---

Елена Горелик

Имя твоё — человек

Пролог

Воспоминания

1

— Аня, давай поговорим.

— Тёть Ира, зачем? Я к вам очень хорошо отношусь, но Андрей…

— Я не буду тебя уговаривать остаться с Андреем, и так ясно, что вы не уживётесь. Давай просто поговорим, хорошо?

— Тогда не по телефону. Давайте прогуляемся по центру. У вас сегодня выходной?..

Лучшее, что есть в моём бывшем — это его мама. Так ему и сказала, когда выставляла за дверь с чемоданом. Если тётя Ира хочет поговорить, зачем обижать хорошего человека? Ну, не повезло ей. Ни с мужем, ни с сыном.

В тот выходной я пошла тратить неожиданно свалившийся на голову заработок. Ничего необычного, криминального или просто неприятного. Позвонили знакомые, сказали, что дали мой телефон другим знакомым, у которых полетел комп. Они, дескать, перезвонят. Перезвонили. Договорившись с тётей Ирой встретиться в три часа возле ЦУМа, приехала к этим «знакомым знакомых», осмотрела, собственно, предмет — глючный комп — и выяснилось, что проблема там не в системе, и даже не в «железе». Скорее, в пользователях, ведущихся на всякие рекламные проспекты, но о том я скромненько умолчала. Компьютер с огромной скидкой в магазине бывает только одной категории — на букву «х». Или левая сборка из всякого мусора, или возврат по гарантии. Нормальный товар в магазин не вернут. Производителю же отправят разве что совсем нерабочую вещь, а так — чуток подлатают, приклеют «гарантийки», и снова в продажу, по акционной цене. Хозяева скатались со мной на радиобазар за новым винчестером, потом я два часа провозилась, изображая непосильный труд по превращению кучи железа в компьютер, хотя, там делов-то было от силы на часок. Итог — полностью рабочий комп и триста гривен на карманные расходы, которые я и побежала тратить, пока позволяло время… Думаете, на тряпки и краски? Ха! Наивные. Компьютеры — мой хлеб, но антиквариат и цветные камешки — моя страсть.

Этот кристалл я сразу выделила из общей кучи, и не из-за его необычной формы. Он был крупнее своих соседей — продукции института ФИАН и свердловского завода ювелирных изделий, но по большей части просто разноцветного стекла. С синтетическими кристаллами его роднила окраска — типично «александритовая», с переходом цвета — но по размерам он далеко обставил даже стеклянные «бриллианты», вынутые из поломанных латунных брошек. Большой, размером чуть не с мою мобилку, прямоугольник, обработанный в стиле изумрудной огранки. Эдакая старомодная «табличка», но выполненная весьма и весьма «на уровне». В оправу не вставишь — слишком уж большой получился бы перстенёк или кулончик. Разве что на полочку, в дизайнерских целях. Вот на полочке, кстати, кристалл смотрелся бы весьма неплохо. А его цветовые переходы — сине-зелёный днём, аметистово-пурпурный вечером — позабавили бы и меня, и гостей. Барахольщик, правда, просил за «стекляшку» две сотни, но я, возмущённая до глубины души, торговалась до предела. То есть, сбила цену вдвое, прекрасно зная, что торгуюсь вовсе не за кусок крашеного стекла. Уж что, что, а отличить синтетический кристалл от банального оксида кремния я ещё способна. И если продавец не знает истинной цены товару, то это уже его проблемы.

Накрапывающий дождик (надо же, зима, а погода как ранней осенью — что значит большой город!) заставил Аню пожалеть о забытом дома зонтике. Хорошо, что экс-свекровь, не в пример ей, оказалась предусмотретильнее. Теперь две женщины, молодая и постарше, жались друг к дружке, стараясь уместиться вдвоём под цветастым зонтом. Впрочем, несмотря на разницу в возрасте и …э-э-э …некоторые семейные разногласия, они были и остались подругами.

— Я его избаловала, — вздыхала тётя Ира. — Понимаешь, Андрею было всего полтора года, когда я снова забеременела. У нас тогда и с жильём было плохо, и у меня диплом на носу… В общем… Когда лет через пять мы решились на второго ребёнка, выяснилось, что из-за того аборта я детей больше иметь не могу. Остался Андрей единственным и самым любимым сыном. Мы жили ради него, ни в чём не отказвали, всё прощали. А надо было пороть, папа был прав. Теперь поздно воспитывать… Ты хоть знаешь, кто эта Люся?

— Дочка районного прокурора.

— А. Тогда понятно. Непонятно, откуда такой карьеризм. Мой муж, бывало, «ходил налево», но хотя бы из интереса к красивым женщинам, а не к связям их родственников.

— «О времена, о нравы!», — грустно усмехнулась Аня. — Люська эта вообще славится коллекционированием уведенных парней. Ну, флаг ей в руки. Не в обиду вам будет сказано, тёть Ира, но тут ещё неизвестно, кому повезло — мне или Люське.

— Ладно, теперь ведь понятно, что мой сын никогда тебя не любил. Ему были интересны связи твоего отца. Как только подвернулась девица со связями посерьёзнее… Ань, веришь — никогда даже не пыталась воспитать сына альфонсом. Просто… в двадцать пять он остался капризным избалованным ребёнком. Значит, это мой промах. Я-то надеялась, что хоть ты его образумишь, раз он мать слушать не хочет.

— Тёть Ира, я бы с радостью. Но я устала ждать, пока он повзрослеет. А он устал выслушивать мою критику — кстати, до поры до времени достаточно мягкую. А Люська… Дело не только в связях её папы-прокурора, сколько в том, что она начала вешать Андрею на уши развесистую лапшу — какой он великолепный да раззамечательный. Конечно, мои замечания на этом фоне стали смотреться как тупые наезды… пардон за выражение. Опять же, флаг ему в руки. Голову наотруб, долго их роман не протянет. Ровно до тех пор, пока Люська не введёт его в круг своих знакомых, где наверняка будут подруги «рангом повыше».

Старшая женщина невольно поёжилась, наверняка представив себе последствия. Вряд ли прокурорская дочь добровольно отпустит из лакированных коготков свою добычу.

— Когда двое расстаются, виноваты всегда оба, — Аня не стала развивать непрятную тему. Спрятала в карманы покрасневшие от холодного ветра руки. — Может, мне надо было быть терпеливее?

— Может быть… — эхом отозвалась бывшая свекровь. — И ты повторила бы мою ошибку… Всё, Ань, я больше не хочу об этом говорить. Может, по кофейку? Аня невесело улыбнулась.

— Пойдёмте к нам, — сказала она. — Мама недавно какой-то особо вкусный кофе принесла. Задегустируем…

Рассматривать покупку во всех подробностях мне пришлось поздно вечером. Что ж, неплохо. Ни единой царапинки, ни единой трещинки. Верхняя грань очень гладкая. Ничего удивительного, это ведь машинное гранение и хорошая шлифовка. На боковых гранях, преломлявших свет с заранее рассчитанным эффектом и заставлявших кристалл переливаться восхитительными оттенками, виднелись едва заметные неровности. Словно от шлифовального круга. Да так оно, наверняка, и было. Тщательно отполировали верхнюю грань, пройдясь по остальным лишь по минимуму, чтобы заблестели. Впрочем, точно так же были огранены и другие мои экспонаты, как украшавшие полку, так и дожидавшиеся в шкатулке очередной перестановки. Задуматься заставлял лишь размер моего нового приобретения. Действительно, в кольцо не вставишь. Неужели советские гранильщики расходовали синтетические кристаллы на дизайн помещений, где вполне можно было обойтись красивым стеклом? Ой, вряд ли…

Необычное Аня заметила через две недели, когда поехала в Яремчу, навестить деда с бабушкой. Когда-то давно, ещё молодыми людьми, они приехали работать в курортно-туристическом карпатском местечке, да так там и остались. Дочери выросли, уехали учиться в большие города, и тоже пустили корни на новом месте, лишь изредка навещая родителей. Теперь к старикам ездили уже взрослые внуки. Кристалл, кстати, она прихватила с собой.

Нет, я не собиралась дарить его деду с бабкой или двоюродному братцу. Просто, что называется, прикипела душой к красивой вещичке. За мной такое редко замечалось, но если что-то понравилось, буду таскать за собой даже на лекции. Потому-то на моих руках постоянно болтаются два-три антикварных кольца с крупными камушками и какой-нибудь браслетик. Золота не ношу, хотя заработок родителей позволяет. Холодное оно какое-то, когда в руках держу. А вот серебро, особенно старое, «отогретое» прежними владельцами — самое то. Попадаются, правда, исключения. Хотите верьте, хотите нет, но вещь, принадлежавшую плохому человеку, я опознаю сразу. Прикасаешься — и словно укол ледяной иглой в палец. Такое не беру, даже если оно необыкновенной красоты и его отдают за копейки. Оно мне надо — своими руками беду в дом притащить? Бабское суеверие? Увы, суровая реальность. Мама, помнится, лет шесть назад купила на барахолке красивую серебряную цепочку. А от неё — ух! — как из морозильной камеры веяло. Ну, я и пристала — выбрось, продай, подари соседке (крайне неприятной особе, надо сказать). Мама сочла моё нытьё фантазией девочки-подростка, перечитавшей фэнтези. А зря… В общем, месяца через три мама угодила в больницу с гипертоническим кризом (в её-то неполные сорок и при её-то непыльной работе!), а я под шумок стащила злополучную цепочку и выбросила. В Днепр. С моста. Самое интересное, что мама, давно забывшая о повышенном давлении, и по сей день цепочки не хватилась. Будто и не было её… Это я к чему, собственно, веду? К тому, что от кристалла веяло теплом. Каким-то необычным, как тропический ветерок в зимних Карпатах. Я не чувствовала ничего плохого. Более того — мне не хотелось расставаться с ним даже на две недели. И вот результат — кристалл, прислонённый к книжным корешкам, весело бликует, отражая пламя свечи. Нет, электричество тут есть, просто мне показалось это забавным — почитать книжку при свечах, как в старину. А заодно полюбоваться на своё сокровище при таком освещении.

Да, и кто меня только надоумил, какой чёрт нашептал поставить свечи по обе стороны от кристалла?..

Изображение, проявившееся на идеально гладкой, винно-розовой верхней грани, я сперва приняла за отражение происходящего за моей спиной, и невольно оглянулась. Ничего подобного. Всё те же деревянные стены, увешанные вышитыми рушниками, и дрожащие тени от свечей. «Может, у меня глюки?» Вспомнились старинные гадания с зеркалом, там всё как раз было завязано на гладкую отражающую поверхность, две свечи с их колеблющимся пламенем и воображение человека. Я внимательно всмотрелась в верхнюю грань кристалла… Нет, не глюки. У меня с воображением всё в порядке, но напридумывать такое — фантазии не хватит стопроцентно. Зато сразу вспомнился Герберт Уэллс. Его «Хрустальное яйцо».

2

«Отдых удался. Это я вам говорю как городская привереда, имевшая возможность сравнивать».

Средства родителей и собственные заработки позволяли Ане раз в год раскошелиться на тёплые моря. Но зимние Карпаты — это нечто. Из цивилизации — телевизор, холодильник да мобилка. Ну, и обглоданный жёлтенький «Богдан», раз в день проезжавший мимо дедова хуторка. Как положено порядочной внучке, Аня помогала бабушке таскать на санях заготовленное с лета на лесных полянках сено для козы Жульки. Славка, киевский кузен, рискнул пару раз прокатиться с горы на лыжах. А она так и не решилась. Ибо из всех видов спорта предпочитала …футбол. Причём не по телевизору, а в реале мячик по полю погонять. Зимой с футболом дела обстоят понятно каким образом, и потому, вернувшись из лесу и управившись на кухне, Аня прочно усаживалась за книги.

Разумеется, с кристаллом тоже занималась. Интересно же! Прямо фантастика в реальности!

Эта штукенция озадачила меня не столько своими «картинками» — а там было на что посмотреть, поверьте — сколько строгим расписанием «трансляций». В том, что это именно трансляции, я уже не сомневалась. Ладно — показывают какие-то пейзажи с элементами научной фантастики. Главный вопрос — кто это транслирует? У Уэллса были марсиане. Но мы-то знаем ответ на классический вопрос: «Есть ли жизнь на Марсе?» Если и есть, то микроскопическая, и такие вот артефакты ей создать точно не под силу. Тогда — кто? Ох, не люблю вопросы без ответов…

Тем не менее, с кристаллом я не расставалась даже во время походов в лес. Остававшийся приятно тёплым, днём зеленоватый, вечером аметистово-пурпурный, прозрачный, красиво огранённый брусок прочно держал меня на привязи своей загадки. Нельзя было такую вещь оставлять в доме, где даже замка приличного на двери не было. Зачем? Ночью от любопытного зверья засовом дверь закладывали, а днём любой сосед (про соседей это сильно сказано — хуторок-то на отшибе) мог преспокойно пожаловать в гости без стука. Так мало ли, кто там заглянет в комнату без спроса, а люди тут простые, академиев не кончали. А если ещё на «трансляцию» угодят, бабке точно жизни не станет. И без того она тут в ведьмах числится — потому что медичка и потому что много книжек читает. Словом, масса причин не оставлять столь приметную и, чего греха таить, красивую вещицу дома. Он и в то чёртово утро лежал в кармане куртки…

Оделась (поёжившись — в комнате было зябко) и вытащила на заснеженный двор сани — пора было кормить Жульку, а она, зараза рогатая, за ночь умяла весь вчерашний запас. Бабушка в лес не пошла: прострел в пояснице. Дед со Славкой кололи дрова, а братишкина жена кормила дочку. Повесив мобилку на зарядное устройство — всё равно в лесу сигнала почти нет — Аня натянула вязаную шапочку, из-под которой её тёмно-русые недлинные волосы торчали весьма презабавно, надела зимнюю куртку и сапоги, а на руки нацепила связанные бабушкой варежки из овечьей шерсти. На дворе перекинула через плечо верёвку и потянула сани в открытые ворота. Если деревенские и решатся пристать к «видьминой онуке», то на санках, между прочим, вилы лежат. Хотя вряд ли: бабу Катю, бывшую медичку, тут реально побаиваются, а хитрая старушенция не прочь дать лишний повод для пересудов.

Утречко выдалось на редкость красивым. Морозец градусов в пятнадцать выстуживал из воздуха влагу, и та медленно оседала на землю сверкающей в лучах восходящего солнышка бриллиантовой пылью. Снег зябко похрустывал у Ани под ногами. Где-то в лесу прозвенел птичий голосок… Красотища! Послезавтра уезжать обратно в продымлённый выхлопами мегаполис… Мысли, уцепившись за это словечко, покатились по иной колее.

«Вот вернусь домой — и что дальше? Родители и работа — само собой. Личная жизнь — это уже как карта ляжет. Но что делать с загадкой кристалла? Тащить к учёным? Не те сейчас учёные пошли, особенно у нас. Кристалл очень быстро окажется «где следует», если не продадут сдуру за бугор. Мне сунут в зубы какую-то копейку — совсем не кинут, иначе папа такие волны поднимет, что никому мало не покажется — и велят молчать в тряпку. Не было, мол, никакого кристалла, а если тебе, девочка, что-то там показалось, закусывать надо. Понятно?.. Словом, это дохлый номер. Распутывать самой? А не слабо, подруга? Увы, слабо. Не сильна я в загадочных артефактах, и скрытых эльфей среди моих друзей не водится. Равно как и экстрасенсов мирового масштаба… Бабке, что ли, показать? Бабуля, вопреки пересудам соседок, не ведьма, но если уж я могу почувствовать, хорошему или плохому человеку принадлежала вещь, то она-то на таких вопросах собачью свору съела. Даром что медицинский диплом в кармане».

Полянка со скирдой, предназначенной на съедение прожорливой Жульке, находилась километрах в двух от хутора. Аня шла без особой спешки — не подохнет рогатая, если вернуться на полчасика позже обычного. Невесёлые думы были из тех, что лучше обмозговывать в одиночестве. Ворона, умостившаяся на смереке и нахально поглядывавшая, как она неумело закидывала вилами сено, не в счёт. Но когда девушка уложила на сани последний клок сена и накрыла его здоровенным куском полиэтилена, решение было принято. «Покажу кристалл бабке. Что посоветует — то и сделаю».

Почему-то стало больно от мысли — а если придётся выбросить, как ту цепочку?

Ворона, хрипло каркнув, резво сорвалась с места и, хлопая крыльями, дала тягу. С разлапистой ветки смереки сорвалась крошечная снежная лавинка. Аня невольно обернулась на заполошное «карр!» — птица улетела, словно её что-то испугало. «Хм… Не похоже, чтобы этим «что-то» была я: до сих пор ворона спокойно развлекалась, наблюдая мои сельскохозяйственные подвиги».

Огляделась вокруг. Ничего, никого. Ни звука… Оп-па! Что это пищит? Тоненько так, будто ультразвук. Боль, ударившая в затылок, превратила ясное утро в непроглядную тьму…

Глава 1

Неведома зверушка

1

«Кто же это меня так?..» Законный вопрос, Но увы — очередной, на который не последовало ответа. Голова не болела, это уже радовало.

Аня попробовала пошевелиться, и не смогла. Вот это уже было куда интереснее и хуже. Кое-как разлепив глаза, она обнаружила себя внутри тесной темнющей конурки, габаритами очень сильно напоминавшей гроб. Мрачные ассоциации заставили душу сжаться от страха. Гроб! Её что, приняли за мёртвую и похоронили уже? А-а-а! На ум сразу полезли жуткие истории о похороненном заживо Гоголе, и так далее в том же духе. Ужас пережал горло, заставил забиться птицей в силке. Но увы — Аня по-прежнему не могла пошевелиться. Разве что головой вертеть. И — малоприятная тошнота, полная потеря ощущения верха и низа, ориентации в пространстве… В мозгу будто переключатель щёлкнул. Клац!

Если чувствуешь себя так, будто паришь в невесомости, то либо ты сошёл с ума, либо действительно паришь в невесомости. Законы логики неумолимы. Аня никогда не бывала в космосе. Более того — она никогда не летала на пикирующих вниз самолётах и не ездила в обрывающихся лифтах. Но ощущение невесомости перепутать с чем-то другим практически невозможно.

Сейчас бы самое время запаниковать, биться о стенки «гроба», орать, но рассудок сработал быстрее инстинктов. «Воздух свежий…»

И в самом деле, никаких проблем с дыханием Аня не испытывала. Более того: чувствовалось лёгкое движение воздуха, как раз на уровне лица. Не имея возможности пощупать стенки руками — связана, что ли? — она попыталась дотянуться головой. Не получилось, но движение воздуха почувствовалось сильнее. Ага. Это уже интересно. Очень. «Где я?!!» Уже который по счёту вопрос без ответа? Не многовато ли?

Дёргаться и кричать — бесполезно, строить предположения — бессмысленно. Остался только страх перед неизвестностью, способный довести до безумия и более стойкого человека. Убедившись, что всё обстоит именно таким образом, Аня тихонько заплакала.

«Гроб» едва заметно дёрнулся. Ещё раз. Вернулось ощущение верха и низа, но лучше бы не возвращалось: показалось, что её перевернули с ног на голову, да так и забыли. Вот тут она испугалась не на шутку. Почему-то захотелось нецензурно выругаться, помешало хорошее воспитание. Вообще-то зря, папа говорил, мужики руганью мандраж сбрасывают. Но она-то не мужик, и мандражировать до сих пор приходилось только перед экзаменами. Хотя… Какое тут может быть сравнение? Какой-то несчастный экзаменишка — и такая вот напасть! Бабах!

Ух, ты! Звон в ушах и искры из глаз! Ящик, в котором упаковали пленницу — Аня уже не сомневалась, что её похитили, причём не ради красивых глаз — обо что-то неаккуратно ударился. С металлическим грохотом. «Надо же, не поскупились на железный «гроб», — подумала она, и сквозь страх начали прорастать пока ещё робкие стебельки гнева. — Посмотрим, что будет дальше».

Посмотреть ей не дали. Знакомая боль — и девушка снова потеряла сознание.

Возвращение в реальный мир на этот раз было, мягко говоря, неприятным. Мало кому понравится удар током. Аня дёрнулась, из горла помимо воли вырвалось нечто среднее между мычанием и рычанием. Она осознала себя лежащей на каком-то столе, привязанной крепкими ремнями. Попыталась открыть глаза — и вынуждена была зажмуриться от классической «лампы в морду». И только потом осознала, что слышит голоса. Лампу, мучившую привыкшие к темноте глаза, даже закрытые, отключили. Аня рискнула снова разлепить веки. Конечно, после «удара» по сетчатке видела весьма условно, но не разглядеть две фигуры, склонившиеся над ней… Аня не сразу сообразила, что что-то тут не так: новая боль заставила её дёрнуться, зашипеть и непечатно ругнуться. Не помогло даже хорошее воспитание. А вы бы повели себя иначе, если бы вам в руку всадили цыганскую иглу? Очень сомнительно… Двое, чьи контуры прорисовывались с каждой секундой всё чётче, снова обменялись короткими фразами и исчезли из поля зрения. Она же осталась наедине со своими догадками.

Где она? Кто эти двое? Какого чёрта они тычут её иглами и разрядниками? И вообще, где её одежда?!!

Есть от чего перепугаться и покрыться «гусиной кожей», согласитесь. Но и это был не последний сюрприз на сегодня. «Экспериментаторы» вернулись к столу, когда пленница промигалась окончательно… «Это что же такое? Это… кто такие?!!» Нет, в первую секунду они показались ей обычными людьми. Но во вторую…

Эльфы. Почти классические, почти по Толкиену. Изящные остроухие белокурые красавцы с глазищами на пол-лица. Глазищи зелёные, с вертикальными зрачками, как у кошек. И в них читалось такое безразличие, что стало страшно. Нет, не так: ей стало СТРАШНО. Если бы эти двое злобно ухмылялись, или строили гримасы добреньких докторов-психиатров, честное слово, ей было бы легче. Но чтобы вот так… как на муху-дрозофиллу… Ужас парализовал её. На несколько секунд она даже перестала дышать.

«Эльфы» переглянулись и, не говоря ни слова, отошли в сторонку. Один небрежный жест — из пола вымахнули тонкие частые прутики, разделившие и без того не отличавшееся простором помещение на две неравные части. Тонко лязгнули замки на фиксаторах, и Аня, почувствовав свободу, постаралась как можно скорее сползти с проклятого стола. Затравленно оглядевшись, она увидела валявшуюся в углу кучу тряпья — свою одежду. И тут же принялась лихорадочно одеваться. Стол, едва с него слезли, тут же потерял чёткие формы, «потёк», втянулся в пол. И — словно не было тут никакой мебели. «Техника на грани фантастики…»

Сама Аня была, если честно, в шаге от срыва. Как удержалась от слёз и соплей — непонятно. Но когда, подняв куртку, обнаружила валявшимися на полу свои антикварные украшения, её разобрал истерический смех… «Эльфы», наблюдавшие за поведением пленницы, равнодушно отвернулись к висевшим прямо в воздухе («Голограммы, что ли?») экранам и занялись своими делами. Для них это было рутинной работой.

Аня, не в состоянии держаться на ногах, тихо сползла по стеночке на необъяснимо тёплый пол. Её продолжал бить нервный смех пополам со слезами…

2

Сколько пришлось пробыть в этой высокотехнологичной путешествующей клетке, Аня не сказала бы ни под пыткой, ни за весь золотой запас родного государства. Ибо не знала. Электронные часы приказали долго жить. Две трети пути она провела в зыбкой полудрёме, лёжа на полу клетушки, остальное время «эльфы» её исследовали. В прямом смысле слова. Угрожая разрядником, нацепили на подопытную какие-то несъёмные штукенции, от которых дико болела голова. Потом вставили в разъём на пульте тот самый кристалл (даже страх на мгновение отступил перед гневом: «Ах, чтоб вас вдоль и поперёк, гады!..»), изъятый у Ани, видимо, при первом личном знакомстве. После чего девушка в буквальном смысле улетела в нокдаун от шквала обрушившихся на мозги образов. Как долго она в этом состоянии пребывала — большая тайна, ей самой неведомая. В чувство девушку привели всё тем же разрядником, и эксперименты продолжились, на этот раз куда менее безобидные. На неё — помимо лёгких, пластичных, но невероятно прочных наручников — надели прозрачную дыхательную маску, а потом без малейших переживаний, но с огромным научным интересом наблюдали, как объект реагирует на добавление в дыхательную смесь различных газов…

Пытка длилась недолго, но очнулась Аня уже в другой клетушке. Попросторнее. С прозрачной дырчатой перегородкой вместо металлических прутьев, такими же боковыми стенами и какой-никакой, но обстановкой. Лежанка, что-то вроде санузла… Лёгкие горели, лицо тоже, горло першило, глаза чесались, из носа текло так, словно она полдня бегала на морозе в лёгкой осенней курточке. Зверски хотелось пить, жажда заглушала даже голод. А в голове вместо мыслей была даже не каша — абсолютная пустота. Стукнешь — и зазвенит. Кое-как поднявшись на дрожащие, ватные ноги, пленница тупо огляделась. Ничего хорошего она уже не ждала.

«Это как понимать изволите? Они что, собирают коллекцию инопланетных рас, что ли?»

Клетушка Ани представляла собой одну секцию большого неправильного шестиугольника. Пять секций — клетки, или, если хотите, камеры — и в одной располагалась дверь. Надо полагать, для посетителей «экзотариума». Одна пустовала, в трёх других уже имелись постояльцы. Вернее, постоялицы. В том, что это женщины, Аня почему-то нисколько не усомнилась.

Справа от неё расположилась семья. Явно мать с дочерьми-подростками и явно попали сюда совсем недавно. На первый взгляд они ничем не отличались от «эльфов»-экспериментаторов, но на второй выяснилось, что семейство было темноволосым, темноглазым и совсем уж малорослым. Слева находилась пустая секция, но дальше — на это надо было посмотреть режиссёрам фантастических фильмов. Здоровенная, красно-пятнистая леопардиха, прикинувшаяся неандерталкой. Воплощённая первобытная мощь. А возле двери… Аня напрочь забыла обо всём пережитом негативе. Изящная, но в то же время не хрупкая фигура античной богини, мраморно-белая кожа, белые волосы до плеч, идеальные черты лица и синие-пресиние миндалевидные глаза, в которых отражались немалый интеллект и не меньший интерес к новенькой. Рядом с этим воплощённым идеалом Аня сразу почувствовала себя замухрышкой из подворотни. Человек? Может быть, но… Не бывает людей под три метра ростом!

— Я — тари. — Голосок длинной инопланетянки зазвенел серебряным колокольчиком. Слова звучали непривычно, но почему-то понятно. — А ты кто?

«Ага, вот что за фигню цепляли мне на голову… — отрешённо подумала Аня. — Преодоление языкового барьера, чтоб его…»

— Я человек. Тари — это имя… или вы… так себя называете? — фраза, сложившаяся в голове по-русски, не без труда отлилась в звуки чужого языка.

— Тари — это раса. Между прочим, весьма развитая и мирная. У человека есть имя? — синющие глаза длинной подозрительно весело заблестели. Аня только сейчас заметила, что губы собеседницы бледно голубого цвета. — Меня зовут Да-Рэй. Если тебя интересует моё полное имя…

— Если можно — чуть попозже, хорошо? — грузить разламывавшуюся от боли голову полным именем инопланетянки, наверняка длинным и заковыристым, девушка не собиралась. — Зови меня Аня.

— Ань-Я, — согласно кивнула Да-Рэй. — Хорошо, не буду тебе докучать. Отдохни, поешь и подумай.

— Здесь ещё и кормят? — нервно хихикнула Аня.

Вместо ответа длинная изящно присела на лежанку, коснулась пальцем какой-то панельки на полу, и оттуда выдвинулся ящичек. Недолго думая — жрать хотелось просто до умопомрачения — она повторила манипуляции инопланетянки, и достала из выскочившего ящичка какие-то брикеты.

«М-да, не разносолы… Что ж, последуем совету Да-Рэй. Поедим, отдохнём и как следует подумаем… А кстати, почему она так себя ведёт? Не может не понимать, что находится в плену, а рефлексий никаких… странно…»

3

«Они там… с ума сходят, ищут меня… А я… А эти!.. Сволочи!»

Когда утихла головная боль и вернулась способность нормально рассуждать, мысли потекли по вполне предсказуемой колее. Человек всё-таки существо социальное, и внезапный обрыв связи с близкими воспринимает… ну, скажем так — неоднозначно. По большей части со знаком минус. На какое-то время Аня замкнулась в себе, стараясь отстраниться от душевной боли и осмыслить произошедшее. Что ж, удавалось это ей с большим трудом. Закончилось это тоже вполне естественно: на глаза навернулись злые слёзы.

«Хватит! Прекращай распускать нюни и жалеть себя любимую! — мысленно прикрикнула она. — Думай, как отсюда выбираться!»

Честно говоря, в перспективу выбраться отсюда Аня не верила ни на грош. Разум подсказывал, что если нашлись субъекты, способные наворовать на разных планетах представителей столь же разных рас, то позаботиться о том, чтобы «экспонаты» не разбежались, им не составило никакого труда. Однако человек — существо не только социальное, но и упрямое, злобное и нелогичное. Лучше думать о почти невозможном побеге, чем биться в истерике и размазывать сопли по полу.

— Правильно, — услышала она серебристый голосок длинной инопланетянки. — Лучше крошечная надежда, чем её полное отсутствие.

— Ты что, мысли читаешь? — хмуро спросила Аня, зыркнув на длинномерную синеглазку, спокойно усевшуюся у перегородки «по-турецки».

— Я прошла все стадии адаптации на двое суток раньше тебя, потому имею некоторый опыт и могу что-то посоветовать, — Да-Рэй оделила собеседницу тонкой, совсем человеческой улыбкой. — Наверное, мы с тобой похожи не только внешне.

— Мне нравится твой оптимизм, — хмыкнула Аня. — Может, посоветуешь, как отсюда сбежать?

— Это было бы преждевременно, — смех длинной тоже звучал приятно, как хрустальный перезвон. — Мой первый вопрос был — кто такие наши похитители, и чего от нас хотят? Не хочешь услышать ответ?

— Ты бы для начала объяснила, почему так веселишься. Тебе тут нравится?

— Нисколько. Но если наши похитители рассчитывают на моё отчаяние, я предпочту как можно скорее избавиться от этого состояния.

— А они на него рассчитывают?

— Я думаю, это побочный эффект. Дело, скорее, в устройстве их общества… Прости, я узнала о нём совсем немного, но и это немногое мне не нравится. Да, я забыла тебя предупредить: язык, которому нас всех обучили — это язык-посредник, придуманный похитителями для общения с нами. Они его знают и понимают наши разговоры, но мы, к сожалению, без посредства этого языка не поймём друг друга. До наших родных языков им нет дела… Ты хотела бы научиться говорить на тари?

«Много болтает, — неприязненно подумала Аня, глядя на Да-Рэй. — Но, кажется, себе на уме. Послушаем её…»

— Сначала расскажи, что обещала, а потом поболтаем о чём-то другом. Договорились?

Конечно, рановато делать какие-то выводы, но я сейчас, кажется, буду нецензурно ругаться. Долго и разнообразно. Хотя толку-то воздух сотрясать…

Если эта… Да-Рэй права хотя бы на десять процентов, то мы угодили на задворки мира победившего фашизма. Значит, наши шансы на побег, и без того мизерные, с каждым лишним днём будут стремиться даже не к нулю — к отрицательным величинам. А жить-то хочется…

4

— Внимание, низшие, слушать всем и запоминать! — рявкнул откуда-то с потолка — не иначе динамики там упрятаны — громкий резкий голос. — Любого катэри называть «господин» или «госпожа». Любое иное обращение считается неповиновением! Любой приказ катэри — закон для вас! Подчинитесь, и уцелеете. Кто нарушит правила, будет жестоко наказан!

— К нам гости, — поморщилась Да-Рэй, неохотно поднимаясь с пола. — Ты новенькая, Ань-Я, потому предупреждаю: эти любят и умеют причинять боль.

— Предлагаешь расслабиться и получать удовольствие? — едко поинтересовалась Аня, чувствуя, как где-то внутри угнездился холодный склизкий комок страха.

— Предлагаю включить мозги, — нетерпеливо ответила тари. — Здесь только мы с тобой представляем технологические цивилизации… Теперь молчи и встань.

— Всем встать! — снова рявкнул динамик.

Леопардонеандерталка злобно взрычала, но подчинилась, а три темноволосые «эльфийки» испуганно прижались друг к дружке. Дверь втянулась в стену, и в «экзотариум» пожаловали двое «эльфов». Один из них, явно постарше спутника, имел на руках нечто вроде планшетного компа. Наверное, учёный. Второй, изрядный качок, поигрывал длинной палкой с рогульками — уже знакомым разрядником. На его поясе болталась ещё короткая фиговина на ремешке, но испытывать её предназначение на себе почему-то не хотелось. «Учёный» сразу же направился к клетушке Ани. Новенькая, как-никак.

— Положи ладонь на перегородку, — негромко распорядился — именно распорядился, а не приказал — этот тип. Хмырь с разрядником недвусмысленно придвинулся ближе и нагло ухмыльнулся.

Что делать? Аня молча подчинилась. Учёный так же молча ткнул через дырочку какой-то «вязальной спицей». Никаких неприятных ощущений не наблюдалось, но по полупрозрачному «планшетнику» побежали ряды символов чужого языка.

— Есть какие-то пожелания, жалобы? — участливо поинтересовался «эльф»-дедок.

Мгновенный взгляд ему за спину. Да-Рэй сделала каменное лицо и одними губами прошептала «нет». Что ж, надо довериться её опыту.

— Нет, — проговорила Аня.

— Господин! — «ненавязчиво» напомнил хмырь с разрядником.

— Моя плохо понимай, — имитируя варварский акцент, девушка отскочила от перегородки и принялась отбивать японские поклоны. — Моя глупый, моя знает слова уважений только на свой язык!.. Ублюдок, п*дор, сука, пошёл ты на… — это, естественно, на русском командном, но с благоговейной миной на лице и в сочетании с поклонами. Дальнейшее выражение верноподданничества не пропустила бы ни одна цензура: Аня с чувством описывала генеалогию обоих «господ» по женской линии, а также разнообразные и противоестественные сексуальные пристрастия оных прародительниц. Разумеется, она нешуточно рисковала. Если эти… похитители интересовались языками похищаемых, её убьют, не сходя с места. Но Да-Рэй ведь говорила, что им нет дела до того, что там лопочут низшие, не так ли?.. На третьей минуте Аниного словоизвержения «господам» стало скучно, и они перешли к клетушке с «эльфийками»…

— Надеюсь, ты сказала им что-то приятное? — когда учёный с качком покинули помещение, Да-Рэй понимающе улыбнулась.

— Да уж, — хмыкнула Аня. — Если бы они понимали по-русски, то узнали бы о себе много нового и интересного.

— Между нашими расами действительно много общего, — улыбка тари сделалась ироничной. — Что ж, давай попытаемся установить контакт с нашими соседками…

5

Да-Рэй была права. Только она и Аня представляли здесь технологические цивилизации. Вот только как она догадалась, что новенькая не из диких мест?

Бесхвостая двуногая «леопардиха» оказалась родом с планеты, где разумные существа — её сородичи — лишь недавно по эволюционным меркам выделились из мира животных. Она была не кем-нибудь, а старшей охотницей семьи! И вообще, их общественное устройство мало чем отличалось от львиного прайда. Разве что мужчины этой расы охотились вместе с женщинами, и мальчики-подростки не изгонялись из семьи. Речь «леопардихи» была так примитивна и малоразборчива, что никто не смог даже понять, как её зовут. Аня прозвала её Кошкой. Но суть случившегося уловили все. Кошка нашла поблизости от стоянки семьи какую-то красивую блестяшку и по праву старшей охотницы сделала её своим амулетом… История «эльфиек» отличалась в деталях, но по сути там произошло то же самое. Травница из глухой лесной деревни нашла «магический кристалл» и притащила его домой. А явившийся за «своей вещью» «демон» умыкнул её вместе с дочерьми. Ох, был бы поблизости супруг, «демону» не поздоровилось бы… Вы так не думаете? А почему?..

На белом как мрамор (без всяких преувеличений) лице Да-Рэй отразилось сочувствие, но вполне в её духе: мол, не всем же быть такими умными и развитыми, как тари. Цивилизация планеты Тарина, если верить её словам, в техническом плане опережала земную примерно на полтора-два столетия. Они уже осваивали третью планету системы — Тарина была второй — и даже планировали построить там научные городки. Её, Да-Рэй Онэ-Имар тан Сул, направили туда в качестве планетолога — изучать тамошние недра на предмет наличия полезных ископаемых. Вот там она и обнаружила странный кристалл, совершенно верно идентифицированный ею как артефакт иной цивилизации. Но изучить его подробнее она не успела… Что ж, техническое развитие — солидный козырь. Только не даёт он ей сейчас никаких особенных преимуществ.

Аня коротко рассказала о себе, не забыв помянуть «незлым тихим словом» кристалл, купленный ею на барахолке. Дальнейшие расспросы соседок прорисовали ещё несколько деталей. Ну, с Кошкой всё ясно. Первобытное существо, дитя природы, и так далее. Но «эльфийка»-то! Во-первых, немногочисленная сельскохозяйственная колония темноголовых «эльфов» была потомками космических путешественников. Они ещё хранили память об этом, но, докатившись за несколько поколений от космических кораблей до феодализма, «эльфы» превратили свою историю в собрание слабо связанных между собой мифов. Во-вторых, они приходились родными братьями «белокурым бестиям» катэри. Точнее, это была одна и та же раса, только разные народы. Когда на планете катэри победа фашиствующих молодцов уже ни у кого не вызывала сомнения, часть их сородичей, объявленных «неполноценными», успела сбежать. Что сталось с другими колониями, «эльфийка» не знала. Ну, а любящие родственники, когда на родной планете все «неполноценные» почему-то закончились, решили поискать их в космосе. А то и канализацию-то почистить вдруг стало некому, или ещё что-нибудь в том же духе, не переводить же на такие грязные дела дорогостоящую технику…

«Ох, не только в этом тут дело, — подумала Аня, «переваривая» услышанное. — Ох, не только слуги им нужны…»

— Мне показалось, или ты тоже подумала, что не всё здесь так примитивно, как кажется нашей простодушной соседке? — спросила Да-Рэй, когда «эльфийка» с детьми придремала, а Кошка, потеряв всякий интерес к происходящему, принялась вылизываться — прямо как земные пушисто-хвостатые тёзки.

— Нас точно не слушают? — первым делом поинтересовалась Аня.

— Когда смотрят и слушают, их камера начинает слегка светиться в инфракрасном диапазоне, я… могу это видеть. Сейчас она выключена.

— Очень хорошо. На твоей планете когда-нибудь бывал народ, который объявлял бы истинными тари только себя, а остальных — своими рабами?

— Нет, — проговорила Да-Рэй, и Аня ей почему-то поверила. Сразу. — То есть, тари давным-давно были разделены на народы, и в нашем прошлом случались войны, но чтобы так… Это же дикость!

— Вот и я так думаю — дикость несусветная. Только не все такие умные, как мы с тобой, — горько усмехнулась девушка, садясь на лежанку. — Кому-то хочется иметь всё, не прикладывая для этого никаких усилий. Лучше всего сделать так, чтобы за тебя кто-то работал. Не соглашаются добровольно — на цепь их. Вякают про какие-то права — морду в кровь, знай своё место, унтерменш…

— В прошлом твоей планеты такое было?

— И сейчас есть.

— Ужас какой… Это же… это же конец, остановка хода цивилизации!

— Теперь понимаешь, почему я очень сильно хочу отсюда свалить?

— И я… И я хотеть, — прорычала Кошка, внезапно вскочив на ноги. — Сильно хотеть. Дети, сёстры, братья — меня ждать. Они искать. Не находить. Большое горе. Надо уходить.

— Ты хоть представляешь, где мы сейчас находимся? — спросила Да-Рэй.

— Надо уходить, — упрямо повторила Кошка.

— Мы все слишком далеко от дома. Это чужой мир.

— А я согласна с Кисой, — хмыкнула Аня. Что-то неуловимое не давало ей покоя, но что? Была какая-то неправильность в их общении. Знать бы ещё, какая именно… — Где бы мы ни были, здесь нам ничего хорошего не светит. Надо побольше узнать о месте, где мы находимся, и давать тягу.

— Умеешь водить космические корабли? — с грустной иронией поинтересовалась Да-Рэй.

— Нет. Но я надеюсь, что ты умеешь.

— Я?

— А кто у нас такой развитый, что аж на целой чужой планете города строить собирался?

— Я понимаю, что в экстремальной ситуации мы все способны на подвиги, но не до такой же степени! — возмутилась тари.

— Прижмёт — проверишь, до какой…

— Камера! — прошипела Да-Рэй, изменившись в лице. Все всё поняли и заткнулись.

6

«Так… А это у нас что, не санкционированные начальством развлечения?»

Двое охранников вели себя… скажем так: неадекватно. То ли чего-то выпили, то ли обкурились, то ли нанюхались — какая в сущности разница? Но на то, что они под кайфом, Аня готова была поставить всё своё антикварное серебро. Одни их зрачки чего стоили. Вертикальные кошачьи зрачки, расширенные чуть не на всю радужку и отражавшие безумие… Ей стало страшно. Мгновенный взгляд на соседние клетушки. Да. Страшно явно не только ей. Кошка рыкнула и зафыркала, учуяв какой-то неприятный для неё запах. Да-Рэй с каменным лицом отодвинулась подальше от перегородки. «Эльфийка» прижала к себе тихонечко попискивавших дочек… Охранники, даже не пытавшиеся скрывать безумный блеск в глазах, вразвалочку прошлись вдоль клетушек. При этом они обменивались какими-то фразочками — судя по сальным ухмылкам, похабными. Хотя раса-то другая, мало ли, что у них выражает вот такая гримаса, за которую человеку в рожу плюнуть не грех? Но склизкий комок страха, поселившийся в душе, уже не нашёптывал — кричал: они выбирают жертву! И он был прав, чтоб его разорвало…

Один из охранников, остановившись напротив клетушки с «эльфийками», недвусмысленно ткнул в пленниц пальцем. Мол, эти сойдут. Второй, пьяно заржав, провёл браслетом над блестевшей металлом полоской, красовавшейся на тонкой перегородке между клетушками, и передняя дырчатая панель поднялась. «Эльфийка», прижимая уши, заполошно заверещала, пытаясь забиться в угол и прикрыть собой детей. Двое отморозков, пинками расшвыряв пищащих девочек, подхватили их мать и потащили к выходу. Старшая дочка «эльфийки» уцепилась за мамин подол и заорала по-взрослому. По-взрослому ей и досталось: ботинком по рёбрам. А забившуюся в ужасе мать ткнули разрядником, чтобы не кричала и не пыталась добраться до глаз мучителей…

Что творилось в клетушках!.. Эмоциональная Кошка шипела, плевалась и пыталась процарапать перегородку своими жутковатыми когтями. Аня ругалась так, что слова: «П*дарасы укуренные!» — были едва не самыми безобидными, и в бессильной ярости безрезультатно пинала прозрачную дырчатую стену ногами. Да-Рэй с тем же успехом пыталась взывать к совести «высшей расы», именуя их поступок недостойным высокоразвитых существ. Дети «эльфийки» кричали. Мучители ржали, как кони у торбы с овсом… Ад кромешный. И закончилось всё вполне предсказуемо. Охранники, утащив обеспамятевшую «эльфийку», закрыли дверь. С той стороны.

— Животные! — в отчаянии выкрикнула Да-Рэй. — Дикие животные!

— Не обижай зверушек, — не своим голосом проговорила Аня. Она сжимала кулаки, но из глаз текли злые слёзы. Бессильные слёзы. Предательские слёзы. — Как там Шекспир писал: «Бывает зверь жесток, но даже в нём есть жалость. Нет жалости во мне, а значит, я не зверь».

— Ты ещё философствуешь, когда тут такое творится! — тари плакала, не стесняясь. — А я… Я ничего не могла сделать!

— Хррр! Ходячее мясо! — прорычала Кошка, и, надо полагать, в её мире это было страшное ругательство. — Плохое мясо! Убью! Не стану есть!

— И не надо. Отравишься, — зло сказала Аня. — Кто-то ещё сомневается, что отсюда надо бежать?

— Нас перебьют при первой же попытке… — всхлипнула Да-Рэй.

— Ну, всё-таки это лучше, чем… — Аня кивнула в сторону двери.

— Дети… Что с детьми?

С детьми было более-менее нормально. Никаких серьёзных травм они не получили, но сидели на полу и, обнявшись, горестно пищали. Их раса не умела плакать, как люди. Или тари…

…Пленницы «экзотариума» уже забылись тревожным сном без сновидений, когда всё те же обкуренные привели — точнее, приволокли то, что осталось от «эльфийки» и бросили посреди «площадки», не занося в клетушку к её детям… На Земле — Господи, как давно это было! — Ане не приходилось видеть жертв маньяков-насильников. Разве что по телевизору, в криминальной хронике. Но здесь ошибиться было невозможно.

То, что она раньше принимала за ненависть, оказалось лёгкой неприязнью. Настоящая, чёрная, ледяная ненависть высшей пробы поднялась откуда-то из глубины её существа и сказала: вот твой враг. Нет, не катэри. Хотя они-то в первую голову. Твой враг не имеет имени, но имеет вполне узнаваемое лицо… рожу… харю… Не суть важно. Сможешь побороть такого? Тогда приказывай, иначе я начну приказывать тебе.

— Я знаю, как мы отсюда сбежим, — тихий голос тари показался Ане громом небесным.

— Да. Я тоже знаю, — глухо проговорила она. Из-под ногтей, глубоко впившихся в ладони, выступила кровь.

7

Виноваты. Ничего не попишешь, ни на кого не спихнёшь. А что прикажете делать доблестным солдатам, которых отправили на службу в эту дырищу?

— Ничего поумнее придумать не могли? — вопрошало начальство в лице щуплого на вид офицера. Подчинённые прекрасно знали, что его щуплость обманчива: этот мог одним ударом надолго отправить любого из них в лазарет. — Непоправимая порча биологического материала, на доставку которого затрачены немалые средства, курение раха во время дежурства, нарушение покоя колонии… Развлечений вам мало?

— Господин, здесь мало женщин, а в клетке три самки одного вида, — вякнул один из охранников. — Две же остались…

— Только это вас и спасает от позорного вылета из армии, — всё так же негромко — зачем орать-то? — продолжал командир. — Если бы вы умудрились погубить невосполнимый материал, не отвертелись бы ни под каким предлогом. Не спас бы даже некомплект охраны. Но не обольщайтесь. Вы на двадцать пять суток лишаетесь права посещать игровую комнату, права посещать зал видео, права на отпуск, права на получение новых вещей. Что загрустили? Я вас утешу: вам вдвое увеличены нормы пребывания на полигоне физических нагрузок и установлены ночные дежурства на те же двадцать пять дней, так что скучать будет попросту некогда… Вон отсюда, недоумки, позор нашего народа! Ещё раз укокошите биоматериал — попру из армии, а вы знаете, чем это для вас кончится!

Охранников как ветром сдуло, а офицер поморщился. Командир, конечно, должен держать подчинённых в строгости, но не слишком ли он перегнул палку? Впрочем, учёные доходяги правы: если бы придурки убили единственную самку какого-то вида, пришлось бы снова посылать корабль-разведчик к той планете, а это недопустимое разбазаривание энергии и времени. У катэри не так уж много того и другого, иначе они бы здесь, в этой дыре, не оказались… Обормотам, если инцидент повторится, грозит нешуточное наказание. Изгнание мужчины из армии или лишение научного ранга означает лишение права на владение домом. После этого можно только ютиться в государственных общежитиях. А ещё лишение права на жильё означает лишение права на продолжение рода. И, как следствие, принудительную стерилизацию. Хорошая острастка. Пусть у дураков коленки потрясутся.

В этой ситуации господина офицера радовала только одна вещь: срок его захолустной службы заканчивается через два месяца. Именно через пятьдесят стандартных суток сюда придёт основной корабль, чтобы забрать отслуживших и увезти накопленный биоматериал. Минусом он считал то, что ждать ещё целых пятьдесят суток, а общество тупых солдафонов, много о себе мнящих учёных и инопланетного говорящего зверья — не совсем то, что нужно истинному катэри для самосовершенствования… Мысль об «инопланетном зверье» показалась неприятной. Конечно, учёным виднее, кого из этих животных для чего приспособить, но его бы воля — он бы и близко не подходил к чужим. Не потому, что боялся, нет. Брезговал. Мысль о том, чтобы «покувыркаться» с инопланетянкой, вызывала у него омерзение. Ладно ещё — потомки беглых «неполноценных». Их самки способны вынашивать эмбрионы истинных катэри, жаль только, что мало их. Это, конечно, унизительно, однако они хотя бы похожи на настоящих женщин. Но другие… Та зубасто-когтистая красная зверюга едва способна два слова связать. Животное без всяких скидок. Две другие — какие-то дохлятины с холодных планет. Взять от них можно разве устойчивость к критическим температурам, и то не факт, что удастся привить эту способность высшей расе. Но вид у них… Бррр, мерзость какая. Вожделеть самок таких животных может лишь безумец, накурившийся раха. Контингент охраны оставляет желать лучшего. Сплошные тупицы и неудачники. Себя господин офицер относил к последней категории. Мог бы сидеть на родной планете и не думать о чужих, так нет же, решил выслужиться. Конечно, здесь год службы за два идёт, быстрее сделаешь карьеру. Но стоит ли быстрая карьера тех нервных перегрузок, что приходится испытывать на этой заштатной планетке?

В конечном итоге он пришёл к выводу, что поступил совершенно правильно. И наказал идиотов, и не перешёл границу. Если бы те обошлись подобным образом с женщиной-катэри — да, тогда бы они о принудительной стерилизации сами умоляли, и не факт, что военные судьи согласились бы на столь возмутительное смягчение приговора. Ну, а в этом случае… Раз эти двое такие извращенцы, они сами себя в конце концов погубят. Его задача — вовремя сделать остолопам внушение — исполнена. Умный поймёт, а дураку закон не писан…

8

— Им влетит, — Аня, пользуясь тем, что камера в «экзотариуме» была отключена, рассуждала вслух. — Мы им дорого обошлись, учёные визг поднимут. Начальство этим двоим такой пистон вставит — мало не покажется. Не знаю, как ушастые, а люди с тем же уровнем интеллекта затаят обиду и постараются её выместить. На нас.

— Нелогично, — засомневалась Да-Рэй. — Их уже наказали, зачем повторять проступок и нарываться на ещё более суровое наказание?

— Вы, тари, никогда не принимаете одурманивающие вещества, что ли?

— Мы иногда пьём напитки, сваренные из зерна, но тари никогда не напиваются до потери рассудка!

— А люди напиваются. И эти — не буду ругаться — тоже последние мозги готовы отдать за дурь. У них мозгов-то… Извилина одна на двоих, и та от …головного убора. Логика там и не ночевала. Гнев начальства поутихнет, придёт их очередь дежурить в нашем районе, они накурятся своей травки и пойдут вершить страшную месть. Только выберут кого-нибудь покрепче, чтобы всё выдержала и не окочурилась… Лично я и с одним-то не управлюсь, не то, что с двумя. А ты?

— Я могу поднять и нести груз, равный своему весу, даже при этой, повышенной для меня силе тяжести, но тари — не бойцы. Мы уже больше тридцати поколений не воевали.

— Я сильная! — Кошка мало что понимала в разговоре двух гуманоидных соседок, но уразумела главное: составляется план побега. Грех не поучаствовать в таком святом деле. — Я притвориться слабая. Они открывать — я убивать. Не есть. Плохое мясо.

— Киса, ты видела у них на руках такие браслеты?

— Что есть — браслет? Не понимать.

— Ну, украшение такое на руке. На мой похоже, — Аня вытянула руку, на которой болтался аметистовый браслетик начала двадцатого века.

— Теперь понимать.

— Надо сразу отобрать такой. Он двери открывает.

— Понимать.

— А если они сунутся к детям? — Да-Рэй своим прагматизмом испортила им всё удовольствие от составления коварных планов. — Что мы тогда запоём?

— «Мурку», — хмуро отозвалась Аня. — Есть вероятность, что они полезут к детям. Это если у них вообще мозгов нет или жить надоело. Но если есть хоть капля — они постараются и развлечься, и никого не прибить.

— Согласна, — кивнула тари. — Тогда наша с тобой задача — выглядеть если не умирающими, то больными. И надеяться на охотничьи навыки нашей подруги.

— Я сильная охотница! — поддакнула Кошка. — У меня когти и зубы! — и продемонстрировала своё природное вооружение. Львицы Серенгети передохли бы от зависти при виде такого богатства.

«Вот оно! — запоздалая догадка стала для Ани настоящим озарением. — Вот эта неправильность! Киса на эльфячем эсперанто двух слов связать не может, малолетние «эльфийки» изъясняются, как неграмотные крестьянки из самой забитой деревни, а мы с Да-Рэй шпарим, будто на своих родных языках, с околонаучной терминологией и прочими украшательствами. А ведь язык один и тот же! Так это что получается, язык общения — тест на уровень развития? Или это побочное явление, не учтённое «эльфами»?.. Господи, сделай так, чтобы это не было тестированием!»

— Очень хорошо, — со вздохом сказала тари. — Однако наша затея может рухнуть, если мы не на планете, а на большом корабле.

— Это верно. Но ты сама говорила — лучше крошечная надежда, чем её полное отсутствие, — возразила Аня, сразу забыв об идее поделиться своим открытием. — Корабль? Хорошо. Не сможем его угнать, так погибнем при попытке к бегству.

— Мне не хотелось бы умирать молодой, но альтернатива смерти выглядит ещё хуже. Нас могут не убить, а поймать.

— Вот тогда нам действительно лучше бы подохнуть…

Красивые слова, бравада — для кого они? Для этой длинной? Для Кисы? Для детишек, которые мать оплакивают? Кого я хочу обмануть? С меня же толку как с козла молока! Допустим, мы из клеток вырвемся. Дальше что? У нас все шансы заплутать в коридорах, нарваться на внешнюю охрану. А уж как будем захватывать наверняка хорошо охраняемый корабль и вести его — вообще представляю с очень большим трудом… Что ж, тут действительно лучше будет сдохнуть при попытке к бегству. Лучше гроб, чем… Лучше для меня. А для них?

…Время потянулось как на продуваемой всеми ветрами трамвайной остановке, когда нужного номера фиг дождёшься. «Экспонаты» кормили, время от времени приходил учёный «эльф»-дедок и, под охраной двух мордоворотов, естественно, брал у пленниц образцы крови, тканей. Разговаривать с «биоматериалом», выясняя культурные особенности каждой из представленных здесь рас, никто и не собирался. Девочки-«эльфийки» ни с кем не общались, очень медленно отходили после гибели матери: эта раса оказалась менее стойкой к психическим травмам, чем люди. Да-Рэй и Аня часами болтали друг с дружкой. Любопытная Кошка внимала их беседам с интересом ребёнка. Вряд ли что-то понимала, но когда — вернее, если — охотнице удастся вернуться на родину, мифология её народа весьма обогатится… Пару дней спустя в свободную клетушку подселили ещё одну… одно существо. Восемь коротких толстых столбоподобных ног, бочкообразное тело, мешковатая кожа, медленно менявшая цвета и узор, крупная голова с «крышкообразным» наростом сверху, и… с целым «букетом» щупальцев вокруг того места, где должно быть ротовое отверстие. Две пары больших выпуклых чёрных глаз вызывали у Ани ассоциации с животным, но, присмотревшись, она поняла, что не права. Новенькая… или новенький… или новенькое… В общем, это существо, как и все, собравшиеся здесь не по своей воле, смотрело на мир глазами, полными разума. Только звуковой речью было напрочь обделено. Да-Рэй резонно предположила, что если цивилизация этих существ имеет социальную основу, то общаться между собой они как-то обязаны. Два с лишним часа ушли на попытки наладить контакт с негуманом, после чего гуманоиды дружно махнули руками и продолжили общение между собой.

Примерно неделю спустя — Аня сверяла время по расписанию «дней» и «ночей», то есть, когда включали и выключали свет — Да-Рэй куда-то увели. Вернули её с посиневшими, искусанными губами, остановившимся взглядом и лицом, без всяких слов говорившим: «Скорее бы сдохнуть».

— Они… Я… — тари не без труда протолкнула воздух сквозь скрученные спазмом голосовые связки. Потом сглотнула… и, склонившись над отверстием «санузла», вырвала.

— Умойся, сейчас же, — тихо зашипела ей похолодевшая от страха Аня. — Вот так… Теперь воды попей… Легче?

Да-Рэй, сунувшая голову под кран, выглядела уже не мраморной античной богиней, а мокрой курицей. Только смеяться почему-то никому не хотелось.

— Откуда они узнали? — хрипло выдохнула она, не садясь, а буквально падая с высоты своего огромного роста на лежанку. — Кто им сказал, что я… Что мы, тари, умеем чувствовать… слышать других… без слов?.. Кто?!!

— Ну, уж точно не мы, — Аня еле сдержала облегчённый вздох: вообще-то она ожидала худшего.

— Да уж, этого я никому не говорила… И Да-Рэй замолчала. Надолго. До самого вечера.

9

Замученная информационным голодом — Да-Рэй по-прежнему молча пребывала в страдальческом самоанализе — Аня легла и неожиданно для себя задремала. Снился ей заснеженный лес, снилась коза Жулька, снился вагон, уносящий её из зимних Карпат в родной город. Снились какие-то странные хмурые люди вокруг. Не снилась только её семья. Вообще. От осознания этого она проснулась… и кожей ощутила, что что-то тут не так. Но что?

Дверь «экзотариума» открывалась бесшумно, и она едва не проморгала визит. Тот самый, которого они ждали. Двое охранников, укурившихся до потери соображения, пришли вершить свою идиотскую месть… При виде этих гибких сильных фигур Ане захотелось взвыть в голос: похоже, дурь сносила «крышу» и отшибала последние тормоза, нисколько не сказываясь на моторике движений. Может, даже улучшая реакцию. И что теперь делать? Кошка, конечно, когтистая, зубастая и быстрая, как сама смерть, но справится ли она с двумя тренированными на убийство солдатами? Что прикажете делать, если она не справится?

Да-Рэй медленно повернула голову и, увидев явившихся мучителей, закусила губу. Её трясло в ознобе. Охранники, переглянувшись, закрыли за собой дверь и подошли к клетушке Ани. Девушка еле удержалась, чтобы не завопить и не забиться в угол. «Только не меня!..» Страх… Нет, не страх — животный ужас выбрался из каких-то очень глубоких пластов её души и заявил о своих правах. Никогда Аня, благополучная городская девушка, не испытывала ничего похожего. Даже когда пришлось со всех ног улепётывать от двоих подвыпивших типов, решивших поразвлечься за её счёт. Эти… Она ведь для них не то, что не разумное существо, достойное общения — вообще животное, подопытная мышь… На миг в глазах потемнело, а когда эта пелена развеялась, Аня громко всхлипнула: пронесло.

«Чтоб тебя так пронесло», — подумал Борман», — ни к селу ни к городу в памяти всплыл отрывок из популярного анекдота «про Штирлица». И Аня невпопад хихикнула, сама понимая, как идиотски это выглядело со стороны. А вернувшийся здравый смысл уже докладывал хозяйке: обормоты ушли от её клетушки и тычут пальцами в сторону Кошки. Ага. Негуманоидная незнакомка не вызвала у них никакого интереса, оно и понятно. Иди знай, где у неё там что расположено, и вообще предусмотрено ли нужное место природой этой расы. Зато испуганно порыкивавшая Кошка — совсем другое дело…

Дальнейшее Аня потом вспоминала с большим трудом, собирая картинку из сотен осколков. Кажется, «эльфы» вытащили сжавшуюся в комочек Кошку из клетушки и для острастки врезали ей из разрядника. Но то, что валило с ног своих сородичей, красную дикарку только озлобило… Челюсти, усаженные острейшими зубами, сомкнулись повыше запястья одного из охранников. Послышался мокрый хруст, а затем по ушам ударил вопль. Вопил, естественно, укушенный. А Кошка одним едва заметным движением руки порвала ему горло. Когти у неё, и правда, были страшные. Товарищ убитого соображал на диво быстро для обкуренного. Сорвал с пояса цилиндрик и попытался направить его торцом на взбунтовавшийся «биоматериал». Кошка оказалась быстрее. Взмах — и цилиндрик летит в стену. Счастье «эльфа», что вовремя отпрыгнул, не то лишился бы обеих рук. Раздосадованная неудачей, Кошка коротко взрычала и, снова взмахнув когтистой рукой, прыгнула…

В дверцу Аниной клетушки ударилась отгрызенная кисть «эльфа». С перепачканным зеленоватой кровью «браслетом»-ключом. Ударилась, упала, и откатилась на полметра влево.

«Чёрт! — мысленно взвыла девушка, ошалев от происходящего. — Как я его теперь достану?»

Весь план летел псу под хвост. Выдрав из волос заколку и поборов приступ тошноты, Аня просунула руку по локоть в одно из круглых отверстий у самого пола. Ни рукой, ни с помощью заколки жуткий «трофей» не доставался, не хватало буквально пары сантиметров. Краем глаза Аня увидела мраморно-белое лицо Да-Рэй, искажённое гримасой ужаса. Кошка и второй охранник гоняли друг друга по «площадке», и явно было видно, что это ненадолго: рано или поздно «эльф» откроет внешнюю дверь, и тогда… Тихо матюкнувшись, девушка сорвала с себя свитер, надеясь просунуть руку дальше. Но в этот момент слева возникло щупальце. Аккуратно подцепив «браслет» и вытряхнув из него мёртвую руку, щупальце на мгновение, показавшееся вечностью, замерло у перегородки… а затем быстро провело трофеем над электронным замком Аниной клетки. Девушка не стала долго думать.

— Спасибо, — выдохнула она, принимая браслет у четырёхглазой бессловесной — бессловесной ли? — негуманки.

Скорее, инстинкты, чем разум, подсказали Ане, что делать дальше. От щупальценосной дамы в драке толку мало, она тяжела и медлительна. Девочек-«эльфиек» надо было любой ценой уберечь от встречи с охранником, которого Кошка уже валяла по полу. Потому следующей освобождённой стала тари. И тут случилось то, чего они боялись. «Эльф» дотянулся до оружия, висевшего на поясе убитого напарника…

Подстреленная Кошка взревела и занесла руку для смертельного удара, но следом за первым выстрелом последовал второй. И она, хрипя, рухнула на своего убийцу. Это спасло Да-Рэй и Ане жизнь. Пока «эльф», матерясь на своём языке, выбирался из под тяжёлого тела умиравшей охотницы, тари вцепилась в его руку и начала зверски её выкручивать. А Аня побежала подбирать откатившийся в угол «цилиндрик», моля Бога, чтобы оружие «эльфов» не было «заточено» на одного владельца. Пока она занималась этим общественно полезным делом, охранник сумел дать отпор. Оружие он, конечно же, выпустил — тари и правда была очень сильна, чуть руку ему не сломала — но только для того, чтобы вцепиться долговязой инопланетянке в горло. Да-Рэй не соврала, когда говорила, что её народ тридцать поколений не знал войн… Когда Аня, подхватив цилиндрик, обернулась, тари уже повалилась на пол и хрипела, пытаясь оттолкнуть азартно душившего её «эльфа». Некогда было изучать трофейное оружие. Надо спасать жизни, свою и тех, кто поверил в её наполеоновский план. И Аня, не задумываясь, «пробила пенальти» по ушастой голове катэри… В игре её всегда ставили левым полузащитником. Не умела она красиво проскакивать сквозь защиту и суетиться на чужой штрафной площадке, не желала бить по ногам форварду соперника. Но очень хорошо у неё получались «одиннадцать», штрафные и угловые. За то и ценили. Мячу всегда сильно доставалось. Иногда после игры приходилось перешивать разошедшиеся швы, хотя мячик был совсем не старый, и не худшего качества. Но голова ведь не мяч, даже если речь идёт об инопланетном гуманоиде. Охранник успел заметить движение, и даже обернулся. Но это ему не помогло: словил «пенальти» не в висок, а в лицо…

— А-а-а… — низким хрипящим голосом дала о себе знать недодушенная тари, сбросив с себя покойного и поднимаясь на четвереньки. — Ань-Я, ты… Надо уходить, очень быстро…

— Очень быстро не получится, — Аня старалась не смотреть в сторону убитого ею «эльфа», а то ведь вывернет прямо здесь. — Вот эта особа вряд ли умеет хорошо бегать.

Щупальца негуманки выводили в воздухе какой-то сложный узор. Может, она пыталась что-то сказать двум гуманоидным дылдам, но те её напрочь не понимали. Всё же бросать её и перепуганных «эльфиек» здесь… Да их же в клочья порвут в отместку за убитых! Потому первым делом освободили всех пленниц. Аня в рекордные сроки натянула на себя всю свою зимнюю одежду — мало ли, какая погода на дворе — а Да-Рэй кинулась к двери, разбираться с её механизмом. Как ни странно, открывалась дверь так же, как и двери клетушек — «браслетом». Видимо, это был универсальный пропуск охранника. Не везде войдёшь, но им-то надо просто выйти. Желательно, к кораблю. А для этого совсем не обязательно иметь высший уровень доступа.

10

«Это ведь режимный объект, — Аня думала на бегу, стараясь прижиматься к стене длинного, изогнутого дугой коридора. — А где режимный объект, там камеры и датчики движения. Обязаны быть. Почему нас до сих пор не засекли?.. Или всё-таки засекли и врубили бесшумную сигнализацию? Тады ой…»

Негуманка, вопреки опасениям, оказалась достаточно шустрым существом. Топала своими восемью слоновьими ногами, конечно, далеко не бесшумно, но резво. Девочки, держась друг за дружку и тихо попискивая, старались не отставать. Впереди, изображая из себя крутого бойца, бежала Аня, с трофейной «стрелялкой» наизготовку. Она уже разобралась в принципе действия оружия, разнеся вдребезги камеру слежения в «экзотариуме», и теперь готова была стрелять во всё, что движется и не является членом их отряда. В арьергарде оказалась мирная тари, до сих пор ужасавшаяся тому факту, что одобрила хладнокровное убийство и даже сама в нём косвенно поучаствовала. Впрочем, шея у неё болела и наливалась синяками насыщенного кобальтового цвета. «У нас кровь на основе ионов меди, — нехотя призналась она. — Она голубая и темнеет, когда сворачивается». «А у меня на основе ионов двухвалентного железа, она красная, и я совсем не хочу её тут понапрасну разливать, — огрызнулась Аня. — Шевелись!» Откуда взялся этот командный тон? Откуда эта уверенность в себе? Ведь одна случайность — и эта уверенность приведёт всех в лучшем случае в могилу. В худшем — обратно в клетки, да ещё с охренительной перспективой послужить науке катэри своими потрохами… Аня не знала, откуда выполз её «зверь», отнюдь не напоминавший анекдотичного хомячка. Она сейчас просила у Бога только одного: чтобы всё это поскорее закончилось.

Бог в кои-то веки её услышал. И исполнил, как водится, совсем не так, как рассчитывала мечтательница.

Очередная — третья по счёту — дверь въехала в стену ещё до того, как Аня воспользовалась «браслетом». Душа, как и следовало ожидать, ухнула в пятки: вычислили. От ужаса она потеряла пару бесценных мгновений, замерла и очнулась лишь когда разглядела такую же статую в дверном проёме… Подросток, чуть постарше одной из девочек-«эльфиек». Огромные зелёные глаза, вертикальные зрачки расширены с перепугу, нездоровая зеленоватая бледность на нечеловечески прекрасном лице. И в эту сказочную красоту Аня без долгих размышлений всадила заряд трофейного оружия… Кто-то истерично пискнул за спиной. Девушка не оглянулась.

— Скорее! — хрипло выкрикнула она. «Только бы не скрутило… Потом! Не сейчас!»

Они не пробежали и половину открывшегося им коридора, когда освещение изменилось. Приятный, жёлтый с едва заметной прозеленью, свет сменился ярко-оранжевым. Низкое гудение — будто трасформатроная будка вот-вот поломается — вероятнее всего было тревожной сиреной. Вот теперь точно засекли, никаких сомнений.

— Ань-Я, дверь не откроется, — тари высказала вслух то, о чём её сестра по разуму с планеты Земля только подумала. — Надо искать другой выход.

Устраивать дискуссии было некогда. Аня без раздумий рванула назад… и душа, едва выскочившая из пяток, снова поспешила в знакомое укрытие. Они потеряли девочек.

— Где…

— Я видела их у той двери… Ань-Я, это звучит жестоко, но мы их уже не спасём!

Да, это не только звучало — это было жестоко. И от осознания горькой правоты длинной инопланетянки Аню захлестнула волна злобы. На себя, на Да-Рэй, на некстати пропавших девчонок, на клятых «белокурых бестий»… Произнеся три коротких, но ёмких слова, она в бешенстве выстрелила в боковую дверь. Дверь, жалобно хлюпнув, превратилась в лужицу расплавленного пластика. Что-то грохнуло, разбилось. Кто-то вскрикнул. Первой в комнату ринулась тари, справедливо полагая, что она сильнее.

— Все сюда! — донёсся секунду спустя её крик.

В комнате нечем было дышать из-за вони сгоревшего пластика. Но огромное, во всю стену, окно, попорченное выстрелом, Аня разглядела сразу. И добавила «стекляшке» от всей души. Чтоб мало не казалось. Окно послушно проплавилось до самого пола.

— На хрена им система безопасности, если через любое окно выскочить можно? — прошипела она, утирая бегущие по лицу слёзы: дым оказался жутко едучим.

— Смотри, он жив!

Тари вытащила из-под груды обломков лёгкого сплава, бывших некогда тутошней мебелью, невысокого «эльфа». Этот кашлял и чихал без перерыва, тёр глаза и даже не пытался сопротивляться.

— Зачем? — прохрипела Аня. — Брось его, или лучше убей!

— У него нашивки пилота. Я запомнила два знака различия — они были на рукавах похитителей, когда меня сюда везли.

— Тогда забираем его и валим отсюда!!!

Негуманка тем временем протиснулась своим объёмистым туловищем в проломленную дверь. Пленный катэри протёр глаза и, сообразив, в какую историю вляпался, попытался — и очень грамотно, надо сказать — вырваться из рук тари. Попытка осталась безуспешной не потому, что та крепко его держала, а потому, что её негуманоидная спутница быстренько оплела пленнику руки. Одно щупальце недвусмысленно захлестнулось вокруг его горла. Да-Рэй, будто всю жизнь этим занималась, выдернула из разгромленного шкафа какой-то ремешок и деловито связала катэри руки за спиной.

— Дёрнешься — тебя удавят, — зло процедила Аня. — Отвечай, и быстро: где лётное поле?

— Простите — что? — неожиданно вежливым тоном поинтересовался «эльф».

— Не валяй дурака! — рыкнула взбешённая девушка, а негуманка чуть сильнее, чем следовало, стиснула пленнику шею.

— Хрр… Отпусти… Если выйдете… в окно, около двухсот латов прямо, потом по правую руку… Ах, вы же не знаете наших мер. Около трёхсот твоих шагов, — быстро взявший себя в руки пилот, едва ему дали небольшое послабление на глотке, заговорил снисходительно-умиротворяющим голосом. И кивнул в сторону Ани. — Теперь можете взять моё оружие, но прошу вас, когда будете уходить, не забудьте меня избить и связать.

— Пойдёшь с нами.

— Но…

— Вперёд!

Ане не хотелось думать ни о потерянных девочках, ни о мордоворотах, которые вот-вот вломятся по души беглянок, вообще ни о чём. Надо было спешить — и она мчалась так, как не бегала ни разу в жизни. Мчалась, дав себе слово: если пилот соврал, порадоваться он не успеет. Мчалась, не замечая неприветливой природы типа «тундра», окружавшей базу катэри… Этот безумный бег завершился у круглой площадки, покрытой чем-то вроде бетона и разметкой. На площадке красовалось сооружение, своими сверкающими и обтекаемыми формами вызывавшее ностальгию по старой доброй космофантастике… И где тут люк, позвольте спросить?

— Я сожалею, — пряча улыбочку, произнёс пленник. — Без разрешения старшего офицера ни одно транспортное средство… А!.. Хрр…

— Осторожно, не придави эту ошибку природы, — Да-Рэй обратилась к негуманке. — А ты, Ань-Я, поумерь свою агрессивность. Он, конечно, заслужил удар в лицо, но…

И тут она с ловкостью цирковой фокусницы выдернула из-под воротника расхристаной униформы ошалевшего катэри тонкую цепочку с блестящей округлой пластинкой. На пластинке красовались символы чужого языка.

— Это — ключ, — спокойно сказала тари. — Вместе с отпечатком твоей руки. Не зли нас, иначе мы будем вынуждены тебя убить. Твою руку можно использовать и отдельно от туловища, не так ли? Катэри скрипнул зубами, но смолчал…

11

— Хреновые из нас лётчики-налётчики… Эй, как тебя там? Жить хочешь?.. Вот и замечательно: давай, жми на кнопки. Только учти: сделаешь что-то не то или не так — умрёшь первым.

В этом доблестный пилот ни капельки не сомневался. Да, он ещё нужен беглым чужим как пилот. Но стоит им оказаться в безопасности, как его жизнь очень сильно потеряет в цене. Что делать? Выполняя требования похитительниц, он нарушал все мыслимые законы своего народа. Но ведь жизнь важнее! А командование… Командование в должный срок получит такой рапорт, который ни на миг не позволит усомниться в честности и лояльности господина офицера. Главное — выжить. А там посмотрим.

Этого могло и не случиться, если бы кое-кто не зевал, рассчитывая на оперативность охраны, а действовал, как предписано Уставом. Офицер поёжился. Нарушение Устава — не шуточки. Но уж лучше признаться в этом, чем выложить всё начистоту. Такой сказке не поверили бы даже малолетние детишки в училищах… Главное — выжить.

12

«Надо же — взлетели…»

Аня не ожидала от пленника такой покорности. Голову давала на отсечение, что затаил злобу и при первом же удобном случае покажет «мать Кузьмы». Но сейчас будет паинькой и постарается сберечь свою ухоженную шкурку.

А ведь, правда, ухоженную. Во всяком случае, Аня представляла себе космических пилотов немного иначе.

— Ответа не было? — поинтересовалась у него хмурая Да-Рэй.

— Лучшим ответом было то, что нас пропустили, — ехидно хмыкнул пленник. Под прицелом нервной девицы с Земли и со щупальцами вокруг горла ему оставалось только ехидничать. — Вы бы подумали о том, что будете делать после того, как окажетесь за пределами нашей зоны влияния. Ситуация такова, что вам всё равно придётся вернуться.

— Вы так сильно не нравитесь всем соседям, — понимающе кивнула тари. — Сочувствую. Но мы готовы к риску. А тебе, пилот, лучше поберечь себя. Намёк был понят, и пленник заткнулся.

Корабль тем временем благополучно миновал рубеж, обозначенный на голографическом экране грязно-зелёной сферической плёнкой. Никто не мешал беглецам, никто не выставлял встречных требований, а главное, никто не стрелял вдогонку. Аня подозревала, что им повезло (или не повезло — тут уж с какой стороны посмотреть) взять в заложники какую-то шишку. Пусть не самую крутую, но всё-таки что-то значащую для тутошней колонии катэри. Между прочим, это не обещало беглянкам ничего хорошего. Даже если похищенный «эльф» достаточно ценен для своих, и транспорт выпустят без помех, то длительная погоня им обеспечена…

— Здесь обязан быть «маячок», — сказала она, прикинув логику событий. — Опознавательный знак такой, типа «свой-чужой». Отключи его.

Пилот, одарив земную девчонку слегка удивлённым взглядом, ткнул пальцем в едва приметный кружочек на виртуальной панели.

— И обратную связь с диспетчером тоже, если это тебя не затруднит, — Да-Рэй была предельно вежлива.

— Вы оперируете терминами, говорящими о неплохом техническом развитии ваших рас, — катэри изволил высказать своё удивление, подчиняясь и этому требованию. — Должен признаться, вы меня удивляете. Низшие не способны…

— Не отвлекайся, — серебристо прозвенел голосок тари. — Самое время совершить пробой пространства.

И длинная белёсая инопланетянка с нескрываемым удовольствием понаблюдала, как заносчивый представитель «высшей расы» ловит отвисшую до пола челюсть…

13

«Очень мило с их стороны — спихнуть на меня первое дежурство и этого редиску…»

Аня бросила, должно быть, уже сто пятьдесят шестой неприязненный взгляд на пленника. Тот вёл себя прилично: не ругался, не пытался развязаться, не уговаривал бросить подельниц и, посыпая голову пеплом, вернуться на базу. Дело своё он сделал — увёл корабль в не исследованный катэри район космоса. Теперь похитительницам предстояло решить, что делать с пленным.

По военным законам Земли его следовало убить. Но стоило Ане вякнуть, как взвилась Да-Рэй. Убить? Зачем убивать того, кто может ещё принести пользу? Земной девушке оставалось только пожать плечами и заявить: пользу-то он, может, и принесёт, только вот кому? Большой-большой вопрос. Оскорблённая в лучших чувствах тари обозвала её дикаркой, в ответ на что снова получила пожатие плечами. Мол, лучше быть живой дикаркой, чем дохлой гуманисткой… Пленник же всё это время сидел и молча делал выводы. Шанс у него был, маленький, но реальный. И Аня была на девяносто девять процентов уверена, что хитрый катэри начнёт с неё.

— У вас, я вижу, возникли разногласия насчёт моей дальнейшей участи, — он и начал — когда тишина в тесной рубке стала невыносимой. — Должен сознаться, на твоём месте я бы тоже требовал смерти ставшего бесполезным заложника. Уставной десятисуточный запас концентрированной еды лучше делить на троих, чем на четверых.

«Ага, и лучше на двоих, чем на троих. Или вообще не делить, — едко подумала Аня, делая вид, что пилот разговаривает со стеной. — Ну-ну, пой, птичка-невеличка».

— Согласись с подругой, чужая — глупо убивать того, кто может принести вам немало пользы, — наступление продолжалось. — Я не только опытный пилот, но и неплохой навигатор. Насколько я могу судить, ваши расы технически развиты, но не настолько, чтобы уверенно водить космические корабли. Здесь моя помощь может оказаться весьма своевременной…

Катэри говорил гладко, умиротворяюще. Возможно, применял пресловутое НЛП. Только вряд ли его методы были рассчитаны на чужих. Аня очень сильно подозревала, что психологию инопланетян катэри либо не изучали вовсе, либо отдали на откуп узенькой группке учёных. Типа, спецов-ветеринаров. На неё гипноз пилота не действовал совершенно. И похоже, что он об этом догадался.

— Ты не доверяешь мне, и я тебя понимаю, — продолжал пленник. — Знаешь, а ведь это о многом говорит. Видимо, наши расы в чём-то схожи. Вот будет удар для наших идейных вождей! Конечно же, они постараются любым способом скрыть или завуалировать тот факт, что в космосе имеется по крайней мере ещё один вид разумных, идущий по пути совершенства. И всё же я бы не терял оптимизма. Моё слово значит немного, но всё-таки я офицер. И если я сумею донести свою идею до офицерского сообщества…

«…то нам точно звездец, — Аня мысленно завершила недосказанную фразу. — Уж ты-то донесёшь, расстараешься на всю катушку…»

…Отстранённый вид девушки ввёл катэри в заблуждение. Он ни на миг не сомневался в том, что до тупой инопланетной дикарки попросту не доходят его блистательные речи, но продолжал петь дифирамбы, словно дочери большого начальника. И вдруг замолк, будто ему в рот набили грязного тряпья.

Девица, до сих пор безразлично пялившаяся в пространство, встретилась с ним взглядом. Пленнику стало страшно. Без всяких преувеличений. Время повернулось вспять, он словно наяву увидел себя зелёным юнцом, едва успевшим поступить в школу офицеров, но уже отметившимся нарушением Распорядка. Язык выплетал сложные узоры оправданий, однако с каждым мгновением мальчишка понимал: наставник видит его насквозь, со всеми потрохами… Кто бы мог подумать, что вызывающая отвращение чужая тоже умеет так смотреть — будто он стеклянный? Будущее как-то враз утратило всю свою привлекательность…

Глава 2

«Люди гибнут за металл…»

1

Попробуйте уснуть, когда перед глазами стоит лицо убитого тобой. Пусть не человека, но разумного существа. Попробуйте забыть эти остекленевшие глаза, жуткую гримасу, зелёные губы… Попробуйте — а потом назовите её преступницей. Кто сам без греха…

Да-Рэй не считала себя безгрешной, и ни разу не упрекнула Аню. В конце концов, если бы сама не наделала глупостей, гадёныш катэри был бы жив. Благодарить за убийство не могла. Это попросту было сильнее неё. И всё же земная девушка спасла ей жизнь. Такое тоже не остаётся безнаказанным. Тари ценили подобные вещи и старались не оставаться в долгу…

— Ты не спросила, как я догадалась, что он пилот, — бесцветным голосом заговорила Да-Рэй. Надо было хоть как-то начать разговор, обещавший быть нелёгким.

— Ты наблюдательнее меня, — нехотя ответила Аня. — И совершенно не умеешь врать.

— Это правда, — улыбка тари тоже была похожей на тень. — Но поверить чужой, да ещё в такой экстремальной ситуации… Понимаешь, Ань-Я, мне трудно сказать, почему я заставила себя подмечать любую подробность, несмотря ни на что. Наверное, привычка учёного… Прости. Я подвела тебя и всех нас.

— Постараемся управиться сами. Нет смысла себя изводить, если ничего нельзя исправить, — Аня хрипло откашлялась. Опустевший желудок требовал дань, и она, не чувствуя вкуса, жевала кубик концентрата. Хотя какой там вкус…

— Ты убивала, чтобы спасти меня.

— Да, убивала. Понадобится — ещё раз убью.

— Почему? Это же… противоестественно.

— Противоестественно — это когда у тебя на глазах убивают друга, а ты стоишь и размышляешь: надо ли пачкать руки и душу?

— Эгоистично.

— Если честно, то я вообще ни о чём не думала. Просто действовала…

В рубке повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь едва слышимым попискиванием какого-то прибора. Не потому, что говорить было не о чем — просто всё было сказано. Зачем засорять воздух лишними словами? Ане так не показалось. Вместе с тишиной на неё обрушились воспоминания, о которых лучше забыть…

— …твоя подруга не произнесла ни слова, — жаловался катэри. — Это ужасно! Вы не имеете оснований меня любить, но лишать разумное существо общения — пытка гораздо хуже, чем…

— Чем ваши эксперименты? — тари не выдержала, заговорила с пленным, хотя Аня её предупреждала насчёт излишней болтливости.

— У каждого общества свои недостатки, — со вздохом ответил пилот. — Но я всего лишь честный воин, не имеющий никакого отношения к изуверским экспериментам учёных. Я не должен — я обязан выполнять приказы командования, независимо от того, нравятся они мне, или нет.

— Это не оправдание.

— Я не оправдываюсь, чужая. Я всего лишь хочу, чтобы ты не делала поспешных выводов.

— Увиденного в вашей клетке мне достаточно, чтобы сделать верные выводы, — Да-Рэй акцентировала слово «верные». — Хорошо. Допустим, я согласилась считать тебя тупым солдафоном, для которого нет бога, кроме устава, и командир пророк его…

За время дежурства восьминогой негуманки Аня успела выспаться. Вернее, выдрематься — нормально в такой ситуации не поспишь. Проснулась она, когда «пост» принимала Да-Рэй. Какое-то чутьё, вероятно из разряда «пяточного», подбросило её, словно пружиной. Аня тихонечко прокралась следом за тари и пристроилась за дверью рубки, оставленной ради безопасности открытой. Крошечная ниша, когда-то предназначенная для хранения какого-то барахла, а теперь пустовавшая, подошла для этого идеально… Выражение, которое не без сарказма употребила долговязая инопланетянка, заставило её вздрогнуть. В случайные совпадения верилось как-то не очень. Значит, между Землёй и Тариной существует связь? В настоящем эта связь или в прошлом? Или люди и тари — дальняя родня?

— …это мало что изменит, — голос Да-Рэй вернул Ане ощущение реальности. Оказалось, она совсем недолго провела в нокдауне, всего секунду или две. — Как бы то ни было, интересы твоего народа для тебя всегда были и будут важнее интересов чужих, что естественно для столь низкого уровня духовного развития, какой я наблюдаю у вас, катэри. Мы привыкли видеть в другом тари в первую очередь положительные качества. Века подобного воспитания подготовили нас к аналогичному отношению к другим расам. Но я не думала, что наш первый опыт общения с иными будет столь негативным.

«Болтушка, — хмуро подумала Аня. — Самолюбование в полный рост. А пилот хитрюга и засранец».

«Хитрюга и засранец» тем временем сменил тактику. Если восхваление умственных способностей не прошли ни с человеком, ни с тари, то надо было зайти с другой стороны. Болтливая чужая сама подсказала, с какой.

— Ты права, — согласился он. — Нашу цивилизацию трудно назвать толерантной по отношению к чужим, если говорить о всей цивилизации в целом. Но это всё равно, что размышлять о средней температуре воздуха на планете, находясь в жаркой пустыне. Далеко не все катэри не воспринимают чужих как равных.

— И ты, конечно же, один из подобных отщепенцев, — Да-Рэй даже язвила вежливо.

— Особенность моей службы. Два стандартных года я провёл на этой базе и повидал представителей различных рас. Это очень сильно поколебало мою уверенность в исключительности катэри.

— Не боишься возвращаться домой с подобными убеждениями? Мы ведь и проболтаться можем.

— Честно говоря, после этой истории мне …не стоит возвращаться. Я действительно боюсь.

— Твои предложения?

— Я уже говорил, что неплохо знаю космонавигацию. Координат ваших родных планет я не знаю, но могу вычислить их, исходя из известных мне полётных заданий других экипажей. Этим я докажу вам свою лояльность.

— Заманчиво, но всё же малореально. Я тебе не верю.

— Почему же? Ты вооружена, я — нет.

— Что, обязательно развязывать тебе руки? Ты вполне можешь объяснить мне принцип работы с вашей техникой, а я уже постараюсь не оплошать.

— Это было бы возможно, если бы наша техника не была заблокирована от несанкционированного доступа… — вздохнул пленник. — Ты ведь догадывалась об этом, захватив в заложники пилота-катэри.

— Отдаю должное твоей наблюдательности. Наследственная информация?

— Да.

— Вот как… Я подумаю над твоим предложением.

«А попросить этого кента поплевать на сенсоры не догадалась, — хмыкнула Аня, пытаясь побороть мерзкое ощущение близкой опасности. — Кажется, сейчас будет драка…»

— Времени на раздумья у нас, боюсь, нет, — катэри подчёркнуто буднично произнёс «у нас». — Насколько я знаю своих сородичей, они уже объявили охоту. Отключение маячка и связи даст нам небольшую фору. Для вычисления координат и прокладки курса тоже понадобится время… Ты можешь мне не верить, твоё право, но если нас изловят… Вам предстоит возвращение в клетки, а мне светит казнь за измену. Так что мы в одной команде. «Надо вмешаться, пока не поздно».

Аня из своего укрытия не видела происходящее в рубке, но тихий шорох был яснее всяких слов. Она отцепила с пояса трофейную «стрелялку» и перевела её в боевой режим. Но воспользоваться оружием не довелось.

Пленник, размяв руки, сказанул что-то наподобие: «Вот так намного лучше», — и сразу вслед за этим испуганно вскрикнула Да-Рэй. Что-то увесистое упало на пол… Если и был у Ани какой-то план, то сейчас она напрочь о нём забыла. Ворвавшись в рубку, она застала знакомую картину: пленник, обезоружив Да-Рэй и для верности врезав ей под дых, увлечённо её душил. Тари хрипела и брыкалась, но и не специалисту в физиологии её расы было понятно: жить ей осталось от силы минуту. Ни повторить свой футбольный приём, ни выстрелить Аня не могла. Зараза пилот расположился исключительно неудачно. И, несмотря на это, сразу отреагировал на новую опасность. Бросив полузадушенную тари, он мгновенно подхватил с пола оброненное ею оружие… Аня поняла, что разминулась со смертью на долю миллиметра, только когда чёртов засранец зашипел и упал на одно колено. Да-Рэй даже в сумеречном состоянии сумела дотянуться своими длинными ногами и невежливо пнуть его под зад. Выстрел из-за этого оказался крайне неточным, а стенка рубки поглотила заряд без звука и следа. Аня же стрелять не могла, боялась попасть в Да-Рэй. Поэтому пилоту удалось втянуть её в заведомо проигрышную для девушки рукопашную…

Удалось бы. Если бы не второй пинок тари. Пилот явно недооценил её огромный рост и такое же желание выжить.

Недолго думая, Аня рухнула на катэри, который неэстетично упал на четвереньки, и перехватила его шею сгибом руки. Ладонь левой легла на затылок «эльфа», ладонь правой — на сгиб левой. Никогда — ни наяву, ни в кошмарном сне — ей не доводилось этого делать. Откуда же, из каких пещер оно выползло, это дикое желание убить, чтобы не быть убитой?.. Катэри хрипел, как несколькими секундами раньше Да-Рэй, и катался по полу, пытаясь сбросить с себя обезумевшую, кричащую от боли и ярости Аню. Но чем отчаяннее он пытался освободиться, тем сильнее сжималось смертельное кольцо из костей и мышц…

…Она не сразу поняла, что жертва непритворно обмякла, а от лётного комбеза понесло малоприятным запашком. Ещё минуты полторы или две попросту не могла расцепить руки. Когда же это удалось, её чуть не стошнило. Помутневшим взглядом выхватила из действительности — действительности ли? — чью-то трясущуюся руку, держащую прозрачный шарик. Порцию воды в какой-то высокотехнологичной упаковке, растворявшейся во рту. Прохладная безвкусная вода вернула её в реальный мир…

— Это моя вина. Я вынудила тебя убивать, — тари даже спустя несколько часов продолжала себя казнить. — Что теперь? Пилот не врал, когда говорил о начатой охоте. Мы не сможем ни скрыться, ни драться. Разве что убить себя. Я… не вернусь в клетку, никогда, ни за что.

Тело катэри, вытряхнутое из комбинезона (мало ли, какие мелочи могут им пригодиться?) и выброшенное через шлюз в открытый космос, давно уже скрылось из виду. Аня, без аппетита сжевав свою порцию концентрата, уставилась на пульт управления. Пульт виртуальный, вроде сенсорный. Может, и не врал покойный про ДНК-допуск. А может, и врал. Всё равно они не знают письменности «высшей расы», чтобы почитать инструкцию.

— Надо попытаться разобраться с управлением, — проговорила Да-Рэй после долгого молчания. — В случае неудачи мы погибнем, но так хотя бы есть небольшой шанс.

— Ты запомнила, на какие кнопки надо нажимать? — ровным, ничего не выражающим голосом поинтересовалась Аня.

— Кое-что запомнила.

— Тогда давай разбудим нашу молчаливую подругу и постараемся втроём что-нибудь придумать…

2

«Не мог этот сучий потрох устроить бунт на корабле чуть попозже? Разбирайся теперь с техникой на грани фантастики. Метод научного тыка рулит…»

Прав был Артур Кларк. Высокие технологии неотличимы от магии. Аня вспомнила высказывание классика, когда три беглянки, ломая головы, двое суток колдовали над процессором корабля. Единственным результатом этих плясок с бубном стала отмена авторизации пилота. Причём, вышло оно почти случайно. Но попытка завести двигатели привела к мёртвому «завису» системы, пришлось аварийно отключать питание процессора. Перезагрузка прошла нормально, авторизации «железяка» больше не просила, но работать соглашалась только на жизнеобеспечение. Вот тут пришло время уныния.

От негуманки толку было мало. У неё всё лучше получалось обмениваться мыслеобразами с Да-Рэй, и к концу вторых суток стало ясно, что представляет она не технологическую, а биологическую цивилизацию. Потому все эти компьютеры для неё тёмный лес. Тари сразу честно призналась, что в её мире используют другой принцип взаимодействия между разумным существом и компьютером. Проще говоря, они давно забыли, зачем нужно так тщательно шифровать важную информацию. Ну, а для Ани забастовка «железяки» прочно ассоциировалась с вошедшей в «безопасный режим» и не желающей его покидать «виндой». То есть, скорее всего, они от большого ума исхитрились напортачить в самой операционке. А компакта или флешки с загрузкой тут точно не наблюдалось… Или наблюдается?

Мысль о том, что опознавательный знак пилота, он же ключ, может служить чем-то вроде флешки, вначале показалась Ане еретической. Потом, по здравому размышлению, она решила, что рациональное зерно здесь есть. Стало быть, без этого ключа система не загрузится ни в какую. Но в том-то и дело, что помимо ключа система идентифицировала пилота ещё и по ДНК. А с этим, как нетрудно догадаться, наблюдалась некоторая напряжёнка. Компьютер, считав информацию с ключа, действительно пошёл грузиться в штатном режиме, но снова выдал интерфейс идентификации. Словом, с чего начинали, тем и закончили.

— Может, включить локатор и поискать …э-э-э …тело пилота? — тари брякнула первое, что пришло ей на ум.

— Ага, — кивнула Аня. — Ты этот локатор сначала включи, светлая голова.

— Подскажешь способ, как обойти авторизацию, не отключая этой функции? — вежливо поинтересовалась Да-Рэй, тщательно скрывая язвительную иронию. — Лично у меня других идей нет. Либо взламываем программу, понятия не имея, как это делается, либо ищем тело пилота.

Щупальце восьминогой кольцом обвилось вокруг запястья тари: негуманка обратила на себя внимание. Девять прочих щупальцев оплели какой-то ком грязного тряпья.

— Что? — спросила Да-Рэй, стараясь уловить посылаемые негуманкой мыслеобразы. — Это? Но зачем?.. Ань-Я, она гений.

— Да, только тщательно это скрывала, — хмуро буркнула Аня, опознав комбинезон упокоившегося не без её активного участия катэри. — Я догадалась, что она имеет в виду, но сама туда руками не полезу.

— Даже если от этого зависят наши жизни?

— Даже если от этого зависят наши жизни.

— Согласна, что копаться в отходах жизнедеятельности неприятно, но всё же это наш единственный шанс.

— Вот как? Почему сама туда не лезешь? Уступаешь мне такую неслыханную честь?

— Ань-Я, это некрасиво с твоей стороны.

— С твоей это вообще свинство, — фыркнула девушка.

— Да оно там уже высохло!

— Вот-вот. Надень перчаточки, чуток размочи образец водичкой… Ты же учёная, тебе не привыкать.

— Я планетолог, а не биолог! — ныла тари. — Мама хотела, чтобы я стала биологом, как она, но я провалила вступительный экзамен, потому что не смогла заставить себя взять образцы… Ань-Я, помоги… я не могу, меня стошнит!

— А я, по твоему, всю жизнь только и делала, что копалась в инопланетном гуано? Блин, чтоб тебя, высокоразвитое существо… Есть в этом летающем помойном ведре хотя бы одна тряпка?!! Спустя два часа корабль стартовал…

3

— Ну, и как это называется?

— Это называется «открытый космос».

— Я не про космос, дылда ты бледная, я про вот ЭТО!

На голографическом экране красовалось нечто, явно относившееся к категории космического мусора техногенного происхождения. А вокруг, если верить локатору, не то, что обитаемой планеты не было — даже более-менее приличной звезды не фиксировалось.

— Ах, ЭТО… Если рассуждать логически, то вполне возможно, что мы наткнулись на артефакт иной цивилизации.

— А если не рассуждать логически, а просто дать тебе по черепушке чем-нибудь тяжёлым?

— Не надо. Всё равно не дотянешься.

— Вот так всегда, облом за обломом… Пойду повешусь.

Угнанный корабль висел в пустоте. Если бы не непонятный обломок, медленно дрейфовавший неподалёку, вообще не за что было бы глазу зацепиться… Стартовали, как только получили доступ к системе управления двигателями. Координат не выбирали, просто ткнули пальцем в первую попавшуюся точку подальше от сектора катэри. И получили, что хотели: первозданный космос без каких-либо признаков цивилизации.

Ну, если не считать загадочного «ЭТО», действительно похожего на обломок огромной техногенной конструкции.

— Послушай, Ань-Я, я понимаю, ты в отчаянии, но в нашем положении нужно радоваться, что мы ушли от погони.

— Да. И на финише чуть не въехали в ЭТО.

— Вот видишь? Ты нашла ещё один положительный аспект: мы благополучно разминулись с неопознанным объектом, хотя, имели все шансы в него врезаться.

— Врезать бы тебе по черепу…

— Это я уже слышала, ты повторяешься. Не нервничай.

— Повторяюсь? — Аня задохнулась от гнева. Всё время после удачного побега и драки с пилотом она старалась держаться, уговаривала себя, что всё пройдёт, но тут её просто прорвало. — Нервничаю?.. Да я спокойна, как дверь!!! Нервничала я два дня назад, когда катэри убивала, а сейчас я сама невозмутимость и толерантность!!!

— Ань-Я, не кричи…

— Что — не кричи! Мне эти уроды всю жизнь под откос пустили! Хорошую или плохую, но мою собственную! Теперь ты со своими шуточками!.. Что, не ждала истерики? Да, я в истерике!!! Получи и распишись!!! Думаешь, легко мне было всё это пережить? Я не железная!..

Да-Рэй вовремя сообразила, что её земная подруга — да уже подруга — не держит на неё зла. Просто она таким образом выходит из жесточайшего стресса. Тари сама не так давно пережила нечто подобное. Остроухие сломали жизнь не одной Ане. Молодая учёная тоже попала в их клетку не с войны, и до сих пор самым большим потрясением в своей жизни числила проваленный экзамен. А сейчас… Поставив себя на место Ани, Да-Рэй поняла простую вещь: если бы ей ко всему пришлось бы ещё и убить, она вела бы себя намного хуже. Истерика могла случиться сразу же после убийства и закончилась бы куда страшнее. Психика тари — вещь хрупкая. Века жизни в мире и благополучии, а также соответствующее воспитание если не вовсе изжили древний инстинкт убийства, то загнали его в самый глухой угол сущности.

А ведь тысячи лет назад на Тарине обитала не одна, и даже не две — четыре разумные расы. Выжили лишь тари. Рассказывать об этом Да-Рэй не спешила. Придёт время — расскажет обязательно. Но сейчас пусть Аня выкричится. Пусть выплеснет душевную боль. Если тари и люди настолько схожи психологически, как думала Да-Рэй, то никому от этого вреда не будет, а вот пользы — весьма и весьма.

Всплеск ярости сменился слезами. Пусть злыми, но всё же приносящими облегчение.

— Всё? — смущённо улыбнулась тари. — Можно вставить слово?

— Нет, — зло огрызнулась Аня.

— Тогда попинай кресло, это поможет. Креслу всё равно, а тебе польза.

— Сейчас. Только твою фотку распечатаю и креслу приклею.

— Какая же ты всё-таки агрессивная.

— Кто? Я?!! — взвилась Аня. — Я агрессивная? Я — агрессивная?.. Да, я агрессивная! И если ты не заметила, это создало нам парочку мелких проблем!

— Это спасло нас.

— Тьфу на тебя…

— Не плюйся.

— Я образно.

— Даже образно. Всё? Успокоилась? А теперь послушай меня, только не перебивай, хорошо? — Да-Рэй, чтобы её лицо находилось на одном уровне с лицом Ани, уселась в кресло пилота. Синие глазищи засветились, как два сапфира, отражая свет голографического экрана. — Давай всё-таки отставим эмоции в сторону и включим логику. Мы сбежали от катэри. Уже плюс. Но действовали при этом — все, и я в том числе — исключительно по-идиотски. Выжили мы, если честно, чудом. Если мы прекратим действовать хаотично, то есть, выработаем стратегию действий на будущее, то наши шансы на выживание в дальнейшем повысятся.

— Предлагаешь определиться, кто есть кто? — хмыкнула Аня.

— Предлагаю тебе вырабатывать стратегию наших дальнейших действий. В кризисной ситуации ты показала себя с лучшей стороны.

— Извини. Я человек простой, академиев не кончала. Ни разу не солдат, хотя если потребуется, могу кого-нибудь убить. Командовать не умею, да и не хочу.

— Я тоже. Но ведь нужно действовать по какому-то плану, иначе наша следующая встреча с иными закончится весьма плачевно.

— Ага. Точно. Наплачемся… если успеем. Но что я буду делать, если мы окажемся в окрестностях неизвестной нам обеим планеты? Вы будете ждать от меня «планов действий», а я дуб-дерево в этом вопросе.

— Спросишь у меня совет, — хотя земная девушка произнесла слова «дуб-дерево» по-русски, Да-Рэй всё прекрасно поняла.

— Точно. Пока я его спрошу, пока ты ответишь, пока я въеду, что дальше делать, нас уже можно будет отпевать.

— Обратная связь будет слаба… Тут ты права.

— У меня встречное предложение.

— Предлагай.

— Мы уже определились, кто в какой ситуации может разрулить лучше всего. Видишь — когда припекло, я не сдрейфила, зато потом раскисла. А ты у нас наоборот. То есть, экстрим — не твоя стихия, а в нормальной ситуации ты соображаешь быстрее всех и, кстати, в нужном направлении. Я бы на твоём месте не стала терпеть мою истерику и закатила бы по черепу…

— Опять повторяешься.

— Что? Ах, да… Не сбивай меня, мечта кинорежиссёров, и так еле-еле мозги в кучу собрала. В общем, предлагаю разделить сферы ответственности. Я отвечаю за экстремальные ситуации, ты — за науку и дипломатию, а осьминожка принимает нестандартные решения.

— Хорошо. Тогда как мы классифицируем вот этот артефакт, который дрейфует в космосе параллельным курсом? — тари с улыбкой ткнула пальцем в голографический экран. — Как штатную ситуацию, или как экстремальную?

— О, Боже… — Аня воздела очи к потолку. — Свалилась ты на мою голову, горе луковое!..

— Кто на чью голову свалился, это, как ты говоришь, большой вопрос. Извини, я пошутила.

— Не шути больше, у тебя это плохо получается.

— Хорошо, не буду. Но мы действительно находимся в смертельно опасной ситуации. Без всяких шуток. Мы не знаем, куда лететь.

— Да. И топливо не бесконечное, и еды у нас маловато. Зато или помрём свободными, или будем искать более привлекательный выход.

— Если бы мы знали письменность катэри…

— …то просмотрели бы бортовой журнал и навигационные карты. Хотя я в них смыслю, как свинья в апельсинах, но уж разобраться, куда не надо лететь, постаралась бы.

— Карты… — Да-Рэй «подумала вслух». — Карты — информация визуальная. Чтобы анализировать хотя бы в первом приближении, не обязательно знать письменность.

— Во! — Аня с умным видом ткнула пальцем в направлении потолка. — Я же говорила — когда не надо принимать мгновенные решения, у тебя соображалка работает лучше, чем у меня.

— Мы нашли, где в компьютере хранятся карты.

— Ага. И прыгнули куда попало.

— Тогда у нас не было выбора, в любой момент могли появиться преследователи. Я выбрала первую попавшуюся точку выхода как можно дальше от той системы. Теперь, когда у нас есть время на принятие решения, можно и с картами поработать.

— Можно, — кивнула Аня, окончательно успокоившись. — Но на кнопки не давить, пока я не разрешу! Хватило с меня одного раза…

4

Щупальце негуманки оплело бледное запястье Да-Рэй. Тари, закрыв глаза — чтобы её собственные ощущения не мешали вплывающим в сознание образам, — касалась кончиками пальцев сенсоров пульта. «Осьминожка», перетаптываясь всеми своими восемью опорными конечностями, выписывала свободными щупальцами замысловатые узоры… Это сотрудничество двух телепаток со стороны напоминало шаманство, но оно, как ни странно, давало какие-то результаты. По крайней мере, почти сразу удалось переключить идентификацию пилота на Да-Рэй. Компьютер есть компьютер, расистские теории катэри ему были до лампочки. Какое ДНК подсунули, то и записал. Но дальше-то как управлять? Вот и искали голосовое управление, рассчитывая, что эстетствующие «эльфы» наверняка предусмотрели такую функцию для ленивых. Пока ничего найдено не было.

От нечего делать Аня занялась инвентаризацией доставшегося им имущества. Кроме самого корабля, собственно, в их лапки попало не так уж и много. Запас концентрата и воды — самое ценное. Учитывая, кому сколько требовалось на день, Аня постаралась разделить его как можно экономнее. По минимуму выходило, что продовольствия хватит примерно дней на пять. Потом осмотрела оружие. Два трофейных ствола. Индикаторы зарядов показывают ещё три четверти. Ну, хотя бы будет из чего застрелиться, если за пять дней не управятся с компьютером. Два гермокостюма, рассчитанных на катэри, с полными капсулами воздушной смеси, НЗ из концентрата и воды на одни сутки. Что ж, это даст им возможность протянуть ещё один день… Барахло пилота и командира корабля, обнаруженное в крохотных каютках, её не заинтересовало. Личные вещички, голографические фото жён-детишек, электронные дневники, которых ей в жизни не прочесть. Это можно и не трогать. Они с Да-Рэй, оккупировав каюты, первым делом — и не сговариваясь — сгребли эти мелочи в ящички под лежанками. Негуманку пришлось разместить в кают-компании, её габариты не позволяли вселиться в пустующую каюту. Всё прочее, в том числе помещения нижней палубы, оставалось недоступным, пока не найден правильный подход к бортовому компу, а Аня дорого бы дала, чтобы всласть покопаться в его файлах.

— Ань-Я, срочно в рубку, — крошечная рация, привешенная на ухо, заговорила взволнованным голосом Да-Рэй. — Мы нашли.

— Сейчас буду.

Сердце радостно стукнуло: наконец-то! Управились, шаманки! Помогли ведь «танцы с бубном»! Аня буквально взлетела по тонкой лесенке на верхнюю палубу. Дверь рубки распахнута, оттуда доносится голос. Вернее, голоса.

— Режим отладки.

— Этот язык входит в перечень запрограммированных, но нежелательных для принятия команд, отданных на нём, — голос вроде женский, без малейшей эмоции. — Подтверди свои полномочия. Тоненько прозвенела цепочка, на которую был привешен ключ.

— Полномочия подтверждены.

— Изменение функции, — серебряным колокольчиком отозвался голос тари. — Принять этот язык как основной. Игнорировать все без исключения команды, отдаваемые на предыдущем основном языке.

— Принято. Жду приказа, пилот.

Аня влетела в рубку и сразу же наткнулась на счастливый взгляд Да-Рэй. Негуманка переливалась волнами красивейших цветовых сочетаний, кончики её щупальцев подрагивали. Тари тем временем победно продолжала.

— Открыть голосовую идентификацию. Открыть полный доступ к функциям корабля.

— Выполняю, — ответил компьютер. — Идентификация пилота. Назови своё полное имя, пилот.

— Да-Рэй Онэ-Имар тан Сул.

— Голосовой профиль сохранён. ДНК-профиль сохранён. Полный доступ к функциям корабля предоставлен. Приветствую тебя на борту, пилот Да-Рэй Онэ-Имар тан Сул.

Аня радостно — но молча, не хватало всё испортить! — подпрыгнула и показала подруге большой палец, указывавший в потолок: «Здорово!» От волнения мраморно-белое лицо Да-Рэй поголубело, но она продолжала развивать успех.

— Режим отладки, — тари повторила первоначальный приказ. — Внести изменения в профиль командира корабля.

— Профиль командира корабля открыт для изменений, — отозвался компьютер. — Командир, назови своё полное имя и приложи ладонь к сенсорной панели.

Да-Рэй, улыбнувшись, кивнула Ане — мол, твоя очередь издеваться над машиной. Девушка беззвучно ругнулась и показала тари кулак, но возражать не стала. Положила, как и требовала нахальная «железяка», ладонь на сенсор, сразу кольнувший её слабеньким разрядом.

— Анна Нечай, — громко и чётко проговорила она.

— Голосовой и наследственный профили сохранены. Полный доступ к функциям корабля предоставлен. Приветствую тебя на борту, командир Анна Нечай, — бесстрастно произнёс комп. — Жду приказа.

— Штатный режим, — всё ещё не до конца веря в происходящее, скомандовала Аня, стараясь оперировать компьютерными терминами. — Вывести карту на экран. Отметить наше нынешнее местоположение. Отметить наше предыдущее местоположение. Оценить расстояние. Принять этот вектор как наиболее опасный, докладывать обо всех сигналах, имеющих искусственную природу, исходящих оттуда.

— Выполняю.

— Передаю функции голосового управления пилоту.

— Принято. Пилот, жду приказа. Да-Рэй с беззвучным смехом вернула Ане её жест — большой палец вверх.

— Запустить сканирование неизвестного объекта по правому борту, записать результаты, — сказала тари. — Отключить функцию голосового управления до моей команды

— Принято, — сказанул комп и послушно заткнулся.

Счастливый смех, с каким обе девчонки — а ведь они обе были просто девчонками — бросились кружиться по рубке, и у человека, и у тари звучал одинаково. Негуманка если и разделяла их веселье, то выражала его по-своему.

5

— Вот так всё и получилось, — рассказывала Да-Рэй, когда эмоции улеглись. — Она чувствует мир лучше и тоньше, чем мы обе вместе взятые и в квадрат возведенные. Вернее, чувствуем мы одинаково, но она умеет правильно распознавать даже самые малейшие сигналы, полученные от органов чувств, тогда как мы…

— Понятно. Ты чувствовала, а она распознавала. Очень хорошо, товарищ пилот. Что дальше делать будем?

— А это тебе решать, ты ведь командир.

— Скорее, комендант, которому сейчас особо и делать-то нечего.

— Ты — командир, — лукаво улыбнулась тари.

— Хорошо. Я — командир, — взгляд Ани ясно говорил этой «глисте», какая судьба её ждёт, если она потеряет бдительность. — И командир хочет получить совет пилота.

— Пилот считает, — проговорила тари, не меняя тона, — что следует определиться, какие направления считали опасными прежние владельцы корабля — катэри.

— Ты права. Не может быть, чтобы у таких милых дружелюбных существ не было …э-э-э …заклятых друзей. Предлагаешь зайти к ним в гости? Это означает, что нас могут пристрелить ещё до того, как выйдем на связь.

— Такая опасность существует, — согласилась Да-Рэй. — Но что если мы будем подходить к планете врагов катэри без маскировки и передавая на всех частотах сигнал о помощи?

— Пристрелят ещё быстрее. А то мало ли какую гадость могут утворить наши старые знакомые.

— Послать сообщение, не выходя из маскировки?

— Уже теплее… Стоп: ты уверена, что корабль умеет маскироваться?

— Это корабль-разведчик, компьютер первым делом представился по всей форме. У такого корабля маскировка просто обязана быть.

— А, тогда понятно. Тогда давай сперва приготовим видеописьмо, а потом уже будем определяться с направлениями…

С этим они управились на удивление быстро. Потом, включив голосовой интерфейс, прогнали тест всех систем корабля. И отложили решение до «утра» — обеим ужасно хотелось спать, а негуманка, явно привыкшая к более коротким суткам, давно уже десятые сны видела. Речь шла, ни много, ни мало, об их жизнях, и скоропалительные решения можно было принимать разве что спасаясь от неминуемой гибели. Сейчас им ничто не угрожало. Загадочный артефакт, дрейфовавший неподалёку и оказавшийся обломком какого-то огромного искусственного объекта, опасности не представлял, преследователи-катэри себя никак не проявляли, а если и проявили бы, то компьютер сразу поднял бы тревогу. Еды и воздуха пока хватает, топлива, правда, осталось на один прыжок. Зачем спешить? У них один большой шанс, и упускать его никак нельзя.

6

Утром, наскоро перекусив, все трое собрались в рубке — решение принимать. Аня мысленно помянула «незлым тихим словом» чистоплюйку Да-Рэй, своим волюнтаристским решением назначившую её командиром корабля. Ох, не будь тогда комп настроен на голосовое управление, сказала бы она, куда должна отправиться хитрозадая тари…

— Давай, врубай его, — сказала она, по-хозяйски плюхнувшись в кресло.

— Компьютер, голосовое управление, — скомандовала тари.

— Голосовое управление включено. Жду приказа, пилот.

— Вырастить второе кресло. Передаю управление командиру.

— Выполняю. Жду приказа, командир.

Да-Рэй разместилась в выросшем буквально из пола кресле. Техника у катэри была весьма на уровне, Аня отдала им должное.

— Компьютер, вывести на экран карту, — сказала она, стараясь не смотреть на длинную. Злилась. Ох, наверняка раскусила тари её главную особенность: когда Аня чувствовала гнев, в ней просыпался командирский дух. Только засыпал потом беспробудным сном, стоило ситуации войти в нормальное русло.

— Принято.

— Обозначить направления, отмеченные как нежелательные для полётов.

— Выполняю.

На экране появилась белая точка — корабль — и веер расходящихся от неё тонких грязно-зелёных лучиков.

— Оценить расстояние до ближайшей населённой планеты, обозначенной в списке нежелательных для посещения. Проложить курс.

— Требуются разъяснения, — возразил компьютер. — Моей программой предусмотрена блокировка любой попытки подлёта к планетам из запретного списка.

— Снять блокировку.

— Поясни причину, побуждающую тебя отправиться в опасный сектор.

— У нас дипломатическая миссия, — мягко проговорила Да-Рэй.

Аня облилась холодным потом. Что если компьютер откажется снимать блок? Ой, лучше об этом не думать…

— Статус командира второго ранга даёт право на проведение дипломатической миссии, — голос компьютера вернул её душу из пяток. Она сразу вспомнила ключ, отобранный у пилота. Ого! Так они и правда большую шишку умыкнули! — Блокировка снята, курс проложен.

— Старт, — скомандовала Аня, утерев мокрый лоб рукавом…

Сам прыжок занимал доли секунды, но подготовка двигателей занимала некоторое время, примерно десять минут. Компьютер прекрасно справлялся и без ценных указаний от своей разношерстной команды, так что можно было заняться подготовкой к визиту. Когда послание было загружено, передатчик настроен, а маскировка подготовлена к немедленному включению, можно было немного попилить друг дружку. Чем Аня и занялась.

— Почему именно дипломатическая миссия? — спросила она, мысленно проклиная тоненький, на грани слуха, визг, издаваемый движками. В машинном наверняка оглохнуть можно. На корабле серьёзная звукоизоляция, но всё-таки неприятно. — Нельзя было сказать этой железяке, что идём на разведку?

— Тогда пришлось бы на месте объяснять «железяке», почему мы отправляем противнику какие-то сообщения, — с готовностью ответила тари. Она наверняка ждала этот вопрос и заранее приготовила ответ. — «Железяка» вполне могла отказаться, характер у неё мерзкий. Почти как у катэри.

— Соображаешь, — уважительно проговорила Аня. — Просчитываешь ситуацию на несколько ходов вперёд. Я так не умею.

— Зато я не умею принимать мгновенные решения.

— А это не было мгновенным?

— Я предвидела, что катэри могли поставить подобные ограничения. Вероятно, защита от попыток бегства пленников или инакомыслящих сородичей. Нам вообще повезло, что на борту остался …образец ДНК пилота, иначе не смогли бы запустить режим отладки.

— Не вспоминай ты про этот образец…

— Хорошо, не буду.

— Внимание, даю обратный отсчёт, — раздался голос компьютера.

Катэри пользовались десятеричной системой счисления, что неудивительно: они тоже были обладателями пятипалых конечностей. Возможно, их математика оперировала и более сложными системами, но для отсчёта времени годилась и такая… Уже знакомое по двум предыдущим прыжкам ощущение полной потери ориентации в пространстве заставило Аню собраться. Миг — и корабль выскочил в заданной точке. В тени одного из спутников планеты, где их наверняка не ждали с распростёртыми объятиями. Ещё миг — и включилась маскировка корабля. Он стал попросту невидим для систем наблюдения. Любых.

— Компьютер, — непривычно глухим голосом скомандовала тари. — Определить местонахождение доступных спутников связи. Передать на всех частотах загруженное сообщение без шифрования. По окончании передачи немедленно сменить дислокацию.

— Выполняю.

Звёзды смазались от мгновенного рывка: корабль, сбросив файл, метнулся в тень второго спутника. Не будь тут чего-то вроде гравитационных компенсаторов, экипаж можно было бы собирать чайной ложечкой со стены. Корабль прилепился к пыльной каменной глыбе, испещрённой метеоритными кратерами, невидимый и неосязаемый. Теперь обнаружить его можно было единственным способом: врезавшись.

— Сканирование частотного диапазона, — скомандовала Аня, сообразив, что упустила Да-Рэй. — Мы ждём ответа.

— Принято.

— Подождём, — кивнула тари. — Но если они нам не поверят…

— …тогда не придётся брать на себя грех самоубийства, — согласилась Аня. — Если, конечно, они нас догонят.

— Не должны бы, — Да-Рэй хитро усмехнулась. — Компьютер, оценить запасы топлива.

— Недостаточно для прыжка на место предыдущей дислокации, — ответил компьютер.

— Рассчитать максимальную дальность возможного прыжка и вывести координаты населённых планет, находящихся на доступном расстоянии.

— Выполняю… В пределах досягаемости корабля с его нынешним запасом топлива населённых планет нет.

— Придётся выкручиваться, — вздохнула Аня. — Авантюристки мы с тобой, Да-Рэй. Ты меня точно до адреналиновой наркомании доведёшь.

— Я давно заметила: чем меньше у тебя вариантов, тем успешнее ты действуешь, — тари совсем по-человечески пожала плечами. Видать, заразилась этим жестом у Ани.

— Ага. У нас даже выражение такое есть. Образное. «Загнать в угол» называется. А знаешь ли ты, что «загнанное в угол» земное существо становится смертельно опасным?

— Ну, ты же не станешь меня убивать, — обезоруживающе улыбнулась тари. — Я ведь не желаю тебе зла.

— Я б кому-то пожелала, да на этого «кого-то» никакого зла не хватит, — насупилась Аня. — Манипуляторша чёртова.

— Извини, ты сама признала разницу наших интеллектов.

— Что ж, умная ты наша, тебе и карты в руки. Будешь вести переговоры, если нас услышали и сочтут нужным ответить.

— Слушаюсь, командир. Аня покрепче сцепила зубы, чтобы не выругаться вслух.

— Входящее сообщение, — бесстрастно произнёс комп.

— Вывести на экран, — отозвалась девушка, с трудом скрывая рвущуюся наружу злость.

— Сообщение звуковое, в реальном времени. Открываю канал. Аня и Да-Рэй навострили уши.

— Мы получили ваше письмо, — прокаркал чужой голос, коверкая слова языка-посредника катэри. — Чего вы хотите?

— Прежде всего гарантий безопасности, — мягко ответила тари. — Полагаю, вы всё ещё не до конца уверены в том, что мы сказали правду. Предлагаю убедиться в этом. Но мы опасаемся за свои жизни.

— Понятно. Ждите. И — шипение пустого канала.

— Компьютер, — Ане пришла в голову очередная еретическая идея. — Вывести всю доступную информацию об этой планете и населяющей её расе.

— Информация имеется в письменном виде, командир. Вывести?

— Озвучить на основном языке.

— Выполняю.

Весёлая улыбка тари подтвердила: идея и вправду еретическая. Только далеко не все подобные идеи на поверку оказываются идиотскими.

7

— Который день мы здесь?

— Бог его знает. Я уже со счёта сбилась.

— Карантин… Послушай, Ань-Я, неужели они держат нас здесь столько времени только ради изучения сидящей в нас микрофлоры? Я им не верю.

— Военные, что с них возьмёшь… Ты их новости видела? Впечатлилась? Я тоже. Как будто плохой земной фильм «про будущее» смотрю.

— Что ж, подождём…

Ждать — это всё, что им сейчас оставалось. Но по крайней мере это была не клетка, а какой-то жилой орбитальный комплекс, как раз предназначенный для карантина. Медперсонал отменно вежлив. У каждой отдельная комната со всеми мыслимыми удобствами. В пределах отсека гуляй — не хочу. Персональная диета. Просторная кают-компания с огромным обзорным экраном. И всё равно уже смотреть друг на дружку не могут. Наобщались по самое некуда.

Поначалу, конечно, это захватывало дух. Ещё бы! Опасность позади, переговоры с местными властями прошли достаточно успешно — тари оказалась великолепной дипломаткой. За право доступа к компьютеру трофейного корабля-разведчика выторговала политическое убежище, полную натурализацию на планете, подержанный научно-исследовательский корабль в придачу и дешёвый орбитальный паркинг. Вот насчёт поиска координат Тарины, Земли и планеты восьминогих негуманов власти ничего конкретного обещать не стали. А цепкие оказались ребята, Аня оценила. За каждый пунктик торговались до упора! Хм… Ребята? Если учесть, что у этой расы — рунн — не два пола, а три, то поневоле запутаешься с названиями. Один мужской пол — сан — и два женских — сен и син. Мужчины даже на взгляд эстетки Да-Рэй красивы. Гладкая жёлто-коричневая кожа, большие чёрные, без видимых белков, миндалевидные глаза, длинные тёмные, с медным отливом, волосы, что у мужчин, что у женщин. Женщины-сен — утончённые, с тонкими нежными голосами, абсолютно плоскогрудые, в шелках и украшениях, с головы до ног завёрнутые в великолепнейшие полупрозрачные накидки — были, по мнению Ани, мечтой яойщиков. Она поначалу вообще приняла их за трансвеститов, но это были такие вот дамы. Именно с ними мужчины заключали браки, именно они могли зачать потомство. А вот насчёт выносить и родить — тут на помощь приходили женщины-син. Матери. То ли божества, то ли священнослужительницы. Почёт, оказываемый Матерям, был огромен. Именем Матерей клялись, им молились, им носили приношения в храмы — места их постоянного проживания. Женщина-сен, зачавшая потомство, должна была в течение небольшого времени зайти в ближайший храм, договориться с какой-нибудь из Матерей, передать ей — каким образом, Аня уточнять уже не стала — зародыш, и на протяжении беременности и всего периода кормления снабжать жрицу необходимым. Со всем возможным почтением, разумеется. Культ Матерей был незыблем, что неудивительно — без Матерей цепь размножения рунн прервалась бы. Былые попытки некоторых святотатцев заменить Матерей искусственными сооружениями для вынашивания детей с треском провалились: ну не выживали зародыши в банках, и всё тут. К Матерям, этим живым святыням, не только чужаков — даже местных мужчин не допускали! Аня, собственно, и не рвалась их лицезреть. Если ей предстоит прожить здесь некоторое время — успеется. Достаточно пока знать, что Матери никак не участвуют в политической и экономической жизни планеты. Силовые ведомства и наука отданы мужчинам, а вот экономика и дипломатия целиком в нежных, унизанных кольцами и браслетами ручках женщин-сен. Вот эти-то красотки в основном и вели переговоры. И, надо сказать, вели их виртуозно. Если бы от лица «политических беженок» не выступала умница Да-Рэй, ещё неизвестно, кто кому бы остался должен.

Что ж, карантин так карантин. Первые двое суток Аня и Да-Рэй попросту отсыпались. Негуманка впала в какой-то транс, чем переполошила местных врачей, но вскоре недоразумение разъяснилось. Осьминожки тоже устают, физически и психически. А что вы хотели?.. Потом наступили восхитительные две недели отдыха, общения и впитывания новой информации. Да-Рэй часами рассказывала историю своей планеты, упомянув между прочим, что в становлении основ цивилизации расы тари принимали участие некие пришельцы. То есть, предки Да-Рэй стойко принимали их за богов, но поумневшие потомки, хорошенько разобравшись с материальными остатками цивилизации, ранее приписываемой древнейшим государствам тари, сделали однозначные выводы. Древним обитателям Тарины, не знавшим металлов твёрже меди, попросту не под силу было обрабатывать твердейшие горные породы с точностью, доступной лишь современным инструментам. А иные артефакты и сейчас невозможно воспроизвести. Одним словом, вывод учёных был однозначен: артефакты изготовлены кем угодно, только не древними тари. Не зря ведь более поздние сооружения и остатки посуды поражают степенью деградации: будто начинали великие зодчие, а продолжили дело даже не подмастерья — трёхлетние детишки, игравшие во взрослых. Аня вспомнила, что и на Земле читала нечто подобное. Дескать, египетские, шумерские, индийские и американские боги были далеко не плодом воображения древних людей, а вполне реальными персонажами. Скорее всего, пришельцами с другой планеты. Кого ещё предки людей могли принять за богов, если не технически подкованных иных? Да появись двадцать тысяч лет назад в дельте Нила отряд спецназа на «вертушке», их бы тоже наверняка обожествили. Немного подумав, Аня выложила эти соображения Да-Рэй. К её удивлению, тари взволновалась…

— …Ты уверена? — спрашивала она тогда. — То есть, ты не сомневаешься в выводах этого вашего учёного?

— Знаешь, брали сомнения, — честно сказала Аня. — Но потом Скляров поехал в Египет и снял фильм. Глобальных выводов не делал, но показал нечто настолько интересное, что поневоле задумаешься. Гранит и базальт — очень твёрдые горные породы.

— Какой твёрдости?

— Ну… примерно семь или восемь по какой-то там шкале… Я же не геолог, не знаю. Но чтобы их так аккуратно разрезать, нужны инструменты с твёрдостью, близкой к алмазной. То есть, все десять. И то мороки будет выше головы. А тут целые гранитные обелиски, будто победитовой фрезой выпиленные. Целиком! И каким-то хитрым способом доставленные за сотни километров от каменоломен. Мы, люди, только сейчас научились строить механизмы, способные поднять и перевезти на большое расстояние блоки по двести тонн, а там торчат блоки в десять раз тяжелее. И их много. Очень. Эти тяжеленные бандуры таскали, будто кирпичи — представляешь?

— Очень хорошо представляю, — кивнула Да-Рэй. — Древнее царство Агнат, которое считается колыбелью нашей цивилизации, тоже оставило после себя весьма массивные объекты. Взять хотя бы пирамиды…

— Пирамиды?!!

— И у вас? — тари, распахнув во всю ширь и без того огромные глазищи, подалась вперёд. — Не думаешь ли ты, что и у нас, и на Земле наследили одни и те же? Наши планеты наверняка не так уж далеки друг от друга. Так может ли быть, чтобы, навестив Землю, развитые пришельцы упустили из виду Тарину?

Аня не ответила. Потрясение оказалось слишком сильным: тари — существа рациональные, у них даже религия наукообразна. Если они не подвергают сомнению факт палеоконтакта своих предков с пришельцами, то почему люди позволяют себе роскошь быть слепыми? Чего боятся люди?

— Скажи, как называли древние люди этих …богов? Какими они их описывали? — Да-Рэй продолжала забрасывать её вопросами.

— Ну… Разные народы называли их по-разному. Во всех случаях они были для людей богами, — ответила Аня, выжимая из памяти всё, что смогла вспомнить из курса древней истории и вычитанных ради интереса книг. — Хотя, шумеры-то как раз именовали аннунаками, чётко отличая их от людей.

— Ан-Ну — так они называли себя у нас, — тари с глубоким выдохом откинулась на спинку кресла. — Хочешь, расскажу тебе одну из древнейших легенд царства Агнат? Я процитирую по памяти… Не было тогда царств, и обитали на Тарине четыре народа, произошедшие от одного корня. Тари, нарату, отху и ратиди. Первые были искусны в скотоводстве, вторые — в изготовлении каменных орудий и украшений из раковин, третьи плели изделия из лозы, четвёртые же охотились на диких зверей, как и древние предки. Народы торговали между собой, иногда воевали из-за земель или ради похищения женщин. Так проходили тысячи лет, и ничего не менялось в мире. Но однажды в долину великой реки Иалу, где пас общинное стадо пастух Ити-Гай, сошли с неба существа необычного вида. Они летели на огненной колеснице, кожа их была голубой, как кровь четырёх народов, тела их были облачены в великолепные одежды и сияли от множества сверкающих украшений. И сказал старший над ними пастуху: имя моё Хору-Ур, и отныне я твой бог. Иди к своему народу и скажи — бог Хору-Ур подарит им величие и благоденствие, которого не знали их предки, но если твой народ проявит враждебность, гнев бога обрушится на него. Потрясённый Ити-Гай сделал по велению небесного пришельца. Сказал он народу тари: нет бога, кроме Хору-Ура, и Ити-Гай пророк его. И поверили новому пророку, ибо дал бог ему громогласный голос и силу убеждения… Впечатляет?

— Ещё бы, — хмыкнула Аня. — Особенно если учесть, что Иалу — древнеегипетский рай, куда стремился попасть после смерти любой правоверный египтянин. Правда, рай своеобразный: души праведников наслаждались не отдыхом после земной жизни, а сбором обильного урожая. Ну, а Хору-Ур — всего-навсего пропавший в неизвестном направлении брат Осириса, Сета, Исиды и Нефтиды, о котором не осталось никаких существенных сведений даже в мифологии. Видать, повздорил с семейкой и свалил. Теперь знаю, куда.

— Не знаю, что они там не поделили, но, скорее всего, потом помирились, — Да-Рэй сцепила пальцы «замочком» — ещё один жест, который она подцепила у земной подруги. — Потому что в древних легендах упоминаются какие-то страны Та-Кем и Су-Мери, которых на Тарине не было. Позже наши предки сочли их чем-то вроде египетского рая Иалу, — Да-Рэй улыбнулась. — Небесными странами праведных душ, где всегда тепло, обилен урожай и тучны стада. Надо полагать, эти названия тебе тоже что-то говорят?

— Угу. Говорят. Та-Кем или Кемет — древнее самоназвание Египта. Означает «Чёрная земля». Что означает Су-Мери, понятия не имею, но была на Земле страна Шумер. А священная гора индийского пантеона называется Сумера… кажется. Если я ничего не напутала.

— Хорошо, — кивнула тари. — Наши учёные уже сочли бы доказанным факт древнего контакта между нашими планетами, пусть и через посредство иной, высокоразвитой цивилизации. А теперь, если тебе не трудно, постарайся подробнее описать быт этих самых …богов, каким он представлялся твоим предкам.

— Как это — каким? — ехидно хмыкнула Аня. — Разумеется, божественным.

— То есть, что бы они ни вытворяли, всё возводилось в ранг божественного и обязательного для копирования?

— Приблизительно так. Женились они на родных сёстрах — и фараоны, и великие инки поступали так же. Хотя сейчас любой студент-двоечник знает, что близкородственные браки приводят к вырождению. Относились эти боги к людям как к навозу — вожди местного разлива объявляли себя богами, и соответственно относились к простолюдинам. Обвешивались блестящими цацками, кушали с золотых блюд — и местные царьки поступали так же. Во, видишь? — Аня продемонстрировала свои руки. На левой — серебряный браслет с аметистами и пара колец, на правой — ещё одно колечко, тоже антикварное. Про подвеску с топазом и говорить не стала, без того на виду. — До сих пор жива традиция, уверяющая, что ювелирные украшения суть признак высокого положения и богатства. А уж какие эти боги между собой разборки устраивали — вообще песня. То чего-то у кого-то украдут, то яду подсыплют, то без лишних разговоров каким-то супероружием в лобешник засветят. Ну, прямо не небожители, а ревнивые царедворцы, устраивающие заговоры.

— Я не всё поняла, что ты говоришь, но характер богов ты описала точно.

— Не я, а древние люди. Кстати, древние тари ничего в своих легендах не говорили насчёт создания расы прислуги?

— А, ты об этом… Что-то такое было. ДНК древних тари, которые удалось расшифровать лишь недавно, отличается от наших ДНК. Да и их останки… Ты не поверишь, но мои предки времён Древнейшей Агнат были ненамного выше тебя. Высокий рост, как выяснилось, стал побочным эффектом гибридизации. Мы всю жизнь растём, после тридцати лет — гораздо медленнее, но всё равно рост не прекращается… Не установлено, была ли гибридизация искусственной или естественной. Сведения о том, что пришельцы брали в жёны женщин тари, сохранились, но ни слова о полукровках нет.

— Зато у нас сохранилась куча сведений, что боги частенько имели дело с земными женщинами и те рожали от них детей. Здоровых. Способных к размножению. Даже в Библии упомянуто!

— В наших легендах боги создавали новую расу каким-то божественным способом. Думается, в пробирках, дело нехитрое. Куда сложнее создать жизнеспособного гибрида… Знаешь, о чём я подумала?

— Не знаю. Я ж не телепаю… то есть, не телепатю… то есть, ты меня поняла, — хихикнула Аня, решив немного разрядить обстановку. Разговор грозил уехать в такие дебри, из которых они могли и не выбраться.

— Я думаю обратиться к местным медикам с просьбой сравнить наши ДНК. Если наши миры были связаны в древности, кто даст гарантию, что эти боги… то есть, раса Ан-Ну — не использовали в своих экспериментах над тари вашу наследственность? И наоборот? Что если они пытались сделать нашу расу генетически совместимой с ними? Ведь и у них, и у нас кровь голубая. Надо полагать, биохимия тоже была сходной. А генетическая совместимость оказалась низкой. Что если они сделали то же самое с твоими предками, но на тысячелетия раньше? Ведь они могли обнаружить Тарину и после Земли, а жили они, если верить легендам, довольно долго.

— На то и боги, чтобы долго жить. Иначе какой смысл? — продолжала язвить Аня.

— Верно, это был ещё один признак, по которому древние тари приписали пришельцев к лику богов.

— Вот ты говоришь — тари, тари. А к другим народам Тарины эти синерожие боги не явились, что ли?

— Нет, — взгляд Да-Рэй, горевший от возбуждения, погас.

— Не сочли их достойными?

— Вероятно, тари оказались наиболее подходящими для их …экспериментов, — сокрушённо вздохнула синеглазка. — Остальные… Когда раса гибридов стала многочисленна, Хору-Ур объявил, что дарит им всю Тарину. И повелел… уничтожить всех низкорослых… Это мерзко, да? — она даже не поголубела — посинела от стыда. — Мои предки, подчинившись повелению Хору-Ура, вели себя хуже катэри… Да, в нашей наследственности есть небольшой процент ДНК рас отху и нарату. Ратиди не оставили следа, они уже к тому времени были несовместимы… Общих детей с другими народами у них не было, ветви разошлись слишком далеко…

— А что стало с этим, прошу прощения, Хером-Уром?

— По легенде, его небесный дворец был уничтожен гневом Единого, а сам он, став обычным смертным, вскоре умер. Но учёные полагают, что он просто неудачно рассчитал орбиту своего основного корабля. У Тарины миллионы мелких спутников, планетное кольцо, их орбиты нестабильны. Иногда они даже на поверхность планеты падали, и это были страшные катастрофы. У нас и спутников связи, подобных здешним, из-за них нет, устанавливаем маленькие станции на этих летающих камнях. Ну, а насчёт «умер» — думаю, ему немного помогли. Слишком неоднозначной он был фигурой. С одной стороны — он подарил нашим предкам письменность, многие ремёсла, основы наук. С другой — заставил один народ уничтожить три других. Не может быть, чтобы древние тари простили такое. Для нас убийство всегда было самым страшным грехом. Убийцу могли изгнать в бесплодные земли, или заставить всю жизнь работать на семью убитого. Если случалась война, убившие врага воины потом долго проходили через очистительные обряды. А тут такое… ужасное… своими руками… Учёные считают, Хору-Ура могли отравить. Он ведь не ждал подвоха от прислуги, почти домашнего скота, верно?..

…Этот разговор взбудоражил обеих, и полных четырнадцать дней девушки делились своими соображениями насчёт вполне возможной общей истории их планет. ДНК-анализ, естественно, сделать попросили, и получили заверения, что самое детальное сравнение будет произведено в течение пары месяцев. Но такое плотное общение вымотало их до предела. Они попросту устали друг от дружки. Местный язык им уже преподали, в первые же дни. Негуманка какое-то время пыталась развлечь подруг, поднимая им настроение образами своей родины, но хватило её ненадолго. Всё чаще девушки старались проводить время в своих комнатах, просматривая передачи всепланетных новостей и голо-фильмы. Текстовой литературы сравнимого хотя бы с земным качества не имелось. Всё доступное в местном аналоге интернета представляло собой кашу из штампованных детективов и любовных романчиков. Большую часть новостей занимала уголовная хроника, всё остальное время посвящали биржевым сводкам и всяким курьёзным случаям типа рождения какого-то домашнего животного с двумя хвостами. Театр как вид умер ещё столетие назад, киноиндустрия клепала всё те же детективы а-ля «Доблестный агент полиции против банды похитителей пипифакса». Ни фантастики, ни исторических романов, ни документальных исследований. Юмор из разряда «ниже пояса» или «про чукчей», то есть, про инопланетян. Спортом в земных масштабах тут не занимались, культа из него не делали… Иными словами, когда утром тридцать девятого местного дня улыбчивая медичка-сен сообщила о прибытии представителей власти, Аня и Да-Рэй готовы были выть на тутошние луны. На обе сразу или на каждую по отдельности. А негуманка утратив свои яркие цвета, посерела и как будто даже стала хуже есть.

«Слава Богу, — Аня чуть было не перекрестилась, услышав новость. — Ещё немного, и я бы точно утворила бы какую-нибудь дикость. Просто от скуки».

8

«Красавчик. Писаный. А военная униформа его портит, хотя сама по себе неплоха. Парадокс, однако».

Упомянутый не догадывался о том, что думает о нём странная инопланетянка. Ему было не до того: долговязая тари оказалась достойным противником. Аня же с огромным трудом успевала следить за нитью беседы. Основные направления они с Да-Рэй обсудили ещё пару недель назад, сейчас оставалась лишь отработка деталей. Но боже ты мой, сколько этих деталей оказалось на самом деле!..

— …Как ты понимаешь, я уполномочен вести переговоры не о том, сколько мы вам должны за катэрийский корабль, — вежливо, но твёрдо говорил военный. — Об этом ты уже говорила с почтенной Джау-сен Торай. Я пришёл к вам с куда более интересным предложением.

— Речь пойдёт о будущем сотрудничестве? — спросила тари. — Пока у вас в руках нет координат Тарины и Терры, разговор на эту тему представляется мне бессмысленным. К тому же мы не обладаем достаточными полномочиями, чтобы вести переговоры от имени своих миров.

— Отчего же? Я допускаю, что на родине вы не обладаете большим влиянием. Но если ваши цивилизации ещё не контактировали с другими мирами, событие такого масштаба должно значительно повысить ваш статус. К вам должны… Нет — просто обязаны прислушаться.

— Согласна считать это вероятным допущением, — кивнула Да-Рэй, тонко улыбнувшись. — Тонкости сейчас обсуждать не будем, для этого придётся углубиться в историю наших планет. Итак, предположим, что нас услышали. Сочли доказательства весомыми и приняли решение сотрудничать с вами… Но в какой плоскости будет протекать это сотрудничество? Цивилизация тари — исключительно мирная. Да, теория наших учёных, предполагавшая возможность выхода в космос только для духовно возвышенных рас, оказалась неверной. Но Тарина находится в бедном звёздами районе. Даже если мы сумеем перенаправить часть наших усилий на создание армии, и даже если мы сумеем быстро обучиться забытому искусству войны, её эффективность будет гораздо ниже теоретической.

— Согласен, — облечённый властью гость чуть сощурил глаза. В переводе с местного мимического языка на аналогичный язык тари, это означало лукавую улыбочку. — Ценность такого союза в военном плане действительно будет невелика. Но послушай, уважаемая Да-Рэй, никто не заставит народ Тарины совершать то, что он не умеет и не желает делать. Вклад народа тари в союз вполне может выражаться в достижениях науки, либо в доступе к минеральным ресурсам подконтрольных вам планет…

«Вот с этого и надо было начинать, — Аня мысленно повторила интонации Штирлица. Очень подходили они к ситуации. — Ну, ну, красавец, облизнись».

На обзорном экране красовалась — иначе не скажешь, зрелище действительно красивое — планета. Станция как раз проплывала над гигантской горной цепью, разделявшей огромный континент на две неравные части. Планета У-Найта, как её именовали местные жители, напоминала Ане реконструкции облика древней Земли, периода эдак триасового. Гигантский суперконтинент от полюса до полюса, ещё больший суперокеан. И климат соответствующий. Центр континента — пустыня и горы. Пригодный для жизни прибрежный пояс целиком забит городами и посёлками, казавшимися на ночной стороне сплошной лентой света. Действительно, красиво. Дневная сторона смотрелась бы не так эффектно, если бы не горы. Аня любила их разглядывать. Там, в мешанине дико вздыбленного камня, сверкали языки ледников, дававших начало рекам плодородного побережья. Там по ночам поблёскивали огоньки — энергостанций, как объясняли местные. Но почему-то именно сейчас сердце уколола игла тоски по Земле. Ане не довелось увидеть свою родную планету с орбиты. Но ядовитой иглой ранила душу мысль о том, какой могла предстать Земля с высоты космической станции. Красавицей? Уродкой?..

— …навряд ли Высший совет согласится с потерей контроля над ресурсами Тарины и Ресты, — серебристый голос Да-Рэй вывел её из оцепенения. — Потеря материальной базы всегда негативно сказывается на темпах развития цивилизации. Тебе ли не знать этот закон, наверняка общий для всех обитаемых миров? Ни добровольно, ни по принуждению тари не согласятся затормозить своё развитие, даже ради союза. И всё же здесь есть над чем подумать. К примеру, над равноценным вкладом вашей науки или технологий…

— Согласен, — представитель власти коротко кивнул. Грабёж по-наглому не удался. Что ж, если эти тари такие умные, придётся брать хитростью. — Что ты скажешь насчёт поставок военной техники и обучения ваших специалистов?

— Ничего.

— Ничего?

— Этот вопрос находится за гранью моей компетенции, — Да-Рэй чуть склонила голову набок и мило улыбнулась. — Я даже не осмелюсь давать какие-либо прогнозы насчёт возможного ответа нашего правительства.

— Что ж, тогда отложим это обсуждение до того момента, когда правительство Тарины выйдет на связь. Ты абсолютно уверена, что они свяжутся с нами?

— Да. Если ты абсолютно уверен в том, что ваши специалисты сумеют отыскать координаты Тарины. Мы готовы к полноценному общению с иными цивилизациями.

— А что скажет наша гостья с планеты Терра?

«Гостья с планеты Терра» вздрогнула. Тари права, они здесь для того, чтобы найти дорогу домой, а не для того, чтобы торговаться с местными. Аня всё это время молчала: мол, так скорее за умную сойду. Но сейчас отмолчаться не удастся.

— Найдите мою планету на звёздной карте, и я обещаю вам полное взаимопонимание со стороны людей, — с ноткой непонятной посланнику иронии проговорила она.

— Моё почтение, уважаемые гостьи, — военный снова кивнул и поднялся с удобнейшего кресла. — Завтра заканчивается ваш карантин. Вы получите жильё, некоторую сумму денег на личные счета и право распоряжаться своей судьбой как вам заблагорассудится. Разумеется, как только координаты ваших планет будут найдены, вас немедленно пригласят… Ясного неба, — он закончил свою речь традиционным пожеланием благополучия…

— Если я правильно тебя поняла, — хитро усмехнулась тари, когда девушек оставили одних, — твои сородичи из тех, с кем интересно пообщаться. На самые различные темы.

— Ага, — кивнула Аня, потягивая витаминный коктейль. — Если эти ребята заявятся к нам, скучно не будет никому.

— Как-нибудь объяснишь на досуге? — тари совершенно по-человечески подмигнула. С улыбочкой. Заговорщически.

— С удовольствием… «Все всё поняли… Хорошая штука — межцивилизационное общение!»

— Могу ли я осмелиться предложить уважаемому Сайто другой вариант? Эти иные представляют технологические цивилизации, и выпускать их в нашу жизнь…

— …значит, показать им слишком многое и подставить под удар наших врагов? В этом ты прав. Но много ли получим мы, если запрём их на какой-нибудь базе? Ты видел отчёт ксенопсихологов? Все три инопланетянки не выносят изоляции, их расы так же сложны в социальном плане, как наша. Где гарантии, что они не замкнутся в себе или вовсе не сойдут с ума? А две технологические цивилизации и одна нерунноподобная раса, владеющая телепатией на высочайшем уровне, станут приобретением куда более ценным, чем просто сведения о них.

— Эти женщины не знают где их миры…

— Именно. Если бы знали, их судьба на У-Найте сложилась бы так, как предложил ты. Кроме того… Впрочем, об этом поговорим чуть позже. Приставь к ним своего лучшего агента, пусть понаблюдает и побережёт …наших гостий.

— Как прикажешь, уважаемый Сайто. Докладывать о ходе операции каждый день?

— Каждый вечер. Или, при возникновении нештатной ситуации, в любое время суток. Выполняй.

9

Новый мир обрушился на них лавиной звуков, образов, запахов. После тишины и комфорта орбитальной станции они едва не оглохли. Чувствительная негуманка явно нервничала, ощущая крайне неоднозначную эмоциональную атмосферу гигантского города. Да-Рэй чувствовала себя, по её собственным словам, жайей — тарийской мухой — в сиропе. Вроде не отрава, а неприятно. Аня же пребывала в уверенности, что это какая-то постановка. Масштабная, красивейшая, правдоподобная, но — постановка. До того здешний эмоциональный фон был похож на фон земного мегаполиса. Единственное, за что цеплялся здравый смысл, так это за обилие представителей иных рас на улицах и в транспорте.

Планета У-Найта была одним из самых оживлённых торговых перекрёстков местного скопления…

Для человека, выросшего в огромном промышленном городе, здесь не было ничего непонятного. Система У-Найты располагалась исключительно удачно с точки зрения торговых путей, так что коренная раса рунн, самая многочисленная на планете, могла благодарить за это свою Богиню-Мать. Плохого как будто бы в этом не было, но Аня уже знала, как чрезмерно развитая торговля убивает собственную промышленность. Притом не только из рассказов болтливых медсестричек на станции, но и из истории своего мира. В отличие от большинства своих сверстников, она много, очень много читала, и не детективы Донцовой. Потому нисколько не удивилась, когда представители власти на просьбу ознакомить гостей с кратким курсом истории планеты ответили отказом. Не считать же внятным ответом предоставление файла, содержащего сборник сказок для детишек младшего школьного возраста? А просьба ознакомиться с динамикой экономических показателей, исходившая от Да-Рэй, так и канула в неизвестность. Попытки расспросить медичек ни к чему не привели — те только отмахивались: «А нам это надо? Нам бы мужей достойных найти и угодить Матерям, вот что главное в жизни…» В чём-то эти глупышки в покрывалах были правы: житейские мелочи много значат в любом мире. Но не знать и, что самое страшное, не желать знать собственной истории — это уже слишком. Глобальных выводов из поведения медичек девушки делать не стали. Мало ли, может, там кастинг на должность как раз и проходят особи с интеллектом ниже среднепланетарного. Но, как в том анекдоте, неприятный осадок остался.

— Ясного неба! — послышался звонкий щебечущий голосок. — Добро пожаловать на планету У-Найта, дорогие гостьи! Прошу, прошу — капсула уже подана!

Трое инопланетянок разом обернулись на голосок. Так и есть. Красотка-сен в шикарном красном, расшитом серебристыми узорами покрывале, семенит к ним от только что финишировавшего у площадки летательного средства. Сверкающая капля застывшего металла с полосой обзорных окон и раскрытой дверцей зависла в десяти сантиметрах над поверхностью. Девица-сен лучезарно улыбалась, показывая мелкие остренькие зубки с едва заметно выделявшимися клычками, и беспрерывно щебетала. Гостьи поняли лишь то, что этой красавице — кстати, без всяких скидок, раса рунн казалась и человеку, и тари очень красивой — поручено их встретить и куда-то проводить. Негуманке все гуманоиды наверняка были на одно лицо, она различала их по эмоциональной «окраске». В итоге все трое погрузились на поданное «такси». «Капля», управляемая не прекращавшей болтать девицей, бесшумно взмыла в небо и взяла курс на скопление огромнейших зданий.

— Тебе поручено нас проводить? — деликатно поинтересовалась Да-Рэй, вклинившись в монолог девицы, когда та набирала в лёгкие воздух для очередной порции «щебетания».

— Лаити-сен Тайсой, — с обворожительной улыбкой представилась девица. — Вас пригласили в студию новостей основного всепланетного вещательного канала.

— Да? А почему мы узнали об этом последними? — не без доли ехидства поинтересовалась Аня.

— О, простите, должно быть, моё сообщение пришло, когда вы уже покинули станцию, — весело прочирикала девица в красном. — Основной вещательный канал, прямая трансляция на всю планету — вы станете известными личностями! Первые пленные, сумевшие бежать от катэри — вы же сенсация!

«Это мне что-то очень сильно напоминает, — ещё более ехидно подумала Аня, отворачиваясь к окну. Внизу расстилались «бетонные джунгли», и создавалось странное впечатление, что она не покидала Землю. — А если есть здесь катэрийские шпионы — ну не может их тут не быть, в таком весёлом месте — то об этой сенсации они быстренько доложат своим боссам. Хороший способ нашли местные власти, чтобы держать нас на крючке. Подлый, но действенный».

— Хорошо, — серебристо прозвенел голосок тари. — Мы согласны стать сенсацией, если ты, уважаемая Лаити-сен, хотя бы в общих чертах объяснишь, как нам себя вести. Или ты надеешься на наше воспитание?

— Уважаемая Да-Рэй шутит? — засмеялась журналистка.

— Она не умеет шутить, у тари с чувством юмора туговато, — съязвила Аня, не отрываясь от созерцания забортного урбанистического пейзажа.

— Не могу не согласиться, — улыбнулась Да-Рэй. — Но осмелюсь просить уважаемую Лаити-сен не подсказывать нам, что говорить. Позволь нам быть самими собой.

— Но политика канала…

— …политика канала — вещь гибкая. Сегодня одна, завтра другая, — девушка «с планеты Терра» уже просто сочилась ядом пополам с едучей кислотой. — Мы отвечаем на вопросы без суфлёров или не отвечаем вовсе. Всё, дискуссия окончена.

— Но она даже не начиналась! — пискнула девица.

— Эта банда выбрала меня командиром корабля. Вот я и командую, по поводу и без повода.

— Не спорь с ней, уважаемая Лаити-сен, — засмеялась тари. — Если Ань-Я не в духе, это бесполезное занятие.

— Кстати, — едко хмыкнула командир, — за интервью нам заплатят, или политика канала этого не предусматривает?

— Ты не пропадёшь в нашем мире, уважаемая Анна, — рассмеялась журналисточка — ну и смех у них, почти шипение — изящным жестом пуская аппарат на снижение. Тонко прозвенели её браслеты, драгоценные даже на неискушённый взгляд. — Но умоляю, никому даже не намекать на то, что у тебя есть деньги. Могут убить, особенно инопланетян. Увы, таков наш мир. Преступность, к сожалению, ещё слишком высока…

— Люди гибнут за мета-а-алл, за металл, — негромко пропела Аня — голосок слабенький, его всегда едва хватало, чтобы подтягивать более голосистым одногруппницам на студенческих вечеринках. — Сатана там правит ба-а-ал, там правит бал…

Да-Рэй, от нечего делать бравшая уроки русского языка во время карантина, обернулась к подруге. И… ничего не сказала. У тари молчание тоже было знаком согласия.

Глава 3

С планеты Терра

1

Другого Аня и не ждала.

Всё начиналось весело и ярко, с мишурным блеском всепланетной известности. Ток-шоу вышло на славу. Не имевшая понятия о чувстве юмора негуманка принимала в нём участие фактически номинально — звуковой-то речи нет — привлекая зрителей своим весьма экзотическим видом. Зато две гуманоидные подружки оторвались по полной программе. Не сговариваясь, обе утопили крохи правды о своих мирах в куче такой ереси, что самим потом смешно было. Местные телевизионщики потревожили их ещё раз — сделали короткий репортаж о вселении «политических беженок» в новенькие комнаты. Жильё им выделили далеко не самое шикарное. Можно даже сказать, бюджетное, на окраине. Зато чистое и тихое. Впрочем, инопланетян в престижном центре и не селили. Разве что в гостиницах, но там были совсем другие цены. Исключительная дешевизна — разумеется, по местным меркам — общественного транспорта давала возможность устроиться на работу в том же центре. Никто не знал, когда учёные У-Найты или других союзных ей планет сумеют отыскать в недрах катэрийского компа координаты Тарины и Земли, а здесь было общество «низшей экономической формации», как выразилась тари. Иными словами, эта планета ей не понравилась сразу и прочно.

Один из журналистов в дружеской беседе после съёмок намекнул подругам — мол, поторопитесь с наймом сейчас, пока не схлынула волна известности. Девушки так и поступили. Надо сказать, не прогадали. В первой же конторе «помощи по трудоустройству», сверкая лучезарными улыбками во все четыре десятка острых зубок, «телезвёздам» выдали направление в престижный ресторан. Причём, престижен он был не своей дороговизной или экзотикой. Ни тем, ни другим удивить местных жителей было невозможно. Удивительно было то, что пищу в этом ресторане в обязательном порядке готовили вручную, согласно заветам государственной религии планеты Каваа. Установления каваанской веры запрещали одеваться в одежду, сшитую автоматами, есть пищу, приготовленную молекулярными синтезаторами, ну и так далее. В общем, у ребят в ходу натурпродукт. Чем плохо? Подруги втроём завалились в этот ресторан. Хозяин — между прочим, не каваанец, а рунн — думал недолго. Да, он узнал героинь недавней передачи. И что? Документы и направление из «помощи» ещё никто не отменял. Получив требуемое, он окинул соискательниц суровым взглядом и заставил измерить температуру рук. Дескать, в священных текстах Каваа записано, что пищу должны готовить «тёплые руки». Потому щупальценосную негуманку поначалу брать отказывался — где у неё руки, покажите?! — но в ответ получил заверения, что в следующий раз подруги заявятся сюда с телевидением… Проблема была решена в считанные минуты. Негуманка, получив почётное звание «избавляющей от грязи», отправилась мыть священные каваанские фрукты-овощи, привозимые с исторической родины в грубых мешках, а Да-Рэй и Аня удостоились должностей «дробящих». «Дробить» они должны были, значит. В переводе со священного каваанского на русский кухонный это означало «покрошить и нашинковать». Аня, конечно же, побурчала насчёт зауми некоторых инопланетных святош, но по-русски и про себя. Не хватало поссориться с каваанцами, задев их религиозные чувства, ведь эта община была второй по богатству после коренной расы, хоть и не самой многочисленной. Да-Рэй вообще не имела никакого опыта в «дроблении» продуктов питания. Единственное, что ей раньше приходилось дробить, так это горные породы для детального анализа. Недоумение своё, впрочем, она скрыла весьма успешно. А негуманка вообще любила плескаться в воде, ей работа понравилась.

Чистое жильё и неплохая работа в центре столицы — что ж, неплохо. Не золотые горы, но многие рунн и того не имеют. Началось за здравие…

2

…а продолжилось так, как и предсказывала Аня. О них попросту забыли.

То есть, военные держали их под негласным наблюдением, это как пить дать. Но речь шла о другом. Память обывателей-рунн оказалась ещё короче, чем у землян. Ежедневно тонущие в мутном потоке новостей и «сенсаций», местные жители жили этими событиями день-два, от силы пару шестидневных недель, а потом старые новости вытеснялись из памяти следующей порцией аналогичного телепродукта. То, что гремело месяц назад, сегодня уже не вызывало у них никаких ассоциаций. Возможно, так они защищались от неизбежной нервной перегрузки. Возможно, это было приспособление, позволявшее годами не сходить с ума от монотонной работы. Во всяком случае, Да-Рэй высказала это предположение сразу после того, как призналась: «дробить» продукты изо дня в день она долго не сможет. Психика тари не приспособлена к работе, достойной автоматов.

— Ладно — религия. Но почему только два блюда? Каваанцы наверняка едят что-нибудь ещё, кроме этой …неаппетитной бурды! — возмущалась она, когда девушки вернулись после работы в свои «апартаменты». Для них обеих совершенно непривычным было отсутствие растений за окном. Увы, рунн каждый квадратный сантиметр пригодного для жизни побережья старались осваивать максимально плотно, и для растительности места просто не осталось. — Я интересовалась, они ходят в местные рестораны, а там заказывают совершенно неканонические блюда.

— Это верно. Ходят, — кивнула Аня, дожёвывая свою порцию. Кормёжка была за счёт ресторана, и ели девушки, как нетрудно догадаться, исключительно священную каваанскую пищу. Экономия получалась изрядная: квартплата и аренда орбитальной «парковки» съедали серьёзную часть их заработка. — Едят. А потом хотя бы раз в день являются туда, где подают халяльное. Теперь давай подумаем, так ли всё это бессмысленно.

— Я уже думала, — вздохнула Да-Рэй. — Экономическая выгода?

— Причём, прямая. Ты помнишь болтовню тех молоденьких жриц, которые у нас пищу перед выносом клиенту благословляют?

— Ты освоила их язык?

— Нет. Просто одна из них всё меня о Земле выспрашивала — что да как. Я с ней поболтала немного, порассказывала небылиц. Потом послушала её сказки. Точнее, она-то как раз была искренней, каваанцы просто не умеют врать.

— Как я? — грустно улыбнулась тари.

— Хуже. Ты хотя бы красиво придумывать умеешь, а эти… Ну никакой фантазии. В общих чертах картина такая: пару веков назад у них случился жутчайший кризис. Падение производства, массовая безработица и прочие прелести низшей экономической формации, как ты говоришь. Местное население мёрло с голоду миллионами, власти ничего не смогли или не захотели сделать. Начался полный бардак. На почве этого бардака в лидеры выбились представители какой-то замороченной секты. Поскольку правительства уже фактически не существовало, они подобрали власть, валявшуюся на дороге. И решили проблему занятости одним махом: ввели известные тебе религиозные установления. Означенные миллионы сразу оказались при деле и при небольшом, но гарантированном заработке.

— Понятно. А священные блюда — наверняка одни из самых дешёвых.

— Если не самые дешёвые. Как ты понимаешь, таким изящным манером сектанты тут же решили продовольственную проблему.

— Да, но… Прошло ведь уже два века. Каваанцы — одни из самых богатых торговцев на планете. Почему они не отказались от этих норм?

— Потому что секта всё ещё держит власть и делиться ею ни с кем не собирается. Рано или поздно их сомнут, но пока всё так, как ты видишь.

— Сомнут? — не поверила Да-Рэй. — Насколько я знаю, в истории Тарины самыми прочными и живучими были именно религиозные нормы.

— Ты видела, во что они одеваются? — хмыкнула Аня, бросив в утилизатор одноразовую тарелку с объедками, и принялась за компот из опять-таки насквозь священных фруктов. — Рунн от зависти вешаются. А жрица всё сокрушалась: мол, религия одобряет скромные одеяния из простой ткани, и ещё два поколения назад это установление соблюдалось… Соображаешь, куда я гну?

— Каноны уже размываются, верно. Всё же они не уйдут одномоментно. Может быть, сектанты согласятся на реформы. Если нет — их сместят, к власти придут любители роскоши, и через время всё снова повторится… Это ненормально.

— Это нормально для тех, у кого память короткая. Для каваанцев, рунн …и землян, к сожалению.

— На Тарине такое невозможно. Ни одно решение Высшего Совета не обходится без основательных исторических исследований — потому мы не повторяем ошибок прошлого.

— Это потому, что у вас историю не переписывают под генеральную линию текущей партии и правительства.

— Вы живёте, фактически не имея прошлого? Ужас какой!

— Кому не лень, тот дознается истины. А большинству всё пофиг.

— Тебе же не «пофиг».

— Но я-то не всё человечество. Я всего лишь его маленькая часть.

Зеркальная поверхность «чистого угла» — крошечной умывальни — отражала «маленькую часть человечества», одетую в руннийский рабочий комбинезон. Аня смочила под тоненькой струйкой специальную салфетку и аккуратно протёрла лицо. Воды в прибрежной полосе суперконтинента было достаточно, но пригодной для питья и умывания — маловато. Экономили даже рунн, а инопланетянам-гастарбайтерам и вовсе давали мизерные нормы. Всё, что потреблялось сверх нормы, влетало в немалую копейку, потому приходилось ограничивать ежедневный туалет обтиранием да скудненьким душем раз в шесть дней. Да-Рэй отметила, что на Тарине тоже не принято разбазаривать воду куда попало, планета не самая богатая ресурсами, но это уже выходило за всякие рамки. Ни помыться как следует, ни напиться, а большому организму тари требовалось много воды. Дошло до того, что Аня стала отдавать подруге часть своего питьевого лимита. А для того, чтобы делиться, нужно было экономить.

В зеркале снова отразилось лицо — теперь хотя бы избавленное от налёта пыли. Обычное лицо обычного человека. Только планета называлась не Землёй…

— Если бы ты знала, Ань-Я, как я хочу поскорее оказаться дома.

— А я-то как хочу…

Так или примерно так заканчивался чуть не каждый их разговор. Негуманка и та снова стала тускнеть, посылаемые ею мыслеобразы, которые Аня видела всё отчётливее, тоже потеряли свою необычную красоту… Тоска по родине. Усталость от безрадостного монотонного труда. Никакой перспективы, кроме роли разменной пешки для местных военных. И ожидание у моря погоды. Есть от чего впасть в уныние.

Ой ли? Неужели им изменило свойство находить приключения на свои головы? Как ни странно, да — изменило. Потрясение, пережитое в клетке катэри, сказалось и в том, что девушки бессознательно хотели спокойной жизни. И в то же время страдали от неё.

3

— Уважаемые! Уважаемые! — каркающий мужской голос принадлежал их соседу по дому, и девушки обернулись, не забыв изобразить приветливые улыбки. Вежливость в общении с соседями прежде всего, иначе с потрохами съедят. — Ох, как хорошо, что я вас застал!

— Ясного неба, уважаемый Айсо, — первой как обычно заговорила тари, для которой вежливость была нормой общения со всеми. Даже с врагами. — Чем мы можем тебе помочь?

Тонкокостый невысокий рунн с коричневой кожей горца, помнится, был одним из немногих обитателей «муниципального дома», кто старался поддерживать хорошие отношения со всеми соседями, какой бы расы те ни были. Девушки хорошо его знали. Работал Айсо водителем грузового транспорта, таскавшего контейнеры на орбиту и обратно. Жил в дешёвой «малосемейке» с супругой и двумя сыновьями. Некоторое время назад супруга забеременела, передала зародыш одной из Матерей, сейчас прислуживает при храме. Аня однажды видела её — женщина-сен, такая же тонкая, коричневая, как её муж, забежала на минуточку, перецеловала своих отпрысков, собрала какой-то ящичек и была такова. «В храм пошла», — объясняли мальчишки. Но время идёт, Матери пора рожать. Ритуал, коего горцы — жители жуткой глухомани — придерживались очень строго, требовал присутствия всей семьи. По горскому обычаю женщина-сен должна была принимать роды у Матери, а мужчина — принести дары и истово молиться за стеночкой. Однако здесь не горы, здесь роды у Матерей принимают — о ужас! — какие-то медички. А детей так вообще в храмы до совершеннолетия не пускают. Да упадёт небо на головы нечестивцев, да прольётся оно долгим ливнем над их домами, да не увидеть им солнца до скончания дней!.. Иными словами, бедному отцу не на кого оставить сыновей. Как водится, жутких хулиганов и разбойников, которых эйсаром не корми, дай только утворить какую-нибудь пакость. Не согласятся ли уважаемые Анна и Да-Рэй присмотреть за малолетними негодяйчиками, пока родители будут совершать в храме необходимые обряды? Девушки переглянулись.

— Если Осьминожка пойдёт с нами… — начала Аня.

— Хорошая идея, — кисло усмехнулась тари. И добавила вполголоса по-русски, с сильным акцентом: — Виходной пропаль.

— Это мы ещё посмотрим… Хорошо, уважаемый Айсо, мы присмотрим за вашими разбойничками.

— Ясного неба и чистого пути вам, уважаемые, — просиял сосед, поклонившись по горскому обычаю в пояс. — Это ненадолго, вечером я вернусь. Если понадобятся деньги…

— Нет, нет, можете не беспокоиться, — тари отрицательно качнула головой.

«Ага, — подумала Аня. — Мы такие миллионерши, просто жуть. Прям не знаем, куда местные тугрики пристроить, под кроватью храним… Ладно, не обеднеем».

Счастливый отец вскоре примчался с увесистым рюкзачком за плечами и с двумя коричневыми сорванцами, держа их за руки, чтобы не сбежали.

— Вот, — выдохнул он. — Совсем от рук отбились, пока жена при храме служила. Я-то на работе целыми днями, а они… Если будете слушаться вот этих уважаемых женщин, обещаю вам по пять лау и новые рубашки к празднику рождения! Смотрите мне! — Айсо постарался придать своему голосу как можно более грозное звучание. — Если уважаемые пожалуются на вас, не только денег не дам, но и накажу!.. Сладу с ними нет, уважаемые. Тийи обожает камнями по окнам швыряться, а Райто так и норовит к морю сбежать, обормот… Позор моего рода! Разве пристало горцу в воде плескаться? Видел бы вас дедушка!

— Мы всё поняли, уважаемый, — улыбнулась Аня. — Можете быть уверены, всё будет хорошо.

Взволнованный предстоящим событием отец ещё раз цветисто поблагодарил соседок и был таков. А его отпрыски хмуро, исподлобья посверкивали своими глазищами на инопланетянок.

— Вот незадача… — вздохнула Да-Рэй. — У нас воспитанием занимаются либо матери, либо тари, чувствующие особую любовь к детям. Но я не…

— Ясно, — хмыкнула Аня. — Попробуем земными методами… Пацаны, — она перешла на местный уличный сленг, который в последний месяц изучала особенно тщательно, — а ну не киснуть! Кто тут к морю хотел?

— Я! Я! — радостно завопили «пацаны», разом забыв о своей неприязни к тётенькам-воспитательницам.

— Тогда марш домой — за полотенцами и сменной одеждой. Одна нога здесь, другая там! Чтоб на счёт «десять» были во дворе как штык, а то ждать не будем, без вас к морю дёрнем!

— Очаровательно, — хмыкнула тари, провожая взглядом верещащих от счастья мальчишек, помчавшихся домой за тряпками. — Айсо предупреждал, чтобы его дети не ходили к воде.

— Ха! Ты думаешь, эта мелочь от нас не смылась бы? — рассмеялась Аня. — Обязательно и непременно. Так они хоть под присмотром будут.

— Ты в их возрасте тоже была такой?

— Хуже. Я была первой тихоней во дворе. Только все, кто меня обижал, потом удивлялись, откуда на их головы сыплются разные неприятности.

— И тебя, разумеется, никто не мог заподозрить, — Да-Рэй начал разбирать смех.

— А то как же! Какой смысл делать гадости ближнему своему, если раскроют? Они переглянулись и рассмеялись в голос. Обе.

4

Негуманка не упустила случая поплавать в море, а вот девушки не рискнули. Недаром медики на станции предупреждали, что морская флора и фауна может быть опасна для пришельцев. Но время вся компания провела очень хорошо. Вернувшемуся домой папаше были предъявлены чистенькие, сытые и довольные детки. Но сияющий Айсо, даже не выслушав соседок, поделился своей радостью. Священная Мать родила им с женой девочку-син! Будущую Мать! Такое счастье! Будущих Матерей рождается мало, и потому семьям, в которых появляются такие девочки, дают всевозможные льготы от государства. Жаль только, что увидит он свою доченьку только на голографиях: мужчин во внутренние помещения храмов не допускают. А так — он всех-всех приглашает на праздник рождения!

Когда шумно радующийся папаша наконец отправился в свою квартирку и увёл сыновей, первой отреагировала негуманка. Да-Рэй и Аня ощутили волну печали и тревоги.

— Ты права, — тари коснулась её вяло двигавшегося щупальца. — Айсо, конечно, не самый лучший сосед, но теперь ему положены комнаты в центре города. Он уедет — а кого сюда поселят, ещё неизвестно.

— Не кукситесь, подруги, — сказала Аня, пытаясь казаться невозмутимой. — Будем решать проблемы по мере их поступления.

— Если это будет нам под силу.

— Не каркай.

— Каркают земные птицы вороны, а я… просто опасаюсь.

Увы, интуиция у тари была развита получше, чем у человека. Едва закончился шумный и весёлый праздник рождения, на который Айсо, получивший щедрое пособие от государства, созвал чуть не половину дома, едва его семейство погрузило пожитки в транспорт и отчалило к новому месту жительства, как над дверью его бывшей квартиры загорелся оранжевый огонёк. Стало быть, жилец уже найден и торопится вселиться. Государственные жилища долго не пустовали, всегда находились желающие (кто добровольно, кто вынужденно) их занять. От девушек в данном случае ничего не зависело. Кого пришлют, с тем и здороваться придётся. Они скромно надеялись, что приедет вежливый работящий горец вроде Айсо, или какой-нибудь недалёкий, но тихий инопланетянин, но надежды развеялись, как утренний туман.

Аня редко встречала рунн выше себя, однако этот экземпляр входил в их число. Точно так же редко она встречала местных с физиономиями отпетых урок. Притом, не страдающих избытком ума. Татуировок рунн на свои тела не наносили, но поперёк широкой груди нового соседа так и читалось классическое «Не забуду мать родную». Гопота.

— Снимай висюльки, — парень, перегородивший своей особой коридор, сразу оправдал все самые худшие Анины надежды. Так и есть: позарился на её серебрушки.

— Чего? — возмущённо протянула она. В руках пакет с будущим ужином, так что если полезет, может неприятно удивиться. — Мои священные камни тебе подавай? А на проклятие нарваться не хочешь?

— Снимай, я сказал! — гопник, цепко ухватив Аню за воротник, замахнулся для удара в лицо.

— Н-на!

Пакетом — в морду. Коленкой — аккурат куда положено, анатомия рунн в этом плане была весьма схожей с человеческой. Ох, зря новоявленный соседушка испугал Аню. Не знал, бедняга, что она с перепугу начинает устраивать окружающим неприятности. Взвыв на весь коридор, этот красавец разжал кулак, но… Есть у расы рунн интересная особенность. Коготь вместо мизинца. У женщин маленький — они его цветным лаком и стразиками специально покрывают, чтобы покрасоваться — а у мужчин весьма серьёзный. Может в отсутствие оружия успешно сойти за средство самообороны. Этот коготь, прочно уцепившийся за Анин воротник, деранул дешёвую ткань с такой силой, что та с треском распалась… На шум выскочили немногочисленные соседи, но, увидев главного героя, тут же попрятались. Все. Кроме Да-Рэй. Длинная тари, нагнувшись, схватила неудавшегося грабителя за шиворот и… как следует приложила его о стенку. Аж дом вздрогнул. Гопник упал и, тупо тряся головой, поднялся на четвереньки. Потом, очухавшись, ненавидяще уставился на долговязую.

— Твари инопланетные! — прорычал он, демонстрируя вершину своего интеллекта.

— Очень приятно было познакомиться, — тари мило улыбнулась, глядя сверху вниз на это недоразумение, и серебристо прощебетала: — Знаешь, а мне понравилось быть большой и сильной. Наверное, я у вас останусь.

Несмотря на нешуточную опасность, которая ей только что грозила, Аня расхохоталась. Уж больно комично выглядела работа мысли, отражавшаяся на тупой физиономии соседа. А мыслей у него было целых две: наказать мерзавок и держаться подальше от этой улыбчивой жерди. Возникшее противоречие стоило обмозговать. Поскольку процесс предвиделся трудоёмкий, гопник предпочёл не тратить время и усилия на инопланетянок. Что-то неразборчиво буркнув и потерев ушибленное плечо, он скрылся в своей комнате.

— Спасибо. Ты вовремя, — Аня обернулась к Да-Рэй. — Вот блин… Он мне комбез порвал, гад.

— У меня с самого утра было плохое предчувствие, — со вздохом ответила тари, внимательно осматривая подругу со всех сторон. — Он тебя не поранил?

— Не успел…

— Сними и спрячь украшения.

— Да пофиг теперь. Он же мстю устроит, побрякушки уже не важны.

— Вот именно. Одна ты теперь ходить не будешь. Ясно, командир?

— Ясно, пилот…

5

Мыть, чистить, крошить. Мыть, чистить, крошить… И так без конца. Если бы соблюдалось каваанское установление насчёт молений во время процесса, так вообще можно было бы свихнуться. Возможно, именно поэтому в священных ресторанах на кухне работали не-каваанцы. Два-три молодых жреца для обязательного благословения — вот и всё. В ресторане работали две жрицы. Хотя слово «работа» в применении к их обязанностям — это было сильно сказано. Чтобы пропеть ритуальные трёхстишия и простереть над дымящимися мисочками в благословляющем жесте все четыре руки много усилий не требуется. Не им же мыть, чистить и крошить, на то есть наёмные работники.

За месяц — земной месяц длиной в тридцать один день — Аня перепробовала все известные ей методы не сойти с ума. От анекдотов и мурлыканья песенок под нос до уроков языка тари. Судя по тому, что Да-Рэй вела себя точно так же, психотипы земной и тарийской расы были близки. Песни, по крайней мере, Ане понравились. Очень. Раса рунн певучестью не отличалась, кухонный персонал из местных поначалу кривился, возмущался. Ничего, привыкли. Хозяину-то всё равно, лишь бы работа не останавливалась. Богатые каваанцы, находящиеся вдали от родины, хорошо платили за обязательные для них блюда, так что жаловаться ему не приходилось. Работницы поют? Болтают? Ну и что? Продукты не портят, забастовки не устраивают — и отлично. Значит, условия для работы подходящие. Фирма, соответственно, процветает. Что ещё нужно честному рунн для сытой жизни?

— Ну, не знаю, не знаю, — офицер «службы порядка» был давно знаком, изучен по всем параметрам и с потрохами куплен. Но строит из себя… — Тебе ведь сообщают о каждой новой проверке, не так ли?

— Уважаемый Осни, мне нечего прятать. — Отвечать этому надутому субъекту нужно спокойно, даже с ленцой. Иначе нельзя, ибо упомянутый субъект непроходимо глуп во всём, что не касается взяток. — Тебе ли это не знать? Я кормлю каваанцев их священной бурдой и получаю за это небольшой доход, которым, кстати, делюсь с добрыми друзьями не за сокрытие тёмных дел, а из уважения.

— Я знаю, уважаемый Карсо, я знаю, — «добрый друг» прикрывает глаза в знак согласия. И тут же распахивает их во всю ширь. — Конечно, будь проверки чаще, они бы всё равно не нашли ничего незаконного. Но беспокойство, причинённое тебе их визитами, не возместить деньгами… У тебя новые работницы?

Осни кивнул в сторону прозрачной перегородки, отделявшей трапезный зал от кухни. Каваанцы желали лично убеждаться, что приготовление священных блюд происходит в соответствии с канонами, так не водить же на кухню каждого, кому приспичит проверить. Перегородка не пропускает звуков, но позволяет всё видеть.

— Ты не был у меня шесть шестидневий. Эти у меня работают уже пять. Тари и терранка, сбежали из катэрийского плена. Ещё одна, совершенно экзотического вида, моет овощи. Может, помнишь, была большая передача с их участием…

— Да, что-то такое припоминаю… Надо же! По ним и не скажешь. Разве что вон та, высоченная, похожа на существо, способное размазать катэри по стенке… А симпатичные. Обе.

— Уважаемый Осни шутит? — Карсо знал о тайном пристрастии некоторых господ, пресыщенных благосклонностью женщин-сен. Господа изволили увлекаться инопланетянками. Но этот-то! Мелкая сошка, большая шишка на ровном месте! — Ему интересны эти сейни?

— Та, что пониже, — ничуть не смутившись, ответил офицер. — Я видел предствителей различных рас, но таких — нет. Хотелось бы выяснить, насколько сильно они от нас отличаются и в чём мы схожи… И прошу тебя, не называй их «самками животных». Разве они не разумны?

— У них один женский пол, как у зверей.

— Уважаемый Карсо, разные планеты прождают разных существ. Те же каваанцы двуполы, но животными ты их не зовёшь.

— Не хочу потерять прибыль.

— А работницу?

— Ты хочешь сказать…

— Я мог бы взять в дом временную жену, пока постоянная служит при храме. Разумеется, я бы возместил твои убытки, уважаемый Карсо…

— Что ты, уважаемый Осни! Какие убытки? Я буду счастлив, если моя работница доставит тебе радость.

— Приятно знать, что тебя понимают, — довольно прищурился офицер. — Когда я смогу её …повидать?

— Сейчас слишком много лишних глаз. Приходи к концу дня.

«Конечно, тебя тянет на инопланетных самок — мало кто из добропорядочных женщин рунн взглянет на такого мужика без отвращения, — мысли почтенного ресторатора были далеко не дружескими по отношению к офицеру. Впрочем, мало кто способен пылать горячей любовью к своей «крыше». — Ладно. Получишь ты свою терранку. Но только посмей не отработать взятку! Я кое-что ещё для тебя припас. На долгую память».

6

— Зайди ко мне, — будничным тоном пробурчал хозяин, невежливо ткнув в сторону Ани пальцем.

— Я? — опешила девушка.

— Ты.

— Когда?

— Сейчас.

На физиономии начальника большими буквами была написана простая, но ясная мысль: «О, богиня, какая же она дура!» Удивлённая Аня — за месяц работы шеф ни разу не сподобился обратить на неё внимание — переглянулась с Да-Рэй. Тари не менее удивлённо пожала плечами.

— Мы тебя подождём, — сказала она.

Ноздри тонкого носа хозяина едва заметно дрогнули — это был признак лёгкого раздражения. Впрочем, на его планы присутствие в коридоре тари и негуманки никак не влияло. Сейни. Самки. Что они могут сделать, кроме как трепать языком? Кто их вообще слушать станет?

Аня знать не знала, в честь какого события её пригласили в кабинет босса. На ум пришли всего два предположения: либо ради разноса (а это в честь чего, хотелось бы знать?), либо ради выдачи ценных указаний. К инопланетянкам шеф относился более чем прохладно, потому заподозрить его в проявлении экзотического интереса было трудно. Поэтому девушку неприятно удивило присутствие в кабинете третьего лица. Причём, судя по золотистым значкам на воротнике и рукавах, должностного.

— Анна Нечай, с планеты Терра, — проговорил хозяин, слегка подтолкнув едва не споткнувшуюся Аню и плотно прикрывая за собой дверь. — Неплохая работница. Ничего предосудительного за ней не замечено.

«Оп-па, Америка-Европа, — ошарашено подумала вышеназванная. — Меня что, на другую работу вербуют?»

Чиновный тип смерил девушку оценивающим взглядом, будто пучок зелёного лука на базаре покупал, и ощерился в добродушной руннийской улыбочке.

— Очень хорошо, — выдал он. — Проблемы с законом не нужны никому.

— А… это всё к чему говорится? — не выдержав, поинтересовалась Аня. Босс снизошёл до ответа:

— Уважаемый господин Осни делает тебе предложение. Бамс!

Нет, это не Аня грохнулась в обморок. Это её мысли, двигавшиеся в направлении «разнос либо ЦУ», словно со всего маху врезались в стену. И девушка не придумала ничего лучше, чем с самым идиотским лицом хихикнуть:

— Э-э-э… Предложение деловое?

Оба рунн, растянув тонкие губы в широченных улыбках, тихо зашипели. Смеялись. От всей своей руннийской души.

— Очаровательная глупость, — улыбался чиновник. — Мне нравится. Впрочем, уважаемая Анна отчасти права. Профессия временной жены приносит неплохой доход. Я весьма обеспеченный рунн, и готов, помимо установленной платы, делать подарки. Ценные подарки.

Аня промолчала: просто не нашла, что сказать. А когда к ней вернулся дар речи, тем более не стала ничего говорить. Русского командного тут никто не знал, а соответствующие идиомы на ша-рунн она изучить не сподобилась. Всё больше уличный жаргон, но там заборными словами считались совершенно безобидные с точки зрения землян выражения. Типа «йато» — «хмурое небо»… Приняв её молчание за знак согласия, босс учтиво поклонился чиновнику и попятился к двери.

— Оставляю вас наедине, — елейным голоском пропел он.

— Благодарю, уважаемый Карсо, — должностное лицо изволило изобразить вежливый кивок. — Думаю, мы с уважаемой Анной не станем долго занимать твой кабинет.

«Это уж точно, — Аня чувствовала, как поднял голову и щёлкнул зубами её личный «зверь», просыпавшийся раньше в минуту опасности. — Убийства, как правило, занимают немного времени».

Подумала — и поняла, что не будет никакого убийства. Перед ней не заросший жирком кабинетный начальничек, а крепкий, подтянутый мужчина. Ведомство наверняка силовое… Ну, точно: униформа местного полисмена, только покрасивее, чем у простых патрульных. Наверняка офицерская. Значит, что — раздвинуть ноги пошире, расслабиться и получать удовольствие? Ну, не воспринимала она ни сказочных красавцев-катэри, ни весьма симпатичных руннийских мужчин как объекты своего женского интереса, и всё тут. Общаться — пожалуйста, лишь бы без рукоприкладства, но спать с ними… или с этим конкретным… как его там — Осни? «Хрен тебе, гад чиновный!»

— Должен извиниться, уважаемая Анна, за причинённое тебе беспокойство, — «гад чиновный», тем не менее, был предельно вежлив. — По нашим неписаным правилам ответственность за не имеющую мужа и родственников работницу имеет её наниматель. Уважаемый Карсо искренне хочет тебе добра. Он желает, чтобы ты была устроена в жизни, а я желаю это обеспечить.

— Проявляешь добрую волю, уважаемый …э-э-э …Осни? — как можно доброжелательнее прошипела Аня. «Зверь» хлестал хвостищем прутья ненадёжной клетки, норовя вырваться на волю. Удерживала его только реальная перспектива гробануться вместе с хозяйкой.

— Да, — офицер явно ничего не смыслил в мимике и интонациях гуманоидов земного типа, иначе не ответил бы так спокойно. — Тебе не о чем будет беспокоиться. Мы подпишем договор о временном супружестве, это законно. На всё время действия договора ты забудешь о работе. Единственной твоей обязанностью будет доставлять мне радость ночью и заботиться о доме днём. Наконец, я уже упоминал о подарках. Если ты понравишься мне, договор можно будет продлить. Однако, должен предупредить: договор временного супружества подразумевает испытание. Иными словами, я должен убедиться, что телесная близость действительно доставит мне радость. Мы можем воспользоваться деликатностью уважаемого Карсо, после чего подписать договор в его присутствии…

Гладкая речь текла, будто тихий ручеёк. В канализации. Аня слушала и сходила с ума от злости. Договор он подписывать надумал, да?

— А если… тебе не понравится общение со мной? — с неповторимой наивностью спросила она, закипая.

— Не беспокойся. Ты не зачнёшь ребёнка от мужчины-рунн, — заверил офицер, лениво проведя кончиком когтя по униформе. Китель, или как там они называют эту часть одежды, аккуратно раскрылся посредине. — Не будем откладывать, уважаемая Анна. Если честно, мне было бы очень любопытно узнать, как вы, терранцы, доставляете друг другу телесную радость.

В голове у Ани будто что-то щёлкнуло. «Вот как, — пришла едкая мысль. — Хочешь экзотик-секса по-земному? Будет тебе экзотика. На всю катушку». Девушка буквально расцвела улыбкой на все тридцать два зуба.

— Уважаемый Осни, могу ли я выйти, забрать из шкафчика свою сумку? — сладким и липким, как патока, голоском проговорила она.

— После, — равнодушно отмахнулся офицер. — Не трать время на пустяки и иди сюда.

— Мой господин даже не спросит, для чего мне понадобилась сумка?

— Если это так важно, разрешаю тебе сказать.

— Там лежат прописанные медиками ферментные препараты, без которых я не могу нормально переваривать местную пищу.

— Мы не ужинать собрались, — наконец в голосе «уважаемого Осни» прорезалась какая-то эмоция — раздражение.

— Но мой господин собирался узнать, как мужчины и женщины моей планеты доставляют друг другу телесную радость. Это так просто и так …интересно! — глаза Ани заблестели, как у гриппозной. Она хищно оскалилась. — Наш мужчина, сделав своё дело, должен поскорее бежать, иначе женщина может его убить. И съесть. А здесь бежать некуда. Окно небьющееся, дверь плотно закрыта… Что с тобой, уважаемый Осни?

— Может быть, попробуем сблизиться по-нашему, без каннибальских привычек? — слегка опешил чиновник.

— Это сильнее меня… — Аня начала быстро и очень правдоподобно звереть. В прямом смысле. — Сильнее… Аууу! Мяяяя! — взвыла она, подражая кошке, которой прищемили дверью хвост, и, издавая душераздирающие вопли, набросилась на ошалевшего офицера. — Хочу тебя! Всего и сразу! Мяяяя! Ты вкусный!.. Ты куда?!! Я голодная! Я голодная во всех смыслах!.. Мяяяя!!!

Вопли раздирали душу, а зубы и ногти — форменный китель и кожу. Не ожидавший ничего и близко похожего на это сумасшествие Осни инстинктивно подался назад. Правда, забыв при этом, что сидел он на дешёвом «офисном» стуле, очень похожем на аналогичные земные предметы обстановки. А вот этого забывать не стоило. Колёсико наехало на какую-то дребедень, валявшуюся на полу, стул запнулся… и завалился спинкой вперёд. Вместе с «пассажиром» и яростно «домогавшейся» его девчонкой. Аня, оседлав офицера, торжествующе пискнула, а несчастный, ко всем радостям ещё и ударившийся затылком, как-то совсем не по-мужски заверещал…

7

Сам факт вызова Ани к начальству «на ковёр» не внушал Да-Рэй беспокойства. В конце концов, они не нарушали никаких правил, ни с кем не конфликтовали, работу свою выполняли так старательно, как могли. Разве что какая-то из жриц-каваанок могла углядеть некое мелкое святотатство и натрепать языком. Скорее всего, речь зайдёт о другой работе или повышении оплаты, что было предусмотрено договором. Но почему так тревожно на душе?

Рука ощутила знакомое прикосновение, сопровождаемое волной эмоций — всё то же беспокойство. Осьминожка.

— Ты тоже? — спросила тари. — По-твоему, нам не стоит покидать здание? Волна положительных эмоций означала «да».

— Вернёмся.

На этот раз ощущения были сложнее. Осьминожка передала образы, ясно показывавшие, что она останется у входа, а вот Да-Рэй стоит поинтересоваться происходящим внутри помещения.

— Нет причин не доверять твоему чутью, — согласилась длинная. — Оставайся здесь.

И решительно отодвинула в сторону полупрозрачную дверь с нанесенным священным знаком каваанской веры — накосо перечёркнутым кругом.

Вид довольно ухмылявшегося Карсо, в гордом одиночестве подпиравшего стенку в коридоре чуть ли не у дверей собственного кабинета, превратил смутные подозрения в твёрдую уверенность. Да-Рэй прибавила шаг. Здешние потолки не были рассчитаны на высокий рост тари, и она едва не цепляла макушкой плоские лампы. Начальник, заслышав быстрые тяжёлые шаги — весила длинная инопланетянка немало, топала громко — резво вернулся в реальный мир.

— Где Ань-Я? — обманчиво мягко спросила Да-Рэй.

— В кабинете, — резко ответил шеф. — Сгинь, не мешай ей.

— Ей — или тебе? — тари сделала попытку обойти его.

— Отвяжись, дылда. Я ей жизнь устраиваю, — Карсо невежливо, с силой дёрнул её за рукав. — Захочешь — и тебе устрою. Правда, не уверен, что на такой небоскрёб найдётся наниматель.

Воспитанная, всегда вежливая тари задохнулась от гнева. Первым и главным правилом, которое внушали тарийским детям, было уважение к окружающим, к их праву выбора. А здесь… Здесь… «Работорговец!»

Да-Рэй едва не выкрикнула это слово — страшнейшее оскорбление, которое могли измыслить современные тари. Могла бы и вслух высказаться, но в этот момент из-за двери послышались жуткие вопли. Забыв обо всём на свете, она рванулась туда. Карсо неожиданно ловко подставил ей подножку. Тари с грохотом растянулась во весь рост. Приподнявшись на локте, зло отмахнулась ногой от насевшего на неё шефа. Тот с не меньшим грохотом улетел в уголок, сбив по дороге какой-то сюрреалистический ландшафтик со стены. И больше ничего они оба сделать не успели. Потому что из кабинета, не заметив закрытой двери, вылетел тип, в котором с большим трудом ещё можно было признать «уважаемого Осни». Глаза выпученные, лицо исцарапано, щёгольская офицерская униформа изодрана в клочья, руками машет и визжит. На бегу. Следом за ним, жутко завывая, вынеслась Аня… или кто-то, очень на неё похожий. С оторванным шитым воротником в зубах, с совершенно зверским лицом, растрёпанная, как ведьма, норовящая ухватить улепётывавшего офицера за остатки кителя и продолжающая выть, будто перебравшая валерьянки мартовская кошка.

— Уберите! — верещал несчастный рунн, споткнувшись о растянувшуюся на полу тари и растягиваясь по соседству. — Уберите от меня эту сумасшедшую!

Аня, выплюнув воротник, радостно взвизгнула и прыгнула на жертву. «Жертва», явно не желая вновь оказаться в столь горячих объятиях, прытко подскочила и со спринтерской скоростью помчалась к выходу, оставив в руках победительницы вырванный «с мясом» рукав.

— Куда же ты, сладкий мой?!! — завопила Аня, не забывая подвывать при этом. — Я есть хочу-у-у!!!

У Да-Рэй челюсть отвисла и глаза на лоб полезли. Всякое видела, но такого… Краем глаза она заметила, что босс тоже ловит челюсть обеими руками, и это почему-то привело её в чувство. Обцарапанный и оборванный рунн тем временем благополучно выскочил за дверь. Правда, оттуда почему-то донёсся короткий вскрик и звук падения, но тари сейчас было не до того. Резким движением она поднялась, вцепилась в Анин воротник и коротко, но сильно встряхнула подругу.

— Успокойся! — рявкнула она, сама не ожидавшая от себя такой резкости. А потом обернулась к боссу. — Что здесь происходит? Не молчи, ты, лужа высохшая!

— Он… он… меня за… замуж… — Аню, прекратившую завывать, теперь колотило от дикого нервного хохота. — За этого… ощипанного… Гы-ы-ы!

— Я тебе только добра желал, идиотка! — взревел шеф, подскакивая на ноги. — Жила бы у уважаемого, обеспеченного мужчины, только и забот, что новые тряпки примерять! А ты что устроила?

— Да он же ничего не смыслит в любви по-террански, — Аня на минутку вернулась в амплуа каннибалки и изобразила соответствующую улыбочку. — Может, ты хочешь узнать? Я охотно растолкую.

Карсо взрычал, всем своим видом демонстрируя, что как раз этот вопрос интересует его в последнюю очередь.

— Ты хоть понимаешь, что натворила, дурища?!! — заревел он. — В вашей любви он, видите ли, ничего не смыслит! Осни на ресторан все инстанции натравит, а всё из-за тебя!!!

— Поделом, — хмуро припечатала Да-Рэй.

— И ты туда же, башня ходячая?!! Вы уволены! Обе!

— Да ну! — отставив досмеявшуюся до слёз Аню в сторонку, тари провернула свой коронный номер — нависла над начальником и мило улыбнулась. — Ой, как хорошо! Ань-Я, ты не помнишь, личный код уважаемой Лаити-сен в твоём или в моём коммуникаторе записан? Раз мы здесь больше не работаем, кто может помешать нам предложить ей отличную тему для острого репортажа?

Если честно, она надеялась просто как следует досадить Карсо на прощанье, но такой реакции не ожидала. Вообще, что-то слишком часто в последнее время её подводит интуиция. Чужой мир… Уважаемый ресторатор, собиравшийся разразиться очередной гневной тирадой, заткнулся так поспешно, что издал звук, похожий на тихое хрюканье.

— Простите, я погорячился, — выдавил он из себя. — Но не думайте, будто это вам с рук сойдёт! Четыре шестидневия без премии и на половинной ставке — за разгром, который вы тут учинили! Брысь!

Аня хотела было возразить, что «учинили»-то как раз не они, но, во-первых, на неё уже натуральная икота напала, а во-вторых, тари без лишних слов ухватила её за плечо и потащила к выходу. Но, выходя, обе девушки заметили, как Карсо мышью шмыгнул в кабинет. И воя над разгромленной обстановкой оттуда не послышалось.

Этому вечеру просто не суждено было закончиться начальственным «Брысь!». У входной двери девушки обнаружили тело: уважаемый Осни наткнулся на Осьминожку. Очевидно, увидев после всех переживаний прущее на него существо, размахивавшее щупальцами и переливавшееся всеми цветами радуги, незадачливый искатель приключений на одно место попросту грохнулся в обморок. Тело уже постанывало, возвращаясь в реальность, и силилось подняться на четвереньки. Добродушная Осьминожка пыталась ему помочь.

— А-а-а! Мой ужин! — радостно завопила Аня.

При виде «каннибалки» Осни окончательно пришёл в себя и дал такого стрекача, что едва не промахнулся мимо своего транспортного средства. Служебного, между прочим. В раскрывшуюся дверь он не вошёл — влетел. И, забыв её закрыть, свечкой взмыл в воздух… Оттуда немедленно послышались удар и короткий скрежет. Видимо, кто-то из-за разных треволнений не справился с управлением.

— Мало тебе соседа-бандита — теперь претензии и у «службы порядка», — с укором проговорила Да-Рэй.

— Ага. Значит, чтобы ты не беспокоилась, я должна была отдать соседу свои колечки, а с этим кобелём озабоченным кувыркаться до потери сознания? — Аня разом перестала смеяться.

— Нет, но разве нельзя было хотя бы сейчас решить проблему без …э-э-э …этого недостойного лицедейства?

— Так бы он и стал меня слушать. Если бы я угрожала, рыдала или умничала, он бы знал, что со мной делать: скрутить и использовать. А тут… Понимаешь, я поставила его в такую ситуацию, которой он не мог предвидеть. А когда мужчина не знает, что делать, он обычно пугается. Вот я его и… того… напугала. Сама, правда, до визга боялась, что он меня своими когтями располосует, но обошлось. То ли не догадался, то ли побоялся закон нарушить… Вот такие дела, подруга. Тари нависла над ней.

— Я сь тобой рэхнусь, — сказала она, коверкая русские слова.

— Это точно… Пошли-ка домой, пока ещё чего-нибудь не случилось.

8

Офицер третьей ступени Осни Амаро был в бешенстве. Нет, не так: он был В БЕШЕНСТВЕ. Ибо ещё никто никогда не осмеливался его так подставлять. «Я этого Карсо через мелкое сито пропущу! Я его… у-у-у!»

Дело не в попорченной униформе, хотя обидно: каждый из трёх комплектов обошёлся ему недёшево, а сейчас не стоит разбрасываться деньгами. С этим-то можно как-то уладить. Царапины на лице — списать на аварию. Как удачно, что, улетая от злополучной забегаловки, он врезался в чей-то парковочный пандус! Разорванный китель — в утилизатор. А главное, ни словечка о случившемся. Никому.

Но, как говорят старики, не дразни демонов хмурого неба, они ведь терпеть не могут, когда достойные рунн пытаются что-то скрыть…

— Ясного неба, Осни, — ехидная ухмылочка начальника так и сочится ядом. — Тебе, говорят, вчера попалась особо страстная женщина?

— Кто говорит? — изо всех сил сдерживая гнев, поинтересовался Осни.

— Все говорят. Ну-ну, от меня-то зачем скрывать? Может, познакомишь с этой таинственной красавицей?

— Если тебе угодно, уважаемый Таххо, с удовольствием, — в голосе молодого офицера прозвучали мстительные нотки. — Если, конечно, уважаемый Таххо не боится…

— …быть исцарапанным? Ради богини! Когда я этого боялся? — насмешливое шипение так и норовило вплестись в речь начальства. — Интересно, где ты откопал такую горячую сен?

— Это… это…

— Инопланетянка, да? О, ещё интереснее. Кто такая?

Осни сквозь зубы коротко описал, кто она такая и где работает. Пожалуй, такое сдержанно-покорное поведение было наилучшей стратегией: если начальник узнает всё из первых рук, это немного поумерит пыл сплетников из отделения. Кстати, офицер четвёртой ступени — рунн ещё более обеспеченный и устроенный в жизни, чем сам Осни — довольно плохо скрывает от своих подчинённых увлечение женщинами. Правда, инопланетянок в его коллекции ещё не было.

— Вот, значит, как… — задумался Таххо. — Терранка? Случайно, не та, что сбежала от катэри?

— На У-Найте пока нет других терран — и слава богине за это.

— Хм… Работает она у Карсо, говоришь? Что ж, раз ты сам влез в это дело, придётся тебе его и раскручивать.

— Уважаемый Таххо изволит смеяться над своим подчинённым? — хмуро буркнул Осни.

— Ах, прости, я и забыл, что ты не в курсе… Ведь твой почтенный отец, мой старинный друг, не мог нарушить клятвы молчания. Не нарушу и я — если ты подпишешь вот этот документ.

На полупрозрачной пластинке, которую начальник подцепил когтем, возникли ровные ряды знаков.

— Клятва молчания?

— Подписывай, Осни. Всё равно я теперь не имею права выпустить тебя из кабинета без этой клятвы.

— Но уважаемый Таххо ещё ничего мне не сказал.

— Я сказал достаточно, чтобы меня уволили за болтовню.

Осни обречённо приложил большой палец к сенсору на пластинке. Под текстом сразу же отобразились его имя, полное звание и личный код.

— Вот так гораздо лучше. А теперь садись и внимательно слушай, повторять не буду…

Через два шата Осни вышел из кабинета начальника совершенно потрясённым. Вот, значит, куда занесли его демоны дождя… Что ж, он ведь собирался испортить жизнь Карсо? Теперь у него есть для этого все полномочия.

9

— Что-то шеф не в духе. Кто-то на хвост наступил?

— У него нет хвоста.

— Да я же образно!

— Ну, если образно… Жрицы что-то пищали о задержке груза в терминале космопорта.

— Ох… Ты представляешь, что будет, если Карсо свои овощи не получит? Каваанцы его самого нашинкуют и слопают!

— Если честно, рыдать на его похоронах я не стану…

Неприятность, что и говорить, большая. У каваанцев как раз какой-то религиозный праздник намечается, они десять дней должны питаться исключительно священным блюдом. Как раз под праздник Карсо заказал большую партию овощей с Каваа, а тут таможня «не даёт добро». Есть от чего бегать, словно ошпаренному. Он и бегал. Трепал нервы себе и всем окружающим, даже связался с каваанским посольством. А пока, чтобы ресторан работал бесперебойно, выдал на кухню весь наличный запас продуктов. В преддверие праздника каваанцы тоже стараются выказать благочестие и чаще посещать «кошерные» столовки. Работы у кухонного персонала, соответственно, прибавилось. Осьминожка не успевала мыть, а Аня и Да-Рэй резать намытые овощи. Котлы какого-то средневекового вида — тоже, видать, священные по самое не хочу — кипели, наполняя воздух запахом сакрального варева. Поварихи-рунн мешали похлёбку длинными деревянными лопатками. Жрицы распевали полагающиеся к предпраздничным приготовлениям молитвы, по пять раз на день обходя помещение и осеняя всё вокруг культовыми предметами. В такой обстановке лучше не дёргать друг друга, а тут хозяин носится, будто ему и вправду что-то отдавили. Ну, как не нервничать?

Это было бы ещё полбеды. Но беготня уважаемого Карсо не оказалась напрасной. Кому-то нужному позвонил, кому-то «дал на лапу», кому-то что-то наобещал, и в итоге получил долгожданную растаможку. Хорошо? Просто замечательно! Лучше и быть не может!..

— Ты! — начальник тычет пальцем в сторону Да-Рэй. — Ты ведь у нас самая сильная, не так ли? Поможешь с разгрузкой!

Ядом, которым сочился уважаемый Карсо, можно было перетравить всех грызунов и паразитов столицы. Злопамятный. Не забыл, как по вине тари отправился в короткий полёт до ближайшей стенки. Та, пожав плечами, скинула с себя полимерный передничек и, не сказав ни слова, отправилась на разгрузку прибывших контейнеров. Деловой хватки Аня за ней никогда не замечала, и потому положила себе стрясти с босса премиальные. Ну и что, что оштрафованы? Сверхурочных работ это не касается.

Подумала, и поймала себя на другой мысли: всё это казалось ей ненастоящим. Будто играет плохо написанную и, к тому же, мизерную роль среди картонных декораций. Но где тут выход со сцены в реальную жизнь? А может, это и есть реальность? Может, земная жизнь ей только приснилась?

Это было новой формой, которую приняла тоска по родине. Умом Аня всё понимала, но как объяснить проклятому сердцу, что Земля с планеты У-Найта не видна даже в самые сильные орбитальные телескопы? Она встретила здесь по меньшей мере два десятка разных рас. И все эти существа твёрдо знали, где их дом. Только троим было отказано в такой существенной малости: ей, Да-Рэй и Осьминожке. Троим — из двенадцати с половиной миллиардов жителей этой планеты и её гостей… «Господи, чем мы перед тобой так провинились?»

Тари вернулась на кухню часа через два, непривычно задумчивая. То есть, была у неё манера погружаться в собственные размышления, но не во время работы, а тут — каждое слово надо клещами вытягивать. До конца смены Аня потерпела. В общественном транспорте тоже не побеседуешь. Но уж дома-то она устроила подруге допрос с пристрастием. То есть, не подпускала её к кухонному синтезатору.

— Рассказывай.

— Что ты хочешь услышать? — тари притворилась наивным ребёнком.

— То, о чём ты полдня думала. После разгрузки, — наседала на неё Аня. Зрелище было ещё то: земная девчонка макушкой едва доставала ей до пояса. — Хватит в молчанку играть, Да-Рэй. Если ты заметила что-то эдакое, то не тяни, рассказывай. Всё равно нам друг от дружки не деться.

Образы, посылаемые негуманкой, свидетельствовали о том же, и тари сдалась.

— Хорошо, — сказала она, садясь на коврик и скрестив ноги. — Расскажу. Но взамен потребую совета — что нам делать дальше.

— Итак?.. — начала Аня.

— Итак, наш начальник нечист на руку.

— Он дурит каваанцев?

— Мне кажется, дело несколько хуже… Видишь ли, мы с тобой работаем на кухне и точно знаем, сколько нужно класть в ту похлёбку асана, сколько маута, сколько листьев нараг и сколько горстей соли на котёл. По моим прикидкам, пропорции примерно три к одному, десяток листьев можно не считать. А маута на этот раз привезли вдвое больше, чем асана.

— Ну… может, Карсо снабжает этой гадостью других рестораторов? — предположила Аня, присаживаясь на диванчик.

— Не похожи были те рунн на рестораторов.

— Какие ещё рунн?

— Которые забрали у Карсо излишек маута.

— Мало ли, на кого они там похожи… — не слишком уверенно проговорила Аня.

— Это ещё не всё, — продолжала тари. — Я осторожно выспросила у грузчиков. Маута всегда привозили больше. И всегда излишки забирали одни и те же рунн.

— Оп-па, — Аня хлопнула себя по коленке. — А не идёт ли маут налево?

— Ты в смысле, не тем покупателям? Очень может быть. Но тогда возникает другой вопрос: зачем?

— Если есть покупатель, то наверняка не ради простого интереса. Может, они особо забористую самогонку из маута гонят, кто их знает?

Осьминожка, переступив всеми восемью конечностями, осторожно оплела щупальцами запястья обеих девушек. Эмоции, исходившие от неё, можно было назвать смесью настороженности и опаски.

— Ты могла бы …прощупать их? — спросила у неё Да-Рэй и, почувствовав положительный ответ, обернулась к Ане. — Не будем делать поспешные выводы.

— Хм… Ты знаешь, а ведь твои наблюдения навели меня на одну странную мысль, — задумчиво проговорила Аня. — Ты ведь смотришь новости?

— Нет. Там одно и то же. Ни крупицы полезной информации.

— Жаль, что не смотришь. Вчера в новостях сообщили о всплеске уличной преступности. Страдающие от ломки нарики грабят прохожих средь бела дня, чего раньше не случалось. Ну, в их понятии «раньше» — это последние полгода — но факт есть факт. А когда у Карсо начались проблемы с грузом?

— Шестидневие назад.

— Сегодня привезли маут, и излишки забрали какие-то мутные типы. Посмотрим, что через пару дней скажут в криминальных новостях. Если волна грабежей не спадёт, мою теорию можно будет выкинуть на помойку и строить новую.

— А если спадёт, то… обращаться в «службу порядка» всё равно бессмысленно, — тари покачала своей белобрысой головой. — Всё равно у нас нет никаких доказательств, кроме подозрений. Подождём?

— Подождём…

— А теперь будь добра, отойди от синтезатора. Я хочу есть.

— Не ты одна.

— Неси тарелки, — улыбнулась Да-Рэй. Но улыбка её почему-то была невесёлой.

10

Мыть, чистить, крошить. Мыть, чистить, крошить… Без конца. Втрое больше, чем обычно. У каваанцев праздник — день Провозвестника. По легенде, именно в этот день какой-то их соотечественник, упавший в воду и чудом выплывший на берег (плавать каваанцы не умеют в принципе), получил свыше некую весть. Из чего, собственно, и выросла их религия, из-за крайней недальновидности властей ставшая всепланетной. Только в этот день и последующие девять разрешалось украшать обеденный зал цветами. Каваанскими. Неизвестно, был ли приятен их запах самим каваанцам, но Да-Рэй и Аня попросту сходили с ума от вони. Не спасала даже система вентиляции.

— Ужас, — тари вытирала аллергические сопли. — Какой ужас. Нам ЭТО ещё девять дней терпеть? Я задохнусь быстрее.

— На Земле есть один цветок, — Аня тоже хлюпала носом, но её положение пока нельзя было назвать катастрофичным. — Не помню, как называется, помню, что он самый большой в мире. Воняет тухлым мясом. Люди носы воротят, а мухам в самый раз… Слушай, а каваанцы кто — насекомые, млекопитающие или рептилии?

— Мне, как ты говоришь, без разницы — лишь бы убрали свои цветочки… А-апчхи!

— Будь здорова!

— Спасибо за пожелание, очень к месту.

— Ты не поняла — у нас так принято говорить, когда кто-то чихает.

— Тем более спасибо…

Поначалу Аня думала — прочихаются и обойдётся. Не обошлось. К обеду Да-Рэй стало не плохо, а очень плохо, пришлось вызывать медиков. С этим тоже возникла проблема. Вызывавшая «скорую» повариха не объяснила, что плохо стало инопланетянке. Явившаяся на вызов бригада возмутилась… и уехала, даже не зайдя на кухню. Аня тоже возмутилась, да так, что слышно было на весь ресторан. Даже Карсо прибежал, и застал душераздирающую картину. Тари лежала лицом вверх на гладком полу, пытаясь протолкнуть в лёгкие порцию воздуха. Сердобольные жрицы-каваанки, для веры которых любая жизнь была бесценна, молились своему божеству. Поварихи с писком метались по кухне, подсовывая под голову Да-Рэй какие-то тряпочки и пытаясь усилить вентиляцию. Аня, покраснев от ярости, на весьма повышенных тонах обещала не сходя с места превратиться в серийного убийцу, если не спасут её подругу. Словом, было крайне «весело».

— Всем заткнуться!!! — рявкнул Карсо и, выждав относительной тишины, продолжил: — Службу здоровья вызвали, дуры?!!

— Были они уже! — рявкнула в ответ Аня. — Сказали, что к инопланетянам лучше ветеринаров вызывать, и свалили, гады!

— Подтащите её к выходу, я погрузчик подкачу! Быстро!

По его жёлто-коричневому лицу явственно читалось: «Только трупа мне тут не хватало!» И кое-что ещё, насчёт чего Аня рада была бы ошибиться. Но сейчас важнее всего спасти подругу. Асфиксия. Острая аллергическая реакция на незнакомую растительность. Тут не надо быть дипломированным врачом, чтобы понять, что произошло. Пока Осьминожка тащила на себе задыхавшуюся тари, у Ани была пара минут поразмыслить. Они бы и раньше вытащили больную на свежий воздух. Но в том-то и дело, что в рабочее время кухню запирали. Таким действенным способом хозяин пресекал на корню попытки работниц убежать домой пораньше. А то, что это чуть не закончилось смертью, его, судя по всему, мало волновало. Аня действительно была бы рада узнать, что злорадное выражение, мелькнувшее на физиономии Карсо, ей просто почудилось.

На открытом воздухе Да-Рэй немного полегчало, и Карсо начал было напоминать, что рабочий день в разгаре, но не был понят. Аня попросту притворилась глухой. Явившиеся на повторный вызов медики живо погрузили на «скорую» саму больную и сопровождающее лицо — Осьминожку. Порывавшуюся поехать в больницу Аню шеф попросту ухватил за воротник.

— Работать за тебя кто будет? Я, что ли? — хмуро буркнул он. — Полный зал каваанцев! Становись и кроши овощи, ты одна сегодня работу за двоих делать должна!

— А заплатят мне тоже за двоих? — рыкнула Аня. У неё реакция на каваанские цветочки тоже была …как бы помягче выразиться …интересная. Сопли до пола, кашель, глаза чешутся. «Приятное» дополнение к заболевшей подруге.

— Разумеется, — выцедил сквозь зубы Карсо. Терять работницу в самую запарку не хотелось. Конечно, можно нанять другую, но время, время!.. — Марш на кухню!

Белёсое небо, мелкой монеткой проглядывавшего сверху сквозь паутину небоскрёбов и переходов между ними, не радовало её, но сейчас и оно хоть немного тешило глаза и душу. Наверху проносились летающие капсулы, время от времени оттуда сыпался мелкий мусор, на который полиция уже не обращая внимания. На ближайших зданиях мелькали громадные голографические вывески… Всё это было так похоже на кинематографическое представление о будущем Земли, что у неё заболело сердце. В прямом и переносном смысле. Душная тесная кухня казалась ей клеткой. А вынужденное одиночество — приторно-сочувствующие поварихи не в счёт — громадным амбарным замком на ней.

Именно сейчас Аня со всей полнотой почувствовала себя одинокой. Сколько ни уговаривай себя, что тари выздоровеет и всё будет по-прежнему, ничего это не меняет.

Надо ли говорить, что после окончания смены она в первую очередь понеслась в больницу?

11

«Это больница? Это — больница?!! Да у нас бомжатники лучше выглядят!!!»

Палата, рассчитанная на четверых больных, вмещала девять. Стойкие запахи лекарств, нечистот, иных существ, спёртый воздух, серые стены, выкрашенные дешёвой вонючей краской. Больные со своими болезнями — заразными, не заразными, травматическими, психическими — все вместе. Когда Аня навестила подругу, у неё волосы дыбом встали. Она хотела было устроить жуткий скандал, но, наткнувшись на беспомощный взгляд старичка-главврача, просто попросила перевести Да-Рэй в менее забитую палату. Нет палаты? Да хоть в коридор, там не так воняет… Дешевейшая государственная больница на отшибе. Для инопланетян. Массаракш!

— Тебе сегодня из-за меня досталось, — виновато улыбалась Да-Рэй. Её действительно перевели в коридор, уложив на две составленные лежанки.

— Не бери в голову, — отмахнулась Аня. — Я выдрала из Карсо двойную оплату.

— И заплатил?

— Куда бы он делся? Скорее всего, он нас выставит, но сперва дождётся конца аврала.

— Выставит? — улыбнулась тари. — Не уверена… Но о другой работе стоит задуматься. Мы прошли адаптацию к местной растительности, а не к каваанской. Повторять каждый раз попадание в больницу… Или ты считаешь, что военные побеспокоят нас раньше, чем наступит новый каваанскй праздник?

— Не будем загадывать наперёд…

— Иди домой, Ань-Я, уже темнеет.

— Осьминожка останется с тобой?

— Наверное, да. Доктор предупредил, что по ночам здесь лучше находиться под присмотром.

— ???

— Больница для инопланетян, — улыбка Да-Рэй стала грустной. — Нас тут очень сильно не любят.

— Ой, блин…

— Не ругайся.

— Как тут не ругаться, подруга? Нет, я тоже останусь!

— И предоставишь милому соседу право сломать двери в наши комнаты? Брать там нечего, но тратиться ещё и на ремонт мы не можем…

Поздний гравипоезд был почти пуст: Аня успела на последний вечерний рейс. Тут вам не центр, где общественный транспорт «бегает» круглосуточно. Припоздавшие работники-инопланетяне возвращались домой, в свой непрестижный район. Общаться с соседом по вагону Аню и на Земле никогда не тянуло, а тут кроме неё ехали трое угрюмых грузчиков-лоэ. Раса, являвшаяся воплощением поговорки: «Сила есть — ума не надо». Земной девушке они напоминали сказочных троллей — такие же сильные и тупые. Но, в отличие от своих легендарных прототипов, лоэ были начисто лишены агрессивности. Жители одной из окраинных планет протектората У-Найты, они прочно застряли на уровне раннего рабовладельческого строя. Поскольку работали эти существа за гроши, прав не качали, в конфликты не вмешивались, для рунн это был просто подарок. А для Ани в данный момент — не очень. Она бы не отказалась заплатить тихим громилам, чтобы те проводили её до дома, но в случае чего они ей не защитники. Даже за деньги. И местная шантрапа это знала.

Лоэ вышли на остановку раньше, и Аня выгрузилась на «своей» платформе в полном одиночестве. Отсюда до их бюджетной высотки обычно ходили магниторельсовые вагончики, считавшиеся допотопными и использовавшиеся только на окраинах. Но в такое позднее время их боялись выпускать на маршрут. Парк изношен, зачем провоцировать уличную шпану на вандализм? Пришлось добираться пешочком. Подумаешь — каких-то полчаса прогуляться под звёздным небом, при свете галактического ядра. Естественные спутники У-Найты были слишком малы, чтобы достойно освещать ночную сторону планеты, зато ядро, не скрытое газопылевыми облаками, старалось за две луны сразу. По этой причине управители окраинных районов изрядно экономили на уличном освещении. Если Ане встречался один фонарь на квартал, можно было считать, что повезло.

Какое-то нехорошее предчувствие заставило её прибавить шаг. Домой. Домой. Только домой, не отвлекаясь на великолепие ночного неба и высверки голографических рекламных вывесок, прислушиваясь к каждому постороннему шороху. Чутьё, казалось, притупившееся от жизни в суперполисе, вновь обострилось. До диких предков, конечно, далеко, но запах эйзана — местного хлеба — выпекаемого в дешёвой булочной за два квартала отсюда, она слышала. Здесь мало какой дом мог похвастать наличием пищевых синтезаторов на кухне… Собственные шаги, приглушённые мягкой подошвой лёгких тапочек, казались размеренными тихими щелчками метронома… Ага, вот остановка, отсюда до дома рукой подать. Но, свернув направо в хорошо знакомый переулок, Аня всем своим существом почувствовала: влипла. С чего бы такое ощущение? На улице же никого! Точно?

Из-под козырька остановки, под которым угнездилось пятно непроглядной темноты, вынырнули тени. Аня увидела это только потому, что вовремя оглянулась. Тени без лишних слов заскользили по направлению к ней…

Один из непреложных законов столичной улицы гласил: если не уверен, что за тобой идут друзья — беги. Аня побежала.

12

Быстрее! Быстрее!

Кислорода в атмосфере У-Найты не двадцать один привычный земной процент, а почти тридцать. Аня буквально летела, чувствуя, как кипит кровь — от адреналина и гипервентиляции. Где-то по краю сознания промелькнула мысль, что после «финиша» придёт жестокая расплата и за то, и за другое, но беглянка сейчас не обращала внимания на такие мелочи. Главное — унести ноги. Ведь преследователи гонятся за ней явно не для того, чтобы вручить пригласительный билет на благотворительный концерт. Быстрее! Ещё быстрее! Да куда уж быстрее-то…

— Держи её!

Страх звучал за спиной шагами и матом преследователей. Страх придавал сил. Страх превращал бег в полёт над гладкой бетонированной дорогой. Аня уже видела спасительный подъезд: конечно, они могут взломать дверь, но это займёт время, а там пусть разбираются с системой безопасности. Чтобы нажать большую красную кнопку, много времени не надо, а местная полиция, смотревшая сквозь пальцы на уличную преступность, очень жёстко пресекала попытки разбойных нападений на квартиры. Если эта гопота не ждала именно её.

— Ватли, не дай ей подойти к дому! «Ой, мамочки-и-и!» Она узнала голос соседа.

На фоне освещённого крылечка — такого близкого, такого родного! — нарисовалась ещё одна тень. Инстинкты сработали быстрее рассудка: Аня шарахнулась вправо, в узенький переулочек между двумя многоэтажками. И только через секунду она с ужасом вспомнила, что переулок заканчивается тупиком. Недостроенной и давным-давно заброшенной высоткой. «Мама! Мамочка!»

Тем не менее, она продолжала бежать, уже хватая ртом воздух. Её страх не парализовал, а подстёгивал инстинкт самосохранения. В такие моменты Аня как раз и совершала безумные поступки, покойный пилот-катэри тому свидетель. Девушка не остановилась, когда впереди замаячила стена. Она использовала набранную скорость для одного-единственного прыжка. Вверх!

Стена, издали казавшаяся монолитной, на самом деле изобиловала трещинами и изрядно разошедшимися стыками. Самый нижний находился на высоте больше двух метров. Но Аня допрыгнула! Не чувствуя пальцев, подтянулась и успела поставить ногу в трещину… «Спаси и помилуй мя, Господи!..»

Лёгкое облачко, несколько минут назад приглушившее сияние галактического ядра, унёс милосердный ветерок. Свет, заливший тупичок, чётко обрисовал все неровности. Аня, задыхаясь, продолжала подъём, каждую секунду рискуя свалиться. И когда преследователи, взрыкивая от ярости, подбежали к стене, она уже ухватилась за торчащий из бетона конец штыря. Арматуру здесь делали не из металла, а из каких-то высокопрочных композитов, потому за столько лет она не рассыпалась в ржавую труху… «Ой, боженька, спасибо…»

Аня, мёртвой хваткой вцепившись в штырь, нащупала ногами какой-никакой упор и, подтянувшись, посмотрела вниз. Да… Обезьяны никогда не вызывали у неё ни симпатии, ни, тем более, родственных чувств. Но сейчас она от всей души мысленно поблагодарила Создателя за то, что люди произошли именно от лазавших по деревьям приматов. Предками рунн были исключительно наземные существа, о чём милейший соседушка наверняка забыл. Даже если когда-нибудь и знал. Теперь он с приятелями — девушка разглядела ещё троих — бесновался под стеной.

— Слезай, гадина! — ревел сосед. — Всё равно половины шата не продержишься, упадёшь!

— Йато! — захлёбывавшееся дыхание немного успокоилось, и Аня выдала руннийское ругательство. «Хмурое небо». Не самое лучшее пожелание на планете, где не бывает простых дождиков — либо ясно, либо жуткий ураган.

Ответ соседа со товарищи она не поняла, но постаралась на всякий случай запомнить. Вдруг пригодится. Один из этих красавцев попытался было влезть на стену, но заработал только вывороченным из щели кусочком бетона по голове. Не смертельно, но крайне неприятно. Его вторая попытка закончилась тем же самым, с той лишь разницей, что второй обломок оказался увесистее. «Баклан», едва не вцепившийся когтем в её тапок, упал. Причём, судя по доносившимся звукам, неудачно.

— Ничего, — Аня едко прокомментировала его злобные завывания. — Были бы мозги — было бы сотрясение, а так что тебе сделается?

— Сейни шата! — взвыл соседушка.

Переведя для себя это «выражовувание» как, прошу прощения, «подзаборная сука», девушка обиделась. Вниз полетел ещё один кусок бетона. Побольше. Трещины, избороздившие блоки, облегчали задачу… Внизу опять кто-то взвыл: попала. Надо же, и ведь не целилась. Кучно стоят ребята.

— Камнями кидаешься, тварь?!! Я ж тебя в клочья!..

Давешний обломок довольно метко и очень больно ударил Аню в бедро. Взвыв не хуже рунн, она прошипела неприличное слово.

— Отойди, падла, а то …ядом плюну! — рявкнула она, зверея.

— Отошёл бы ты, в самом деле, — послышался чей-то насмешливый голос. — Кто их, этих инопланетян, знает, а?

13

Вмешательство «третьей стороны» оказалось настолько неожиданным, что на несколько секунд в тупичке повисла тишина. Первым её нарушил «милый сосед».

— Иди своей дорогой, — рыкнул он, всем своим видом показывая, что недосуг ему отвлекаться на разные мелочи.

— А я уже пришёл, — с неповторимой ироние произнёс нежданный персонаж. Ане с её «насеста» он казался тёмной фигурой — лица не разглядеть. — Вот вам теперь придётся отсюда срочно валить.

— Из-за тебя, что ли?

— Хотя бы из-за меня. Недостаточная причина отвалить, пока не поздно?

Аня зажмурилась, представляя, какая сейчас начнётся драка. Хотя если мужик ведёт себя так уверенно, то либо он самоубийца, либо в самом деле может показать этим уличным героям «кузькину мать»… Так кто же он? И не слишком ли его появление смахивает на «рояль в кустах»? Жизнь давно и прочно отучила её верить в прекрасных принцев на белых лошадях, которые появляются в самый критический момент, чтобы спасти прекрасную даму. Ох, что-то тут не клеится…

Тем временем новый персонаж сосредоточенно играл с четвёркой гопников в гляделки. Без шуток. Была у мужчин-рунн такая забава — кто кого пересмотрит. Называлась «испытание силы духа». Проигравший мог реабилитироваться в прямой драке, если хотел, но, как правило, такое желание возникало далеко не у всех. Получивший по голове в игре почти не участвовал. Сразу отвёл взгляд и присел на корточки. С рассечённого лба на лицо текла кровь, он с тихим подвыванием её размазывал. Закончилось это противостояние совсем не так, как думала висящая на стене Аня: один из «шестёрок» отвёл взгляд, потом процедил несколько нелестных эпитетов в адрес «любезного соседа».

— Пошли отсюда, ты!.. — рявкнул он, грубо толкнув разом потерявшего весь авторитет вожака.

Вы будете смеяться, но соседушка подчинился. Один из дружков подхватил под мышки ушибленного, второй, продолжая ругаться и пинать бывшего — да уже бывшего — предводителя, погнал того к выходу из тупика. Через две минуты их уже и слышно не было.

…Левая рука, мёртвой хваткой вцепившаяся в штырь, онемела так, что Аня сумела разжать её только со второй попытки. Страх ушёл, пришла настороженность. Кто бы ни был этот «благородный рыцарь», спасибо ему, но расслабляться не стоит… Бетонная мостовая пребольно ударила в ступни.

— Ну, кто так прыгает… — разочарованно протянул «рыцарь», помогая шипящей от боли девушке подняться.

— Я так прыгаю, — без особого тепла ответила она.

— Странно. От существа, сумевшего так ловко забраться на стену и удержаться там больше пяти вздохов, я ожидал большего… Нога не сильно болит?

— Терпимо. Идти смогу, — Аня потёрла ушибленное метким камнем правое бедро: попал соседушка изрядно, синячина будет от колена до сидячего места. — Кто ты?

— Если тебя интересует имя — Нойгеш. Нойгеш Рили. Если профессия — специалист по вычислительным системам, — беспечно представился «рыцарь». Беспечно — потому что своим именем рунн обычно не разбрасывались налево и направо. И религия была против, и «кое-кто не дремлет».

— О! — Аня изобразила радость. — Коллега! Будущий!

— На своей планете ты должна была стать…

— Да. Но немножко помешали.

— Ещё одна странность… Ладно, показывай, где живёшь.

— Вон там, — Аня махнула рукой в сторону улицы. — Направо, сразу за углом.

— Не будешь возражать, если я тебя проведу?

— Не буду.

— Боишься? Правильно делаешь, — Нойгеш ощерился. — Какой демон дёрнул тебя шляться по улицам после полуночи? Знаешь, что ждёт инопланетян, которые верят зазывалам и всерьёз думают, что рунн — милые гостеприимные существа? Знаешь, сколько таких, как ты, утром находят на улице — в разобранном на запчасти виде?

— Если я оказалась ночью на улице, значит, надо было, — Аня ответила на удивление ровно, без эмоций. — Ты-то сам как здесь очутился, такой своевременный?

— Живу по соседству! — вспылил Нойгеш. Странно, но вопрос девушки почему-то его зацепил.

— И спасаешь попавших в беду инопланетян?

— Да. Ты — первая, — нежданный спаситель явно едва сдержался, чтобы не нагрубить. — Остальных при всём желании спасти не успел… Мы идём, или будем рассуждать о несовершенстве мира?

«Красавчик, как и все рунн. Подозрительно подтянутый, выправка ну ни разу не гражданская. Дембель? Уволившийся сверхсрочник? Компьютерщик? Может быть. Тип …неудобоваримый, но вызверился вполне по делу, — думала Аня, пока Нойгеш помогал ей доковылять до подъезда. — Надо было плюнуть на всё и остаться в больнице. Ну, взломал бы соседушка двери — сам бы по рогам и получил от домовладения и полиции. Ну, полиняли бы мы на денежки. Зато ноги и нервы были бы в порядке… Ууу, как больно!»

— Слушай… Нойгеш, — она с некоторым напрягом вспомнила его имя, хотя слышала его не далее, как пару минут назад. — Можно тебя спросить?

— Спрашивай, — провожатый поостыл, в его голосе не слышалось гнева. Странно, но и «спихнуть бы тебя поскорее да свалить домой» тоже не чувствовалось.

— Я не очень хорошо знаю ваш язык… Что означают слова «сейни шата»?

— Оскорбление, — насмешливо фыркнул рунн.

— Это-то как раз понятно. Но как это перевести на нормальный язык?

— «Сен шата» у нас называют бесплодных женщин, которые… которых мужчины нанимают на шат.

— Ага, шлюхи, — последнее слово Аня произнесла по-русски. — Но что такое «сейни»? Этого слова не было в экспресс-курсе.

— Самка животного, — без особой охоты перевёл Нойгеш.

— Самка жи… Ну, соседушка! Я ему устрою вырванные годы!

— Ничего ты ему не устроишь. Он тебя раньше убьёт, и ничего ему за это не будет. Неужели ещё не поняла, куда попала?

— У меня особого выбора не было.

— Помню. Побег от катэри. Честно говоря, не ожидал, что это могли сделать такие бестолочи, как ты и твои подружки.

— Может, именно такие и могли, — не удержавшись, съязвила Аня. Они уже стояли у самого подъезда, под светильником у чистенькой — предмет гордости домоправления! — лавочки. — Может, они нас за умных считали, а тут облом вышел. Взяли и выпихнули в космос, кораблика не пожалели, лишь бы от бестолочей избавиться… Всё, спасибо огромное, уважаемый Нойгеш, век не забуду. Мне пора домой, на улице опасно оставаться. Тихой ночи и ясного неба!

— Обиделась? — хмыкнул Нойгеш. — Ну, извини, не хотел так сильно расстраивать девушку. Кстати, тебя-то как зовут? Ту передачу я видел, но имён ваших не запомнил.

— Меня не зовут, я сама прихожу, — волна гнева быстро схлынула, Ане уже было почти смешно. — Анна Нечай. С планеты Терра.

— Далеко твоя планета?

— Далеко. До сих пор ищут, найти не могут.

— Тогда ты к нам надолго.

— Очень рада. Просто счастлива… — хмыкнула Аня. И, понимая, что сейчас сорвётся — Нойгеш угодил по больному месту — отвернулась, делая вид, что разглядывает звёздное небо.

Повисшая тишина, нарушаемая лишь тихим шорохом ветерка, была неловкой — оба понимали, что разговор надо достойно завершить, но никто не представлял, как это сделать. И никто не делал попытки уйти «по-английски» — не прощаясь.

— Извини, мне с тобой в дом нельзя — служба контроля не пропустит, — Нойгеш брякнул первое, что пришло на ум.

— А я тебя как будто не приглашала, — усмехнулась Аня, радуясь, что нелепая тишина разбита вдребезги.

— Когда-нибудь пригласишь?

— Когда-нибудь приглашу. Если будешь себя хорошо вести, — девушка рассмеялась. Ещё никто и никогда не начинал ухаживание — а это было ухаживание, стереотипы поведения рунн ей вдолбили в голову ещё на орбитальной станции — что называется, «с места в карьер».

— Тогда я пай-мальчик и уже ухожу. Тихой ночи! — Нойгеш вернул ей улыбку и, взмахнув рукой в прощальном жесте, развернулся, чтобы уйти.

— Тихой ночи…

Всё же «тихой ночи» не получилось: когда Аня буквально вползла в свою комнатку и поставила окно в режим микропроветривания, снаружи донёсся весьма колоритный разговор.

— …с дороги, Нойгеш! Зашибу ведь, и не замечу!

— Ты? Не смеши меня, Рато. Или уже забыл, как я тебя на плацу и на пересечёнке с полной выкладкой имел во все дырки? Поимею ещё раз, не сомневайся… Повторяю для тупых: девчонку оставить в покое. Всё понял, или написать это когтем на твоём узком лбу?

«Ух, ты! Так он у нас, оказывается, дембельнутый сержант! — невольно восхитилась девушка, замершая у окна, чтобы ничего не упустить. — Ох, и влип соседушка!»

Неразборчивое удручённое рычание гопника никак нельзя было назвать связной речью, но на драку он нарываться не стал. Потащился в подъезд. А Нойгеш… Нойгеш, жучила, посмотрел вверх. Аккурат в её окно. И… снова взмахнул рукой.

Что же это происходит-то, а?

Какой парень… Был бы он человеком — запала бы на раз. Но мы с рунн слишком уж разные, чтобы даже думать о серьёзных отношениях.

Почему, чёрт подери, я должна была оказаться Бог знает в каком созвездии, чтобы его встретить? Почему разминулась с ним на Земле? Почему так болит сердце?..

По щеке сползла одинокая слезинка. «Нет. Не стоит мечтать о том, чему не суждено сбыться».

14

— Быть того не может, уважаемая Да-Рэй! Прости, но я не могу тебе поверить!

— Могу я узнать, почему?

— Общество на таких устоях не может существовать!

— Не может или не хочет?..

Да-Рэй была счастлива: она получила то, что было мечтой любого тари — увлекательнейшую дискуссию с равным по интеллекту. Она была высокого мнения о потенциальных способностях Ани, но считала, что подругу часто подводит отсутствие опыта и должного объёма знаний. Старик — старший медик «социальной лечебницы» — оказался не просто приятным собеседником. Он ещё и любил свою малопочтенную работу. Давно похоронивший жену, вырастивший и выпустивший в большой мир двоих детей, он практически жил в больнице. Сегодня ему выпало ночное дежурство.

Обычно доктор проводил время после вечернего обхода больных в своём кабинете, за чтением. Но сегодня произошло то, чего произойти не должно было. Днём привезли больную инопланетянку неизвестной расы, чуть ли не вдвое превосходившую рунн ростом. Её сопровождала ещё одна инопланетянка, совсем уж необычного вида и обладавшая способностью мысленной речи. Это стало первым потрясением для старика, считавшего, что знает все расы в скоплении. Второе обрушилось гораздо позже. Неожиданно проявившаяся аллергия на каваанские цветы привела к сильнейшему удушью, доктору пришлось загрузить подчинённых детальным анализом незнакомой биологии и биохимии, чтобы найти эффективное лекарство. Вскоре сыворотка была синтезирована и введена, инопланетянка начала оживать. Первыми её словами были слова благодарности, а их от инопланетян редко услышишь. Но не это потрясло старика Тайисо. В синих-пресиних глазах этой ходячей — в данный момент лежачей — башни он видел свет разума. Высокого интеллекта. На всякий случай заглянул в сопроводительные документы. Имя — Да-Рэй Онэ-Имар тан Сул. Раса — тари, с планеты Тарина. Профессия — кухонная работница ресторана для каваанцев. «Быть того не может! Ошибка?» Ошибка исключалась. Оставалось лишь надеяться на скорейшее выздоровление тари и на то, что она согласится на беседу. Кто бы сомневался, что Да-Рэй согласится?

Забыв о сне и отдыхе, эти двое говорили. Говорили обо всём на свете — о светимости звёзд и происхождении расы рунн, о планетологических формациях, о тектонике литосферных плит, о климатических процессах, о тщательно документированной истории Тарины и отсутствии таковой на У-Найте… Словом, обо всём. Да-Рэй сидела, поджав ноги, на сдвинутых лежанках, совершенно забыв об убогой больнице, где её из жалости разместили в коридоре, а не в переполненной палате. Осьминожка не выпускала её рук из своих щупалец: ментальное воздействие негуманки оказалось очень даже кстати. Третьим потрясением для доктора Тайисо оказалось то, что у расы тари развита способность к телепатии. Зачем скрывать это от достойного рунн?

— Ну… мои способности ниже средних, — честно призналась Да-Рэй, когда старик восхитился данным фактом. — Лучшие из нас владеют этим даром в полной мере, им звуковая речь уже не очень нужна. А я могу воспринимать лишь эмоции и зрительные образы.

— Если бы ты знала, девочка, как мне иной раз не хватает этого дара. Пусть в зачаточном виде, но… Словом, ты понимаешь меня.

— Да. Лучшие из нас обычно и становятся целителями. Иногда — учителями.

— Насколько я вижу, вы, тари, весьма развитая раса. Как же ты оказалась у катэри? Они стараются похищать и …исследовать представителей слаборазвитых видов.

— Они ошиблись. Я исследовала горные породы третьей планеты нашей системы. Реста пока необитаема, но перспективна. Скоро мы построим там города, но сейчас там есть лишь одиночные научно-исследовательские станции.

— А твоя подруга?

— Её раса достаточно далеко продвинулась по сходному с нами пути, в плане технического развития они отстают от нас примерно на два-три тарийских поколения. Но там существуют почти не искажённые цивилизацией местности. Оттуда её и похитили.

— Думаю, это было неизбежно.

— То, что катэри похитили представителей технически развитых рас?

— Да. По их представлениям, все не-катэри созданы всемогущим богом для того, чтобы служить катэри. Высшей, идеальной расе. Следовательно, те, кто проявляет непокорство, идут против божественного замысла и должны быть истреблены… Тебе плохо?

— Какой ужас… — Да-Рэй, и без того не отличавшаяся цветовым разнообразием, стала вовсе белоснежной, чем и заставила доктора поволноваться. — Какой ужас…

— Для тари такое поведение немыслимо? — удивился доктор.

— В древности мы воевали с родственными нам расами и даже между собой, но чтобы так… Чтобы иное разумное существо воспринималось как заведомый враг и подлежало уничтожению… Как раса катэри может существовать? Как они ещё не уничтожили сами себя?

Последний вопрос тари почти выкрикнула, и доктор приложил к губам ладонь — призыв к молчанию. Да-Рэй молча скрестила указательные пальцы возле своих губ — знак, что впредь будет говорить тихо.

— Твоё возмущение понятно, — негромко произнёс Тайисо. — Но ты права. Раса катэри вымирает.

— Вот как…

— Я намного больше времени посвящаю медицинской литературе, чем исторической, но кое-что об истории нашего конфликта с катэри читал, — старик приосанился: очень мало кто из рунн интересуется историей, тут есть чем гордиться. — Около четырёх сотен лет назад… Наших лет, не катэрийских, которые чуть длиннее, — уточнил он. — Иными словами, общественное устройство катэри мало чем отличалось от нашего нынешнего. Мы торговали с ними, и торговали активно. Экономические кризисы и там не были редкостью, но У-Найта имеет исключительно выгодное положение, в то время, как планета Каттэ расположена в стороне от оживлённых торговых трасс. Кризис, разразившийся четыре века назад, был настолько глубоким, что обернулся всепланетной катастрофой. От голода вымирали огромные города. Их уцелевшие жители, пытаясь спастись, волной хлынули в полузаброшенные деревни, но, абсолютно не приспособленные к аграрной жизни, тоже гибли. Катэри были обречены впасть в дикость и начинать всё сначала. И вдруг на планете стал популярен некий лидер, провозгласивший виновниками трагедии не власти, оказавшиеся неспособными преодолеть кризис, а этническую группу своих сородичей, обитавшую на другом континенте. Более того: он ратовал за так называемую «очистку высшей расы» от «неполноценных элементов» — полукровок, рождённых от браков с темноглазыми, инвалидов, даже просто физически слабых. И он добился власти, придя к ней буквально по трупам… Что было дальше, ты можешь догадаться.

— Ань-Я рассказывала, на Терре было нечто подобное. Был там какой-то человек по имени Гислер …или Гитлер. Я плохо разбираюсь в терранских именах. Его удалось уничтожить — ценой всепланетной войны и пятидесяти миллионов погибших с обеих сторон. Но самое страшное в том, что спустя поколение умами людей вновь начинает овладевать эта жуткая идеология.

— На Тарине такое невозможно?

— У тари хорошая память.

— Самое интересное, что и на Каттэ когда-то уничтожили такого же лидера. И тоже ценой страшной войны, — продолжал доктор. В тихом коридоре едва теплилась одна слабенькая лампочка, но для того, чтобы поговорить, яркий свет не особо нужен. — Катэри, как и сородичи твоей уважаемой подруги, оказались забывчивыми… и поплатились за это. Четыре пятых населения были либо уничтожены, либо обращены в бессловесную скотину — достижения их медицины уже позволяли сотворить такой кошмар. Маленькая часть темноглазых сумела захватить звездолёт и бежать…

— Я видела в соседней клетке потомков этих беглецов, — тяжело вздохнула тари. — Увы, они вернулись к примитивной аграрной формации с социальным расслоением. Катэри отлавливают их, как зверей, а те даже не помнят, как от этого защититься. Считают катэри и их технику демонами…

— И тем не менее, эти существа — последняя надежда катэри на полноценное возрождение. Ведь потомки победителей, если применимо такое выражение, победили сами себя. Стремясь к «расовой чистоте», они исключили из цепи размножения не только темноглазых и физически слабых, но и духовно богатых, активно отрицавших каннибальскую идеологию. То есть, почти девяносто процентов своей популяции. А что происходит, когда размножаться позволяют лишь избранным, ты тоже догадываешься.

— У меня мама биолог, — кивнула Да-Рэй. — Что такое генетическое разнообразие, я помню.

— Но и это ещё не всё, — продолжал Тайисо, полностью ушедший в свои рассуждения. — Если бы речь шла только о размножении одних избранных, это не было бы полной катастрофой. Проблема катэри в том, что они поощряют браки между родственниками первой степени — ради выведения так называемых «чистых линий».

— Ой… Их генетики сошли с ума?

— Нет. Тех, кто посмел возразить правительству, уничтожили, остальные либо сами были фанатиками, либо покорились. Теперь катэри, понимая, какую ошибку допустили в прошлом, отчаянно пытаются выжить за счёт чужих — присваивая себе их гены. Пока ничего путного не получается.

— Безумцы… Тогда о чём рунн беспокоятся? Подождите ещё два-три поколения, и катэри вымрут без постороннего вмешательства. Наследниками планеты станут потомки темноглазых… если катэри не уничтожат их в самоубийственном безумии.

— Увы, катэри из тех, кто способен, умирая, забрать в могилу всех, до кого доберутся. Этого мы допустить не можем.

— Прости, уважаемый Тайисо, я не заметила за большинством рунн особой любви к иным.

— А здесь нет ни капли любви, уважаемая Да-Рэй. Здесь голый расчёт. У-Найте пока ещё нужны дешевейшие чернорабочие. Как правило, это выходцы с бедных и слаборазвитых планет. Потому я и удивился, когда узнал, что ты — существо явно высокоразвитое — режешь овощи на каваанской кухне.

— До изучения местных минералов меня вряд ли допустят, — грустно улыбнулась тари. — А есть хочется, и не только мне. Более того: когда я сделала запрос на планетологическую литературу, пришёл отказ: чужим, дескать, такая информация не предоставляется. У нас не так…

— Довольно о грустном, девочка. Расскажи о Тарине.

И Да-Рэй рассказала. О прекрасной планете, покрытой пусть восстановленной, но всё же живой зеленью лесов. О четырёх небольших континентах и тысячах маленьких островов. О мелком тёплом океане, населённом мириадами существ. О сети посёлков, давно заменившей душные города — с развитием транспорта стало всё равно, живут тари одной большой кучей или расселились по всему острову. О самих тари, для которых любой сородич — помощник, а встреча с ним не таит никакой опасности. О первых словах, которые тарийские дети слышат от учителя: «Наш мир безусловно прекрасен, но помните, что мы только в начале великого пути. Вам предстоит великая честь — помочь всему народу тари сделать ещё один шаг в будущее». О том, что ни один тари не бывает брошен на произвол судьбы, и её наверняка ищут сородичи… Вот тогда-то старик и издал возглас: «Не верю!»

— Ты не преувеличиваешь? — волнуясь, спрашивал он. — Одного лишь желания недостаточно, чтобы построить подобное общество!

— Как раз желание построить такое общество и есть его основа, — мягко возразила Да-Рэй. — Можно написать сколь угодно чудесные законы, но выполняться они будут лишь тогда, когда этого захотят все, от ребёнка до членов Высшего Совета. Когда перед этими законами тоже будут равны все, независимо от заслуг и положения в обществе. Если один из Высших преступит закон, он будет наказан так же, как и простой работник, совершивший тот же проступок.

— Так не бывает! — Тайисо с усилием потёр виски. — Ваше общество попросту невозможно!

— Для рунн? Старик, собиравшийся продолжать выражение недоверия, осёкся.

— Я не это хотел сказать… — выражение беспомощности на сморщенном старческом лице заставило Да-Рэй пожалеть о своих жестоких словах. — Мои сородичи, возможно, устроены иначе, чем тари, но не стоит считать их безнадёжно испорченными. Не все ещё заражены ненавистью… к чужим.

— Я вижу, — виновато улыбнулась Да-Рэй, и обернулась к Осьминожке. — Моя подруга просит передать тебе, — добавила она, — что рунн часто в её присутствии проявляли негативные эмоции по отношению к иным, но она чувствовала и доброжелательность.

— Твоя вторая подруга, терранка, кажется, тоже разделяет это мнение, — проговорил доктор.

— Да. Она агрессивна, как и многие её сородичи, но безусловно доброе существо. Она убивала катэри лишь из страха, что могут убить меня.

— Она — убивала? Немыслимо…

— Да, она не похожа на убийцу или воина, но это так. Страх, боль или ненависть, оказывается, пробуждают в терранах большую силу. И то не во всех, если верить словам Ань-Я. Она говорила, её предки по обеим линиям были воинами. И если сумели выжить, дать потомство, значит, воинами они были умелыми.

— С кем же воюют терране?

— Сами с собой. Одни этнокультурные группы с другими. Идут войны за ресурсы, за всепланетное влияние. Вместо того, чтобы изобретать методы улучшения жизни своих граждан за счёт более рационального использования внутренних ресурсов, предпочитают отнять эти ресурсы у соседей.

— Какая нелепость… Впрочем, в глубокой древности так было и у нас, и у вас… Знаешь, почему многие рунн ненавидят чужих?

— Потому что ваше общество подвержено частым кризисам, — с готовностью ответила тари. — На стадии подъёма рунн обеспечены хорошо оплачиваемой работой, а работу неквалифицированную исполняют чужие. Во время кризиса рунн готовы и мусор на улицах прибирать, но там уже работают иные, получающие очень мало. Работникам-рунн надо платить много, иначе работодатель нарушит закон…

— Отсюда и ненависть к чужим. Правительству она выгодна, иначе эта ненависть обернётся против него. Чужие не рискуют выходить за порог после захода солнца, иначе их могут убить. «Служба порядка» не наказывает виновных рунн, даже если задерживает их на месте преступления… Однажды молодые рунн, одурманенные хидом, ворвались сюда, в это отделение. В женское — к мужчинам полезть всё-таки не рискнули…

— Ужас… — снова побелела Да-Рэй.

— Да, это был воплощённый ужас, — продолжал старик. — Они буквально разрывали больных инопланетянок на куски, обливали их кислотой, выбрасывали из окон. Меня избили… Если бы не это, они бы даже штрафа не уплатили, но я-то рунн, и за нанесение мне побоев им пришлось отсидеть половину года… Словом, наше общество, боюсь, на полной скорости катится к тому, к чему пришли катэри четыре века назад. Если мы не опомнимся, окажемся в том же тупике.

— Моя подруга просит передать, — Да-Рэй снова перебила доктора, переводя образы, передаваемые Осьминожкой, — что её общество избежало подобной самоистребительной стадии. Их раса всегда была единым целым.

— Получается, что эта стадия свойственна лишь существам рунноподобного типа? — удивился доктор. — Если не отвлекаться на мелкие внутренние различия, обусловленные разным происхождением, общее строение рунн, тари, терран и катэри сходно. Голова, две руки, две ноги. У каваанцев четыре руки, но в основном тип тот же. И общественное устройство вполне понятное всем нам… Неприятный вывод, уважаемая Да-Рэй.

— Кто говорит, что история вида должна быть сказочно приятной? — теперь усмешка той была лукавой. — Каждый тари с детства знает, какой ценой оплачено наше нынешнее общество. Многие из нас и хотели бы отказаться от прошлого, но это многократно увеличило бы вероятность его повторения. Потому мы стараемся не забывать ничего, даже самые позорные страницы нашей истории, когда одни тари убивали других из-за разночтений священных текстов, торговых конфликтов или за ресурсы. Нам приходится жить с тем прошлым, какое имеем, уважаемый Тайисо, потому мы так ценим достигнутое и стремимся улучшить наш мир.

— Парадокс, — заключил доктор. — Но если ваше общество существует, то парадокс не из разряда умозрительных… Честное слово, хотел бы я хоть на шат оказаться в вашем мире.

— Может быть, и окажешься. Я намерена вернуться домой, и с огромным удовольствием приглашу тебя.

Старый Тайисо подался вперёд, широко распахнув свои руннийские глаза без белков, как ребёнок, которого пообещали взять в желанное путешествие. Но потом этот полудетский задор угас.

— Я не… смогу оставить больных, девочка, — почти прошептал он. — Эти несчастные нуждаются в достойном лечении. Они, пусть слаборазвитые и отличные от нас, но разумные существа. Мой ученик — добрая душа, но ещё молод и малоопытен. Боюсь, старшим медиком могут поставить не его, а какого-нибудь брезгливого недоучку, изгнанного из больницы для богатых за некомпетентность.

— Ты достойный рунн, уважаемый Тайисо, — Да-Рэй приложила левую руку ко лбу, правую — к середине груди — тарийский жест, означавший «для ума и сердца». Так тари приветствовали только тех, кого уважали — старших родственников, учителей, прославленных учёных и целителей. Этот жест не был обязателен, каждый житель Тарины сам решал, как и к кому проявлять уважение. — Могу ли я скромно просить тебя стать моим учителем?

— Ты хочешь стать медиком? — удивился доктор. — Увы, чужие могут быть только низшим медицинским персоналом.

— Я хотела бы стать достойной тари, а без мудрого учителя этого может добиться только высокая душа. Я — обыкновенная девушка, не обладающая никакими выдающимися способностями. Мне не обязательно обучаться профессии, профессия у меня уже есть. Достаточно знать, что наставник мудр и может многому меня научить… Если хочешь, я буду по вечерам подрабатывать в больнице, чтобы не возникало ненужных вопросов.

— Договорились, — обрадовался старик. — У нас жуткая нехватка санитаров. Набираем из инопланетян, а они, как я уже говорил, обычно представляют слаборазвитые расы… Но сперва, девочка, тебе следует самой выздороветь. Каваанский праздник продлится ещё девять суток, и всё это время в ресторане будут находиться смертельно опасные для тебя цветы. Думаю, я смогу назначить курс лечения на ближайшие девять суток, — он по-старчески лукаво прищурился. — Если твой работодатель посмеет тебя уволить, комиссия из «социальной помощи» его разорит.

— Да уж, Ань-Я первая на него нажалуется, — улыбнулась Да-Рэй. — Я не утомила тебя длинными разговорами, учитель?

— Нет, что ты! Мне всё равно бодрствовать до утра, пока ученик не сменит. А вот тебе стоило бы выспаться. Днём здесь… довольно шумно.

— Я заметила…

— Тихой ночи… ученица, — Тайисо с кряхтением поднялся с расхлябанного стульчика. — Хотя я с трудом представляю, чему могу тебя научить…

…Да-Рэй грустно улыбалась вслед согнутому годами, но чистому душой рунн, и думала о том, что её тарийские учителя были правы. Не бывает плохих или хороших народов. Бывают лишь достойные и недостойные их представители.

Ей очень хотелось быть достойной, но она ещё не знала, как к этому прийти. Впрочем, она не знала и того, что её судьба уже решена…

Глава 4

Эхо будущего

1

Три одинаковых с виду кристалла лежали на столе, поблёскивая гранями. Совершенство извне и изнутри. Но радости от их созерцания почему-то не было.

— Здесь всё об этих …существах, господин.

— Как ты мог допустить побег и захват в заложники начальника охраны базы?

— Виноват, господин. Прошу меня наказать.

— Ты будешь наказан в соответствии с Уставом. Но трибунал может принять во внимание твоё усердие в поимке бежавших и смягчить приговор.

— Приказывай, господин.

— Вызови руководителя группы экспертов.

Говорить с учёными хотелось ещё меньше, чем с неудачником-офицером, но раз Командование приказало ему вести это дело — надо козырять и проявлять усердие в исполнении приказа. С такими вещами не шутят.

— Господин, — учёный, поклонившись, сразу замер в позе, выражавшей почтение: руки скрещены на груди, взгляд опущен.

— Садись, Эйтиган. Разговор будет долгим, а я чту старших.

Учёный, стараясь не смотреть на высокое начальство (прямой взгляд — привилегия равных или высших), скромно примостился на краешке мягкого стула.

— Что удалось узнать твоей группе, Эйтиган?

— Слова правды будут горькими, господин.

— Говори. Истинные катэри правды не боятся, как бы горька она ни была.

— Мы считаем, — учёный нервно сглотнул, словно у него разом пересохло в горле, — что случившееся — результат давней ошибки.

— Поясни.

— Наши автоматы запрограммированы разыскивать и доставлять на базы представителей слаборазвитых видов.

— Это я знаю. В чём ошибка?

— В том, что автоматические станции неверно интерпретировали помехи в передачах кристаллов-маяков, — Эйтиган боязливо покосился на упомянутые вещицы, красивым рядком выложенные на столе. — Подобные помехи программа распознавала как влияние магнитных полей крупных залежей железной руды, в то время, как это было…

— …излучение больших городов, — командир с самого начала чуял, что влип в крайне неприятную историю, а теперь его подозрения превратились в твёрдую уверенность. — Что ж, приказываю немедленно внести соответствующие изменения в программный комплекс автоматов слежения.

— Мы не в силах изменить программы на автоматах, уже запущенных к другим планетам, господин… — едва слышно прошептал учёный.

— Так отзовите их и измените императивы. Два прокола за неполный месяц — это слишком.

— Есть и положительный аспект, господин. Мы нашли две планеты потенциальных врагов, — если верить голосу, душа учёного явно готовилась расстаться с телом.

— Верно, — хмыкнул командир, втихомолку наслаждаясь страхом «учёной дохлятины». — Привилегию превентивного удара ты, надеюсь, оставишь военным?.. Я пошутил. Если говорить серьёзно, то нам следует определиться с первоочередной целью. Что скажешь о планетах этих …существ?

— Результаты расшифровки сканирования памяти похищенных самок…

— Не стоит недооценивать врага, пока он не повержен. Но продолжай, я слушаю.

— Результаты расшифровки показали, — менее уверенно заговорил учёный, — что раса тари в плане технологий ненамного отстаёт от нас. То, что мы узнали об их общественном устройстве, заставляет предполагать отсутствие боеспособной армии. Тари обитают в районе, бедном звёздами, и до сих пор не сталкивались ни с более, ни с менее развитыми видами. Их господствующая идеология предполагает отсутствие враждебности со стороны развитых рас, и это даёт нам…

— Я понял. Дальше.

— Второе существо, некатэрийского типа, осталось загадкой, его мыслеобразы не поддаются расшифровке. Поговорим о третьей …третьем существе. Раса людей, предположительно родственная тари, не так развита технически и разобщена культурно, — продолжал Эйтиган, немного осмелев. — С этими расправиться ещё проще, достаточно натравить одну большую культурно-этническую группу на другую. После чего можно будет высаживаться и подбирать плохо лежащее. Одно меня смущает: они очень агрессивны …и …прости, господин, процессор автомата, похитившего человека, вышел из строя.

— Сможешь вытянуть из него координаты этой планеты?

— Да, господин. Понадобится время.

— Сколько?

— Дней десять.

— Через десять дней доложишь о результатах. Координаты планеты тари мне нужны сейчас.

— Они здесь, господин, — учёный положил на стол сверкающий кристаллик.

— Отлично. Иди, Эйтиган, жду твоего доклада…

…Полтора месяца. Долгих полтора месяца господин офицер не мог ничего поделать. То есть, если бы всё зависело от него… Но от него зависело так мало, что он скрежетал своими идеальными зубами от ярости. Ох, если бы в Командовании заправляли не выжившие из ума старцы, а молодые инициативные катэри… Планета поганцев тари уже лежала бы в руинах, а дипломаты Каттэ вовсю настраивали бы людей друг против друга. Сейчас оставалось лишь отшлифовывать до блеска план вторжения и держать разведчиков в готовности номер два.

Когда пришёл приказ, господин офицер почувствовал себя родившимся заново.

2

— Уважаемый Сайто, срочное донесение.

— Входи.

Если офицер разведслужбы не пользуется проверенной и прекрасно защищённой от внешних вторжений сетью министерства обороны, значит, информация предназначена только для министра, и больше ни для кого. Что же могло случиться? На его памяти такое происходило лишь дважды. Когда катэри предприняли массированную атаку на ключевую планету Шангар, и когда пришло сообщение от бежавших из катэрийского плена инопланетянок. Какой фортель откинули «старые друзья» на этот раз?

— Уважаемый Сайто, — офицер, сцепив руки за спиной, щёлкнул каблуками. — Зонды засекли старт катэрийских разведчиков в приоритетный для нас сектор.

— Они обнаружили Тарину? — министр, ещё полный сил сорокашестилетний рунн, почувствовал, как оба его сердца принялись стучать вразнобой. — Приказываю — проследить и уничтожить! Любой ценой!

— Будет выполнено, уважаемый Сайто.

— Я отправляюсь к уважаемой Тирги-сен. Пусть готовит дипломатов для Тарины. Мы не можем упустить такой шанс заполучить в союзники ещё одну планету, ненавидящую катэри!.. Хотя уж кого-кого, а эту стерву сюда приплетать не стоило бы, но ведь Первый Министр будет настаивать… Девчонку-тари сюда.

— Уважаемый Сайто, смею ли я напомнить, что…

— Я в курсе. Всех троих доставить сюда через три шата!

— Выполняю, уважаемый Сайто!

3

Корабль-разведчик, вынырнув в заданной точке, сразу же скрылся под непроницаемой завесой маскировки.

Планета оказалась неприятным сюрпризом. Чуть поменьше Каттэ, она обладала, в отличие от прекрасной родины, не двумя великолепными лунами, а диском из каменных обломков. Вероятно, либо спутник когда-то был, но распался под влиянием сил гравитации, либо у планеты нормальных спутников не было вовсе, лишь каменный мусор, оставшийся со времён формирования системы. И скорее второе: ни первая, ни третья, ни четвёртая планеты не могли претендовать на роль столь мощного возмутителя гравитационного поля. Пятая — холодный газовый гигант — и шестая, крайняя, ненамного меньше пятой — планеты слишком удалённые от исследуемой, чтобы влиять на неё столь радикально. Приходилось проявлять максимум осторожности, чтобы корабль не затёрло между глыбами… Двое разведчиков-катэри выполняли приказ. Бесстрастно фиксировали местоположение и параметры промышленных центров, комплексов противометеоритной защиты, направления и плотность пассажиро— и грузопотоков. Удивление вызвало лишь полное отсутствие военных объектов, если, конечно, не считать таковыми грозные установки, предназначенные для уничтожения сорвавшихся с орбиты «камешков». Предварительные установки подтвердились. Эта планета — лёгкая добыча.

Пакет данных уже формировался для передачи, когда пришёл кодированный сигнал. Командование прислало второй корабль? Конечно, им там виднее, но зачем?.. Инструкция предусматривала ответ на запрос независимо от ситуации, что разведчики и проделали. На голографическом экране тут же появился хорошо знакомый силуэт — корабль той же серии, что и их собственный. Надо полагать, на экране второго корабля проявились их собственные координаты: новоприбывший, ловко маневрируя между глыбами, неспешно пошёл на сближение.

Медленный хаотичный танец камней всех размеров от мяча для игры в калор до десантного корабля сужал поле зрения до минимума. Фактически, до пяти-шести корпусов. Второй корабль зашёл с кормы, всё ещё прикрытый маскировкой, его видели как схему на экране. Согласно Уставу, пилот подал запрос на идентификацию. Ответом ему был залп из всех турелей…

— Вспышка!

— Я вижу, Ран-Сун. Приблизь, — старший экипажа грузового транспорта, как и положено ответственным тари, собрался быстрее всех. Должность обязывает.

— Корабль? Чужой корабль?

— Да. У них повреждена ходовая часть. Что сенсоры жизни?

— Двое живых существ на борту, старший.

— Наверное, столкнулись с астероидом, неосторожные. Идём на помощь!

4

«Развели тут бюрократию, — мысленно брюзжала Аня, в который раз проклявшая себя за то, что решила помочь подруге получить «свидетельство о здоровье». — Без бумажки ты букашка, а с бумажкой — тем более… Дустом не пробовали? Так, наверное, милосерднее будет, а то сколько времени и нервов пропадает под порогами разных кабинетов…»

Судя по настроению Осьминожки, ей «больничное управление» тоже не нравилось. А Да-Рэй — воспитанная Да-Рэй! — тихонечко выражала своё искреннее негодование при помощи тех немногих русских непечатных слов, которые успела нацеплять от подруги. Одним словом, все трое были сильно не в духе. Если вы когда-нибудь сиживали в очереди под дверью терапевта в поликлинике в разгар гриппозного сезона, вы их поймёте. Время приёма — всего три шата, около четырёх земных часов — а желающих получить «свидетельство» очень много. Очередь не одна, их две. Одна из малоимущих рунн, другая из всех остальных. Друг с другом не разговаривают, уставились в пол — сидели-то по обе стороны коридора, на протёртых чуть не до дырок пластиковых стульях. Заведующий управлением, ещё и опоздавший на четверть шата, прежде всего принялся принимать соотечественников. Никто из инопланетян не возмутился: закона о дискриминации де-юре не было, но де-факто попробуй хоть слово сказать. Вот и ждали. Молча. Только Аня и Да-Рэй позволяли себе поминать тутошние порядки всё теми же «незлыми тихими словами». На них неодобрительно косились инопланетяне и презрительно пофыркивало большинство рунн, но пресекать «непотребство» никто не рвался. Скандалы здесь никому не были нужны.

Отпустив просителей-рунн (и то, помурыжил каждого всласть, хотя что там за делов — отметку в личной карте поставить), заведующий высунулся в коридор. Смерил суровым оком очередь чужих, надменно бросил:

— Не входить! Я вызову! И захлопнул выехавшую из стены дверь.

— Ты видела? — теперь Аня возмутилась вслух. — Ну, гад…

— Давай подождём, — предложила тари, вытягивая ноги на всю ширину коридора. — В конце концов, нам всё равно сейчас делать нечего. У вас с Осьминожкой выходной, у меня последний день лечебного курса. Можно спокойно поговорить.

— Тари-на мар? — спросила Аня.

— Мар то сантам, — кивнула Да-Рэй.

Девушки теперь часто переходили то на тарийский, то на русский языки — есть чем занять себя во время нудной работы или просто поговорить так, чтобы окружающие не поняли. Сегодня у них был «день тари» — на этом языке и решили пообщаться.

— У меня было время проверить твою гипотезу, — сразу, без лишних предисловий, сказала Да-Рэй. — Видеоприёмник днём не отключался, я смотрела все выпуски новостей. Ты была права: через шесть дней количество случаев нападения наркозависимых с целью ограбления значительно сократилось.

— Значит… — задумалась Аня.

— Значит, здесь научились производить наркотик из …известного тебе овоща. Причём, для ру… местной расы этот наркотик представляет огромную опасность.

— А для других?

— Не знаю, никто не проверял.

— Наш милый работодатель изволит подрабатывать на стороне… — Аня хмыкнула. — Стоит ли нам вмешиваться?

— Ты говоришь непонятные вещи, Ань-Я. Конечно, стоит.

— А как? Я в «службу порядка» не побегу, меня без доказательств на руках даже слушать не станут. Тебя, кстати, тоже… Полегче, уважаемая! — это уже на ша-рунн, соседке слева — мелкорослой жилистой даме зеленокожей расы ки, у которой в заплечной сумке попискивал травяного цвета малыш. Ки ёрзала, ворчала про болтливых девчонок и жаловалась, что ей давно пора домой, кормить остальных детей. — Мы тут все к одному и тому же засранцу по одному и тому же вопросу… То нарат? Продолжим? — она снова обернулась к тари.

— Продолжим, — кивнула та, тонко улыбаясь. — Предлагаешь поискать доказательства?

— Думаю, в кабинетике начальника они просто обязаны быть. Но действовать будем на свой страх и риск. Попадёмся — вони будет выше небоскрёба.

— Безумная идея.

— А когда у меня другие бывали?

— Никогда.

— То-то же.

— Нойгеш, твой новый друг, может помочь?

— Никакой он не «мой», — насупилась Аня, пропустив остальные слова мимо ушей.

— Прости, я не хотела тебя обидеть. Просто… когда ты говоришь с ним по коммуникатору, на тебя радостно смотреть.

— Не надо, прошу тебя, — ровным голосом проговорила земная девушка. — Мы с ним слишком разные, чтобы я разрешила себе даже просто помечтать.

— Хорошо, я не буду, — согласилась тари. Уныние, в которое впала подруга, её настораживало, нужно было что-то предпринимать. — Вернёмся к доказательствам. Как ты намерена их добывать, если даже не представляешь, что это может быть?

— Почему же — не представляю? — Аня со вздохом облегчения свернула с темы, причинявшей ей боль. — Записи на кристаллах, записи на этих… ну, типа, наладонниках местных, забыла, как называются. Наконец вещественные доказательства. Вряд ли в виде образцов наркоты, но уж в виде оплаты наличными — это точно. Наш …работодатель явно не проводит неофициальные платежи по безналичным счетам, с этим тут строго. Все купюры снабжены микрокристалликами, по которым отследить их путь — раз плюнуть. Значит, ценности в натуральном виде.

— Ты разбираешься в тонкостях экономических отношений? — удивилась Да-Рэй.

— Не я — мой папа. Он аудитор и на таких тонкостях неплохо зарабатывает… Ой, мне звонят!

«Нойгеш, — сходу угадала тари, пока подруга, сорвавшись с места и забившись в самый дальний уголок, беседовала по коммуникатору. — Если Ань-Я выбрала его, он наверняка достойный рунн. Что же ей мешает? Различия в строении организмов? Невозможность иметь детей от такого союза?.. Если бы я встретила на своём пути достойного, меня бы ничто не остановило».

Она с тревогой наблюдала, как после окончания разговора медленно менялось лицо Ани. Как радостная улыбка исчезала под маской боли, а затем всё это тщательно прикрывалось равнодушием. «Надо что-то делать».

Пошёл уже второй шат ожидания и четвёртый — «рабочего дня» заведующего. Пробегавшие мимо очереди инопланетян медработники-рунн брезгливо морщили тонкие носы, некоторые даже не стеснялись походя бросить парочку презрительных словечек типа «понаехали тут». Чужие не смели не то что достойно ответить хамам — даже взгляд от пола оторвать. Слишком хорошо знали, чем закончится попытка постоять за своё доброе имя. Немедленной высылкой на нищую отсталую родину, и это в лучшем случае. Потому терпели. Но наши героини к такому обращению не привыкли совершенно! Родимое хамство Аня преодолевала, используя многочисленные папины-мамины знакомства и свою природную находчивость (читай — наглость), а Да-Рэй вообще не могла представить, чтобы один тари так унижал другого. Ну не укладывалось это в её красивой голове. Что же до Осьминожки, то она всеми передаваемыми образами буквально умоляла поскорее уйти отсюда. Эмоции унижаемых и их мучителей годами, десятилетиями пропитывали стены, и инопланетянке, привыкшей к доброжелательной эмоциональной среде, было просто плохо.

— Ну, всё, хватит, — Аня, ощутив почти физическую боль негуманки, резко поднялась. — Я ему щас устрою… обеденный перерыв. Достал!

— Ань-Я, ты что? — следом за ней взвилась тари.

— Я не «что», я «куда». Вон туда, вправлять мозги одному недоразумению… Ясного неба, уважаемый …э-э-э …Майги! А мы к тебе!

«Вы нас не ждали, а мы припёрлись, ага. Ну, здравствуй, солнце, новый год. Делать нефиг? В компьютерные игрушки режешься? Сейчас я тебя работёнкой-то загружу…»

5

…Такого не случалось за время его работы в управлении ни единого раза.

Политика правительства У-Найты заключалась в том, чтобы набирать чернорабочих из числа полудиких рас. Дёшево и надёжно. Дешёво — потому что на отшибе и такие мизерные деньги — состояние. Надёжно — потому что прибывающих рабочих обучают лишь примитивнейшему набору слов и фраз на ша-рунн. Читать? Вот ещё! Достаточно запомнить несколько знаков, которые пишутся на сенсорах справочных автоматов, и как выглядят купюры разного достоинства. Всё. А уж подчинение должностным лицам буквально вбивается в головы инопланетян. Если сказано «не входить» — не войдут. Побоятся. Скажет прийти завтра — покорно приползут под дверь с утра пораньше, и ещё ругаться будут за место в очереди.

Ему это нравилось. Нравилась власть, которую он получил вместе с должностью над убогими. Даже над беднотой-рунн — эти ничуть не лучше инопланетян, а кое в чём и похуже. Им ведь нужно больше платить, и они, в случае чего, будут жаловаться. Чужаки кляузничать не станут. Тоже побоятся. Так кто мешает ему насладиться полнотой власти? Пусть поизводятся там за дверью, пока он будет разгадывать логическую головоломку на персональном терминале. Насладился, называется… Кто посмел?!!

Вот она. Стоит в позе уважения — локти прижаты к бокам, сложенные щепотями пальцы рук касаются середины груди, голова чуть склонена и ни тени улыбки.

— Прошу прощения, уважаемый Майги, — самым почтительным тоном говорит это существо. Акцент слышится, но речь правильная. — Я лишь хотела сказать тебе, что наше присутствие раздражает персонал управления. Нельзя ли сделать отметки и отпустить нас поскорее?

Вслед за первой чужой в комнату заглянули ещё две. Одна — длиннющая, как высотное здание, и белая, будто её покрасили. И вторая… Или второе… В общем, совершенно нерунноподобная тварь… Как они посмели?!!

— Выйдите! — рявкнул он, надеясь, что послушание, вколоченное в чужих, на этот раз сработает. — Я занят.

— Это не займёт у тебя много времени, уважаемый Майги, — продолжала первая, и только сейчас на её губах появилось нечто вроде усмешки. Так и угадывалась мысль: «Ничем ты не занят, придурок». — Всего-то навсего палец к планшетке приложить.

— Давай сюда свидетельство! — заведующий резким нетерпеливым жестом протянул руку.

— А у меня его нет, — улыбнулась мерзавка. — Оно у моей подруги. Только мы не будем очерёдность нарушать, ладно?.. Уважаемые, входите по одному! — крикнула она в коридор. — Уважаемый Майги примет ваши свидетельства на подпись!

Уважаемый Майги сейчас с огромным удовольствием выпер бы наглую особь из кабинета и вообще запретил бы инопланетянам приближаться к управлению, но в коридоре как раз проходили две молодые медички. Одна из них, между прочим, дочь старшего врача района. Эти с не меньшим удовольствием наблюдали за происходящим. Доложат. Его-то, конечно, не уволят, но неприятностей не оберёшься. Рунн — жутко кляузные существа.

Самое неприятное заключалось в том, что мерзопакостная чужая действовала строго по закону. А в законе, увы, пока не написано, что инопланетяне лишены права на защиту здоровья и права на защиту от чиновного произвола. И… Почему-то Майги показалось, что эта экзотическая троица не постесняется нарушить негласный запрет на жалобы. Уж слишком правильной и богатой на образы была речь этой… этого существа. Простым рабочим такое не по уму. Это было странно. А всё, что выглядело странным, его настораживало.

Уважаемый Майги, спровадив просителей, уже тянулся к коммуникатору — позвонить «куда следует» и доложить о подозрительных инопланетянах — когда из глубин памяти всплыли яркие образы. Шоу Лаити-сен семь шестидневий назад. Три инопланетянки, бежавшие из плена на захваченном у катэри корабле. Да, это, несомненно, они. Но какого демона они делают среди инопланетного сброда? Йато!

Нет, обязательно нужно кое-кому позвонить. Эти двое способны нарушить установленный порядок. Никто не смеет покушаться на его власть!

6

— Ну и лицо у него было! — смеялась Да-Рэй, когда все трое вышли на воздух. — Полагаю, он жалел, что тебя нельзя зажарить и подать к столу.

— Наверное, подумал, что я ядовитая, — едко ответила Аня.

— Иногда и я так думаю. Не обижаешься?

— На тебя грех обижаться, ты частенько ведёшь себя как ребёнок… Ой, а это кто?

Над площадкой висел аппарат, выкрашенный зеленовато-коричневыми разводами. А возле аппарата парни в штатском. Целых трое… М-да. Если это не военные, то Аня — балерина мирового класса. Или здешний премьер. Девушки разом остановились, словно налетели на стенку, а Осьминожка принялась активно размахивать щупальцами.

— Уважаемая Да-Рэй, — один из штатских, явно старший по званию, сделал несколько шагов вперёд. — Уважаемая Анна, уважаемая …безымянная. Офицер четвёртой ступени Шарри Тидо. У меня приказ — немедленно доставить вас к министру Сайто. «Обязательно оповещать об этом всю улицу?» — мысленно поморщилась Аня.

— Они нашли… — ахнула тари, побелев, как мел.

— Прости, я не в курсе. Я всего лишь выполняю приказ.

— Идём, — у Ани не было особых причин задерживаться. — Там нам всё расскажут.

— Всё ли? — тихо спросила Да-Рэй по-тарийски.

— Что расскажут, от того и плясать будем. Поехали.

Насчёт планов военных был абсолютный туман, но в том, что серая будничная жизнь закончилась, они не сомневались. Интересно, почему?

7

— Тарина… — одними губами прошептала Да-Рэй.

— Как видишь, уважаемая, мы держим слово. Теперь очередь за тобой.

— Мы договаривались о координатах планеты, а не о её изображении, — тари быстро пришла в себя. — Что толку от картинки, если у меня нет возможности связаться с родиной?

Их привели не к кому-нибудь, а к министру обороны. Персона! Аню, кстати, и на Земле забавлял тот факт, что подобные ведомства назывались министерствами «обороны», а не «нападения». На других планетах, оказывается, дело обстояло не лучше. От Нойгеша она пару дней назад узнала, что войну с катэри спровоцировали как раз рунн, а не наоборот, как утверждала официальная версия истории. Но это так, к слову. Сам министр ей понравится — нормальный дядька. Видно, что свои знаки различия и награды заслужил не в кабинетах. Видно было и друое — он, мягко говоря, не слишком доволен поведением чиновника, присланного из МИДа (министерства инопланетных дел, да…). Чиновник — молодой и крайне любезный рунн — как будто ничего предосудительного не делал и не говорил, но то, что он пытался навязать министру своё видение проблемы, не могло быть приятным знаком. Ни для кого из собравшихся. Впрочем, наивная с виду тари сразу поставила его на место.

— Ты права, уважаемая Да-Рэй, — чиновник на миг потупился. — Координаты Тарины нам известны. Но взяты они не из компьютера трофейного корабля, который вы любезно предоставили нам для изучения, а из разведданных. Катэри, к величайшему сожалению, опередили нас.

— Что ты предлагаешь, уважаемый Читро? — Да-Рэй не сумела скрыть неподдельный страх, но говорила ясно и чётко. — Мои соотечественники, как я говорила ранее, готовы на союз с иными расами, но не будут платить за него непомерную цену, лишь бы заключить побыстрее.

Чиновник на мгновение потерял дар речи: белёсая инопланетянка одной фразой превратила в пыль всё, что он ещё только собирался сказать. Её подружка, взволнованно вертя пальцами красивый кулончик с каким-то терранским камушком, едко ухмыльнулась, а странное существо со щупальцами вообще внушало опасения. Раса телепатов — далеко не подарок для дипломата.

— Мне кажется, уважаемый, тебе следует лучше продумать стратегию будущих переговоров с правительством Тарины, — министр Сайто счёл за благо вмешаться. — Передай уважаемой Тирги-сен мои наилучшие пожелания. Ясного неба, уважаемый Читро!.. Как он мне надоел…

— Нам тоже, — призналась тари, когда чиновник покинул кабинет.

Огромные обзорные окна, забранные поляризационными шторами, открывали великолепную панораму столицы. Кабинет располагался на одном из верхних этажей огромного здания-башни, издали напоминавшего новенькую свечу. Высотой километра полтора. Даже трассы городского транспорта проходили ниже. Если бы нашёлся любопытный, решивший полетать вокруг этой авангардистской «свечки», то вряд ли увидел что-то интересное: стёкла (которые не стёкла вовсе) снаружи представляли собой зеркала.

— Не подумайте ничего дурного, уважаемые, но я военный, — начал министр. — Все эти дипломатические каверзы и увёртки — не моя стихия… Читро умолчал о главном, а я не считаю нужным скрывать. Изображение Тарины передали наши разведчики, отправившиеся на трофейном корабле по следу катэри. Корабль противника был ими сбит и попал в руки тари. По предварительным данным пилоты-катэри остались живы, скорее всего, получили серьёзные ранения. Уважаемая Да-Рэй, как твои сородичи поступят с пленными?

— Попытаются спасти и …установить контакт, — последовал ответ.

— Даже мысли не мелькнёт, что перед ними враги?

— Мелькнёт… — вздохнула Да-Рэй. — Контакт будет устанавливать кто-то из Высших тари, а у них свои методы узнать правду, никому не навредив. Нам …невозможно солгать, уважаемый Сайто, мы это безошибочно распознаём.

— А ты, уважаемая Анна? — министр перевёл взгляд на девушку, которая предпочитала помалкивать. Дипломатия для неё тоже была чужой стихией, видно невооружённым глазом. — Катэри, нашедшие путь к Тарине, точно так же могли найти путь и к твоей Терре. Что скажешь?

— Что у моей планеты появились очень большие проблемы, — ровно проговорила Аня, глядя в окно. Она не хотела показывать свой страх.

— Правительство Терры пойдёт на союз с нами? — прямо спросил министр.

— Нет никакого «правительства Терры», — всё тем же ровным, как стол, и таким же бесцветным голосом сказала девушка. — Есть несколько больших и около сотни мелких стран. У каждой свой язык, своя вера, свои обычаи и история. В конце концов, во главе стран стоят разные люди. Я не могу даже в первом приближении предсказать, как они всем скопом отреагируют на появление — хе-хе — братьев по разуму… В общем, такая вот обстановочка.

— Формация становления, да? — усмехнулся министр. — Что ж, это не худший вариант. При этой формации на планете должно быть много оружия и отличных воинов. А внешняя угроза заставит ваших лидеров сплотиться — хотя бы на время.

— Или искать подходы к катэри на предмет примкнуть к ним, если союз с вами не заладится.

— Ты невысокого мнения о своих сородичах, уважаемая Анна.

— История моей планеты — занятная штука. Когда будешь у нас, уважаемый Сайто, обязательно ознакомься, рекомендую.

— Принимаю твои рекомендации, уважаемая Анна. Но сейчас поговорим о более близкой цели. Тарина без всякого преувеличения в опасности. Сейчас, уважаемая Да-Рэй, от тебя — именно от тебя — зависит её будущее. Принимаешь ли ты на себя эту ответственность?

— Такая ответственность — великая честь для любого тари, — взволнованно ответила длинная. — Я принимаю её с гордостью …и страхом возможного неуспеха.

— Это хорошо. Страх неудачи — хороший стимул для разумного существа, иначе оно наделает глупостей. Итак, нашу договорённость можно считать состоявшейся. С уважаемой Анной мы поговорим позднее.

«Если разговор этот вообще будет иметь какой-то смысл, — подумала Аня, загоняя страх подальше, в самый тёмный уголок души. — А то пока эти ребята соберутся, глядишь, от Земли одни обломки останутся…»

— Как скажешь, уважаемый Сайто, — проговорила она — всё тем же бесцветным голосом. Никому, ни за что — даже под угрозой расстрела на месте — она не призналась бы, что сейчас перед глазами стояли лица родных людей.

— Вас проводят, уважаемые…

8

Как мало от него сейчас зависело. И какая ответственность лежала. Он ведь боевой офицер, он отвечает за тех, кем командует. Привычка, вбитая годами службы, ничего не попишешь. Но на посту министра приходится думать не только об обороноспособности У-Найты. Каким неприятным открытием для него, помнится, стали откровения предшественника…

Тирги-сен… Кто бы мог подумать, что эта немолодая, но всё ещё ослепительно красивая женщина стремится во что бы то ни стало занять высший пост на планете — должность Первого Министра. Глядя на это совершенство, и не скажешь, что в её прелестных тонких ручках находятся ниточки, ведущие во все ключевые министерства. Во все — кроме оборонного. Уважемый Нарсо, бывший министр и наставник Сайто, сделал всё возможное и невозможное, чтобы хотя бы военная мощь У-Найты не зависела от капризов Тирги-сен. Он продолжил политику наставника, но — Великая Богиня-Мать! — сколько же сил и времени на это уходило! Сайто стойко держал последний рубеж, отделявший эту женщину от высшей власти, сила армии оказалась твёрдым орешком, о который она боялась обломать зубы. Но наставник был прав: амбиции Тирги-сен обходились У-Найте дороже, чем война с катэри.

Вот и сейчас министр обороны вынужден был поступить против логики. Вместо того, чтобы поместить тари, терранку и существо со щупальцами на секретную базу, под усиленную охрану, он должен отпустить их домой. В неблагополучный район, населённый инопланетянами и руннийской беднотой. Если в генштабе у Тирги-сен нет своих ставленников и осведомителей, то в среднем и младшем командном составе — сколько угодно. Ей мгновенно доложат, и она молнией помчится к Первому Министру с жалобой на военное ведомство, которое, не иначе, затевает всепланетный переворот. Конечно, он отобьётся, но какой ценой! Что придётся сдать Первому Министру в обмен на поддержку? И что из сданного тут же прилипнет к тонким пальчикам Тирги-сен? Вопрос риторический…

— Малиго, зайди ко мне.

Доверенный офицер-порученец пусть не так умён, как хотелось бы, зато беспросветно честен и неподкупен. Этому можно доверять.

— Приказывай, уважаемый Сайто.

— Приказываю — следить в десять глаз за передвижениями этих трёх женщин, что сейчас вышли отсюда, — негромко проговорил министр. — Усилить их охрану. Гарантировать их немедленную доставку сюда, в этот кабинет, по первому же моему требованию.

— Будет исполнено, уважаемый Сайто.

Министр обороны был абсолютно уверен, что Читро, доверенный рунн Тирги-сен, сейчас на докладе у своей начальницы. И что та наверняка примет меры. Сейчас союз У-Найты с одной, а то и с двумя новыми планетами усилит именно военное ведомство. Две технически продвинутые расы могут резко переломить ход войны в пользу У-Найты. Как следствие ожидается либо капитуляция катэри, либо переговорный процесс. И — заключение мира. Конечно, финансирование военного ведомства в этом случае урежут, но у Сайто высвободится масса времени на борьбу за власть. Герой, победитель — у него будет куда больше шансов, чем у крючкотворки Тирги-сен. Провалить переговоры ей не удастся: военные сразу выставят такие условия, что катэри останется лишь подписать договор, не глядя. Следовательно, ей выгодна затяжная война, где дипломаты выставят себя в амплуа спасителей отечества. И… Сайто не зря распорядился насчёт охраны трёх инопланетянок. Он всерьёз опасался за их жизни…

— …То есть, эта тари, по твоему мнению, слишком умна, чтобы её можно было использовать втёмную? — изящная ручка, унизанная сногсшибательными драгоценностями, теребила край дорогого покрывала. Изделие лучшего модельного дома столицы — великолепный красный шёлк, прихотливо расшитый тончайшей золотой нитью — казалось, вот-вот станет достоянием утилизатора. Старинные кольца, браслеты и вмонтированные в коготки драгоценные камни были безжалостны к этому великолепию. — Очень плохо… А терранка?

— Эта в основном отмалчивалась. Мыслей, к сожалению, я читать не умею, но, по моему скромному разумению, она тоже себе на уме, — докладывал подчинённый. — Я свёл кое-какие сведения о её характере, полученные за последние пять шестидневий. Терранка способна пойти на сделку лишь для того, чтобы обмануть нас.

— Это принцип дипломата — заключить договор, чтобы впоследствии обмануть, — кивнула начальственная дама. — Но мне докладывали, что она способна поступиться им ради своих …подружек. Нельзя строить расчёты на такой зыбкой почве, Читро… Тебе не кажется, что им самое время погибнуть от рук злобных катэрийских агентов?

— Думаю, момент ещё не настал, уважаемая Тирги-сен. Плод должен созреть. Женщины погибнут, но лишь тогда, когда это больнее всего ударит по престижу министра обороны.

— До переговоров или во время оных? Уж лучше до… Что ж, позаботься об этом. Подготовь всё необходимое — и чтобы все нити вели на Каттэ.

— А также чтобы каждое доказательство прозрачно намекало на бессилие военных, — Читро уловил недосказанное. — Будет исполнено, уважаемая Тирги-сен.

9

Слава Богу, у вояк хватило ума не вернуть их во двор «больничного управления». Высадили на площадке неподалёку от районного транспортного узла, пожелали «ясного неба» и были таковы. В их устах подобные пожелания, кстати, звучали примерно как «большой брат следит за вами», но это пока не напрягало. Военным сейчас было бы выгоднее попросту запереть нужных инопланетянок на какой-нибудь сверхсекретной базе, однако тут, видимо, были какие-то нюансы. Ну и пусть. Главное — они теперь точно знают, что скоро покинут эту планету.

Да-Рэй говорит, что с Тарины наверняка видна Солнечная система? Проверим.

Подписки о неразглашении, кстати, с них тоже не взяли. Понадеялись на благоразумие, или что-то ещё?

— Пошли к Нойгешу, — предложила Аня. — Он в тутошней жизни лучше всех нас вместе взятых разбирается. Может, что-то дельное присоветует.

— Пошли, — кивнула тари, а Осьминожка подтвердила своё согласие положительными эмоциями.

Магниторельсовый «трамвайчик» быстро домчал их до нужной остановки. Сейчас, под конец рабочего дня, он был забит едущими по домам работниками как минимум двадцати разных рас. Аня и раньше не замечала, чтобы в вагонах кто-то громко разговаривал, а сейчас все ехали, словно воды в рот набрав. Настроение — какое-то тошное, кислое — буквально сочилось из всех щелей, и три подруги с огромнейшим удовольствием вышли из вагончика.

Лавчонка Нойгеша, где он собирал едва ли не из мусора дешевейшие компьютеры, располагалась ближе к остановке, чем к дому девушек. Оно и понятно: шире клиентура. Продукция кустарного производства пользовалась спросом. Надёжность, конечно, уже не заводская, но цена вполне по карману любому, кто осилит управление системой. Малоимущие родители с удовольствием покупали такие компьютеры своим чадам. Более-менее продвинутые инопланетяне тоже отстёгивали кровно заработанные копеечки, чтобы иметь возможность посмотреть вечерком видеозапись или послушать музыку. Местные компьютеры, даже устаревших моделей, умели распознавать настроение владельца. Аня вспомнила, что на Земле уже начали производство подобных систем — пресловутые «кинекты» под седьмую «винду». Да-Рэй пожимала плечами — мол, ничего особенного, у нас такое уже лет двести как вошло в обиход. А Нойгеш совсем по-людски пожимал плечами и говорил: «Мне то что? Я себе голову такой мутью не забиваю. На пожрать зарабатываю — и достаточно». Тут он, конечно, поскромничал. Наверняка где-то лежит небольшая заначка на чёрный день, да и две комнаты собственной (!) квартирки в цокольном этаже, превращённые в склад компьютерных запчастей, тоже ему явно не даром достались. А насчёт головы и мути — тут у Ани было своё мнение.

Нойгеш выбивался из стандарта тупоголового сержанта, и убедить её в обратном никак не мог.

— Привет, девчонки, — он явно обрадовался их визиту. — Осторожней, долговязая, у меня там голографические блоки лежат… Ну, что вы натворили на этот раз?

— Расскажу — не поверишь, — Аня с удовольствием плюхнулась на старенькое продавленное кресло. Чудо техники прошлого столетия могло превращаться в диванчик, а днём служило хозяину седалищем. — Только одно условие — не болтать.

— Боишься, что и мне не поверят? — хмыкнул Нойгеш.

— Мы боимся, что у тебя будут крупные неприятности, — без обиняков заявила Да-Рэй. — Сегодня нас приглашали к главе оборонного ведомства.

— К старине Сайто? Хм… Случилось что-то эдакое?

— Случилось, — кивнула Аня. — Они отыскали планету Тарину.

— За такой подвиг наших военных стоит выпить, — хохотнул хозяин компьютерной «барахолки», доставая из синтезатора четыре полупрозрачных пластиковых стакана с местным слабоалкогольным напитком. Три небольших, грамм на двести пятьдесят, и один литровый — Осьминожка тут же оплела его щупальцем и потащила к ротовому отверстию. — Интересно, почему они позволили вам разгуливать по улицам после такого серьёзного разговора?

— Сами удивляемся, — ответила Аня. Напиток ей нравился примерно как пиво — пить можно, но без фанатизма. — Думаешь, прицепили слежку?

— Не думаю — уверен, — Нойгеш отпил пару глотков. — Что я, не знаю дуболомов из бывшего родного ведомства? Могли бы и поизящнее сработать, идиоты… Ладно, ну их к демонам, под дождь.

— Ничего не посоветуешь?

— Мой совет — не придавай большого значения раздутым щекам наших вояк, — совершенно серьёзно проговорил Нойгеш, присаживаясь на краешек стола — единственного предмета обстановки, на котором царил идеальный порядок. — А вот кого вам стоило бы опасаться, так это любезных дипломатов. Не стоит с ними связываться. И не заметишь, как душу демонам продашь.

— То-то ваш министр этого бумажного червя за порог выставил…

— Ты о ком?

— Был там один любезный рунн, — тари ехидно усмехнулась. — По имени Читро.

— Ах, Читро…

— Ты его знаешь?

— Ну, долговязая, и повезло тебе… Читро! Да этого пронырливого гарза вся У-Найта знает! — хохотнул Нойгеш. — Не знаете, кто такие гарзы? Есть у нас на планете милые звери, питаются остатками добычи больших хищников. Воняют соответственно. Меньше, чем двумя десятками, не ходят. Сильных боятся и обходят стороной, но разорвут любого, кто покажется им лёгкой добычей.

— Ага. У нас тоже такие тварюшки есть, шакалами называются, — кивнула Аня. — Ого! Так нам, оказывается, великую честь оказали, если этого жука знает вся планета?

— Честь… В похоронной печи я видел такую честь, — фыркнул рунн. Его длинные волосы были связаны в растрёпанный хвостик, но было видно, что на висках они заплетены в две тоненькие косички. Это, да ещё гравировка на правом когте, выдавали в нём отставного офицера элитной части. — Если там был Читро, то его милая хозяюшка уже обо всём знает…

— Стоп, притормози. Какая ещё хозяюшка? — Аня, побоявшись расплескать напиток на пол, поставила стакан на какую-то коробку, набитую хламом. — Мы что, в большую внутреннюю политику впутались?

— С чем вас всех и поздравляю, — Нойгеш картинно завёл свободную руку за спину и слегка поклонился. В правой по-прежнему держал стакан с «пивом». — Не вы первые, не вы последние.

— Это меня как раз не удивило, — сказала Да-Рэй. — Только я не совсем понимаю, почему дипломатическое и оборонное ведомства мешают друг другу, когда должны наоборот, помогать. Вы же ведёте войну.

— А Тирги-сен хочет стать Первой Министрессой. Это тоже ни для кого не секрет. Ей выгодно, чтобы У-Найта поглубже завязла в войне с катэри, и когда мы все окажемся в …неприличном месте, она, блистательная и красноречивая, станет спасительницей родины. Сайто тоже не пальцем деланный. Ему-то как раз выгодна победоносная война, и потому он будет с вас пылинки сдувать. Но стоит ему завязать личные контакты с кем-то из руководства ваших планет, как вы станете ему безразличны.

— А мы, собственно, этого и хотим, — сказала Аня. — Поскорее оказаться дома, подальше от этих ваших бульдожьих драк под ковром.

Сказала — и поняла, что погрешила против истины. Но вот в чём именно, пока ещё не могла чётко сформулировать.

— Поскорее… — протянул Нойгеш, как-то странно взглянув на неё. — Надеюсь, твоё желание сбудется. Но пока вы все ещё здесь — давайте-ка немного поработаем на благо моего личного счёта. Мне ещё четыре терминала собрать надо!

— Ага. Точно, — кивнула Аня, поддержав его слегка фальшивый шутливый тон. — Пиво надо отработать, верно?..

Компьютеры У-Найты отличались от земных собратьев материалами, из которых были исполнены, и размерами, но принципы оставались те же. Устройства ввода, устройства вывода и процессор. Блочный способ сборки тоже «рулил», вся разница заключалась в том, что здесь не загоняли платы в разъёмы различных конфигураций, а вставляли кристаллики в кристаллическую же основу. На Тарине аналогичные приборы строили на ином принципе. Тоже кристаллы, но каждая ячейка их кристаллической решётки могла исполнять любую задачу — от ввода и обработки данных до их хранения и визуализации. Такой себе процессор, видеокарта, звук, «сетевуха» и прочая, прочая, прочая в одном флаконе. На планете негуманов компьютеров не водилось в принципе — пока трое гуманоидов занимались общественно полезным делом, собирая работающие блоки из подручных материалов (то есть, кучи хлама), она на своём образном языке рассказывала о жизни родины. О том, как её сородичи совместными мысленными усилиями могут менять чуть ли не законы физики в пределах планеты. «Типичная биоцивилизация, — согласно кивал Нойгеш, сделав должные выводы. — Мы встречали что-то похожее на одной планете. Наши там повозились да и махнули руками. Ресурсов мало, пользы с местных никакой, покидать планету они не желают. Вроде как нечего им в космосе делать, когда дома так интересно…» Когда же работа закончилась, на улице было темно.

— Провожу-ка я вас, — Нойгеш как бы невзначай пошевелил когтями. Два «мизинца», оснащённые острыми саблевидными «украшениями», легко отогнулись вверх и чуть в сторону.

«Как у раптора, — подумала Аня, вспомнив, что ей это напоминало. — Хорошо рунн. Они всегда при паре заточек. А мне иногда их так не хватает!»

— Что с нами сделается? — удивилась тари. — Тут близко, а нас трое.

— Четверо, — тоном, не допускающим возражений, ответил Нойгеш. — Вы, красавицы, изволите выделяться даже из такой пёстрой толпы, как у нас, а этого нигде не любят.

«Что правда, то правда, — мысленно согласилась Аня. — Интересно, чем же таким-эдаким мы изволим выделяться? Ну, с Да-Рэй всё понятно, она со своим ростом за небоскрёб сойти может. Осьминожка тоже экзотично выглядит, щупальца тут явно не в моде. А я? Да по сравнению с местными красотками я Квазимодо бледнорожее… И глаза неправильные, и ушные раковины присутствуют… Тот озабоченный мент явно меня жалел — типа, на такую замухрышку никто не позарится…»

Она ещё много о чём передумала, пока вся честная компания не спеша — зачем торопиться? — двигалась в сторону их бюджетной высотки. Никто из прохожих не обращал на них особого внимания. Самая обычная молодёжная компания, каких много в столице. Даже наличие среди инопланетян молодого мужчины-рунн никого не удивляло. Это женщины чужих сторонятся, сильный же пол не стесняется завязывать интрижки с инопланетянками. Компания не буянила, крепкие напитки не распивала, хид не глотала. Идут и языками вовсю треплют. Зачем тратить на неё драгоценное внимание?..

Перед входом во двор Осьминожка вдруг резко остановилась. Встала на четыре задние ноги, вытянулась вверх и замахала щупальцами, словно предостерегая. О том же — о тревоге, предчувствии беды — говорили передаваемые ею образы.

— Там опасность? — Да-Рэй на всякий случай переспросила и, получив подтверждение, беспомощно оглянулась по сторонам.

— Ну, знаете, — тихо возмутился Нойгеш, — это уже традицией становится — вы вляпываетесь, а я вас спасаю… Что вы ещё натворили, с-сёстры по разуму?!!

— Вроде ещё ничего такого сделать не успели, — Аня поискала вокруг взглядом на предмет чего-то небольшого и увесистого. Не нашла.

Сообразив, что их дислокация раскрыта, засадники изволили выйти под скудный свет экономного фонаря. В руках у них наблюдались короткие дубинки подозрительно знакомой Ане системы типа «демократизатор».

— Ну, что, самочки, — ухмыльнулся один из новоявленных героев — молодой рунн. Аня пару раз видела его и знала — шпанота из шпаноты, с ним лучше не связываться. — Вы уже пришли.

— Ага, — девушка не растерялась. А страх, снова взметнувшийся из глубины души, только подстегнул её вместо того, чтобы наоборот, стиснуть горло и сковать руки-ноги. — Ничего не застудил, пока под забором сидел? Вшестером на трёх женщин войной пошёл. Ух, какой смелый!

— Это ты, говорят, у нас смелая, — осклабился владыка подворотни. — Порядочным рунн, говорят, жить мешаешь, врываешься в кабинеты, когда не просят…

— Ах, ты об этом… — Да-Рэй тоже вспомнила инцидент в «больничном управлении». — Ну, ладно. Мы этому порядочному ещё визит нанесём. Ответный.

— Если сможете. Лично я тебе головку-то проломлю, ползарплаты на лекарства тратить будешь.

— Ты до её головы ещё дотянись, придурок, — Нойгеш счёл нужным выйти из тени, в которой до поры прятался от нежелательных взглядов. Походка лёгкая, бесшумная, когти в боевом положении, голос спокойный, с едва заметными нотками презрительного вызова — кто против меня? — А ну брысь с дороги, объедки. Порву и в утилизатор спущу.

— Ну, ты, фильтруй базар! — прорычал кто-то из шестёрок, и для верности ткнул дубинкой в Нойгеша. Точнее, в то место, где он только что стоял. А мгновение спустя, взвыв, сделал умопомрачительное сальто и врезался головой в бетонный забор. Для предводителя шпаны это стало сигналом к активным действиям.

— Бей их! — крикнул он. Что тут началось!..

10

Никогда в жизни Да-Рэй не участвовала в уличных драках.

На Тарине такое приключение было попросту невозможно, а на других планетах как-то не довелось. Бегство с базы катэри не в счёт, это был бой. А здесь… Нойгеш мечется так быстро, что его силуэт смазывается от скорости. Он на себя троих отвлекает. Видно, опытный боец. Аня верещит, повиснув на плечах четвёртого и не давая ему возможности вклиниться в драку. Осьминожка опутывает его ноги щупальцами, так что он даже не в состоянии дать земной девчонке достойный отпор. А пятый куда-то пропал… Нет, вот же он! Привёл ещё троих! Ой, мама! Они же прямо на неё мчатся! С дубинками!

Нормальное тарийское воспитание культивировало в душах юных тари уважение к чужой жизни и чужой воле — не в ущерб своим, разумеется, однако интересы общества всё же были приоритетны. Но оно не давало никаких установок на случай таких вот ситуаций — когда твои собственные жизнь и воля не ставятся другими даже в самую малую цену. Да-Рэй повидала за свою ещё не слишком длинную жизнь больше, чем многие соотечественники за полторы сотни лет, но в данном случае цена её опыту равнялась нулю.

Она попросту не знала, что делать сразу с тремя вооружёнными противниками. «Что сделала бы Ань-Я на моём месте?»

Идея, сверкнувшая наподобие молнии, прервала ступор. Разум, смущённый нестандартной ситуацией, не успел осознать, что происходит, а ноги и руки уже действовали. Да-Рэй, нагнувшись, оторвала от площадки то, что несколько лет назад было приличной скамейкой, а сейчас представляло собой грязнейшую пластиковую доску на бетонных кубах. У подъезда, помнится, точно такая же скамеечка ещё очень прилично выглядела, а эта стояла на улице… Впрочем, уже не стояла. Высоченная и очень сильная — по меркам низкорослых рас — тари, легко раскрутив её над головой, завопила во всю мощь своих лёгких…

— Ну, всё, всё, оставь скамейку в покое, — голос Нойгеша привёл её в чувство. — Они ушли уже… кто смог. Кто не смог, того унесли.

— Тьфу! — фыркала Аня, поднимаясь с бетонированной площадки. — Тьфу!.. Гад, он что, лет десять не мылся? Да это я скорее от него отравлюсь, чем он от меня!.. Тьфу!

— А ты не суй в рот всякую гадость, — насмешливо посоветовал ей Нойгеш, и снова обратился к тари: — Ты в порядке?

— Я?.. Да, в порядке, — Да-Рэй, уронив скамью на землю, перевела дух. — Что, уже… всё?

— Не знал я, что ты так грозна в бою. Видела, как они дёру дали? — хохотнул рунн.

Да-Рэй хотела было растерянно ответить, что ничегошеньки не помнит, как память услужливо подсунула ей временно утраченные подробности. Мелькнула Осьминожка, со слоновьей грацией оттаптывавшая ноги супостатам и хлеставшая их щупальцами. Вспомнились перепуганные лица молодых рунн, сперва застывших, словно статуи, а затем с прежней скоростью рванувших подальше от сумасшедшей долговязой. Ярче всего ей почему-то запомнилось не то, как Нойгеш профессионально «расписывал» напавших своими остро отточенными когтями, а то, как Аня, яростно пища, кусала насевшего на неё противника за руки. А потом вопила: «Беги в больницу, козёл, у меня слюна ядовитая!!!» Самое интересное, что покусанный, услышав это, постарался улизнуть с «поля боя» первым. Да-Рэй, вспомнив это, начала нервно смеяться.

— Ага, ты уже в себя приходишь, — сказала Аня, отплевавшись. — Ты хоть помнишь, что орала этим недоделанным?

— Помню, — хихикнула тари. — «Зашибу!» Я правильное слово употребила?

— Велик и могуч русский язык, — Аня затряслась от смеха. — На нём даже инопланетяне ругаются, когда припечёт…

Если бы кто-то из соседей мог их сейчас видеть, то было бы чему удивиться: вся честная компания, прислонившись к забору или сидя на земле, кисла от хохота.

11

— Это катастрофа похуже падения астероида, коллеги.

Голос у Главы Высшего совета был глубокий, красивый, звучный. Ему часто приходилось выступать перед народом по всепланетному телевидению и на площадях городов. Впрочем, он оставался видным учёным, и до сих пор продолжал читать лекции в университете. Но сейчас он говорил не с простыми тари, не со студентами, а с членами Высшего Совета Тарины. И слова его внушали страх и неуверенность.

— Да, вы не ослышались, — Глава, взяв слово, встал. — То, что случилось на днях, в корне меняет наше представление о внешнем мире как о царстве высокой духовности.

Пояснения были излишни: все и так в курсе, что случилось. А для тех, кто не знал подробностей, Глава передал нужные мыслеобразы. В зале заседаний повисла тяжкая, недобрая тишина.

— Что скажет достойная Най-Шам? — послышался голос Верховного Маргата — главы священства.

Глава сел обратно в кресло, уступая право голоса вышеназванной. Най-Шам Ро-Ини тан Керан, старейшая тари на планете, сама ещё пятнадцать лет назад бывшая Главой, неохотно поднялась. Не так давно отметившая свой двухсотый год жизни, она вовсе не казалась развалиной. Случившееся ударило не по здоровью — по духу: она едва заставила себя прийти на это заседание.

— Я до последнего мгновения отказывалась верить тебе, достойный Тори-Маэ, — негромко сказала она, и в голосе её слышался надлом. — Но допрос пленников развеял последние сомнения… Коллеги, я вынуждена заявить, что ошибалась и всю сознательную жизнь заставляла ошибаться весь народ.

— Твоя ошибка делает тебе честь, достойная Най-Шам, — произнёс Глава. — Вера в победу лучшего над худшим ещё никого не позорила. Однако сейчас она может сослужить нам плохую службу.

— Спасибо, достойный Тори-Маэ, но для меня достаточно осознания великой ошибки, чтобы навсегда сложить полномочия члена Высшего совета. Прошу занести моё требование об отставке в протокол собрания и рассмотреть его.

— Оно будет рассмотрено отдельным пунктом, — кивнул Глава. Ему бесконечно жаль было выводить из состава совета старую тари, былую учительницу, но если таково её собственное решение, волю Старейшей следует почтить. — Вернёмся к нашей главной проблеме. К памяти пленников и данным из уцелевшего терминала их корабля. По закону мы не имеем права задерживать столь важную информацию больше, чем на сутки. Мы обязаны оповестить всю Тарину о готовящемся вторжении агрессивной инопланетной расы. Это будет величайшее потрясение основ общества со времён Трёхлетней тьмы. Боюсь, в народе могут проявиться деструктивные тенденции.

— Верующие обязательно спросят, чем мы навлекли на себя гнев Единого, — согласился Верховный Маргат. — Я должен буду сказать правду.

— Иначе и нельзя, мы, тари, легко распознаём ложь.

— Я говорил не об искажении истины, а об умолчании её части. Сказав об ошибке, я имею полное право не называть имён. И всё же… Всё же будет трудно.

— Мы будем вынуждены изменить систему воспитания детей… — сокрушённо вздохнула глава Совета образования.

— Для этого нужно, чтобы у нас было будущее, — проговорил Глава. — Чтобы обеспечить это, мы, как ни горько это звучит, обязаны создать армию.

— Снова воевать, убивать? — взвилась глава всех учителей планеты. — Как можно!

— Ну, в противном случае убьют нас, — сказал глава экономического совета. — Подумай, коллега, будет ли лучше сохранить жизни наших детей ценой милитаризации планеты, или отдать их на заведомую гибель, но сохранить наши прежние принципы?

— Иной раз мне кажется, что лучше умереть, но остаться собой… — глава учителей, не скрывая горя, закрыла лицо руками.

— Каждый тари распоряжается своей жизнью как пожелает. Но распоряжаться жизнями всего народа — это величайшая ответственность и гигантская тяжесть на душе, — произнесла Старейшая. — Почему раса, называющая себя катэри, без колебаний решает судьбы отдельных личностей и целых народов, не испытывая никаких угрызений совести?

— Они вымирают! — запальчиво воскликнул глава медицинского совета — самый молодой из собравшихся. Ему не было и шестидесяти — ни единой морщинки на лице, глаза ещё кобальтово-синие, не посветлевшие со временем. — Я лично курировал исследование их ДНК — они же наполовину искусственные, склеенные из исконно катэрийской наследственности и кусочков ДНК неизвестных нам рас. Воины, попавшие к нам, даже потомства оставить не могут! Этот народ отчаянно пытается выжить!

— За счёт других, — напомнил Глава. — Допускаю, что многие тари откажутся участвовать в убийстве даже агрессивных иных, но не допускаю, что таковыми окажутся все тари… Я принял решение. Мы будем защищаться.

— Как тонка грань между защитой и искушением напасть! — учительница уже просто рыдала.

— Ты права, достойная Кан-Нар, — Глава адресовал ей почтительный поклон. — Но эта грань проходит там, где властвует совесть. Давай доверимся ей… Итак, мои решения по пунктам таковы. Первое — немедленно оповестить народ Тарины о готовящейся агрессии. Второе — историкам отыскать как можно больше документов по эпохе Последней войны. Мы создаём Совет обороны, пусть опыт предков послужит нам. Мой первый приказ Совету обороны — объявить всеобщую мобилизацию. Призыву подлежат мужчины в возрасте от двадцати до пятидесяти лет. Мужчины старше пятидесяти и женщины могут записаться добровольно. Главе Совета экономики следует решить, какие из заводов нужно переориентировать на производство военной техники и оружия, чтобы к предположительному времени появления кораблей катэри мы могли дать достойный отпор. Разумеется, специалисты с этих заводов никакому призыву не подлежат. Создать трёхлетний запас продовольствия, воды, медикаментов и одежды, позаботиться о постройке надёжных подземных укрытий для мирных жителей. Обеспечить сохранность архивов, пусть даже в виде копий на кристаллических носителях. Развернуть производство мобильных медицинских комплексов. Обеспечить должную маскировку ключевых объектов — энергостанций, заводов, узлов водоснабжения, а также музеев, древних памятников архитектуры и старых книгохранилищ. И… переориентировать противометеоритный контур Тарины на уничтожение кораблей вероятного противника. Пока это наша единственная защита.

— Жестокие слова, достойный Тори-Маэ, — сказал Верховный Маргат. — Единый не может благословить убийство, и всё же… Народ тари уже оказывался на грани исчезновения. Во время Трёхлетней тьмы мы выжили лишь потому, что изменились. Именно тогда был снят древний религиозный запрет, сохранившийся ещё со времён Хору-Ура, и у нас появились первые механизмы. Думаю, сейчас, когда мы стоим на пороге освоения других планет, нас изменит встреча с иными народами. Пусть мы ошиблись, считая их мирными и мудрыми — мы будем вынуждены заплатить за эту ошибку жизнями многих тари — но народ в целом выживет, снова изменив себя. И — да будет это утешением тебе, Старейшая — лично я не верю, что в космосе обитают одни враги. Полагаю, милостью Единого мы найдём друзей, и довольно скоро.

— Ты мудр, Великий, — сказала Най-Шам. — Клир Тарины не ошибся, избрав тебя Верховным Маргатом.

— Что же до последнего пункта — отставки Старейшей — то моё решение таково: удовлетворить её требование, но с отсрочкой. До окончания обороны Тарины, — веско произнёс Глава. — Согласись, наставница, сейчас не время уходить на покой и предаваться размышлениям.

— Мы должны найти в себе мужество уступить дорогу молодым, — возразила Старейшая. — Впрочем, я принимаю твоё решение. Сколько бы мне ни осталось, всю последующую жизнь я посвящу защите планеты и поиску дружественных народов.

— Заседание окончено, коллеги. Прошу вас исполнить принятые решения как можно быстрее и точнее. Сейчас каждый миг драгоценен.

Тарина в этот миг досматривала последние в своей долгой истории безмятежные сны. Несколько минут спустя в них злобным воем голодного хищника, горьким похоронным плачем вклинились тревожные сирены.

По всей планете — неважно, на дневной или ночной стороне — взволнованные тари включали видеоприёмники, чтобы узнать страшную новость: мир, к которому они привыкли и который любили, должен измениться. К худшему. Иначе им всем не выжить…

12

— Я отчего-то думаю, что этот неприятный инцидент будет благополучно забыт, — Нойгеш, нагловато развалившись в кресле напротив, улыбался так радостно, что квартальному инспектору было не по себе. Когда отмороженный на всю голову отставник, за четыре года заслуживший в полку зверей-«умаби» нашивки офицера первой ступени, так улыбается, впору подумать о завещании. — Ну, согласись, уважаемый Шайни, как ты вообще мог подумать, что три безобидные инопланетянки нападут на шайку Тигго? Или ты забыл, кто такой Тигго? Ах, дорогой инспектор, какая жалость, что память стала изменять тебе в таком молодом возрасте… Что, что? Ты замнёшь дело? Ну, вот, так бы и давно. Я всегда говорил — доброе слово способно творить чудеса… Ну, хорошо, хорошо, так и быть, уберу излучатель. Кстати, можешь не проверять, у меня есть разрешение… Ясного неба, уважаемый Шайни!

Даже недалёкому лоэ было бы ясно, что разгоном шайки Тигго дело не закончится. Девушки умны, они поняли это сразу и без его намёков. Но вот разгребать последствия лучше ему. Если рунн пишет заявление в «службу порядка», что его побили инопланетяне, нетрудно догадаться, чью сторону займут представители закона. Даже если рунн… ну, скажем так — немного погрешил против истины. Но если вместо инопланетянок, даже таких неглупых и шустрых, придёт другой рунн и заявит: «Я свидетель, и всё было совсем не так», — то тогда ещё неизвестно, кто будет отсиживать положенные полгода за хулиганское нападение. А уж если свидетелем будет Нойгеш Рили, тогда Тигго вообще надеяться не на что.

«Хорошо, что пришлось только излучатель из кармана достать, — думал Нойгеш, приветливо раскланявшись с охранником у дверей участка. — Если бы идиот вздумал качать права, я бы показал ему вместо излучателя свой жетон. И охраннику тоже предъявил бы жетон. После чего меня точно отстранили бы от дела с кучей взысканий… Будем надеяться, у Шайни хотя бы полторы извилины есть, чтобы догадаться об этом и помалкивать. Если же нет… Я хотел как лучше. Честно. Кстати, не мешало бы ещё наведаться к засранцу Майги. Тоже мне, большой начальник выискался! Девчонки правильно сделали, что поставили его на место».

Девушки сегодня были на работе. Нойгеш невольно улыбнулся, представив, как они огорошат — если уже не огорошили — своего работодателя врачебным предписанием и угрозой накатать жалобу в службу охраны труда. Кухню он, видите ли, запирал, чтобы работницы раньше времени по домам не разбегались… Его счастье, что он набирал штат из полуграмотных дочерей гор и почти неграмотных инопланетян. Но эти-то девицы выросли на планетах, где принято качать права по любому поводу. Вот на это они хозяину и сговорились намекнуть. «Прозрачно и толсто», как выразилась Анна.

Вернувшись домой, Нойгеш отзвонился клиенту, сообщив приятную новость — можно забирать починенный игровой терминал. Клиент, работавший неподалёку, примчался, забрал своё сокровище, расплатился, раскланялся и был таков. Пока серьёзной работы не намечалось, а мелкую можно переделать ближе к вечеру. Нойгеш любил работать по вечерам, когда закатное солнце, отражавшееся в окнах дома напротив, расцвечивало комнаты радостными красновато-розовыми бликами. Сейчас можно перекусить — свежий эйзан только что куплен в уличном лотке — хлебнуть стаканчик гая и основательно подумать. Анна…

Демобилизовавшись два года назад, Нойгеш быстро придумал, как заработать на кусок эйзана с маслом. До службы собирал дешёвые терминалы, тем же занялся и после. Но уже с гораздо большим размахом. Его поделки могли с лёгкостью составить конкуренцию бортовым компьютерам руннийских истребителей — хотя бы потому, что в них были использованы детали тех самых бортовых компьютеров. Уж кто-кто, а Нойгеш точно знал, сколько и кому нужно сунуть, чтобы заполучить желаемое. Он только удивлялся, почему военные склады до сих пор на корню не распроданы агентам катэрийской разведки. Бизнес принёс ему нешуточную прибыль, но «бывшее родное ведомство», быстро вычислив, откуда расходятся дешёвые суперкомпьютеры, взяло предприимчивого отставника, как говорили воспитанные рунн, «за одно место». Невоспитанные предпочитали выражаться конкретнее.

И что оставалось делать добропорядочному отставному офицеру? Идти под суд? Ну, нет, не дождутся толстозадые штабные гарзы такого зрелища, как бывший «умаби» под трибуналом! Разумеется, Нойгеш снова поступил на службу. На сей раз далеко не добровольную и не такую высокооплачиваемую, но зато в разы расширявшую его возможности. Военная контрразведка — контора серьёзная.

Обычно ему поручали отследить, не засвечиваясь, связи какой-нибудь персоны. Причин никто объяснять не удосуживался, но Нойгеш и сам кое до чего мог докумекать. Естественно, прощупывали должностных лиц на предмет связи с вражеской — а иногда и дружеской, один хрен — разведкой. Но последнее задание его сперва озадачило и удивило. Насажать сюрпризы в старый научно-исследовательский челнок? Составить обучающую программу по вождению этого хлама? Следить за тремя инопланетянками, которых, по странному стечению обстоятельств, поселили в доме неподалёку от его лавчонки? Богиня с вами, всё сделаем в лучшем виде, только вот зачем?.. Он и следил. Добросовестно. Всадил «жучка» в домовой терминал и следил. Анна узнает — убьёт. На её планете, как она говорит, подглядывать за купающимися женщинами крайне неприлично. На У-Найте тоже, но ведь моральные нормы на разведку с контрразведкой не распространяются, не так ли?

А ещё в вышеупомянутых ведомствах запрещено влюбляться в «подопечных». Отстранение от дела — самое мягкое наказание за нарушение этого неписаного правила. Анна…

Пусть она скорее возвращается на свою Терру. Так будет лучше и для неё, и для него самого.

Нойгеш сам не понял, когда осознал, что любит. Просто в один далеко не прекрасный момент, вспоминая службу и свой развод, понял, что мысли об Элау-сен больше не ранят его душу до крови. Бывшая жена, о частых изменах которой он, как водится, узнал последним, со дня развода не проявляла себя ни словом, ни делом. Но два с лишним года воспоминания о подлой красавице, в которую он был без памяти влюблён, каждый раз причиняли боль. Кажется, Нойгеш так и не сумел за два года её разлюбить. А вот теперь всё прошло. Как ни странно, именно после личного знакомства с Анной. Эту девушку по руннийским меркам можно было смело назвать уродливой. Нос короткий, глаза голубые с белёсыми белками, волосы цвета коры хлебного дерева, смешные уши, легко красневшее лицо болезненного бело-розового цвета, когти плоские и мягкие. Но совершенно беззащитное на первый взгляд существо показало себя умной и хитрой тварюшкой, для которой соврать как для него горло промочить. Теперь хоть понятно, почему выжили предки этого мягкотелого недоразумения. Они умели не только хорошо драться, но и быстро убегать. И качественно морочить головы преследователям — если те обладали хоть каплей мозгов, конечно. «Ядом плюну» — это ж надо было такое придумать! Да ещё в критической ситуации, вися на стене и бросая камни в уличную шантрапу… Что в ней могло привлечь мужчину-рунн? Да ничего. Тем не менее, Нойгеш чётко осознал, что нарушил одно из основных правил своей «конторы».

Он полюбил. Не так пылко и страстно, как когда-то любил Элау-сен, но зато всем своим существом. Созвучие душ — вот как это называлось на У-Найте. Редкая вещь, далеко не каждому рунн удаётся встретить пару с таким уровнем соответствия друг другу. Он понимал инопланетную девочку не то, что с полуслова — ещё до того, как она начинала говорить. Тайно надеялся, что девочка точно так же понимает его самого. Казалось бы, объяснись ей, женись и радуйся. Браки между мужчинами-рунн и инопланетянками хоть и не приветствовались в обществе, всё же не были чем-то из ряда вон выходящим. Всё же два фактора жирным косым крестом перечёркивали даже малейшую надежду на такой исход. Первый Нойгеш уже мысленно упомянул, не забыв пожелать изобретателю сего правила оказаться в самом дождливом уголке руннийской преисподней. А второй — не стоит заставлять девчонку разрываться между родной планетой и чокнутым отставным «умаби». Нельзя пробуждать в ней несбыточные надежды. Нойгеш Рили ещё не ослеп и способен понять, нравится ли он женщине. Так вот: нравится.

Пусть она возвращается домой. Вместо любимой женщины у него останутся воспоминания. Далеко не самые плохие, между прочим.

Ну, почему же так тоскливо на душе… Хлопнуть пару стакашек крепкого горского найсата? В холодильном шкафчике ещё остался «пузырь», родственники по материнской линии были недавно, угостили. Ох, не поймёт куратор юмора, когда к нему заявится в дымину косой наблюдатель — о результатах наблюдения докладывать…

Года через два-три это пройдёт. Анна не ранила его душу — наоборот, сама того не зная, излечила от давней раны. Быть может, они ещё увидятся, когда У-Найта и Терра начнут устанавливать дипломатические контакты. Быть может. А найсата всё же стоит глотнуть, хоть немножко.

13

— Вокруг цели обнаружено кольцо, состоящее из каменных обломков, — чётко, как положено кадровому военному, докладывал офицер. — Вероятно, экипаж борта сто пять — девяносто восемь принял решение наблюдать за планетой изнутри кольца, что их и погубило.

— Они погибли смертью героев, — нетерпеливо перебил докладчика один из Высших Командующих. — Родина почтит их долгой памятью. Но говори по существу.

— После того, как истекли все сроки возвращения борта сто пять — девяносто восемь, я лично возглавил миссию разведки, — офицер и ухом не повёл, но подчинился. Заговорил по существу. — Борт сто пять — шестьдесят два под моим командованием вылетел к месту проведения разведывательной миссии. Я с почтением представляю вам результаты.

Свет в зале приглушили, и голографический проектор, в который офицер вставил прозрачную пластинку с записью, еле слышно загудел. Над ним повисло чёткое трёхмерное изображение планеты-цели.

— На планете действительно обнаружена высокотехнологичная цивилизация, — говорил офицер. — Нами зафиксированы гигантские города, состоящие преимущественно из небольших домов, рассчитанных на несколько семей, но имеются и высотные здания. Промышленность в основном упрятана под поверхность. Смею предположить, что на большинстве тарийских заводов работает техника, управляемая несколькими операторами: мы не заметили, чтобы подземные предприятия, подобно нашим, выбрасывали в воздух и воду массу веществ органического происхождения. У нас вместо автоматов рабы и, к сожалению, наши учёные ещё не вывели породу, которая не производила бы массу …гм …отходов жизнедеятельности. Впрочем, я несколько уклонился от темы. Итак, на поверхности производственных мощностей мало. Но мы засекли множество энергостанций, без которых намертво встанет любая промышленность. Вот их координаты. Изображение чужой планеты покрылось алыми точечками.

— Оружие, армейские склады, казармы? — поинтересовался глава генералитета. — Эти …как их …тари — они что, пацифисты?

— Никаких намёков на системы вооружения нет ни на планете, ни на её орбите, господин, — важно ответил офицер-докладчик.

— Учитывая наличие на их орбите кучи камней вместо нормальных спутников, следует предположить, что тари каким-то образом защищаются от их падения на поверхность.

— Да, такие комплексы мы обнаружили — в экваториальной зоне, — слегка поклонился офицер. — Мощные установки, способные мгновенно превратить в пар камни размером с наш корабль-разведчик. К счастью для нас, эти комплексы стационарны и не способны поражать цели, заходящие с высоких широт. Никаких иных признаков военной силы не обнаружено.

— Хорошо, можешь идти, — кивнул Верховный Командующий. Ещё крепкий старик, увешанный наградами. — Получи благодарность Командования и право на двойной отпуск.

— После захвата и приведения к покорности Тарины, господин, — офицер просиял и, коротко, по-военному, поклонившись, вышел.

— Свет, — негромко скомандовал старый генерал. Где-то там, за стенкой, сидел раб, управлявший освещением комнаты, и уж он-то сработает лучше любой автоматики. Попробует только не сработать.

— Этот тупица не догадался просканировать телепередачи с планеты? — хмыкнул один из Командующих.

— К чему? — возразил Верховный. — Даже если первый разведчик был сбит и правительство Тарины получило предупреждение, они не идиоты, чтобы вбрасывать такую взрывоопасную информацию во всеобщую телесеть. Толпа их попросту сметёт.

— Ты судишь о тари по нашим критериям. Это мы не даём своей черни ни малейшего повода смести нас, держа под грифом секретности девять десятых всего информационного потока, — заскрипел голос старейшего из Командующих. — Если поверхностное исследование попавшей к нам самки тари дало правдивые результаты, то мы столкнулись с невероятным обществом. Тари не только не лгут в принципе — они почти ничего не скрывают друг от друга.

— И это общество ещё не рухнуло?

— Как видишь, нет. Даже вполне процветает.

— Ну, тогда мы ему немножко поможем, — Верховный пожевал морщинистыми губами. — Пятьсот лет назад мечтатели неполноценных темноголовых что-то лепетали о царстве справедливости, но до сих пор я с чистой душой считал их сказки бредом недоумков. Теперь мы сталкиваемся с обществом, которое построено по принципу этих сказок. Как вы думаете, господа мои, что случится с обществом Каттэ, если хоть малая доля правды о тари просочится из этого кабинета наружу?.. Правильно: нас самих сметут, не поможет никакая идеология превосходства.

— Нужно представить тари чудовищами.

— Для нашего плебса любое существо не-катэри уже чудовище, прирождённый раб. Нет, господа мои, здесь нужно действовать тоньше. Катэри должны не презирать этих …рослых, а бояться их. Только всерьёз напугав чернь, мы сможем добиться абсолютного сплочения всего общества в войне против Тарины… А что слышно от разведывательной миссии на планету людей? Я ещё не получал донесений.

— Они отправлены туда месяц назад с соответствующими инструкциями и миссией «свободной охоты», — ответил Командующий разведкой. — Обратная связь предусмотрена лишь в случае, если потребуется срочная отправка войск. Но мы не имеем права разделять силы, если призыв с Земли придёт одновременно с атакой на Тарину.

— Вздор, — отмахнулся самый старый генерал. — Что нам могут противопоставить закоренелые пацифисты тари?

— Первейшая заповедь полководца — нельзя недооценивать противника, — возразил Верховный. — Наша задача — набрать на Тарине побольше рабов и вслед за этим уничтожить там всё живое. Цивилизация тари не имеет права существовать, угрожая нам просто самим фактом своего наличия. Что же до Земли, то там мы сможем найти единомышленников.

— Среди неполноценных?

— Иной раз следует подыграть неполноценным, чтобы они сами сделали за нас чёрную работу… Итак, приказываю приступить к планированию операции по приведению к покорности планеты Тарина!

14

— Ань-Я, смотри. Узнаёшь?

— Бляха-муха! Догоняем, пока не смылся!

Им повезло. А вот уважаемому Майги — ещё как сказать. Какой ветер принёс его на площадку у каваанского ресторана, где работали девушки, неизвестно. Помимо самого ресторана здесь были ещё какие-то конторы и магазины. Ни Аню, ни Да-Рэй совершенно не интересовало, что тут забыл уважаемый Майги. Их интересовало одно: догнать и в соответствующих выражениях сообщить чиновному подонку, что он… ну, в общем, не самый лучший представитель расы рунн на этой планете.

Длинная белая рука с закатанным выше локтя рукавом рабочего комбинезона почти по-дружески похлопала уважаемого по плечу.

— Ясного неба, уважаемый Майги! — тари ослепительно улыбалась и щебетала серебристым голоском: — Сам Единый привёл тебя сюда! А у нас как раз рабочий день закончился. Не подвезёшь ли ты нас, своих старых знакомых, до дома? Мы ведь почти соседи.

Уважаемый Майги хотел было по укоренившейся привычке отмахнуться от назойливых девиц парочкой стандартных канцелярских фраз, но осёкся. Узнал.

— Ох, как хорошо, — вторая, та, что пониже, плохо скрывала гнев. — Не надо долго объяснять уважаемому Майги, где и при каких обстоятельствах мы с ним познакомились.

— Что вы себе позволяете? — уважаемый, столь же плохо скрывая испуг, всё же изобразил возмущение. — Я должностное лицо, вы не имеете права!..

— Да мы много чего ещё не имеем, приятель, — теперь вторая улыбнулась, но от этого красивее не стала. — Зато мы точно знаем, чего не имеешь ты. А именно — совести. Должностное лицо, да? В городе ввели новую должность — «куратор уличной шпаны»?

— У вас нет никаких доказательств! — напыжился рунн.

— Только поэтому ты, падла, уедешь отсюда целым и невредимым, — низкорослая — по сравнению с подругой — девица произнесла это с явным отвращением. — Да-Рэй, отпусти его. И руки вымой. Пусть катится куда хочет, на его тачку я не сяду даже под угрозой изучения сопромата. Эта брехливая собака ещё какую-нибудь кляузу сочинит, а мы расхлёбывай… Пшёл вон!

Круглый, заботливо раскормленный зад чиновника так соблазнительно торчал из дверной щели летающей капсулы, что Аня с огромным трудом поборола искушение дать пинка. Такого, чтобы летел без помощи антиграв-движков дальше, чем видел. Сдержалась. Она вообще многому научилась за последние месяцы, и сдержанности в первую очередь. Спасибо тари, у неё этого качества хоть отбавляй. От Осьминожки — добрейшей души — Аня подцепила умение ждать и умение видеть суть вещей. Зато обе подруги заразились от земной девчонки бесшабашной лихостью и способностью доверять первому порыву души. Эх, как убедительно Да-Рэй скамейкой-то размахивала! Любо-дорого было посмотреть.

Капсула чиновника взмыла в небо, возможно, унося на своём борту новую неприятность под старым обличием. Опоздавшая Осьминожка притопала на площадку, когда «тачка» уже скрылась из виду в потоке разноцветных капсул.

— Нам пора в больницу, — вздохнула Да-Рэй, прикоснувшись к щупальцу негуманки. — Завтра у учителя трудный день, какая-то проверка. Нужно помочь подготовиться.

— Осьминожка с тобой? — усталым голосом спросила Аня.

— Со мной… Ты не заболела?

— Нет. А что?

— Выглядишь неважно.

— А… Это голова болит. Ничего удивительного. Поварихи болтали, будто сегодня дождь будет, первый за сезон.

— Тебе бы сердечно-сосудистую систему подлечить, — посоветовала тари. — Иди домой, ложись спать пораньше.

— Не, — усмехнулась Аня, — я сейчас к Нойгешу наведаюсь. Пусть и у него голова поболит, не всё же мне одной мучиться.

— Ты о чём? — лукаво улыбнулась долговязая.

— Он мне клятвенно обещал кое-что порассказать об истории расы рунн. О том, что они не афишируют. Пускай держит слово.

— Тогда головная боль ему точно обеспечена, ты у нас въедливая… А вот и мой поезд. До вечера!

Аня едва успела взмахнуть рукой, как на табло появился символ — сейчас с другой стороны платформы подойдёт гравипоезд нужного ей маршрута.

В вагончике старого доброго магниторельсового трамвая, ходившего «почти к дому», её ждал неприятный сюрприз. У сюрприза были заклеены антисептическим пластырем кисти обеих рук, а лицо украшали две полосочки свежих царапин. Молодой рунн смотрел на Аню исподлобья, но в вагоне приставать с разборками не рискнул. Самое поганое, что вставать им надо было на одной остановке. Девушка наполовину ждала от «бандитского недобитка» какой-нибудь пакости. На этот случай у неё в кармане лежал вчерашний подарок Нойгеша — маленькая, с карандаш величиной, металлическая палочка. Если эту палочку взять в руки правильным концом от себя и как следует взмахнуть, из неё вылетал тонюсенький, гибкий и очень прочный хлыстик. А после удара втягивался обратно. И так сколько угодно раз. Получить таким хлыстиком по глазам означало остаться без них, никакая медицина потом не поможет. Нойгеш сказал, что многие молоденькие девчонки-сен, опасающиеся нападения, носят с собой такие штучки. Научил пользоваться. Теперь Аня, спускаясь с платформы, как бы невзначай сунула руку в карман и без особой спешки направилась к компьютерной лавочке… «Неприятный сюрприз» оказался умнее, чем предполагала Аня. Буркнув на остановке что-то неразборчивое, он не рискнул следовать за чокнутой инопланетянкой. Если за неё вступается ещё более чокнутый отставник, лучше держаться подальше от обоих.

— Нойгеш, привет! — Аня на всякий случай достала коммуникатор и, набрав знакомый код, поднесла дешёвую «трубу» к уху. — Ты дома?.. Очень хорошо. Я к тебе зайду… Как это — зачем? Буду плакать, стенать, мотать тебе нервы и висеть на ушах, пока не выполнишь своё обещание… Как это — какое? Ты же обещал на мне жениться!.. Ладно, не смейся, бандит, я уже в курсе, что с тобой такие шуточки не проходят… Всё, я уже твою дверь вижу! Отбой!

Странная темнота, гасившая ровный свет заходящего солнца и его отражения в окнах огромных высоток, подползала со стороны океана. Девушке невольно вспомнился Булгаков. «Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна…» Дальше она не вспомнила, но аналогия напрашивалась чуть ли не буквальная. Отсюда, с улицы, ещё не было видно «сердце дождя», как говорили рунн, но уже слышались низкие раскаты дальнего грома. Вот окна дома напротив отразили отдалённую вспышку. Уличные торговцы торопливо сворачивали лотки и разбегались. Родители срочно зазывали детишек по домам, а те и не думали капризничать, выпрашивая «ещё минуточку». Когда Аня коснулась сенсора на двери компьютерной лавочки, небо потемнело так, словно уже наступила ночь. Задул сильный ветер, мгновенно подхвативший и завертевший уличный мусор. Обыватели спешили закрыть окна.

«Ох, как хлынет сейчас! Наконец узнаешь, подруга, почему в аду у рунн не на сковородках грешников жарят, а под дождь без зонтика выставляют».

Нойгеш, открыв дверь, быстро огляделся, втащил пискнувшую Аню вовнутрь и тут же закрыл. А потом ещё с полминуты возился, проверяя герметичность конструкции.

— Ты вовремя, — сказал он, убедившись, что всё в порядке. — Опоздай ты на четверть шата, тебя бы в ливневую канализацию утянуло.

— Такое, как я, не тонет, — самокритично хмыкнула Аня.

— Я не шучу, — совершенно серьёзно произнёс Нойгеш. А потом вдруг улыбнулся. — Что, пришла меня изводить?

— А кого ещё я должна изводить? — картинно возмутилась Аня. — Сам натрепался, что знаешь историю своей планеты не из школьного курса!

— Кто меня за язык тянул… Ладно, тащи булочки и гай, они в той комнате на столе, а я пока терминал подготовлю.

На улице уже бушевал ураган. Жуткий. Страшный. Невиданный. Шквал принёс на плечах ливень, по сравнению с которым все земные его собратья казались лёгкими «грибными» дождичками, и с рёвом обрушил свою ношу на город. Ослепительные фиолетовые молнии рассекали небо от горизонта до горизонта, вспарывали воздух, вонзались в шпили небоскрёбов. Тридцать процентов кислорода в атмосфере превращали каждую грозу в неповторимое действо. Удары молний сопровождались не простым громом, а непрерывным грохотом взрывов. Теперь Аня понимала, почему система шумоподавления была встроена даже в дешёвые окна бюджетных домов. Бросив взгляд на улицу, мгновенно превратившуюся в бурную реку с водоворотами, она тихо ахнула.

— У-у-у, там такое-е-е! — девушка тащила поднос с ужином, выпучив глаза от страха и восхищения.

— А ты ещё удивлялась, почему у нас на самом побережье никто не живёт, — хмыкнул Нойгеш. — Ты представляешь, что сейчас там творится?

— У вас так каждый год?

— Да. Как раз сезон штормов начался. Длится примерно десять шестидневий. Торгаши все свои дела стараются на орбитальные станции перевести. Зато нам, простым работягам, отдых, — последнее Нойгеш произнёс с явной иронией. — Булочки разогрела?

— Обижаешь! Ваши булочки холодными фиг разгрызёшь!

— Тогда падай, — он, одним нажатием сенсора превратив кресло в диванчик, уселся с краю. — Будем совмещать полезное с приятным — набивать желудки булками и насыщать мозги знаниями.

Установив поднос с горкой булочек и двумя объёмистыми стаканами на маленький столик, Аня плюхнулась рядышком.

— «Хлеба и зрелищ!» — воскликнула она, подражая древним римлянам. — Хлеб вижу. Где зрелища? Нойгеш, хмыкнув, тронул сенсор дистанционки…

15

Ох, как неспокойно на душе…

На Тарине тоже случались ураганы, но такого потрясающего действа природы Да-Рэй не то, что не видела сама — даже не встречала описания в исторических документах. Исключением можно считать разве что катастрофу, вызвавшую Трёхлетнюю тьму, но то катастрофа, а здесь — рядовое событие, к которому все давно привыкли!

Гигантская молния выметнулась откуда-то из-за небоскрёба позади и с чудовищным громом ударила в высоченный шпиль, стоявший у самой больницы. Громыхнуло так, что задрожало всё здание, а дешёвая звукоизоляция пропустила достаточно, чтобы у чувствительной тари заложило уши.

— Не бойся, девочка, — голос доктора Тайисо не без труда прорвался сквозь звон в ушах. — Понимаю, для тебя это непривычно, и ты боишься, но здание построено прочно.

— Я не… Ой, прости, учитель, — Да-Рэй с силой потёрла виски. — Я отвлеклась от дела.

— Подготовь инструменты к стерилизации, — сказал старичок-доктор. — Дарни-сен придёт за ним через половину шата. Потом я зайду за тобой, будет вечерний обход. Мне понадобится твоя помощь.

Тари улыбнулась и, подхватив тонкий, хрупкий с виду прозрачный ящичек, пошла в манипуляционный кабинет.

Пожилой медик не лукавил, когда говорил, что ему понадобится помощь. Он лишь не стал уточнять, что помощь вежливой и умной девушки-тари стала его «палочкой-выручалочкой». Инопланетяне, которых, как правило, набирали в низший медперсонал, интеллектом не блистали, с больными обращались грубо, если не вовсе по-хамски: зараза, подхваченная от рунн, и бороться с этим старому доктору было бессмысленно. Понятно, какая атмосфера царила при этом в больнице. Но приветливо улыбавшаяся, добрая девушка, пусть и под потолок ростом, сумела это преодолеть. Тайисо не знал, что она сказала другим санитарам, но те в присутствии «долговязой» вели себя паиньками. Смешливая Дарни-сен, старшая процедурная медичка отделения хирургии, всё же вызнала подробности и просветила начальника, что изрядно повеселило обоих. Конечно, когда девица, задевающая затылком потолочную лампу, с приветливой улыбкой обещает в случае чего сделать из тебя и ближайшей стены красивый барельеф, невольно проникнешься уважением к порядку.

Обход прошёл спокойно. Чудовищный ливень к тому времени перешёл в обычный сильный дождь, грозу несло вглубь континента, где ей суждено, излив ярость на предгорья, стечь к морю бурными потоками. Явилась Осьминожка, помогавшая санитаркам загружать в огромные стерилизационные машины грязное постельное бельё. В дорогих больницах оно одноразовое, а здесь экономят… Мысленное соприкосновение немного отодвинуло беспокойство, но не заглушило совсем.

— Надо позвонить Ань-Я, — сказала тари, доставая коммуникатор.

Увы. Тусклый экранчик дешёвого коммуникатора показывал пустую окружность — нет сигнала.

— Не пытайся, — доктор, как всегда, подошёл неслышно. — Во время грозы связь отключается, работает только компьютерная сеть. Её коммуникации под землёй.

— Мне почему-то тревожно, — сказала Да-Рэй. — Успела ли Ань-Я добраться до дома? У неё редкий талант — притягивать к себе неприятности.

— Почему она не пришла с тобой?

— У неё появился друг.

— Почему тебе тревожно? Разве он недостойный?

— Нет, он-то как раз достойный, только… от него исходит какая-то опасность. Он …как хищник в засаде. Всегда готов напасть или отразить нападение.

— Тогда это всего лишь бывший военный, — сказал старик. — Только им подходит такое определение.

— Воин? Понятно, почему он мне не нравится… — вздохнула тари. — Но, несмотря на это, свою жизнь я бы ему доверила.

— А жизнь подруги — нет?

— Сложно сказать… Её жизни, скорее всего, ничто не угрожает, но вот испортить ей эту самую жизнь он вполне способен.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что воины не бывают «бывшими», — тари отвела взгляд и снова принялась терзать коммуникатор. — Откуда я знаю? Из курса психологии в университете.

— Я прожил долгую жизнь по нашим меркам, — старик Тайисо облокотился на узкий подоконник и любовался стихающим дождём. — И скажу тебе, путь воина — далеко не худшее из всего, что существует.

— На У-Найте?

— Во Вселенной, девочка. Поверь, лучше быть воином, лучше убивать в честном бою, постоянно рискуя собой, чем день за днём безнаказанно умерщвлять души окружающих. Ты уже сталкивалась с такими душеубийцами. Да, на их руках как будто нет крови, но если внимательно присмотреться — сколько ты увидишь сломанных судеб? Сколько опустевших, разуверившихся во всём рунн и чужих? Я уже не говорю о тех, кто по вине таких душеубийц расстаётся с жизнью, вольно или невольно…

Да-Рэй закусила губу. Правота наставника была так очевидна, что она устыдила себя: как можно было всё это время быть слепой? Общество Тарины давно забыло, кто такие «убийцы душ» по терминологии старика-рунн, и в этом, оказывается, была его слабость.

— Значит, мы сделали большую ошибку, забыв о …душеубийцах у себя на планете? — тихо спросила она.

— Возможно. Но тогда ты получаешь шанс исправить ошибку сородичей — пользуясь своим опытом и моими скромными советами.

— Спасибо, учитель.

— И ещё: не ревнуй подругу, — усмехнулся Тайисо. — Если она действительно встретила достойного, то в любом случае будет уделять тебе меньше времени, чем раньше. Да-Рэй невесело улыбнулась. Как ни поверни, учитель во всём прав. Единый, да когда же эта связь включится…

16

— Как много у нас общего…

Краткий курс истории в изложении Нойгеша впечатлил Аню так, что она даже забыла про ужин. Остывшие булочки печально громоздились горкой на её тарелке, а недопитый гай — аналог пива — уже нагрелся и стал противным на вкус. Плевать. По сравнению с тем, что она узнала, все ужины мира не стоили ни копейки.

Цивилизация рунн была искусственно созданной. И знали об этом очень немногие.

Официальная легенда гласила, что Великая Богиня-Мать создала мир и пожелала его населить. Животных она вылепила из глины, вдохнула в них душу, и они ожили. Но в мире не было никого, с кем Великая Мать могла бы поговорить, и она воззвала к Великому Отцу, творцу Вселенной. Тот ниспослал ей двоих детей — мальчика и девочку-сен. Великая Мать выносила их, вырастила, а потом, когда те стали взрослыми, стала вынашивать их собственных детей — всех трёх полов. Так появились первые рунн… То, что рассказал Нойгеш, не оставляло от легенды камня на камне.

— Мой отец — учёный, историк, — сообщил он, чем снова донельзя удивил девушку. — Когда меня ещё и в проекте не было, он участвовал в одной интересной экспедиции. При постройке новой энергостанции строители наткнулись на древние развалины. Ну, раз такое дело, позвали учёных, куда ж без них. Словом, копались они там примерно с полгода. Что выкопали — о том никто не знает… точнее, знают, но немногие. Через полгода их оттуда прогнали, а строительство продолжили. Сама понимаешь, что осталось при этом от развалин. Заровняли так, что теперь и в электронный микроскоп ничего не высмотришь. Но кое-что мой папаша сумел припрятать. Нет, не камни — голографии. Показываю с условием, что ты никому ни единым словом…

— Само собой, — кивнула Аня.

— Смотри.

Первый же кадр заставил девушку задохнуться от волнения и вскочить на ноги.

— Нойгеш! — сдавленно крикнула она. — Это же… Блин горелый, Египет! Иероглифы! Мамочки, да что же это такое!

— Успокойся, — Нойгеш с кривой улыбкой дёрнул её за пояс. — Сядь. Теперь понимаешь, почему я решил тебе это показать?

— Откуда ты мог знать, что на моей планете тоже есть такие памятки? — выдохнула Аня.

— Я не знал. Догадался. Угадай, как.

— Да ну тебя, я не в угадалки играть пришла. Говори прямо.

— Раса, которую в иных мирах называют Создателями, творила не просто цивилизации, а существ особого склада, — произнёс Нойгеш. — Потомки этих существ могут быть не похожи внешне, но у них есть кое-что общее… На некоторых планетах Создателей до сих пор чтят как богов, на некоторых забыли. А у нас их попросту было запрещено упоминать в положительном ключе. Именно они остались в нашей памяти как «демоны дождя». Ты в курсе, что далёкие предки рунн ещё семьдесят тысяч лет назад имели два пола, а не три?.. Прости, откуда тебе это знать.

— Вас создали искусственно, — со вздохом проговорила Аня. — И нас. И на Тарине они тоже наследили.

— На Тарине? — вот тут пришла очередь удивляться Нойгешу. — Никогда бы не подумал. Твоя долговязая подружка меньше всего похожа на продукцию генных инженеров Создателей.

— Может, они не успели очень уж сильно изменить тари.

— Может, и не успели. Они, если честно, много чего не успели.

— Кто-то помешал?

— Да. Мы. Точнее, наши предки… Прости, вот этого я тебе рассказать не смогу. Не потому, что не хочу — потому что подробностей не знает даже мой всезнающий папаша.

— Значит, мы вышли если не из одной пробирки, то из одной лаборатории, — Аню пробил озноб. Задумавшись, она даже перестала обращать внимание на ревущую за окном реку, жадно заглатываемую ливневыми стоками. — Интересно, зачем это им понадобилось?

— Дорастём до их уровня — узнаем.

— Твои предки каким-то макаром сумели их грохнуть. Неужто так быстро доросли?

— Ну, чтобы убить кого-то высокоразвитого, не обязательно самому становиться таким же.

— А что, они дали повод?

— Думаю, да. Но чтоб мне заночевать под дождём, если я знаю, какой.

— А пирамиды у вас тоже есть?

— Есть…

Аня, не в силах справиться с обрушившимся на её голову откровением, закрыла лицо руками.

— Не переживай ты так, — Нойгеш слегка приобнял её за плечи. — Да, наши миры связаны, но это ещё не повод так нервничать… Хочешь сока? Я сейчас притащу холодненького. Выпьешь — успокоишься.

«Наши миры связаны, — Аня мысленно повторила его слова — с горечью — А мы, боюсь, нет… Ты ведь не знаешь, какой ответ недавно пришёл нам с Да-Рэй из лаборатории. У нас с ней около четырёх процентов разницы, почти полная генетическая совместимость видов, а между людьми и рунн — почти шестьдесят…»

Подумала — и снова поймала себя на фальшивой нотке. Но только сейчас поняла, в чём именно заключалась фальшь.

Шестьдесят процентов разницы в ДНК — это приговор. Но кто и когда измерял в процентах разницу душ? Где там ДНК? Надо полагать, между людьми и расой Осьминожки разница вообще под сто процентов, но быть друзьями это им совершенно не мешает. В случае с рунн имеется ещё и большое внешнее сходство. По крайней мере, близкие отношения между мужчинами и женщинами-сен в местной литературе и кино описываются практически так же, как на Земле. Её бросило в жар. «А… насколько большое это сходство, если хорошо подумать?»

Одна только мысль о том, что невозможное не так уж невозможно, заставила сердце взволнованно забиться. Честное слово, Аня ни разу не испытывала ничего похожего, даже когда встречалась со своим Андреем. Гул крови, стоявший в ушах, пересиливал даже не до конца забитый шумоподавлением рёв воды на улице. «Он другой, да. Он не человек, а рунн. Но с руннийской-то колокольни я вообще уродина, почти животное… Почему он не считает меня животным? Неужели настоящая любовь действительно возможна только между равными?..»

Аня не заметила, как предмет её нелёгких размышлений подсел рядышком со стаканом красноватого сока в руке. Нойгеш тоже не был слеп, и сразу понял, что случилось.

— Ты думала… — тихо сказал он.

— …о тебе, — так же тихо отозвалась девушка. Громко не смогла бы при всём желании: странное, никогда ранее не испытанное волнение стиснуло ей горло. «Будь что будет…»

На жёлто-коричневых скулах Нойгеша заходили желваки. Новость, что и говорить, была для него из разряда «пыльным мешком из-за угла по голове». Но если бы Аня знала, о чём он сейчас думал! То есть думал-то он о ней. Но в совершенно неожиданном для неё ключе. «Меня же отстранят, и я никогда больше её не увижу…» А потом их взгляды встретились…

Нойгеш, словно боясь спугнуть момент, нашарил на столике дистанционку и выключил терминал. Единственным источником света остался ночничок над диваном, да ещё высверки молний за окном. Стакан сока за ненадобностью был отправлен на столик. «Что я делаю…» — думал Нойгеш. «Что я делаю…» — думала Аня.

— Нали тайон, — прошептал он.

— Мой любимый, — ответила она. Слова, звучавшие на разных языках по-разному, означали одно и то же. Круг замкнулся. «Что мы делаем…» Больше не было никаких связных слов или мыслей. Они бы только помешали.

Глава 5

Трудно жить без пистолета

1

Вагон гравипоезда, как и следовало ожидать, был набит до отказа. Утро. Все, у кого нет личного транспорта, спешат поскорее добраться до работы на общественном. Но если раньше Аня, Да-Рэй и Осьминожка довольствовались местечком у дверей, где толкаются, ругаются и пытаются шарить по карманам в поисках плохо лежащего имущества, то сегодня всё было иначе. Во-первых, Да-Рэй и Осьминожка должны приехать на работу прямо из больницы, другим маршрутом, а во-вторых, Нойгеш сразу же бесцеремонно растолкал пассажиров. Аня шла следом, уткнувшись ему носом в затылок. Они уютно угнездились в дальнем уголке. Причём жучара Нойгеш не упустил возможности потеснее прижаться к спутнице.

— Извини, тайон, здесь жуткая теснота, — весело произнёс он.

— Вот засранец… — хихикнула Аня. — Всё равно люблю.

И проболтали весь двадцатиминутный путь от «спального района» до центра о пустяках. Потому что о серьёзном успели наговориться ещё дома. Дома…

Впервые с того злосчастного дня, когда автоматический «похититель» катэри прихватил Аню с Земли, она почувствовала себя дома. В квартире Нойгеша, заваленной компьютерными запчастями чуть не по самый потолок. Причём случилось это задолго до прошлого вечера, в самый первый приход «в гости». Помнится, ей тогда смертельно не хотелось возвращаться в осточертевшую государственную комнатушку. Удержал только «барьер» в голове, о котором Аня теперь вспоминала не иначе как со смехом. «Чего я боялась?.. Ладно, это мои личные проблемы. Чего ОН боялся, спрашивается?» Нойгеш действительно вёл себя так, словно тоже преодолевал какой-то психологический барьер. Интересно, какой? Впрочем, сейчас это неважно. Важно то, что они оба говорили и не могли наговориться. Касались друг друга и не могли расцепить руки. Это не просто «приятно провели время», когда после тесного общения обоим нечего сказать друг другу, а женщина, вдобавок, ощущает себя опустошённой. Так было с Андреем. Под конец отношений Аня вообще наутро чувствовала себя нагло ограбленной. Интерес Андрея к другой девушке она восприняла со вздохом облегчения, и с чистой совестью выставила к двери его чемодан. Нойгеш… С ним всё было иначе. Они оба получили гораздо больше, чем отдали. Так всегда бывает, когда отдаёшь с любовью.

Огромный уличный лифт с прозрачными стенками, натужно скрипя разболтанным механизмом, спускал вывалившуюся из чрева гравипоезда серую толпу. Лифт останавливался на разных уровнях, работники молча покидали плохо проветриваемую кабину. До самого низа, где располагался ресторан, доехали немногие, и точно так же молча «рассосались» по своим конторам. Только наша парочка осталась на улице. Так или иначе, стоило дождаться Да-Рэй и негуманку, тари уже сообщила, что они едут.

— Вечером я тебя встречу, — заявил Нойгеш. — Хватит с меня твоих уличных приключений. Аня улыбнулась.

— Я позвоню тебе, — сказала она, подумав при этом: «Ещё не всем показал, что я твоя женщина? Что ж, показывай. Не возражаю».

Её повеселила мысль о малообъяснимом духовном сходстве людей и рунн. Различие верований и обрядностей не играло большой роли. Основные психотипы оставались теми же, что на Земле, что на У-Найте. Вот таких идеалистов-бессребреников, как тари, на родной планете Аня практически не встречала. Да и здесь их что-то негусто. А ведь, казалось бы, тари к людям генетически несравнимо ближе рунн…

— У нас почти все различия внутри, — Нойгеш как всегда безошибочно угадал, о чём думала его любимая. — Но вот что касается души, то да, ты права. Слишком много сходства.

— Ищешь доказательства теории отца? — тихонечко спросила Аня.

— Зачем их искать? Вот они, — отставной «умаби» по-хозяйски положил руки на её бёдра. — Я не шучу, тайон. Посмотри на женщин-сен и поищи десяток различий между ними и собой. А потом я тебе покажу древние изображения, сохранившиеся в пещерах Двойного хребта, и ты поищешь сходство.

— То есть, в древности ваши женщины были такими, как я? — девушка старалась говорить потише — они опять вступили на «минное поле» запретной для У-Найты темы.

— Я бы даже сказал — более фигуристыми. Угадай, почему тот долбанный «порядочник» потребовал в качестве взятки именно тебя, а не другую работницу? С точки зрения рунн ты …не очень красива — уж прости за хамство. Это для меня ты лучшая из женщин, но я говорю вообще. Зато на всё, что ниже шеи, у полноценного мужчины-рунн должна быть …э-э-э …нормальная реакция. Знаю по себе.

— Да уж… — Аня невольно рассмеялась, вспомнив прошедшую ночь, и вообразив, как они сейчас выглядят со стороны. Стоят в обнимку, шепчутся. Дама краснеет. Вот уж точно — парочка. — Но это значит…

— Да, мы искусственные, — Нойгеш зашептал ей это в самое ухо. — Я говорю и о рунн, и о вас. И о тари, если уж на то пошло. Ты удивишься, но и на Каттэ тоже есть пирамиды. Понятное дело, никто из наших учёных там в развалинах не копался, но это тоже факт.

— Нас создавали для чего-то по одному образцу?

— Да. По образцу себя любимых.

— У вас сохранились изображения этих Создателей?!! — сдавленно пискнула Аня.

— Их автопортреты, если так можно выразиться. Но голографий у меня нет, придётся тащить тебя к папаше. Не очень-то он будет рад тебя видеть, но ничего, перетерпит… Он не то, чтобы не любит инопланетян, — Нойгеш поспешил ответить на незаданный вопрос. — Старикан помешан на продолжении рода, а мы с тобой…

— Понятно… — вздохнула девушка. — Если он будет настаивать, чтобы мы расстались, ты подчинишься?

— Никогда.

— Из упрямства, или?..

— Или.

— А как же твой род?

— Сестричка продолжит. Что касается меня, то я уже пытался жить с женщиной-рунн. Спасибо, больше такой глупости не повторю.

— Чем же тебе жена не угодила? Ну, кроме того, что пустилась в загул… как и мой бывший.

— Хочешь знать? — усмешка рунн была и печальной, и гневной одновременно.

— Да, хочу. Мне, понимаешь ли, не всё равно, какую боль носит в себе мой милый.

— Тогда слушай, — Нойгеш подавил вспышку гнева: дошло, что Аня интересуется не из праздного любопытства. — Наших женщин веками воспитывали в духе абсолютного подчинения мужчине. Я не говорю о Матерях — они для всех рунн святыня — я говорю о женщинах-сен. Эти всегда были собственностью, вещью. За последние лет триста нравы смягчились, женщины стали занимать высокие должности в правительстве и вести торговлю, но всё равно многое осталось. Свадебные обряды, например, когда согласия женщины никто и не спрашивает, всё решают её родственники. Или в быту — если женщина приняла подарок от мужчины, который не доводится ей мужем или близким родственником, это приравнивается к измене. Женщины отвечают исподтишка и ранят до крови. Внешняя покорность, а за спиной спрятан острый нож… Моя жена всегда была образцовой и послушной, что не помешало ей переспать чуть не со всем полком.

— Тебе не нравится показная покорность ваших женщин, — Аня коротко резюмировала исповедь любимого. — А я, по-твоему, какая?

— Яркая, — Нойгеш ответил не задумываясь. — Ни в коем случае не добрая, но в тебе есть чувство справедливости. И …ты вся на виду, ножей за спиной нет.

— У нас говорят — фиг в кармане, — вздохнула девушка. — Или камней за пазухой… О, а вот и наша пропажа явилась.

Из коробки уличного лифта вышли Да-Рэй и Осьминожка. Аня помахала им рукой.

— Привет, долговязая, — Нойгеш оскалился в ехидной улыбочке. На прикосновение щупальца Осьминожки ответил лёгким пожатием. — Ну, как дежурство? Больницу не спалили?

— А должны были? — тари чуть склонила голову набок, улыбаясь. — Если и был какой-то заговор, то я его проспала… Ань-Я, нам пора.

— Вижу… — сказала Аня, разом погрустнев. После Нойгеша общество кухонных работниц казалось ей серым и унылым, а от перспективы весь день крошить овощи хотелось взвыть в полный голос.

Словно прочитав её мысли — скорее всего, просто угадав по скисшей физиономии — Нойгеш коротко поцеловал её.

— Не скучай, — сказал он. — Обязательно позвони, чтобы я выехал тебя встретить… За мои дела не волнуйся, я управлюсь раньше.

— Люблю…

— Тайи, нали шенни…

«Люблю, душа моя, — мысленно перевела Аня. — А ведь он не выпендривается. Он в самом деле говорит то, что думает… как и я…» На душе стало так тепло, будто Аня действительно вернулась домой. «Тайи, нали шенни…»

Но увы. Всеобщий и неумолимый закон подлости не замедлил проявить себя в образе вездесущего Карсо, с которым три подруги столкнулись в коридоре.

— Дура, — процедил он, обращаясь к Ане. — Сама голодранка, и голодранца нашла. Нет чтобы поступить по-умному… А, что с вас взять, самки.

— Подглядывать за другими, между прочим, некрасиво, — серебристо прозвенела Да-Рэй, видя, что её земная подруга закипает.

— А ты вообще помолчала бы! — вспылило начальство. — Работу на свежем воздухе медик прописал? Будет тебе работа на свежем воздухе! Пойдёшь контейнер разгружать, раз такая умная выискалась!

— Тари работы не боятся, — длинная равнодушно пожала плечами.

— Слышь, подруга, — сказала по-русски Аня, проводив шефа злобным взглядом, — а не пора ему на нары?

— Куда? — не поняла тари.

— В тюрьму, — охотно пояснила товарка.

— Мы одни нэ справимься, — Да-Рэй покачала головой. У неё звук «е» всегда был похож на «э», когда больше, когда меньше. — Надо сказать Нойгеш… Нойгешу. Он дольжэн помочь.

— Да, — опять вздохнула Аня, надевая пластиковый передничек, висевший перед дверью кухни. — Он поможет, это точно. Только потом он нас поубивает — за то, что втравили в неприятную историю.

— Тебя нэ убьёт, даже в шутку.

— Эт точно… Ладно, вечером поговорю с милым. Объясню ему ситуацию. Если просто не согласится помогать, я его пойму. Но если не согласится помогать потому, что ему всё пофиг… Значит, я ошиблась.

2

— Вы с ума посходили? Вы хоть понимаете, куда лезете сами и во что втягиваете меня?.. Йато!.. Если ваш работодатель ни в чём не виновен, он вас в канализации утопит! А если виновен — тем более!

— Твои предложения? — Аня сидела, скрестив руки на груди, всем своим видом изображая полное согласие с аргументами любимого и в то же время — решимость совершить задуманное.

— Сидеть и не высовываться — вот мои предложения! — рыкнул Нойгеш. — «Служба порядка» и без вас справится, если сделать всё по уму! А вы предлагаете мне жуткую авантюру, в которой сами рискуете больше всех! Ради чего, спрашивается? Чтобы посадить в тюрьму подонка, который через год откупится? Кайта нэс… Я думал, вы умнее!

— Я сегодня была на разгрузке контейнера, — как бы между делом вставила Да-Рэй. — Опять маута привезли втрое больше, чем асана. И опять излишки забрали всё те же неприятные рунн… Видишь ли, друг Нойгеш, я понимаю твоё беспокойство, однако каждый день промедления оборачивается загубленными жизнями. Ведь наркозависимых рунн становится всё больше, ты это знаешь лучше нас. Моя совесть не позволяет мне сидеть и ждать, пока кто-то решит проблему.

— Твоя совесть могла бы и помолчать! — прорычал Нойгеш, раздражённо плюхнувшись на диван. — Ты не спасёшь всех нариков планеты.

— Зато я могу наказать одного из тех, кто убивает ваши души.

— Как ты его накажешь, позволь спросить? Отшлёпаешь?

— Если у меня не будет иного выхода — убью.

— Любимый, она не шутит, — сказала Аня. — Поверь, если тари готова убить, это очень серьёзно. Нойгеш нервно потёр пальцами виски, словно у него болела голова.

— Вы. Одни. Туда. Не пойдёте, — чётко разделяя слова, сказал он. — Ясно? Всё равно ведь полезете, ненормальные, так я вас хотя бы проконтролирую… Не возражать!.. А теперь, чокнутые, слушайте сюда, два раза повторять не буду…

«Итак, пока две телепатки морочат Карсо голову, одна придурочная, обвешанная мини-техникой, лезет в кабинет. А отставной сержант направляет её действия дистанционно. Просто, как и всё… идиотское. Прав был Нойгеш. Надо было аккуратно навести полицию, и всех делов…»

В душе Аня не соглашалась с этим аргументом. Да, можно было через того же Нойгеша закинуть в «службу порядка» какую-нибудь наживку, после чего Карсо повязали бы. Только и здесь любимый был прав: максимум через год поставщик маута выйдет на свободу. А тем, кто навёл на него «легавых» и сорвал поставки сырья, будет очень плохо. «Ты паришь над миром, но торговец раем вынет душу из тебя за героин», — пела в своё время группа «Ария». Здесь «раем» — дословный перевод руннийского слова «хид» — торговали на широкую ногу. В центре и на окраинах, на оживлённых транспортных развязках и в полупустых переулочках можно было встретить торговца хидом. Доза стоила недёшево: если бы Аня захотела купить, на два шестидневия ей пришлось бы отказаться от еды, ночевать на улице и ходить на работу пешком. Случалось, на торговцев нападали. Труп напавшего, как правило, находили на следующее утро. По частям. Случалось, «служба порядка» проводила громкие рейды по задержанию наркоторговцев. Которые в итоге заканчивались тихим пшиком: «сверху» приходило ценное указание, и всех задержанных отпускали.

«Ежу понятно, большие полицейские чины поправляли своё материальное положение, тупо наезжая на наркоторговцев, — думала Аня, в последний раз проверяя оборудование, навешанное на неё заботливым отставником. — Блин горелый, неужели нужно было улететь за Малую Медведицу, чтобы убедиться, как беспредельна человеческая глупость? Потому что рунн, хоть и отличаются от нас генотипом, духовно — родные братья… Человеки…»

Как Нойгеш ухитрился вклиниться в систему охраны, Аня не знала и знать не хотела. Главное, что его голос звучал в микроскопическом наушнике, придавая уверенности, а на реальные предметы накладывались спроецированные прямо в мозг компьютерные метки. Система «дополненной реальности» на У-Найте была очень хорошо развита. Аня и без того знала все коридоры, но раз любимый считает, что так будет надёжнее — пусть считает. Главное, он «ослепил» камеры слежения по маршруту её следования. Вот, кстати, что окончательно сбило Нойгеша с пути истинного, так это наличие в скромном ресторане системы слежения, не связанной с сетью «службы спокойствия». К чему бы честному хозяину такие сложности, а?

— Осторожно, справа в комнате кто-то есть, — зашелестел наушник. — Собирается выходить… Пережди в подсобке, там нет камер.

Аня молча подчинилась. Из комнаты вышел полноватый рунн — она его узнала. «Ведущий учёт» — бухгалтер по-земному — завершил свои дела и спокойно отправился домой.

— В его кабинете тебе делать нечего, — снова заговорил Нойгеш. — Всё криминальное твой начальничек наверняка держит у себя. Вот туда и иди. Не теряй времени.

Приборчик, названия которого Аня не запомнила и аналогов в земной технике не нашла, определял степень опасности направления. Стоило повернуть голову, и прямо в зрительный центр мозга проецировался радужный столбик. При взгляде на дверь хозяйского кабинета этот столбик заметно подрос, обзаведясь интенсивно красной верхушкой.

— Вижу, — сказал Нойгеш. У них был уговор — Аня подаёт голос только в самом патовом случае. — Там система контроля ДНК входящего. Погоди, я её отключу… Не отключается, зараза… Сейчас с другой стороны зайду…

Пока ненаглядный возился с системой контроля, Аня огляделась и прислушалась. Издалека доносились голоса: Да-Рэй цветисто выражала уважаемому Карсо благодарность за более подходящую работу и высказывала пожелание насчёт зарплаты. Пожелание, как нетрудно предположить, было встречено в штыки. Теперь про Карсо минут на десять можно забыть.

— Заходи. Я глушанул контроль, восьмую часть шата он не отличит тебя от хозяина.

«В базу ДНК-контроля забрался? Ну, умелец! — восхитилась Аня. — Ладно, не будем терять время».

Приоткрыв наполовину дверь, Аня мышкой шмыгнула в хорошо знакомый кабинет. Темновато, и свет не включишь. Фонарик тоже не годится, могут засечь. Искать на ощупь?

— Не нервничай, я тебя поведу, — наушник зашелестел голосом Нойгеша. — Прямо перед тобой стол с терминалом. Там был ещё один контур защиты, я его отключил. Врубай машинку, данные я сам солью.

— Секунду, — девушка поправила натянутые на руки перчатки. Перчатки были руннийские, с расчётом на когти, и при любом удобном случае пытались соскользнуть. — Включаю. Тут куча паролей.

— Справлюсь. Займись пока осмотром шкафчика справа.

Все предметы вдруг словно подсветились зеленоватой дымкой — это Нойгеш включил систему ночного видения. Что он там говорил по поводу армейской «сбруи», жучила? Часа три возился, настраивал на человеческий мозг… Шкафчик, что удивительно, оказался почти без сюрпризов. Не считать же таковым несложный замочек, который удалось вскрыть простенькой электронной отмычкой. Зато его содержимое было достойно внимания. Коробочка с кристаллическими носителями тут же была вывернута на стол. «Дополненная реальность» услужливо подсунула идентификатор каждого кристалла. Это оказались записи системы слежения, архив за несколько лет.

— Кое-что нашла, — едва слышно зашептала в микрофон Аня.

— Засунь в терминал кристаллы за последние десять шестидневий. Остальное брось, не успеем, — зашелестело в ответ. — Посмотри под столом.

Мысленно обругав себя безмозглой курицей, Аня сунулась под стол. Ага. А это что за ящичек? Всезнающий комп подсунул ей подсказку: в такой таре здесь перевозят крупные суммы наличными или ценные вещи. Прикасаться к нему категорически не рекомендовалось: подобные ящички, как правило, снабжены автономной системой защиты содержимого. Аня и не стала туда лезть. Просто зафиксировала идентификатор контейнера и оперативно вынырнула из-под стола. Вовремя.

— Я слил всё, что нужно, — сказал Нойгеш. — Верни кристаллы в коробку, вырубай терминал и уходи. Время на исходе.

— Поняла, сворачиваюсь.

Обратный путь много времени не занял. В раздевалке Аня быстренько освободилась от «сбруи», упаковав миниатюрную технику в плёнку и сунув в коробочку с пищевыми полуфабрикатами. Наскоро переодевшись, она обтёрла лицо и руки дезинфицирующей салфеткой, и поспешила к выходу.

Эпохальная битва за зарплату уже подходила к концу: Да-Рэй при активной моральной поддержке Осьминожки сражалась за каждый лау. Карсо то отступал, то переходил в контратаку. К моменту появления Ани в обеденном зале тари успела отвоевать прибавку в пятьдесят процентов и собиралась развить успех, но в этом уже не было необходимости.

— Хорошо, уважаемый Карсо, — сказала она, сбавив тон. — Конечно, за тяжёлую работу полагалось бы платить больше, но об этом стоит поговорить позднее.

— Вымогатели, — буркнул начальник. — Вы меня разорите.

— Конечно, разорим, — хихикнула Аня, когда они вышли на улицу. — Обязательно разорим. Дай только срок.

— Останемся без работы. Чем будем оплачивать содержание нашего космического корабля? — прагматично заметила Да-Рэй.

— Назревает большая дипломатическая игра, нам скоро будет не до ресторана… Ой, Нойгеш, где ты это украл?

Прямо перед девушками над площадкой зависла старенькая капсула с потёртыми бортами. А из дверного проёма высунулся крайне недовольный Нойгеш.

— Садитесь и поехали, — зло бросил он. Возражать ему никто не стал.

3

«Не успел совершить одну глупость — тут же вляпался в другую. Винить некого, сам ведь напросился».

Сам-то напросился, но желание хорошенько побить авантюристок никуда не делось. Это ж надо было придумать — устроить охоту на наркоторговцев, когда надо думать о будущем контакте своих планет с более развитыми цивилизациями! Хотя надо отдать должное безупречной логике Да-Рэй. Хидом торговали и до появления на У-Найте каваанцев с их священной пищей, но два растения, пригодные для его производства, давно были под контролем и добыть «листики» можно было только по двум-трём каналам. То есть рынок поделен, вклиниться не получится. Если не найти ещё один источник сырья, который гарантированно вне подозрений. Вот он и нашёлся. Каваанский маут — шишковатый корнеплод, дешёвый и сытный, руннийские домохозяйки иногда используют его при варке супов. Исключительное право на его поставку принадлежит каваанским торговцам, а те уже сбывают его в священные столовые. Но ведь выискался какой-то умник, который сумел выделить из простого овоща сырьё для изготовления хида… и которому Нойгеш Рили при встрече непременно что-нибудь оторвёт.

«В память о тебе, Райшат Рили. Да будет спокойна твоя душа, брат, я не упущу случая отомстить».

Нойгеш до сих пор не мог забыть, как старший брат, всегда весёлый, общительный и добрый, за короткое время превратился в жалкое существо с трясущимися руками. Погасший взгляд, бессвязное мычание вместо нормальной речи. А когда наступала ломка… Отец часто бывал в отъезде, мать жалела старшенького, совала ему деньги, только бы не воровал. Не помогало. Хид и тогда стоил немало, а с каждым разом наркотика требовалось всё больше и больше… Однажды Райшат пропал, прихватив с собой украшения матери и семейный бюджет в виде отцовской электронной карточки. Отыскали его через шестидневие. Умиравшего не столько от истощения, сколько от передозировки… А ещё два шестидневия спустя торговца, который приохотил его к наркоте, обнаружили на улице забитым до смерти. Убийцу так и не нашли. Ну кто мог подумать на щуплого подростка, младшего брата Райшата? Разве такому заморышу под силу убить взрослого крепкого парня?

С тех пор судьба помотала Нойгеша по галактике, но где бы он ни пускал корни, у наркоторговцев в том районе сразу начинались проблемы. И никто никогда не мог его заподозрить. Ну, «умаби», и что? Всем ведь известно, что этим отморозкам всё пофиг. Вот сомневаться в их крутости не рекомендуется никому, а остальное их нисколько не волнует… Что ж, блажен, кто верует. На У-Найте тоже знали это мудрое высказывание.

«Но здесь-то я подставился как зелёный новичок… Хотя ещё можно всё исправить. Данные, хвала Богине-Матери, у меня, а не у моей чокнутой».

«Чокнутая», намурлыкивая какую-то мелодию, возилась у кухонного синтезатора — готовила ужин. Нойгеш не удивился бы, если бы после шпионских похождений в кабинете начальника у неё было неестественно возбуждённое состояние. Но — нет. Анна выглядела как будто даже подавленной, словно эта история причинила ей боль. Неужели и в её семью вошла та же беда?

Он не знал родного языка своей девушки, иначе слова песенки, которую она тихонечко напевала, навели бы его на другие мысли.

Петь птицы перестали, Свет звёзд коснулся крыш. В час грусти и печали Ты голос мой услышь…

— Ужин, — Анна с улыбкой, хорошо скрывающей те самые грусть и печаль, поставила на столик поднос, уставленный широкими чашками со снедью. — Хватит тебе консервами питаться.

— Какой кошмар, — притворно ужаснулся Нойгеш. — Прощайте, мои мечты о роскошной личной капсуле!

— Ничего. Годам к ста двадцати купишь, — рассмеялась девушка. И вдруг, внезапно оборвав смех, состроила виноватое лицо. — Ты …прости нас.

— Простил уже, — хмыкнул незадачливый контрразведчик. — Более того — пока ты колдовала на кухне, придумал, как подбросить нашу добычу «порядочникам», чтобы ни одна сволочь к нам не прицепилась.

Анна улыбнулась, но уже как-то …по-другому, что ли. Только через мгновение Нойгеш понял, что именно было «по-другому»: она сейчас смотрела на него не как влюблённая девчонка, а как взрослая женщина, знающая себе цену.

— Ешь давай, пока горячее, — в её улыбке было то самое тепло, которого он не знал со дня смерти матери. «Ну, и как мне на неё сердиться?»

Наутро, проводив её до работы — это уже стало традицией — Нойгеш позвонил одному знакомому. Разговор шёл о некоем новом заказе, и со стороны казалось, будто мастер по настройке вычислительных систем обсуждает условия работы и оплаты. По странному стечению обстоятельств в тот же день отделение «службы порядка» пятнадцатого района, где располагался ресторан, получило по обычной почте весьма интересную посылку. Имя и код отправителя ничего не значили — при проверке выяснилось, что таковой персоны не существует в природе — но имя получателя вызвало весьма неоднозначную реакцию в отделении.

А офицер третьей ступени Осни Амаро, ознакомившись с содержанием посылки, думал только об одном. «Карсо, скотина! Я его уничтожу!!!»

4

То, что общество Тарины встретит известие о войне неоднозначно, не вызывало сомнения. Но чтобы настолько неоднозначно… Глава Высшего Совета, анализируя поступающие сведения, мрачнел с каждой минутой. Неужели они столько лет шли по ошибочному пути?

Вряд ли. Просто путь, избранный тари, возможно пройти лишь при отсутствии агрессии со стороны иных цивилизаций. Если бы Тарина сохраняла свою изоляцию… Но, сделав первые шаги в космос, невозможно надолго остаться в стороне. Рано или поздно должно было случиться нечто подобное. Вера тари в высоких духом иных не оправдалась. Хотя это ещё как сказать. Быть может, оправдается другая вера — в неизбежную встречу с друзьями? Слабое утешение для тех, кто пережил обрушение привычного мира.

Мнения в обществе разделились, причём радикально. Молодёжь, например, в большинстве своём выражала возмущение «проявлением подлости» со стороны расы катэри и записывалась в силы самообороны. Тари постарше осуждали Высший Совет за то, что принял жестокое решение — убивать разумных иных, которым, вероятно, ещё не поздно объяснить ошибочность их пути. А потом и помочь. Демонстрации сторонников обеих «партий» у домов местных управителей в ряде городов даже переросли в потасовки! Неслыханное дело. То есть если двое юношей подрались из-за девушки, это осуждалось, но не считалось преступлением. Что взять с подростков? Гормональные всплески плюс ещё не развитый самоконтроль. Драчунам потом объясняли, что внимание девушки следует привлекать вовсе не безобразными выходками. А здесь — драки из-за несовпадения мнений!

Если не принять меры, общество Тарины, не имеющее силовых рычагов сдерживания, обрушится за считанные дни. Без всякой войны.

— Достойный Каэ-Тал, — Глава поприветствовал новенького — главу Совета обороны. — Тебе досталось самое трудное.

— Трудности меня не пугают, — ответил невероятно молодой тридцатилетний (!) глава. — Меня пугает возможность хаоса в обществе.

— Меня тоже. Что ты предложишь? Не возрождать же нам внутренние войска?

— Боюсь, к этому всё идёт, достойный Тори-Маэ. Мы должны пресекать беспорядки в зародыше, иначе упустим время и потеряем всё. Я предлагаю обратиться к народу с призывом организовывать группы по поддержанию порядка. Молодёжь охотно согласится.

— Хорошо. Что делать с порывом старшего поколения, желающего проповедовать среди катэри наши идеи? Это же самоубийство.

— Думаю, стоит призвать мирно настроенных тари составить программу по миссионерской деятельности, но при условии, что они примут активное участие в обороне. Пусть прячут детей, укрывают в надёжных хранилищах наши архивы и произведения искусства, помогают разворачивать полевые медцентры. Мне кажется, Верховный Маргат не откажется немного помочь в реализации этого плана: старшее поколение более религиозно, чем молодёжь.

— Я не думал об этом… — проговорил Глава. — Видимо, я уже слишком стар, чтобы понимать молодых.

— Ты один из достойнейших тари, но ты прав — когда речь идёт о защите дома, за дело берутся молодые, — сказал Каэ-Тал, на миг отведя взгляд в знак глубочайшего уважения к собеседнику. — У меня есть сомнение, достойный Тори-Маэ, помоги разрешить его.

— Ты обращаешься ко мне как к судье совести? — удивился Глава.

— Да.

— Тогда говори, друг.

— Не знаю, достойно ли выпустить во всепланетную сеть несколько новых исторических фильмов, главной идеей которых будет защита родины? Ты знаешь, манипуляция мнением запрещена, но сейчас, когда планета в опасности, мы не можем жить категориями мирного времени.

— Главная опасность — соблазн использовать запретные методы и в мирное время, — сказал Глава. — Кто сможет проконтролировать тебя, кроме твоей же совести? Никто. Потому будь осмотрителен. Ты вступаешь на путь по тонкому мосту через пропасть.

— Я верю, что не сорвусь — мне не дадут сорваться.

— И я верю в то же.

— Тогда позволь мне разработать свод законов военного времени. Если не все космические цивилизации достаточно развиты духовно, чтобы жить в мире, мы должны предусмотреть опасность встречи с ними и в будущем.

— Ты мудр, — Глава смотрел на молодого тари с таким же глубоким уважением, с каким тот смотрел на него. — Совет не ошибся в выборе. Сколько времени тебе понадобится для решения озвученных в нашей беседе проблем?

— С обращением о создании групп по поддержанию порядка я выступлю немедленно. Фильмы уже снимались, они будут доработаны в нужном ключе дней за десять. Что же до приёма делегаций от различных течений общества…

— …то я возьму их на себя, — Глава уловил мыслеобраз молодого воина. — Верховный Маргат мне поможет. А прочие проблемы будем решать по мере их возникновения.

Ярко-синий взгляд молодого тари, полного решимости, вызвал в душе пожилого Главы странное чувство. Если бы не чудовищность этого предположения, он бы подумал, что завидует. Завидует не молодой силе, а способности совершать ошибки — тому, чего он сам себя лишил, стремясь к верховной власти.

Пусть Каэ-Тал ошибётся в чём-то — это неизбежно. Он не ошибается в главном: нельзя во время войны жить по законам мирного времени. Это самоубийство для любого общества.

5

«Мерзавец… Уничтожу!»

Осни Амаро умел скрывать свои эмоции, но сейчас готов был разнести кабинет. Карсо, сволочь поганая, хранил запись его, с позволения сказать, знакомства с проклятой терранкой на отдельном кристалле! Убить мало… Нет, не убить — превратить его жизнь в дождливый ад!

Но как? Как это сделать, если негодяй хранит у себя записи, способные раз и навсегда погубить карьеру Осни Амаро? Терранка — мелочь. Хуже другое: Карсо тщательно фиксировал факты передачи взяток. А это — срок. Серьёзный, чреватый весьма неприятными последствиями для жизни и здоровья кабинетного стража порядка.

Отцу не расскажешь — убьёт. Начальник не упустит случая продемонстрировать руководству свою честность и непредвзятость, посадив подчинённого. Остаётся таинственный некто, сумевший раздобыть эти сведения. В записке, найденной на одном из кристаллов, этот некто уверял, что слишком личное из терминала и архивов Карсо удалено. Правда ли это? Проверить можно только рискнув, поставив на кон всё. Осни Амаро рисковать не любил. Но какие открывались перспективы, если некто не обманул!..

6

— Служба порядка! — сдавленно шепнула одна из поварих, высунувшая нос в коридор. — Ой! Они «ведущего учёт» арестовывают!

— Правильно делают, — прокомментировала это событие другая повариха, руннийка постарше. — Нечего было выписывать нам штрафы на пустом месте.

— А начальника на месте нет… — вздохнула Аня. Работы на кухне по случаю «маски-шоу» были остановлены. Всё равно полиция всех каваанцев из ресторана разогнала. — Какая досада. Вот бы он порадовался, а?

— Тебе-то что? — огрызнулась старшая повариха. — Чем уважаемый Карсо тебе не угодил?

— Потому что он засранец. Редкий, — не задумываясь, ответила девушка. — Тоже штрафанул нас на ровном месте.

— Он это дело вообще любит, — буркнула молодая повариха. — И руки распускает. Я мужу пожалуюсь…

Между поварихами вспыхнула перебранка: старшая явно неровно дышала к боссу, а младшая его терпеть не могла. Да-Рэй, воспользовавшись моментом, оттащила Аню в сторонку.

— Нас будут допрашивать? — спросила она.

— Обязательно и непременно, — Аня подтвердила её опасения. — Включаем мороз и прикидываемся ветошью.

— Не поняла…

— Извини, это опять образные выражения. Просто притворись глупой инопланетянкой. Рунн почему-то очень нравится этот психотип. Ну, а что говорить, Нойгеш нам заранее растолковал.

— Хорошо. Но Карсо нет на месте. Его предупредили?

— Боюсь, что да…

— Очень плохо. В том числе и для нас.

Осьминожка, если хотела, умела ходить бесшумно. Прикосновение её щупальцев успокоило подруг хотя бы на время. Пока полицейские не начали вызывать работников по одному. На допрос.

Да-Рэй «отстрелялась» быстро. Да, был конфликт с шефом, связанный с необоснованным штрафом и переводом на разгрузочную площадку. Нет, ничего эдакого не замечено. Да, как только что-то станет известно о местоположении Карсо, она первая помчится в «службу порядка». Всё? Ну и славно… Следующими давали показания поварихи. Там дело немного затянулось, поскольку дамы опять переругались. За ними допросили Аню. Та тоже, состроив наивную мордашку, заявила, что ничего криминального за боссом не замечала. Да и странно было бы, если бы заметила — Карсо ведь не совсем дурак, чтобы светить свои делишки перед работниками. Офицер согласился с этим доводом, но арест на имущество Карсо всё же наложил. Аргументы, обнаруженные в терминале хозяина, были убийственны.

На выходе из кабинета Аня нос к носу столкнулась с офицером третьей ступени Осни Амаро. И …ничего не произошло. Оба сделали вид, будто в первый раз друг друга видят.

— Ну, что там? — Да-Рэй сразу утянула подругу в раздевалку.

— Всё на месте, кроме контейнера, — ответила по-тарийски Аня. — Точно, его кто-то предупредил… Вот же ж сука… — это уже на языке родных осин. — Ушёл. Смылся. Слинял.

— Нойгеш сможет отследить его по идентификатору контейнера?

— Отличная идея, подруга! — Аня враз повеселела. — Он со своим контейнером точно не расстанется!

— Всех просим выйти в обеденный зал! — послышался голос офицера.

Собрав в зале ошалевших от неожиданных событий работников, господа офицеры официально объявили ресторан и всё прочее имущество хозяина находящимся под арестом.

— Нам искать другую работу? — хмуро поинтересовался один из грузчиков.

— Если пожелаете, — офицер важно заложил руки за спину и выпятил грудь колесом. — Но уже завтра согласно закону сюда будет назначен государственный управляющий. Ваши трудовые договоры сохраняют силу. Если ваш хозяин ни в чём не виновен, ему возвратят нормально работающий ресторан. Если его вина будет доказана, ресторан будет продан новому хозяину. Для вас мало что изменится. А сейчас расходитесь по домам. Завтра утром придёте на работу, как обычно.

«Мог бы и покороче выразиться — сидеть и не рыпаться, — подумала Аня. — Ох, любят рунн долго и красиво повыражаться… А этот-то …Ос-с-сни …как смотрит! Сейчас дырку на мне протрёт. Нет, линяю отсюда, пока не приказал задержать до выяснения!» Решение было претворено в жизнь с максимально возможной скоростью.

7

— У Земли необычно большой спутник. Следящих станций на нём нет, практически все спутники связи находятся ниже и «смотрят» на планету. Разведчики выбрали идеальное место для наблюдения.

— Результаты?

— Весьма ожидаемые, господин. Люди разделены культурно-этническими барьерами, любая попытка преодоления которых натыкается на противодействие со стороны властей. Сильнейшей административной единицей на планете является государство под названием Соединённые Штаты Америки, однако у этого государства имеются не менее могущественные противники. Прежде всего — самый многочисленный народ: китайцы. Согласно расшифровке телепередач, китайская экономика признана наиболее динамично растущей, и через некоторое время станет крупнейшей на планете. Однако исходя из установки искать …союзников, способных на реальные действия в данный момент, разведчики выделили из информационной сети наиболее часто упоминаемую организацию, угрожающую самому существованию сильнейшего государства — её название произносится как «Алькайеда». Собранные данные по вышеназванной организации, идеологией которой является религиозный фанатизм, на этом кристалле, господин.

— Спасибо, можешь идти… Офицер, поклонившись, вышел.

— Не стоит делать ставку только на одну силу, Верховный. Можно сотрудничать с этой, как её, Алькайедой, но лишь для того, чтобы шантажировать правительства сильнейших государств Земли. Террористы только для этого и годятся.

— Так и поступим, — согласился Верховный Командующий. — Впрочем, из террористов получаются отличные солдаты-смертники… Религиозные фанатики, да? Что ж, можно сыграть на их вере… Прикажи готовить дипломатов для обеих интересующих нас сторон и для нескольких крупных государств Земли. Неизвестно, где именно нам улыбнётся удача, а мы не имеем права на поражение.

8

Сообщение на коммуникатор пришло почти сразу после звонка Анны. Девушка рассказал, что их разогнали по домам, и она скоро будет. А тут такая незадача.

— Извини, тайон, мне нужно срочно выехать на заказ, — он тут же перезвонил ей. — Езжай к себе, я вечером в гости наведаюсь… Как — зачем? У тебя кровать шире… Кто засранец? Ах, я… Сама такого выбрала, никто не заставлял… Ну, до встречи! Люблю.

Мысленно Нойгеш поблагодарил Богиню-Мать за то, что люди, в отличие от тари, плохо распознают ложь. А он сейчас солгал любимой девушке. Сообщение было вызовом, и не куда-нибудь там по компьютерным делам, а к куратору. Вот теперь он точно влип.

Встречи с куратором происходили весьма нечасто. Как правило, они маскировались под заказ по наладке компьютерной сети в одной фирмочке, занимающейся индивидуальным пошивом модной одежды. Из портняжек программисты понятно какие, потому выезд специалиста по компьютерам никого не удивит. И вообще, кому придёт в голову бредовейшая мысль заподозрить почтенного хозяина фирмы в том, что он не последняя фигура в военной контрразведке? Да об этом факте не знала даже его жена, не говоря уже о работниках!

Нойгеш не подозревал. Он находился в прямом подчинении у этого почтенного рунн.

Уважаемый Наридо, исполнив все необходимые формальности, пригласил специалиста в кабинет и тут же включил контур защиты. Этот контур Нойгеш устанавливал сам, и знал, что взломать его способны считанные на пальцах одной руки рунн на планете.

— Ты что себе позволяешь? — куратор, мгновенно превратившись из почтенного заказчика в разгневанное начальство, сразу же «наехал» на агента. — Тебе что было приказано? Следить за инопланетянками! Какого демона ты затащил терранку в постель?

— Раньше мне не требовалось разрешение начальства, чтобы полежать в постели с девчонкой, — огрызнулся Нойгеш.

— Ты не путай тёплое с мягким! — вспылил куратор. — Забыл о правилах? Так я напомню!

— Я о них и сам помню, — процедил Нойгеш, прекрасно осознавая правоту Наридо.

— Замечательно! Он, видите ли, помнит! А с подопечной спит дух твоего почтенного предка, да?.. Ладно, это ещё половина проблемы. Догадываешься, о чём я сейчас заговорю?.. Вижу, что догадываешься. Умный. Где был твой хвалёный ум, когда ты перешёл дорогу «службе порядка»? Давай-давай, доставай мозги из задницы и быстренько соображай, как будешь выкручиваться.

— Меня вызывают к координатору? — невесело усмехнулся бывший «умаби», пробарабанив коготками по столешнице.

— Хуже — к самому! Поздравляю, приятель, ты умудрился вляпаться в большую политику.

— Можно писать завещание, или так управитесь? — раз такое дело, Нойгеш позволил себе съязвить.

— Слишком много о себе мнишь, отставной офицер первой ступени! — фыркнул куратор. — Для начала — ты отстранён от дела. Твою дальнейшую судьбу решит сам. Как ты завершишь свои отношения с терранкой, мне безразлично, но если в ближайшее шестидневие тебя заметят около неё — тогда составляй завещание. Вот номер. Позвонишь и спросишь насчёт нового интерфейса для прогулочной космояхты. Тебе скажут, куда явиться. Всё!

«Всё? — мысленно повторил Нойгеш, ковыряясь в компьютере куратора — нужно было оправдывать легенду. — Так уж и всё? Нет, уважаемый Наридо, ещё нет. Ты и не подозреваешь, какой подарок мне сделал!»

На встречу с координатором Нойгеш вылетел сразу же после условленного звонка. Космояхта и правда была роскошна, а её хозяин — немолодой высокопоставленный военный — сразу произвёл впечатление решительного рунн.

— Приятно познакомиться, уважаемый Нойгеш, — координатор, вопреки ожиданиям, встретил провинившегося агента приветливо. — Я получал о тебе только положительные отзывы. В чём дело?

— Это долго объяснять, уважаемый…

— Координатор, — тот не пожелал назвать своё имя, и это было хорошим знаком. Если бы Нойгеша списали, незачем было бы играть в такую крутую секретность. — Кстати, внешность, которую ты видишь, сконструирована терминалом яхты. Твои мысли насчёт секретности верны. Не удивляйся моей догадливости, я и сам когда-то был агентом… Но рунн, который желает переговорить с тобой, известен всей планете. Ему от тебя попросту незачем скрываться.

— Я буду рад встретиться с уважаемым Сайто, — тонко улыбнулся Нойгеш.

— Да, дураков у нас не держат. Ясного неба, уважаемый Нойгеш, — голографический призрак растворился. А в каюту, шагнув сквозь ставшую прозрачной силовую плёнку двери, пожаловал сам — министр обороны. Нойгеш склонился, всем своим видом демонстрируя уважение.

— Давай без церемоний, офицер первой ступени Рили, — спокойно проговорил Сайто. — Присаживайся. Разговор предстоит интересный и долгий.

— Ясного неба, уважаемый Сайто. Я шёл сюда, желая предложить тебе весьма выгодную комбинацию, — с почтением произнёс Нойгеш, садясь напротив министра. Надо же — куда его занесла нелёгкая.

— Какую же? — поинтересовался министр.

— Меня отстранили от дела. Следовательно, не будет никакого нарушения правил, если терранская девушка станет моей законной женой.

— Вот ты о чём? — шипящий смех министра был холодным, словно лёд на вершинах гор. — Устраиваешь свои личные дела за счёт Конторы?

— Если устройство моих личных дел пойдёт на пользу У-Найте, то почему бы и нет? Или нам уже не нужны союзники?

— Терранка, ставшая женой рунн не по расчёту, а по доброй воле, будет гораздо активнее продвигать на своей планете идею союза с нами, это верно, — согласился министр. — Но для этого ей ещё нужно попасть на Терру. А ты подумал, что этой авантюрой подпишешь смертный приговор и ей, и себе? Тирги-сен, узнав о таком успехе нашего ведомства, обязательно расстарается на свадебный подарок в виде какой-нибудь транспортной катастрофы.

— Мне безразлично, что там думает эта чиновная дрянь, — фыркнул Нойгеш. Тут все свои, можно не стесняться в выражениях. — Свою женщину я уж как-нибудь уберегу, не забывая, разумеется, об интересах родины.

— Вот язвить на эту тему не стоит, — сурово одёрнул его Сайто. — Знаешь, а ты меня удивил. Когда мне сообщили о твоих выходках, я собирался тебя списать. Но сейчас подумал, что если можно обойтись без трупов, то лучше поступить именно так. Не люблю лишней крови, знаешь ли. Раз уж ты так напрашиаешься, прими мои поздравления. Женись. Прикрытие обеспечу. И — ты сам знаешь, что нашёптывать супруге по ночам помимо ласковых словечек.

— Надеюсь, от меня не станут требовать, чтобы я отчитывался куратору обо всех подробностях своей супружеской жизни?

— Знаешь, что написано в твоём личном файле, Нойгеш Рили? — едко усмехнулся министр. — «Дерзок до потери всякого уважения к начальству». Поверь, это большой минус для контрразведчика, но именно это — одна из главных причин, почему тебя ещё не списали в расход. Никакому умнику не взбредёт в голову, что подобный тебе раздолбай может работать на наше ведомство… Вашу безопасность на церемонии мы обеспечим, а дальше сам будешь крутиться. Дело о поставках маута и производстве хида пусть раскручивает «служба порядка». Не суйся туда сам и отговори женщин. Мы постараемся, чтобы его не спустили на тормозах. Там замазаны персоны, приближённые к дипломатическому ведомству, это для нас такой подарок! Шлюха Тирги и на этот раз отвертится, но будет вынуждена поумерить свою активность в Правительстве… Можешь идти, офицер первой ступени Рили. Твой куратор получит соответствующие инструкции. …Нойгеш не верил своим органам чувств.

Он жив. Его не списали. Воистину, наглость — второе счастье. Он даже вырвал у судьбы несколько более-менее спокойных шестидневий, а как дальше сложится, будет видно. Сейчас не получится просчитать ситуацию на десяток ходов вперёд. Слишком много неизвестных переменных в уравнении.

— Привет, Банчи, — едва оказавшись на площадке космопорта, Нойгеш включил коммуникатор и принялся названивать. — Как дела?.. Ну, вот и отлично, что хорошо. К тебе можно заскочить?.. Да, мне нужна твоя помощь… Послушай, Банчи, я тебе помог? Помог. Вот и ты мне помоги. Задержишься на работе на пару шатов, ничего от тебя не отвалится. Я же не задаром тебя задерживаю… Очень хорошо. Буду у тебя через половину шата. Ясного неба!

Нойгеш с едва заметной улыбкой поднял лицо к небу, наливавшемуся нездоровой краснотой заката. Завтра опять будет гроза. Ну и пусть. Свою грозу он только что пережил. Анна сегодня дождётся его. За это стоило побороться.

9

— Уважаемый, сюда можно только жильцам, — молоденький рунн, сидевший в «дежурке» у входа, хлопнув большущими глазами, резво нажал на сенсор, и перед носом Нойгеша возникла прозрачная стена.

Вместо ответа он продемонстрировал юнцу свою ношу — средних размеров коробку, обёрнутую не пластиком — тканью с нанесенными символами.

— Ох, прости, уважаемый, — мальчишка, только что исполненный своей значимости, расплылся в доброжелательной улыбке. — Не гневайся, я должен проверить.

— Валяй, — последовал ответ. Парень в своём праве, какие тут могут быть возражения? Да и нет в коробке никакого криминала.

— Ясного неба тебе, уважаемый, и счастья! — паренёк, просканировав визитёра и его ношу, встал и учтиво поклонился.

Ответом ему была кривоватая усмешка. Отставной «умаби» прекрасно знал, как щедра стерва-судьба на неприятные сюрпризы.

Как Анна отнесётся к его предложению? То есть, решив дело без её ведома и участия, он поступил строго в соответствии с законами рунн. Но у людей-то другие законы. Не пошлёт ли она его куда подальше? А ведь может.

«Ну, это если я поведу себя как полный идиот. Можно же обстряпать всё по-умному». Вот это как раз он и собирался сейчас проделать.

Он надеялся застать Анну одну, но у неё в комнате сидели обе подруги. Конечно, если его нет рядом, она от них ни на шаг. Разумно, но он-то рассчитывал на разговор вдвоём. Что ж, придётся соответствовать всем законам руннийского общества. Он же свататься пришёл, или где? А какое сватовство без свидетелей?

Нойгеш, честно говоря, уже сам не был рад своей затее. Демоны побери эту долбанную политику…

— Привет, солнце, — Анна явно хотела вскочить и чмокнуть его в щёку, как обычно, но удержалась. — Ой… Ты чего это такой… протокольный?

— Законы надо соблюдать, — усмехнулся Нойгеш. — Хоть немножко.

— Какие законы? — тари не удержалась, встряла со своим вопросом.

— У нас обычай есть: девушка принимает подарки только от родственников или подруг. Если она приняла подарок от постороннего мужчины, значит согласна выйти за него замуж, — Нойгеш не стал растягивать сомнительное удовольствие, тем более, что под синими «сканерами» глаз Да-Рэй много небылиц не наплетёшь. Пока он говорил чистую правду. — Вот, я и принёс… подарок. Тебе, Анна.

Пожалуй, впервые со дня их знакомства девушка не знала, что сказать. Попросту села на место, глядя то на него, то на коробку, будто в первый раз увидела.

— Зашибись… — ошарашено проговорила она. — Ты делаешь предложение? Мне?

— Ну, не долговязой же, — хмыкнул Нойгеш. — Ты можешь не принять подарок, я не буду навязываться, исчезну с твоего горизонта.

— Какой наивный шантаж, — Да-Рэй изобразила такую же кривую усмешку. — Ты ведь прекрасно знаешь, что Ань-Я ради тебя готова в броситься пропасть.

— Можно посмотреть? — Анна, сделавшись белее своей подруги, протянула руку к коробке.

Назревшая дискуссия угасла, не начавшись. Нойгеш молча поставил коробку на стол — как и требовал обычай, аккурат перед невестой.

— По традиции это свадебный наряд и украшения, — сказал он, стараясь подавить непривычное ощущение — страх. Почему-то отказа он боялся больше, чем возможных неприятностей со стороны непосредственного начальства. — Где-то на юге принято дарить ещё какую-то утварь, но я не вдавался в такие подробности. В общем, примерно так…

Сказал — и понял, что выглядит со стороны патологическим идиотом. Ну, здравствуй, ещё одно непривычное, зато правдивое ощущение. Если Анна сейчас высмеет его, будет абсолютно права.

А Анна тем временем открыла коробку. Свадебное покрывало было глубокого синего цвета с золотисто-белым узором — вещественное пожелание «ясного неба». Немудрёные серебряные украшения, которые он смог себе позволить, тоже сверкали синими камешками. Девушка легонько прикоснулась к одному из браслетов.

— Тёплый, — задумчиво сказала она. — Его делали с любовью. И дарят с любовью.

— Принимаешь подарок? — поинтересовалась тари, сменив гнев на милость.

— Это я должен спрашивать, — огрызнулся Нойгеш, обозлившись на собственную тупость.

— Так спрашивай.

Он чуть не зарычал, в который раз мысленно обозвав долговязую настырной тварью, а себя — придурком. Придурок и есть. Министру дерзил, а тут… Будь прокляты эти обычаи! Жили вместе без всяких церемоний — и дальше бы без них обходились. Нашёл бы способ обойти правила, пусть даже через голову куратора. Нет, надо было обязательно вылезти со своей инициативой, утони она в канализации…

— Анна, ты принимаешь мой подарок? — спросил Нойгеш, уже готовый провалиться от стыда до самого подвала. Да когда же это позорище закончится! Когда можно будет выставить за порог надоедливую тари и доброжелательную, но совершенно лишнюю здесь Осьминожку?

Девушка задумчиво коснулась покрывала. Провела пальцами по блестящему шёлку, будто гладила любимое домашнее животное. А потом одним движением выдернула его из коробки и накинула себе на голову, подражая руннийским женщинам-сен.

— Это можно считать согласием? — улыбнулась она.

— Сойдёт, — оба сердца, забившиеся вразнобой, снова заработали слаженно. Нойгеш стал собой. А то разволновался, понимаешь, как юнец перед первым свиданием. — Свидетели подтвердят, что ты сказала «да», теперь не отвертишься. Большое спасибо свидетелям за то, что присутствовали на церемонии сватовства. Как жаль, что вы уже уходите… Ведь вы уходите, верно? Тари неожиданно весело рассмеялась.

— Я думала, только на Тарине мужчины такие глупые, когда хотят понравиться женщине, — сказала она. — Между нашими народами много общего, друг Нойгеш… Ну, ладно, мы уже уходим. И, пропустив объёмистую Осьминожку вперёд, вышла.

— Зачем тебе это? — Анна смотрела на него всё с той же теплотой, но в голосе прозвучала грусть. — Я не смогу остаться на У-Найте. А ты…

— И я, — негромко сказал он, невольно залюбовавшись своей женщиной.

— Я давно догадалась, что ты не просто так оказался тогда в переулке. Это …нужно для твоей работы, да?

— Не считай меня подонком, — озлился Нойгеш.

— Я знаю, что ты не притворялся. Но вот это, — девушка повертела в руках край покрывала, — для чего-то надо? Верно?

— Прежде всего, это надо мне самому, — он всё ещё не решался коснуться Анны, хотя теперь-то имел право. — Найдут учёные твою планету, ты рванёшь домой, а мне что делать? Напиться? Убить кого-нибудь, чтобы грохнули на месте? Да и ты сама взвоешь от тоски через пару шестидневий. Или я не прав?

— Прав.

— Тогда за каким демоном тебе этот допрос?

— Я хочу знать, что с нами будет дальше.

— Тайон, я знаю только, что нам надо отсюда выбираться. И как можно скорее. Здесь у нас одно будущее — погребальная печь. Сначала убьют тебя, когда поймут, что с твоими сородичами каши не сваришь, а потом меня — слишком много знаю. Нет, ошибаюсь: передо мной убьют твоих подруг… Ты бежала от поганцев катэри, а попала в мир, который по сути ничуть не лучше.

— Лучше, — грустно улыбнулась Анна, ласково погладив его по руке. — Здесь у меня есть ты.

— Знаешь, тайон, лучше я буду у тебя где-нибудь в другом месте Вселенной.

— Сколько у нас времени?

— Два, максимум три шестидневия.

— Тогда играем свадьбу и под этим соусом готовимся к побегу.

— Умница, — Нойгеш впервые за весь разговор улыбнулся. — Как насчёт перейти ко второй части обряда?

— Если я правильно тебя поняла, — похоронным голосом проговорила Анна, окинув комнату суровым взглядом, — то именно сейчас будет очень кстати широкая кровать… И, не выдержав столь серьёзного тона, рассмеялась.

«То девчонка, то взрослая женщина, — думал Нойгеш, освобождая любимую от подаренного им же покрывала и прочей одежды. — Ох, и вляпался же я в новую глупость! Только почему-то совершенно не жалею о случившемся…» Это была его последняя здравая мысль на сегодня.

10

«Колоды безмозглые! Одной рукой выдают инструкцию, другой отнимают возможность исполнения!.. Старые маразматики!»

Господин офицер изволил рвать и метать. Некстати подвернувшаяся под руку рабыня-уборщица была пристрелена из табельного импульсника. Только ковровое покрытие испортил. Пришлось вызывать других рабов и приказывать прибрать в кабинете. Жена не высовывалась из своей комнаты, справедливо считая, что всё происходящее не её ума дело. Поэтому господин офицер предавался гневу в полном одиночестве. Рабы не в счёт. Причина? Всё объяснялось очень просто.

Эскадра вторжения на Тарину была уже укомплектована, оставалось лишь отдать соответствующий приказ, когда разведка донесла об активизации руннийско-каваанского союзного флота на стратегически важном направлении — около системы Ангуна. Потерять сразу две планеты с ценными ресурсами катэри не могли, и Командование приказало перебросить сформированную эскадру на угрожаемое направление. Командующему эскадрой оставили жалкую мелочь и, словно в насмешку, предложили сформировать её заново, но уже из старого хлама, растыканного по задворкам империи. И укомплектовать штат резервистами и штрафниками. Дескать, миролюбивым тари, забывшим, что такое война, этого за глаза хватит. Вот если бы это были рунн, тогда другое дело. Рунн — серьёзные противники, и в рукопашной переигрывают катэрийских бойцов начисто. Поэтому никак нельзя допустить их высадку на планеты системы Ангуна. В техническом плане решающего превосходства ни у одной из сторон нет, потому лучше нагнать туда побольше боевых кораблей, и рунн с каваанцами отступят.

«Как же мне уничтожать Тарину, не имея ни одного крейсера? — возмущался господин офицер, решившись подать рапорт на имя Верховного. — Тари не умеют воевать, но не слишком ли их много для кучки проштрафившихся ублюдков и одряхлевших пенсионеров? Если мы просто высадимся на Тарине, нахватаем рабов и трусливо сбежим, это может слегка поколебать моральные устои тари, и в скором времени эти рослые ребятки явятся сюда — отбивать своих сородичей! Должны ли мы ограничиться укусом мелкого кровососа, или же раз и навсегда одним решительным ударом избавиться от угрозы со стороны Тарины?» Он ещё долго «пилил мозги» старперам из Командования, пока те, охая и стеная, не оторвали от сердца боевой крейсер и два эсминца поддержки. Но — с половинной комплектацией экипажа. Остальное господину офицеру пришлось добирать из резервистов, женского полка войск связи, курсантов последнего года обучения и штрафников, лишённых права на продолжение рода.

Что ж, это хотя бы больше, чем ничего. Крейсер при поддержке эсминцев способен прикрыть высадку десанта и его амбаркацию с грузом рабов, а затем разнести в пыль города Тарины. Потом можно время от времени наведываться с карательными рейдами, уже меньшими силами. Чтобы эта ненормальная планета никогда не выбралась из дикости и не смела угрожать идеальному миропорядку катэри.

То, что тари не имеют армии вторжения, господина офицера нисколько не смущало. Угроза — это далеко не всегда наведенные на тебя излучатели. Угрозой может быть общественное устройство, которое противоречит твоим теориям. Таковую угрозу следует уничтожать при первой же возможности. Иными словами, если факты не вписываются в миропорядок, тем хуже для фактов.

Эскадра опять готова, ждёт приказа. И опять всё не хвала Порядку. Оказывается, старые трясуны из Командования решили перестраховаться и отправить сразу две разведмиссии на Тарину. Результаты оказались неутешительными. Тари каким-то образом прознали о предстоящем вторжении и вовсю готовятся к тёплой дружеской встрече. При мысли о том, что «рослые ребята» могут переориентировать свои противометеоритные установки для залпа по крейсеру, господину офицеру стало плохо. Но он — молодой решительный воин, он не боится опасности. А наградоносные старцы сразу затрясли дряблыми ушами: «Мы не можем допустить безвозвратные потери среди полноценных воинов!» Ещё бы: половина этих полноценных — их собственные сынки и детки их приближённых.

Полноценные экипажи с крейсера и эсминцев были сняты, несмотря на все возражения и рапорты… Ну, и как здесь не разгневаться?

— Хорошая новость, господин, — на голографическом виртуальном экране системы связи появился подчинённый офицер, заведовавший комплектацией эскадры. — Нам приданы два полка резервистов и курсанты трёх элитных училищ.

— Результаты тестирования? — тут же поинтересовался господин офицер.

— Совместимость экипажа в пределах допустимого.

— То есть на нижней границе, с угрозой срыва за предел? — едко спросил офицер. — Что с вооружением?

— Едва вырвали у снабженцев контейнер батарей для стрелкового вооружения. С зарядами для корабельных орудий ещё хуже. Только пятая часть от штатного количества.

— Добирай до половины, на эту операцию должно хватить. Лёгкого вооружения и батарей выжми на две трети. Двадцать дней на доукомплектацию и отработку модели — и выступаем.

— Слушаюсь, господин…

Через двадцать один, максимум двадцать два дня цивилизация Тарины прекратит существование. Ярость господина офицера тому залог.

11

«Ой, мамочки… Женщины планеты Земля, если вы не знаете, что такое руннийские свадебные обряды — лучше вам этого и дальше не знать…»

Целое шестидневие подготовки к свадьбе прошли как одно длинное застолье. Знакомство родственников жениха с родственниками невесты, потом ответный визит последних к первым. В отсутствие кровной родни, которая по понятной причине не могла принять участие в церемониях, за родственников невесты сошли Да-Рэй, Осьминожка и приглашённый тари доктор Тайисо. Потом обязательная церемония официальной помолвки, во время которой будущие новобрачные подавали заявление в «службу семьи». Потом очередная посиделка, коей помолвку знатно отметили всей нескучной компанией. А ведь на свадьбу Нойгеша в немалом числе притащились его родственники по линии матери — жилистые коричневолицые горцы, как раз очень любившие шумные празднества. Затем присоединились его друзья, двое бывших сослуживцев-«умаби», которые с успехом могли бы заменить ораву горцев. Нойгеш и Аня к вечеру едва волочили ноги: по традиции их запихивали таким количеством вкусностей, что оба рисковали в день свадьбы не поместиться в приготовленных нарядах. Сестра жениха — весёлая общительная Канаи-сен — уверяла стонущую и хватающуюся за живот невесту, что лучше наесться впрок. Ибо в день свадьбы придётся поголодать, такова традиция. Аня резонно заметила, что на такой диете рискует не дожить до свадьбы. Канаи-сен весело шипела и совала ей очередной пирожок. Нойгеш стоически терпел аналогичное поведение своих боевых товарищей, которые точно так же закармливали его невероятным количеством праздничных блюд. В итоге наутро долгожданного — без всяких преувеличений долгожданного — дня бракосочетания молодые уже смотреть не могли на еду. Оставалось смотреть друг на друга, ведь всё по тем же традициям со следующего после сватовства дня они обязаны были ночевать раздельно.

Перед самой церемонией, когда Канаи-сен и Да-Рэй увели невесту в отдельную комнату — наряжать её и наряжаться самим — Нойгеш улучил минутку переговорить с отцом. Почтенный учёный, Норайгат Рили, уважил право взрослого сына на самостоятельный выбор жены, но все эти дни был холоден и неприветлив. Со всеми, не только с Аней. Плотину следовало прорвать до церемонии, иначе отец мог всё испортить.

— С чего ты взял, будто я предвзято отношусь к твоей невесте? — Норайгат честно ответил на прямо заданный вопрос. — Она гораздо лучше той кривляки, на которой ты имел глупость жениться пять лет назад.

— Тебе не нравится то, что она не рунн, — нахмурился Нойгеш.

— Не нравится? Сынок, да я жалею, что она — не рунн. Какие могли бы быть у вас дети! Но вы можете рассчитывать лишь на рождение не способного к размножению полукровки, и то в самом благоприятном случае.

— Ты бьёшь по открытой ране, отец. Да, у нас с Анной детей не будет, но оставить её для меня всё равно, что отказаться от души.

— Вы оба идёте против законов природы, — с горечью произнёс старый учёный. — Ты подумал о том, что и твоя невеста точно так же страдает от невозможности родить тебе здоровых детей?

— Я знаю, что ей больно. Но у нас одна боль, и мы уж как-нибудь её вытерпим. Вдвоём не так тяжело.

— Тогда делай, что задумал, сынок, — отец поднял руку в благословляющем жесте. — Может, не всё так безнадёжно. Генная инженерия когда-нибудь справится с несовместимостью разных рас…

— …но мы с Анной до этого светлого дня можем и не дожить. Что ж, значит у нас с ней такая судьба.

— Что я слышу? — усмехнулся Норайгат. — Мой своевольный сын покоряется судьбе? Или он пытается от неё откупиться, изображая покорность?.. Ладно, не злись. Думаешь, я сержусь на тебя за такой выбор? Ни в коем случае. Жениться нужно не на той женщине, с которой можно жить, а на той, без которой жить нельзя. Так везёт немногим. Но я… я не хочу, чтобы ты остался последним в роду Рили.

— Ты знаешь, что я отвечу, отец.

— Да. Поэтому я благословил тебя и благословлю Анну, как свою дочь. Совершенно счастливы вы не будете никогда, но всю жизнь посвятите друг другу. С чем вас и поздравляю. Такое везение тоже не каждому выпадает.

Нойгеш подавил облегчённый вздох: отец высказался откровенно. Что ж, так намного лучше.

Сама церемония много времени не отняла. Их привели в храм, поставили на колени перед статуей Богини-Матери с двумя младенца�