности пития для человека? Вопрос на потом, но несколько бутылок, примерно литровой вместимости, отшельник заказал для «лабораторных исследований».

Вторым знакомым предметом оказалась внушительная коробочка из материала, очень напоминающего кремонит. А внутри находилась смолка! Та самая, которой колабы смазывают часто и густо свою бронированную чешую. Причём смолка приятно пахнущая, о которой шла речь в древних трактатах и производство которой в Ледонии возобновили только недавно.

На вопрос, много ли подобных коробочек, а потом и на уточняющий «Очень много?» – раздавался одиночный стук. Не иначе как там внизу – планетарного значения склад подобной мази, производимой, по тем же легендам, на далёком (именно здесь) Юге.

Зато вторая коробочка, но уже с иной мазью, могла оказаться полезной для человека. «Истинный плезер», – гласила надпись. И вторая строчка: «Средство против ожогов». И не удивило, когда одиночные удары подтвердили предположение «Очень много!».

Получалось, что на данных землях когда-то взращивали определённые растения, а потом производили нужные целительские составы. Возможно, тут у Древних целые фармакологические фабрики имелись. Да и необычайное количество разных трав, порой слишком ароматных растений подтверждало подобное предположение.

Ничего знакомого или удивительного в первом мешке больше не было. А из второго рука вытянула нечто знакомое, свитое в большое кольцо. Жессо! Магический бич, который в бою на средней дистанции давал неоспоримое преимущество своему владельцу. Особенно тем, кто умел таким оружием владеть. Кремон умел. Его ещё друг Бабу´ Смилги в своё время обучил, которому этот артефакт достался в подарок.

Дальше оказался подцеплен футляр с ценнейшим артефактным прибором «Фокус». Такие особенно ценились драконами, позволяя им с огромной высоты разглядывать всё на земле с изумительной чёткостью и в увеличенном виде. «Фокусов» оказалось внизу не то чтобы очень, но всё равно много.

Затем два больших, неизвестных Кремону предмета, и сердце дрогнуло, нащупывая следующий. Не веря, достал наружу и выдохнул:

– Литанра…

Правда, без зарядной планки, в которой располагаются страшные по взрывной силе сгустки планетарной энергии. Сами сгустки-шарики формируются в специальных накопителях, коробки которых в большом количестве раскиданы в Гиблых Топях или, как их нынче называют, в Заповеднике. Благодаря чему, имея в своём распоряжении внушительное количество литанр, Энормия сейчас непобедима. И может воевать хоть против всего мира.

По большому счёту, отшельник мог и без этого оружия здесь обойтись. Ну, разве что против тигров – оно имело все права стать несомненным и победным козырем. В любом случае, проснувшийся воин в душе отшельника прекрасно сознавал, насколько подобное оружие ценно и продуктивно. Оставалось выторговать у неизвестных обитателей недр планки с зарядами, и можно было жить-поживать в этой глуши до глубокой старости.

Пошли вопросы: что, как, сколько, есть ли и почему нет. Ибо планок и в самом деле не было. Ни с зарядами, ни без них. Или, если подумать о возможном коварстве или хитрости, человеку просто не пожелали дать в руки такое опасное оружие. Потому что с ним можно было при желании и дверь снести, да и полгряды разрушить.

И ведь не убедишь, что ты добрый и мирный!

Печально… Однако удалось выяснить, что литанр у новых незнакомцев – хватает. По сложной системе подсчёта выглядело это как «…не мало, а чуточку больше». Но толку с них, если они без зарядов?

Наверное, по этой причине самый последний предмет уже доставался из сумки без всякого интереса: нечто завёрнутое в мягкую тряпицу. А там оказался редчайший и ценнейший браслет-амулет против внушения. Такие сравнительно недавно стали производить в Энормии, они до сих пор являлись большим секретом, и пользовались ими только самые важные персоны. В том числе и некоторые герои. Невменяемый имел сразу два: на запястье и на лодыжке ноги, и они помогли ему в своё время раскусить лживость Галирем, вырваться из-под их внушения и сбежать от них.

Финальный диалог показал, что новые знакомые знают о ценности подобных предметов, сами ими любуются, их внизу достаточно много, хоть и большой разнобой, но выдавать много и сразу не собираются. Так, иногда, по штучке, максимум по две. Словно в виде поблёскивающего десерта.

«Ну и ладно! Всё равно я отлично сторговался: за простую еду – истинные сокровища! Ещё со временем чего-нибудь полезного накоплю или красивого. Мне-то оно, может, и не надо, а вот Ягуша будет в мавзолее лежать среди лучших драгоценностей и восхитительных артефактов».

Собрал всё разложенное по полу добро, вежливо попрощался с неведомыми обитателями «задверья», да и подался домой. По дороге присмотрелся к уже почти остывшей туше шейтара:

– Ну и зубки у тебя! Сделать бы из твоей пасти чучело, да на стену! – Но возиться с отсечением головы и не подумал. Только такой образины ему в обители не хватало! Да и перед кем хвастаться подобным трофеем?

Глава 31

Разведка левобережья

А на следующий день, выйдя в путь ещё в предрассветных сумерках, Невменяемый решил разведать хоть небольшую часть противоположного берега Гайды. Она ему изначально показалась более скучной и унылой, но разве можно что увидеть дельного с малого расстояния? Пока ножками не пройдёшь, да с главенствующих вершин не осмотришься, судить о пространствах не стоит. Тут вон под боком уникальное чудо: мавзолей, а как он действует и с какой стати, до сих пор непонятно. Видимо, надо вскрыть нижнюю часть русла, и только тогда некие загадки приоткроются. Может быть!

А вот берег, точнее говоря, предгорья и долины по ту сторону русла, разведывать проще. Выбрал холм повыше, и держи на него направление. С его вершины осмотрелся, взял следующий ориентир, и дальше в путь. Ну а если есть укромный уголок для безопасной лёжки, то можно и отделённым сознанием просмотреть самые сумрачные и не поддающиеся простому осмотру овраги да рощи. Всё-таки если одна пара таких шейтаров здесь имелась, то почему бы и щенкам где-то не скакать?

Вот в одном из просмотров, уже возвращаясь обратно, по другому маршруту, примерно в десять километров, отшельник обнаружил не просто странное, а отлично знакомое ему строение. Точно такие приземистые, словно черепаха, бункеры, вместе с некоторыми пещерами, являлись накопителями особой планетарной энергии. Её собирали особыми устройствами и концентрировали в заряд для литанры. Потом тридцать подобных зарядов укладывали в специальную планку со структурой защиты и прикрывали прозрачным стекловидным материалом.

Только и следовало время от времени вынимать из накопителя готовые планки с зарядами, а на их место вставлять пустые.

Так что радость исследователя была вполне понятна и оправданна: у него была уже литанра, а теперь судьба подбрасывала ещё и заряды к ней. Да это казалось резонным: раз тут Древние оставили мощное оружие, просто обязаны были предоставить и заряды для него.

Кремон побежал вприпрыжку к найденному объекту, уже заранее предвкушая возможности легко справиться даже с такими гигантскими монстрами, как виденные им тигры. Насколько он радовался, настолько же оказался и разочарован: внутри бункера не оказалось даже рамы от устройства Древних. Только возвышающийся фундамент да торчащие из него стальные кронштейны для крепления. Получалось, что либо сами Древние демонтировали ценнейшее оборудование, либо это впоследствии сделали их ушлые потомки.

А кто именно? Если это те, кто «живёт за дверью», да нынешние ведают о подноготной – значит, они опасны и коварны. Следует тогда срочно пересматривать к ним своё отношение, а то и полностью сворачивать любые контакты. Если нет – то надлежит поискать иные подобные объекты или найти то место, где было спрятано ценнейшее устройство после демонтирования.

В каком порядке и на каком расстоянии друг от друга находились подобные накопители в Заповеднике (раньше – Гиблые Топи), Невменяемый помнил прекрасно. Поэтому ему не составило труда произвести расчёты, сориентироваться на местности и дать солидный крюк в сторону, дабы проверить наличие второго подобного помещения. А отыскав на том месте пещеру, постарался сдержать прорывающуюся радость:

«Точно в такой же примерно я и отыскал первый на своём веку накопитель. Тогда, правда, по ориентирам, данным мне Протектором Агвана. Может, мне и здесь повезёт?..»

К большому сожалению – не повезло. Такой же голый фундамент и ни единого желанного фрагмента от искомого устройства. Как и ни единой планки, на которой располагаются заряды. Досадно. Печально. Но определённые размышления зароились:

«Гиблые Топи – совсем рядышком с Северным полюсом. Данные земли – возле Южного. Следовательно, сбор планетарной энергии зарядов литанр может вестись лишь в конкретных местах. И раз схемы расположения накопителей совпадают идеально, значит, и здесь подобных объектов должно быть предостаточно. Вопрос лишь в том, отыщется ли хотя бы в одном из них действующая установка? А если нет, то, какого шейтара, кто именно, когда демонтировал всю эту технику? Знают ли об этом жители «Задверья» и принимали ли они сами в этом участие? Ответы я могу получить лишь после проверки иных точек с возможными в них накопителями или войдя в полное доверие к своим новым знакомым. И что для меня легче?»

Конечно, более рациональным показалось форсирование процесса сближения с затаившимися в недрах разумными существами. Это могло принести плоды не только в экономии времени, но и в плане уменьшения риска постоянных путешествий по неизвестным землям. Чем больше бродишь, тем больше шансов нарваться на тигров, а то и на устроенную ими засаду.

После таких выводов ничего не оставалось, как поспешить домой и заняться заготовкой очередной партии продуктов, нагоняя упущенное время за счёт уменьшения ночного сна. Рыбка ловилась великолепно, коптилась отменно, да и пересаженные растения прижились на новых местах, словно только и мечтали об уходе человеческими руками и о маленькой толике магических импульсов ускоренного роста. Уж в этом плане Невменяемому трудно было бы подыскать равного специалиста. В своё время государство вложило в него наивысшие знания по этим темам. Иные ботаники Эль-Митоланы сто лет жизни отдали бы за те секреты, которые достались молодому колдуну просто в рамках его подготовки к разведывательной деятельности в тылу врага.

Вот он ими и пользовался в полной мере. Разве что порой сожалел о выходе из строя Жемчужного ордена. Будь у него этот накопитель магических сил, он бы ни единой капельки даром не тратил. А так приходилось в дальние и средние вылазки выходить только полностью насыщенным, готовым к отражению любой атаки или к контратаке. Ну а когда чаша полна, в неё ничего больше меры не нальёшь, сколько ни броди по окрестностям.

Правда, мысль мелькала использовать оставшийся остов ордена, укомплектовав его новыми, точно такими же жемчужинами. Только вот где оные отыскать? Да как вставить на место, чтобы восстановленный орден вновь стал функциональным? Оставалось только мечтать на эту тему. Да вспоминать этапы своего уникального пути, при котором наличие этого редчайшего артефакта не только жизнь спасало, но и помогало удерживать направление истории в нужном русле.

Три раза в жизни повезло с этой наградой. Вначале королева Спегото одарила первым орденом. Тот невероятно помог при исследовании Каррангарских гор, помог вырваться из плена узурпатора вьюдорашей и его клики. А потом и уничтожить всех врагов.

Впоследствии удалось хитростями выпросить для себя и второй Жемчужный орден, и какое-то время Кремон смело мог себя считать самым всесильным колдуном в мире Тройной Радуги. Если не во всей истории мира. Вот только сражение с Детищем Древних, с помощью которого тогдашний фаррати Кремниевой Орды возжелал покорить мир, оказалось невероятно энергоёмким. Сам Невменяемый выжил чисто случайно, а от пары орденов ничего не осталось кроме комка спекшегося шлака.

Ну и наличие третьего по счёту ордена (последнего из имеющегося в казне Спегото), который удалось заполучить после сложных дипломатических выкрутасов, – тоже не оказалось вечным. И не принесло желаемого счастья. Уникальная награда спасла его, оказав решающее содействие во время преодоления Барьера, но и сама испортилась безвозвратно. То есть сама по себе приходила в голову мысль:

«Помощь несомненная. Но в итоге всё заканчивается печально… После сражения с Детищем я потерял надолго память и чуть ли не навсегда остался без способностей Эль-Митолана. А сейчас вот остался без Ягуши… Стоит ли восстанавливать после такого Жемчужный орден?»

Получалось, что не стоит. Но всё равно хотелось отыскать хотя бы одну заветную жемчужину-накопитель. Ещё лучше – две… В идеале – три… Думать в том же направлении дальше – не позволяла совесть.

Зато даже душевные терзания не мешали крепко, без сновидений спать и высыпаться за любое оставшееся для отдыха время. Как предполагал сам отшельник, в этом ему помогали всё те же Сонные плоды. Съеденные пять-шесть штук во время завтрака никакого воздействия поздним вечером уже не оказывали. Зато в течение дня помогали постоянно поддерживать ясность мышления и отличную сообразительность. Ту же схему расположения стационарных накопителей для зарядов Кремон припомнил в идеале и сразу, словно попросту развернул перед собой карту. А уж ближайшую точку искомого маршрута высчитал, попросту осмотревшись по сторонам света. Да и всеми остальными своими действиями на Ничейных землях он оставался пока вполне доволен.

Тот же удачный контакт с обитателями «Задверья» и начавшиеся переговоры – можно смело записывать в положительный актив. Ни одной пока ошибки не совершил. Значит, Сонные плоды и в этом помогают. А ведь следовало ещё поискать по окрестностям шипастые деревья, в виде колючей пирамиды из Поднебесного сада, наверняка здесь они имелись. Пусть и одичали без ухода, но где-то сентеги отыскали их для пересадки в провал?

Именно такие рассуждения помогали Кремону на следующий день двигаться к Рассыпающейся гряде. Идти в этот раз было несколько сложней. Вначале с продуктами перестарался, слишком утрамбовав гостинцы в сумки для обмена, а потом, вспомнив про убитого позавчера шейтара-переростка, ещё и зарядов для керечесы набрал в два раза больше обычного. Пусть и десять килограммов лишку, но на дальнем пути сказывается. Только и оставалось себя тешить утверждениями, что это помогает совершенствовать физическую силу и быстрей восстанавливает выносливость. Всё-таки к своим прежним результатам, которые Невменяемый показывал до потери магических умений, он ещё никак не мог вернуться. Да и сам пробой Барьера здорово ударил по целостности физической регенерации. Она восстанавливалась; прогресс, пусть и медленный, но имелся, хоть не настолько конкретный и не настолько быстрый, как хотелось бы.

Медиальта рядом не хватало. Тот сразу, за пару дней все связи в теле восстановил бы. Поэтому и приходилось надеяться лишь на собственные силы и постепенно наращиваемые тренировки.

При подходе к гряде отшельник немало озадачился и насторожился. Туши убитого им шейтара на месте не оказалось! Пришлось внимательно осматриваться на местности, чтобы понять, куда такая гора паршивого, но всё же мяса делась? Да и кости вроде как должны были остаться, если бы сюда сбежались мелкие грызуны, крысы или насекомые в виде муравьёв и термитов.

Следов на месте пропажи оказалось очень много. Отпечатки поглубже показывали: некая стая зверей скопом уволокла шейтара всё в ту же рощу. А все мелкие остатки подъели сбежавшиеся в огромном количестве грызуны. С другой стороны, могло быть и так, что мелкие хищники в виде гиен, парьеньш или карликовых медведей попросту расчленили тушу да и увокли её в лес по кускам. Тогда и отсутствие костей не так загадочно, и возможное наличие тигров неподалёку – не так напрягает.

Для окончательного успокоения Кремон с помощью Фокуса внимательно рассмотрел окрестности непосредственно с площадки на вершине лестницы и ничего подозрительного ни в ближайших, ни в дальних рощах не заметил.

Только после этого со спокойной душой и отличным настроем поспешил к двери. Намечался очередной этап переговоров, для которого уже были мысленно заготовлены десятки важных, интересных вопросов и не менее актуальных предложений.

Да только, увы! Никакого диалога не состоялось! Нет, ответный товар, оговоренный для обмена, – имелся, сумки висели на крюке полные и довольно тяжёлые. А вот за стальной преградой никого не оказалось. Сколько человек ни присматривался, ни малейшего шевеления. Сколько ни стучал, ни кричал, никакого ответного звука.

«Может, у них какой-нибудь праздник сегодня? – задумался Невменяемый, меняя сумки на крюке. – Или некий особо «не приёмный» день? А может, я их чем обидел? Или его? Всё-таки там нечто большое просматривалось, и не факт, что большая толпа… Чего это я, в самом деле, решил, что там «они»? Вдруг там аналогичный мне отшельник проживает? И он сейчас просто животом мается после такой солидной порции копченой рыбы? Излишества – они ведь пользы не приносят… М-да! А что мне тут для обмена передали?.. Однако…»

Немедленно появилось чувство, что над ним несколько надсмеялись. Потому что в обеих сумках находились аккуратно и плотно уложенные светильники в виде бутонов. Без капельки энергии каждый, но вполне отлично сохранившиеся и функциональные.

Только и оставалось отшельнику порадоваться, что в случае нужды он теперь сможет устраивать у себя в обители праздничную иллюминацию. Можно будет целые гирлянды светильников развесить и вообще перестать пользоваться дома ночным зрением.

Что это? Выгода, лишняя морока, удача, благодарность или насмешка?

Стучи не стучи, раз ответа нет, то всё равно пояснения именно такой «щедрости» до следующего раза не получишь. Поэтому Невменяемый, поправив перекинутые через плечо сумы (не оставлять же их здесь!), подхватил керечесу и поспешил на выход.

Но как только аккуратно обошёл все ловушки, так и замер камнем в последнем помещении. Светлое пятно выхода наружу кто-то загораживал почти полностью!

Глава 32

Неожиданная помощь

Вначале мелькнула мысль, что некто «из-за двери» вышел прогуляться, а сейчас возвращается домой. А может, и не возвращается, а просто зашёл с другой стороны, лишая человека простора манёвра. И сейчас его сотоварищи ударят в спину, а он поддержит с фронта.

Пришлось резко и тщательно оглядываться назад, так толком и не рассмотрев начавшее движение существо. Сзади никого не было, да и ловушки давали хоть какое-то ощущение защищённости. А вот когда присмотрелся к неведомому гостю, то с содроганием понял, что это шейтар! Точно такой же по величине, как тот, убитый позавчера!

И время было потеряно на оглядки и просмотры: массивная тварь уже продвинулась метра на полтора и не собиралась останавливаться. Хорошо ещё, что тоннель для неё оказался слишком узким и низким, прыгнуть она не могла. Но и допускать её выхода в первое помещение колдун не собирался. Сам шагнул вперёд для более точного и верного выстрела и постарался первым же ударом-взрывом мраморного шара повредить глаза монстра.

Удалось только с одним глазом, от него осталась выжженная, почерневшая воронка. И тут же пришлось ставить себе магические фильтры на уши. Чуть не оглох от невероятного по силе визга шейтара. В то же самое время раскрытая пасть помогла второй шарик направить прямо в глотку образины. Как ни странно, этого оказалось недостаточно для упокоения твари. Визг прекратился, но она опять ползком постаралась двинуться вперёд. Зато пасть закрылась. Пришлось третий шарик всадить, как и первый, в почерневшую впадину на месте глаза. И только тогда взрыв разворотил кость глазницы, достигнув мозга хищника; тот испустил дух.

Быстро перезаряжая керечесу, Кремон вздохнул с облегчением. Теперь он уже не сомневался, куда делись останки подстреленного ранее шейтара.

«Вот эта тварь её и утащила! Причём не одна! Наверняка их парочка сюда припёрлась. Если это вообще не детки всем стадом в несколько голов пожаловали. Но как же эта образина по лестнице крутой забралась? И ладно бы, что забралась, но как мне теперь отсюда самому выбраться?»

Туша и в самом деле перекрывала тоннель почти наглухо. Ситуация очень напоминала финал боя со Стражем на дне озера Печали. Тогда Кремон и принцесса Элиза, запертые в конце тоннеля-ловушки огромной тушей морского чудовища, вынуждены были продираться под самым сводом, частично вырезая дорогу для себя с помощью кинжалов и меча.

В данном случае наверняка придётся заняться чем-то подобным. Не порубив останки – к свету не выйдешь.

Поэтому Невменяемый быстро снял с себя сумы, аккуратно поставив их в уголке, приставил к стене рядышком ружьё и с мечом стал приноравливаться к бронированной коже шейтара. Предстояла тяжкая работёнка! Не размахнёшься как следует, не разгонишься. Топор бы сюда… пилу – ещё лучше! Да где ж их взять? И помощи в этом нелёгком деле ждать было не от кого, вряд ли её дождёшься от обитателей «Задверья».

Но не успел ещё человек начать толком прорубаться наружу, как в просвете вновь мелькнула чья-то тень, а злобное повизгивание развеяло последние надежды на то, что шейтар сюда забрёл в гордом одиночестве. Очередная тварь желала добраться до человеческой плоти! А может, её манил изумительный запах копчёной рыбки?

Так или иначе, но новый персонаж не стал просто садиться и тупо жрать своего сородича, как обычно поступают дикие шейтары с мёртвыми особями своего вида. Ему очень, очень возжелалось войти внутрь тоннеля. А так как громадная туша ему мешала, то озлобленный хищник ухватил её зубами за заднюю ногу и стал тащить наружу! И наблюдающий за этим действом через прицел керечесы человек не стал стрелять.

«Чего торопиться? Пусть они сами мне помогут, – резонно рассуждал он. – Как только появится достаточный просвет для моего выхода наружу, так и порешу вторую тварь. Ого, как старается!..»

Такой же огромный, как и два прежних, монстр довольно легко протянул своего остывающего сородича наружу и на площадке постарался сам не свалиться вниз по ступенькам, разместился несколько боком. Что отшельнику и требовалось для полного счастья. В достаточно расширившийся просвет он выстрелил чудовищу в плохо защищённый бок, нанеся смертельную рану.

Очередной визг, конвульсии, и вот уже второй за сегодня хищник испустил дух на самом краешке площадки. Но не успел человек порадоваться удачному выстрелу, как над срезом показалась пасть ещё одного шейтара!

– Да сколько же вас?! – завопил обозлённый Кремон, отправляя очередной мраморный, заправленный толикой магической энергии шарик в пасть нового зверя. – Чего вы сюда повадились?! Нет чтобы пастись в роще да кору с деревьев обгрызать!

Первый выстрел выбил хищнику несколько зубов, разворотил губы, но тот и не подумал останавливаться: с булькающим от крови визгом продолжал подниматься. Но пасть всё-таки от боли раскрыл. Вот туда и отправился последний шар из имеющегося на ложементе заряда.

Теперь взрыв подействовал как следует. Скорей всего тварь погибла и вдобавок рухнула вниз, а когда человек увидел, как она скатилась, то понял, что своим телом третий убитый шейтар свалил вниз ещё и четвёртого, который карабкался за ним следом. Но хуже всего оказалась общая картинка, вызвавшая непроизвольное содрогание всего тела. Внизу собралось, начинало подъём по лестнице, да ещё и подтягивалось со стороны рощи около пяти десятков шейтаров!

Подобную армию монстров человек не мог увидеть даже в кошмарном сне! А тут они наяву!

Поневоле растеряешься и начнёшь рассуждать «не в тему»:

«Э-э-э… чего это они?.. Неужели со всех Ничейных земель собрались? И зачем? Мстить за своего сородича? Так они же его и съели… Должны спасибо мне сказать за вкусный ужин… Хм! Или они его не съели?.. А-а-а… допустим, похоронили? В последние годы я столько чудес насмотрелся, что не удивлюсь, если здешняя стая этих тварей обладает разумом… Ага! И живут в собственнолапно построенных домиках… И гремвин попивают… Может, я чего не рассмотрел?.. Или не увидел?..»

С большим вниманием попытался осмотреть тех, которые остывали на площадке. И вздохнул с некоторым облегчением. Никаких поясов, браслетов, ременных портупей, да и оружия в лапах не было. А ведь всё это как раз и есть первый внешний признак осознанной разумности. Спорный, конечно, но всё-таки.

Пока осматривался да раздумывал, руки сами делали необходимое: перезаряжали керечесу. А подсознание уже старалось подсчитать возможные итоги предстоящего сражения. Даже если убивать каждую тварь с одного выстрела, зарядов точно не хватит. Но логика тут же подсказывала, что как бы ни были ослеплены яростью дикие животные, они в любом случае отступают при уничтожении хотя бы одной трети от общей стаи. Инстинкты выживания в них тоже природой заложены, их не обойти.

«Разве что все они сойдут с ума от бешенства… – рассуждал человек, готовясь к выстрелу по шейтару, уже поднявшемуся до середины лестницы. – Но тогда почему не допустить, что взбесившиеся создания попросту отправятся к ближайшей пропасти и прыгнут вниз по собственной глупости? Увы, что-то они не спешат ни спастись, ни к пропасти…»

Дальше началась рутина боя, в которой человек имел все преимущества, кроме одного: малое количество зарядов. И то он благодарил себя за предусмотрительность, захватив в сегодняшнюю вылазку на восемь трёхзарядных планок больше, чем обычно. Иначе ничего не осталось бы, как вскоре либо прятаться в пещере, либо пытаться выбраться на верх гряды по крутому, осыпающемуся склону. И уже где-то там постараться бегом уйти от стаи агрессивных хищников.

Правда, и назад, себе за спину, Невменяемый не забывал поглядывать. Вдруг и оттуда какой неприятель появится, привлечённый шумом боя? Иная мысль тоже мелькала: если придётся тут долго сидеть в блокаде, то не стоит ли бегом мотнуться к сумкам с припасами да снять их с крюка? Уже раз такое было, когда тигры внизу появились, захотел кушать, а сумочки-то уже унесли! Шустрые обитатели «Задверья»! Могли и сейчас уже забрать продукты, нисколько не озадачиваясь сложным положением человека.

Времени сбегать к сумкам не появлялось. Твари упорно, друг за дружкой продолжали и продолжали карабкаться наверх. Несмотря на то что внизу уже скопилось десятка полтора изломанных тел, они и не думали отказываться от призрачной и эфемерной добычи в виде человека.

И это заставляло сделать определённые, весьма пессимистические выводы:

«Сталпни на границе, как и механические поделки комплекса, тоже получали конкретные приказы на уничтожение. Причём вполне конкретные приказы на конкретный вид разумных существ. Пока я не отключил эти команды, они гонялись за сентегами с особым рвением и настойчивостью. Вот нечто подобное творится и здесь… Таких громадных шейтаров не бывает в природе. Значит, их создали Древние. И программа у них в голове заложена только одна: уничтожение разумных. Ну, может быть, и не всех, потому что сентеги жили не тужили сотни лет, а вот человека – точно. Теперь у них чувство самосохранения отключено, цель поставлена, и пока они до моей тушки не доберутся, – не отступят. И если я прав в своих рассуждениях, то…»

Совсем уж паниковать не хотелось, тем более что практически каждый заряд, отправляемый в цель выверенно и точно, сокращал поголовье атакующих хищников. А ведь оставался ещё личный резерв магической силы, пополняемый со временем, простое оружие, Жессо, ловушки за спиной, да и многолетний опыт выхода из самых безнадёжных ситуаций.

И всё равно, ситуация для человека, при таком отсутствии инстинкта выживания у шейтаров, складывалась весьма неблагоприятная. Осталось лишь шесть зарядов для керечесы, а скачущих образин ещё передвигалось внизу около двадцати. Кремон дальновидно решил несколько перераспределить свои силы. В том плане, чтобы к финалу они успели ещё и возобновиться.

Отставил ружьё подальше в проход, за лежащую тушу первого убитого монстра, и приготовил другое магическое оружие, Жессо. А в левой руке зажал свой никогда не подводивший хост. Если вдруг не получится таким образом отбить несколько атак, то достаточно быстро нырнуть в узкую щель, подхватить ружьё и начать стрелять из-за преграды. А пока следовало употребить бич, меч, имеющиеся Флоры и, если понадобится, добить слишком приблизившегося противника небольшой парализующей молнией.

И данный набор умений оказался вполне действенным! Точнее говоря, хватало вполне и триумвирата. Первому приблизившемуся шейтару Жессо выбило за два удара глаза, с третьего – повредило сухожилия на передней лапе, а чётвёртым – удачно рассекло ноздри над пастью. Визжащее и беснующееся животное просто задёргалось в судорогах да скатилось вниз, потянув за собой сразу двоих сородичей. Та пара упавших, правда, на горах трупов поднялась и вновь вполне бойко начала подъём, но вот посеченная тварь так больше и не атаковала.

Со следующим противником пришлось повозиться. Шейтар и в самом деле выглядел почти как разумный. Передними лапами он вполне грамотно отражал удары магического бича, потому второй глаз ему так и не удалось выбить, как и рассечь толком ноздри, весьма ранимое для таких животных место. Пришлось пару разу рубануть его мечом. Но и этого оказалось мало. Монстр уже почти выбрался на площадку, когда отправленная ему в развороченную глазницу парализующая молния в треть силы свалила его с лап. Достаточно было слегка подтолкнуть тушу, и та покатилась вниз. Ползущие за ней следом сородичи словно распластались на ступеньках, поэтому и удержались в этот раз. Грамотные становятся или учатся на ходу?

Задумываться было некогда, Кремон с максимальной сосредоточенностью стегал бичом очередную тварь. И потому не заметил новой опасности. Хвала судьбе, что опасность оказалась несколько абстрактной для него лично. Из рощи на хорошей скорости плавными огромными прыжками выскочили тигры. Да так и понеслись, не снижая скорости, к месту схватки. Им остава